Брак по воле Стихий

Глава 21. Родственные связи

Арман

После первого допроса об Армане будто бы забыли. Хотя, наверное, это тоже было одной из форм морального давления – отправить в подземелья и не давать ни еды, ни воды. Возможно, надеялись, что, просидев так несколько дней, Ар с радостью признается во всём, даже в том, чего не совершал. Вот только тут они точно просчитались, потому что теперь за ним была Эйра. И он уж точно не собирался говорить хоть что-то, способное принести ей вред.

Камера располагалась глубоко под землёй, и в ней не было ни окон, ни решёток – просто каменный мешок с небольшим люком в потолке. Свету тоже неоткуда было взяться, потому большую часть времени Арман предпочитал сидеть с закрытыми глазами. Сразу после ареста его заставили выпить зелье, блокирующее магию, но с тех пор прошло уже явно больше суток, а может, даже двое, потому Ар прекрасно ощущал собственный дар.

А ещё он чувствовал Эйринию. Правда, для этого требовалось сосредоточиться и мысленно потянуться к ней всей сущностью, но зато получалось ощутить её эмоции, хоть и отдалённо. С супругой явно происходило что-то странное. Сначала она взаимодействовала с энергиями, да выложилась настолько, что умудрилась вытянуть силы ещё и из Армана. Он после этого отключился, будто сам потратил немыслимое количество магии. Сколько проспал – не знал, может час, а может – день. Но когда проснулся, снова почувствовал Эйру. Её эмоции раскачивались, словно на качелях: от страха к триумфу, от сомнения к уверенности. Ар пытался предположить, что же может происходить с ней сейчас, и даже не сомневался, что Эйриния снова влезла в очередную историю.

Ох, и бедовая же ему досталась супруга. Хотя… он и сам не лучше. По правде говоря, непредсказуемость Эйры его в равной степени и бесила, и восхищала. Но одно он знал точно – с этой девушкой заскучать не получится.

О причинах своего ареста Ар старался не думать. Да, на допросе ему сказали, что обвиняют в отравлении императора. Вот только все доказательства у следователя тайной канцелярии были исключительно косвенные. Ни одной прямой улики. И судя по всему, этот престарелый хлыщ решил вытащить признание из Армана любой ценой. Зря надеется. Ничего у него не выйдет.

Ему так или иначе придётся довести дело до суда – герцога просто так не казнишь. А уж там подключится магическое сообщество, и придёт время заявления о разрушении аномалии Пустого леса. Ар пытался уверить самого себя, что ничего, кроме временного заточения, ему не грозит. Старался не думать о плохом. Но эти мысли всё равно лезли в голову.

Ромуля отравили? Он может не выжить? Но что тогда ждёт империю? Прямому наследнику только десять, остальным детям императора – и того меньше. Императрица по закону регентом быть не может. Но кто тогда?

Логичным было бы назначить на эту должность самого Армана, вот только очень кстати нарисовалось это глупое обвинение и арест. Значит, остаётся только Брим Сорит, как второй ближайший родственник правителя, пусть и по материнской линии. Кажется, он приходился императору троюродным братом. Сам Ромуль был рождён от второго брака, и родными с матерью Армана они были только по отцу. Ну а Ару Сориты вообще никакой роднёй не считались.

А ведь именно императорского советника Арман подозревал в организации переворота. И позволил этому случиться. Недооценил коварство врага.

Вокруг стоял непроглядный мрак, в котором то и дело раздавался цокот маленьких крысиных когтей по каменному полу, но пока ни одна из серых гадин не рискнула подойти к Граниди. Они явно чувствовали в нём магию и силу, потому старались держаться подальше.

Чем дольше тянулось время, тем сильнее Ару хотелось пить. А вот от голода уже подташнивало, потому о еде не особо думалось. Чтобы отвлечься, он начал просчитывать возможные варианты побега. Нет, убегать не собирался, ведь этим бы только доказал свою виновность. Но покинуть эту жуткую камеру мог хоть сейчас. Вышиб бы люк магией, а дальше – по обстоятельствам.

Возможно, если бы он почувствовал, что Эйре грозит опасность, то не стал бы медлить. Но пока она была вполне спокойна и даже довольна. А ещё в ней очень ярко ощущалось предвкушение чего-то хорошего, и это тоже придавало Арману сил.

Вдруг задвижка на люке заскрежетала, створка откинулась, а в глаза Арману ударил свет. Он не был ярким, но после времени, проведённого в полной темноте, казался просто безумным. В камеру спустили металлическую лестницу, и сверху раздался голос:

– Лорд Граниди, сами выберетесь или помочь?

Ар усмехнулся. Тон был уважительный, даже немного раболепный, а так к арестантам не обращаются. Неужели его пришли освобождать?

– Сам, – ответил Ар и медленно поднялся на ноги.

Немного постоял, размял затёкшие мышцы, примерился к лестнице и начал восхождение.

Наверху ждали трое. И что удивительно, рядом с двумя довольно молодыми стражами стоял Хорес Силаф, глава подразделения, занимающегося особо важными расследованиями в империи, так называемой, тайной канцелярии.

– Как отдохнул? – спросил он, смерив Ара чуть насмешливым взглядом. – Вспомнил юность?

– Это не те воспоминания, которые мне хочется переживать заново, – ответил Арман, отряхивая брюки. Хотя, их без магии уже было не спасти.

– Идём. Император желает поговорить с тобой лично.

Ар мысленно хмыкнул. «Значит, жив». Этот вывод не вызвал у него огорчения. Более того, Граниди вдруг осознал, что ему было бы жаль, если бы дяди не стало. Наверное, всему виной кровная связь. Всё же Ромуль – его единственный старший родственник. Никого иного, увы, не осталось.

Вопреки ожиданиям, они направились не в кабинет императора, где обычно проходили все их встречи, а прямиком в семейное крыло. Ару эта часть дворца была прекрасно знакома. Когда-то они с сестрой жили здесь. До тех пор, пока он не начал сбегать, а Эрику не отправили в пансион.

Но когда Силаф остановился у двери личных императорских покоев, Ар присвистнул.

– Его величество желает говорить со мной здесь? С чего такая честь? – чуть язвительно выдал он.

– Заходи, он ждёт в спальне, – глава тайной канцелярии сам открыл для Граниди дверь.

– Он что при смерти? – вдруг выдал Ар.

– Уже нет, – ответил тот. – Иди. Мы подождём.

Ар перешагнул порог и закрыл за собой дверь. А затем решительно двинулся туда, где чувствовал чужое присутствие.

Ромуль полулежал на широкой кровати. Его спальня, как и весь дворец, утопала в роскоши и позолоте, а вот сам император на фоне всего этого изобилия выглядел особенно немощно. Он похудел и будто весь высох. И что поразило Ара сильнее всего – это чувство жалости, проснувшееся в душе при виде дяди.

– Рад, что ты в порядке, – сказал Ромуль вместо приветствия. – Присаживайся. На столике вода и еда. Вряд ли тебя в подземельях хорошо кормили.

– Вообще не кормили. И пить не давали, – ответил Арман, буквально падая в кресло.

Полный стакан воды он осушил за пару мгновений и почувствовал себя растением, которое полили после длительной засухи. А вот ел уже спокойнее, отрезал мелкие кусочки, тщательно пережёвывал, прекрасно понимая, что после вынужденной голодовки, организму вредно сразу сильно наедаться.

Когда же немного утолил голод, опомнился, что император до сих пор молчит. И тогда решил спросить сам:

– Ты приказал привести меня сюда, чтобы покормить? – в его голосе явно слышалась ирония.

– Чтобы поговорить, – ответил Ромуль. – Представляешь, меня тут недавно прокляли, да так, что врачи просто опустили руки. А потом случилось… чудо.

Последнее слово он произнёс с доброй усмешкой, которую Арман никак не ожидал увидеть. Такое выражение на лице императора не появлялось уже давно. Наверное, в последний раз Ар видел подобное, ещё когда были живы родители.

– И это чудо носит одну с тобой фамилию, – добавил Ромуль.

Когда смысл последней фразы уложился в голове Армана, он едва не подавился кусочком тушёной курицы. Закашлялся, поспешил запить водой и только потом снова посмотрел на дядю.

– Полагаю, это не Эрика, – проговорил Ар, уже не сомневаясь в личности «чуда».

– Да, это была Эйриния, твоя супруга. А попала она сюда с помощью одного из утерянных много лет назад родовых артефактов и моего сына. Явилась, уничтожила проклятие, а когда я очнулся, заявила, что теперь я просто обязан тебя отпустить. Хваткая девушка. Но интересная.

Ар слушал его и не знал, ругаться ему или смеяться. Хотя, Эйра снова его удивила, и он сильно сомневался, что это была последняя её отчаянная выходка.

– То есть я свободен? Могу уйти хоть сейчас? – спросил Арман.

– Можешь. Но разговор ещё не закончен, – спокойно ответил император. – Эйриния сообщила о вашей экспедиции в Пустой лес. Ты хоть понимаешь, как рисковал, отправившись туда?

– Мы все рисковали, – развёл руками Ар.

– Нет. Ты рисковал больше всех. Потому что это место должно было поглотить тебя, как тех, кто его создал. Как всех обладателей магии нашего рода, которые ходили туда после. Оно бы уничтожило тебя, превратив в тварь тьмы.

Ар задумчиво покрутил в руках вилку, поднял взгляд на дядю и спросил:

– Значит, именно кто-то из наших предков сотворил артефакт тьмы, который был в центре аномалии?

– Я не знаю, что точно там находилось. Но да, это случилось во время Великой войны. Два младших сына императора Артена решились на отчаянный шаг. Они хотели усилить собственную магию до такой степени, чтобы одним заклинанием уничтожать вражеские полки. Что именно сотворили – неизвестно. Живых свидетелей не осталось. Да, вражеская армия после этого пала… но и наша тоже. В месте последней битвы образовалась аномальная зона, вокруг которой быстро создали большой ров. Император тогда распорядился стереть все упоминания о его сыновьях из списка участников сражения. Он боялся народного восстания.

– Ясно. Скажи, почему ты отправил на каторгу Эдварда Монвира? – вдруг спросил Ар, прокручивая в голове полученную информацию.

– Он подобрался слишком близко к разгадке. И решил, что разобраться с аномалией Пустого леса может только кто-то, обладающей императорской магией. То есть… ты. А я не мог допустить, чтобы мой племянник сгинул там.

– Так боялся потерять того, кто заряжает для тебя родовые артефакты? – с холодной усмешкой проговорил Ар. – А об угрозе, что уже больше полувека висела над миром из-за перекоса в течении магических потоков, ты не думал?

Император не ответил и впервые на памяти Армана виновато опустил взгляд.

– Думал, Ар. И очень внимательно читал все записи профессоров, в разные времена занимающихся изучением этой аномалии. По всему получалось, что разобраться с Пустым лесом мог только одарённый представитель нашего рода. Но для того, чтобы у этого героя появился шанс, ему требовался своеобразный якорь. Потому я сделал ставку на магический брак, и Эйриния Монвир очень удачно попала в поле моего зрения. Старик Даривор явно рассчитывал на что-то подобное, потому и сам предложил женить тебя на девушке, которую ты так неосмотрительно опозорил. А я решил немного подтолкнуть обещанием, что после рождения ребёнка отпущу лорда Монвира.

– И действительно бы отпустил? – со скепсисом произнёс Ар, скрестив руки на груди.

– Да, – без капли сомнения ответил император. – И даже профинансировал бы его исследования. При условии, что он бы привлёк к ним тебя и твою супругу. Как видишь, ставка оказалась верной. Правда, всё получилось немного не так, как задумывалось. Кстати, твоя Эйра выбила из меня обещание снять все обвинения с её отца.

– Прямо-таки выбила? – иронично бросил Арман.

– Почти, – уклончиво ответил Ромуль.

– Хороший у тебя был план, ничего не скажешь, – в голосе Ара звучал ледяной яд. – То есть мы с Эйрой и её отцом всё равно бы отправились в Пустой лес. И если бы сгинули там, у тебя бы остался наш ребёнок. Этакая страховка, чтобы после открытия в нём дара, было кому заряжать родовые артефакты.

– Арман, это не блажь и не прихоть, – голос Ромуля звучал очень серьёзно. – Без наших артефактов защита дворца падёт. А сама императорская власть начнёт трещать по швам. Они необходимы не мне – империи. И если бы я мог, то заряжал бы их сам.

– А от меня бы, наконец, избавился? Как от моих родителей? – с вызовом бросил Граниди, прекрасно понимая, что за такие заявления его могут прямо сейчас вернуть обратно в камеру.

Но, вопреки ожиданиям, император спокойно вздохнул и отрицательно мотнул головой.

– Я не отдавал приказа их убить, и уже тысячу раз говорил тебе об этом, – устало сказал Ромуль. – Кто-то сделал это от моего имени, но кто – так и не удалось выяснить. Ар, я любил сестру. Когда-то именно я помог ей сбежать с твоим отцом. Мы с ней всегда хорошо ладили. Вспомни, она ведь радовалась моим визитам. И ты тоже тогда мне улыбался.

Император горько усмехнулся и поднял глаза к потолку.

– А ведь ты именно после смерти родителей меня возненавидел.

– Нет. После того как узнал, что это твоих рук дело, – хмуро пояснил Ар.

– Так вот, подумай, что я этим выиграл? Лишился любимой сестры, получил под опеку мелкую племянницу и бунтаря-племянника, который только-только подчинил себе дар? Думаю, тебя хотели настроить против меня, использовать для смены власти. Но ты был слишком неуправляем. Вспомни, в те первые недели во дворце пытался ли кто-то втереться тебе в доверие? Кто мог навести тебя на мысль искать убийц родителей? Подумай, Ар, и наверняка найдёшь верный ответ. И у меня даже есть одно предположение. Более того, тот, кого я подозреваю, сейчас на допросе с артефактом истины. Я распоряжусь, чтобы его спросили и о причастности к убийству моей сестры и её супруга.

Ар смотрел на Ромуля, а его мысли уже унеслись далеко в прошлое, в те жуткие дни, когда император только забрал племянников по дворец. А ведь к маленькому бастарду Арману тогда многие относились пренебрежительно. И даже когда дядя официально признал их с сестрой, отношение окружающих не изменилось.

Но была всего одна женщина, которая тогда проявляла хоть какое-то сочувствие. Довольно молодая, симпатичная, светловолосая… Алимария. Да, леди Алимария Сорит. Мать Густава. Она тогда много говорила с Арманом, рассказывала, что когда-то дружила с его матерью. Конечно, до того, как юная принцесса сбежала с женатым любовником.

– Подожди, я как-то слышал, что мама должна была выйти замуж за Брима Сорита? Это так? – спросил он дядю.

– Так, – кивнул император и чему-то довольно улыбнулся. – Ты мыслишь в верном направлении. Увы, я сам дошёл до тех же выводов только сегодня. Знаешь, после вмешательства твоей супруги у меня будто в голове прояснилось. Даже закралась мысль, что некоторое время в моё сознание вмешивались магически. Но это мы тоже выясним на допросе.

– Брима Сорита? – удивлённо спросил Ар. – Ты отправил к дознавателям собственного советника?

– Да. Уже как два часа с ним ведут милые беседы. А сдал его собственный сын… с подачи твоей супруги и какой-то её крайне одарённой знакомой, способной создавать заклинания истины. Так что леди Граниди и тут отличилась, – император тепло и довольно улыбнулся. – Вот подумываю орден ей выдать за заслуги перед империей. Как считаешь, оценит?

Арман смотрел на дядю и уже даже не пытался бороться с улыбкой. Кажется, впервые за последние лет семь беседа с императором его не раздражала, а вызывала тёплые эмоции. Неужели они на самом деле могут нормально общаться? Неужели Ар ошибочно обвинял его столько времени?

Нет, Ромуль далеко не герой и хорошим человеком его сложно назвать. Но вот теперь, после этого странного разговора, Ар невольно начал относиться к нему чуточку лучше.

– Ладно, иди к жене. Мои стражи проводили её до вашего дома, – сказал император, устало прикрыв глаза.

Он выглядел болезненным. Видимо, этот разговор забрал у него все скопленные силы.

– И передай Эйринии, что я буду рад, если она заглянет ко мне завтра… как целитель, – добавил его величество.

– Непременно передам, – ответил Ар вставая. И уже хотел направиться к двери, но всё же решил добавить: – Поправляйся.

Правда, большего ничего говорить не стал.

– Спасибо, – поблагодарил Ромуль, а ведь на памяти Ара он вообще впервые выдал слова благодарности.

Видимо, Эйра своей светлой магией немножко перестаралась. Но даже если это так, вряд ли кто-то предъявит ей претензии. А уж стране точно не станет хуже.

Уйдя из покоев императора и направляясь к выходу из дворца по знакомым вычурным коридорам, Ар улыбался. А в его сердце как никогда сияла гордость за свою сумасбродную, но такую любимую супругу. И больше всего на свете ему хотелось скорее поймать её в объятия.