Брачное объявление

Глава 4.

Говорят, что сначала было Слово. Враньё! Сначала были противный тихий скрежет и адская головная боль. Были Тьма и полное отсутствие проблеска Разума. Была Смерть.

Потом сквозь непроницаемую тьму стали пробиваться робкие лучики света. Это были очень дохлые и слабенькие лучики. Наверное, они были дистрофиками. Однако, постепенно, они набирали силу, жирели и крепли. И вот они уже начали проявлять не свойственную им поначалу наглость, бесцеремонно тормоша спящее сознание. Разум пробудился, и Смерть решила отступить, так как не переносила никчемной суеты Сознания и бестолковых игрищ Разума.

И не успело сознание очнуться окончательно, как в покрытой уродливыми шишками голове лежащего неподвижно существа, тело которого имело необычный цвет странного зелёного оттенка, появились первые мысли.

"Кто я?"

Нет ответа.

" Где я?"

"А кто ты такой?"

"Я и спрашиваю, кто я?!!!"

Нет ответа.

"О! Боги! - мысленно воскликнуло существо. - Скажите тому скоту, который пишет историю моей жизни, чтобы думал, прежде чем ставить свои закорючки на скрижалях времён! Пусть одумается, пока на моём бедном черепе есть хотя бы одна площадка, свободная для шишковыращивания."

Конечно, первые мысли не были столь чётко сформированными, но не может же рассказ состоять из одних лишь междометий, правильно?

Чёткие, не чёткие, но эти мысли вызвали в сознании существа смутный образ тёмного эльфа, сидящего напротив него с бокалом бренди в руках и глядящего на него пронзительными насмешливыми глазами. Глаза становились всё больше, и всё больше напоминали раскалённые угли. А руки тёмного стали превращаться в покрытые когтями крылья дракона и на несчастное существо навалился дикий первобытный ужас, и оно вновь провалилось во тьму.

В следующий раз оно очнулось, по собственным ощущениям, приблизительно через три тысячи лет. Очнулось оно от того, что в его голове какие-то малюсенькие негодяи долбили туннель.

"Гномы... нет карлики... - такова была первая мысль. - Строят шахту... надеются найти драгоценные камни... ха! ... в моей голове нет никаких сокровищ... прекратите, ради Бога! Мне так больно!!! Я простой несчастный гоблин!!!!!"

А потом уже было Слово! Точнее сказать несколько слов. Многие из них, пусть даже и самые искренние, мы вынуждены опустить по требованию цензуры и законам морали, так что первая фраза очнувшегося Мырыдхая звучала так:

- ...! Мама!!! Как ... как мне ... плохо! ... !! ... !!!!! Мамочка, где ты?!!!

Мырыдхай попытался сесть и это ему не сразу, но удалось. Размытый по пространству взгляд постепенно начинал фокусироваться на деталях, это пространство заполнявших. Те, в свою очередь, тоже постепенно прекращали свое хаотичное движение.

Посидев немного на кровати, гоблин со второй попытки поднялся на ноги и огляделся. Он находился в комнате причудливой формы, все детали интерьера которой, как и сами стены, потолок и пол, были сделаны из разных пород дерева. Цветовая гамма состояла из различных оттенков зелёного и коричневого.

Делая всё более уверенные шаги, Мырыдхай подошёл к окну ассиметричной формы. По подоконнику ползал огромный майский жук, который, как оказалось, и издавал тот противный тихий скрежет.

Выглянув в окно, гоблин со страхом отшатнулся. Оказалось, что комната находится на огромной высоте, что она сама и, очевидно, всё здание располагаются на ветвях гигантского дерева.

Оглянувшись, он с удивлением обнаружил в комнате сразу несколько одинаковых дверей. Любопытство заставило его, испытывая по-прежнему страшную головную боль, подойти к ближайшей двери и открыть её. Оказалось, что за дверью находится другая комната. В комнате царил полумрак.

Гоблин разглядел на стоявшей в комнате кровати какое-то странное тело, и, подойдя ближе, обнаружил, что тело, напоминавшее по форме человеческое или эльфийское, было плотно замотанно с ног до головы в белую ткань. На некоторых местах ткани были заметны пятна бурого цвета.

"Мумия?", - удивился он, - "это, что - склеп? Да, нет! Какой склеп может быть на дереве? Чушь! А что это тогда и где я?"

Подойдя вплотную к кровати, он продолжал с интересом разглядывать мумию, когда её тело вдруг дёрнулось и с жалобным мычанием, похожим на стон тяжелобольного существа, стало шевелить забинтованными конечностями.

- Ааааааа!!!!! АаааААА!!!!!!!!!! - заорал дико напуганный гоблин и в ужасе вылетел из страшной комнаты-склепа.

- Мама!!! Ааааа.... помогите!!!! - вопил он, пытаясь выбраться из той комнаты, в которой прежде очнулся сам. Он открывал все двери подряд, но они вели или во встроенные шкафы, или в ванные, или в смежные комнаты. Наконец, как это всегда бывает, распахнув последнюю дверь, он выскочил в коридор. Выскочил и налетел на... Оглохспаниэля.

Голова Оглохспаниэля была перебинтована, а одна рука висела на перевязи. В другой руке он держал поднос с двумя огромными кружками, наполненными до краёв. Лишь природная гибкость и ловкость, свойственная эльфам, помогла ему сохранить равновесие, не пролив ни капли.

- Что ты орёшь, как ненормальный?! - сердито спросил он Мырыдхая. - Весь дом на уши поставил!

- Дом? - спросил гоблин.

- Да, дом! Ты находишься на родовом Древе нашего клана, и считай, что тебе крупно повезло, ибо не каждому простому смертному выпадает честь гостить на Древе. Так что ты так орал?

Гоблин сразу осознал, что ему действительно выпала огромная честь. До этого он бывал в гостях у своих друзей эльфов, но только в их столичных особняках. Попасть на Древо! О таком ему не приходилось и мечтать.

"Ясно, что я совершил какой-то подвиг, - подумал Мырыдхай. - Но, хоть убей, не помню какой! Может быть, меня ещё и наградят!"

- У вас там мумия ожила! Я испугался и убежал, - объяснил он приятелю свое не геройское поведение. - Зови на помощь, одни можем не справиться.

- Какая ещё мумия?! Это Спилилелль, ему повезло меньше всех! - горько усмехнулся эльф.

- А что произошло? Война? - удивился гоблин.

- Ты что, ничего не помнишь? - в свою очередь удивился Оглохспаниэль. - Совсем ничего?! На вот, выпей холодного эля. Должно полегчать.

- Гоблины не похмеляются! - гордо заявил Мырыдхай, после чего схватил с подноса кружку и залпом её осушил. Затем схватил вторую и в три гигантских глотка покончил и с ней. Прошло несколько мгновений, и он почувствовал, что головная боль начала отступать, а память, напротив, возвращаться.

- А ты сам, как огурец! Меньше всех пострадал, я смотрю, - с невольным восхищением сказал эльф. - Лишь на лбу шишка вскочила, а так и следов-то никаких от вчерашнего поэтического мероприятия нет. Или это у гоблинов такая сила регенерации от природы заложена?

- Какая ещё дегенерация, - махнул лапой Мырыдхай. - Если бы тебя папаня лупил с детства половником по башке, то и ты бы был таким же крепким парнем, как я. Мудрый у меня отец, спасибо ему!