Братство

ГЛАВА 44

Эцио бросился по проходу Борго, проходу, идущему через район Борго и связывающему замок Сан-Анжело с Ватиканом. Он хотел бы, чтобы рядом был кто-нибудь из его людей, или чтобы бы было время найти лошадь, но обстоятельства складывались таким образом, что ему пришлось, словно на крыльях, бежать. Стражники, которые оказались у него на пути, разлетелись в разные стороны.

Оказавшись в Ватикане, Эцио кинулся к павильону во дворе, о котором сообщила Лукреция. Теперь, когда Родриго умер, появился шанс, что Борджиа не смогут влиять на нового Папу, потому что Коллегия кардиналов (кроме тех, что были подкуплены Борджиа) была сыта ими по горло и люто ненавидела эту семью.

Но сперва ему нужно было остановить Чезаре прежде, чем тот доберется до Яблока и сумеет воспользоваться его силой и, Эцио смутно понимал желание противника, вернуть те земли, что потерял.

Пришло время нанести врагу решающий удар. Сейчас или никогда.

Эцио ворвался во двор и обнаружил, что тот пуст. В центре двора не было обычного фонтана. Вместо него стояла большая скульптура из песчаника, изображавшая сосновую шишку, стоявшую на постаменте в каменной чаше. Она была около десяти футов в высоту. Эцио осмотрел залитый солнцем двор. Свет, отражавшийся от голого белого пола, слепил глаза. Во дворе не было колоннады, а стены окружающих двор зданий были некрашены. Лишь высоко, почти под крышей, были видны ряды узких окон, и на каждой стороне двора на уровне земли была дверь. Все три были заперты. Место выглядело запустевшим.

Эцио повернулся к сосновой шишке и подошел ближе. Внимательно приглядевшись, он увидел узкую щель между верхушкой шишки и основной её частью. Щель эта бежала по окружности. Взобравшись на постамент, Эцио, придерживаясь одной рукой за шишку, осторожно обошел вокруг, стараясь нащупать скрытую кнопку, которая открыла бы тайник.

Есть! Нашел. Эцио нажал на неё, верхняя часть шишки откинулась на бронзовых петлях, которые не были заметны снаружи. В центре шишки была полость, и Эцио увидел лежавший там мешочек из темно-зеленой кожи. Он развязал шнурок. Слабое свечение, льющееся изнутри, подтвердило его надежды – он нашел Яблоко!

Сердце его тревожно билось, когда он вытаскивал мешочек – он знал Борджиа, и гарантий, что внутри не окажется мины-ловушки, не было. Но он решил рискнуть.

Но где же Чезаре? Он, без сомнения, выехал сюда на лошади и опережал Эцио на несколько минут.

– Я заберу его, – сообщил холодный жестокий голос из-за спины ассасина. Не выпуская мешочек из рук, Эцио спрыгнул вниз и повернулся лицом к Чезаре, который вошел через дверь в южной стене вместе с отрядом гвардейцев. Солдаты развернулись веером по двору, окружая Эцио.

Эцио подумал, что Чезаре рассчитывал встретить здесь конкурента. Поэтому и решил сперва организовать прикрытие.

– Попробуй забрать, – усмехнулся ассасин.

– Зачем эти игры, Эцио Аудиторе? Ты слишком долго безнаказанно пытался мне мешать. Но теперь всё закончится. Я убью тебя своими руками.

Он обнажил современную чиавону с плетеной рукоятью и шагнул к Эцио. Но внезапно лицо его посерело, он схватился за живот, едва не выронив меч, ноги у него подкосились. Слабое противоядие, с облегчением подумал Эцио.

– Стража! – Прохрипел Чезаре, пытаясь устоять на ногах.

Гвардейцев было десять, пятеро – с мушкетами. Эцио увернулся от выстрелов, пули чиркнули по полу и стенам. Ассасин укрылся за постаментом. Вытащив один за другим отравленные дротики, Эцио выскочил из укрытия, бросая в противников отравленное оружие. Люди Чезаре не ожидали сопротивления и в недоумении смотрели, как Эцио кидает дротики. Первые трое умерли через три секунды, едва яд попал в кровь. Один из мушкетеров швырнул свое оружие в Эцио, но тот увернулся, и мушкет, вращаясь, пролетел у него над головой. Ассасин кинул еще два дротика, и мушкетеры рухнули на землю. Времени на то, чтобы, как и советовал Леонардо, забрать дротики, не было. Пятеро мечников (полагавших, что их товарищи справятся с ассасином), оправились от шока, окружили противника и обнажили тяжелые фальчионы. Но мечи были слишком тяжелы для фехтования, поэтому Эцио легко, словно танцуя, уходил от неуклюжих ударов и бил стражников в ответ отравленным клинком и собственным мечом. У него не было времени долго и красиво сражаться, поэтому техника боя Эцио была простой и эффективной. Он отбивал удар своим мечом, а потом наносил удар отравленным клинком. Первые двое безмолвно упали на пол, и остальные решили атаковать одновременно. Эцио сделал пять шагов, отступая, и сделав широкий замах, кинулся на ближайшего противника. Оказавшись рядом, Эцио упал на землю, уворачиваясь от меча стражника. Резанув врага по бедру, ассасин прокатился дальше, к оставшимся гвардейцам и рубанул мечом по сухожилиям ног. Оба противника закричали от боли и упали на землю.

Чезаре потрясенно смотрел на происходящее. Но, когда в противниках у Эцио осталось всего трое гвардейцев, не стал дожидаться окончания боя. Ему вполне хватило сил, чтобы развернуться и сбежать.

Эцио краем глаза увидел, как он уходит, но не мог броситься в погоню.

Но Яблоко всё ещё было у ассасина. И Эцио вспомнил о силе артефакта – да и как он вообще мог о таком забыть? – и применил её, чтобы выбраться из Ватикана. Он пошел другой дорогой, справедливо рассудив, что Чезаре наверняка не стал терять времени и вызвал охрану к проходу Борго. Яблоко ярко светилось в кожаном мешочке, освещая высокие расписные залы и комнаты, ведущие к Сикстинской капелле, а потом и южный коридор, выходящий к Собору Святого Петра. Сила Яблока была такова, что проходящие мимо монахи и священники Ватикана отворачивались от Эцио, избегая с ним встречи, а солдаты папской гвардии оставались на своих постах.

Эцио подумал, как скоро весть о смерти Папы достигнет этих людей, находящихся в самом низу иерархической лестницы. Чтобы сдержать беспорядки, которые неизбежно начнутся после этого, потребуется сильная рука. Эцио молил бога, чтобы Чезаре не смог воспользоваться ситуацией, дабы повлиять если не на самого Папу – это было выше его сил – то, по крайней мере, на результаты выбора нового Папы, и посадить на Престол Святого Петра нужного ему человека.

Эцио обогнул слева великолепную скульптуру «Пьета» молодого Микеланджело, свернул в базилику и затерялся в толпе на старой площади у восточного выхода из Ватикана.