Браслет-2

Глава 11 Опять двадцать пять

Мы ввалились к Пашке в составе трёх семей: моей, Игоревой, ну и, так сказать, семьи Помогая. Пашка обомлел, завидев его и, оттащив меня в сторону, страшным шёпотом задышал мне на ухо:

— Это что ещё за лягушку ты приволок?!!

— Тот самый чукча.

— Так она ещё и разговаривает?!!

— Она ещё и мысли слышит. Так что — фильтруй базар.

Пашка, никак не ожидавший от меня подобных терминов, выпучил глаза:

— Обал-де-е-еть!..

И я не понял, отчего надо было «обалдеть»: то ли от моей «фени», то ли оттого, что «лягушка» мысли слышит.

— А где ты её откопал?

— Нигде. Сам припрыгал. Это один из воинов Бея.

— Клава, я фигею… — пробормотал ошеломлённый Пашка. — А у тебя-то он что забыл?

— За помощью пришёл. И предложить свою помощь.

— Так за тем, или за другим? Я не понял!

— Вот сам его и расспроси.

— Он и по нашему умеет?

— Так ты ж с ним по телефону говорил!

— Гм-гм! — озадаченно вскинул он брови и направился к гостям выражать своё, так сказать, «почтение».

Само собой, Пашка с воодушевлением воспринял новый повод позубоскалить. Особенно его «приколола», как теперь выражаются, манера речи Помогая. Он с удовольствием вступал с ним в полемику, зачастую в его же манере, и, до слёз хохоча, расспрашивал об укладе их цивилизации. В конце концов, я не выдержал, отвёл его в сторонку и попросил пожалеть простодушного гостя:

— Что ж ты в его болячке ковыряешься, балбес?

— А чего? Он даже и не морщится!

— Тебе что, известно, как он выражает своё недовольство?

— Да нет… Но треплется-то с охотой!

— Всё равно. Будь, как бы это?… поаккуратнее, что ли? Мы ещё не знаем, чего от них можно ожидать и в каком случае они полезут на стенку.

— «Они»? — удивился он. — У тебя их там ещё вагон?

— Их двое. И оба тут. И он и она. И ещё — ребёнок.

— Чего?! — вылупил он глаза. — Где?!

— Тихо ты! Не ори…

Пришлось ему вкратце обрисовать ситуацию.

— Офиге-е-еть!.. — завистливо протянул он. — Как удобно-то! Вечный кайф! Постоянный коитус! Нам такое и во сне не приснится! Надо с ним — того!.. произвести обмен опытом! — И он направился было к гостям, но я придержал его за рукав:

— Помни, о чём я тебя просил.

— Да ладно! — отмахнулся он, как от назойливой мухи. — «Чай, и мы в лесу не звери, понимаем, что к чаму!»

Но цитата из филатовского «Стрельца…» обходительности ему не добавила. Скорее, наоборот. После моего откровения он необычайно возбудился и вынудил-таки Помогая продемонстрировать свою возлюбленную.

Пашка был разочарован.

— Они же абсолютно одинаковые!.. — прошипел он мне на ухо. — Что он, что она!

— А тебе что, приударить захотелось? Боишься перепутать?

— Не, ну баба же всё-таки…

Пока Пашка донимал нашего звёздного гостя, женщины перезнакомились и уже активно делились последними новостями. Ну, сплетнями, то есть. Но контингент был ещё не в полном составе: Друговы что-то задерживались. Сам я к ним соваться не хотел, ждал звонка, чтоб только потом проход открыть. Но мобила упорно молчала.

И тут меня опять прихватило. Знакомая картинка поплыла перед глазами, сопровождаемая душераздирающим воплем вселенской боли! Но видение дополнилось пугающим элементом: на фоне искорёженного пейзажа внезапно появились горящие ненавистью глаза, которые смотрели мне прямо в душу! И в самый последний миг я опять услышал те слова. Но в этот раз я сумел уловить их интонацию: горящие глаза обвиняли! Обвиняли и ненавидели!

— Что с тобой? — Настя первая усекла неладное. — Опять?

— Да… — прохрипел я, хватаясь за стену и тяжело дыша: видение имело в буквальном смысле сногсшибающее действие!

Пашка тоже навострил уши:

— Что — «опять»?

Я коротко ввёл его в курс дела.

— Слушай, чё за фигня творится?… — нахмурился он. — То сны, то видения… Будто тучи над головой собираются.

Я согласился, но пытать Сезама уже не стал: не имеет смысла. Он опять, кроме ухудшения самочувствия, ничего не отметил. Только ведь это — следствие. А причину-то он не видит!

Ожил мой телефон.

— Да…

— Дядь Володь! — послышался из трубки взволнованный девичий голосок. — Предки у вас?

— Какие предки? — опешил я.

— Ну, «какие»?… Мама с дядь Сашей!

— Сантик, это ты, что ли? — так называл Санька свою падчерицу. По иронии судьбы её тоже звали Саша.

— Ну да!

— Их у нас нет… А что случилось?

— Это я и хотела у вас узнать! Они ушли по магазинам и до сих пор нету!

— Когда ушли? — невольно напрягся я.

— Да ещё в обед!

— В обед?!.

Я испуганно глянул на часы: без двадцати девять!

Спокойно, Сигизмунд, спокойно…

— Обещали скоро вернуться и сразу — к дяде Паше! Вы же там?

— Конечно. Ждём вашего звонка.

— А где же они тогда?!. - в голосе девушки послышались слёзы.

— Так! — распорядился я. — Жди меня. Я иду!

— Я с тобой! — подсунулся Пашка.

— Привет! А женщины с кем?

— Чё, маленькие, что ли? Мы — щас! — махнул он им. Они тоже почуяли запах керосина и притихли.

— Моя тоже хотел! — ввинтился Помогай. — Моя думай — беда!

— Типун тебе на язык! — окрысился на него Пашка. — Сиди, ото! Баб развлекай! Сами справимся! — И добавил вполголоса: — Ещё дитя своим видом напугаешь…

Я открыл проход и нырнул туда первым. Пашка, едва не наступая мне на пятки, ввалился следом.

Сантик, с глазами, полными слёз, стояла у окна и кусала губы.

— Дядя Володя! — кинулась она ко мне. — С ними что-то случилось! Помогите!

— Ещё одна Каркуша! — хлопнул Пашка себя по бокам. — С чего ты взяла?

— Ну-ка, — я усадил её на диван. — Давай по порядку: когда и как это было?

— Да я вам уже всё сказала! — удивилась она. — Я от Светки пришла, а они собираются: «Мы скоро!» И ушли.

— И всё?

— И всё.

— И не сказали, куда идут?

— Почему «не сказали»? По магазинам, говорят, пройдёмся. Не с пустыми же руками в гости идти?

— Хосссподи!.. — возвёл Пашка глаза к потолку. — А то своего у нас мало!

— И всё равно, — пожал я плечами. — Не вижу криминала.

— Может, зашли к кому, да засиделись? — выдвинул Пашка рабочую гипотезу. — Мало ли у Саньки знакомых?

— Я уже всех обзвонила! — глаза у Сантика стали большими-большими. Ещё чуть — и заплачет. — Ни у кого их нет, и не было сегодня!

— Тихо-тихо, — прижал я её к себе. — Не паникуй. Это просто какое-то недоразумение.

— Ессессно! — поддакнул Пашка с преувеличенной готовностью. Его больше всех раздражал сгустившийся в последнее время мистический туман.

— А тогда почему они до сих пор не вернулись? — капризно изогнула она губы.

— Давай посмотрим, — спокойно предложил я.

— Куда? — удивилась она.

— В прошлое! — подсказал ушлый Пашка. — В недалёкое!

— А-а… — она тоже что-то слышала от Саньки по этому поводу.

— Скажи мне как можно точнее, — попросил я, — во сколько они ушли?

— Ну… — задумалась она. — От Светки я ушла, точно знаю: на часах было без десяти два… Ну, домой шла минут десять-пятнадцать. Я ещё журнал покупала по дороге… Да, — кивнула она себе, — где-то минут пять третьего я вернулась домой. А они как раз одевались. Я с ними в дверях столкнулась.

— Хорошо. Значит, четырнадцать ноль пять? — уточнил я и, получив в ответ утвердительный кивок, обратился к Сезаму: — Ну-ка, дай нам картинку на это время.

Вспыхнул экран в золотистом обрамлении, и Сантик увидела себя, сидящей в кресле с журналом на коленях и ритмично качающей головой. Видимо, в такт музыке.

— Ой! — улыбнулась она. — Да это же я!

— Ну конечно! — улыбнулся я. — Кто ж ещё мог здесь быть в тот момент?

— Только промахнулись мы маленько, — цыкнул Пашка. — Это ведь картинка уже после их ухода?

— Да-да! — рассеянно отозвалась она, разглядывая себя со стороны. — А, вроде, и ничё…

— Ты это о чём?

— Да так… — смутилась она. — О себе…

— Гм-гм! — красноречиво прокашлялся Пашка и, качнув головой, вполголоса пробормотал: — Женщины… — Потом запоздало посоветовал: — Назад чуть отмотай!

Я уже и так «отмотал».

— Ой! Вот они! — воскликнула Сантик, радостно подскакивая. — Мама! Ты куда запропала?! — и она собралась шагнуть через кромку экрана.

— Сантик, — придержал я её за рукав. — Они тебя не слышат. Это — прошлое.

— А звука почему нет? Они же разговаривают! — возмутилась она.

— Ну, извини, — пожал я плечами. — Так устроен браслет. Звук он передаёт только из настоящего.

— Да?… Плохо он у вас устроен… — разочарованно присела она и тут же опять подскочила: — Ой! А вот опять я! Уже две меня! Как вы это делаете?

— Не две, — терпеливо пояснил я, наблюдая, как в дверях появилась Сантик и, освобождаясь от верхней одежды, о чём-то оживлённо щебетала с «предками». — На картинке раньше ты была некоторое время спустя.

Она со скукой посмотрела на меня:

— Как у вас всё сложно… Вот! — воскликнула она, оживляясь. — Они уходят!

— Вот теперь мы пойдём за ними, — сказал я.

— А как? — удивилась она. — Вы ж сами сказали, что туда нельзя!

— Не мы пойдём, а браслет, — пояснил я и двинул экран следом за «предками» Сантика.

— Ишь ты! — восхитилась она. — Как удобно! А ведь так можно и преступников выслеживать!

Пашка снисходительно покосился на неё. А я кивнул:

— Вот сейчас мы и будем их выслеживать.

— Ну зачем вы так? — моментально обиделась она. — Они ж не преступники!

— Я пошутил, — пожал я её руку. — Лучше давай смотреть.

Санька с Ольгой спустились вниз и вышли из подъезда. Мы следовали за ними буквально по пятам.

У подъезда, перекрывая проход, очень неудобно стояла тёмно-синяя «Газель». Как только объекты нашего наблюдения с ней поравнялись, намереваясь обойти, двери её вдруг распахнулись, из машины выпрыгнули крепкие ребята в чёрных масках, завернули Саньке с Ольгой руки за спину и затолкали их в машину. «Газель» рванула с места и унеслась по тротуару, сбив на ходу детскую коляску. К счастью, она оказалась пустой: её пассажир гулял с мамой на обочине.

— Ой, мамочки! — завопила Сантик. — Это ещё что за дядьки?! Зачем?! — она вцепилась мне в руку и тут же потребовала: — Догоните их сейчас же!

— Что я и делаю… — пробормотал я, слегка обалдев от столь быстрой смены декораций.

Браслет в два счёта догнал «Газель» с «дядьками» и пристроился в хвосте в полуметре от машины, которая неслась уже по трассе за городом.

— Чё ты к заднице-то прилип? — фыркнул Пашка. — Вовнутрь нельзя, что ли? Может, они их там…

— Да! Да! — рыдала на моём плече Сантик, не отрывая глаз от экрана.

Я стал медленно приближать плоскость экрана к «Газели», чтоб аккуратно въехать в салон. Но в этот момент машина резко затормозила и мы, мгновенно проскочив её насквозь, по инерции понеслись над пустым шоссе.

— Стоп! — скомандовал я и развернул панораму на сто восемьдесят градусов. Мы успели опередить «Газель» метров на тридцать. Отсюда было видно, как «дядьки» в масках высыпали из машины и растерянно озираются по сторонам.

— Чё потеряли? — удивился Пашка.

— Нам-то что? — Я подвинул экран к машине и въехал сначала в кабину, где сидел водила, тоже с интересом выглядывавший на улицу, а потом, пронзив перегородку, — в салон.

Там было пусто!

— Не понял! — вылупил глаза Пашка. — Куда они их подевали?

— Тоже не пойму, — удивился я не меньше Пашки, пронзая крышу и поднимая экран над машиной.

«Дядьки» поснимали маски и, царапая отвисшими челюстями асфальтовое покрытие, заглядывали уже и под машину. Кругом пустырь, скрыться было некуда, тем не менее, заложников ни они, ни мы не наблюдали.

— Фигня какая-то! — почесал Пашка в затылке. — На полном скаку… Ты чего-нибудь понимаешь?

— Нет… — пробормотал я потрясённо.

Притихшая девушка огромными глазами следила за событиями.

— Они их потеряли? — со страхом и надеждой спросила она.

— Похоже на то, — пожал я плечами и спросил: — Ты вообще узнаёшь кого-либо из них?

— Ну, даёшь! — фыркнул Пашка.

А Сантик покачала головой и тихо обронила:

— Нет…

— Да откуда она их будет знать? — цыкнул Пашка. — Это ж братва! Сборная подзаборная!

— Тогда я совсем ничего не понимаю…

— Чего тут понимать?! — вскричал Пашка. — Отматывай назад, ещё раз посмотрим! Только теперь в ихнюю будку влезь и сиди там, пока до этой точки не доедем!

Я сбросил по времени несколько минут, которые понадобились братве, чтоб доскакать сюда и «влез в будку» чуть раньше, чем из подъезда появились Санька с супругой.

«Дядьки» сидели в напряжённом ожидании и потихоньку переругивались, сжимая кулаки.

— Интересно, какая связь между нашим интеллигентом и этими гамадрилами? — озадаченно пробормотал Пашка.

— Да никакой! — отмёл я невысказанное подозрение.

— Конечно! — неожиданно поддакнула молчавшая всё это время девушка. — Дядя Саша хороший. Он не станет связываться с такими…

— Идут!.. — объявил Пашка и мы замерли в ожидании.

«Дядьки» — тоже.

Как только Санька пропустил жену вперёд, чтоб протиснуться в щель оставшуюся между низким заборчиком и бампером «Газели», «дядьки» посыпались из машины.

Через несколько секунд «Газель» уже неслась по шоссе, а Санька с Ольгой сидели, зажатые «дядьками» с обеих сторон и что-то возмущённо высказывали похитителям. Собственно, «выступала» только Ольга и пыталась высвободиться из дружеских объятий «братков». Санька лишь хмурился и разглядывал скрытые масками физиономии. Один раз он что-то спросил с ухмылкой, но так же, как и его жена, ответом не был удостоен.

Стремительно приближалось место «икс». Братки сидели, уверенные в своей силе и чуть ли не дремали. «Рыбёшка» оказалась хилой и опасности не представляла. Так что не грех было и расслабиться.

И вот тут произошло непонятное. Перед носами бандитов и пленников возникло белое свечение и оформилось в фигуру простоволосой женщины. Она коротко взмахнула руками и… всё! Исчезла она, а вместе с нею и заложники! Это произошло в течение одной секунды, так что я не уверен, успели «дядьки» что-либо заметить или нет? Пропажа обнаружилась лишь мгновение спустя, когда братки, сидевшие по бокам от пленников, лишились опоры и столкнулись головами.

Что происходило дальше, мы уже видели.

— Ну и кто это был? — оглянулся Пашка, и они с Сантиком вопросительно уставились на меня.

— Откуда я знаю? Я и разглядеть-то ничего не успел… — смущённо проворчал я.

— Ну так отмотай назад и поставь на «паузу»! — фыркнул Пашка. — Разглядим!

— Видик тебе, что ли? — огрызнулся я, но «пожелание зрителей» выполнил.

И вот мы дошли до момента возникновения свечения в салоне.

— А теперь помедленнее, пожалуйста! — распорядился Пашка. — По кадрику. Я хочу этой мадаме в глаза её бесстыжие посмотреть!

Я выполнил Пашкины указания и вздрогнул: глаза «мадамы» оказались до жути знакомыми! Это был тот горящий ненавистью взгляд из моих видений! Вернее, из моего последнего видения, что «прихватило» меня уже в Пашкиных апартаментах.

— Твою ма-а-ать… — вырвалось у меня.

— Что? Что такое? — подобрался Пашка. — Знакомый портрет?

Я рассказал ему, где я «встречался» с этой «мадамой».

— Ну и… чё? — не понял Пашка. — Кто это?

— Не знаю… Но меня она ненавидит до поросячьего визгу.

— За что?

— Знал бы я!..

Сантик с тревогой прислушивалась к нашему диалогу.

— А при чём тут мои предки? — спросила она.

— Не знаю… — скис я. — Ничего не знаю…

Пашка криво ухмыльнулся:

— Забавно получается! Вокруг нас заваривается какая-то каша, а мы даже приблизительно не знаем, откуда ждать гадости в следующий раз!

— Но мы ведь их найдём? — дрожащим голосом спросила Сантик, едва сдерживая слёзы.

Я обнял её за плечи:

— Обязательно найдём. Не сомневайся. Вот только подумаем хорошенько.

— А кто эти дядьки в масках? Чего им надо от дяди Саши?

— А действительно? — вскинулся Пашка, выходя из ступора. — Ради какого праздника было организовано это «маски-шоу»?

— Я, кажется, догадываюсь…

— Ну?

— Чё «ну»? Помнишь, где мы были вчера?

— «Ой, где был я вчера, не найти днём с огнём»… — почесал Пашка в затылке. — Ты про завод, что ли?

— Вот именно. Начальник-то несколько раз порывался охрану вызвать, пока там Санька ему по ушам ездил. Помнишь?

— Да помню… — вздохнул Пашка. — Вот тебе и «рыбка на крючке»… — Потом встрепенулся: — А мы ничего не путаем? Точно от него подарочек?

— Давай проверим.

Мы вернулись к тому моменту, когда братки обнаружили пропажу. Дураки даже под брюхо машины заглядывали. Мы стали наблюдать за их дальнейшими действиями.

— Может, вперёд промотаем? — предложил нетерпеливый Пашка. — А то — пока расчухаются…

— Смотрите! — сказала Сантик. — Вон тот по мобиле разговаривает!

— Ну и что? — хмыкнул Пашка. — Нам-то всё равно не слышно, кому он там «докладает»… Послушай! — вдруг оживился он. — А нельзя по каналу связи на тот конец провода — того! — проскользнуть? Увидали бы пахана ихнего. М?

— Сейчас попытаемся поставить задачу, — поморщился я и попробовал втолковать браслету, чего именно я от него хочу.

Как ни странно, мне это удалось. Картинка на экране изменилась, и мы увидели знакомый кабинет. Петрович, красный, как варёный рак, что-то орал в трубку, брызгая слюной.

— Сантик, тебе знаком этот дядечка? — ехидно спросил Пашка.

Та задумчиво покачала головой:

— Нет… Хотя… Вроде бы видела как-то раз… Мы всей семьёй гуляли, а он мимо проезжал, нас увидел и остановился. С дядей Сашей о чём-то разговаривал. Приятный такой дядечка…

— Вот этот «приятный дядечка» и заказал твоих предков, — мрачно изрёк Пашка. — Ишь, как разоряется! Рыбалка, видите ли, у него не удалась!

— А зачем? — округлила девушка глаза.

— Ну это… — крякнул Пашка и бросил мимолётный взгляд на меня. — Это длинная история… Да и чего там! Всё равно у него ничего не вышло. Так что и рассказывать неча. Испарились они куда-то по дороге. Кому-то ещё понадобились.

— А кому? — допытывалась расстроенная Сантик.

— Это знает только дядя Володя, — отвертелся хитрый Пашка.

— Да не знаю я! С чего ты взял?

— Ну так у браслета спроси! Он же у тебя по всем вопросам — дока!

Опять Пашка мыслил быстрее меня. Вернее — острее, изобретательнее. Я как-то потерялся весь, пропажа четы Друговых больно ударила по мне. Я ощутил огромную ответственность теперь ещё и за их судьбу. Особенно мне тяжело было смотреть в глаза вот этой пятнадцатилетней девочки, безгранично верившей в моё хвалёное всемогущество. К этому бы всемогуществу да холодный ум…

Расспросы браслета ясности не внесли. Он понёс какую-то околесицу о параллельности миров, об их множестве, и большой вероятности местонахождения искомого объекта в одном из них.

— Ты чего-нибудь понял? — выпятил Пашка нижнюю губу, когда я вывел ему эту фразу по старинке — красными буквами, горящими в воздухе, прямо перед носом.

— Давай зададим ему вопрос о другом, — вздохнул я. — Скажи, Сезам, где сейчас находится Санька? — Я как можно чётче представил его портрет, хотя нужды в этом и не было: все, кто хоть единожды контактировал с браслетом, были у него «на крючке». В этом я уже не раз убеждался.

«В обозримой части нашей Вселенной объект „Санька“ не наблюдается», — ответил браслет знакомой фразой.

— А не нашей? — едко хмыкнул Пашка.

Я перевёл, поскольку браслет отзывался только на мои молитвы. Загорелся ответ:

«Обзор смежных вселенных программой не предусмотрен».

— Слабо, что ли? — скривился Пашка. Потом, опять-таки, не без ехидства, спросил: — А каков же радиус этой «обозримой части»?

«Десять миллиардов световых лет», — отчитался браслет.

Пашка аж присвистнул:

— Нехилый пятачок!

— Только радости от этого мало, — расстроился я. — Его ответ означает одно: родителей Сантика нет нигде…

Девушка посмотрела на меня и горько расплакалась.

Пашка крякнул с досады:

— Умеешь ты… утешить!

— Ну, ты это… — попытался я успокоить ребёнка, мало сам веря в то, что говорил. — Мокроту-то раньше времени не разводи… Не всё ещё потеряно.

— Вы же сами!.. — сквозь всхлипы и рыдания проговорила она. — Сами сказали, что их… их нету!..

— Ну и что? Это совсем ничего не значит! Их нет именно в нашей Вселенной. Но ты сама подумай: они ведь не сами исчезли! Их забрала какая-то женщина! А это что значит?

— Что? — всхлипнула Сантик.

— Это значит, что они у неё в… ну, в общем, в гостях!

— А кто?… Кто она такая?… Где живёт?

Я прокашлялся:

— Ну это… В общем, щас мы у браслета ещё раз спросим…

— Мы уж спрашивали, — фыркнул Пашка.

— Спрашивали, да не так! — За спиной Сантика я сделал ему ужасную гримасу: не мешай, мол!

И, особо не надеясь на успех, спросил:

— А скажи-ка нам, Сезам, ты можешь показать ту планету, откуда пришла эта женщина?

При этом я старательно держал перед мысленным взором женское лицо с горящими ненавистью глазами. Особого труда это не составило.

«Да», — ответил браслет.

Пашка вместе с Сантиком навострили уши.

— Да ну? — усмехнулся я, полагая, что мы вновь окажемся слушателями заумной лекции о множественности миров. — Так давай, покажи!

Перед нами отверзлась бездна Вселенной, усеянная мириадами звёзд, а в центре экрана красовался голубой шар, затянутый дымкой облаков.

— О! — удивилась Сантик. — Земля!

— Это что? — хмыкнул Пашка. — Шутка такая?

Я вздохнул:

— Скорее всего, я опять неправильно сформулировал вопрос.

— Да правильно всё было! — с досадой отмахнулся он. — Это умник твой чего-то… мудроту разводит!

Сантик, внимательно вглядываясь в изображение планеты, спросила:

— А что это за дырочки повсюду?

— Какие дырочки?

— Ну, вон, смотрите! Там, где нет облаков, будто червями изгрызено!

— Чего ты там выдумываешь?… — недовольно поморщился Пашка, но совету её последовал, как и я.

В самом деле, поверхность планеты, видневшаяся в разрывах среди облачного покрова, казалась покрытой мелкими оспинами. И цвет облаков при внимательном рассмотрении не казался таким уж белоснежным. Он сильно отдавал желтизной, скорее даже, грязно-серым.

— Может, и не Земля это вовсе? — с сомнением посмотрел на меня Пашка.

— Как же не Земля? — не согласилась Сантик, тыча пальчиком в экран. — Вон Африка, вон Австралия проглядывает! А сбоку, вон, кусок Америки виден! Если бы ещё облака убрать…

— Да постирать их, — поддакнул Пашка.

Я согласился:

— Облаков, действительно, что-то многовато… И какие-то… ну, грязные… Земля, вроде, не так выглядит.

— Может, Венера?… — предположил Пашка и тут же с ходу отмёл: — Не! Откуда на Венере наши материки возьмутся?

— Да чего мы, в самом деле? — спохватился я. — А ну, Сезам, давай вперёд!

Планета рывком бросилась на нас. Сантик непроизвольно вскрикнула и закрылась руками.

— Извини, — приобнял я её за плечи. — Не рассчитал. Забыл, что ты у нас… новенькая.

Мы пронзили грязно-жёлтый облачный покров, и метрах в пятидесяти от поверхности я перешёл на горизонтальный облёт.

То, что мы увидели, поразило нас до глубины души. Мне показалось, что я опять погрузился в свои видения. Перед нами предстал искорёженный, оплавленный мир. Безобразные, прямо-таки гигантские воронки с рваными краями проносились под нами.

Их-то Сантик и приняла за «дырочки» с высоты в несколько тысяч километров. Поверхность планеты была обезображена до неузнаваемости. Горы потекли, оплавились и застыли остекленевшей массой, склоны их усеяли многочисленные трещины и разломы.

И над всей этой апокалиптической картиной мчались низкие рваные тучи, из которых беспощадно били в истерзанную землю ветвящиеся столбы исполинских молний.

— Здесь что, прошла ядерная война? — прижавшись ко мне, шёпотом спросила Сантик, во все глаза смотря на картину всеобщего разрушения.

Я промолчал, цепенея от ужаса. А Пашка, внимательно посмотрев на меня, спросил:

— Это, случайно, не картинка из твоих видений?

Я медленно кивнул. Да, это была она. Именно эту панораму уже несколько раз показывал мне неизвестный «благодетель».

Сантик вдруг отстранилась. Взгляд её был страшен. Она вскрикнула с надрывом:

— Так что?! Это сюда попали мои… родители?…

Последнее слово далось ей с большим трудом и произнесла она его шёпотом.

Я опять промолчал и едва заметно кивнул, не в силах оторвать взгляд от движущегося под нами пейзажа. Страшная догадка, зародившаяся в моём мозгу, потрясла меня.

— Ну, чего вы молчите?! — принялась она колотить меня в грудь своими микроскопическими кулачками. — Мама с па… с дядей Сашей здесь?! В этом аду?!

Я с трудом набрал в грудь воздуха и тихо ответил:

— Да…

— Ты-то почём знаешь?! — взвился Пашка, подозрительно щурясь. — Да погоди ты! — окрысился он на девочку. — Ну-ка, давай выкладывай, с чего это тебе так вдруг поплохело?

Видимо, я сильно изменился в лице.

— Ты знаешь… — хрипло выдавил я, не решаясь выговорить ту правду, которая открылась мне только сейчас. — Это всё — моя работа…

— Чего — «всё»? — вылупился Пашка.

— Вот это всё! — сказал я уже громче. — Ты понимаешь?! Я разрушил этот мир!!!

— Чего?! — Пашка подскочил и встал передо мною, загородив панораму. — А ну, глянь сюда!

— Ну? — сурово уставился я на него.

— Совсем плохой стал? С чего это ты решил на себя чужих собак навешивать? Лавры Христа покоя не дают? Это он за всех на кресте отдувался! И ты туда же метишь? Кто-то здесь здорово позабавился, а ты всё на себя…

— Сядь!.. — устало отвёл я глаза. — Сядь и послушай.

— А мне и так удобно! — упёрся Пашка в меня требовательным взглядом. — Ну? Я слушаю!

— Ты помнишь… — Я потёр пальцами лоб и поморщился. — Помнишь, как мы с тобой решали, куда девать корабли американцев в Персидском заливе?

— Ну!

— Я ещё предлагал закинуть их на Солнце?

— Ну! Ну, дальше!

— А ты помнишь, куда мы их, в конце концов, девали?

— Конечно! К чему ты спрашиваешь?

— Ну? И куда?

— Как «куда»? Испарили! Исчезли они!

— Вот именно! — тяжело вдохнул я. — Исчезли!

— Ну и что?! — терял терпение Пашка.

— А то! — повысил я голос. — Физику учил? Во Вселенной никуда ничего не исчезает и не возникает ниоткуда, понимаешь?

— Ни фига не понимаю! — тоже стал кричать он.

— Да пойми ты! Всё, что мы «испарили», попало вот сюда! В этот мир!

— Ну и что?… — фыркнул Пашка и осёкся. Застыл с отвисшей челюстью.

— Допёр? — строго посмотрел я на него.

Тут вмешалась притихшая было Сантик. Она старалась извлечь для себя полезную информацию из нашего нервного диалога, но, так и не сумев, запричитала:

— О чём вы говорите?! Мама с дядей Сашей попали в беду, а вы!.. — И она опять в голос заплакала.

— Погоди… — смутился я и мельком посмотрел на Пашку. — Погоди, Сантик. Не плачь. Мы говорим о том же самом.

— О чём «о том же самом»?! — всхлипывая, стыдила нас она. — Какая-то «физика»! «Корабли» какие-то! Вы мне только одно скажите: вы их спасёте?!

— Обязательно! — постарался я вложить в звук своего голоса как можно больше уверенности.

— Ну, так спасайте! — потребовала она.

Пашка схватился за голову и потряс ею:

— Ох, эти мне бабы!..

— Понимаешь, — привлёк я её к себе и погладил по волосам. — Не всё так просто. Я сейчас поговорю с браслетом, а ты сиди и молчи. Хорошо?

Она доверчиво прижалась и кивнула, не сводя заплаканных глаз с экрана. В этот момент мы пролетали над обугленными развалинами большого города. Я глубоко вздохнул и спросил:

— Сезам, Санька находится в этой Вселенной или в какой-либо другой?

— Почему только «Санька»?! — возмутилась Сантик. — А мама?!

— Мы же договорились, — упрекнул я её. — Помолчи пока.

Браслет высветил надпись:

«Сканирование параллельных континуумов программой не предусмотрено».

— Твою мать! — не сдержался я.

— Что? Что он такое сказал? — задрожала девочка.

— Ничего, — ответил я довольно грубо и тут же пожалел. — Потерпи немного. И не обижайся.

Пашка спросил:

— А что ж ему там доступно?

Я переадресовал вопрос браслету и получил ответ:

«Переход, защита, ограниченное телепортирование».

— Слава тебе, господи! — ощерился Пашка. — Это как же понимать? По частям, что ли? Ногу — можно, руку — нет?

Оказалось, что функция телепортации в параллельных мирах срабатывает, но не везде, «не на всём протяжении континуума», как выразился Сезам.

— А переход туда и обратно возможен везде? — спросил я

Оказалось, что «туда» — из любой точки нашей Вселенной, а вот возвращение обратно — проблематично: потребуется вернуться к точке перехода.

— Короче, где взял, туда и положи, — подытожил Пашка и сделал вывод: — Хреново!

— Дитя-то постыдись! — поморщился я.

— Да ладно! — отмахнулся он. — Это всё потом. Чё делать-то будем?

— Как «чего»? Организовывать спасательную экспедицию! — Краем глаза я заметил, как оживилась Сантик. — Ты-то как?

— Хм! — вздёрнул Пашка бровями. — Глупый вопрос! Куда ж без меня-то?

— И я пойду! — с готовностью отозвалась Сантик.

— А вот это — лишнее! — сразу отмёл Пашка все возражения. — Это тебе не поход на дискотеку! Без сопливых разберёмся! С моими посидишь, пока мы туда сходим.

— У-у! — нахмурилась она. — Так нечестно!

— Ещё как честно! — поддержал я Пашку. — Ты только глянь туда! — ткнул я пальцем в экран. Мы как раз проплывали над одной из «дырочек». — Там тебе не Дисней-Лэнд!