Брак по воле Стихий

Глава 15. Крайние меры

Я вышла первой. Арман бесшумно шагал за мной. Он держал дистанцию, не пытался дотронуться или поймать за руку. Весь его вид говорил, что я ни капли его не интересую как женщина, но это придётся исправлять. Иначе ничего у меня не выйдет.

В комнату на третьем этаже я вошла с решимостью человека, гордо идущего на эшафот. Граниди закрыл за нами дверь, сел в стоящее в углу кресло с золочёными подлокотниками и посмотрел выжидающе.

– Мы нашли артефакты, – проговорила, поставив на стол шкатулку. – Один из них похож на усилитель магии.

Я показал ему кулон в форме чёрного сердца. И поспешила надеть его на себя. Арман наблюдал за моими действиями без эмоций. Словно смотрел совершенно неинтересный спектакль.

Кулон холодил кожу, но, как ни странно, придавал уверенности. В конце концов, я уже успела совершить столько рисковых безрассудных поступков, что уже привыкла к ним. Интуиция подсказывала, что я на верном пути. А если уж потом и пожалею… значит, буду виновата сама.

Медленно подойдя к наблюдающему за мной Арману, я опустила руки на крепкие плечи, провела вверх до самой шеи и мягко зарылась пальцами в его волосы на затылке. От меня к нему тут же полился поток светлой магии, но вот кулон так и не сработал.

Ар вздрогнул, чернота на лице стала меньше, но пока и не думала пропадать.

– Малышка хочет ласки? – проговорил он с мурчащими нотками.

Сейчас даже этот голос казался мне совершенно чужим, отталкивающим. Но я всё равно наклонилась к его лицу и коснулась губами губ. Арман ответил, но поцеловал дерзко, даже немного грубо. Мне же снова казалось, что целуюсь с незнакомцем. Очень хотелось его оттолкнуть, но я, наоборот, прижалась сильнее и даже села к нему на колени.

Этот мой порыв он расценил, как приглашение к действию. Его рука отточенным движением нашла пуговицы на моей блузке. Проворные пальцы быстро расстегнули каждую, а ладонь по-хозяйски легла на холмик груди поверх бюстгальтера. При этом Ар продолжал терзать мой рот. А когда, не сдержавшись, я отвернулась, принялся ласкать губами мою шею.

Поток света лился от меня к нему непрерывно, но без усилителя этого оказалось слишком мало. Артефакт же активироваться не собирался.

Арман всё ещё был одержим тьмой, и просветов в его состоянии не наблюдалось. Стянув с него рубашку, я опустила ладонь поверх солнечного сплетения и направила туда мощную волну света. Вот только Граниди это не понравилось. Он убрал от себя мою руку, потом поднялся вместе со мной из кресла и переместился на кровать. Ар не собирался давать мне пауз или передышек. Сразу избавил меня от блузки, коротко поцеловал и принялся стягивать мои брюки.

Меня же всё сильнее била мелкая дрожь. Я очень надеялась, что усилитель сработает, и мне хватит нескольких поцелуев, чтобы вернуть Арману сознание и адекватность. Но просчиталась. И теперь всё шло к закономерному финалу… который пугал меня до паники.

Я продолжала делиться с Аром светлой силой, передавала её через каждое прикосновение, но теперь он уже перестал обращать на это внимание. Куда больше его увлекала моя грудь, которую он ласкал губами и языком. В книге было написано, что женщинам это доставляет удовольствие, но сейчас я не испытывала ничего подобного. Ощущение, что со мной рядом чужой человек, не давало расслабиться. Мне не нравилось происходящее, и, наверное, я бы могла всё это прекратить, но… решила пойти до конца.

– Детка, ты такая холодная, – прошептал мне на ухо Арман, в то время как его пальцы нагло пробрались под последний предмет моего белья. – Дрожишь. Расслабься.

Он медленно и глубоко меня поцеловал, продолжая гладить там, где моего тела никто никогда не касался. Вопреки его словам моё напряжение только усилилось, а к нему добавилось отвращение. Я пыталась убедить себя, что со мной мой Ар, мой муж. Тот, от одного поцелуя с кем у меня терялся разум и подкашивались ноги. Вот только сейчас все ощущения говорили об обратном.

Светлая магия не помогала, глаза Ара всё ещё оставались непроницаемо чёрными. И у меня осталась последняя надежда на полное завершение нашего брачного ритуала. Ведь если между нами всё же есть чувства, то, как говорил папа, наши магии сольются. И Арман снова сможет стать собой. Сейчас я желала этого с силой безумца. А мысленно молила Стихии и богов, чтобы всё получилось. В конце концов, они же приняли наш брак, так пусть теперь этот брак станет самым настоящим!

Когда я окончательно смирилась с мыслью, что сегодня близости не избежать, стало даже как-то спокойнее. Чужой Ар ласкал меня, целовал, пытался распалить и будто не замечал, что не получает никакого отклика. А я просто хотела, чтобы всё это поскорее закончилось.

Когда же наши тела всё-таки слились, я ощутила такую дикую резкую боль, что с губ сорвался крик, а глаза наполнились слезами. Казалось, меня пронзили раскалённым на огне кинжалом, да ещё и провернули. Я попыталась оттолкнуть Ара, инстинктивно использовала свет… и тот вдруг сорвался с рук мощнейшим потоком. Он прошёл сквозь тело Армана, не причинив вреда, но я всё равно испугалась такой безумной силы. Артефакт, наконец сработал, вот только мне было слишком плохо, чтобы это осознать.

– Отпусти! – прохрипела, всхлипывая. – Пожалуйста, не надо!

– Эйра… – испуганно прошептал Арман. И звучание собственного имени мигом вернуло меня в реальность.

Граниди смотрел на меня с ужасом, а в его ясных зелёных глазах стояла такая жгучая вина, какой в них не могло быть по определению. Я же несколько секунд просто пялилась на него, не в силах поверить своему зрению. Но на лице супруга не было больше ни чёрных вен, ни других отметок тьмы. И что самое главное – я снова чувствовала его родную душу. Чужак исчез, вернув мне моего Армана.

Ошалев от радости, вцепилась руками в его плечи, притянула к себе и сама поцеловала. А едва ощутила губы Армана на своих губах, как с облегчением почувствовала знакомую негу и сладкое удовольствие. Ар целовал меня медленно, с упоением. Нежно гладил шею, касался груди, срывая сладкие стоны. Но когда снова двинул бёдрами, я опять ощутила боль, хоть уже и не такую сильную. Скорее – её отголоски.

Он остановился ненадолго, но спустя несколько сладких поцелуев продолжил движения. И теперь я даже попробовала двигаться вместе с ним, а неприятные чувства почти полностью пропали, оставив лишь воспоминания. Но вдруг Ар приподнялся, осторожно повернул опешившую меня набок и лёг позади. Снова была лёгкая, почти незаметная боль, но потом ощущения каким-то удивительным образом стали значительно более приятными. Ладонь Армана лежала ниже моего живота, надавливая, поглаживая, направляя ритм, а в моей голове уже начинали клубиться странные розовые туманы, собираясь в плотное облако. В момент, когда они вдруг взорвались удивительным удовольствием, я восторженно вскрикнула. Оно разливалось по телу, подобно кругам от брошенного в воду камня, наполняя и одновременно опустошая. Это оказалось странно… Странно, но до умопомрачения хорошо.

Я прикрыла глаза и позволила себе выпасть из реальности. Мне было жизненно важно прочувствовать этот момент, осознать его, принять. Ар так и лежал позади, теперь мягко поглаживая меня по руке и бедру. И каждое его прикосновение рассыпало по моему телу полчища приятных мурашек.

Но по мере того как отступало удовольствие, ко мне начала возвращаться адекватность. И, как ни странно, но первой серьёзной мыслью было не сожаление от потери невинности, а страх. Я безумно боялась, что сейчас повернусь и снова увижу чёрные чужие глаза. И никак не могла решиться.

Так мы и лежали в тишине. Я смотрела в сторону, боясь даже пошевелиться. Арман же откатился от меня, судя по звуку лёг на спину, но тоже говорить ничего не спешил. И что хуже всего – вокруг заметно нарастало ощутимое напряжение.

– Прости, – приглушённый, пропитанный горечью голос Армана, прозвучавший в тишине комнаты, заставил меня вздрогнуть. – Это не должно было случиться так.

Я всё-таки повернулась к нему и, только увидев обнажённого Ара, сообразила, что на мне тоже совсем нет одежды. Тут же попыталась вытянуть из-под нас покрывало, прикрыться хотя бы его краем, но выходило плохо. Тогда Арман приподнялся, рывком вытащил из-под нас плотную ткань и протянут мне. И пока я укутывалась в неё по самый подбородок, супруг надел своё бельё, брюки и только потом снова улёгся на кровать.

– Так лучше? – спросил с явным раздражением.

– Намного, – ответила с благодарностью. – Спасибо.

Он в ответ горько усмехнулся и вздохнул, а смотреть предпочитал почему-то в потолок. Так пугающая меня чернота до сих пор не вернулась, и это было хорошим знаком. Вот только сам Ар казался откровенно расстроенным.

– Я был не в себе, Эйра, – проговорил он, наконец. – Не ведал, что творю. Но уже ничего не изменишь и не вернёшь. А наш брак теперь самый настоящий.

Он приподнял запястье, где ярко сиял золотом брачный рисунок. А ведь после свадьбы эти отметины потускнели и были почти незаметны. Я посмотрела на свою руку, где красовались те же золотистые символы, но не почувствовала ни сожаления, ни расстройства. Знала же, на что шла, и чем всё это закончится. Так что в моей душе сейчас скорее царило удовлетворение и даже радость от того, что тьма отступила от Армана.

– Почему ты позволила мне это? Почему не ударила, не оттолкнула, не остановила? – Он приподнялся на локте и теперь пристально смотрел мне в глаза. – Тебе же не нравилось происходящее. Ты же едва не кривилась от отвращения.

Он на самом деле не понимал. Хорошо, что хотя бы всё помнил.

– Потому что это был единственный способ вернуть тебя, – ответила я, а уголки губ против воли поползли вверх. – Ар, тобой полностью завладела тьма. Ты вёл себя жутко, уже не был собой. Мой свет не мог справиться. И тогда я поняла, что близость и закрепление брачного ритуала – единственный способ тебя вытащить. Теперь наша связь стала значительно сильнее, а для магии мы почти единое целое. И я очень надеюсь, что светлая сила больше не позволит окружающей тьме тебя подчинить.

Он слушал внимательно, но вот радости в его глазах я не видела. Наоборот, их всё сильнее сковывал холод.

– То есть, ты великодушно пожертвовала своей свободой и будущим ради общего блага? – спросил ровным холодным тоном. – Ах да, ещё и девственностью. Жертвенно отдалась тому, кто почти стал одержимым тьмой чудовищем. Очень благородно с твоей стороны. Спасибо. Несказанно ценю.

Он встал с кровати, поднял с пола свою рубашку и принялся одеваться. Я наблюдала за ним с полнейшей растерянностью и непониманием. Но постепенно в голове стали вырисовываться возможные причины такого поведения. Судя по всему, его так расстроила окончательная потеря свободы. Ведь закреплённый магический брак нельзя расторгнуть. Мы теперь связаны до конца наших дней. И такое положение вещей его, видимо, очень бесит.

– Знаешь, что, – выдала я, тоже поднявшись на ноги. – Запомни одно, Арман Граниди, я никогда не стану тебе навязываться. Живи как хочешь! Спи с кем хочешь, а про меня вообще можешь забыть сразу, как вернёмся из этого леса. Ищи девушку, которую полюбишь, живи с ней, клянусь не стану мешать! Но и я буду жить как хочу. И возможно, когда-нибудь, мы найдём способ расторгнуть этот брак, если тебе он настолько ненавистен!

– Мне?! – Ар ткнул пальцем себе в грудь. – Это разве я тут изображаю жертву, отправленную на заклание?

– Ты, – я скрестила руки на груди. – Я спасла тебя и всех нас от твоего сумасшествия. И что слышу? Жалобы? Арман, я поступила так, потому что другого выхода не было. Ты просто не видел себя! Тьма уже почти ничего не оставила от твоей личности.

– Спасибо, спасительница! – он картинно поклонился и добавил с ядовитой иронией: – Всегда мечтал, чтобы девушка отдалась мне исключительно из жалости и чувства долга.

С этими словами он вышел из комнаты, от души шибанув дверью об стену. Пока его шаги не стихли, я так и стояла посреди комнаты. А последняя фраза теперь крутилась в мыслях непрерывно, будто кто-то специально нашёптывал её снова и снова.

Он сказал: «Из жалости и чувства долга». Но получается, что сильнее всего по Ару ударило именно это? Не окончательное скрепление нашего брака? Не моя неумелая инициатива? А тот простой факт, что я пошла на нашу близость вынужденно? Но почему Армана так взбесило именно это?

И ещё женскую логику называют странной.

***

Когда я, одевшись, спустилась вниз, то нашла Армана на кухне. Он сидел за столом вместе с Белкой, Рыжим, моим отцом и двумя светловолосыми ворами, и внимательно слушал рассказ Лимера о найденных сегодня артефактах. Моё появление все, кроме Ара встретили улыбками, а Колис даже умудрился разглядеть на моей шее кулон из той самой шкатулки.

– Молодец, Эйра. Отлично придумано! – сказал он, жестом предлагая мне присесть на свободный стул. – Значит, именно благодаря усилителю ты смогла выжечь светом обуявшую Армана тьму?

Папа посмотрел покровительственно, на лице Белки читалось явное облегчение, а вот сам Ар глянул на кулон раздражённо и сразу отвернулся.

– Получается, что артефакты работают, – принялся рассуждать отец. – А центральный у них именно усилитель. Скажите, дорогие знатоки, какова вероятность, что при активации всех пяти украшений, они ещё больше усилят кулон?

– Теоретически, – принялся рассуждать Лимер, – такое возможно и даже вероятно. Но вот как будет на практике неясно.

– Предлагаю проверить, – выдал Рыжий. – Всё равно теория без практики ничем нам не поможет.

– А я согласен, – сказал Граниди. – Давайте. Где шкатулка?

– У меня в комнате, – ответила ему. – Сейчас принесу.

Он на меня даже не глянул. Просто кивнул в сторону и снова заговорил с ворами артефактов.

Когда я вернулась с находкой, было решено кулон оставить на мне, как на обладательнице самой безопасной ведущей магии. Ар надел браслет, попробовал его активировать тьмой и сразу пропал. Но не успели мы растеряться, как он снова появился на том же месте.

– Вот это я понимаю, отличное изобретение, – присвистнул Колис. – Впервые вижу такую штуку в деле. Князь, слушай, продай нам её. Вот вечно твоими должниками будем.

– Не бросайся такими словами, – отмахнулся Ар. – Посмотрим. Пока ничего обещать не могу.

Оба вора нацепили по кольцу, попробовали их активировать, но ничего не вышло.

То же произошло и с брошью, надетой отцом. Но стоило Арману пустить по этим артефактам лёгкий импульс своей родовой магии, и всё заработало.

– Эх, они только на такую силу реагируют, – сокрушённо протянул Колис.

– Как и все другие артефакты императорской семьи, – кивнул Ар. – Так что для вас они бессмысленны.

– Жаль, – вздохнул Лимер. – Ладно, коль ты нам уже их все активировал, давайте попробуем соединить их работу. Думаю, стоит взяться за руки, создав цепь.

Мы так и сделали. Только я предпочла встать между папой и Колисом, за что получила колючий взгляд Армана. Комментировать он ничего не стал. Вот только никакого эффекта от нашего эксперимента не получилось.

– Что-то не так, – задумчиво проговорил Лимер. – Может, центральный артефакт должен быть на Армане, как на носителе тёмной магии?

– Нет, подожди, он же кулон не активировал, – оборвал его Колис. – Ар, коснись камня на Эйре.

– Пусть сама попробует, – холодно ответил он. – Она же моя жена, брак у нас магический, значит, и в ней должна быть моя тьма. Заодно проверим, признают ли её родовые артефакты.

– Но… как? Я же совсем её не чувствую. Не контролирую, – ответила с растерянностью.

Ар недовольно фыркнул, шагнул ко мне и коснулся камня на шее. Затем сам взял меня за руку, вторую протянул моему отцу, а остальные замкнули круг сами. И вот теперь между нашей пятёркой будто появилось энергетическое поле, которое с каждым мгновением становилось всё сильнее. В нём смешались силы всех стихий, но преобладающим всё равно был именно мой свет.

Когда облако силы стало таким, что грозило привести к взрыву, я высвободила руки, накрыла ладонью артефакт на своей шее, и всё прекратилось. Магия начала потихоньку рассеиваться из кухни, но от её концентрации у меня всё равно стоял дыбом на теле каждый волосок.

– Вот это мощь! – выдал обескураженный Рыжий, который наблюдал за экспериментом со стороны.

– Теперь, я думаю, у нас есть вполне реальный шанс уничтожить тёмный камень-артефакт, – с воодушевлением заявил отец. – Эйра ударит заклинанием разрушения, напитанным светом. А мы все её усилим с помощью этих уникальных украшений. Если уж не сработает, то я просто не знаю, как ту жуткую штуку вообще разрушать.

– Что ж, – сказал Ар. – Тогда выдвигаемся на рассвете. А сейчас всем нам нужно отдохнуть. Завтра на самом деле предстоит сложный день.

Он снова сложил артефакты в шкатулку, пожелал всем спокойной ночи и направился наверх. Только когда Арман скрылся из вида, я сообразила, что кулон до сих пор на мне. И решила, что должна вернуть его к остальным.

Уже поднимаясь за Арманом по лестнице, я понимала, что просто нашла предлог с ним поговорить. Вот только увидев, как он пошёл прямиком к моей комнате, с усмешкой осознала, что не одной мне нужен сейчас этот разговор.

Ар ни разу не обернулся, но явно слышал, что я иду за ним. А у спальни учтиво раскрыл для меня дверь и жестом предложил войти. Сам зашёл следом, но остановился в нескольких шагах от входа.

– Эйра, – начал, опередив меня, – скажи мне, я нравлюсь тебе как мужчина?

– Нравишься, – даже не подумала скрывать я.

– Насколько сильно?

– Сильно.

Я смотрела на него, просто уже не представляя, куда может повернуть разговор. Но знала одно, сейчас нам обоим нужно быть предельно честными.

– Я чувствую в себе твой свет, – вдруг признался Граниди. – И если поначалу был уверен, что это из-за того, что ты вливала его в меня, то теперь ощущаю иначе. Как часть своей магии. И ещё… я чувствую тебя даже на расстоянии. Твоё настроение, твои эмоции, твою растерянность и смятение. Это появилось после нашей близости. Но…

Он шагнул ближе, хотел взять меня за руку, но почему-то сам себя остановил. Вместо этого снова посмотрел мне в глаза и сказал:

– Мой отец никогда не любил свою жену. Его сердце и душа принадлежали другой женщине, и закреплённый магический брак стал для него просто формальностью. Но у нас всё иначе. Наша связь очень сильна. И у меня есть только одно объяснение.

Я слушала его молча, а сердце в груди стучало всё быстрее. Отчаянно хотелось самой протянуть руку, коснуться пальцев Армана, обнять, ощутить его тепло, давно ставшее для меня родным. Но решиться на этот шаг почему-то оказалось сложнее, чем распрощаться с девственностью. Наверное, всё дело в том, что тогда я отдавалась ему только телом, а сейчас собиралась раскрыть душу.

– Скажи… – голос Армана прозвучал приглушённо, а я, к собственному удивлению, ощутила не только своё волнение, но и его. – Ты любишь меня?

– А ты? – спросила также тихо и сдавленно. – Ар, что ты чувствуешь ко мне? Ведь это я до тебя никогда не имела отношений с мужчинами. У тебя же богатый опыт. Есть с чем сравнивать.

Взгляд Армана стал чуть теплее, а губы дрогнули в улыбке. Он всё-таки взял меня за руку, поднёс её к своим губам и поцеловал внутреннюю сторону запястья, где сейчас с бешеной скоростью бился пульс.

– Ты права, у меня было много женщин, – ответил он. – Но ни одна не заставляла меня думать о ней постоянно. Ни за одну я не волновался так, что не находил себе места. Никого из них мне не хотелось защищать даже ценой собственной жизни. Я встречался с ними, часто даже не интересуясь их именами. А ты влезла в душу, встряхнула мой привычный уклад, пробралась прямо в покрытое льдом сердце и обосновалась там с комфортом. И нет, Эйра, я не смогу позволить тебе встречаться с другими мужчинами. Меня от одной этой мысли ярость берёт. И я хочу, чтобы мы стали настоящей семьёй.

– Ты любишь меня, Ар? – спросила я прямо.

Все его слова несказанно грели душу, но вот главные пока так и не прозвучали.

– Люблю, Эйра, – ответил он, а зелень его глаз стала ещё ярче, будто засветилась изнутри.

Это признание ударило по мне, как огромная стрела из концентрированного счастья. Оно растеклось по телу и понеслось дальше. Безумно хотелось закричать от радости, от переполняющих меня безумных эмоций. Но я стояла как истукан и тонула в самом родном на свете взгляде.

– И я люблю тебя, – сорвалось с моих губ заветное признание. – И безумно рада, что ты снова стал собой. Настоящим. Тьма делала тебя чужим. Другим. Не тобой. И даже целуя тебя тогда, я не чувствовала, что это ты. Не могла себя в этом убедить.

Ар обнял меня, осторожно притянул к себе и коснулся губами волос. Я обхватила его торс руками, прижалась всем телом и блаженно прикрыла глаза. Мой. Родной. Любимый.

Не знаю, сколько мы так простояли, но, когда я подняла голову, желая что-то сказать, Ар накрыл мои губы своими. Целовал нежно, трепетно, так восхитительно медленно, что у меня мигом пропало чувство реальности. Но с каждым мгновением поцелуи становились всё горячее, всё жарче, и теперь их было катастрофически мало. Мне хотелось большего: больше прикосновений, ласк, ощущений. И это точно оказалось взаимно.

На кровать мы упали, продолжая целоваться. Раздевались, тоже как-то умудряясь почти не отрываться друг от друга. И только когда на нас не осталось одежды, Ар опомнился.

– Подожди, – прошептал, нависая надо мной. – Так сразу нельзя. Тебе снова будет больно.

– Неважно, – ответила, поймав его губы своими. Мне казалось, что, если мы сейчас остановимся, я просто взорвусь.

– Эйра, я хочу, чтобы тебе со мной было всегда только хорошо, – взволнованно прошептал Арман, целуя мою шею. – И никак иначе.

– Ар, – позвала я, а когда он посмотрел мне в глаза, сказала: – Я хочу тебя. Сейчас. И не сомневаюсь, что мне будет очень хорошо.

Отвечать не стал, а снова завладел моими губами, окончательно лишая способности адекватно мыслить. Больше не осталось места посторонним мыслям, опасениям, страхам. Им на смену пришли нежность, страсть и безумное удовольствие, которое снова заставило меня срываться на крик. А боли я не почувствовала совсем, её просто смело безумным коктейлем из сладких эмоций, что дарил мне любимый супруг.