Браконьер 2

Глава 11 Забвение

Раньше я любил смотреть фильмы в жанре постапокалипсиса. Иногда даже представлял себя в подобной ситуации и прикидывал, как бы я поступил в том или ином случае. Кто бы мог подумать, что в один прекрасный день фантазия обернётся суровой реальностью? Думаю, не стоит говорить о том, насколько сильно она отличается от картинок на экране. Герои таких историй часто живут собирательством, лазают по заброшкам в поисках припасов и всяких полезностей. И даже спустя долгие годы умудряются находить какие-нибудь консервы, инструменты и прочее.

На деле же всё выглядело с точностью до наоборот. То изобилие, которое встречалось мне в первые дни скитаний и казалось скудными остатками былой цивилизации, полностью сошло на нет. Вокруг было пусто. Без разницы, заходили мы в магазин или жилое помещение. Всё внутри выглядело одинаково. Выпотрошенные шкафы и комоды, голые полки некогда забитых до отказа прилавков — и тишина. Всеобъемлющая, от которой стоял звон в ушах, будто сама жизнь покинула этот мир вместе с вещами и едой.

И ведь казалось бы: прошло всего каких-то полгода, а от былой мощи человечества не осталось и следа. Без лишних слов было ясно: если ничего не предпринимать — мы все вскоре сдохнем от голода.

А ведь ещё совсем недавно этот город был в состоянии кормить миллионы. Даже бомжи подыхали здесь скорее от алкогольного отравления или холода, но не из-за нехватки еды.

Выход, конечно, есть: разработать землю, развести скот… Но есть один маленький нюанс, который не позволит этого сделать. Ночь — время изменённых. Они попросту выжгут поля и уничтожат скотину. Обнести стеной участки такого размера невозможно. У нас тупо не хватит людей, чтобы удержать эти площади под контролем.

Стэп с кривой ухмылкой наблюдал за моими попытками отыскать хоть что-то. А ведь он каждый раз предупреждал меня о том, что мы впустую потратим время. Вот только я не мог в это поверить. Ну не могли люди за столько короткий срок вынести всё. Что-то должно было остаться.

Но нет, каждый раз я натыкался на пустоту и грязные тряпки, в которые превратилась выброшенная из шкафов одежда. И по большей части она уже изначально мало подходила под условия новой реальности. Какие-то пёстрые платья и майки, за которые когда-то люди выкладывали баснословные деньги. А сейчас мы безжалостно топтались по брендовым шмоткам в попытке отыскать обычный рыбацкий костюм.

Но самым большим дефицитом стала обувь. Нет, всяких тапок и мокасин вокруг было хоть жопой жри, а вот с нормальными ботинками дело обстояло туго.

Пустые прилавки встретили нас и в строительном магазине. Как сказал Стэп, цемент и другие смеси на его основе исчезли в первую очередь. А следом пошло всё остальное, в том числе и инструменты, даже те, что работали от электричества. Организованные бригады добытчиков прочёсывали район за районом, выгребая всё, что могло оказаться полезным. А ночью их место занимали выродки, которые тоже ничем не брезговали.

Торговые точки и оптовые склады опустели буквально за пару недель. Следом пошли квартиры и дома, а к концу осени поисковые отряды начали повторно обыскивать все те места, которые уже казались пустыми. В данный момент, шанс наткнуться на хоть что-нибудь полезное, равнялся нулю. Но мы всё равно не сдавались, и вскоре упорство дало первый результат.

Мне удалось обзавестись ржавым топором на длинной деревянной рукояти. Его подарил нам вахтовый вагончик на строительной площадке. Здесь же обнаружился небольшой ломик, выкованный из шестигранника. Но самой приятной находкой оказался пакет, висевший на гвозде у входа. Когда Стэп в него заглянул, я думал, он сейчас спляшет от счастья. И было с чего, ведь там находился настоящий клад: штук тридцать разноцветных упаковок с лапшой быстрого приготовления. В наше время за такое могут и голову проломить.

Параллельно с поиском припасов я всматривался в окна домов. Но ожидать, что кто-то из выродков решит провести день в промёрзшем насквозь помещении, было глупо. Да и наверняка они уже давно научились скрываться получше. Та охота, которой я промышлял в самом начале, уже давно перешла в разряд невозможного. И об этом мне тоже поведал Стэп.

Он вообще не умел затыкаться, хотя я был ему за это благодарен. Подобно радио, он развлекал меня всякими историями, разгоняя звенящую тишину, от которой хотелось выть. И в те редкие моменты, когда напарник затыкался, она ощущалась особенно остро.

— А там, прикинь, ну прям натуральный Клондайк! — продолжил очередную байку он. — Вот не поверишь: посреди пустого магазина — целый стеллаж с консервами. А мы смотрим на него, и, кажется, будто он светится изнутри. Нет, ну понятно же, что это подстава! Но Кошак даже слушать нас не захотел. Как мы успели свалить, я хрен знает. Грохнуло так, что у меня чуть мозги не выпрыгнули. Ещё двоих из бригады осколками посекло. А банки эти все пустыми оказались, муляжи — прикинь! Вот же хитрые, падлы! Так запаяли, что хрен отличишь от настоящих.

— Ну а с Кошаком что?

— Всё, — развёл руками Стэп. — Он же прям под взрыв попал. Там запчасти по всем прилавкам раскидало — никакое сердце не соберёт. Это я к чему тебе рассказываю: не ведись на такие плюхи. Халявы в жизни не бывает.

— Ага, ясно, — с ухмылкой буркнул я.

— Не, ну чё ты лыбу давишь? Я ж тебе реальную историю рассказал. Кошак — он ведь не вчерашний парень, человек с опытом. И так тупо попался. Вот как загипнотизировали, ей-богу. Ну чё, назад пора. — Напарник бросил взгляд на часы. — Пока то, сё, на дорогу время. Как раз к закату успеем.

— Мы не пойдём назад, — покачал головой я.

— В смысле⁈ — Стэп замер посреди улицы. — Ты ведь шутишь сейчас, да?

— Нет.

— У тебя мозги, что ли, замёрзли? Я в рот топтал такие приколы!

— Хочешь — возвращайся.

— Брак, я тебя сейчас не понимаю. Ты на жизнь, что ли, насрал? Если хочешь самоубиться, то есть способы получше.

— Я хочу видеть, что здесь происходит по ночам, а заодно понять, куда они прячутся днём. Заберёмся вон на ту вышку и понаблюдаем. Сильно сомневаюсь, что ночью здесь от них прохода нет. Чё им тут делать такой толпой?

— Ты на всю голову больной, — покрутил у виска Стэп.

— Повторяю: я тебя не держу. Можешь возвращаться, если зассал.

— Мы точно подохнем, — пробормотал он, но продолжил идти со мной к вышке. — Вот как пить дать…

— Слушай, закрой клюв уже! — огрызнулся я. — Хватит каркать. Нормально всё будет.

— Если нас заметят…

— И что они сделают? Полезут к нам? Да и срать! Там один вход, и он ни хрена не широкий. Посшибаем их, как спелые яблоки, а по утру ещё сердец наковыряем.

— П-хах, — усмехнулся приятель. — Даже представил себе эту картину.

Я тоже усмехнулся. Говорить о том, что нас, скорее всего, пристрелят от греха подальше, я, естественно, не стал. Цель заключалась в том, чтобы успокоить напарника. Поводов понервничать, думаю, у нас и без того будет достаточно.

Нет, я не стал бы его упрашивать, реши он вернуться в кремль, однако остаться ночью под открытым небом одному мне тоже не очень-то хотелось. И всё же подобный вариант гораздо предпочтительнее психующего от каждого шороха напарника.

— Так, — с деловым видом объявил Стэп, — до заката у нас почти два часа. Предлагаю пожрать, пока есть возможность. Я как про эти бич-пакеты вспомню, слюни так и капают. Ты как на это смотришь?

— Положительно.

— Я раньше их с похмелья любил. Помню: как нажрёмся с приятелями, а с утра, первым делом БПху запаривать. Сосисочек туда пару штук и майонезику. М-м-м, я бы сейчас за ложку мазика не знаю что сделал. Да всё что угодно!

— И друга бы продал?

— Не, ты точно дурак, и уши у тебя холодные.

— Да шучу я.

— За такие шутки в зубах бывают промежутки, — ответил прибауткой он. — А ведь мазик самому сделать можно. Ты знаешь как?

— Растительное масло, яйцо, уксус и соль, — выдал рецепт я. — Это если по классике.

— Да что может быть проще? — вздохнул Стэп. — Только у нас ни масла, ни яиц.

— Мои вроде на месте, — хмыкнул я.

— Фу, — поморщился напарник. — Вот как можно было такое блюдо опошлить?

— Нам бы бинокль найти, — резко сменил тему я. — Или хоть что-то, способное изображение приблизить.

— Ага, мечтать не вредно. В наше время даже очков не найти. Хотя у Макара полно всякого добра. Но он ведь жадный, как тот еврей из анекдота.

— Давай туда. — Я указал на открытый подъезд. — У тебя есть чем воду вскипятить?

— Есть, — кивнул приятель. — Я тоже запасливый.

Забравшись в квартиру с относительно целыми окнами, чтобы укрыться от ветра, мы разложили на столе нехитрую снедь. Стэп выудил из рюкзака пакет с сухой вермишелью и пачку сухого топлива в таблетках. Пока он разводил огонь, я наколол льда, который мы засыпали в алюминиевую кружку.

Ждать пришлось долго. За это время я отыскал большую чашку, в которую мы покрошили три брикета и засыпали бульонной вытяжкой. А вот за ложками пришлось топать в соседнюю квартиру. Из этой добытчики выгребли всё, что только можно было унести. Даже мебель частично вынесли.

— Надо было костёр развести, — буркнул Стэп, когда я вернулся. — Вторая таблетка пошла, а вода чуть тёплая.

— Закипит, никуда не денется, — отмахнулся я, развалившись на диване, который стоял поперёк комнаты.

Похоже, его тоже собирались вынести, а может просто передвинули, чтобы добраться до лампочек в люстре. Зато никто не позарился на телевизор неслабого такого размера. И даже игровая приставка от «Сони» оказалась никому не интересна. А ведь когда-то всё это было предметом для зависти.

— Может, ещё одну покрошим? — спросил Стэп. — А то это так, на два раза пёрнуть — и всё вылетит.

— Нет, — сухо отрезал я. — Вернёмся в кремль — пожрём нормально. У тебя с водой как?

— С пол-литра в термосе осталось.

— Нужно будет ещё льда натопить, добавить.

— Заварочки бы туда и сахарку побольше, да всё это с печеньицем. Мы по первому времени когда в рейд выходили, я всегда с собой упаковку «Юбилейного» таскал. Его тогда на складах как грязи было. А сейчас за него убить могут. Во житуха пошла, а? — Стэп громко сглотнул слюну. — Ну наконец-то…

Послышалось тихое журчание, и по комнате распространился аромат концентрированного куриного бульона. Мой рот моментально наполнился слюной. Не знаю почему, но в этот момент я с сожалением вспомнил о рыбьих плавниках, которые выбросил, как только меня выпустили из камеры. Сейчас бы они пришлись как нельзя кстати. Сиди себе на вышке и посасывай, словно конфетки. Да уж, Стэп прав: житуха сейчас ещё та…

— Подождём, чтоб посильнее распухли, — произнёс он. — Так будет больше казаться. Эх, сейчас бы яичко сюда, варёное. Я тут на днях голубиное гнездо нашёл, а в нём скорлупа от яиц. И мне так вдруг захотелось, будто это тортт какой. Ты когда последний раз яйца видел?

— Утром, перед тем, как всё это дерьмо началось, — честно ответил я. — Для брата завтрак готовил.

— И где он сейчас?

— Хотел бы я знать, — вздохнул я.

— Ну он хоть жив?

— Наверное, — пожал плечами я.

— Повезло, — теперь уже вздохнул Стэп. — А я вот этими руками собственного сына… Лучше бы он мне тогда глотку перегрыз, сейчас бы хоть вместе были. Он ведь даже на человека не был похож, прям дикий зверь…

Я молчал. А что на это сказать? Извини? Или высказать соболезнования? Стэпу просто хотелось выговориться, так пусть себе языком молотит, а я послушаю.

— А моя, дура, не выдержала, в петлю полезла. Первый раз я её вытащил, а потом… — Приятель в сердцах махнул рукой. — Давай жрать, короче.

— И как ты с этим справился? — всё же спросил я, перебравшись с дивана на табурет.

— Да пёс его знает. Просто жил дальше. Страшно было очень, настолько сильно, что он горе затмевал. Я уже потом всё осознал, когда до кремля добрался. Вот там меня капитально накрыло. М-м-м, я ща в тарелку кончу, — неуместной фразой обозначил вкусовые ощущения Стэп и зачерпнул ещё одну ложку.

— Ты метай пореже, не один так-то, — осадил его пыл я и тоже набросился на блюдо.

Лапша исчезла в считаные минуты, а по телу разлилось приятное тепло. Мороз уже не казался таким крепким, а будущая ночь под открытым небом — такой страшной.

Я скрутил две сигареты, одной из которых угостил напарника. Стэп тут же выбрался на балкон, будто собирался ночевать в этой квартире и не хотел её задымить. Некоторые привычки неискоренимы.

Я выделываться не стал и выкурил свою самокрутку, не отрывая задницы от дивана.

— Фу, — сморщился Стэп, вернувшись с балкона. — Неужели самому не противно в этом тумане сидеть?

— Нормально, — буркнул я. — Всё, валим огородами. Пока наверх вскарабкаемся, уже темнеть начнёт.

— А палево так и оставим? — кивнул на грязную миску он. — Учуют ведь.

— Да насрать, пусть нюхают, — отмахнулся я.

Приятель накинул рюкзак, я подхватил топор, и мы покинули гостеприимную квартиру. Я понимал, как сильно мы рискуем, но не хотел возвращаться в крепость с пустыми руками. Мне как-то нужно отрабатывать долг. В любом случае я должен понимать, где прячутся изменённые. И чем быстрее мы это поймём, тем лучше.

— А до Ворсмы отсюда далеко? — спросил я.

— А тебе зачем?

— У меня там машина осталась.

— Думаешь, она до сих пор там?

— Может и нет, но я хочу проверить.

— Далековато будет, — покачал головой Стэп. — Больше ста кэмэ. Пешком такое не осилим, по крайней мере, за день. В идеале туда бы на тачке смотаться, но кто же станет зазря топливо жечь. Знать бы наверняка. А что за аппарат?

— «Мерин», — ответил я. — Сто двадцать четвёртый, на дизеле.

— Пузотёрка, что ли?

— Седан, да.

— Да на хрен он тебе всрался? Одно дело УАЗ или «Нива» там…

— Сам ты дурак, — огрызнулся я. — Там движок — миллионник. Да и вообще: настоящими немецкими инженерами создан. Не то что наши — вёдра с болтами.

— Зато на нём дальше дороги не уедешь.

— А ты прям целыми днями по целине ползаешь, — парировал я.

— Ну так-то да, — согласился напарник. — Нам сейчас любая тачка в плюс. Да и соляры запас в кремле немалый.

— А откуда, если не секрет?

— Да с порта, — тут же ответил Стэп. — То, что машина за год сожрёт, для теплохода на один раз понюхать. Единственная проблема, что она со временем слоиться начинает. Но об этом пока волноваться рано. Так что да, твой «меринок» нам сейчас как нельзя кстати.

— Ладно, кончай базарить, — осадил приятеля я. — Я первым полезу, ты за мной. И чтоб ни звука больше, понял?

Вместо ответа Стэп, провёл пальцами по губам, изображая замок-молнию.

Я одобрительно кивнул и взялся за первую ступень, которая оказалась обжигающе холодной. В памяти сразу всплыл момент, как мы выбирались из подземной тюрьмы. Ближе к поверхности лестницы были точно такими же ледяными.

Я вскарабкался дай бог метра на три, и, обхватив лестницу, сунул руки под мышки, чтобы к ним вернулась чувствительность. Стэп всё ещё топтался внизу, дожидаясь, пока я заберусь повыше. И как только я продолжил движение, он последовал за мной. Мы останавливались ещё несколько раз, чтобы отогреть руки, пока не выбрались на площадку для обслуживания.

— Твою мать, — всё же не сдержался и заговорил Стэп. — Да мы здесь от холода сдохнем.

— Заткнись, — шикнул я и втянул ладони в рукава.

А на высоте птичьего полёта погода покоем не баловала. Резкие порывы ветра мгновенно выдували всё тепло из-под одежды. Лицо онемело, а в висках, в сжавшихся от холода сосудах, застучала кровь. Но ничего не поделать, придётся терпеть.

Стэп определил направление ветра и прижался спиной к основанию, сжавшись в бесформенный комок. Я прошёлся по крохотной площадке, осматривая раскинувшийся под ногами город. Улицы просматривались, как на ладони, но это пока. Вскоре солнце скроется за горизонтом, и видимость резко снизится.

Радует одно: что сегодняшнее небо безоблачно. А судя по тому, что было вчера, практически полная луна должна дать достаточно света, чтобы рассмотреть всё, что происходит под ногами. Лишь бы тучи не нагнало, иначе вся наша затея пойдёт прахом. В отличие от нас, твари могут видеть в темноте, а значит, они вполне способны остаться для нас незамеченными.

Очередной порыв ветра пронзил одежду и заставил тело трястись от холода. Я попробовал помахать руками, чтобы разогнать кровь, но тут же бросил эту затею. Платформа под ногами затряслась и передала вибрацию на всю конструкцию, грохот от которой эхом прокатился по пустынным улицам города. Выходит, придётся терпеть. Ну или выбрать тот же вариант, что и Стэп: скукожиться, чтобы уменьшить собственную площадь. Так больше шансов сохранить тепло.

Главное — не уснуть. На таком холоде это станет фатальной ошибкой. Я даже на всякий случай пнул напарника. Тот дёрнулся и уставился на меня вопросительным взглядом.

— Не вздумай спать, — шёпотом произнёс я. — Замёрзнешь насмерть.

— В курсе, — буркнул он и скукожился ещё сильнее.

Небо уже окрасилось в алые тона, и на фоне заката вид на мёртвый город был потрясающим. На мгновение показалось, будто в окнах вновь вспыхнул свет, а всё то, что случилось с миром, — лишь кошмарный сон. Даже Стэп выбрался из своего кокона и встал рядом, глядя на прекрасный пейзаж, от которого захватывало дух.

Но как и всё в этом мире, закат тоже оказался конечным и продлился всего какие-то пару минут. Затем огненный шар окончательно скрылся за горизонтом, оставив после себя лишь тонкую серую полосу на темнеющем небосводе. А ему на смену высыпали звёзды. Вначале — одинокие яркие точки, но вскоре они обсыпали небесный купол так плотно, что даже их тусклого света хватало, чтобы рассмотреть всё, что происходит внизу.

Вот только город был по-прежнему мёртв. Ни звука, ни отблеска, только завывание ледяного ветра в пустынных закоулках. Хотя где-то на пределе слышимости грохала дверь, мерно поскрипывая на замёрзших петлях. Со стороны реки протяжно завыли волки. Но признаков присутствия человека по-прежнему не было. И лишь кремль светился на фоне тёмного городского силуэта, оставаясь единственным островком жизни. А ближе к полуночи погас и он.

Стэп снова свернулся калачиком, изредка подавая признаки жизни. А я крутился на крохотной площадке, всматриваясь в темноту улиц. В один момент мне показалось, будто я заметил движение, но сколько я ни таращился в эту точку, оно так и не повторилось. Затем вдалеке послышался рёв двигателя, а по стенам мелькнул свет фар. И снова навалилась глухая тишина. Холод проникал внутрь ледяными пальцами. От резких порывов ветра начали стучать зубы, но я терпеливо ждал, когда наметится хоть что-то. Любой намёк, любое движение.

И вскоре был вознаграждён.

Лунный свет заливал улицы, и я прекрасно видел всё, что происходит внизу. Небольшой отряд двигался в сторону кремля. Они не таились, пребывая в полной уверенности, что за ними никто не смотрит. И в любой другой день так бы и было. Люди вообще редко смотрят вверх, и хотя изменённые от нас отличались, когда-то давно они были такими же. А потому я не скрывался и внаглую наблюдал за их перемещениями. Нет, их лиц я не видел, как и того, кто отделился от кремля и направился в их сторону. Но подсказок мне было не нужно, я знал, кто спешит к ним на переговоры.

Я пнул Стэпа и ткнул пальцем вниз. Он подполз к краю на четвереньках и вместе со мной уставился на происходящее. Мы даже многозначительно переглянулись, мол: оба понимаем, что сейчас происходит.

Они встретились в переулке, где скрылись от нашего взгляда. Но мы уже увидели всё, что хотели. Жаль, не могли подслушать их разговор или хотя бы сфотографировать саму встречу. Это стало бы отличным финалом правления Глаза. Но увы, приходилось плясать от того, что имеем.

В остальном улицы города оставались пустынными. Тот звук мотора как раз предвещал появление небольшого отряда, а значит…

Мою голову посетила совсем уж безумная мысль. Несколько секунд ушло на то, чтобы она сформировалась окончательно, а затем я с хищным оскалом уставился на Стэпа.

— Ты чё удумал? — прошипел он, словно прочитав мои мысли.

— Дашь обрез погонять? — шепнул я в ответ.

— Иди в жопу, я туда не спущусь

— Тебя и не просят. Просто дай обрез.

— Твою мать! Да ты точно больной ублюдок! На, ёпт…

Он сунул мне в руки ствол, и я тут же ступил на лестницу. Но не успел преодолеть и пары метров, как сверху раздался шорох: Стэп не желал пропускать веселье. Тем более что его история обещала пополниться таким рассказом, правдивость которого ещё придётся доказывать. Но если всё выгорит, если всё срастётся как надо, в глазах обычных людей мы будем выглядеть героями покруче пресловутого Супермена.