Божественный спор

Глава 24. Уничтожаются преимущества

Эдвард трижды перечитал записку, прежде чем до него дошел смысл написанных слов.

Ваше величество!

Понимаю, что Вы вряд ли когда-нибудь сможете меня простить, но, надеюсь, у вас получится хотя бы понять.

Мое единственное желание — любить и быть любимой, поэтому я вынуждена тайно покинуть отбор, чтобы воссоединиться с тем, на кого мне указала Вечная мать.

Чувства не всегда подвластны рассудку. Поэтому я не могу позволить сковать себя браслетами брака вопреки воле сердца.

Надеюсь, вы не будете препятствовать моей воле.

Рука сама сжалась в кулак, комкая бумагу. В груди сплелись тугим узлом панический страх и бешенство. Нет, это какой-то бред. И он категорически отказывается в него верить.

Эдвард рухнул в кресло, сжимая голову руками. Первое время он просто сидел с пустой головой и тяжело дышал, чувствуя, как в висках стучит кровь. Надо было успокоиться и подумать, но с каждой минутой только сильнее хотелось кричать и крушить все вокруг. Не сдержавшись, он все-таки взял со стола бутылку с недопитым вином и с чувством грохнул ее об пол. Стекло звонко разбилось, разлетевшись осколками по паркету. От этого стало немного легче.

Настолько, что Эдвард наконец смог собраться с мыслями, позвать Линарда и еще раз перечитать злосчастную записку уже более отстраненным взглядом. После чего он с радостью разделил мнение главы Канцелярии: письмо вполне может быть поддельным.

Через час стало известно следующее: никто не видел, как царевна покидала замок. Она ни с кем не попрощалась и, более того, не взяла ничего из вещей. Вместе с ней пропал только ее питомец — маленький белый хомяк. Король раньше и не знал о его существовании, сейчас же эта деталь заставила его крепко задуматься. Все, кроме хомяка, вполне укладывалось в версию о похищении.

Мерзкий червячок сомнения снова начал нашептывать, что, может быть, все-таки это правда. Царевна просто обвела его вокруг пальца. Но Эдвард отогнал мрачные мысли. Нет, пока ничего не известно точно, нельзя поддаваться глупому страху стать жертвой предательства.

Он будет искать царевну, пока не убедится, что с ней действительно все в порядке.

Арника пришла в себя от того, что ей было тяжело и жарко. Словно ее завалило горой горячего песка. С трудом разлепив глаза, она обнаружила себя в незнакомой комнате. Не такой роскошной, как ее покои в королевском замке, но все же дорого обставленной.

Она сама лежала на огромной деревянной кровати, обложенная со всех сторон подушками. Сверху ее укрыли до подбородка сразу двумя стегаными покрывалами из пуха. Именно их тяжесть она и ощущала.

Толкнув одну из подушек в сторону, чтобы освободить руки и сбросить покрывала, Арника поняла, что тело с трудом ее слушается. Так, будто она ослабела после долгой болезни. В голове мелькали обрывочные картинки с прошедшего бала — музыка, яркий свет, чей-то смех. Но вспомнить, как она очутилась в кровати, как ни силилась, Арника не могла.

Чтобы распихать по сторонам подушки и избавиться от покрывал, ей пришлось потратить несколько минут. И это так измотало ее, будто она полдня бегала по лесу наперегонки с ветром. Устало заметив, что одета не в ночную сорочку, а в незнакомое домашнее платье, Арника несколько раз сонно моргнула и провалилась в странную дрему.

Разбудил ее незнакомый мужской голос.

— Дорогая, как вы себя чувствуете? Вам не стоит так долго спать, нужно подкрепить силы.

В этот раз открыть глаза удалось с первой попытки. Ее взгляд быстро обнаружил молодого юношу, фамильярно присевшего на край огромного ложа.

— Голова не кружится? — заботливым тоном уточнил он.

Арника молча покачала головой, пытаясь собраться с мыслями. Но что-то странное творилось не только с ее телом, но и разумом. С одной стороны, тот опустел, лишив ее воспоминаний о последних прошедших часах. С другой, будто поделился на две противоречащие друг другу части. Из-за чего незнакомец вызывал у нее одновременно симпатию и страх.

— Кто вы такой? — прямо спросила она.

На лице незнакомца появилось скорбное выражение, вызвавшее у нее в ответ странную смесь жалости и раздражения.

— Вы забыли меня… Что ж, я должен был этого ожидать. Ведь король… нет, буду говорить прямо, этот мерзавец! Он… он травил вас приворотными зельями. И, видимо, слишком долго… так что мне остается только надеяться, что их эффект обратим. Но если нет… не переживайте, мы начнем все сначала!

Пока юноша скорбно вздыхал, кривя напомаженные брови, Арника разглядывала его, пытаясь разобраться в собственных чувствах. То, что незнакомец одновременно привлекал и отталкивал ее, страшно раздражало. Фраза про приворотные зелья немного прояснила ситуацию, хотя в то, что ее травил король, царевна, конечно же, не поверила. Вероятно, именно этот патетичный красавчик ее чем-то и опоил. Вот только делиться с ним этой догадкой она не собиралась.

— Ваши слова меня успокаивают, — соврала Арника. — Но, будьте добры, объясните, где я сейчас нахожусь? И как вас зовут… мне очень неловко, но ваше имя тоже стерлось из моей памяти.

— О, тогда я обязан заново вам представиться. Бургграф Шантельи к вашим услугам. Но раньше вы называли меня просто по имени, дорогая. И я буду крайне счастлив, если вы вернетесь к этой привычке. Молю, зовите меня своим Лорианом, — ласково сообщил красавчик. — Вы находитесь, конечно же, в моем поместье. О, это настоящее чудо, что мне удалось вырвать вас из королевского плена! Но сейчас я не буду пугать вас подробностями освобождения. Вы слишком слабы. Вот, сделайте глоток воды, вам следует больше пить.

Он поднес к ее лицу стакан, но Арника покачала головой, отказываясь. Пока с ее разумом творилось что-то неладное, она не готова была ничего есть или пить.

— Спасибо, я пока не хочу.

Лориан нахмурился.

— Вам не следует мучить себя жаждой. Наоборот, нужно как можно быстрее восстановить силы.

— Но я правда пока не хочу. Давайте вы оставите стакан рядом, и я попью позже, — Арника постаралась успокоить его улыбкой и ласковым тоном.

— Хорошо, не буду настаивать, — он со вздохом согласился. — Отдыхайте и набирайтесь сил, а я пока займусь приготовлениями. Не хочу вас пугать, но время играет против нас. Этот мерзавец наверняка вас ищет, поэтому нам нужно как можно быстрее пожениться.

— Что нам нужно сделать?! — Если бы Арника пила сейчас воду, непременно ею бы поперхнулась.

— Вступить в брак, — бургграф застенчиво опустил глаза. — Я понимаю, что из-за снадобий для вас все это звучит неожиданно, но времени действительно нет. Жрец уже прибыл, и через два часа он скрепит наши руки брачными браслетами.

Арника онемела от наглости похитителя — в том, что это именно похищение, она уже не сомневалась. Лориан же проворно схватил ее руку и прижался холодными губами, оставив на коже скользкий поцелуй.

— Отдыхайте, дорогая, набирайтесь сил и ни о чем не беспокойтесь, я все устрою, — проворковал он на прощание, перед тем как покинуть спальню.

Царевна осталась наедине со слабостью и мрачными мыслями. Очевидно, ей следовало бежать, и как можно быстрее, но как это сделать, когда голова кружится от одной попытки встать с кровати, она не представляла.

А когда полная служанка с хмурым лицом внесла в комнату курительницу с «укрепляющим», по ее словам, дымом, Арника поняла, что все еще хуже, чем она могла предположить.

Отказаться от еды и питья было не так уж и сложно, но обходиться без дыхания она пока не умела.

Иттан спешил в свой кабинет на встречу с министром врачевания, когда столкнулся в коридоре со служанкой. Поправляя съехавшие с носа очки, он обратил внимание, что девушка чересчур расстроена, и решил сам извиниться.

— Не беспокойтесь, это моя вина. Прошу прощения, что сбил с ног.

Служанка сначала робко кивнула, но затем со вздохом созналась, что сама виновата в рассеянности. Правда, у нее на то есть важная причина: ее госпожа куда-то пропала, и никто не может ее найти.

— А кто твоя госпожа? — спросил Иттан, ощущая дурное предчувствие.

— Бывшая невеста его величества, госпожа Рия, — смущенно пискнула девушка.

Не сдержавшись, Иттан грязно выругался. А затем все же собрался с мыслями и послал напуганную девушку в свой кабинет предупредить министра о неожиданной отмене встречи. Сам же Иттан резво зашагал в сторону корпуса Королевской канцелярии. И только несколько шагов спустя понял, что Линарда там не найдет. Глава Королевской канцелярии с утра был занят поисками царевны.

В принципе Иттан мог бы обратиться и к его помощнику, но, поразмыслив, решил для начала найти леди Лиону. И расспросить, когда та в последний раз видела подругу.

Ему очень не хотелось верить, что с Рией действительно случилось что-то серьезное. Похищение сразу двух девушек из переполненного стражей замка выглядело чем-то невероятным.

И все же Иттана не покидало тревожное предчувствие.

Отослав Беату подальше с каким-то дурацким поручением, которое должно было занять девушку на пару часов, Лиона металась по комнате. Точнее, она пыталась собирать вещи для побега, но у нее не очень-то толково это выходило.

Первым делом она собрала и свалила на кровать ночные сорочки, здраво рассудив, что без нижнего белья никак не обойтись. Потом вытащила из шкафа несколько платьев попроще, надеясь, что их можно будет надеть без помощи служанки. Сверху бросила пару шкатулок с самыми роскошными гарнитурами — денег у нее никогда не было, а драгоценности, по идее, можно выгодно продать. Только как и кому — непонятно…

По щеке побежала скупая слезинка, но Лиона сердито смахнула ее. Нет времени предаваться унынию, хуже ее отчаянное положение уже быть не может.

На балу отец весь вечер бросал на нее разочарованные взгляды. А после объявления победительницы твердо заявил, что замужество с виконтом Сенари дело решенное. Фантазии о том, чтобы стать фавориткой королевы и вести веселую светскую жизнь, тут же рассыпались в прах.

Смириться с такой судьбой Лиона не могла. Поэтому твердо решила бежать.

Оглядев сваленную на кровать кучу вещей, Лиона снова метнулась в сторону шкафа, судорожно пытаясь понять, во что же их сложить. В чем вообще простые люди носят свой скарб? В сумках и заплечных мешках? У нее никогда ничего подобного не было… Морглот побери, и как же она об этом не подумала, отсылая Беату…

Взгляд Лионы судорожно побежал по комнате, пытаясь отыскать что-то полезное. Но вместо этого наткнулся на кое-что необычное.

Рядом с распахнутым настежь окном на комоде сидела сова. Маленькая сипуха с белым животиком и охристо-карамельными крылышками. Откуда она здесь взялась?

Это была последняя мысль, которая успела промелькнуть в голове Лионы перед тем, как она взглянула в странные глаза птицы. Черноту в них заволок серебристый туман, от которого сознание резко опустело. А затем наполнилось чередой настолько ярких образов, что она не сразу смогла разобрать — реальны эти видения или нет.

Лиона видела саму себя. Как она продолжает метаться в комнате, пытаясь придумать, куда сложить вещи. И как в конце концов бросает это занятие, просто накинув плащ и спрятав в корсаже драгоценности. Затем осторожно выскальзывает из замка, чудом не попавшись страже. Спускается вниз, в город, и бредет по булыжной мостовой, удивленно оглядываясь по сторонам. Сначала заходит в приличную ресторацию, а затем, испугавшись, что здесь ее быстро обнаружат, уходит прочь. И в неприметном трактире на окраине города, уставшая до онемения в ногах, заводит знакомство с подавальщицей. Та обещает свести ее с нужным человеком, чтобы продать драгоценности.

Чем обернулось это сводничество, Лионе совершенно не понравилось. К счастью, видение не стало долго мучить ее неприятными последствиями побега. Увиденного, видимо, было достаточно, чтобы Лиона осознала глупость подобного шага.

Правда, следующее видение оказалось еще хуже. И посвящено оно было не ей, а Рие, оказавшейся в руках настоящего маньяка. Узнав его лицо, Лиона заледенела от ужаса. А досмотрев кошмар до конца, расплакалась. Уже понимая, что разглядывает картины возможного будущего, она очень надеялась, что этого исхода еще можно избежать.

Поэтому, когда в покои вошел обеспокоенный королевский секретарь, Лиона знала, что ему рассказать. И поспешила подробно объяснить, где именно следует искать пропавшую девушку.

К счастью, тот поверил ей с первого слова и не потребовал объяснений. Более того, пообещал выполнить еще одну личную просьбу, когда Рия окажется в безопасности.

Думать о том, что герцог может не успеть ее спасти, Лионе не хотелось.

Гердия устроилась в кресле, слушая, куда делась ее девчонка. Напротив нее устроилась Онифа в своем человеческом облике — так же как и кошка, невидимая для людей, но уже не ограниченная в силе. Ослушавшись Единоглазого, она сама выбыла из спора.

— Жаль, что мальчишка опоздает, — обронила, будто бы невзначай, Онифа.

Гердия слишком хорошо ее знала, чтобы обмануться равнодушием интонации. Богиня мудрости никогда не говорила ничего просто так.

— Хочешь сказать, девчонка умрет?

— Да, и это будет довольно мучительно.

После небольшой паузы Гердия решилась попросить:

— А ты не хочешь ее спасти?

— Я? Почему я должна помогать чужой игрушке? О своей я, как видишь, позаботилась.

— Она не игрушка, — буркнула Гердия.

Онифа помолчала некоторое время, прежде чем сказать:

— Если ты действительно так считаешь, то стоит поторопиться спасти ее самой.

Никогда Рия не чувствовала себя такой дурочкой.

Когда камердинер маркиза принес записку, якобы тайком написанную Лионой, у нее не закралось ни тени сомнения в его словах. Юноша в этот момент крайне гордился собой и восхищался самой Рией.

Конечно же, она полностью доверилась симпатичному слуге. Которому, после их стычки с маркизом, к тому же сочувствовала. И ничуть не удивилась, что Лиона назначила ей встречу ночью в оранжерее — это было место, которое они обе любили.

Тайком пробравшись в зимний сад, Рия угодила в ловушку. Как именно ее усыпили и похитили, она не знала, придя в себя только в карете. Связанная и с кляпом во рту.

Компанию ей составлял все тот же камердинер маркиза. Пережив бурю неприятных чувств, Рия поразмыслила и решила, что верный слуга следует приказу хозяина. Но, как вскоре выяснилось, снова ошиблась.

То, что маркиз не в курсе похищения, стало очевидно, когда они наконец куда-то приехали. Когда карета остановилась, похититель осторожно выскользнул наружу и перебросился парой слов с кем-то снаружи. Как Рие удалось расслышать, они договорились с охранником за звонкую монету, что тот не будет заглядывать внутрь.

Вернувшись в карету, камердинер поплотнее задернул шторку на окне и только потом обратил внимание на то, что Рия очнулась.

— Проснулась девочка. Хор-о-оша-а-я д-е-евочка, — довольно протянул он, источая душное сладострастие, а затем спросил: — Ты же будешь послушной?

Рия, очевидно, была неспособна ответить с кляпом во рту, но даже если бы могла, не испытывала никакого желания общаться с негодяем. Ее слегка мутило: то ли от тряски в карете, то ли от улавливаемых даром омерзительных чувств камердинера.

Впрочем, тот тоже явно не был настроен на разговор. Потому что, покопавшись в карманах, он достал мешочек. Как вскоре выяснилось, с сонной пылью. Вдохнув ее, Рия тут же потеряла сознание.

Когда она снова очнулась, обнаружила себя прикованной к стене в каком-то подвале. Похититель осторожно придерживал ее одной рукой за талию, а другой нежно гладил шею. Эти омерзительные прикосновения были первым, что Рия почувствовала, когда пробудилась. Следом пришли холод, а затем — панический ужас. Потому что из одежды на ней осталась только нижняя юбка.

Представить, что может произойти дальше в подобных обстоятельствах, было нетрудно. Но похититель начал действовать вопреки ожиданиям Рии.

Обнаружив, что его жертва проснулась и способна стоять на ногах, он отошел и начал чем-то шуршать у нее за спиной. Она пыталась разговорить его, задавала какие-то глупые вопросы вроде «где я?» и «зачем ты это делаешь?», но похититель молчал, довольно мурлыча что-то себе под нос.

С каждым мгновением ей становилось все страшнее. Рию мучила неизвестность. Еще хуже была догадка, что похититель может оказаться убийцей Альды. И ее постигнет та же ужасная судьба.

Сначала Рия услышала, как плеть со свистом разрезает воздух, и только потом почувствовала удар. Спину обожгло болью, такой резкой и сильной, что ей не удалось сдержать крик.

Она сжалась, ожидая второго удара, но ничего не происходило. Казалось, ожидание боли — это еще одна пытка. Рия попыталась прислушаться, чтобы не пропустить момент, когда ее мучитель замахнется в следующий раз. Но до нее доносилось только шумное дыхание мужчины и волны острого, мерзкого, извращенного удовольствия, которое тот испытывал.

Последнее было хуже всего.

Мышцы свело от напряжения, по виску струился пот, сердце от страха бешено стучало. А похититель все медлил, прежде чем нанести второй удар. Но в конце концов сделал это: плеть снова свистнула и обожгла спину. Гораздо сильнее и больнее — закладывающий уши визг сам по себе вырвался из ее горла. Рия смогла замолчать, только когда в легких закончился воздух. И тогда услышала его.

Тихое жужжание.