Блуждающие огоньки

Глава X

Несмотря на то, что ночь была довольно звездной, на мир бабушки Яги опустилась практически беспросветная мгла. Лишь в Библиотеке Леса роились светлячки, а из немногочисленных щелей и отверстий в корпусах колонн, коих в этом месте было предостаточно, сочилось магическое голубоватое сияние. Все это в совокупности давало ощущение какого-никакого приглушенного света.

Вьюны, обвивавшие фусты колонн с наступлением темноты поникли и закрылись до утра. Часть растения плодоносила, а потому на месте цветков также висели маленькие коричневатые орешки. Вместо вьюнов к вечеру раскрылись белоснежные лунные цветки, которые, как и их дневные собратья, обвивали колонны; кроме того рядом с библиотекой "проснулись" светло-сиреневые цветы с фиолетовой каймой цыганского дурнопьяна.

Жутковатую тишину в не менее пугающей ночной тьме прерывали стрекот сверчков и надоедливое уханье филина Генерала. Кроме того покой нарушила Олеся, скривив лицо и с недовольством рассматривая звездные карты и книги, которые разбросали подружки:

— Вот… свинюхи.

— Олеся, ну почему ты такая? — взвыла Анаис.

— Какая?

— Ну такая… всё-то тебе плохо, все-то тебе плохие. Почему нельзя хоть когда-нибудь чем-нибудь довольствоваться?

— Ты такая же, — фыркнула Олеся.

— С чего бы? — скептично закатив глаза, спросила Аня.

— С того бы. Понаблюдай за собой, и многое о себе поведаешь.

Анаис пропустила мимо ушей Олеськино бормотание и схватилась за темно-синие карты, однако они оказались неожиданно тяжелыми, видимо, сделанными из весьма плотной ткани, а не новомодного пергамента, отчего девушка решила перетащить их на свободное место поодиночке. Олеся же ногами отодвигала в сторону разбросанные по всей библиотеке книги, чтобы освободить проход к полкам, расположенным внутри фуста колонн полукругами. Последней картой, которую взяла Анаис, стала та, на которой Машка рассчитывала знак себе и Даре. Поведение девушки Ане показалось странным, и она решила не убирать полотно сразу, а рассмотреть его поближе. Повертев карту и так, и эдак под роящимися светлячками, Анаис пробормотала себе под нос:

— И как Машка вообще увидела здесь хоть какую-то звезду? По мне, тьма тьмой.

— Разве эта вся мешанина со звездами не бредятина?

— Наверное. А, может, мы слишком глупые для этого.

— Так мы здесь надолго пробудем, ежели будем каждый сор разглядывать, — буркнула Олеся в своем репертуаре. — Как раскидаем всю эту рухлядь?

— Я думаю… — Анаис прошлась по библиотеке, окинув взглядом колонны с книгами. — Думаю, что одиночные сочинения можно разложить по алфавиту или по авторам, если такие имеются… хм… а, если достаточно много книг по определенным темам, то их мы поместим вместе на одну полку, — Олеся с отчаянием и паникой обвела взглядом библиотеку, и Анаис все поняла. — Ежели читать ты не умеешь, то давай, я буду разделять книги по группам, а ты — раскладывать.

— Идет, — выдохнула Олеся.

— Только сначала надо выгрести книги с полок. Только осторожно, а не пинками, как ты любишь. Сдается мне, что здесь есть совсем старые развалюхи.

Дело это оказалось не настолько уж простым. Весьма хлопотно было подниматься или наоборот ползать на карачках за сочинениями разных мастеров и складывать их в отдельные стопки. Дыхание периодически перехватывало, спина и поясница неприятно болели, девушки останавливались, чтобы смахнуть холодный пот. Птица Генерал не переставала ухать, и ее крики довели девочек до белого каления настолько, что Анаис раздраженно рявкнула в мглу:

— Да закрой ты уже свой клюв!

— Ого, княжна уснула, проснулась доярка, — язвительно протянула Олеся.

— Почему тебе все время хочется кого-нибудь задеть?

— Не принимай близко к сердцу. Я просто дурында, так все говорят.

— И все же это не дело — постоянно всех задирать.

— Меня с самого рождения задирали. Я решила — надо задирать в ответ. Или вообще задирать первой.

— И кто тебя задирал?

— Брат. Одинаковы с лица, а вот родичи наши относились к нам совсем по-разному. Меня просто отдали бы какому-нибудь пьющему хмырю, а он же будет леса рубить, как батька мой. Воспитывали в нем "настоящего мужчину". Как по мне, он "настоящий у****ок".

— Олеся! — возмутилась Анаис. Таких выражений она не слышала даже от своего дяди.

— Доярка уснула, проснулась княжна, — ухмыльнулась Олеся. — Погоди, сама его так назовешь! Вместо того, чтобы драться со своими ровесниками-дружками, он отыгрывался на мне. В детстве он весьма невинно меня поколачивал; я ходила вся синюшная, жаловалась родителем, но те меня вслед колотили, чтоб не смела клеветать на святейшего братца. Все они знали, все они понимали, просто я в этой семейке все равно ненадолго. Либо готовили к брачной жизни с пьющим хмырем. Не знаю.

— Невинно поколачивал?

— Невинно. Затем не так уж невинно любил в качестве трофея после драк раздевать меня. А потом своим дружкам рассказывал, и они тоже взяли за привычку ловить меня где-нибудь… — Олеся резко остановилась, посмотрела через плечо, а затем опустила взгляд вниз. — Тогда-то я и начала постоянно бороться. Более того я стала сразу бросаться с кулаками так, что все разбегались в ужасе. В селе меня даже называли "сумасбродной шл***й". Брата только это никак не останавливало.

— У****ок, — в ужасе проговорила Анаис.

— С началом красок я почувствовала… опасность?..

— Уязвимость, — поправила Аня.

— …я каждый день боялась попасть в эту ловушку. Мамка похлопотала, и меня вмиг сосватали за какого-то неизвестного мужичка с другой деревни. Я его знать не знала. Меня ждало три исхода. Либо мне в мужья достался бы хиленький слабак, которого бы я постоянно колотила скалкой на чем свет стоит. Либо огромный вонючий хмырь, который прибил бы меня после первой брачной ночи. Либо я бы попросту бросилась в озеро. Я выбрала четвертый путь. Еще вопросы по тому, почему я такая? Или скажешь мне быть выше всего этого, простить тех, кто меня обидел, и прочие прелести? И не смей меня жалеть, а то получишь!

— Дурында, — горестно вздохнула Анаис.

— Я же говорила, — пожала плечами Олеська, вытаскивая книги с последней полки.

Далее Анаис начала раскладывать книги по темам. Оказалось, что сочинений по зельеварению, алхимии, астрометрике, основам цыганского гадания, целебным и ядовитым растениям и животным настолько было много, что на каждую тему приходилось не то, что полки, целые колонны занимать. Сразу было видно, сколь люди непритязательны в изучении магического искусства. Взору Анаис также предстали внушительные трактаты по разрушительной магии под авторством некой Мариссы. Там были и "Искусство войны", и "Невербальное оружие: ударь так, чтобы никто не заметил", и "Превращение алебарды в магический атрибут", и "Как призвать демона войны", и прочее-прочее.

— Ежели Яга навязывает нам созидательное колдовство, то, почему так много книг про умение вести войну при помощи магии? — удивилась Анаис.

— Может, Яга заранее убирает соперников? — усмехнулась Олеся, выкладывая на нижние полки очередную стопку книг по цыганским "фокусам".

Тем временем Анаис присмотрела себе сборник простейших алхимических рецептов ядов и снадобий "Практическое зельеведение" и положила его поверх книги, которую ей вверила Аня на хранение.

Не найдя свободного места для выкладывания новой стопки сочинений автора Жизнемира Лихого о магии грамотного домоводства, девушка начала топтаться, не зная, куда себя деть, и, будто бы в ответ на ее тихие мольбы, прилетели к ней парочка сычей, держа в клюве по обе стороны решетчатое белое полотно, cложенное в несколько слоев, весьма хрупкое на вид. Девушка почти без колебаний положила туда книги, отчего полотно сильно прогнулось, но все равно устояло.

— Тебе не кажется, что эта качелька не настолько крепкая? — недоверчиво спросила Олеся.

— Это же паутина. Паутина — вещь крепкая, — пожав плечами, ответила Анаис и продолжила раскладывать книги, только теперь по алфавиту. — Что ты хочешь дальше делать? Чем займешься, куда пойдешь? Может, как другие, пройдешь испытание и отдашься во власть демону?

— Нет, никаких демонов, — категорично заявила Олеся. — Магия у меня не выходит. Совсем-совсем.

— У тебя есть вообще стихия какая-нибудь?

— Земля, — равнодушно ответила девушка. — Как у бабушки. Но она мастерица магии, а я даже не представляю, как именно надо колдовать. А успокаиваться, "искать хорошее в плохом" — это точно не для меня.

— И что ты будешь делать тогда, если не магией заниматься? Не всю же жизнь ты здесь проживешь…

— Я свалю в Весенноград, постригусь, оденусь, как мальчик, и пойду учиться в университет.

— Очень смешно, — захохотала Анаис, однако Олеся не ответила ей тем же.

— Домой я не вернусь, у меня его нет. Так что буду ходить на эти, как их там… йейкции…

— Лекции.

— Да, они самые, вот. Мне нравилось, что Ванда рассказывала о студентиках. Они после своих этих сейсий ходют в кабаки, напиваются, в карты играют, потом дерутся и дебоширят.

— И ты только ради этого хочешь стать студентом? — удивилась Анаис. — Разве не ради знаний?

— Ради них, может, тоже, — неуверенно и тихо сказала Олеся.

— Но ты же грамоты не знаешь.

— Ну и что! Подумаешь! Я же буду приходить и слушать.

— Еще и читать заставят всякие умные книжки. Попроси Ванду, чтобы она обучила тебя грамоте…

— Да она сама через пень-колоду читает, ну ее…

— Попроси Аню, — осторожно сказала Анаис.

— Еще чего! — Олесю передернуло. — Буду я перед ней унижаться!

— Ты точно дурында! Перед ней даже унижаться не придется, слишком уж она добрая и вряд ли откажет…

— Ты убила во мне мечту, — наигранно насупилась Олеся.

— Всего лишь посоветовала, как ее исполнить.

— А ты какого демона призовешь? — резко сменила тему Олеся.

— Никакого. Я никудышная ведьма.

— Не прибедняйся! Мы с Вандой считаем, что у тебя самая сильная магия из всех. Ванда тебе завидует даже.

— Ванда так и сказала?

— Я не люблю врать вообще-то и говорю то, что думаю и знаю. Не умею я хитрить, слишком уж я простушка.

Анаис улыбнулась, в душе у нее потеплело. Иногда приятно осознавать, что тебе немного завидуют. Затем она отвлеклась, увидев огромный древний темно-красный фолиант, страницы которого постепенно высыпались изнутри. Высотой он был от локтя до кончиков пальцев, а толщина его величиной с человеческое запястье. На внешней поверхности фолианта не было написано ни единого слова, лишь непонятные загадочные позолоченные символы. Пах он то ли мертвечиной, то ли запекшейся кровью, отчего Анаис поморщилась. Она аккуратно взяла тяжеленную книгу в руки и открыла середину книги — внутри на таких же кроваво-красных, как обложка, страницах были выгравированы таинственные символы, не поддающиеся переводу ни на один язык мира. Внизу была нарисована большая звезда, вписанная в круг, в секторах которого были вписаны такие же странные знаки. Переворачивая страницу за страницей, Анаис обнаружила, что везде нарисованы эти звезды, но символы и их расположение отличались между собой. Не все звезды так же были вписаны в круг. Внутри Анаис стало жарко, ее не на шутку трясло. Появилось стойкое ощущение, что она где-то все это уже видела. И опять наваждение…

…метровые колонны огня, разрушающие все на своем пути…

— Балда!

…рыжая птица с пламенным хохолком на голове и пушистым длинным горящим хвостом несла смерть всему живому…

— Дурында!

…и женщина, яростно выкрикивающая проклятье за проклятьем, у которой из глаз текла лава…

— Анька, ты чего, совсем глухая!?

Девушка раскрыла глаза от неистового ужаса и побледнела, продолжая трястись. Олеся захлопнула книгу и силой отобрала ее у Анаис, хоть она и не сопротивлялась особо. Повертев ее и так и сяк, Олеся покрутила пальцем у виска и почти издевательски произнесла:

— Рухлядь рухлядью. И чего из-за этого обоссываться?