Божественные головоломки, или Война за любовь

Глава 29. Возвращение домой

Телепортация в Королевский Замок Лоуленда принесла явное облегчение даже несгибаемому стоику принцу. Структура мира перестала давить на тонкие оболочки в извечном как энтропия стремлении приспособить божественное создание под себя, переделать на привычный лад. Это влияние почти неощутимое, привычное, как доспехи, таскаемые изо дня в день затяжного похода, сильнее всего осознавалось именно тогда, когда исчезало. Нрэн позволил себе довольный протяжный выдох, а богиня отреагировала более эмоционально.

— Вот мы и дома! Такое ощущение, будто я бродяжничала тысячу лет, наверное, из-за этих фокусов с личинами, — засмеявшись, Элия повисла на шее кузена и поболтала в воздухе ногами, пока звездный набор менял фасон одеяний владелицы и ее спутника на лоулендский манер и сушил волосы.

Все перипетии с наследственной силой Пожирательницы Душ и собственно с черным богом той же редкостной ужасной профессии нелегко дались женщине. Оттого она так стремилась домой, в край, где суть Богини Любви и Логики, телесная и духовная сила находятся в полной гармонии с силой Мира Узла. Возвращаясь в Лоуленд, Элия от всей души надеялась вернуться к себе и в себя.

Белый с золотистыми прожилками мрамор коридора, арки окон в ажурном плетении светлого металла, картины, гобелены, очаровательные бесценные безделушки, украшавшие замок, умиротворяли душу, так же как эманации сил родственников, отпечатавшиеся в камне королевской резиденции.

Еще раз рассмеявшись, богиня ткнулась носом в грудь Нрэна, тот, пользуясь случаем, покрепче прижал ее к себе.

— Ну вот, не успела вернуться, уже с кем-то обнимается, и самое главное, не со мной! — возмущенно заявил Джей, демонстративно не узнавая Нрэна. Чтобы не узнать такого бога пришлось основательно напрячь воображение, но когда Джей чего-то хотел, для него не было ничего невозможного.

Сила Элии, явившейся в Лоуленд, плеснула такой жаркой волной, что принц, возвращавшийся из «Шальной удачи» — одного из любимых игорных домов ближайшего мира, устремился не в свои покои, а на поиски сестры. Бог сам до конца не отдавал отчета зачем, но одно мог утверждать наверняка: вовсе не затем, чтобы застать прекраснейшую из женщин в объятиях ожившей статуи — Нрэна.

Элия улыбнулась шутке брата, и тот, сочтя улыбку за поощрение, раздухарился еще больше. Порывистого принца, выражаясь разговорным языком «понесло». Он объявил:

— Знаешь, прекраснейшая, так нечестно! Довести меня до полубезумного состояния, у меня до сих пор при мысли о наших последних забавах в штанах тесно делается, и исчезнуть, даже не шепнув на ушко «прости-прощай!».

— Так сходи в семилепестковый веселый дом, — деловито предложила богиня, имея в виду класс борделей, предлагавших очень широкий выбор услуг, — и сними его на семидневку.

— А смысл? — передернул плечами Джей, ероша на голове волосы с вплетенными в них золотыми цепочками. — Все равно о тебе буду думать, о том, как ты меня могла б поиметь тогда… или сейчас…

Бездонные запасы терпения Нрэна, стоически хранившего неподвижность и молчание в течение всего этого безумного диалога, практически исчерпались. Воитель занес руку для удара не так, как если бы бил насмерть, настолько быстро и точно, что выбитая душа жертвы не успевала сообразить, почему покинула бренный мир плоти, но так, чтобы языкастый негодник, распустивший язык в его присутствии (вопиющая наглость!) знал от кого получает затрещину и проникся смыслом наказания.

— Не надо, — пальцы принцессы сжали плечо кузена, и она мысленно объяснила причины странного милосердия: — Всему виной остаточные эманации моей чистой силы. Джей сейчас словно под кайфом и собой не владеет. Что на язык лезет, то и метелит.

— Понятно, — уяснил ситуацию Нрэн.

Лихорадочно сверкающие голубые глаза, стоящий дыбом светлый хаер, непрерывно сплетающиеся и безостановочно крутящие замысловатые брелоки на поясе пальцы, кривящийся в полуулыбке-полугримасе рот — получили приемлемое и, что удивительно, даже вполне извиняющее объяснение. Джей, обожавший эксперименты над своим организмом и без того в край расшатанной нервной системой, вовсе не был пьян. Он даже не нажрался какой-то редкой, не выделяемой чутким обонянием воителя мерзости, просто попал под действие самых могущественных чар — силы Богини Любви, перед которой не мог устоять и сам Нрэн. Именно поэтому Джей утратил последние крохи осмотрительности. Воитель опустил руку, не нанеся удара. Пальцы богини благодарно пробежали по запястью кузена.

— Почему ему? Почему не мне? Со мной веселее, я красивее! — ревниво взъерепенился Бог Игроков, выставляя, как ему казалось в тот миг, весьма уместные и справедливые претензии.

Конечно, шебутной принц вовсе не рассчитывал на ответ, однако ж тот прозвучал. Обыкновенно немногословный Нрэн, по всей видимости, тоже испытал на себе воздействие чар Элии, пробудивших неслыханное красноречие и откровенность.

— Не тебе, потому что я люблю, и любил бы всегда, даже без надежды на взаимность, без шанса изведать хоть однажды сладость её прикосновения. Ты жаждешь того блаженства, которое способна даровать лишь она, но не желаешь любить. Шулер, хочешь сыграть краплеными картами даже здесь. И потому не получишь ничего!

— Цитируешь Элию? Не стоит, я уже слыхал эту песенку, — негодующе фыркнул неугомонный принц, приосанившись, точно бойцовский петушок и заступил принцессе дорогу. — Хорошо его подучила. Только я не уйду, давай ударь, если хочешь, чтобы я убрался. Ударь сама!

— Джей, я не игрушками забавлялась в мирах, я устала, не мучай меня, — мягко попросила богиня.

— Блин! — дернул ртом принц, растеряв изрядную часть боевого запала, и плюхнулся у стены, почти упал, с силой сцепив пальцы замком у коленей. В сердцах стукнул затылком по мраморной плите и горько констатировал:

— Опять ты выиграла. Ты всегда выигрываешь!

— Только в свою игру, — ответила Элия, нежно взъерошив густые волосы брата.

Мелодично, будто бы утешая, прозвенели золотые цепочки. Принц продолжал обиженно сопеть, однако злиться на принцессу перестал, даже чуть прищурил глаза, ловя мгновения небрежной ласки, и украдкой показал Нрэну язык. Нрэн в ответ презрительно выгнул бровь и до перепалки не опустился, впрочем, на такое удовольствие бог и не надеялся. Кузен не умел скандалить по-настоящему: с криком, забористой руганью, размахиванием кулаками. Бог Войны умел только убивать, и потому Джей, получавший от ссор массу удовольствия, не только капельку завидовал, но и от всей души сочувствовал убогому родственнику.

Пока Бог Воров не набрался наглости для нового всплеска праведного негодования, Элия повлекла кузена за собой по коридору. Царапнув коготками запястье мужчины, богиня, безошибочно определяющая его настроения, тихонько промурлыкала на ухо любовнику:

— А ведь тебя завела эта маленькая перепалка, дорогой.

— Да, — упиваясь сладострастным ужасом признания, выдохнул Нрэн, списывая свою готовность поведать о столь сокровенных вещах на воздействие божественной силы, и продолжил: — Когда вы уходили по обету на Колесе Случая я не только ревновал бешено, но и такое себе представлял….

— Вот как? — шаловливые пальчики богини прочертили полоску над поясом бога и скользнули ниже. — Надо будет заставить тебя продемонстрировать все представленное!

К удивлению Элии ланиты кузена тронул слабый свет румянца, выдавший с головой нетрадиционные для консерватора воителя идеи о количестве воображаемых персонажей.

— С наслаждением, в любой момент, когда тебе только будет угодно, — пообещал Нрэн.

— Обожаю фантазии, — бархатно протянула Элия, чувствуя, как каменеют мышцы мужчины под ее рукой.

Горячее согласие любовника готово уже было прозвучать во всеуслышание и не только прозвучать и совсем не в форме красивых фраз, когда звонкий и радостный юный голосок воскликнул:

— Элия! Прекрасный день! Нрэн! — принцесса Мирабэль устремилась к любимым родственниками. Самой любимой, разумеется, была кузина, и объем общей любви к ней с лихвой перекрывал некоторый недостаток привязанности к строгому брату, возникший вовсе не по вине душевной черствости Мирабэль. Юная эмпатка с радостной улыбкой да неиссякаемой любознательностью раскрывала душу навстречу миру, и только самые черствые индивидуумы могли игнорировать очаровательную девушку.

— Бэль, солнышко, — улыбнулась богиня младшей сестренке, прижимающей к груди здоровенный том волшебных сказаний и не менее объемный справочник по траволечению, — читала?

— Ага, в саду, — кивнула принцесса, пританцовывая на месте, даже стоять неподвижно долее нескольких секунд юной принцессе было невыносимо.

Нрэн рефлекторно неодобрительно нахмурился и пробурчал:

— Какую из двух книг?

— Обе, — Бэль удивленно взмахнула ресницами, не видя проблемы.

Зато чело воителя потемнело еще на несколько пунктов.

— Чего он опять сердится? — эльфиечка перевела выразительный карий взгляд на свою всегдашнюю защитницу, привычно прося помощи, как обычно в тех случаях, когда старший брат пытался ее воспитывать: — Так интереснее, кроме того, гораздо лучше запоминается! Я ни одной странички не порвала, не измяла и не испачкала. И вообще, — Бэль сердито зыркнула на Нрэна, — у меня было свободное время, я читала для себя!

Нрэн смущенно хмыкнул, но, разумеется, извиняться за допущенную бестактность не стал. Во-первых, признавать свои ошибки перед Бэль значило уронить авторитет воспитателя (интуиция подсказывала богу, что этот показатель и так находится в районе плинтуса), а во-вторых, сестренка наверняка нашкодила за время его отсутствия предостаточно, поэтому лишний нагоняй юной хулиганке не повредит.

— Мужчины, — повела плечами Элия, предлагая Бэль не обращать внимания на их причуды.

Смешливая девушка весело прыснула и, перехватив прижатые к груди книги одной рукой, похвасталась:

— А я подружилась с Зией!

— С кем? — проявила ожидаемое внимание принцесса.

После сошедших на нет приятельских отношений Мирабэль с ребятишками из прислуги и категоричного нежелания заводить дружбу с юными леди своего круга новое знакомство сестренки вызвало несомненный интерес.

— Вот она! Правда красавица? — гордо провозгласила девушка, достав из кармашка на юбке сонную и немного взлохмаченную змейку с белым пушистым хохолком. — Я ее на полянке у старого бревна встретила, где после чтения тренировалась ментальные блоки ставить. Знаешь, у меня получилось сделать такую стенку, чтобы только змейку слышать и никого больше! Я предложила Зии пожить в замке со мной, и она согласилась!

Ладошка с животным была подсунута сначала под нос Элии, потом, так и быть, брату (долго дуться Бэль не умела).

— Очаровательное создание, — прокомментировала, впрочем, довольно сдержано богиня к некоторому разочарованию юной любительницы фауны. А Нрэн так и вовсе окаменел от тревоги за малышку, временно позабыв все идеологические разногласия. Ведь в руке Мирабэль подремывало одно из самых ядовитых существ не только Сада Всех Миров, но и Уровня в целом. Укус крохотной тварюшки, смертельный для человека, был чреват серьезным недомоганием и для бога. Кроме того, змейка обладала феноменальной скоростью реакции, Нрэн не мог ручаться, что сможет смахнуть животное с ладони сестренки и прикончить раньше, чем змейка вонзит клыки в нежную кожу девушки.

— Она тебе не понравилась? — удивилась эльфиечка, мизинчиком погладив хохолок Зии. Та прикрыла зеленые, блестящие, как драгоценные камешки глазки, и довольно заурчала.

— Не в этом дело, родная, — мягко ответила богиня, так же как принц опасавшаяся за кузину, — твоя подружка очень симпатична, но сможет ли она, привыкшая к вольному саду и нравам животных, жить в замке, среди людей? Что если они ненароком обидят ее, такую крошку?

— Я буду заботиться о ней! — горячо заверила девушка Элию.

— Не сомневаюсь, однако, от случайностей не застрахован никто, а твоя маленькая подружка привыкла сама отстаивать свою шкурку, ее яд смертелен для человека, — продолжила цепочку выводов богиня. — Ты ведь поселишь Зию в покоях. Уверена, что Орин или кто-то другой из прислуги по оплошности не придавит хвостик змейке или не наступит на нее? Сможет ли малышка сдержать природный инстинкт и не отомстить обидчику? А если все-таки это случится, всегда ли окажешься ты поблизости, чтобы успеть спасти ужаленного целительными заклятьями? Решай сама, возьмешь ли ты на себя такие обязательства!

Бэль нахмурилась и ненадолго замолчала, поднеся змейку к самому лицу, так что язычок ядовитой красотки, ощупывающий пространство у треугольной головки, касался острого носика эльфийки. Потом скорбно вздохнула и с сожалением признала:

— Зия не уверена, что не укусит обидчика, даже если ее обидят случайно. Я верну ее в сад, и буду приходить на полянку в гости!

Хлопнув книги на столик с тонкостенной высокой вазой, изготовленной из столь чистого и прозрачного стекла, что ее контуры замечались лишь благодаря витому серебряному канту — цветочной лиане, юная принцесса поспешила в Сады.

— Ты действительно позволила бы Бэль завести змею? — уточнил Нрэн тактику богини, высокий лоб принца прорезала вертикальная морщина.

— Если б она не согласилась с моими доводами — да, — ответила Элия, не убоявшись неодобрения воителя, — логика далеко не всегда способна перевесить эмоции, даже моя логика. Малышке пришлось бы учиться на опыте. Ответственность — не тот урок, которого можно избежать. Самой девочке ничего не грозило, дорогой, ты же знаешь, эльфийская кровь делает сестренку иммунной к большинству природных ядов.

Мужчина был твердо убежден, что замок не место для животных, будь то змеи или кошки, те же змеи в пушистой шкуре, но с выводами богини согласился и даже одобрил. Воспитание ответственности превыше всего!

— Хоть одной змеей, пусть и не самой опасной, в замке стало меньше, — пошутила принцесса и, утомленно смахнув щекочущий шею локон, прибавила: — Какие мы молодцы, столько всего успели! Но, пожалуй, масштабных и малых деяний, героических и не слишком на сегодня достаточно, тело, душа и прочие структуры, не будем озвучивать весь перечень за дефицитом времени, нуждаются в отдыхе. Перевешиваю на твои надежные мужские плечи улаживание вероятных проблем со сторонниками Темного Искусителя.

— Конечно, — кивнул Нрэн, любуясь грациозными движениями принцессы.

Он-то всегда полагал сие занятие исключительно мужским, вот только убедить Элию не вмешиваться, если она изъявила противоположное желание, не удавалось. Упрямство принцессы уступало лишь ее несравненной красоте. Пусть Бога Войны родственники считали самым упертым ослом в семье (Нрэн не злился, а даже слегка гордился этим), однако, сам-то воитель знал, кому уступит пьедестал без боя. В умении настоять на своем Богиня Любви не знала равных, только действовала более мягко. Хотя, в случае необходимости и могла быть резкой, как взмах меча. Стоило мужчине представить возлюбленную с обнаженным клинком в руке, и снова взметнулось пламя едва сдерживаемой страсти.

Огонь смел все условности и запреты, Нрэн спросил:

— Позовешь меня после?

Бог очень редко напрашивался столь открыто, слишком сильно взбудоражило и его кровь воздействие чистой силы Любви и сути Пожирательницы. Зная это, принцесса не могла отказать мужчине, но и согласиться, пока не будет уверена в контроле над собственным проклятым даром, тоже не могла. А потому улыбнулась загадочной, томной улыбкой, говорящей красноречивее слов, толкнула Нрэна к стене, огладила, крепко сжала его внизу и прошептала на ухо задыхающегося мужчины:

— Обязательно… жди…

— Начинаю понимать, почему Джей так хотел, чтобы его распяли прямо в коридоре, — выпалил бог, едва осознавая себя в мучительно-сладком блаженстве, прижимаясь к стене всем телом, борясь с почти неодолимым искушением стиснуть возлюбленную в объятиях и осознавая, — нельзя. Если коснется ее, уже не сможет опустить.

— Коль тебе так нравится коридор, я не против, — разжимая пальцы, вкрадчиво прибавила Элия, — хотя, мне казалось, есть куда более удобные и интригующие места!

— Везде, где ты меня пожелаешь, — пылко пообещал воитель растворяющемуся в воздухе силуэту возлюбленной.

В ее волнующем присутствии как следует сосредоточиться на делах было почти невозможно, но и с исчезновением богини ситуация кардинально не изменилась, стало лишь самую малость полегче. Такие трудности были мужчине почти привычны. Часть сознания покачивалась на волнах эротических грез, другая взваливала на себя все трудности процесса связи с окружающим миром. Каменная маска вместо лица скрывала истинное состояние бога. Пожалуй, лишь Мирабэль могла бы почувствовать странные эмоции Нрэна, но маленькая принцесса возвращала змейку Зию в ее укромное травяное гнездышко и ведать не ведала о душевном смятении старшего брата. Не ведала к счастью для себя, ибо неизбежно запуталась бы в полубезумном страстном океане его души и получила бы моральную травму.

Мужчина промаршировал к личным покоям, парочка слуг, попавшихся в коридоре, вжалась в стены и потупила взоры, не потому что Нрэн бывал сознательно жесток, он даже не замечал людей. Невольный страх обывателей и ужас врагов являлись неизменными признаками и спутниками его профессии Бога Войны. Воитель давно привык к такой реакции, находил ее полезной, хоть и не получал от нее ни малейшего удовольствия, в отличие от Энтиора. Бог Боли, к примеру, кайфовал, впитывая всеми фибрами души дрожь потенциальных жертв.

Желтолицый раб, не имевший ни малейшего таланта к магии, тем не менее, вероятно, обладавший какими-то иными уровнями чувствительности, открыл дверь в ту самую секунду, когда хозяин приблизился к ней и согнулся в поясном поклоне. Так и стоял, пока Нрэн, оставив на стойке походный меч, прошествовал в апартаменты. Лишь когда господин удалился, и расписанная в стиле листопад ширма задвинулась за его спиной, желтолицый человечек разогнулся и прикрыл тяжелую входную дверь. Запирать ее господин запрещал, вдруг захочет навестить Элия или наведаться какой-нибудь убийца, а вернее, самоубийца. Никто другой в покои принца добровольно соваться не осмелится.

Нрэн не стал тратить времени на гигиенические процедуры и переодевание, он сразу связался с Фальком. Тот как раз обходил стены Граммена с вечерним дозором, проверяя посты. Лысый соратник коротко доложил о благополучном прибытии и размещении отряда, данных разведки, свидетельствующих об относительном спокойствии на подступах к крепости и брожении в близлежащих мирах, в ответ получил не менее краткое известие о сути происходящего и кардинальных мерах, предпринятых воителем, а так же указания к дальнейшим действиям.

Просчитывая каких разведчиков, куда и с какими целями следует отправить, Фальк привычно почесал лысину и кашлянул, отвернувшись к красному простору закатной пустоши:

— Гм, командир, а что с киалонцами?

Эту тему почему-то Нрэн не затронул даже вскользь.

— Ничего, — правдиво ответил бог и «щедро» прибавил объяснение: — Под личинами действовали Элегор и Элия.

— Ясненько, — досадливо крякнул Фальк и пробормотал себе под нос: — Размечтался старый дурень.

— Фальк? — переспросил принц, интересуясь, что именно беспокоит верного соратника.

— Девчушка мне глянулась, — стыдливо признал вояка, — хотел потом разыскать ее. А когда отряд вернулся и только о ней, да о братце болтали, и лекарка отличная и красавица и на язык остра, я уж подумывал, не предложить ли брачный браслет. Ее высочество умеет головы кружить и под личиной. Прости, командир.

— За что? — хмыкнул Нрэн, сместил на пол сантиметра вправо ветку сосны в высокой вазе у ширмы. Именно так она стояла до его отбытия из замка. — Элия воистину такова. Если она обратит на тебя взор, дураком будешь, коль отвернешься и тысячу раз потом пожалеешь…

«Тогда я дурак», — меланхолично подумал Фальк, вспоминая шутливое предложение принцессы, сделанное после дуэли, и признавая правоту друга.