Божественные проступки

ГЛАВА 36

Китто напомнил мне, что его язык крепился не к тем же мышцам во рту и горле, как у остальной части моих возлюбленных. Он напомнил мне, что его язык был длиннее и тоньше, у него были шершавые окончания, и он был раздвоенным. А значит, он мог делать своим язычком множество таких вещей, которые не были возможны с более человечным партнером.

Он облизывал, щекотал и сосал, пока я не закричала его имя, а потом снова прижался ртом ко мне и снова пустил язык в дикую пляску щелкающих движений, которые только что уже перенесли меня один раз через край, но мальчик продолжал работать, и вот я оказалась там еще раз. Я запустила пальцы в его волосы, чувствуя шелковистые завитки под пальцами, и слегка царапала его кожу ногтями. Эта небольшая боль, казалось, подгоняла его к новым высотам, и его усилия принесли мне третий оргазм.

Мои глаза запрокинулись под веки так, словно я была слепа, мои руки упали на постель, пока мое тело толчками двигалось под его талантливым ртом. Я почувствовала движение кровати, почувствовала, как его тело раздвинуло мои бедра шире. Я попыталась открыть глаза, чтобы смотреть как он входит в меня, но я все еще не могла заставить свое тело двигаться. Сегодня вечером он превзошел себя.

Но ощущения от того, что он входил в меня, пока я была влажной, такой жаждущий и такой широкий, что новая волна оргазма накрыла меня. Я не могла двигаться и помочь ему, когда он входил в меня. Он знал, что не был таким же большим как некоторые из моих возлюбленных, но его предварительные ласки сделали это неважным, и сейчас он не был маленьким ни в каких смыслах. Он входил в меня своей широкой и твердой плотью медленно, дюйм за дюймом, одним движением, пока я не начала тихонько постанывать в ожидании полного погружения, пока он не вошел в меня полностью. И тогда он начал выходить из меня, так же медленно, как и входил.

Мое тело не хотело такого контроля, такого медленного ритма. Я начала танцевать бедрами под ним, чтобы ускорить его движения, чтобы уничтожить его неторопливость.

Глубоко в его горле родился звук, почти крик, он вышел разочарованным, тягучим и осторожным. Он начал двигаться в ритме, который установила я, и мы начали танцевать вместе, его тело в моем, мое тело вокруг его, пока мы вместе не затанцевали на кровати в самом интимном из танцев.

Он был невысоким и мог лечь на меня так, что мы смотрели друг другу в глаза. Я не была поймана в ловушку под ним, мы оба могли двигаться и извиваться друг для друга. Я чувствовала, как сладкое тяжелое удовольствие начинает расти между ногами, и мои пальцы нашли его спину. Мое дыхание ускорилось, и мне пришлось бороться с собой, чтобы удержать танцующий ритм моих бедер, встречающих его тело. Между одним ударом, одним подъемом и другим, сладкая тяжесть пролилась, и я выкрикивала свое удовольствие, моя шея выгнулась, мои ногти впились в его спину, вырисовывая мой оргазм на его коже, и мои бедра дернулись под ним, и где-то совсем далеко я почувствовала, что его тело теряет ритм. Он пытался удержать ритм, пытаясь удержаться от оргазма, но я сжимала его внутри себя так сильно, что он не удержался. Его тело вдвинулось в мое в последнем глубоком толчке, который снова вырвал у меня кник, и снова ногти вошли в его тело, как будто он был единственной твердой вещью в мире, а все остальное смыло пульсацией наших тел, экстазом его во мне, и мною, обернувшейся вокруг него.

Он упал в обморок поверх меня, его голова устроилась, как в колыбели, в изгибе моего плеча. Я лежала на спине, слушая биение его сердца напротив моей груди, пока он пытался отдышаться. Мне дважды пришлось сглотнуть прежде, чем смогла прошептать:

- Им придется подождать обед еще некоторое время.

Он кивнул, молча, и затем глубоко, дрожаще вздохнул и сказал:

- Это стоит того. Я только могла молча кивнуть, потому что перестала пытаться привести дыхание в норму, чтобы и говорить и заново учиться дышать одновременно.