Божественные проступки

ГЛАВА 27

Шолто и я оделись и присоединились к остальным в малой гостиной рядом с кухней и столовой. Поскольку между ними не было стен, то я бы могла ее считать "большой комнатой", но живущие в домике считали ее малой гостиной, поэтому все мы называли ее именно так.

Хафвин и Догмэла сидели на самой большой кушетке. Догмэла все еще тихо плакала на плече подруги. Их белокурые косы переплелись и были так похожи по цвету, что я не могла сразу сказать, чья коса кому из них принадлежит.

Саред стояла около стеклянной стены со сгорбленными плечами, ее руки были скрещены на груди, укачивая как в колыбели ее маленькие, твердые груди. Не нужно было владеть магией, чтобы чувствовать, как гнев растекался вокруг нее. Солнечный свет искрился в ее золотых волосах. Как у Холода волосы были серебряными, так у нее они были действительно золотыми, как будто волосы были сотканы из драгоценного металла. Мне было интересно, были ли ее волосы такими же мягкими, как у Холода.

Бри стоял рядом с ней, его желтые волосы казались бледным и незаконченным рядом с ее истинным золотом. Он попытался коснуться ее плеча, а она впилась в него взглядом, пока он не опустил руку. Но он продолжал спокойно говорить ей что-то. Видимо пытался успокоить.

Иви был около стеклянных раздвижных дверей, тихо и быстро говоря что-то Дойлу и Холоду. Баринтус и Гален стояли с другой стороны. Баринтус разговаривал с Галеном и очевидно был расстроен. Но это, скорее всего, было из-за Догмэлы и Иви, потому что, если бы он понял, что Гален почти подчинил его ум своим гламором, он был бы расстроен гораздо больше. Для любого сидхе знатного происхождения быть околдованным другим сидхе было серьезным оскорблением. Это ясно говорило о том, что околдовывающий чувствовал себя выше и сильнее чем тот, кого он околдовал. Гален так не думал, но Баринтус мог воспринять ситуацию именно так.

Кабодуа и Усна сидели на кушетке, она обнимала его. Черные как вороново крыло волосы Кабодуа разливались по ее плечам, растворяясь на фоне черного длинного пальто, которое она положила рядом. Пальто было сделано из черных перьев воронов, но, как и некоторые другие магические предметы, оно могло изменяться, как хамелеон, приспосабливаясь к обстановке. Ее кожа выглядела бледнее на фоне чистой черноты волос, хотя я знала, что она была не белее меня. Усна был контрастом цветов по сравнению с ней. Он был похож на пятнистую кошку, на его белой коже лунного света были пятна черного и красного. Его мать была заколдована в кошку, когда она родила его, и он был похож на кота, свернувшись на коленях Кабодуа, если можно с его ростом в шесть футов свернуться на чьих-то коленях.

Он распустил свои волосы так, и они разливались меховым одеялом вокруг ее черной одежды и ее абсолютной красоты. Кабодуа гладила его волосы, и они оба смотрели эмоциональное шоу, развернувшееся перед ними. В его серых глазах (самое некошачье в нем) и в ее черных глазах было почти одно и то же выражение. Они наслаждались суматохой с тем беспристрастием, которое свойственно некоторым животным. Только вот он действительно мог превратиться в кошку, раскраску которой он имел, а она действительно могла измениться в ворону или ворона, и не зависеть от плаща из перьев для шпионажа. Это делало их обоих чуть меньше людьми или сидхе и чуть проще.

Конечно, я не понимала до сих пор, что они спали вместе. Они делили дежурства, но пока я не увидела сдержанные и робкие ласки Кабодуа, я не понимала, что это было большее. Они хорошо скрывали свои отношения.

Шолто, казалось, понял, или возможно я выглядела удивленной, потому что он сказал:

- Ты разрешила стражам спать с другими и не скрывать свои связи.

- Их никто ни к чему не принуждал. Они выбрали друг друга, потому что думали, что так безопасно.

Шолто кивнул.

- Согласен. - Он прошел глубже в комнату, и так как он держал меня за руку, то я прошла за ним, как будто мы готовились начать танцевать.

Гален посмотрел на нас, улыбнулся, и вдруг Баринтус двинулся, как размытое пятно, которое я не смогла отследить глазами. Гален внезапно оторвался от земли и влетел головой в стекло, за которым были море и скалы.