Браслет-2

Глава 34. Гроссбух

Правду говорят, что беда одна не ходит. Мало мне было нарисовавшихся не вовремя вурдалаков, мало неприятностей с Настей, так плюс к этому не замедлила подоспеть и ещё одна. Не сказать, что большая неприятность, но несуразица — это точно.

За всеми своими сумбурными и малоуправляемыми заботами я как-то совершенно позабыл о Помогае. Ну, рожает, и пусть себе рожает. Тем более, что помощи ни от кого он категорически не принимал. Да и чем мы могли ему помочь? Прав был Пашка: в его «гинекологии» мы «не рубим». А потому от нашего присутствия во время такого интимного процесса будет один только вред. И проблема по имени «Помогай» как-то сама собой отошла на задний план. Пока вновь сама о себе не напомнит.

И она не преминула напомнить. И, как всегда, в самой непредсказуемой форме.

Я совсем забыл предупредить своих гостей о том, что в моём ковчеге присутствует каждой твари по паре. При том попадаются твари довольно экзотические. Такие, как Помогай. Вроде бы две руки, две ноги, голова, но общее впечатление — ещё то! Не каждый, встретившись с ним лоб в лоб, равнодушно пройдёт мимо. Так оно и получилось.

Когда Тадж-Махальчик начало периодически потряхивать в результате телепортационных марш-бросков, это, естественно, не оставило равнодушным никого. Включая и Саньку с его семейством, а так же семейство Помогая. Как я узнал об этом чуть позже, его уже с полным правом можно было так называть. Помогай и его подруга, имя которой мы до сих пор так и не удосужились узнать, к этому времени уже вполне вошли в норму. Ну и, естественно, так же, как и я, а следом за мною тётка с дядькой, а потом и Санька со своими, они выбежали из своей комнаты узнать, что же происходит? При чём, Помогай со своей подругой немного замешкались и оказались в хвосте процессии, спускавшейся по лестнице в гостиную. Я к тому времени уже исходил пеной, допрашивая браслет о биографических подробностях Бея.

И надо же было тётке в тот момент оглянуться! Узнать захотелось, кто это там позади неё вышагивает?

Можете себе представить, кого она там увидела? Да ещё и в двух экземплярах!

Раздался истошный вопль, ноги её подкосились от страха, и она кубарем покатилась по лестнице! Ещё и увлекая за собой ничего не понимающего Толь Ванча, в которого она со всей силы вцепилась.

И быть бы финалу этого инцидента трагическим (лестница довольно крутая), кабы не реакция Помогая. Он попросту взглядом подхватил тётку с дядькой и, перенеся их по воздуху, аккуратно опустил в стоявшие по-над стенами в гостиной кресла. Естественно, понимания происходящего, и, тем более, бодрости духа сей перелёт им тоже не добавил.

Я, конечно, ничего этого не видел. Мне уже потом Другов рассказал во всех красочных подробностях.

И вот, когда мы с Игорем и его семейством появились в гостиной, то застали малопонятную сцену: тётка с дядькой, выпучив глаза, сидят в креслах, едва слышно постанывая и причитая (конечно, эту роль взяла на себя тётка). Ольга с Сантиком суетятся возле них, отпаивая водой. Оба Саньки (брат и Другов) стоят рядом, обмахивая их, чем придётся и бормоча нечто успокоительное.

А Помогай и его подруга скромно сидят в самом дальнем углу гостиной, дабы не будоражить своим видом не пришедших в себя моих непросвещённых старших родственников.

Насти среди присутствующих ещё не наблюдалось.

— Что тут у вас произошло? — спросил я, смутно догадываясь о причинах, так как первым делом усёк появление Помогая в двух экземплярах. Признаться, если бы один из них не улыбнулся мне виновато в качестве приветствия, я бы так и не угадал, кто из них кто. Так они были похожи.

Оба Саньки в двух словах обрисовали ситуацию. Дело, конечно, понятное. Я при первой встрече с Помогаем и сам оказался не на высоте.

— Во-овчик! Ну ты бы хоть сказал… — простонала тётка, которой и самой уже было неудобно из-за шумихи, поднявшейся вокруг её персоны. Она больше любила сама обволакивать своей заботой, нежели требовала этого от других. Такой вот она человек.

— А не я ли тебе рассказывал? — вставил Санька-брат.

Та лишь слабо отмахнулась:

— Может, чего и говорил. Да я не поняла…

— Надеюсь, теперь точно поняла? — усмехнулся сын.

Тётка вместо ответа сильно наклонилась в кресле, чтобы удобнее было видеть Помогая с подругой, и жалобно произнесла:

— Вы уж меня, пожалуйста, старую, извините! Я не хотела… — И вдруг спохватилась и спросила у меня громким шёпотом: — А они хоть по нашему-то понимают?

Я кивнул, а Помогай в ответ улыбнулся (лучше бы он, конечно, этого не делал!) и сказал погромче, чтоб тётка услышала его из дальнего угла:

— Моя хорошо понимай на русская язЫка!

Та невольно вздрогнула и опять шёпотом сказала мне:

— Так они ещё и говорят по-нашему? А я-то дура старая… Ой, как стыдно!..

Преодолевая страх и брезгливость, она встала и подошла к Помогаю. Дядька, уже пришедший в своё обычное состояние духа, только усмехнулся ей вслед:

— Ишь, парламентёр!

Тётка не удостоила его ответом. Совершив над собой усилие, она выдавила улыбку и, остановившись в метре от пары зелёных чешуйчатых Помогаев, дружелюбно уставившихся на неё, ещё раз сказала, приложив руку к сердцу:

— Честное слово, я не хотела вас обидеть…

Помогай радостно закивал своей ящероподобной головой и рассыпался в заверениях:

— Моя совсем хорошо понимай. Моя не обидеть! Очень красиво не обидеть!

Тётка тяжело сглотнула и мельком покосилась в мою сторону. Видимо, речевые изыски Помогая вкупе с внешностью, не способствовали налаживанию контакта, но занятого рубежа она не оставила. Решила мужественно заглаживать вину.

— Меня зовут Наталья Терентьевна. А вас как называть?

Помогай широко улыбнулся, отчего, я уверен, Терентьевна едва не лишилась чувств, и доверительно прошелестел:

— Вовчик моя называть Помогай!

Жаль, не было Пашки наблюдать эту сцену. Уж он бы от комментариев точно не удержался. А мы хором, затаив дыхание, только молча наблюдали за разворачивающимся действом. И лишь Толь Ванч с тоской поглядывал в сторону сервированного стола посреди гостиной: мол, когда же? По всему было видно, что ему до смерти надоела затянувшаяся прелюдия.

— При чём здесь Вовчик? — продолжала тётка допрашивать Помогая. — Он может вас и неправильно как-то называть. Даже как-нибудь обидно. Я их знаю. С них станется. — И она с усмешкой покосилась на меня. — А ваше настоящее имя как?

— Ну что ты, мать, пристала к парню? — не удержался Толь Ванч. — Он же тебе ясно сказал: Помощник!

— Не Помощник, пап, а Помогай, — вполголоса поправил его Санька и спросил у меня: — Чё там за проблемы?

Я вздохнул:

— Вурдалаки пожаловали. Опять бежим.

— Не понял.

— Да чё «не понял»? — за меня ответил Игорь, присаживаясь на свободный стул и сажая Сашика к себе на колени. — Бей нарисовался со своей командой. — Вот мы от него и прыгаем по планетам. Видел бы ты, что на улице сейчас творится!

— Мы, вроде, никуда не прыгаем… — начал Санька, но Игорь его перебил:

— Да ты выйди, глянь! — Он указал подбородком на выход. — Я уж и счёт потерял. Уже то ли на пятую, то ли на шестую планету перепрыгнули… Ну, чё смотришь? Думаешь, брешет Игорёк? Вместе с домом скачем! — пояснил он.

И, словно в подтверждение, пол под ногами опять дрогнул.

Оба Саньки тут же сорвались с места.

— Ты куда? — встревожилась Ольга, держа Сантика за плечи и с трудом удерживая равновесие.

— Посмотреть! — отозвался её супруг.

— Только, ради Бога… — Она не договорила: за мужиками уже захлопнулась дверь.

Толь Ванч со вздохом увязался за ними

— Пойду тоже посмотрю…

— Вовчик, — повернулся ко мне Помогай, заботливо придерживая едва не упавшую на него тётку. — Моя услышал: Бей пришла?

Я со вздохом кивнул.

Помогай что-то быстро просвистел своей подруге. Она изменилась в цвете, как-то вроде посерела, и плотнее утвердилась в кресле, забравшись в него с ногами.

— А ты не мог бы с ним договориться, — послышался с лестницы недовольный голос Насти, — чтоб он не кидал нас, как ту картошку?

— С кем? — удивлённо повернулся я к ней.

— Ну не с Беем же! — фыркнула Настя, осторожно спускаясь по ступенькам. Она держала малыша на руках. — С браслетом со своим разлюбезным! Пусть он скачет себе, куда хочет, но без этих вот сногсшибательных эффектов! Поровнее как-нибудь.

— Я попробую…

— Вот жисть настала! — посетовала она, подходя к тётке с Помогаями и аккуратно, чтоб не потревожить сон малыша, присела на стоящий рядом с креслами стул. — То с вурдалаками воюем, то с пауками!

— С какими ещё пауками? — испугалась тётка.

— А он что? — небрежно кивнула она на меня. — Вам ничего не рассказывал?

— Ну почему? — смутилась тётка. — Рассказывал. Только, может, не всё…

— А про то, что его в мусориночку превратили, без микроскопа не увидать, не рассказывал? — с каким-то мстительным торжеством вопрошала Настя.

— Нет… — упавшим голосом сказала тётка, беспомощно оглядываясь на меня.

— Не рассказывал? — обрадовалась Настя. — Так вы думаете, что это Вовка перед вами тут стоит?

— А то кто же? — оторопела тётка, а у меня внутри всё сжалось в нехорошем предчувствии.

— Да манекен это, кукла безмозглая! — выкрикнула Настя со злыми слезами, внезапно выступившими на глазах. — Он думал, я не догадаюсь. Догадалась, милый! — ядовито вывернулась она ко мне. — Тебе меня ни за что не провести! — И вновь обратилась к тётке: — А настоящий-то Вовка у него вот здесь сидит! — Она постучала кулачком себе по лбу. — В маленькой такой пластмассовой коробочке!

И она отвернулась, закусив губу. Плечи её сотрясались от сдерживаемых рыданий. Витька беспокойно закочевряжился у неё на руках и затих после порции ритмичных покачиваний.

— Оба-на!.. — удивлённо протянул Игорь. — Вот это палево… Где-то ты здорово прокололся…

Я поражённо молчал. Даже вурдалаки на тот момент меня мало интересовали.

«Откуда?!! Ну откуда она узнала? — билось в голове. — Вроде бы не давал повода…»

— Да от тебя же самого и узнала! — на секунду повернула она ко мне заплаканное лицо. — Забыл, что ли? Здесь не один ты что-то можешь и умеешь!

И опять она апеллировала к обалдевшей и ничего не понимавшей тётке:

— Представляете? Вместо того, чтобы со всех ног бежать к своему начальству: «Спасите, мол, помогите!», он преспокойно пингвинами занимается! Лёд перетаскивает в Африку, полярникам жизнь обустраивает! А то ж без тебя там не разберутся! — опять вызмеилась она в мою сторону.

— Я что-то ничего не понимаю… — наконец-таки подала тётка голос. И был он у неё далеко не жизнерадостный. — А ему самому сказать ты это не могла?

— Да разве он меня слушает? Как же! Конец света на носу! Торопиться надо! Человечество, видите ли, загинается без него! А о себе потом хлопотать будем! Пока и в коробочке поживём! А то, что мне, может быть, противно к нему, к такому вот, прикасаться, он о том ни чуточки не думает!

И она опять, уже в голос, зарыдала. От обилия витавших в воздухе отрицательных флюидов малыш сначала тихо, а потом уже во весь голос завопил.

Игорь поднялся и что-то пошептал Милке. Потом пальцами показал мне бегущего человека и молча указал наверх. Я едва заметно кивнул.

За ними поднялись и Ольга с Сантиком. И тоже тихо удалились в свои апартаменты, тревожно оглядываясь на входную дверь. Мужики что-то задерживались. Успокаивало только то, что издалека доносились их громкие удивлённые возгласы. О драматической ситуации в гостиной они ещё ничего не знали.

Тадж-Махальчик опять конвульсивно дёрнулся. С улицы послышались бурные восклицания.

— Да скажи ж ты ему, в конце-то концов! — вскочила Настя, гневно буравя меня заплаканными глазами и поудобнее перехватывая извивающегося в крике ребёнка.

— Сейчас… — хмуро обронил я.

Пока я разговаривал с браслетом, объясняя ему пожелания своей недовольной половины, ко мне незаметно подошла тётка и, сложив руки за спиной, внимательно и с каким-то недоверием прислушивалась к нашему диалогу. Потом, когда все нюансы были утрясены и приняты к сведению, она спросила у меня со странной улыбкой, прятавшейся в уголках её мудрых глаз:

— А с кем это ты сейчас… разговаривал?

Я указал на своё запястье:

— Вот с ним.

Она задумчиво посмотрела на меня и, взяв за локоть, потянула в сторонку:

— Можно тебя? — И через плечо она мельком оглянулась на Настю, воевавшую с разошедшимся не на шутку наследником, которому не помогали ни вибростенд, ни сися, ни ласковое слово. Видимо ребёнок чувствовал её настрой и вёл себя соответственно.

— Объясни ты мне, бестолковой, — шёпотом приступила тётка к допросу, давно вертевшемуся у неё на языке, — что у вас тут происходит?

— Ну, вы же всё слышали…

— А ты думаешь, я чего-нибудь поняла? Какие-то пауки, пингвины, вурдалаки…

Под аккомпанемент Витькиных воплей я постарался более-менее толково объяснить сложившуюся ситуацию, но, насколько мне это удалось, показала её следующая тирада:

— Я так поняла, что мы попросту не вовремя попали к вам. Ты уж не обижайся, — ещё ближе придвинулась она к моему уху, — но лучше переправь меня с батькой прямо сейчас домой. Подобру-поздорову. А то у меня так и свербит в одном месте сказать, что я обо всём об этом думаю. Не хочется с самого начала портить отношения со снохой…

— Но я не могу!

— Как это «не могу»? — неприятно поразилась та. — Сюда, значит, со всем своим удовольствием, а обратно — что? Своим ходом?

— Да каким там «своим ходом»? Вы так ничего и не поняли?

— А что ж такого я не поняла? — холодно осведомилась она.

— Мы ведь не на Земле! И нам туда теперь ходу нет. Во всяком случае — пока.

— Не на Земле? — искренно удивилась она. — А где же?

— Сам бы хотел знать! — невольно ухмыльнулся я. — Где-то далеко в космосе!

— Час от часу не легче! — не удержалась она от иронической усмешки. — Сподобилась на старости лет!.. А, может, права Настя? И у тебя теперь вместо головы — пластмассовая коробочка? Ты, часом, не бредишь? Как тогда, с тарелками со своими? Уж позору-то что было от людей! И не передать!

— Вы зря иронизируете, — покоробило меня от резкой перемены в её настроении. — Как раз именно из-за тех тарелок и гоняются теперь за мною. Вы прямо в корень зрите!

Она вздохнула:

— Чай, не первый день на свете живу. — И, старательно отводя глаза, спросила: — А чего им надо-то от тебя?

— Говорят, что во мне какая-то важная информация записана. Да-да, — поспешил заверить я, заметив, как насмешливо сощурились её глаза. — С тех самых пор. Та самая тарелка и записала.

— Ох, Володей! — улыбнулась она и добродушно потрепала меня по загривку. — Сколько знаю тебя, всегда ты был мастер… ну, если не приврать, так нафантазировать с три короба. Видела бы тебя мать! Как был дитём, так и остался… Ладно, — вдруг потеряла она интерес к разговору. — Где там запропастился мой Толь Ванч? Чего-то и воплей их не слыхать. Уже бы и за стол пора? А, хозяюшка? — повернулась она к Насте, занятой незапланированным кормлением едва угомонившегося Виктора.

— Да-да! — напряжённо улыбнулась та, ожидая очередных толчков и непроизвольно прислушиваясь к нашему разговору. — Только Витьку щас уложу…

И она потихоньку стала подниматься, чтобы не нарушить чуткий сон возмутителя спокойствия.

— Да ты не торопись, мы сами тут разберёмся, — сказала тётка, подходя к столу и окидывая его хозяйским взглядом. — Значит, так…

В этот момент ударом чьей-то ноги распахнулась входная дверь и на пороге нарисовалась «чудная» компания. Общество вурдалаков в полном составе! Бей, Кирюша и несколько мутных расплывчатых силуэтов, постоянно меняющих очертания, и казалось, с трудом удерживавших подобие человеческих фигур.

Но ужаснее всего была ноша, которую держали у себя над головами мутные силуэты с нераспознаваемыми физиономиями! Безо всякого напряжения в неком подобии дымчатых рук они несли в горизонтальном положении вытянувшихся в струнку и притянутых друг к другу неведомой силой обоих Александров вместе с Толь Ванчем! И лица у связанных были самые отсутствующие!

От столь резкой смены декораций у меня всё похолодело внутри. И браслет (предатель!) вновь, как и в первый раз, тоже налился мертвящим холодом. Я непроизвольно помассировал запястье. «Верный помощник» уже не сидел, как влитой, а потяжелел и болтался на руке, как банальный ремешок от часов.

— Ну вот мы и свиделись, дружочек! — каркающим голосом констатировал Бей, с усмешкой наблюдая мои манипуляции. Как ни странно, в этот визит рост его мало чем отличался от окружающих. Но мерзкая физиономия! Она никак не желала называться лицом и, по-моему, ещё больше подурнела! — Набегались, однако, мы за тобой! Честное слово, ни за одним из приматов я так ещё не гонялся! И, кабы не твоя мегера со своими глупыми претензиями во время драпа, мы бы ещё не скоро увиделись. Скажи ей от меня отдельное спасибо! Браслетик твой попросту не успел принять к сведению её пожелания и быстро перестроиться. И вот потому мы здесь! Как говорится: «И снова здравствуйте!» — Он широко расставил руки и чуть наклонил голову. Ну, артист на сцене, ни дать, ни взять! Только аплодисментов что-то не слышно.

Настя жутко побагровела во время его тирады и хотела сказать что-то обидное в свое оправдание, но Бей лишь приложил палец к губам: «Тс-с!» и она онемела. И только жалко смотрела на меня сквозь слёзы. Я сделал ей знак: не принимай близко к сердцу, от этого гада можно всего ожидать.

Бей с притворной усталостью плюхнулся в кресло, небрежным движением согнав оттуда оторопевшего Помогая, чья подруга перед тем юркнула на своё обычное место — внутрь него.

Надёжно, ничего не скажешь. Мне бы так со своими…

— Хорош, хорош! — оглядывая меня с головы до ног, продолжал довольно распинаться новоявленный хозяин положения. — Какого клона, подлецы, смастрячили, а? — оглянулся он на Кирюшу, прилепившегося рядом и не сводившего с него преданного взгляда. — И не подкопаешься!.. Да бросьте вы их! — обратился он к силуэтам, клубившимся перед ним и всё так же державшим свою кошмарную ношу. — Чего надрываться понапрасну? Берегите силы. Они вам сегодня ещё понадобятся.

Силуэты равнодушно, с каким-то металлическим грохотом, брякнули пленниками об пол и вытянулись перед Беем во фрунт.

И только теперь я разглядел, что тела моих близких заключены в едва заметные капсулы из какого-то прозрачного материала. Краем запаниковавшего сознания я догадался, что капсулы эти из разряда той, в которой побывал и я после трагически оборвавшейся галактической военной службы. Мне стало ещё хуже от этой мысли. Неприятности шли буквально косяком!

Увидав, как небрежно обращаются с её сыном и с мужем, оторопевшая поначалу тётка завелась с пол-оборота:

— Это что ж вы такое делаете, а?! Супостаты, мать вашу!!!

И она, ругаясь, как сапожник, бросилась на Бея с кулаками.

Добежать до него она, конечно, не успела. Он лишь покосился на неё, как мне показалось, с удивлением:

— Эт-то что ещё за экземпляр?

Со звуком «Ох-х-х!..» тётка словно на стену наткнулась. И медленно осела. Её тут же обволокло тем же веществом, что и лежащих неподвижно на полу.

— Надеюсь, всем всё ясно? — недовольно оглядел он моё поредевшее «воинство». — Некогда мне тут с вами…

Настя, прижав к груди ребёнка, страшными глазами смотрела на вурдалака и медленно пятилась ко мне, мелко кивая ему в ответ. Помогай, как истинный джентльмен, прикрывал даму собою, тоже потихоньку отступая. Я непроизвольно сделал к ним пару шагов, но Бей грубо на меня прикрикнул:

— Стой, где стоял! Ей и зелёного хватит… — И глумливо расхохотался: — Для защиты!!!

Смех его тоже, как и речь, напоминал воронье карканье, только звучал с каким-то сиплым придыханием:

— Хы-а! Хы-а! Хы-э-э!..

Собою он был очень доволен. Как же, рыбка попалась в сеть! Кирюша подобострастно подхихикивал каждому его слову. Смотреть противно. Так бы и размазал по стене…

— Ну что, дружочек? — резко оборвал сам себя вурдалак. — Как, всё-таки, насчёт того, чтоб поделиться сокровенными знаниями? Только не хитри! — выкрикнул он, резко выбрасывая перед собой руку. — Я всё равно возьму своё!

Я пожал плечами:

— Бери. Твои… посланники, — едва нашёл я эпитет, чтоб не называть их «людьми», — меня уже проверяли. И каков результат?

— Вопросы здесь задаю я! — ударил он кулаком по подлокотнику. — Или ты уже забыл, чем грозит излишняя самоуверенность? Могу повторить!

— Не забыл. Но давай баш на баш: я полностью отдаю себя на растерзание твоим псам, а ты…

— Ха! — не дал договорить мне Бей. — Оно ещё и торгуется! Смотреть не на что, а туда же! Вот наглость-то!

Он шевельнул указательным пальцем и меня обожгла резкая боль!

— А-а-а!!!

Будто огненный хлыст опоясал тело!

Хлыст прошёлся по мне ещё раз!

И ещё!

Извиваясь и крича от жуткой боли, я слышал как рыдает Настя, в бессилии наблюдая сцену моего истязания. Витька тоже зашёлся в истошном крике.

— Эй, вы, там! — прикрикнул на них Бей. — Заткнитесь! Щас вам тоже не поздоровится!

— Не сметь! — заорал я то ли от боли, то ли от страха за своих. Я уже мало чего соображал!

— Ты будешь ещё мне приказывать?! — осклабилась ненавистная морда и, увлекаясь всё более, он собрался, видимо, поддать жару, но в этот момент к его уху наклонился Кирюша и что-то коротко шепнул.

— Ты думаешь? — недоверчиво оглянулся на него Бей и, когда Кирюша кивнул, смотря ему прямо в глаза, согласился с явной неохотой: — Ладно, побережём…

По крайней мере, плеть меня больше не коснулась.

— Пожалуйста, — простонал я, качаясь, и чуть ли не падая с ног. — Отпусти всех. Я тебе всё расскажу…

— Вот как? — удивлённо взметнулись Беевы кустистые брови и он покосился на Кирюшу. — Видишь? Помогло! А ты говоришь!.. — И он застыл на полуслове в нелепой позе, очень неудобно вывернув шею и вытаращив глаза.

Я сразу и не понял, что произошло. Так мне было нехорошо. Тело просто горело нестерпимым жаром! И, только когда прозвучал знакомый чуть насмешливый голос, я понял, что пытка завершена.

«МЧС» подоспело! Вовремя, однако!

В дверях гостиной, прислонившись к притолоке, стоял Танзу.

— Нашёл ты кого просить о снисхождении! — были первые его слова. — Ему чужие страдания — хлеб! Он же питается ими!

Мы облегчённо выдохнули. Настя без сил опустилась на стул, который ей придвинул услужливый Помогай. Она едва не выронила ребёнка из ослабевших рук. Помогай и тут оказался на высоте: поддержал её за локоть и осторожно прижал к ней мгновенно успокоившегося Витьку. Настя с благодарной улыбкой посмотрела на него. А ещё говорят, что ребёнок плачет просто так, без причины!

— Вы позволите войти? — с улыбкой спросил гость.

— Могли бы и не спрашивать, — обрадовано. подался я ему навстречу, едва передвигая конечностями, и рухнул на подвернувшийся стул.

Он подошёл и внимательно посмотрев на меня, заверил:

— Сейчас всё пройдёт.

— Да знаю… — Я уже и сам чувствовал, что оживший браслет в экстренном режиме принялся восстанавливать порушенное вурдалаками.

Кстати, они так и замерли в тех позах, в которых застало их появление могущественного гостя. Только те неустойчивые силуэты, что клубились перед своим повелителем по стойке «смирно», постепенно истаяли и сошли на нет. Наверное, ушли в своё «жёлтое» пространство, как о них отозвался браслет.

— Мама моя дорогая! — вдруг услышал я ещё один до жути знакомый голос за своей спиной и несказанно обрадовался ему! — Это что за музей мадам Тюссо?

Я через силу обернулся назад. Теперь в дверях стоял Пашка, сунув руки в карманы, и с интересом оглядывал помещение.

— Господи! Ты-то откуда здесь? — удивился я.

— Его заместитель с собой притащил.

— Чей?

— Господа нашего.

Невзирая на упадок сил, я от души расхохотался. Пашка был в своём репертуаре! Мы пожали друг другу руки.

— Заявился ко мне прямо на остров. Там, говорит, твоих друзей в баранки гнут. Не желаешь, мол, поучаствовать в этом приятном занятии? Я, естественно, согласился, поскольку за неделю меня девочки уже — того!.. — Он оглянулся на Настю. — Ну, заездили, короче. Хоть караул кричи! Договаривались-то с тобой до утра! Я и жду сижу. Ну, не сижу, конечно… Домой-то нельзя!

— Сколько-сколько они на тебе ездили? — поразился я.

— Неделю! Не кричи… — опять обернулся он в сторону сюсюкавшейся с малышом Насти. — Вроде бы, к Вовке собирались… А ты опять куда-то испарился. На звонки почему-то вообще не отвечаешь. В чём, думаю, прикол? Неужто опять увидимся через пару тысячелетий? Потом вдруг смотрю, дядечка какой-то незапланированный на моём острове. Хотел уже на рога поднимать. Оказалось, что мы с ним знакомы. Заочно, правда. Одного не пойму, откуда ему про остров-то известно?

— Положение обязывает! — улыбнулся Танзу. — Он тут вообще ни при чём.

— Понятно, — вздохнул Пашка. — Все мы, выходит, под колпаком у Мюллера! — И поинтересовался, оглядываясь по сторонам: — Это что за ледовое побоище?

— Да вот, — кивнул я на Бея. — Вурдалаки пожаловали. Хорошо, Танзу вовремя подоспел. А то бы меня Бей…

— Так что? — округлил Пашка свои глаза. — Это и есть тот самый Бей?… А рядом, я так понимаю, Кирюша! Ну, этого засранца я уже видел… Посмотреть-то можно поближе? — спросил он у Танзу. — Не укусят?

— Смотри-смотри, — усмехнулся тот, внимательно ко мне приглядываясь. — Ты как? В норме?

— Да вроде, ничего. Только это всё равно не решает проблемы…

— Знаю-знаю, — задумчиво постучал он костяшками пальцев по столу. — Всё знаю. Для того я и прибыл сюда. Ну, и для этого тоже, — уточнил он. — Маленько припозднился, правда. Дела задержали. Там беда, на ипсилон Цефея… Ну да ладно. Это к делу не относится… Подойди сюда. Сядь. Сейчас я тебя отключу, не бойся. Это для дела надо. Кстати, что с клоном будем делать?

— Как «что»? В расход!

— Хм! — вроде как даже удивился он. — Неразумно. Иногда нужен бывает.

— Ничего не знаю! — возмутилась Настя со своего места. Она, оказывается, уже более-менее пришла в себя и внимательно прислушивалась к нашему разговору. — И без двойника обойдётся! Нормального мне Вовку верните. Без всяких там коробочек-примочек! И одного мне через глаза хватит!

— Ну, если женщина просит…

— Просит, просит! Женщина просто жаждет видеть своего мужа в одном экземпляре и нормального размера!

— Размер, он, конечно, того!.. имеет значение… — вроде как сам себе пробормотал Пашка, насупив брови и с выделанным вниманием разглядывая неподвижную пару вурдалаков, но Настя его услышала.

— А ты как думал? Ишь, грамотные собрались!

— А я чё? — развёл тот руками. — Я ничего Это ему вон не слышно, — указал он подбородком на Бея.

— Так! — призвал Танзу ко вниманию, похлопав в ладоши. — Слабонервных прошу удалиться. Сейчас будет не совсем аппетитное зрелище.

— Ещё чего! — упёрлась Настя. — Никуда я не пойду! Потерплю! Приступайте! И не такого насмотрелась!

Танзу усмехнулся:

— Я предупредил. А там, как знаешь…

— А я не буду смотреть, — сказал Пашка голосом Матроскина. — Я экономить буду. И лучше буду спать…

Когда я очухался, всё «ледовое побоище», как обозвал его Пашка, было уже на ногах. И бурно обменивалось впечатлениями. Один Танзу сосредоточенно молчал и всматривался в моё лицо.

— Ну и как? — первым делом поинтересовался он у меня.

— Вижу, — поморгал я. — И слышу. Всё, вроде, путём.

— А ну, встань, пройдись… — Я повиновался.

— О-о! — послышались голоса. — Предводитель дворянства очухался! Разбух, наконец-таки, до стандартных размеров! С днём варенья тебя!

Кажется, это опять Игорь со своими поздравлениями.

— Теперь попрыгай, — опять скомандовал Танзу.

Я терпеливо выполнил и эту команду.

— Дворец развалишь, бугай! — Толь Ванч отпускал свои остроты, усиленно угощаясь. Он так и не дождался торжественной части и решил самолично восполнять этот пробел. — Какой-то он у тебя весь ненадёжный. В ситечко. Недаром его ветром по планетам таскает!

Хм! Интересная версия случившегося! Вот так и рождаются мифы…

И тут лишь я заметил, что не все веселятся по поводу благополучного исхода дела. Настя испуганными глазами неотрывно следила за мной, так и сидя с малышом в обнимку. Я спросил взглядом: чего, мол, с тобой?

Она так же молча потрясла головой, смотря на меня чуть исподлобья, и вдруг брезгливо передёрнула плечами. Видимо, обещанное зрелище и впрямь было неаппетитным…

— А эти-то куда подевались?… — я указал на пустующее кресло, где перед этим с вывернутой шеей красовался Бей. — Опять, что ли, сбежали?

— Да ну, что ты! — улыбнулся Танзу. — Они уже там, где им и положено быть.

— «Вор должен сидеть в тюрьме!» — значительно процитировал подошедший Пашка, сияя как медный пятак. В руке он держал стакан с каким-то напитком. — Упакованы! Расфасованы! — И отправлены наложенным платежом! Сам лично проконтролировал!

— Хорошо, если так, — сказал я с сомнением. — Но ведь прошлый раз тоже так было. А почему же он на воле оказался?

— Сознаюсь, — кивнул Танзу. — Упущение с нашей стороны. Они с Кириллом выкрутились довольно просто и коварно: использовали временную петлю.

— Это как?

— Кирилл выдернул его с основной мировой линии чуть раньше, чем мы его схватили. Нарушили запрет на манипуляции со временем. И в результате образовалась темпоральная вилка.

— Но позвольте! — подошёл поближе Санька Другов. — Это же что же получается? Появилась параллельная реальность? Другая мировая линия? Вы хотите сказать…

— Да, именно это я и хотел сказать, — как бы нехотя согласился Танзу. — Мы с вами сейчас находимся на другой, на альтернативной мировой линии. А на основной Бей так и сидит в заключении. И всех вот этих событий там попросту не было. В той реальности вы продуктивно занимаетесь благоустройством планеты.

— А здесь? — Пашкин голос моментально окрасился унылыми интонациями. — Нам что? Не светит «продуктивно»?…

— Ну, почему же? — загадочно улыбнулся Танзу — Просто это произойдёт немного позже. И по несколько иному сценарию. Мировые линии ведь постепенно схлёстываются. Отклонения сходят на нет. Ну, естественно, если не добавлять новых отклонений, — пояснил он лукаво прищурившись, зачем-то выделив слово «новых». — Кстати, именно потому, что мы с вами сейчас находимся на альтернативной мировой линии, я и уполномочен передать вам решение Галактического Совета. — Он значительно оглядел нас и в моментально установившейся тишине торжественно объявил: — Вашей команде разрешено — в виде исключения! — поднял он указательный палец, — использовать в работе гипногенератор. Тот самый «генератор совести».

— Вау! Йес! — вскинули одновременно кулаки Санька с Пашкой и схлопнули ладони.

— Ну всё! — махнула Настя рукой. — Бедная та Земля!

Я не верил своим ушам! Неужели выстраданная нами идея оказалась верной?!

— Да, — кивнул Танзу, уловив мою мысль. — Совет решил рискнуть. Провести, так сказать, эксперимент. Посмотреть, что из этого, всё-таки, выйдет. И, если опыт окажется положительным, будет разрешено выправлять ситуации на таких вот безнадёжных мирах, как ваша Земля. Так что, образно говоря, на вас вся Галактика смотрит.

— А что, Земля так уж безнадёжна? — осторожно вклинилась в разговор Сантик.

— А вот представьте себе! — он нервно побарабанил пальцами по столу и посмотрел на своё запястье. Там у него поблёскивало тоже что-то вроде браслета. — Мне стоило очень большого труда убедить Совет в продуктивности вашего метода. Хотя, если честно, — понизил он голос и приложил ладонь ко рту, как бы сообщая нам большой секрет, — я лично сомневаюсь в нём. Хотя и доводы в вашу защиту приводил самые неопровержимые!

— А о чём, вообще, речь, можно узнать? — спросила молчавшая до сих пор тётка. Она внимательно слушала наши препирательства, но ничегошеньки не понимала.

— А тебе оно надо, мать? — широко улыбнулся Толь Ванч. Он быстро оклемался от перенесённого стресса (я подозреваю, что он вообще ничего не заметил), «вошёл в форму» и активно пользовался тем, что о нём позабыли. — Оставь ты, ради Бога! Пусть молодые сами решают свои мировые проблемы! Иди лучше сюда, хряпни стопочку!

— Ой, батька, отстань! — отмахнулась та. — Тут люди дело говорят, а ты с пустяками…

— Ну, как знаешь… — Недолго думая, Толь Ванч сам употребил угощение, смачно крякнул и потянулся к одной из тарелок.

— Мам, я тебе потом всё расскажу, — склонился к тётке сын и тихо добавил: — Сейчас не время. Видишь, человек и так будто на иголках сидит.

Как он ни секретничал, Танзу его всё равно услышал.

— Вы правы, Александр Анатольевич. Пора мне… Вопросы у кого-нибудь ещё есть? — оглядел он присутствующих.

— Есть, — кивнул я. — Притом, самый главный. О каком-таком Страже Небес у меня всё время вурдалаки выпытывали? Они меня этим Стражем попросту достали! Ладно, если б я ещё знал…

Танзу в сильном сомнении пригладил волосы на затылке и помолчал.

— В общем, так, — он сложил губы трубочкой, будто свистеть собрался. — Информация о нём — да, действительно, была. Её записали на коре твоего головного мозга. Даже глубже. Не могу сказать, чем это было продиктовано. Я бы поступил по-другому. Но, что было, то было. Экипаж межгалактического крейсера возвращался в то время из разведывательной экспедиции из Пространства Мрака и потерпел катастрофу… В общем, это всё — очень длинная история, — нетерпеливо и даже как-то с опаской отмахнулся он. — Тут и временные завороты, и ещё много того, что вам знать… скажем так: совершенно ни к чему… Пересказывать её вам я всё равно не могу. Не имею права. Сам Творец наложил запрет на эту информацию.

— Кто?!

— Творец, — повторил Танзу и пояснил: — Ну, Бог по-вашему. Хозяин Мироздания… Ну, и чего вы так смотрите? Хотите сказать, никогда не слышали о Нём? — он коротко хохотнул и обвёл присутствующих насмешливым взглядом.

Ответом ему было поражённое молчание. Первым очнулся брат и спросил в сильном замешательстве:

— А что?… Бог — это реальная личность? Умные люди вроде как отрицают…

Танзу совершенно искренне рассмеялся:

— «Умные люди»! Какие ж они после этого умные, если отрицают очевидное? Тогда кто же, по-вашему, Землю создал? А вас, простите? Чистая случайность? Или те самые «умные люди»? Смешно!.. Н-да-а, ребята… — Он тронул стушевавшегося Саньку за рукав: — Как вы там любите повторять к месту и не к месту? «Как всё запущено!»

— Вообще-то, мы отвлеклись, — с лёгкой иронией напомнил Другов. — Инфа, вы говорите, была. А сейчас-то она… где?

— Так нет её! Давно нет. Ещё когда мы вашего Вовчика ремонтировали, всё и переписали на более надёжный носитель. Уж извини, пожалуйста, за подобные эпитеты, — Танзу добродушно потрепал меня по плечу. — А он — стерилен. Никакой лишней информации в нём нет. Так что ребята из команды Бея, как у вас говорят, жутко обломались.

— И всё-таки? — не унимался Другов. — На главный вопрос вы так и не ответили: кто такой Страж Небес?

— Да это не «кто такой», а «что такое»… — нехотя и даже как бы со скрипом отозвался наш гость. Явно было видно, что внутри него идёт мучительная борьба. — Толкаете вы меня на должностное преступление!.. — Но тут, видимо, его осенило: — Хотя, в принципе… Раз она уже написана одним из ваших соплеменников…

В руках его возникла довольно объёмистая книга в чёрном переплёте.

— Вот, — хлопнул он ею об стол и прикрыл сверху ладонью. — Читайте! Здесь ответы на все ваши вопросы. И высказанные и невысказанные. Всё написано абсолютно верно. Ручаюсь! От первого слова до последнего. А я — уж извините! — умываю руки. И так много чего лишнего наговорил… Ох и влетит же мне! — вскинул он руки в притворном ужасе и попросту растворился в воздухе.

— Хм! — фыркнул Пашка. — Отделался! «Читайте!»

Мы склонились над книгой, едва не столкнувшись лбами.

— Бабиков Ю. А. - вслух прочитал я. — «Мировоззрение или возвращение Прометея».

— И что нам этот гроссбух даёт? — с кислой миной осведомился Пашка.

Я в ответ лишь пожал плечами:

— Будем читать…