Божественные головоломки, или Война за любовь

Глава 25. Темный ветер перемен

— Стиль мира, — шепнула Элия и прищелкнула пальцами, отдавая приказ Звездному Набору.

Невидимый магический инструмент исправно исполнил задачу. Одежда принцессы и Нрэна, сумки с вещами, — все изменилось согласно лекалу. На богине оказалось простое белое платье с мелким цветочным рисунком, выполненным в черном цвете и босоножки из тонких ремешков на низкой платформе, кузена звездочки нарядили в льняные бежевые брюки, футболку без рукавов и мягкие белые мокасины. Маленькая кремовая сумочка на цепочке для дамы и здоровенный баул на полудюжине молний для кавалера дополнил экипировку.

— Стиль мира? — хмыкнул Элегор. — И почему я сам не додумался так задачку задавать?

— Ваше креативное мышление свирепствует в иных сферах, герцог. Оставьте даме хоть моду, — фыркнула леди Ведьма.

— Ну, если свирепствует, договорились! — бог был явно польщен. Оценив наряд принца, герцог сотворил мятые серые штаны и белую хлопковую футболку с абстрактным черным рисунком для себя.

Воитель повел плечами и недовольно поморщился, ладно хоть не стал критиковать вслух старания Элии. Зато не преминул уточнить самое главное:

— Где мое оружие?

— В багаже, дорогой, — пояснила принцесса. — Очевидно тут, как и в большинстве урбо-миров, не принято разгуливать ни с клинками на перевязи, ни с оружием здешнего производства.

— Как же они отстаивают свою честь? — нахмурился Нрэн.

— А она у них есть? — задал встречный вопрос Элегор, немало погулявший по мирам техническим и познакомившийся поближе с их искаженными нравственными понятиями. — Этот народ зачастую не знает даже, что за штука такая «честь».

Нрэн в качестве комментария очень неободрительно промолчал.

— Или не думают, что нечто столь эфемерное стоит защищать с оружием в руках, — дополнила слова друга богиня.

Бог Войны удивленно моргнул, в эту минуту удивительно похожими показались ему два столь разных лица: неприятного герцога и любимой женщины. Разные черты с зеркальным отражением ироничной насмешки в серых глазах. Только Нрэн не обольщался, сходство было не в цвете радужки, не в чертах лица, хотя и они имели нечто общее, все-таки дворянская кровь высоких лордов проистекала из близких корней, а в характере взгляда. Такие разные, Богиня Любви и Логики и Бог Перемен, покровитель Авантюристов и Странников, были сходны по духу. Наверное, именно это родство подсознательно всегда бесило принца больше всех сумасбродных выходок Элегора, и именно поэтому парня так ценила Элия. Мысленно воитель признал, ему никогда не стать таким близким мужчиной для возлюбленной.

— Как тихо, — оставив разговор о людской чести, отметила принцесса, прикусив нижнюю губку.

— Если здесь находится лавра, так и должно быть, — в некотором сомнении рассудил Нрэн. Покойники, не считая нечестивых магических исключений, всегда казались ему народом смирным и молчаливым, не в пример некоторым слишком шумным живчикам, не будем показывать пальцем на герцога Лиенского, кузенов Джея, Клайда, Рика и иже с ними.

— Те дома, на другой стороне, не похожи на склепы, покойничкам окошки с занавесками и жалюзи, как правило, ни к чему, — не согласился герцог, ему передалось недоумение богини. — Вряд ли это некрополь!

— В большинстве миров традиции массового посещения знаменитых покойников неискоренимы, а тут никого, — отметила Элия, указывая на еще одно очевидное несоответствие.

— Для урбанизированного мира слишком тихо: ни людей, ни машин, — обобщил дворянин подозрения Элии.

Сам-то Элегор, с тех пор как схоронил обоих родителей, ни разу не явился в семейный склеп, дабы почтить память мучеников. Взрастившие столь буйного бога предки вполне заслуживали это звание и право на вечное блаженство. Не явился, поскольку не видел ни малейшего смысла в процессе созерцания постаментов с урнами. Души улетели, от плоти остался лишь прах, а праху совершенно безразлично толчется ли сынок рядом или нет. Да и занятий поинтереснее кладбищенской тоски у бога было предостаточно.

— Деяние Губителя? — нахмурился Нрэн и принюхался, сосредотачиваясь на чутье, притупившемся в мире чуждом для божественной сути. Плетение измерения давило на тонкие структуры бога тяжелыми доспехами с шипами и лезвиями не наружу, а вовнутрь. Привычным усилием воли мужчина отстранился от болезненных ощущений, концентрируясь на достижении цели.

— Возможно, или просто давно заброшенный по любой из тысячи причин район, — стараясь быть непредвзятой, пожала плечами принцесса и деловито спросила, коснувшись руки кузена: — Что ты чуешь?

— Пыль и смерть везде. Посторонняя примесь в слишком малой концентрации, не могу определить что именно, — ответил бог, несколько секунд помолчал и добавил, указав движением брови на стену, за которой виднелись верхушки комплекса зданий явно не вчерашней постройки: — Двое живых, там.

«Он еще и нюхач!» — почти не удивился герцог и сложил этот талант воителя в копилку секретов королевской семейки. До сих пор бог знал о такого рода способностях лишь у Энтиора, чуявшего дичь (зверя или человека для Бога Охотника все едино) получше гончей на расстоянии в несколько километров. Теперь-то дворянину стало понятно, каким образом Нрэн, ненавидящий подковерные интриги и доносчиков, умудряется после длительных походов невзначай разделываться с предметами увлечений богини с такой педантичностью, словно держит перед глазами список. Ревнивец просто чуял счастливчиков!

— Предположительно, лавра, в том же направлении, коль ее за несколько сотен лет не перенесли на другое место, — высказалась Элия.

— Пошли проверим? — предложил Элегор и примерился к высокой стенке, как к спортивному снаряду. — Перепрыгнем?

— Я могу ее сломать, — дабы возлюбленной не пришлось скакать, сверкая нижним бельем, по-джентельменски предложил Нрэн. Одного касания его могучей руки было бы достаточно, чтобы разнести по камешку изрядную часть ограждения.

— Давайте лучше поищем ворота или калитку. Не следует пугать местных без нужды, их и так раз-два и обчелся поблизости. Коль погибнут от ужаса, неизвестно в каких далях придется искать других, — в свою очередь предложила принцесса и присовокупила с толикой иронии: — Иногда, если люди что-то обносят стеной, они делают вход.

— Какая ты скучная, — посетовал герцог, тем не менее, совет принял, и боги двинулись вдоль стены в поисках проема, предназначенного для цивилизованного проникновения на территорию предполагаемой лавры.

Метров через двести, за плавным изгибом стены обнаружились калитка, ворота из кованого металла в виде прутьев, оплетенных плющом, и маленькая красная будочка с надписью «касса», притулившаяся рядом.

— Это лавра? — усомнился Нрэн. — Они торгуют покойниками?

— Нет, они торгуют правом поглазеть на покойников, — определил вездесущий герцог, ткнув пальцев в выбитое на металлической табличке объявление, приклепанное к правой боковине будочки. Элегор уже успел обогнуть постройку и рассмотреть ее со всех сторон. На пластинке подробно расписывались расценки на групповые и индивидуальные экскурсии по лавре святого Никатора Киртарнийского.

— Вернее торговали, — поправился бог, — обнаружив еще одно бумажное объявление, извещавшее о закрытии для посещений лавры ввиду вирусной эпидемии вплоть до отмены чрезвычайного положения.

— Вот почему так тихо, — задумчиво подытожила Элия.

Впрочем, сильно она не встревожилась, людские инфекции в подавляющем большинстве случаев не грозили богам, а если все-таки настигали, то в наилегчайшей форме и проходили за считанные минуты, в крайнем случае, часы, без последствий.

— Поскольку касса закрыта, мы, пожалуй, пройдем без билетов, — ухмыльнулся бог. — Или вы, принц, предпочтете оставить денежку на подоконнике?

— Пойдем, — краем рта усмехнулся воитель и, аккуратно переломив дужку замка на калитке, вошел во двор лавры.

Он не впечатлял. То же царство духоты и пыли, что и снаружи, дурное, истрескавшееся покрытие, посеревшая от грязного налета трава, чахлые деревья, гнущие ветви к земле, низкие кустики вдоль дорожек, ведущих к высокой приоткрытой двери в здание.

А вот оно смотрелось почти красиво. Классические строгие формы, стены из массивных светло-серых блоков, куполообразная крыша, крытая листовым металлом серо-зеленого цвета. Комплекс более низких зданий, раскинувшихся по обе стороны, дополнял ансамбль. Возраст этой постройки явно превышал совокупный срок существования серых домов за стеной, веяло от нее умиротворением, ощущение это не смогла уничтожить нагрянувшая беда.

Нрэн, не таясь, направился к приоткрытой двери, герцог и принцесса двинулись следом. Неслышными тенями боги проскользнули внутрь помещения, и остановились в узком проходе со скатками маленьких разноцветных ковриков у стен. Практически всю внутреннюю часть здания занимал большой зал, украшенный мозаичными изображениями по стенам и куполу. Главную роль в многочисленных композициях играл высокий мужичонка изможденного вида с тощей бороденкой и благообразно-печальным лицом. Этот персонаж являл собой воплощение чудотворца-многостаночника: изгонял бесов, исцелял больных, укрощал диких зверей, управлял погодой, воспитывал детей, наставлял грешников и так далее.

Свет многочисленных ламп освещал две коленопреклоненные фигуры на ковриках, запрокинув головы созерцавших гигантский лик святого на куполе. Белые длинные рубашки, круглые ладанки на груди, темные широкие юбки, стрижки под ноль, выражение просветленной надежды на лицах почти обезличивали молящихся. Только со второго взгляда Элегор понял, что видит совсем нестарых мужчину и женщину, а не двух бесполых существ.

Элия носком ноги подцепила ближайшую скатку коврика и уронила ее на пол. Глухой стук вывел людей из молитвенной задумчивости, отвлекая от ритуала, не пугая. Оба обернулись. Встревоженное изумление мгновенно сменилось радостной оторопью при виде трех фигур. Нрэн отшагнул обратно в тень погуще, чтобы не нагонять страха на смертных.

— Люди, живые, — хрипловато, словно давно не пользовался голосом, промолвил мужчина. Встав на ноги, он оказался на пол-ладони ниже женщины, расширенными темными глазами взиравшей на посетителей. Недоверчивая радость сквозила в его интонациях, в прижавшихся к груди ладонях, человек едва сдержал первый порыв кинуться со всех ног к лоулендцам и потискать их, чтобы убедиться: перед ним не мираж, а существа из плоти и крови.

— Откуда вы? Когда ушли к свету все, кого мы знали, а потом замолчал волновик, мы думали что остались одни во всем мире, — звучным грудным голосом торопливо, взахлеб, будто боялась, что гости вдруг исчезнут, спросила женщина. Ноздри чуткого носа в волнении трепетали, губы, слишком большие для лица, мелко подрагивали.

— Мы были далеко, — правдиво ответил Элегор.

— Вы из тех богатых чудаков, которые строили поместья в глубине Шенгарских лесов, отказавшись от всякой связи с миром, — догадался человек, подходя поближе к гостям, одетым так, как ухитряются одеваться только очень богатые люди с хорошим вкусом, вроде бы просто и в то же время стильно и очень дорого. — Наверное, тем и спаслись! Ибо Свету так было угодно!

— О, да что же мы! Пройдемте в комнату покоя, у нас там даже диван есть! — всплеснула руками собеседница. Пусть рушится в тартарары мир, но женщина продолжала гордиться наличием дивана. — Правда, каовы я предложить не смогу, мы еще не готовили трапезы. Электричества нет, но можно согреть воды на газу, на складе еще полно баллонов.

— Нет-нет, спасибо, мы не хотим пить, — отказалась богиня.

Помещение, куда пара проводила троих гостей из храмовой мозаичной залы, оказалось чем-то вроде маленькой комнаты отдыха. Уютной и скромной: диванчик (явственно новый), пара кресел, несколько стульев, маленький столик, прозрачная занавеска на окне, большой потертый ковер под ногами и изображение святого-чудотворца в красном углу. Завершал меблировку шкафчик с несколькими томами в роскошных переплетах, вероятно, художественными альбомами, расписывающих красоты Лавры.

— Я — Микал, Гилера — моя сестра, мы младшие осветители Лавры, — представился мужчина, убедившись, что трое визитеров устроились удобно: женщина в кресле, мужчины на стульях рядом, и сел на краешек сидения дивана сам. Красавица и темноволосый мужчина ему весьма импонировали, а вот от их высокого, мрачного светловолосого спутника человека почему-то пробирал озноб. Но он старался не обращать внимания, полагая, что просто отвык от общества людей как таковых.

— Младшие осветители? — озадаченно переспросил герцог, пытаясь уяснить, какого демона делают тут фонарщики или электрики.

— Вы же понимаете, не посвященные в сан не могут присматривать за благими мощами, — кротко пояснила женщина, давая возможность сообразить, что осветитель — это звание в религиозной иерархии, не имеющее никакого отношения к сфере электроэнергетики.

— Светские работники лишь водят, — мужчина запнулся и поправился, — водили экскурсии.

— Я — Элия, мои спутники Элегор и Нрэн. Мы только сегодня прибыли в город. Вы знаете, что случилось? — задала наводящий вопрос принцесса.

— Точно не знает никто, — темные брови женщины взметнулись вверх горестными арками, как у куклы печального образа, она обхватила плечи руками, сгорбившись на диванчике. — Все произошло так неожиданно, страшно и стремительно. Сегодня слег один, завтра десять, послезавтра тысячи. Говорили, это искусственно созданный вирус, возможно работа лидарских террористов, а потом пришли вести о больных в Лидаре и по всему миру. Врачи искали лекарство, чего только не перепробовали на добровольцах, но вакцины так и не смогли открыть. Они не смогли даже выделить вирус, только назвали его «синдром утери влаги». Люди умирали, сколько их ни пои: за два-три дня здоровый, сильный человек становился слабым и вялым, сморщивался, усыхал и рассыпался в пыль, не оставалось ничего, только одежда и вещи. Первый Святитель расценил пандемию как знак светоносного гнева и призывал нас молиться о прощении. Массовые покаяния не помогли. По-видимому, мы слишком сильно прогневили своими грешными делами Светодарителя и ни раскаяние, ни заступничество святых не спасли.

— Милосердие вышних зачастую принимает непостижимые для смертных формы, — мысленно прокомментировала Элия.

— Сдается мне, Светодаритель тут совершенно ни при чем, его влияния в этом мире не ощущается даже в храме. Только слабые ручейки чистой силы, — хмыкнул герцог.

— Пуст, — согласился Нрэн.

— Если это работа Губителя, то должна существовать отправная точка процесса. Возможно, люди смогут ее назвать, — рассудила богиня.

— Мы не знаем, почему не умерли, как другие, но остались в лавре, чтобы молиться за тех, кто ушел в свет и за тех, кто остался, — продолжила Гилера. — Возможно, святой Никатор избрал нас, чтобы мы успели отмолить собственные грехи, или для того, чтобы Лавра не осталась без присмотра.

— Скажите, а не случилось ли в Лавре за несколько дней до появления первых больных какого-нибудь странного, пусть даже незначительного происшествия? — спросил Элегор, выясняя возможность причастности Губителя к здешней катастрофе.

— Только обвал, открывший тайную нишу на третьем ярусе в подземелье, — удивился мужчина, машинально теребя ладанку-солнышко. — Но какое это имеет отношение к эпидемии?

— Откуда вы узнали? — выпалила женщина, оказавшись то ли более внимательной, то ли более подозрительной.

— Не знали, предполагали, — мягко поправила ее принцесса и попросила: — Расскажите подробней, пожалуйста! Все объяснения потом.

— В центральной части подземелья лавры, под самым храмом святого Никатора Киртарнийского за четыре дня до первых известий об эпидемии ночью рухнула часть стены, за которой обнаружилась ниша с пустым коробом для бренных останков, маленьким, как для ребеночка лет семи. Должно быть, кладку делали в спешке, закрывая ненужную часть лавры, тело вынули и перенесли в другую часть подземелий, а короб позабыли. Когда кладка развалилась, треть короба в щепу разбило. Он светлым, почти белым снаружи был, а изнутри черным. Красивый! Хранитель лавры место то осмотрел, велел канатами обнести, да ничего не убирать, экспозиция интересная получилась, посетителям и верующим, и туристам нравилось, — постаралась описать женщина.

— Губитель, — постановил Нрэн, у него никаких сомнений относительно причастности расчлененного черного бога к загадочной эпидемии, опустошившей урбо-мир, не осталось. Элия и Элегор кивнули, соглашаясь.

— А ведь, правда, Хранитель одним из первых слег и мастер Диджон, что столбики у ниши ставил! Вы думаете, старый воздух или короб в нише ту самую заразу жуткую содержал? Как с гробницами древних царей Нувардасихов, от которых археологи умерли? — догадался Микал, расслышавший слово принца.

— Что-то вроде того, — согласился Элегор. Губителя вполне можно было именовать «жуткой заразой» без риска прослыть вруном.

— Скажите, а вы сами ничего не брали из той ниши? — продолжила «допрос» богиня.

— Только по щепочке в ладанку Светоносного на память и для молитвы за невинную детскую душу, — смущенно покаялась женщина.

— Думаешь, гроб был защитой, как персты на саркофаге у Рассветных Щитоносцев? — призадумавшись, обратился герцог к подруге.

— Не исключено, поэтому его частицы смогли защитить от влияния недуга носителей, — вывела закономерность принцесса.

— Вот почему осветители уцелели, — резюмировал герцог.

— В щепах короба содержалось лекарство? — из разговора богов смертный мужчина вычленил главное и ужаснулся: — Мы могли спасти всех, если бы вовремя догадались?

— Не лекарство, скорее защита и на всех бы ее все равно не хватило, — поправила его принцесса. — Вам не стоит себя обвинять, напротив, порадуйтесь собственной удаче. И проводите нас, пожалуйста, в подземелья к разбитому коробу.

— Откуда вы все знаете? Кто вы? Вы из СпецРУ? — подозрения смертных всколыхнулись с новой силой.

— Кто мы и откуда не важно. Важно другое, мы хотим убедиться, верно ли определили источник заражения и, возможно, только возможно, попробовать устранить действие «заразы», — ответила Элия, как наиболее безобидной внешне боги оставили право солировать ей, утишая тревоги людей.

Она не использовала ни давления, ни внушения, смертным и так довелось испытать не мало. Простой логичной просьбы должно было хватить. Микал и Гилера согласились проводить богов, немного испуганные, подозрительные, но большей частью все-таки заинтригованные и переполненные радостным возбуждением. У этих троих, загадочных, неизвестно откуда взявшихся мужчин и женщины оказались ответы на вопросы, мучившие осветителей все дни на протяжении эпидемии и после нее. Наверное, лишь глубокая вера помогла им сохранить рассудок в эти жуткие времена, и именно она сейчас двигала людьми, провожающих богов в подземелья, где хранились мощи знаменитых добродетельных Святителей.

Спуск вниз и движение по коридорам в свете тусклого аварийного освещения оказались краткими. Люди не обманули, нужная ниша располагалась практически под центром храмовой залы лавры. Скорее всего, совсем неспроста. Уже на втором пролете лестницы Нрэн сделал пару глубоких вдохов, втягивая воздух, и заявил:

— Тот непонятный запах — ЕГО кровь. Здесь чувствуется яснее.

— Значит, теперь она повсюду, разлетелась мельчайшими частицами по всему миру, неся погибель, — нахмурилась принцесса.

— Почему? — озадачился герцог.

— Что почему? — переспросила Элия.

— Почему у Обители щитовников это не сработало так, как здесь? Он набирает силу? — уточнил вопрос Элегор.

— Или сменил тактику? — выдвинул свою версию Нрэн.

— Наверняка не скажешь. Да, бойни за кусок тела не было, забрали по-тихому, но зато жертв куда больше. Возможно здесь, в урбанизированном мире, лишенном мощного покровительства богов и Сил, мощь Губителя просто проявляется иначе? — задумалась принцесса, машинально вкладывая пальцы в ладонь Нрэну, традиционно помогающего кузине окончить спуск с последних ступеней лестницы. — Да деяние масштабное, но сотворенное сознательно или нет — неизвестно.

Элегор, несмотря на серьезность момента, не удержался от смешка, уж больно потешным было благоговейное изумление смертных не столько странной беседой богов, сколько этим естественным для лоулендцев жестам.

— Вы не из СпецРУ, — одними губами прошептала Гилера, не зная, что и думать, а только в глазах зажглась тоска по чему-то утраченному и недоступному, гложущая тайно или явно души каждого в мире, забывшем богов и красоту.

— Вот ниша, — указал Микал, выполняя ту практическую просьбу гостей, которую мог, не пытаясь задумываться зачем.

Небольшая, скорее даже пещерка, чем ниша, освещенная единственным мигающим фонариком, была огорожена красным толстым канатом. Почему-то он напомнил Элии руку с содранной кожей. Внутри находился всего один экспонат, вернее, его целая часть и кусочки. Черные и светлые пластины дерева, пострадавшие, как совершенно определенно увидели боги не от падения стены. Ни одна каменная кладка, рухни она хоть с самолета, не смогла бы оставить таких следов. А вот демон криосагон — наверняка. Только замороженное дерево разлетается на такие осколки. Отпечаток присутствия Губителя, уже знакомый богам по оскверненным местам других миров, казался еще более явственным от того, что находится в мире урбанизированном, чуждом магической и божественной силе как таковой. Пожалуй, Лавра святого и короб, до сих пор слабо пульсирующий грубо разорванной на куски светлой аурой, были самым надежным из подысканных Силами хранилищ, но и она не сдержала Темного Бога.

— И что теперь? — спросил Элегор у принцессы. Слишком сосредоточенная на осмыслении того, что затеял с этим миром Губитель, она отстранено удивилась тому, как герцог спрашивал ее, будто ждал и рассчитывал на совет.

— Он не только травит, а еще и высасывает из мира силу живых. Через рассеянную в воздухе кровь он превратил измерение в гигантский жертвенник, — выдохнула потрясенная Элия.

— Это можно остановить? — уточнил Нрэн.

— Воздействие на целое идет посредством малого, устрани малое, и нарушится канал перекачки энергии, — начала рассуждать вслух принцесса.

— Как? — спросил, как отрезал воитель.

— Надо собрать кровь назад, — предложил герцог, от всей души жалея о том, что под рукой нет гигантского пылесоса.

— Каким образом? Это не вода, пролитая из чашки, да и «чашка» разбита, — Элия потерла подбородок привычным семейным жестом, не то чтобы признаваясь в беспомощности, скорее обозначая проблему, требующую решения. Вопрос, заданный вслух, звучит иначе, чем мысленно, да и советы родичей, пусть неверные, зачастую направляют мысль в нужном направлении.

— Восстановление формы зачарованного предмета не ведет к восстановлению функции? — с досадой процитировал герцог один из постулатов магии. Вручную собрать из щепок и обломков короб, разнесенный на куски демоном, и так было почти непомерной задачей, но даже подействуй в урбо-мире заклятье реставрации, что толку? Составленный из кусков гроб не восстановит своих свойств!

— Для зачарованных предметов — именно так, однако, — Элия перестала мучить подбородок и прищелкнула пальцами. Неожиданная улыбка просияла на лице богини, — для освященных реликвий — иначе! Есть шанс! Если частицы короба оказалось достаточно, чтобы оградить человека от недуга, возможно, он восстановит функцию в полном объеме!

— Допустим, короб вы почините, — поджав губы, констатировал Нрэн и скрестил руки. — А дальше, как собрать взвесь крови и воздуха?

— У меня все еще хранится меч с кровью Губителя, нельзя его использовать как основу для призыва? — предложил герцог, хлопнув ладонью по сумке.

— Тяготение к месту, дополненное притяжением малого к большей части, если целого нет поблизости, чтобы сбить основную настройку, — кивнула богиня, прикидывая характер сложносоставного заклинания. — Основа для плетения существует. Самое серьезное «но» — надобность иметь дело с кровью Темного Бога. Она — непредсказуемый и очень опасный фактор. Необходимо заставить кровь подчиниться заклятью. В отсутствие истинного владельца я попробую сымитировать зов ее хозяина. Правда, существует определенный процент риска.

— Какого? — уточнил воитель, пока Элегор вытаскивал из сумки завернутый в кусок вампирского плаща меч с загустевшей на его лезвии темной, почти черной полосой ядовитой крови Губителя.

— Чары в урбо-мирах, даже успевших подступить к черте разрушения столь близко, как этот, нередко выкидывают непредсказуемые фортели. Есть вероятность, что зов услышит не рассеянная в воздухе кровь, а сам бог, — пояснила принцесса.

— Насколько велик риск? — нахмурился принц, сопоставляя преимущество от лишения противника одного из источников силы с опасностью для любимой кузины. Он предпочел бы сойтись с врагом в поединке или двинуть войска, а не «прятаться за женской юбкой».

— Соизмеримо, Лейм просчитал бы точнее, но не хочу вмешивать его без крайней надобности в историю, — коротко ответила Элия и объявила, не дав кузену времени на запреты: — Я начинаю. Герцог, на подхват, будешь дублировать узлы заклятий в точках стыка. Гилера, Микал, бросьте щепки из ладанок за канат, поближе к остальным, сами близко не подходите и громко не говорите, это может помешать нашей работе. Нрэн, проследи, чтобы люди находились на достаточном расстоянии.

Герцог кивнул, признавая за богиней право покомандовать. Сам-то он очень редко колдовал в урбанизированных мирах, предпочитая жить и развлекаться, как один из их обитателей. Упаси Творец, высчитывать коэффициенты искажений, детально изучать зависимости и влияния свои для каждого измерения и строго индивидуальные для каждого божества, чьи тонкие структуры так же подвергались изменениям при перемещении из мира в мир, тем сильнее, чем менее мир походил на родной. Лейм горячо убеждал друга, что такая задача имеет решение и не так уж сложна, как кажется на первый взгляд, всего-то и надо подобрать одну из нескольких десятков формул, подставить необходимые переменные и константы, выбираемые в свою очередь по специальным таблицам и формулам, и просчитать. Нет уж, пусть колдует Леди Ведьма, а он подстрахует — смирился Элегор, отметив, что не только вконец запутанные и огорошенные люди, но и Нрэн не стали спорить с принцессой, только уточнил:

— Не лучше им уйти?

— Нет, — отрезала богиня и объяснила: — Если у нас все получится, этой дряни понадобятся новые хранители. Пусть смотрят.

Заклятье возвращения целостности короба, довольно простое для умелой колдуньи даже в условиях урбо-мира, из энергии Звездного Тоннеля Межуровнья Элия сплела быстро. Пусть она и не била в детстве посуды и не рушила мебели в более поздние годы, зато имела массу весьма буйных, особенно в подпитии, родственников, после которых оставалась куча испорченных вещей, так что опыта в миссии восстановления у богини было предостаточно.

Тонкие пальцы метнули видимую лишь магическим зрением сеть чар в разбитый короб. Предмет на глазах удивленных смертных восстановил очертания в считанные минуты. Единственным отклонением от нормы был лишь более длительный, нежели в мирах магических, временной интервал, прошедший между тем, как первые самые крупные куски дерева потянулись друг к другу и мигом, когда последние крохотные щепочки заполнили невидимые зазоры священного предмета: светлого, почти белого снаружи короба с темной, впитавшей скверну изнанкой. Аура святого предмета засияла ярко и чисто.

— Чудо, — выдохнула Гилера, целуя ладанку. Микал же так разволновался, что не смог вымолвить ни словечка, оно и к лучшему, поскольку Нрэн уже был готов заткнуть рот тому, кто не в меру импульсивными проявлениями чувств помешает принцессе колдовать.

Меч уже ждал своей очереди. Влажно, густо поблескивала так и не свернувшаяся до конца кровь Черного Бога. Резкого или омерзительно тошнотворного запаха разложения не чувствовалось. Скорее, от меча пахло едва уловимо сталью и куда сильнее чем-то томно-терпким, вызывающим в памяти остро-сладкие, дурманящие пастилки, подаваемые посетителям веселых домов под красно-черными фонарями.

Элия кивнула герцогу, тот подхватил оружие и, перемахнув через канат, положил меч на дно распахнутого короба. Богиня аккуратно переступила формальную границу следом, кивком головы предложила другу отойти. Тот отступил на несколько шагов и замер, так чтобы видеть богиню и короб одновременно, но не дальше.

Принцесса приблизилась, поднесла руку ко рту, прокусила мизинец так, что на подушечке налилась карминовая капля. Элия встряхнула руку, давая нескольким каплям упасть на меч Губителя вместе со словами заклятья, призывающими кровь подчиниться воле колдуньи и возвратиться к истоку. Свежая живительная влага из вен Светлой Богини оросила клинок, смешалась с темной ядовитой кровью Черного Бога, передавая приказ, пытаясь заставить кровь противника подчиниться.

Яркий кармин и темный, почти черный рубин вскипели, едва соприкоснувшись, силой ударило по тонким, но прочным нитям заклятья. Сырая мощь Черного Бога восстала против попытки повелевать ею. Будь в чарах хоть единый огрех, сила вырвалась бы на волю, губя все, до чего сможет дотянуться, ярясь втрое против прежнего. Однако безукоризненное плетение выдержало первый удар, лишь прогнулось, отводя излишек энергии. Элегор, поддерживающий прочность чар, принял на себя вспышку, едва ли тысячную долю от сдерживаемой чарами мощи, и поплатился за это. Отброшенный как пушинка к стене, бог так крепко приложился о камень, что лязгнули зубы. Рот наполнился кровью от прикушенного языка. Герцог сглотнул (сплевывать там, где плетется заклятье на крови, не стал бы и самый сумасбродный глупец) и не выпустил нитей чар, доверенных ему богиней. Лишь оперся на ставшую, кажется, одним сплошным синяком спину и проверил, как там леди Ведьма, не нужна ли помощь? Элия покачнулась, встречая отголосок удара, но на ногах устояла, лишь прибавила плотности сдерживающему плетению, загоняя поток божественной силы, воплощенной в крови противника, в нужное русло. Несколько минут богиня держала заклинание, сохраняя его баланс, а потом началось!

По коридорам лавры пронесся, всколыхнув одежду, легкий, как поцелуй невинной девушки, ветерок. С каждой секундой набирая скорость, он окреп до почти ураганной силы, и потемнел с бесцветного до темно-багрового. Все больше густея, ветер собрался в воронку торнадо, закручивающуюся над коробом.

По лицу Элии потек пот. Не едва заметные милые капельки, умилительно трогательные на дивном шелке кожи, а целые ручейки. Взмокли волосы, на щеках выступил темный румянец перенапряжения, женщина мелко дрожала всем телом. А багровая воронка, составленная из тысячи тысяч мельчайших пылинок кровавой взвеси, все густела, покачиваясь точно смертельно-ядовитая змея перед дерзким факиром-заклинателем.

Кто-то из людей, не разобрать женщина ли, мужчина сдавленно всхлипнул, втягивая в себя воздух, и наступила тишина. Смертные потеряли сознание, не выдержав напора неотмирных энергий. Пожалуй, принцесса сейчас и сама бы с удовольствием последовала их примеру, если кто-то мог доделать заклинание за нее.

Нрэн следил за богиней, готовый в любую секунду кинуться вперед и заслонить ее от угрозы, он даже покосился на герцога, ловя какой-нибудь знак, Элегор едва заметно качнул головой. Боги чувствовали, как натянуты нити заклинания, как борется Элия с силой врага, как пригибает его мощь, направляя по одному единственному пути, возводя заслоны на всех других, очень осторожно и медленно, словно балансирует над бездной. Наконец, страшный миг равновесия миновал, «змея» успокоилась и начала опускаться в «корзинку». Когда исчез последний отблеск багрянца, Элия резко захлопнула крышку, стягивая последний узел на плетении чар.

— Все! — ноги уже не держали богиню, она начала медленно оседать на пол и неизбежно упала бы, не подхвати ее Нрэн.

— Получилось? — на всякий случай переспросил Элегор.

Слишком уж не вязалось это мучительное «перетягивание» каната с обычной изящной легкостью творимых богиней заклинаний.

— Да, — шепнула принцесса, облизывая пересохшие губы. — Но он едва не победил.

— Едва не считается, леди Ведьма, — оптимистично постановил герцог.

— На какое-то мгновение я соприкоснулась с тенью ЕГО сути, и он отреагировал, надеюсь, несознательно, как почесал зудящее от укуса комара место. Однако и эта отдача едва не прикончила меня. Будь заклятье сплетено иначе или дай слабину, мы проиграли бы не только этот бой, но и сами жизни и не только их, — не поддаваясь опьяняющему ощущению победы, признала Элия, прислонив голову к надежной груди Нрэна.

— Так ведь не проиграли! — снова пожал плечами бог, подбадривая подругу.

— Ты недооценила противника, — констатировал воитель, при всей своей любви к богине, или, что вернее, именно из-за нее, он не на шутку встревожился.

— Очень серьезно недооценила, и буду благодарить Творца и Силы за то, что мне выпал шанс оценить его и уцелеть, — согласилась Элия, не делая попытки высвободиться из надежных объятий кузена, казавшихся щитом от любой беды. Пусть реальность опровергала эту надежду, но сейчас принцесса нуждалась даже в иллюзорном ощущении защищенности. Вздохнув, женщина продолжила: — Я постигла суть Черного Бога.

— Ага! Значит, не зря играли! — ухмыльнулся Элегор, предвкушая разгадку тайны. — И кто он, это тип? Страшнее нашего Лейма?

— Ничего удивительного в том, что его так боится Скалистый Источник Безумия и Силы Равновесия нашего Уровня предпочитают держаться подальше сами и держать своих слуг. Наш страшный Лейм на его фоне невинный младенчик, отличившийся обгадив пеленки. Губитель — Бог Пожиратель Душ, а это значит, его мощи достанет, чтобы осушить досуха не только людей и иных смертных созданий, в его власти вкусить богов и даже Сил, — промолвила принцесса подчеркнуто нейтральным тоном, чтобы не скатиться до банальной истерики.

— И что делать нам? Как-то не хочется бояться и прятаться, — нахмурился Элегор.

— Сражаться, — спокойно ответил Нрэн, на удивление солидарный с герцогом.

— Не смей! — взъярилась Элия, стукнув кулачком по плечу бога. — Не смей! Ты принадлежишь лишь мне!

— Навеки, — безмятежно подтвердил Нрэн.

Там, где вольнолюбивый герцог возмутился бы до глубины души, принц испытал только глубочайшее удовлетворение. Единственное, что пугало мужчину по-настоящему, неясная перспектива ужасного мига, когда он перестанет быть нужным возлюбленной.

— Я не отдам твоей души на закуску Пожирателю! — рыкнула богиня и ярость эта, смешанная со страхом за родичей, придала ей силы, чтобы крепко встать на ноги, впрочем, воитель не отпустил ее далеко от себя, продолжая поддерживать рукой за талию.

— Должен быть способ разделаться даже с ним! — уверенно заключил Элегор. Имея возможность лицезреть, как бьется Нрэн, герцог окончательно разуверился в возможности существования абсолютно бессмертных созданий.

Никаких сомнений в том, стоит ли вообще выходить на тропу войны с Богом Пожирателем Душ, у богов не было. Даже обычных, насколько такие вампиры, питавшиеся расщепленными душами, могут считаться обычными, пожирателей еще в незапамятные времена безжалостно истребляли во всей Вселенной, истребляли без малейших нравственных колебаний, считая их опасней бешеных мантикор. Что уж говорить о Боге Пожирателей Душ! С такой зловещей тварью, даже легенды о которых перестали ходить по Вселенной в незапамятные времена, вступать в переговоры было столь же бесполезно, как пытаться договориться с пожаром, пожирающим твой дом. Хотя, пожалуй, с огнем шансов прийти к консенсусу было бы больше.

— Способ? Я такого не знаю, будем искать, — ответила богиня, тоже не собиравшая сдаваться, тем более сдаваться без боя.

— Ты придумаешь! — уверенно заявил Элегор, думая о том, что если и есть шанс у кого-то совладать с Черным Богом, то это у Джокера, пусть еще не сформированного до конца, пусть лишь объявленного таковым в Колоде Творца безумным рисовальщиком Либастьяном.

Элия же, сочтя, что приятель намекает на ее кровь, находящуюся в родстве с Пожирателями Душ, помрачнела и покачала головой:

— По сравнению с ним я как комар с Мастером Вампиров.

— Комары бывают смертельно ядовиты, — задумчиво уронил Нрэн.

— А уж лоулендские комарики и подавно! — ухмыльнулся герцог и подмигнул Леди Ведьме.

Ее мрачный настрой беспокоил бога. Слишком, наверное, Элегор привык к тому, что леди Ведьма знает все и обо всех, видит каждого насквозь и на три метра под ним, и знает, что со всем этим делать. Замешательство богини расшатывало основы лоулендского мироздания, а значит, было просто обязано исчезнуть как можно быстрее!

— Люди приходят в себя, — первым заметил воитель, даже не повернув в их сторону головы, целиком полагаясь на слух и ощущение движения за спиной.

— Отлично, потому что нам пора убраться отсюда подальше, пока нас не вздумали выследить Губитель и его присные, причем убраться как можно более незаметно, — рассудила Элия.

— В Межуровнье? — предложил Элегор.

— Далось вам всем Межуровнье, — через силу, невольно улыбнулась Элия, — кого другого туда и обещанием вечной радости не заманишь, а нашим только повод дай в гости к Злату нагрянуть.

— Так ведь там интересно, — невинно оправдался герцог, как ребенок, которого в последний момент оттащили от ямы с ядовитыми гадами.

— Собачий интерес, — отрезал воитель, не одобрявший ни самого Повелителя Межуровнья, ни его владений, ни визитов туда родственников в целом и принцессы в частности. Правда, объяснялось сие активное неодобрение не столько соображениями об опасности Бездны, сколько черной ревностью к самому Дракону Бездны — слишком серьезному и опасному конкуренту в борьбе за бесценное сокровище — внимание принцессы. — Возвращаемся домой?

— Нет, при перемещении туда след будет слишком ярок, еще не хватало привести врагов к родному порогу! Нам нужно выбрать мир, стирающий отпечатки, — внесла коррективы в план приятеля Элия, — Джей говорил, для этого хорошо подходят разрушающиеся урбо-миры.

— В том, как путать следы твой братец знаток, — согласился герцог, чуток жалея об отмене визита к «закадычному приятелю» Злату, и одновременно радуясь предложенному леди Ведьмой не менее увлекательному варианту. В разрушающихся мирах имелись свои опасности и забавности, именуемые нормальными людьми смертельной опасностью. Впрочем, в высшем обществе Лоуленда нормальных не было!

— Я чувствую несколько поблизости, — определился Нрэн, как Бог Традиций реагирующий на неполадки структуры миров довольно чутко.

Пока лоулендцы беседовали, люди успели очнуться и оглядеться вокруг. Они не вмешивались в разговор, внимая мелодичной, звучной речи незнакомцев как дивному пению. Только когда собеседники на несколько секунд замолчали, Гилера робко спросила, указывая на экспонат, возрожденный из состояния костровой растопки:

— Вы… что вы сделали, как?

— Восстановили короб, собрали рассеянную заразу и запечатали ее снова, — коротко и максимально упрощенно для неподготовленного людского сознания ответила богиня.

— Пока не найдем способ уничтожить содержимое, вы ее стражи. Переход хода! От вас, как прежде от святого Никатора Киртарнийского, зависит, вырвется ли она на волю по злому умыслу или недоразумению или останется там, — Элегор махнул в сторону короба.

— Мы недостойны, — попятившись, забормотал Микал, смущенный, испуганный и подавленный свалившейся ответственностью.

— Изберите других! — почти в ужасе от предложенного бремени, взмолилась Гилера.

— Речь не о достоинствах и недостатках. Да, в вашем мире есть и другие уцелевшие люди, только нам некогда их разыскивать, — покачала головой Элия.

— А вы не могли б забрать это с собой? — робко попросил мужчина, ему все еще казалось куда более безопасным и покойным перепоручить заботы о зловещем содержимом короба этим могущественным созданиям, пришедшим из ниоткуда, знающим ответы на все вопросы и способным на все. Ну, насчет последнего, люди не ошибались!

— Могли бы, — ответила богиня прежде, чем Нрэн выдал однозначное резкое «нет». Серые глаза смотрели твердо, без презрения или осуждающей укоризны, но почему-то все равно обжигали. — Только мы не знаем, сохранит ли короб при перемещении из Лавры свою способность удерживать болезнь внутри, или выпустит поветрие в другом месте на ничего не подозревающих людей. Вы готовы пожертвовать чужими жизнями ради своего спокойствия?

— Нет, — шепнул Микал, склонив голову.

— Нет, — эхом отозвалась Гилера, сжав ладанку так, что побелели пальцы.

Поставленные перед таким выбором они прекратили сопротивляться возлагаемой ответственности.

— Вы точно не из СпецРУ, — повторила женщина, переводя взгляд с изящной фигуры прекрасной принцессы, словно светящейся в полумраке подземелья, на мрачного высокого воителя, с него на Элегора, привычным движением откидывающего с глаз упрямую челку, и робко спросила:

— Так кто же вы?

— Может быть, ваши новые боги? — ответил вопросом на вопрос герцог.

— Вы не шутите, — одними губами шепнул Микал.

— Он, — Элегор кивнул на Нрэна, — почти никогда, а мы частенько!

— Нам пора, — напомнил принц, пресекая пустую болтовню.