Браслет-2

Глава 33. Прыг-скок

К брату я заявился без предупреждения. Ещё находился под неприятным впечатлением от Пашкиных откровений о «Золотой рыбке». И потому забыл позвонить.

Санька аж дёрнулся, когда я возник за его спиной:

— Твою же мать!.. — мельком оглянулся он. — А позвонить — не бывает?

Он сидел перед компом и что-то внимательно вычитывал под аккомпанемент негромкой музыки.

— Извини, Сань. Задумался.

— «Задумался» он!.. Ты вовремя, — усмехнулся он, пожимая руку и не отрывая глаз от монитора. — От меня только что люди ушли. Им бы тебя не надо видеть. Да ещё и с такими вот «спецэффектами». Или сначала всё-таки подсмотрел картинку?

— Нет. Чистая случайность.

Он окинул меня мимолётным взглядом:

— Чего такой груженый? С медведями не поладил?

— Какими медведями?

— С белыми! — хохотнул он. — Ты ж у нас теперь полярник!

— В Антарктиде белые медведи не водятся. Они в Арктике обитают.

— Как всё запущено… — Он пробежался по клаве, удовлетворённо крякнул и развернул кресло в мою сторону.

Не дождавшись приглашения, я сам нашёл, куда притулить свою задницу. Прочный с виду картонный коробок, какими была заставлена его однушка до самого потолка, сносно выдерживал мой вес.

— Ты бы пересел, — пододвинул он мне другой такой же коробок. — Аппаратура, всё-таки…

— А чем они отличаются? — удивился я, разглядывая на нём такие же цветастые надписи, но совету последовал.

«Пф-ф-ф!» — сказал предложенный коробок и подозрительно прогнулся.

— Содержимым, — коротко ответил он. — Так что там у тебя?

Я пожал плечами:

— Да так, ничего особенного. Запарка… Сроки поджимают, а дел ещё… — и я прочертил ребром ладони над головой.

Ну не буду же я ему рассказывать о своих приключениях в мире насекомых? Или о том, что перед ним вовсе не я, а только моя копия? Он и слушать не станет. Вон, смотрит на меня, а сам вроде как и не видит. Весь в своих делах-проблемах.

— Понятно… Я тебя долго не задержу. Браслет как? Ещё фунциклирует?

— Хм! А как бы я сюда попал?

— Ну да, ну да… Глупый вопрос… Ладно! — хлопнул он себя ладонями по коленям. — Ты как? Может, чаю? Или там ещё кой-чего… гм!.. что негры не доели…

— Давай — о деле. Чего звал?

Он согласно мотнул головой:

— Как знаешь. Не говори потом, что не предлагал… Хорошо, — опять крутанулся он лицом к монитору. — Смотри сюда.

Я подтащил свой коробок поближе.

— Видишь вот этот миленький домик? — он открыл одну из вкладок браузера и ткнул пальцем в изображение массивного бревенчатого многоэтажного терема, больше смахивающего на хорошо укреплённый форт. — Как он тебе?

Я молча развёл руками: «ничего, вроде».

— Такие строит одна скандинавская фирма по индивидуальным заказам. В предчувствии, так сказать, крутых времён. Там внутри полный боекомплект со всеми примочками, которые может пожелать извращённая душа обладателя большого кошелька. Причём, заметь: очень большого! Хатка специально адаптирована к суровым условиям Крайнего Севера. По последнему слову техники. Там столько бабок вбухано! Ты и представить себе не можешь. Хотя… — Он критически скосил на меня глаз через плечо и хехекнул: — Кому я это говорю?…

— Это всё понятно. От меня чего требуется?

— Вот! — одобрительно кивнул он. — Подхожу к самому главному. Ныряем на то место, — кивок в сторону монитора. — Ты «срисовываешь» во все подробностях эту хибарку, и потом устанавливаешь на тех местах, где я покажу. Надеюсь, количество копий у браслета не лимитировано? — Я отрицательно боднул воздух. — Вот и ладненько! Земля уже везде выкуплена. С законом проблем не будет.

— Да мне-то что?… Твоя печаль…

— Я ж и говорю. Всё подготовлено. Ждём только тебя. Как ты?

Я вздохнул:

— Адресочек давай…

— Одного не пойму, — сказал я задумчиво, когда мы, установив последний терем на заготовленном участке, расслабленно попивали кто что: я — чай, он — пиво. — С чего так резко профиль поменял? Всё время — оргтехника и всё такое. А теперь вдруг строить надумал.

— Хе-ге! — довольно пробасил брат. — Веление времени! Кто б спрашивал! Не ты ли всю планету на уши поставил? Сейчас в верхах самая популярная тема — как выжить при грядущем катаклизме? Вот состоятельные дядечки и бросили все силы на постройку подземных убежищ, да таких вот автономных избушек. А я что? Желание клиента — закон! Любой каприз! Платите денежки!

— Тебе что? Денег не хватает?

— Само собой!

— Так чего молчишь? Я тебе того дерьма ещё накромсаю.

— Да не… — поморщился он. — Не стоит. С твоими бабками всё время по краю ходишь. Всё ждёшь, что в дверь вот-вот постучат. Я и так их едва пристроил. Земля, думаешь, на какие шиши приобретена? В тех местах, куда мы с тобой сейчас домиков понатыкали, она просто золотая. На одни только взятки сколько ушло! Магомет избегался, пока уладил все тонкости.

— Магомет? Это кто?

— Ты его не знаешь. Человечек один. Кстати, наш с тобою земляк.

— Да слышу. Имя само за себя говорит.

— Ну, это совсем не обязательно. Магометов на свете хватает и без Чечни. Но, в данном случае…

— И что за человек?

— Хе-ге! Мне до него!.. — взмахнул он свободной рукой, показывая этим высОты профессионализма Магомета. — Короче, кабы не он, я давно бы в трубу вылетел.

— Выходит, деньги — это ещё не всё?

— А ты думал? Но и бабки — далеко не последнее дело. Это ты у нас никогда им цену не знал. Ни до браслета, ни теперь. Живёшь, как в тумане. Всё кому-то хорошо делаешь. А себе?… Э!.. — махнул он разочарованно. — Кому я это говорю?…

— Смешно, — вздохнул я и поменял тему: — Мама как там?

— Вот-вот, — кивнул он, насмешливо щурясь. — Слава Богу, вспомнил! Болеет она. Я уже сам хотел тебя просить…

— Так чего ж мы сидим?! — подпрыгнул я, едва не поперхнувшись чаем. — С этого и надо было начинать! А то — «домА»! «теремА»!

Он лениво пошевелил рукой:

— Сиди уж. Допивай свой… «алкоголь», — он по-стариковски акцентировал ударение на «а». — За пять минут с ней ничего не сделается. — Он взял со стола мобильник. — Предупредить надо. А то напугаем ненароком, как ты меня…

Визит к тётке прошёл на «ура». Когда мы с Санькой ввалились в тёмный коридорчик её квартиры, она уже ждала нас, с приветливой улыбкой выглядывая из-за приоткрытой двери, ведущей в самую большую комнату, именуемую громким словом «зал».

Хотелось бы пару слов сказать об этой двери и ей подобных. Это было ещё при жизни матери, когда я только закончил восьмой класс. Мы тогда еле-еле наскребли денег, чтобы выбраться со своих «югов», дабы навестить родственников, поселившихся в Белоруссии и недавно получивших новую квартиру. Ну, и, естественно, тётка не преминула «припахать» племянника, уже тогда подававшего большие надежды в художественном ремесле. Все двери, ведущие в разные комнаты из того самого коридорчика, где тётка принимала меня с Настей в первый наш визит, и куда десантировались мы с братом в данный момент, были разрисованы вашим покорным слугой иллюстрациями к русским народным сказкам. Когда двери были закрыты, коридорчик представлял из себя мини-Третьяковку, являясь предметом постоянной гордости тётки. Первое время она водила делегации завистливых подруг. С годами краска пожухла и поистёрлась от бесконечных чисток и вытираний несуществующей пыли.

Вот из-за одной из таких дверей, и выглядывала сейчас обрадованная тётка, лёжа на диване. Не в силах, видимо, встать нам навстречу.

Санька подтолкнул меня:

— Давай-давай, чего пристыл?…

— О-ой! Во-овчик! — потянулась она ко мне, и мы облобызались. — Са-ашик! — получил и брат свою порцию материнской ласки. Видимо, он тоже не часто сюда заглядывал, обходясь лишь общением по телефону, а потому явно хорохорился, непроизвольно чувствуя вину.

Начались расспросы, упрёки, возмущения, оправдания. Потом, когда повинная голова более или менее связно рассказала о своих злоключениях (типа, где все годы пропадал?), тётка стала меня пытать, отчего это я один явился? Где Настя? И живём ли мы до сих пор, или уже разбежались? А когда она узнала, что у меня несколько дней назад сын родился (а у неё, соответственно, — внук!), она буквально в приказном порядке потребовала предъявить доказательство!

Санька только посмеивался, наблюдая, как я барахтаюсь в оправданиях.

Я удивлённо повернулся к нему:

— А ты не рассказывал, что ли? Это ж ты тогда меня в известность поставил…

— Да я как-то не «алё», — отвертелся тот. — Хотел, чтоб ты сам…

— Так ты знал?! — поразилась тётка.

— Ну, знал…

— И молчал? Ну, Сашик!.. Разве так можно?

Пока шла наша эмоциональная беседа, я времени зря не терял, внимательно выявляя и незаметно выправляя очаги тёткиных заболеваний. Не буду перечислять, какой букет болячек я у неё обнаружил (возраст, всё-таки!), но в тот момент, когда она решительно потребовала предъявить новоиспеченного внука, от всех её болячек не осталось и следа. Передо мной опять была прежняя весёлая и подвижная тётка, какой я её знал всегда. Перемены в своём самочувствии она вначале приписала радости от визита долгожданных гостей, но потом, неожиданно для себя резво вскочив с дивана, подозрительно уставилась на меня:

— Я не поняла!

Санька давно просёк мои неприметные манипуляции и откровенно ухахатывался в своём углу.

— Я не поняла! — повторила она, уже что-то сообразив и шутливо подбоченясь. — Ты что же это натворил? Чем я теперь перед Толь Ванчем оправдываться буду? Столько лекарств буквально вчера накупили! А?

— В мусорку их! — смеялся Санька, одобрительно поглядывая на меня. — Теперь они тебе не скоро понадобятся!

— Не, ну это ж надо же, а? — осторожно похлопывала она себя по бокам. — Не болит! Совсем ничего не болит!.. И голова ясная… Будто пелена какая упала… И сердце отпустило… Ну, Вовчик! Ну, племянник! Ну, доктор! Дай же я тебя хучь пацалую!

А Санька поддакивал:

— Да, мам, здоровье — оно, конечно, не купишь! Давно я хотел к тебе его затащить. Только ему всё некогда. Он мировые проблемы, видите ли, решает!

Но тётка его не слушала, она вдохновлялась открывающимися перспективами:

— Это что же получается? Я теперь могу и на дачу? Наравне с Толь Ванычем рачки ползать?

— Да куда угодно! — улыбнулся я.

— А то ведь он, бедный, там один гнётся-корячится, — продолжала она свою думу. — А мне — ой, как стыдно! С меня-то ведь помощник — никакой! То давление, то сердце, то ещё какая-нибудь лихоманка прицепится! Будь она неладна! Разлеглась-разболелась!..

И вдруг до неё дошло:

— Как ты сказал, Вовчик? «Куда угодно»? Так это что ж? Я могу и внука теперь лично навестить?

— В принципе — да.

— Ну так чего ж мы тогда сидим-то, а? — засуетилась она и ворчливо передразнила: — «В принципе»! Щас подарочек внучочку да снохе сварганим и — поехали-поехали!..

Она ещё много чего говорила на радостях, с удовольствием бегая по комнате и перекладывая с места на место какие-то тряпки.

Санька с благодарной улыбкой незаметно пожал мне руку, и спросил не в меру оживившуюся мать:

— А батя-то где?

— Так говорю же — на даче он!

— Зимой? На даче?

— А ты думаешь там зимой делать нечего? — Она взглянула на часы, громко тикавшие на стене. — Вот, через два часа будет поезд до Калинковичей, мы к нему всем табором и заявимся, порадуем. А потом и к внуку можно будет…

— Мам! — одёрнул её Санька с коротким смешком. — Ну, какой поезд? Ты прям, как неродная! Забыла, кто у тебя в гостях? Он и доктор, он и транспорт. И ещё Бог знает, что!

— И… что? — не сразу сориентировалась она.

— Так мы прямо отсюда к бате на дачу и шагнём! А потом к внуку, на остров.

— На остров? Какой остров?

— Ма! Ну я ж рассказывал!

Тётка в сомнении поджала губы, прижав руки к груди. Она пыталась что-то там припомнить и осмыслить новые для себя понятия. Потом задумчиво и медленно махнула рукой:

— Ай, ладно! Вам виднее, дети…

Не таковский он человек, Толь Ванч, чтоб открыто выражать свою радость при встрече, как на то надеялась тётка. Увидев нас, внезапно нарисовавшихся на очищенной от снега садовой дорожке, он только заинтересованно хмыкнул и прислонил к стене фанерную лопату, которой разгребал подходы к дачному домику. Потом стал молча снимать рукавицы, насмешливо нас разглядывая и слегка наклонив голову набок. Выжидал, пока мы ближе подойдём.

— Привет, пап! — сунулся Санька к нему с рукопожатием.

— Привет-привет, — раздвинул тот свои толстые губы в улыбке и похлопал сына по плечу: — Как там твоя Москва?

— Да что ей сделается? Шумит!

Толь Ванч тут же переместил прицел на мою особу:

— Ё-моё! Это в каких же формулярах записать? В кои-то веки сподобились лицезреть!

— Батька! — одёрнула его тётка со смехом. — Ну, ты как танк! Будешь так встречать, он ещё лет двадцать у нас не появится.

Виновато улыбаясь, я молча пожал руку, а «танк» уже наехал на саму тётку:

— А ты-то чего вскочила? Племяша увидала? И запрыгала! Не рано? Так на тебя и лекарств никаких не напасёшься!

— Ой, да отстань ты! — звонко рассмеялась та и, схватив его под руку, прижалась к плечу. — Не нужны мне теперь никакие лекарства! Не видишь, что ли? Вовчик меня совсем отремонтировал!

— Не понял!

Короче, ещё с четверть часа мы вводили его в курс дела и, заодно, как он сам выразился, «не отходя от кассы», подправили и все его болячки, какие мне удалось у него «нашшупать».

— Ну, эт вроде как другой разворот! — довольно рокотал он, недоверчиво прислушиваясь к себе. — Теперь, надеюсь, дотянем и до следующего твоего визита! Когда наметил? Ещё лет через тридцать?

— Ой, батька! — осуждающе покачала головой тётка, но это вышло у неё как-то по-особенному, весело. — Прицепился, как репей к заднице! Нет, чтоб «спасибо» человеку сказать…

— А я, что? Я и говорю!

— Ага, «говоришь» ты… Ладно, дед, — сменила она тему. — Давай, собирайся живее! Поехали внука смотреть.

— А как там, на твоём острове? — спросил Толь Ванч немного погодя, облачаясь в парадно-выходное. — Выпить чего-нибудь найдётся? Или у вас там сухой закон?

— Кто про что! — фыркнула тётка. — Не успел от болячек очухаться и сразу «выпить»!

— Так внука же едем смотреть! КопыткИ обмыть надо? Надо! Или инопланетяне спиртные напитки не употребляют? — хитро глянул он на меня.

— Всё будет на высшем уровне, дядь Толь, — улыбнулся я, вглядываясь в дисплей мобильника. — Сейчас только Настёну предупрежу. А то, как снег свалимся на голову.

— Давай-давай, — царственно позволил Толь Ванч. — До поезда ещё время есть…

Санька хехекнул:

— Па! И ты туда же! Какой поезд? Щас же только говорили!

Тот недоверчиво покачал головой:

— Не знаю, не знаю… Пока сам не увижу, по мне всё это — просто сказки…

От Насти мне, конечно, опять попало. Но теперь уже по другому поводу: почему, мол, заранее не предупредил? Под благовидным предлогом она вытянула меня из комнаты, где тётка сюсюкалась с маленьким Витькой. Тот отвечал ей взаимностью, чем ещё больше умилил её.

— Я что-то не поняла! — шипела Настя мне на ухо, совершенно забыв про возможности телепатического обмена. Дабы не всем слышны были наши разборки. — Какого лешего тебя в Белоруссию занесло? Когда ты всё успеваешь? Ведь с пингвинами же только что барахтался?!

Объяснений она не слушала. Всё, что я хотел сказать в оправдание, с ходу отметалось ею, как детский лепет. Больше всего её доставало обстоятельство, что я превратил наш «милый уютный домик» в цыганский табор, в проходной двор!

— Ну не мог же я…

— Да всё ты мог! — не давала она мне рта раскрыть. — Ты прекрасно мог и промолчать. Но не хотел.

— Что Витька родился? — изумлённо пробился я сквозь осаду. — Промолчать?

Она поняла, что перегнула палку и мгновенно вывернулась:

— Я не об этом!..

Наш «милый» разговор прервал вовремя нарисовавшийся Игорь.

— Я только на секунду, — как бы защищаясь от возможной атаки вытянутой перед собою ладонью, заторопился он, просительно глядя на мою разбушевавшуюся супругу. — Мне бы Вовчика… На минутку? Ага?

— Да хоть на час! — раздражённо фыркнула та и с достоинством скрылась за дверью.

— Штормит? — посочувствовал Игорь.

— Угу… — печально вздохнул я. — Ты чего?

— Да мы — это… — И он пальцами показал бегущего человека.

— Домой, что ли?

— Ну дык! — понимающе закатил он глаза. — Вам и без нас гостей, гляжу, хватает…

Следующая мысль привела меня в полное недоумение:

— А куда ты собрался? У тебя ж ни кола, ни двора…

— Обижаешь, начальник! — довольно расплылся он. — Игорёк зря времени не теряет! Присмотрел закуток, не боись! Твоими же молитвами.

Я удивлённо вылупился:

— А каким боком тут я?

Игорь хохотнул:

— Ну, даёшь! А денежки-то чьи? Вот на них я и… — Он выразительно пошевелил пальцами. — Короче, спасибо тебе за всё. Нужен буду — звони. — Он крепко тряхнул мне руку. — А с пингвинами ты и без меня как-нибудь разберёшься. Я тут всё равно, как зайцу — пятая нога. Да и… — Взгляд на дверь, за которой скрылась Настя, всё сказал сам за себя. — Пусть — того!.. Поостынет малость.

Я опять вздохнул.

— Так куда тебе переход открыть?

— Не, нам без надобности, — усмехнулся он самодовольно. — Мы — своим ходом. У меня же — «ласточка»! Забыл, что ли? Машина — зверь!.. В общем — пока! Я — на связи.

Чтобы не давать повода для ненужных расспросов относительно нашего внутрисемейного климата, я нарисовал на своей физиономии радостную улыбку и шагнул в комнату. Но «рисовальщик» из меня в тот момент был, видимо, совсем никудышный Я это понял по тому, каким взглядом царапнула по мне тётка, едва только Настя отвлеклась, склонившись над ребёнком. Похоже, она всё поняла и разговора мне теперь не избежать. Я незаметно показал сведённые вместе указательный и большой пальцы. Мол, всё путём! Но тётка так же молча едва заметно вздёрнула бровями: пой, пташка, пой!

Что касается Толь Ванча, так тот давно потерял интерес к «мероприятию», почему-то никак не переходившему в обещанное застолье. Он с тоской обозревал пейзаж за окном. Санька тоже недолго изображал из себя близкого родственника и как-то незаметно выскользнул из комнаты. Я даже и не заметил, когда это произошло. Уж очень я был подавлен: неприятный осадок от разговора с Настей отравил душу. Что-то у нас разладилось. И как-то оно всё не вовремя Тут надо гостей привечать, а у меня нет желания лишний раз улыбнуться.

Но это, конечно, у меня. О Насте того и не скажешь. Будто и не было только что выяснений на повышенных тонах. Она беспрестанно щебетала о каких-то пустяках и угодливо хихикала на тёткины замечания относительно красоты и ума, которые «ну прямо-таки явно» светились в глазах внука. Толь Ванч, всё время призываемый в свидетели изрекаемых истин, лишь язвительно хмыкал и бурчал:

— Ну ты, мать, скажешь!..

Наконец, программа восторгов была исчерпана и Настя, оторвавшись от созерцания Виктора, беззаботно пускавшего пузыри, тусклым голосом обратилась ко мне:

— Скажи Глашке, пусть стол накрывает…

Я поспешил заверить:

— Уже и так всё готово!

Толь Ванч с просветлевшим лицом повернулся в нашу сторону:

— Глашка — это кто?

— Прислуга, — коротко пояснила Настя. — Робот.

Толь Ванч выдал многозначительное «Хм!», а Настя распорядилась:

— Вы тогда спускайтесь в гостиную, а я сейчас. Только Витьку покормлю, и к вам присоединюсь. Ага? А то ему уже спать пора.

— Эт' дело понятное! — с удовольствием согласился Толь Ванч, потирая руки, и подтолкнул о чём-то задумавшуюся тётку: — Пошли, мать, мешать процессу не будем.

— Ой, батька! — вздохнула та, вставая со своего места. — Насилу, бедный, дождался! — Потом обратилась ко мне: — Ну давай, Вовчик, покажи ж нам свои апартаменты. А то заблудимся с непривычки. И дорогу к столу не найдём. Толь Ванч помрёт же без пол-литры!

— Хе-хе! — отозвался тот, хватаясь за ручку двери. — Да я её по запаху найду!

Понятно, что речь шла вовсе не об экскурсии по «апартаментам». Тётке не терпелось изложить своё видение нашего мирка.

И тут пол под ногами ощутимо дрогнул и поехал в сторону. В голове появилась какая-то неуверенность, вроде лёгкого головокружения, и тут же исчезла. За окном резко потемнело. Предусмотрительный Сезам тут же зажёг под потолком освещение.

Все, кто находился в комнате, испуганно вскрикнули и схватились кто за что успел. Толь Ванч так и держался за ручку двери, тётка — за него. А я, стоя посреди комнаты, невольно занялся эквилибристикой. Витька заверещал. Настя подхватила его на руки и, едва удерживая равновесие, впилась в меня колючим взглядом:

— Это что?! Опять твои штучки-дрючки?!

— Понятия не имею! — Я испугался не меньше её. — Сейчас узнаю!

И выбежал за дверь, невежливо оттолкнув Толь Ванча вместе с тёткой.

Признаться, я сразу подумал, что это как-то связано с отъездом Игоря. То ли при взлёте зацепил за одно из архитектурных излишеств на фасаде Тадж-Махальчика, то ли ещё что-то учудил? Но каково же было моё удивление, когда я наткнулся на него, сбегая с лестницы. Вид у него был обескураженный:

— Вовчик, чё за фигня?…

— Что случилось?

— Мы, вообще, где?

Такой, казалось бы, простой вопрос поверг меня в изумление:

— Как это «где»? Дома.

Тот коротко, как-то по дурному, со взвизгиванием, хохотнул и, схватив меня за рукав, потащил на улицу:

— Пойдём! «Дома»! Сам всё увидишь!

Пока мы выбирались на улицу, пол под нами ещё раз пришёл в движение после короткого толчка, отчего мы с Игорем едва не попадали. Это уже становилось серьёзным!

Но, едва мы выскочили на улицу, у него, да и у меня тоже, вырвался невольный крик изумления!

Пейзаж вокруг изменился до неузнаваемости!

Собственно, асфальтовое кольцо, окружавшее Тадж-Махальчик, никуда не делось. На нём так же сиротливо жалась к парадной лестнице «ласточка» Игоря. Из её окон, широко раскрыв глаза, то ли от восторга, то ли от ужаса, выглядывало его семейство.

Но за пределами кольца дыбился абсолютно чуждый мир!

Именно «дыбился»! Сразу за границей асфальта начинался океан какой-то лавообразной массы тёмно-вишнёвого цвета. Из него, как в замедленном кино, вздымались лиловые языки, напоминавшие своим видом изуродованные скалы мира астеев. Они вяло, и как бы неохотно устремлялись к небу на приличную высоту и так же медленно опадали на силовой пузырь, окружающий Тадж-Махальчик. Получив от него серию ярко-голубых «затрещин», языки неохотно отстранялись от силовой защиты, опадали вниз и вновь шли на приступ.

Но больше всего поражало небо! Тёмно-фиолетового цвета, с какими-то бирюзовыми отливами, оно кишмя кишело существами, отдалённо напоминавшими древних птеродактилей. С той только разницей, что переливались они всеми цветами радуги, в то время как «наши» птеродактили, если мне не изменяет память, всегда изображались невзрачными: цвета мокрого песка или глины. А это был прямо-таки разноцветный рай! Только рай сильно голодный. Потому что каждая из радужных тварей, набрав скорость, пыталась атаковать нас, широко раскрыв рот, утыканный мелкими и, видимо, очень острыми зубами. Но, получив от браслета электрический разряд, тварь, со звуком «Пиу!», кувыркаясь, отлетала на приличное расстояние. И вновь, не теряя надежды поживиться, шла в наступление.

— Ахрене-е-еть! — поражённо протянул Игорь, обозревая «пиукающее» воинство, не прекращающее свои атаки ни на секунду.

Кстати, звук «Пиу!» они издавали только при встрече с полем браслета. А так они в абсолютном молчании кружили в небе многоцветным облаком, словно потревоженная стая ворон, и атаковали они так же молча. Как это делали и лиловые скалы. Да только скалы ли это были? Тягучий лавообразный конгломерат с чёрными змеящимися вкраплениями.

— Похоже, ты удивлён больше моего? — спросил я, обозревая более чем странные окрестности.

— Ясный пень! — ответил Игорь. — Когда я уходил за тобой, мы в какой-то пещере торчали. С красными лианами по стенам. С шикарными орхидеями.

— Ты ничего не путаешь?

Игорь хмыкнул в ответ и одарил меня насмешливым взглядом. Потом повернулся к машине и закричал:

— Ну и чего вы там сидите? Идите сюда! Вылет отменяется! Погода у нас, почему-то, сегодня совсем нелётная… — последнюю фразу он пробурчал уже себе под нос. — Ты, часом, не знаешь, почему? — ехидно поинтересовался он, оглядываясь через плечо. — Браслет, что ли, глючит?

Кстати, да. Не мешало бы и поинтересоваться… Что-то расслабился я… Шерше уже полностью ля фам… Куда ни посмотри…

А вслух сказал:

— Сейчас узнаем…

В этот самый миг под ногами вновь прошла лёгкая конвульсия и пейзаж кардинально переменился.

Теперь вокруг, куда ни глянь, расстилалось бескрайнее снежное поле. По низкому небу ползли тяжёлые тучи, подсвеченные тревожным светом прятавшегося где-то за ними красного солнца, и сыпал мелкий, похожий на крупу, обильный снег.

— Что ж это за дела?! — возмущённо вскричал я. — Сезам! Ты что творишь?!

Игорь с интересом прислушивался, помогая Милке с сынишкой подняться на ноги.

— Всё в пределах программы, — послышался неживой голос браслета. — Чужеродное вторжение предотвращено. Контингент перемещён в один из обитаемых миров.

Ах, вот оно что! Сработал давний договор насчёт перемещения при первых признаках появления вурдалаков. «Мы думали свежи, а они всё те же»!

— Было вторжение? — Я даже не спросил, а как бы констатировал для себя непреложный факт.

— Да, — коротко ответил браслет.

Я поморщился: ну очень коротко!

— И кто за нами гонится на этот раз?

— Бей, Кирилл, плюс пять существ Жёлтого пространства. Идентифицирование существ не представляется возможным. Предположительно с целью захвата.

— Да блин! — не выдержал я. — Какого чёрта им от меня надо, в конце-то концов?!

— Вопрос некорректен.

Я фыркнул:

— Ещё как корректен! Чего им от меня надо?

— Предположительно с целью захвата, — повторил он.

— Господи! Ну что ты заладил одно и то же! Зачем я им понадобился?

— Информация отсутствует.

Приехали!.. И только тут до меня дошло:

— Как ты сказал?! «Бей»?!

— Да. Один из нападавших идентифицируется как объект «Бей».

— Но ведь он же в каталажке сидит!

Браслет на моё замечание никак не среагировал.

— Ну? Чего молчишь? Отвечай!

— Задай вопрос.

Игорь, стоявший неподалёку со своими близкими, коротко хохотнул:

— Он жаргону на дух не принимает!

А его пацанчик с серьёзным видом посоветовал:

— Дядя Володя, с ним надо, как с компьютером.

— Да вот же! — цыкнул я, теряя терпение. — Кто б сомневался?

— Вопрос некорректен, — пробубнил Сезам.

— А вопроса и не было, — вздохнул я, успокаиваясь и собирая извилины в кучу. — Вот сейчас будет вопрос: объект «Бей» подвергался изоляции?

— Да.

— И когда он освободился?

— Вопрос некорректен.

Я опять психанул:

— Ты сегодня просто невозможен! Ну что тут некорректного? Я спросил, когда изоляция была… м-м… прекращена?

— Девять тысяч пятьсот двадцать два условных года назад.

Мне показалось, что я ослышался:

— Чего?!

А Игорь уже откровенно расхохотался.

После столь поразительного ответа я постарался, как можно корректнее, сформулировать следующий вопрос. Насколько сумел.

— А недавно он не подвергался изоляции?

— Вопрос некорректен.

— Тьфу!

Сашик опять встрял:

— Он не понимает, что такое «недавно». Надо назвать конкретную дату.

— Да всё он понимает! — отмахнулся я с досадой. — Придуривается много. Почему-то именно сегодня! Откуда я знаю дату? Может, месяц, может, два?

Милка нагнулась и шепнула Сашику, чтоб не мешал дяде Володе. Ему, мол, и без подсказчиков забот хватает. Тот ласково прижался щекой к её руке и всё равно не утерпел:

— Надо ему опции под себя подстроить!

Почва под ногами слегка дрогнула и пейзаж вновь поменялся.

Теперь на голубом небе ярко засияли два солнца! А вокруг стеной стоял дремучий лес. Небо подпирали высоченные сосны!

— Земля, что ли? — с надеждой в голосе тихо спросила Милка, прижимая к себе Сашика и оглядываясь вокруг.

— Да ты на небо-то глянь! — хохотнул Игорь.

Послышался звук открываемого окна.

— И как долго будет ещё этот спектакль? — раздался над головой раздражённый голос моей благоверной. — Что за развлечение ты опять придумал?

— Да какое там «развлечение»? — не менее резко ответил я. — Браслет наши шкуры спасает! Убегаем от Бея с планеты на планету! Закрой окно! Дитя простудишь!

— Не кричи на меня!

— Я не кричу. У нас опять проблемы. Понимать надо!

— Прости меня гос-с-споди! — со стуком захлопнулась створка окна. Послышался приглушённый плач ребёнка.

Витьку напугала… Опять она бесится! Хоть бы тётку постеснялась! Будто и не видит… Словно подменили бабу после родов…

— Сезам! — Я непроизвольно отыгрывался на нём. — Надоели мне эти препирательства! Ты можешь сказать конкретно, когда последний раз Бей вышел на свободу?

Браслет опять повторил свой умопомрачительный ответ.

— Не понимаю!!! — потряс я головой. — Что за бред ты несёшь?

— А тебе оно надо? — усмехнулся Игорь. — Чего ты пристал к нему? Вышел и вышел. Теперь надо думать, куды от него бечь?

— Вот это как раз и не проблема. Вариантов у него до фига! И даже больше. Вселенная безгранична и можно убегать до посинения. Только радости от этого мало. Вон, ишь? — мрачно кивнул я на окно. — Спокойной жизни хочет. А у меня, как назло, одни проблемы с этими грёбаными вурдалаками… И конца-краю не видать… Так это при том, что она ещё главного не знает… — И я с опаской глянул на Милку. — А то б вообще — съела!..

— Ладно, Вовчик, — сочувственно похлопал он меня по плечу. — Не бери в голову. Пошли в хату. Пусть твой браслет сам скачет по Вселенной, пока не надоест. Ты тут ничем не поможешь.

— А когда надоест?

— Вот тогда и будем думать. Проблемы надо решать по мере их поступления.