Братья по крови. Книга седьмая. Время разбрасывать камни, и время собирать их

Глава 3

Глава третья.

Смелость — это не отсутствие страха. Это всего лишь осознание того, что есть что-то другое, что намного сильнее и ценнее твоего страха.

Сколько было потерь? Сколько их ещё будет?

Мы теряем друзей, и порой безвозвратно…

Только память, поверь, никого не забудет.

Может кто-то из них к нам вернётся обратно?

Всё так же хрен знает когда.

Те же и там же.

Александр Тихий.

Я присмотрелся, и сперва даже не понял. Но потом всё же разглядел, что в той стороне, куда указывал Лёшка, действительно что-то происходит. По крайней мере, пыльное облако говорило о том, что кто-то или что-то двигается в нашу сторону. Но не так быстро, как это делал бы автомобили ил ещё какое-то знакомое мне механическое транспортное средство. Скорость была небольшой, но всё же пыльное облако приближалось. И, кстати, это было совсем не стой стороны, где я сам заметил какое-то марево на горизонте. Но я уже и забыл почти сразу о том, что мне там что-то померещилось. Когда что-то явное и непонятное пылит прямо на тебя, как-то даже не задумываешься о том, что где-то там в другой стороне что-то промелькнуло…

Я попытался оторвать какую-то железяку от ржавого корабля, но у меня ничего не получилось. Поискав глазами, я так и не нашёл ничего подходящего, что можно было бы использовать как оружие. Ну разве, что камни, что в изобилии валялись на земле. Но поднимать их прямо сейчас я не стал. Всегда успею, если что… Но свой складной нож, я заранее раскрыл, и снова убрал в карман. Держать в руке маленький складной ножичек глупо. Никого таким не напугаешь, зато при желании смогу кому-нибудь горло перерезать, если до этого дойдёт. Эх… Знал бы заранее, я бы всё оружие приватизированное и затрофееное в Соединённых Штатах на себя бы навесил, прежде чем идти слушать новости по радио вместе с Судоплатовым. А ведь Лолита, светлая ей память, сколько раз мне говорила, чтобы я без оружия никуда не выходил. Зря я её не слушал. Сколько раз меня бы это выручило? И не сосчитать. Даже вот сейчас, хотя бы один пистолет решил бы уйму вопросов.

Да, блин… Знал бы прикуп — жил бы в Сочи. А уж если бы точно знал, где упаду, то там не только соломки постелил бы, но и матрасик какой положил помягче. Но история, как известно, сослагательного наклонения не знает. Так что за неимением гербовой бумаги, писать будем на бэушной туалетной.

Хватит себя нагнетать! Ещё ничего не произошло, а я уже и в битву вступил и всех врагов перочинным ножичком покромсал. Неизвестно ещё, что там к нам движется, а я уже…

— Марина! Аня! Давайте быстро ко мне!

— Чего там? — раздался ленивый голос Маринки.

Судя по её голосу, никуда идти она не планировала. И тем более быстро…

— Бегом ко мне! Опасность! Тревога!

Тут уж Маринка не подкачала. Прихватив подмышку Аню, она мигом оказалась рядом со мной.

— Что тут?

— Спрячьтесь пока вон там, в рубке. Хоть какая-никакая, а защита.

— Да что там? — не унималась Маринка.

— Сами пока не знаем. Но Лёшка что-то увидал сверху. И это что-то движется в нашу сторону.

— Я…

— Марин! Не спорь. Пока укройтесь там. Я знаю, что ты боец не хуже меня. Но сделай, как я прошу! И береги Аню!

— Я сама. — пискнула было мелкая, но Маринка уже запихала её в рубку.

Сама же она встала в дверном проёме. И я понял, что внутрь кто-то пройдёт только через её труп. Но надеюсь, что до этого сегодня не дойдёт. «Конечно… Надейся…» — проворчал где-то глубоко внутри внутренний голос, но я не обратил на него никакого внимания.

Не знаю, что там было видно сверху Лёшке, но мне, наконец-то. Удалось рассмотреть, что скрывается внутри пылевого облака, приближающегося к нам. Пыль поднимали не менее дюжины ног. Этим, кстати, и объяснялась невысокая скорость продвижения. Пара человек спереди и ещё пара сзади тянули и толкали нелепую повозку со скоростью усталого пешехода. Больше всего это транспортное средство напоминало переносной деревенский сортир, но на колёсах.

Колесо… Гениальное изобретение древнего человека. Но, похоже, что у местных аборигенов гениев не завезли в этом квартале. Поэтому колёса у этой конструкции были взяты явно со свалки старых автомобилей. Но, как бы сказал любой пробегающий мимо Бобик: «Это неописуемо!»

Но я постараюсь. Колёса были явно от какой-то легковушки. На какой оси крепились диски я не разглядел, но то, что шины как таковые отсутствуют напрочь, я понял сразу. Непонятно только было, какие тряпки намотали вместо резиновых протекторов.

Не доезжая до корабля метров десять-пятнадцать, процессия остановилась, а пыль помаленьку стала оседать. Тут я уж смог разглядеть всех прибывших поподробнее. Двое тянувших колесницу спереди смуглых аборигенов оказались обритыми наголо доходягами. Те, что были позади «телеги» выглядели не лучше. Зато по обе стороны транспортного средства нарисовались ещё пара пешеходов. Они не толкали передвижную будку, а скорее всего шагали или бежали по обе стороны от неё. Эти были поупитаннее, да и покрупнее в плечах. На головах какие-то кожаные колпаки с прорезями для глаз. Ну а в руках эти загорелые здоровячки держали то ли короткие копья, то ли длинные дротики. Но их оружие не выглядело как обычная палка с острым наконечником. Когда я разглядел получше, что они держали в руках, настроение моё быстро стало сползать с минуса в абсолютный холод. Винтовка, твою ж мать… Да, блин… В данной ситуации и палка перевешивала бы мой перочинный ножик. Но огнестрел… Против него и кинжал бы не сработал, и шашка казацкая. К тому же пристёгнутые штыки делали оружие в руках этих индивидуумов ещё более опасным и смертоносным, даже без патронов. Лично у меня нет никакого желания, чтобы кто-то тыкал в меня сегодня острой железякой. Ну, не люблю я этого…

Самым колоритным персонажем оказался тот, кто сидел в будке под навесом, что венчала всю эту недоколесницу. Он был более бледнолицым и очень жирным. Нет. Я ничего не имею против людей с лишним весом. Но не до такой же степени. Я так, примерно на глаз, определил, что вес этого «сала» уж никак не меньше трёхсот килограмм. Кожа толстыми складками лежала на этом грушеподобном теле, а голова покоилась на нескольких подбородках сразу.

Теперь понятно, почему тяни-толкатели повозки были такими худыми. Их либо вовсе не кормили, либо они питаются тут по остаточному принципу. То есть тем, что останется после обеда жирного монстра и пары его копьеносцев-охранителей. А судя по мускулистым торсам этих суровых вояк и свиному рылу, сидящему в будке, жрут они много и с удовольствием.

Я уже оценивающе оглядел «воинов». Дикари какие-то, на первый взгляд, но с винтовками. Из одежды на них были только какие-то штаны непонятного цвета свежей пыли. Носильщики-толкальщики, те и вовсе из одежды имели набедренные повязки. Но зато на мешке с салом, сидящем в будке, была надета ярко красная юбка. Н-да… Кажется, юбка. По-другому я и не смогу никак назвать тот кусок красной ткани, обмотанный вокруг бёдер… По крайней мере, вокруг того места, где присутствуют бёдра у нормальных людей, а не у таких, как вот этот вот… Три в одном.

Не завидую я таким крупным людям вне зависимости от пола. Сплошное неудобство иметь лишние килограмм двести веса. Ходить тяжело, сидеть тяжело, лежать не всегда удобно, зато всё время хочется жрать и пот течёт ручьями…

Прибывшая компания монументально стояла, уставившись на меня. Пыль оседала вокруг них. Молчание продолжало висеть в воздухе, а атмосфера нагнеталась…

— Хей! — наконец-то нарушил молчание один из воинов. — Сам хто?

Ну, не фига себе, вежливое приветствие? Это примерно, как в тёмном переулке, услышать за спиной топот гопников, а потом: «Эй, ты! Деньги есть? А если найду?»

— А сам-то ты кто? — не стал я менять градус разговора, переходя на язык собеседника.

— Дрин. — был мне ответ.

— Чё? — не понял я.

— Ты! — разговорчивый дикарь выставив в мою сторону своё оружие.

— Ну, я. И что дальше?

— Хто?

Я так понял, что словарный запас у местного переговорщика очень ограничен. Видно, мне придётся брать нить беседы в свои руки.

— Что вам тут надо? Это наш корабль. Проваливайте туда, откуда пришли!

Вояка с недоумением посмотрел на меня, а потом обернулся и посмотрел на тушу, сидящую выше нас, на грёбанной телеге. Похоже, что тупому исполнителю было непонятно, что делать дальше и он спрашивал у своего «босса» о своих дальнейших действиях. Причём делал это молча. Судя по всему, слова уже были и не нужны.

— Кто это? — раздался Маринкин голос.

Она выглядывала через ржавый борт, с удивлением разглядывая вновь прибывших. Ну и естественно, всё внимание тут же переместилось на неё.

Я даже не успел подумать: «На фига она вылезла?», как жирная тварь, указав на Маринку пальцем такой же неимоверно толстой руки, извергла из губастого рта очень высокий, почти визгливый звук:

— У-упит!

Не знаю, что это означало, но похоже было на слово «убить». Сразу же после этого визга оба «бойца» рванулись вперёд. В их движении не было никакой грации или плавности, которая была присуща воинам-индейцам. Уж я-то насмотрелся на то, как мягко и почти бесшумно двигался Койот Без Следа из племени сиксика. Правда, когда я дрался с этим, как его… Орлиное Перо, кажется. Тот пёр на меня как носорог, ничего не замечая вокруг. Это ему и не позволило, даже с ножом в руках победить меня, совсем безоружного.

Вот и эти двое топотали как слоны, похоже, полагаясь только на свою силу и острые штыки на винтовках в их руках. При этом они даже не сделали попытки прицелиться или выстрелить в меня. Ну а я уже выдернул из кармана руку с ножом. Но это было, скорее всего так, только для своего собственного успокоения. Лезвие складного ножа не больше десяти сантиметров длиной, против двух вооружённых винтовками с пристёгнутыми штыками оглоедов, то ещё «серьёзное» оружие. Но я машинально отступил на полшага назад, уже приготовившись поднырнуть под нацеленный мне в грудь штык, чтобы даже таким слабым ножом постараться нанести один, но смертельный удар в незащищённое мест на теле атакующего меня здоровяка. Если мне это удастся, то половина победы, считай, у меня в кармане…

Про то, как будет при этом действовать второй, я подумать как-то уже не успевал. Но… Это мне и не понадобилось.

Два громких хлопка, и оба-двое вооружённых противников уже валятся на землю. А так как они почти бежали на меня, учитывая силу инерции, трупы оказались лежащими почти у меня под ногами. То, что враги уже сдохли, я понял сразу. Подёргались лишь слегка и затихли.

Убрав своё несерьёзный ножик в карман, не забыв его перед этим сложить, я поднял с земли винтовку одного из своих бывших врагов…

— Лёха! — крикнул я не оборачиваясь. — А ты не говорил, что у тебя с собой пистолет есть.

— А ты не спрашивал. — послышался голос откуда-то сверху.

Ну, правильно. Он же на мачту полез, чтобы с высоты посмотреть куда-то вдаль. Похоже, что пришельцы его или не заметили, или не приняли всерьёз.

— И много у тебя с собой ещё боеприпасов? — спросил я с надеждой.

— Не так чтобы очень. На полноценный бой не хватит. Но с десяток голодранцев ещё смогу положить.

— Не выёживайся, брат! Спускайся вниз! Бери ружьё и присоединяйся ко мне!

Но не успел Лёшка спуститься с мачты, как из-за моей спины, грациозно, как пантера, показалась Маринка, и подхватила свободную винтовку.

— Она не заряжена даже. Патронов нет. — тут же сообщила Маринка. — Хорошо ещё, что штык есть. А без него была бы просто большая неудобная дубинка.

Я глянул на то, что держал в руках. А и правда. У моей винтовки даже затвор и то отсутствовал. Только штык кровожадно блестел на солнце.

Ну а в стане врагов, тем временем, произошла заминка. Туша на «телеге» больше не визжала, а полуголые тяни-толкатели, замерли, не проявляя никакой агрессии в нашу сторону. Похоже, что им было всё равно, кто победит. Они просто отдыхали, стоя на своих местах. Прямо, как лошади, запряжённые в карету. Похоже, что их ранг в местной иерархии находится на уровне рабочего скота.

Куда же мы, блин, попали? С одной стороны, можно подумать, что всё это, окружающее нас запустение, это последствия той фигни, которая случилась из-за меня там, в том мире из которого мы сюда попали. Ну, да… Индейцы сгоряча запустили ядрён-батон незнамо куда. Наши или китайские системы среагировали на это, как на агрессию, и пальнули в ответ. Ну а потом началось… Война всех против всех. И, конечно же, обещанные учёными последствия. Сперва пожары и разруха по всей земле. Сколько там было накоплено на Земле ядерных зарядов? Да хрен его знает. Думаю, что всем хватило.

А что могло быть потом? Да никто точно не знает. Одни учёные утверждали, что всем кирдык настанет. Сперва всё сгорит к чертям собачьим, безжалостно сжигая кислород. И при этом должно было сдохнуть почти девяносто процентов всего живого на земле. Ну а потом, когда пыль и пепел плотно перекроют солнечный свет, наступит ядерная зима. И всё, что не сгорело, должно по идее замёрзнуть на хрен.

Невесёлая картинка получается. Сперва всё сгорело, потом замёрзло. Солнце не светит, фотосинтез не работает, осадки не выпадают. А если и льётся с неба какой-нибудь кислотный дождик, то это на пользу будущему урожаю точно не идёт.

Сколько должно пройти лет… десятилетий для того, чтобы все более-менее пришло в норму? Вот сейчас вокруг грёбанная пустыня, и хрен его знает, сколько радиоактивной пыли поднимается при каждом шаге по этой выжженной земле.

— Саня! Ты думаешь, что они нас понимают? — спросил меня Лёха, спустившись с мачты.

— Ну… Слова вроде бы похожие на наши были.

— Эй, ты! — крикнул Лёшка в сторону жирной туши. — По-русски понимаешь?

— Разумем. — пробурчала туша.

— Какого хрена тут происходит? С какого рожны ты на нас своих цуциков натравил? — Лёха ткнул труп одного из валяющихся на земле воинов. — Чего молчишь-то?

Повисло молчание, нарушаемое только утробным сопение жирной туши.

— Эй, гаврики! — обратился я к одному из носильщиков-толкальщиков. — Кто из вас может хоть что-то внятно рассказать.

Похоже, что они поняли, что я обращаюсь к ним. Но на их тупых лицах не проявилось ничего вразумительного. Лишь один из них стал что-то мычать, жестикулируя при этом руками.

Я подошёл к нему поближе, держа своё полукопьё наготове.

— Открой рот, болезный! — приказал я ему, пытаясь помочь жестами, донести до него свои слова.

Кажется он меня понял, поскольку тут же широко раскрыл рот, демонстрируя мне редкие жёлтые зубы и полное отсутствие языка. Несмотря на то, что я стоял примерно в метре от него, на меня всё равно пахнуло мерзким запахом какой-то тухлятины.

— Фу-у… — поморщился я отстраняясь. — У них что, не принято следить за кислотно-щелочным балансом и гигиеной полости рта.

— Чего? — непонимающе уставилась на меня Маринка.

— Зубы они не чистят. — пояснил ей Лёшка.

— Ага. — добавил я. — А языки им вырвали, чтобы лишнего не болтали.

— А у жирной твари тоже языка нет? — насупился брат.

— Есть. Только он что-то не слишком жаждет общения с нами.

— Это мы сейчас легко исправим. — ухмыльнулся Лёшка, отстёгивая от Маринкиной винтовки штык.

Проверив остроту лезвия, он усмехнулся и направился в сторону тучной туши бывшего командира вражеского отряда.

Но поговорить с ним, Лёшке не удалось. Тело на телеге задёргалось, задыхаясь, а потом, громко испортив воздух, затихло.

— Фу-у… — на это раз морщиться пришлось Лёхе. — Грёбанный скунс! Даже сдохнуть по-человечески не может. Воняет, как из деревенского сортира.

— Да у них тут на это не обращают внимания, похоже. — добавил я. — Ну и что нам с ними теперь тут делать?

— Да, блин. Ситуёвина. — проговорил брат вполголоса. — Языки без языков и тушки врагов.

— Может, возьмём этих доходяг, чтобы они нас отвели к людям?

— К каким людям? К таким же, как и эти непонятные дикари с винтовками?

— А, кстати…. — я повертел в руках трофейное оружие. — Что это за винтовка? Я такой никогда не видел. Штык прикольный, а сама берданка какая-то странная.

— Это не берданка. Это Арисака. — сообщил мне Лёшка. — Японская винтовка.

— Япона мать! Откуда ж такие раритеты в руках дикарей оказались?

— А хрен его знает, братишка. — ответил мне бывший снайпер. — Их много затрофеили после войны. Мы же почти уже разгромили Японию. Они даже сдаться нам собирались. Но тут пиндосы подсуетились. Сбросили «Малыша» на Хиросиму и «Толстяка» на Нагасаки. Япошки им и сдались. Янки любят приходить к концу войны, присоединившись к победителям. А потом на весь мир трубить, что это они всех победили.

— Да что ты мне рассказываешь? Я и сам про это знаю. Я только не понимаю, откуда могли тут взяться японские винтовки.

— Дак, может мы в Японии, или в Китае.

— Не фига. Там в рубке… — я кивнул на кораблик. — Надписи на русском языке. Типа «Полный вперёд» и «Самый полный»…

— Самый полный вон сдох и воняет. — указал Лёха на труп жирдяя. — И что с ним делать, я хрен его знаю.

— Может, сказать этим, чтобы его закопали?

— Скажи! Только вот поймут ли они тебя?

— Я постараюсь. — заявил я, хотя совсем не был уверен, что эти «рабочие муравьи» смогут меня понять адекватно.

— Эй! — крикнул я тому, самому смекалистому из них. — Иди сюда!

Тот закивал головой, и почти подбежал ко мне. Вот же рабская натура. Хозяин умер. Да здравствует новый хозяин!

— Слышь, доходяга! — начал я свою речь. — С трупами надо что-то делать.

Я указал на трупы воинов и жирную тушу их бывшего предводителя.

— Воняют уже. — зажав нос, продолжал я. — На жаре, они скоро так испортятся, что… Короче. Надо бы их, закопать.

Я сделал руками жест, похожий на то, как ребёнок копает совочком в песочке.

— Ты понял?

Доходяга ощерился в беззубой улыбке и закивал.

— Похоже, что понял. — высказал своё мнение Лёшка.

— Давай! Иди! Копай! — махнул рукой я бывшему носильщику.

— Ну и что будем делать дальше? — спросила Маринка.

— А хрен его знает. — ответил ей Лёшка. — Какие есть предложения?

— Ну, как вариант, взять этих работяг в качестве проводников, и добраться всё-таки до людского поселения. Там, по крайней мере, наверняка есть вода.

— Что-то твоя идея меня не впечатляет. — ответил брат. — Если там найдётся ещё с пару десяток вояк, пусть даже с незаряженными винтовками… Патронов у меня надолго не хватит. А они нас этими штыками нашинкуют в фарш…

Нашу беседу прервал дикий крик Анютки. Она то ли кричала, то ли визжала на уровне ультразвука, указывая пальцем в сторону колесницы наших врагов.

Мы все резко обернулись туда, ожидая атаки с той стороны, но действительность оказалась ещё более мерзкой.

Вооружившись какими-то мелкими железками, бывшие носильщики-толкальщики телеги срезали куски мяса с жирной туши, и тут же засовывали их себе в рот, урча от удовольствия.

— Твою ж мать! — выругался Лёшка, доставая пистолет.

— Не трать патроны понапрасну, брат! — посоветовал я ему. — Штыками обойдёмся.

Он меня послушался, и убрал свой Вальтер в карман. Пристегнув снова штык к Арисаке, он шагнул вперёд. Я последовал за ним.

Меня чуть не стошнило от вида этих каннибалов. Они ели мясо с трупа своего бывшего хозяина, и делали это так обыденно, привычно…

Мы добили их легко. Они даже не сопротивлялись. На душе было мерзко и гадко. От всего. И от увиденного людоедства, и от того, что пришлось просто так убивать людей, которые даже не защищались.

— Хреновые дела, брат. — высказал мне своё мнение Лёха. — Похоже, что здесь это в порядке вещей. И мне это совсем не нравится…