Божественные головоломки, или Война за любовь

Глава 15. Огненная ночь

Следуя старинной весьма распространенной в мирах поговорке «Утро вечера мудренее» придуманной, вероятно теми, кто никогда не страдал от похмелья, боги разошлись по спальням. Они были целиком и полностью уверены в разумности принятого решения, до поры, когда стены жилища не заходили ходуном от толчка, предвещавшего серьезное землетрясение. Практически сразу за скрежетом расходящейся земли, палатку опалил залп огня. Зачарованный материал первую атаку выдержал, давая возможность лоулендцам схватить оружие и выскочить наружу в наполненную криками, звоном оружия, конским ржанием, ревом и пламенем ночь.

Элия с кинжалом, в одной полупрозрачной ночной рубашке по колено, с кружевными разрезами до середины бедра, и Элегор в коротких ночных шортах (спал бы обнаженным, как обычно, так ведь конспирация, будь она неладна!) с мечом и луком оказались прямо перед разверстой в земле трещиной, пышущей невыносимым жаром.

Из недр равнины поднимался фейробалг, или в просторечии лавовик. Демон — порождение земли и огня, владеющий в равной степени силой обеих стихий. Среднего для демона размера — с двух коней, поставленных друг на друга, — и столь же массивный, переливающийся цветами магмы: оранжевый, красный, раскаленный белый, алый, он походил на гротескное подобие человека, вроде тех, что лепят детишки из цветной глины. Огненными фарами пылали глаза монстра, клыкастая пасть кривилась танцующими языками пламени.

Завидев людей, чудовище радостно заухмылялось и прекратило обстреливать пустую палатку огненными шарами, расцветающими один за другим прямо в огромных лапищах. Теперь демон переключился на Элию и Элегора. Тех немногих людей, что стояли на страже у штаба Нрэна, незваный гость успел либо спалить заживо, либо, что вернее, поскольку жутких воплей в непосредственной близости не раздавалось, опытные вояки предпочли организовать отступление. В подтверждение последней версии пара метательных ножей и дротик просвистели в сторону демона из-за ближайшего холмика. Сталь и дерево огненная плоть создания поглотила с довольным причмокиванием. Демон даже не обернулся на выстрелы, он целился в богов. Элегор волком метнулся к принцессе и повалил ее на траву. Снаряды просвистели мимо, на сей раз сооружение, бывшее ночным пристанищем лоулендцев занялось.

— Сбылась мечта, герцог, ты таки ткнул меня лицом в грязь? — раздалась ехидная мысленная реплика Элии под треск гигантского разгорающегося костра. Женщина стерла с губ налипшие травинки. Судя по всполохам, справа творилось аналогичное безобразие, монстры атаковали по всем фронтам!

— Пойду, скажу демону спасибо, — бросил герцог, накладывая на тетиву стрелу, и уже серьезно спросил, выставляя заклятье щита, накрывшее его самого и принцессу от следующей очереди шаров, раззадоренного лавовика. — Как их убивают, водой заливают?

— Бедняжка, мало ему кровожадного Нрэна с отрядом, так еще и герцог Лиенский туда же! — посочувствовала богиня чудовищу, взвывшему от разочарования, когда лавовые шары растеклись безобидной лужей горячего варенья по защитному куполу.

Элия принялась сноровисто сплетать какое-то заклятье, в нитях его прослеживались нити водной стихии, попутно объясняя:

— Нет, одной водой их не одолеть, камень и огонь в совокупности дают устойчивое соединение. Нужно нашего мальчика охладить. У тебя в колчане ледяные стрелы найдутся?

— Конечно, — гордо усмехнулся Элегор. Магический инвентарь поставлял именно такие боеприпасы, в каковых нуждался владелец, главное было не забывать помещать туда заготовки.

— Отвлекай гада! — попросила принцесса.

Стрелок, улыбаясь с азартной злостью, одну за другой принялся посылать сыплющие льдинками стрелы в огненное тело монстра. Они вонзались в утробу демона, жалили его ноги, руки, массивную башку, одна даже залетела в рот. Соприкасаясь с лавовым телом ледяные наконечники причиняли монстру настоящую боль, пусть и не могли серьезно покалечить. Демон издал недовольный рев, замахал лапами, будто медведь, отбивающийся от пчел, огненные шары беспорядочным веером разлетелись по сторонам, один ударился о щит, очень вовремя выставленный Элией над пригорком, за которым залегли воины. А чудовище все ревело от боли. Оно целиком выбралось из трещины в земле и целеустремленно затопало к мерзким людишкам, намереваясь растоптать их вместе с жалящими колючками стрел.

— Отлично! — воскликнула принцесса, закончив заклятье, и метнула его в демона.

Лавовик издал рев смертельно раненого слона, из последних сил попытался двинуться вперед, достать-таки коротышек и застыл, покрываясь толстой коркой льда. Холод и вода окружали монстра не только снаружи, яркие цвета лавы поблекли под темной коркой, под действием чар лед тонкими струйками просачивался и внутрь демона, подбираясь к его сердцу.

— Есть. Мы сделали его! — издал ликующий клич Элегор, взметнувшись на ноги. Вынужденное лежачее положение за истекшие несколько минут успело надоесть подвижному мужчине. Конечно, ждать и терпеть он умел, но кто сказал, что это должно доставлять удовольствие? Вот поэтому герцог не любил рыбалки, к каковой, как говаривали в Лоуленде, питал пристрастие Нрэн.

— Еще не совсем, но главная опасность миновала, если, конечно за этой тварью не явится десяток-другой сородичей, — согласилась богиня, накладывая изолирующее заклятье на остатки полусгоревшей палатки. Без притока кислорода огонь мигом угас.

Киалонцы, не снимая щита, поднялись с земли и приблизились к застывшему статуей демону, собираясь продолжить избиение плененного монстра под поощрительные выкрики предусмотрительно не высовывающихся из укрытия воинов. Ор вдали уже успел затихнуть, сменившись командами, забористой руганью, стонами раненых и плеском воды. Что бы ни происходило в той стороне лагеря, коль пожар заливали и никто больше не выл страшным голосом, с проблемой справились и там.

— Так! — раздался за спинами Дина и Лиессы прекрасно знакомый суровый голос со слабой, но вполне отчетливой ноткой облегчения. Нрэн подошел и встал рядом.

Рубашка и брюки опаленными лоскутами свисали с принца, часть волос тоже сгорела, меч в руке отчетливо оплавился по всему клинку, так же как и пряжка ремня, на руках, лице, босых ногах, всем теле виднелись исчезающие на глазах следы чудовищных ожогов. Единственного из таких было бы достаточно, чтобы даже весьма выносливый человек криком кричал от боли или впал в беспамятство. Бог же вел себя так, словно не испытывал ни малейшего дискомфорта. Боль физическую Нрэн переносил играючи и никогда не позволял этакой мелочи мешать исполнению долга.

— Там тоже был лавовик? — спросил герцог, вполне справедливо полагая, что при всей своей шизанутости принц никогда не стал бы танцевать в костре просто так, мазохизма ради.

— Три, — согласился принц, разделавшийся с практически неуязвимыми демонами в одиночку. — Я проверял посты, когда они полезли из земли. Ваш Источник должен был предупредить, что на Зилоне обитают эти создания! Я потерял трех людей, еще два десятка отделались ожогами, испорчено имущество! — в голосе бога отчетливо послышался гнев на возмутительную беспечность Сил.

— Они не местные, Источник не виноват, — печально покачала растрепавшейся темной как сама ночь гривой лордесса. Кажется, она вовсе не замечала, что одета в одну лишь ночную рубашку, подсвеченную ясным светом луны и плащ волос. — Эти твари одни из уничтоживших Храм Забытых Хранителей. Боюсь, если в происшедшем есть чья-то вина, то только моя и брата.

— Откуда информация? — отрывисто бросил бог, намереваясь выяснить все подробности прежде, чем выносить приговор.

— Мы все расскажем, только сначала убейте демона, воитель! — попросила Лиесса. — Надо поразить его в сердце, тогда враг умрет окончательно.

— Разумеется, — Нрэн отрывисто кивнул и ударил точно в нижнюю правую часть живота гигантского монстра. Толстая корка, сковывающая его, пошла трещинами, и чудовище рассыпалось у ног непобедимого Бога Войны безобидной грудой камней. На острие оплавленного меча остался лишь один темно-багряный камень с два кулака взрослого мужчины. Он несколько секунд провисел и распался серым прахом.

Киалонцы перевели дух, а девушка снова, набравшись решимости, спросила:

— Вашим людям нужна помощь? Вы сказали, что есть обожженные, я могла бы поработать вместе с отрядным целителем!?

— Нет, — резко отозвался принц и, увидев неподдельную обиду в глазах лордессы, коротко объяснил: — Палатка лекаря стояла над трещиной, через которую прошел один из демонов. Ее больше нет.

— О Силы! — потрясенно прошептала Лиесса, прижимая ладонь к губам, и тут же упрямо продолжила, сила духа возобладала над шоком от жуткого известия: — Тем более я должна помочь вашим людям. Пожалуйста! Дин вам расскажет, что увидел во сне о Хранителе, а я пока полечу раненых! Есть замечательное заклятье подобия, превращающее в мазь от ожогов…

Девушка мгновенно замолчала, когда Нрэн поднял руку, веля ей прекратить разговор.

— Оденься и иди, — распорядился бог, отводя взгляд.

— Так какой сон я увидел? — вслед Элии настойчиво спросил герцог.

— Вещий, разумеется, он свалил тебя с ног, когда ты разглядывал руку нынче ночью, мы решили обо всем доложить командиру утром и теперь горько жалеем, что не сказали раньше!

— Думаешь, заклятье слежения учуяло присутствие души Хранителя? — нахмурился Элегор.

— Думаю, — подтвердила богиня, вытаскивая из развалин палатки чудом (противоогневым заклятьем) уцелевший дорожный мешок, где нашлась и запасная одежда и сундучок лордессы, битком набитый всевозможными порошками, мазями, каплями и иными формами лекарственных средств. — Если у них была настройка на параметры созданий Храма, дух потревожил «сигнализацию».

— Лиессоль, — окликнул Нрэн девушку, устремившуюся было с сундучком целительницы наперевес через ночную темень к свету лагерных костров у уцелевших после атаки демона палаток. Окликнул без суровости в голосе, скорее даже с несвойственной ему мягкостью.

— Да? — лордесса полуобернулась.

— Обуйся, — мягко велел принц.

— Ой, — Ли невольно посмотрела на ноги и ахнула: в спешке она так и не сменила мягких домашних тапочек, в которых сражалась с лавовиком. Обувь, предназначенная для коротких передвижений по коврам или плитам пола, самоотверженно вынесла все испытания, малость пообтрепалась, а в меховой оторочке запутались травинки, серая пыль и каменная крошка. Комнатные тапочки приобрели какой-то задиристо-умилительный вид.

Девушка поспешно возвратилась, опустив сундучок, вытащила из вещей пару полусапожек и натянула на ножки с узкими ступнями и маленькими аккуратными пальчиками, ноготки которых отблескивали в темноте перламутровым лаком.

— Не переигрываешь? — мысленно поинтересовался Элегор маневром богини.

— В данном случае мы имеем дело с клиническим упрямцем, поэтому переиграть невозможно, только недоиграть, ибо военные народ стойкий, не склонный понимать тонких намеков! — просветила друга Элия, завершив процедуру переобувания, поставленную с истинным мастерством соблазнительницы. Даже герцог, хоть и не питал к леди Ведьме возвышенных чувств, оценил небрежное изящество, с каковым принцесса продемонстрировала очень миленькие, такие беззащитные ножки. Вдобавок, обуваясь, Элия умудрилась так изогнуть гибкое тело, что скромная блузка откровенно обрисовала формы.

— Тогда понятно, почему намек получился такой толстый, — отметил бог, пораженный глубинами женского коварства по счастью практикуемого на ком-то другом. Разумеется, Элегор тут же попытался угадать, когда и сколько раз леди Ведьма применяла сей дар на нем лично.

— Если ты о фигуре Лиессы, то мы подеремся, как только вернусь, — пригрозила Элия, делая вид, что оскорблена в лучших чувствах.

— А вот и не подеремся, это нарушит наш имидж дружных родственников, — довольно ухмыльнулся герцог. Трепаться о пустяках под носом ничего не подозревающего Нрэна рисковому богу нравилось все больше и больше.

— Значит, я стукну тебя тайком, как только кузен отправится в очередной раз проверять какие-нибудь посты! — торжественно пообещала богиня, удаляясь для исполнения лекарского долга.

— Надо будет напроситься к его высочеству в компанию! — раздумчиво предположил Элегор, «убоявшись» гнева принцессы.

— Вот уж не думала, что мои побои страшнее общества кузена! — загордилась Элия.

Острить дальше лоулендцам не дали, Нрэн потащил Дина в палатку для допроса по поводу вещего сна, а богиню догнал один из участников засады за пригорком. Преисполнившись почтительного уважения и благодарности к девушке, прикрывшей их шкуры магическим щитом и на пару с братом удержавшей демона, пока Бог Войны не убьет тварь, мужчина решил предложить красавице помощь. Нрэн, отследивший порыв воина, одобрительно кивнул, поощряя действия. Остальные, попахивающие паленым волосом, но в целом не пострадавшие, остались при командире.

— Лордесса, давайте подсоблю, — легко нагнав девушку, попросил молодой мужчина с горбатым носом. Горбатым не по природе, а благодаря старому перелому, как безошибочно определила Элия, со свойственным опытному пластическому хирургу и каждой истинной женщине искусством. — Негоже вам такие тяжести таскать!

— Он не тяжелый, — Элия коротко улыбнулась и протянула спутнику сундучок.

— Если б не вы с братом, нам бы точно конец пришел. Эта тварь-то пламенная на палатку командира поначалу нацелилась. Только потом, как понял, гад, что она пуста, в вашу начал огнем швыряться! — от пережитого потрясения даже у не слишком болтливого с посторонними воина развязался язык. Да и спасительница после схватки с демоном перешла из разряда «чужие» в «свои», поэтому говорил мужчина охотно и был одержим желанием хоть как-то отблагодарить юную и притом симпатичную колдунью. Вот волок сундучок.

— Нам повезло проснуться раньше, чем палатка вспыхнула, — поддержала разговор принцесса. — Увы, не для всех эта ночь оказалась так же удачна.

— Эх, как Луксара, Ринда и Нерга жаль, добрые товарищи были, — крякнул мужчина, перехватывая сундучок поудобнее под мышку. — Пусть Творец и Силы милостью своею души их хранят! Лук-то мне еще первую рану штопал, когда саблей ладонь расхватили, думал калекой останусь, ан нет, зажило так, что и шрам-то еле видать и все пальцы двигаются, как положено! — спутник продемонстрировал рабочую руку, скорбно вздохнул и прибавил: — Хорошо, что вы тоже лекарка, подправите парней, кого огнем пожгло! Только вот, зельев-то у вас на всех хватит?

— Не хватит, сделаю еще. А лучше заранее об этом позабочусь! — объяснила богиня и задумчиво прибавила, уже скорее для себя, чем для носильщика. — Субстанция подходящая имеется.

— Сусб…? — запнулся на диковинном слове сопровождающий, даже приостановившись рядом с богиней у первого из трех костров близ палаток.

Воины работали споро, ликвидируя разрушения, нанесенные демонами, латали подпаленную одежду, устраивали раненых, правили оружие, над огнем уже согревался отвар, притупляющий боль. Поодаль несколько бойцов успокаивали всполошенных лошадей. Паники не наблюдалось, только расщелины справа и западнее, через которые ворвались в охраняемый лагерь демоны, люди обходили как можно дальше и нет-нет, да косились опасливо. Они умели сражаться, но как биться с тем, кого нельзя убить обычным оружием? Если бы не Бог Войны, сейчас вместо отряда осталось пепелище!

— Субстанция. Жир бараний вечером повар перетапливал, — объяснила лордесса, ткнув пальцем в котелок с желтоватым и не слишком ароматным плотным содержимым, чудом уцелевший на стойке у костра. — Я его превращу в целебную мазь.

По указке девушки спутник поставил сундучок на землю и оповестил товарищей, что киалонская лордесса направлена командиром, чтобы ожоги врачевать. Лиесса щелкнула замочком, откинула крышку и достала пузатую баночку с зеленовато-желтой остро пахнущей травами мазью. Воины начали поглядывать в сторону юной колдуньи с некоторым любопытством.

Окунув тонкие пальцы в мазь, Ли мазнула ею по застывшей поверхности жира и зашептала заклинание, вокруг ладони и котелка начали проскакивать изумрудные искорки. Пронзительно запахло мятой, эльдренами и живеей. Жир в котелке колыхнулся и застыл, переняв внушенные колдуньей свойства: запах, цвет и целительную силу.

— Это мазь от ожогов, теперь хватит на всех, — девушка вскочила на ноги, чуть пошатнулась, сразу несколько рук потянулись подхватить утомившуюся целительницу.

— Как ее пользовать, леди? — быстро спросил темноволосый, загорелый почти до черна мужчина с резкими ястребиными чертами. Кажется, он вчера участвовал в охоте вместе с Элегором. На правом плече был опален рукав, кожа вспухла багровыми пузырями, часть их лопнула, и сочилась сукровица. Лавовый шарик лишь задел охотника по касательной, потому конечность сохранила сравнительную целостность. Более тяжелые пострадавшие, судя по сдерживаемым стонам, уже находились в палатке перед костром.

— Смотрите внимательно, — Ли зачерпнула немного желто-зеленой субстанции и мазнула по плечу пострадавшего. Мазь легла тонким слоем, потом словно вскипела, запузырилась на ране, а через несколько секунд засохла гладкой глянцево-зеленой корочкой.

— Щиплет, Ястреб? — заинтересованно уточнил вихрастый широкоплечий воин с усыпанными рябинами лицом.

— Нет, Веснушка, холодит малость и чешется, — прислушиваясь к непривычным ощущениям, ответил «подопытный кролик». — И не больно ничуть.

— А Луково зелье страсть как щипало, — раздумчиво пожевав губами, заметил бугай с очаровательным прозвищем Веснушка и почесал зарастающий щетиной подбородок.

— Разные методики целительства, — наставительно заметила лордесса, изо всех сил старавшаяся казаться опытной врачевательницей. — Меня учили по возможности избавлять больных от страданий, но ряд лекарей уверен, что болезненные ощущения необходимы, чтобы пациенты осторожнее относились к своему здоровью.

— Точно, Лук у нас такой был, к нему с вывихнутой рукой придешь, так он мало крепким словцом обложит, вдобавок, как вправлять будет, едва ль вторую не вывихнет, чтоб вдругоряд береглись. С нами по-другому нельзя, — сентиментально поддакнул еще один мужчина, в котором богиня узнала коллекционера амулетов. Солдаты вокруг дружно замахали руками, творя разные комбинации религиозных жестов, помянули Силы, Творца и богов, испрашивая для погибших легкого пути, кое-кто прочел скороговоркой настоящую молитву.

— Пора. Видите, оттенок мази сменился, — решила целительница, указав на выцветшую до белесо-салатового оттенка мазь на ране Ястреба, и легонько хлопнула по ней ладошкой. Корочка тут же пошла мелкими трещинами и осыпалась с гладкой кожи. От ожога не осталось ни следа.

— Чудеса! — восхищенно заметил исцеленный, щупая сквозь прореху в рубашке место, где еще минуту назад багровела рана.

— Нет, Лук так не мог, — вынес вердикт Веснушка, снова поскребя квадратный подбородок.

— Жаль только рубашку мазь не чинит, — пошутил какой-то остроумец и, судя по сдавленному оху, получил награду прямо в ухо.

— Эдак мы за полчаса всех ребят на ноги поставим, — радостно загомонили мужчины и практически втащили лордессу в полутемную палатку с больными.

В нос резко, куда сильнее, чем снаружи, на свежем воздухе, ударил запах крови, паленого волоса и жареного с кровью мяса. Ли шепнула заклинание, вызывая цветную гирлянду светло-желтых, как крохотные цыплята, светящихся шариков и сдавленно ойкнула, уставившись на жертвы атаки лавовика бережно, насколько можно в условиях импровизированного полевого госпиталя, уложенные на тюфяки. С пострадавших сняли одежду, очистили ожоги от грязи и прикрыли чистой тканью. Несмотря на все труды воинов, несколько человек не только по запаху, но и с виду напоминали хорошо прожаренный шашлык. Веснушка поспешно заслонил собой вид на самого обгоревшего бедолагу, пребывавшего в благословенном беспамятстве.

— Не жилец! — шепнул кто-то сзади.

Эти движение и голос вернули девушку к реальности из состояния ступора. Она встряхнулась, процедила:

— Не торопитесь хоронить! — и принялась быстро, четко, лишь самую малость лихорадочно действовать. Раздала добровольным помощникам миски с мазью, зачерпнутой из котелка, а сама, решительно отодвинув заботливого воина, шагнула к самому тяжелому больному, из тех, кого Нрэн уже записал в расход.

Опустившись на колени рядом с ложем, аккуратно и бережно начала накладывать толстый слой целительной смеси на плоть, казавшуюся сплошной раной. Закусив губу, лордесса обрабатывала недвижимое тело, потом с помощью пары воинов, перевернула зачисленного в покойники и нанесла мазь на спину. Ожидая, пока возмущенно пузырящаяся мазь перейдет к состоянию корочки и посветлеет, целительница встала, проверяя, как идут дела у других пострадавших.

Шипение сквозь стиснутые зубы и стоическое гнетущее молчание, каковое зачастую бывает страшнее откровенных стонов, сменилось облегченными вздохами, кряхтением, матерком и грубоватыми шутками, характерными для ликующей компании солдат, имеющей мало общего с утонченно интеллигентным обществом. Радость нет-нет да прорывалась крепким словцом. Правда, в присутствии леди-спасительницы мужчины, стряхивающие с себя крошку отработанной мази и почесывающие новую кожу, старались попридержать язык. С точки зрения Элии у них это почти получалось, лордессе же надлежало малость смутиться, что она и сделала, став еще более милой от стараний сохранить деловитый вид. Отвернувшись к ложу больного, девушка стала обстукивать засохшую корочку со своего пациента. Тот так и не очнулся, но принцесса видела: предсмертный обморок перешел в глубокий здоровый сон, укрепляющий силы. Голоса поправляющихся людей, осыпающих спасительницу искренними, пусть и не слишком изысканными благодарностями, звучали все более громко, но и они не потревожили исцеленного.

Один парень, брата которого Ли вытащила почти из могилы, рухнул перед лордессой на колени и звучно чмокнул перепачканные мазью пальцы спасительницы. Потом украдкой сплюнул горькую мазь.

Еще один курчавый, жгучий брюнет со шкодливыми глазами, избавившись от повязки на бедре и боку, уточнил внешне совершенно почтительно (таковую мину может сохранять только записной хохмач и балагур):

— Так вы, стало быть, леди, любую болезнь уврачевать можете?

— Любую, не любую, но многие. Меня хорошо учили, — ответила Лиесса, поднимаясь на ноги и отряхивая штанины.

— А вот если в мудях чевой-то чешется, это какой недуг или еще чего? — лукаво прищурился молодой мужчина.

— А мыться почаще не пробовал? — так же серьезно в тон остроумцу ответила богиня.

— Пробовал, не помогает, — преувеличено печально вздохнул шутник.

— Что, через полгода опять чешется? — сочувственно уточнила киалонка под громовой хохот мужиков.

Веселье захватило всех: сначала прокатилось по палатке с выздоравливающими, выкатилось наружу и привольно загуляло по ночному лагерю, среди не расходившихся далеко, все ждавших вестей солдат, передающих друг дружке подробности.

— Доброй ночи, воины, — сочтя свой долг исполненным, пожелала лордесса. Она насмешливо подмигнула ничуть не обиженному остроумцу и сопровождаемая пожеланиями всяческого благополучия, благодарностями и почетным эскортом из пяти мужчин, едва не передравшихся за право проводить девушку и нести ее сундучок, вернулась к палатке командира.

Его высочество все еще терзал Дина в той самой комнате, где совсем недавно проходил ужин. Бог расхаживал вдоль стены и выстреливал вопросами, выспрашивал мельчайшие подробности сновидения. Он скрупулезно восстанавливал каждое слово Хранителя, способное пролить свет на нападение демонов в частности и происходящее в мирах в целом. Киалонец стоически терпел, стоя навытяжку перед богом, только следил за его перемещением взглядом: шесть шагов вправо, четкий по-военному разворот, шесть шагов назад. Он отвечал и отвечал, чуть заплетающимся после пережитых волнений и усталости языком. Отвечал и отвечал…. Уже самому Элегору начало казаться, будто допрос длится вечность, и он вовсе не герцог Лиенский, а юный лорд Дингорт, и он с начала времен стоял перед воителем, а тот всегда ходил туда обратно по комнате. Поэтому сестру Дин встретил, как спасительницу, вырвавшую его из замкнутого круга жуткой иллюзии. Теперь внимание педантичного бога оказалось поделено между двумя жертвами.

— Одного не понимаю, почему в Лоуленде пытками занимается Энтиор? Он же просто щенок по сравнению с Нрэном! — мысленно взвыл герцог, жалуясь принцессе.

— Потому что у нас гуманное государство! — торжественно заявила богиня. — Физические терзания самой высшей пробы еще куда ни шло, но не давление на психику!

— А-а-а! — «догнал» бог, ни разу в жизни даже от самых истовых патриотов не слышавший словечка «гуманный» по отношению к любимой отчизне.

— Все пострадавшие исцелены, командир, — отчиталась Лиесса, вставая радом с братом. Реверанс в брюках выглядел бы самым нелепым образом, поэтому девушка ограничилась полупоклоном.

— Насколько? — уточнил Нрэн, наверное, ожидая процентной выкладки со схемами-графиками этапов выздоровления.

— Полностью, — удивленными крыльями взметнулись ресницы над синими звездчатыми глазами. — Солдаты избавлены от ожогов. Те, чьи раны были значительны, спят, восстанавливая силы, но завтра, полагаю, смогут встать в строй. Желаете лично осмотреть их?

— Нет, — качнул головой воитель. Врать ему в лицо стал бы разве что злейший враг, а киалонку мужчина таковой не считал.

— Вы оба — молодцы, достойно сражались с демоном, проявили заботу о людях, — серьезно констатировал Бог Войны, скрестив на груди руки.

— У меня предсмертный бред, или Нрэн и впрямь нас похвалил? — на мысленной волне изумился Элегор, впервые удостоенный доброго слова от сурового молчуна принца, обидно только, что под личиной.

— Или я тоже умерла, или чудо свершилось! — подтвердила Элия столь же удивленно.

— Нет, ты бы такими глупыми видениями страдать не стала, — убежденно заявил герцог. Элия всегда оставалась для друга истинным образцом практичного и трезвого взгляда на все нелепости мира.

А Нрэн между тем продолжил резко посуровевшим тоном:

— Но впредь любые сведения, касающиеся магических, демонических и иных сил того же рода докладывайте мне незамедлительно. Вас извиняет только незнание и неумение подчиняться армейской дисциплине. Полагаю, подобного больше не повторится, — последняя фраза звучала как «уверен, мой приказ исполнят!»

Дин и Лиесса дружно закивали. Смертные не могли и не должны были реагировать иначе на слова бога. Куда уж им. Даже могущественные сверхъестественные создания не часто осмеливались возражать Нрэну, на стороне которого была не только абсолютная уверенность в своей правоте, но и все самые веские средства для ее доказательств, в которые дар риторики, разумеется, не включался, зато входил могучий меч и совершенное искусство владения им.

— Спать будете в моей палатке, — продолжил принц, не предлагая, а распоряжаясь с уверенной твердостью, — займете свободные помещения для адъютанта и гонцов. Я буду охранять лагерь. Если утром ваш Источник не объявится, вызовите его сами. У меня есть вопросы. Слишком о многом он умолчал, давая поручение.

«Да, — единогласно решили боги, — завидовать бедолаге, о котором в таком ключе говорил Бог Войны, не стоило. Лучше уж пережить еще десяток нападений демонов всех мастей, чем беседовать с настроенным столь «доброжелательно» воителем».

— Вы не станете больше сопровождать нас? — с печальной серьезностью уточнила Лиесса, не протестуя, не умоляя с заламыванием рук и слезами, как обыкновенно, не выяснив все толком, начинали вести себя очень многие женщины.

— Я дал согласие, не в моих правилах менять решение без веской причины, — вскинул бровь Нрэн.

Он не стал пускаться в разглагольствования о беззащитных киалонцах, коих воинская честь не позволила бы ему бросить на произвол судьбы только из-за того, что местные Силы утаили информацию о степени сложности проблемы. Умолчал воин и о том, что оставь он сейчас молодых дворян, им наверняка не выжить. Вряд ли бог пекся о сохранении достоинства Дина и Лиессы, скорее, не счел нужным тратить время на объяснение очевидного. Сочтя разговор законченным, принц вышел из комнаты, не выясняя, осталось ли что-то непонятным собеседникам.

— А почему он мне колыбельную песенку петь не стал? — «закапризничал» Элегор, не привыкший, когда им столь безапелляционно командуют всякие Нрэны.

— Еще не поздно догнать и попросить, — пошутила принцесса, проводя ревизию апартаментов. Ее уцелевшие вещи уже лежали на стуле в изголовье кровати.

— Да ну, он, небось, кроме военных маршей ничего и не знает, — отмахнулся герцог.

— Знать-то знает, но будет ли петь — большой вопрос, — согласилась богиня, куда лучше друга знакомая с широкой эрудированностью Нрэна.

Как тот ни старался произвести на возлюбленную неизгладимое впечатление примитивно-солдафонскими выходками, выразительной мимикой и красноречием, она все равно знала, чего стоит истинный принц, прячущийся в своем панцире, подобно черепахе.

Увы, общаясь с Богиней Любви, бог просто-напросто терял голову от страсти вместе со всем интеллектуальным содержимым, а если все-таки каким-то чудом сохранял толику разума, то молчал, как рыба, возможно, боясь показаться смешным, нелепым и глупым. Элия проявляла чудеса шпионского дарования, добывая информацию о многочисленных увлечениях любовника, среди которых поэзия была отнюдь не на последнем месте. Стихи Нрэна меланхоличные, полные тонкого, пронзительного острого понимания красоты природы казались богине воистину чудесными, но заставить мужчину почитать хоть что-нибудь было делом абсолютно безнадежным при всех уникальных возможностях принцессы.

Перед способностью Нрэна скрывать чувства, мысли и дарования пасовала даже Богиня Любви, обыкновенно не отступавшая ни перед чем и ни перед кем. Что говорить о каких-то внутренних качествах, когда Элия не могла добиться даже того, чтобы любовник сменил свои уныло-коричневые одеяния на нечто более эффектное и стильное. Черное и золото — вот, по мнению женщины, каковы были истинные цвета принца, в полной мере оттеняющие его красоту и силу. Впрочем, при некотором размышлении, принцесса отказалась от реорганизации гардероба воителя. Эксперименты показали, что Нрэн в черно-золотом жутко пугает даже тех, кто кое-как притерпелся к его блеклому виду в коричневом. Пугает до обмороков и заикания.

Великодушно не предлагая герцогу колыбельной в собственном уникальном исполнении, Элия отправилась досыпать оставшиеся до рассвета несколько часов в выделенную приказным порядком постель. Пусть кровать адъютанта была жесткой и узкой, а шерстяное одеяло кололось даже через чехол и для чутких ноздрей богини пахло в точности так, как его прародительница овца. Такие мелочи не могли прогнать здорового божественного сна, заслуженного сражениями с демонами, врачеванием больных и хождением в тапочках на босу ногу по пересеченной местности.

Даже неугомонный Элегор, которому для подзарядки батареек хватало трех-четырех часов, прилег соснуть не только для поддержания имиджа юного смертного, энергичность коего обязана возмещаться здоровым сном. За этот день и ночь бог умаялся достаточно, чтобы не имитировать отдых, а отдыхать.

«Нет, — думал, засыпая, дворянин, — не зря я согласился отправиться с Элией. Кажется, все самое интересное уже начало происходить. Какие-то демоны утащили из-под носа у Источника башку другого демона или темного бога, да еще учинили разгром там, где его произвести теоретически невозможно…»

Элегор чуял, вандалы одним Храмом Забытых Хранителей не ограничатся. Явно затевается дельце помасштабнее. Герцогу страсть как хотелось поосновательнее ввязаться в замечательную заваруху. Оставалось только надеяться, что леди Ведьма хочет того же, и не свернет их забаву по-быстрому, едва Нрэн рухнет к ее ногам в очередной раз. Что рухнет, герцог нисколечко не сомневался. Такая умная стервозина, как Элия, всегда добивалась желаемого. Вон как уже воитель ее глазами ест, да еще опекать пытается. Такой заботливости, Элегор готов был спорить на Лиен, от него никто прежде не дожидался. Со светлой надеждой на продолжение восхитительных приключений бог и заснул.

А Нрэн, как и сказал киалонцам, нес дозор, посчитав недопустимым оставить лагерь на простых солдат, поелику эта часть его войск не была обучена сражениям с демонами таких характеристик, да и оружия подходящего не имела.

Насчет оружия, впрочем, вопрос был решаем. Обдумывая это на ходу, мужчина прошел по местам, где поверг демонов и подобрал с земли несколько горстей серого праха. Он предпочел бы другой выход, скажем, замену отряда на иной, более соответствующий ситуации, но не хотел привлекать лишнего внимания открытием врат и перемещением ресурсов. Серьезная складывалась ситуация, и слишком ценил Бог Войны возможность изучить ее изнутри, подобраться без лишнего шума к самому средоточию опасности.

Пусть пока еще явной угрозы для Лоуленда и сопредельных ему территорий Нрэн не видел, однако, он привык доверять не только логическим выкладкам, но и смутным предчувствиям, оправдывающимся слишком часто, чтобы не брать их в логический расчет. Талант воителя не только помогал богу одерживать в битвах победы, но и заблаговременно определять подлежащие ликвидации очаги угрозы. Сейчас, воитель чувствовал опасность так же ясно, как запах конского навоза близ коновязи, а доклад киалонца только подтвердил его мнение. Ситуация складывалась серьезная.

Юные дворянчики оказались на самом конце той палки, которую бог намеревался ткнуть в змеиное гнездо. Если б они не были таким хорошим прикрытием, Нрэн позаботился убрать штатских подальше. Паренька, если уж так хочет воевать, в менее опасный район, хоть в тот же Граммен, а девочку и вовсе куда-нибудь в провинцию, не домой, в Киалон, там, похоже, тоже скоро будет очень неспокойно, а подальше в тихие миры. Хорошая целительница с благородной кровью нигде не пропадет, тем более такая красавица. Покровителя отыщет легко. Почему-то последняя мысль неприятно царапнула изнутри, наверное, потому, что храбрая нежная девочка достойна была большего, чем роль подстилки у какого-нибудь высокородного смазливого хлыща. Почему его вообще озаботило будущее лордессы, бог не подумал. Наверное, на мысли о киалонцах его навел тихий разговор часовых.

Обходя периметр успокоившегося лагеря по выработанной лично оптимальной системе, то замирая неподвижно, сливаясь с тенями, то скользя в них так же неуловим, как облако по ночному небу, Нрэн застыл неподалеку от тройки солдат. Прислушался, определяя настрой отряда.

— А она ему говорит, ежели не чаще, чем раз в полгода мыться, где угодно зачешется, не то, что в мудях! Уела Жигу лордесса! Тот аж язык узлом завязал, — с усмешкой говорил бородатый Канц.

— Даром, что знатная дамочка, а и врачует почище Лука, упокой Силы Мира его душу, да спеси ни на медяк! А уж красавица! — поддакнул длинноусый Винт. Усы были гордостью мужика, в любом походе он заботился об их чистоте, расчесывал, подравнивал, заплетал в аккуратные косички.

— Я бы с такой не отказался до сенова… — начал было третий часовой, помоложе, и получил увесистую затрещину от бородача: — Цыц, силявка, чтоб об леди я таких слов от тебя больше не слыхал!

— Да я то, ничего, просто Винт прав. Такая красотка, аж дух перехватывает, как синими глазищами зыркнет и гривой черной тряхнет, враз всякое понятие о галантерейном обхождении отшибает. И брат ее здоровский парень! Мне даже лук поглядеть дал. Знатная вещь, небось, деньжищ стоит! Стрелами из него он демона и подранил, пока леди Лиесса колдовством тварь держала, а командир наш добил, — оправдался, перехватывая поудобнее копье, языкастый молодец.

Разговор свернул на достоинства оружия как такового и способность доброго меча снести голову любой огненной твари. Нрэн постоял еще несколько мгновений, прислушиваясь к спокойным звукам мира, вычленяя каждый и мысленно сопоставляя его с действием. По звуку и запаху, не используя ночное зрение, бог легко определял вид каждого растения и самой малой живой твари. Храп, кашель, дыхание, прочие людские шорохи и шумы, фырканье переступающих во сне копытами лошадей, шелест трав, шуршание листьев в ближайшей роще, где запутался ветерок, жалобный писк мелкого грызуна, пойманного хищной птицей, мелодичный говор ручейка, виляющего среди деревьев….

Сейчас вонь паленой плоти и крови, резко бившая в нос после столкновения с лавовиками, исчезла. Лордесса и впрямь оказалась хорошей целительницей. А те, кому она уже не могла помочь, сгинули без следа в демоническом пламени разверзшихся трещин, через которые монстры проникли в лагерь. Исчезло и навязчивое ощущение чужих глаз, преследовавшее бога на Зилоне. Теперь здесь царила мирная ночь, звездный свет серебрил палатки и темную зелень трав.

Меч, именуемый Пронзающий Тени, который прихватил из палатки Нрэн взамен оплавленного, был холоден и отливал сталью. Этот бесценный клинок, впрочем, как и любой из мечей бога, откованный темными эльфами из лунного серебра, каурима и вильдаура чуял врага, как сторожевой пес вора, и набирал мощь, купаясь в крови недругов. Воитель, не слишком любивший оружие магическое и отдававший предпочтение клинкам, вышедшим из рук истинных мастеров вне зависимости от их расы, на сей раз решил использовать Пронзающего. Враг не стоил того, чтобы давать ему фору.

Ни вибрации, ни дрожи, ни вспышек на лезвии, свидетельствующих о приближении монстров не прослеживалось. Опасности не было. То ли демоны слишком полагались на результат первой атаки, то ли решили собрать больше сил для второй. Время покажет, какое из предположений верно. Нрэн вернулся к своей палатке. Неслышно прошел внутрь, на всякий случай заглянул в комнаты, отведенные киалонцам.

Парнишка, Дин, разметался по постели, видно спал беспокойно, вон каким коконом намотал на себя одеяло пониже груди, а сверху так и вовсе выпростался наружу. Лиессоль, Лиесса, Ли, почему-то из всех имен Нрэну больше всего нравилось первое, звучащее капелью. Лордесса, свернувшись клубочком на узкой койке, спала так же крепко, как брат. Смуглое плечико выскользнуло из-под одеяла, на нем лежали тонкие пальчики другой руки, словно прикрывали от ночной прохлады. Воину захотелось подойти поддернуть одеяло, отвести прядь волос со щеки, впрочем, он тут же отринул глупый порыв. Оставил на столе в штабной комнате горсть подобранного на обходе праха и вернулся к патрулированию лагеря и раздумьям о планах демонов.