Близкие люди

Глава 29

Эльдар всегда знал, что достоин большего.

Так говорила мама, а маме Эльдар верил. Кому, как не ей, было знать, на что он способен. Учителя? Они отличались той предвзятостью, на которую не имели права, однако все одно проявляли, выделяя из класса любимчиков. И Эльдару никогда-то не получалось войти в их число.

Пускай.

Он все одно стал отличником, поскольку обладал удивительной памятью да и способностями немалыми. Причем способности эти касались не только учебы. Отнюдь. Эльдар весьма рано обнаружил, что люди на самом деле довольно простые создания и управлять ими не так сложно.

Надо лишь говорить то, что они хотят слышать.

Улыбаться.

Быть милым и вежливым. Обращать внимание. Подмечать. Молчать, когда это нужно. Чувствовать момент. Он точно не знал, когда в жизни его произошел перелом и из обыкновенного школьника Эльдар стал старостой класса, потом – не только своего.

Он первым вступил в комсомол.

А там и комсоргом стал, порадовав матушку.

– Ты все правильно делаешь, – сказала она. – Но будь осторожен, у успешных людей хватает завистников.

Она и научила, как избавляться от завистников.

Или тех, кто мог помешать карьере… тоже оказалось несложно. У всех людей есть слабости, и нужно было лишь понять, что именно делает не так конкретный человек, а потом…

…пара слов там.

Здесь.

Анонимка, которую пришлось писать однажды, и Эльдара потом даже совесть мучила, правда, недолго. В конце концов, даже в ней он не сказал ни слова неправды. А если люди столь глупы, что творят вещи, не совместимые с гордым званием советского руководителя, то это их личная проблема.

Сам Эльдар был чист. Во многом благодаря матушке, которая умела предупредить ненужные, опасные даже, ситуации. Вот только с дивой она ошиблась.

Проклятье.

Эльдар поежился.

Холодно-то как… а все почему? Все потому, что он был молод и глуп. Влюбился вот. Он никогда-то не влюблялся, зная, насколько беспомощными и нелепыми делает людей это вот чувство. Он относился к девушкам осторожно, не желая скомпрометировать себя какой-нибудь нелепой связью. И если заводил романы, то с замужними дамами, желавшими приключений, но не перемен в собственной обеспеченной и устоявшейся жизни.

А дива…

Эти зеленые глаза, в которых Эльдару виделось восхищение. Прежде им так восхищалась лишь матушка, да и та… матушка всегда была сдержанной. Дива же… он купался в ее любви.

И почти сам потерял голову.

Матушка не позволила.

– Дорогой, – сказала она однажды. – Твой роман может доставить тебе проблемы в будущем.

– Это не роман, – тогда Эльдар искренне полагал, что точно знает, как ему поступить. – Мы поженимся.

Похоже, матушка ожидала чего-то такого, поскольку не выказала ни удивления, ни раздражения.

– Что ж, – она склонила голову. – Если ты полагаешь, что эта женщина именно та, кто тебе подходит, тогда я не буду возражать. Однако… подумай хорошо.

– О чем?

– О своей карьере. О мечтах… дива… ты знаешь, как в обществе относятся к подобным ей.

Тогда Эльдар поморщился. Он считал себя выше всяких там предрассудков, да и в матушке, признаться, испытал некоторое разочарование. И она, понимавшая его с полуслова, ощутила его.

– Эльдар, – сказала она. – Я, безусловно, приму любой твой выбор, но мне просто больно видеть, что этой запоздалой влюбленностью ты сломаешь себе жизнь. Сам подумай. Твой перевод практически одобрен, однако именно, что «практически». Сергей Иванович, конечно, благоволит к тебе и надеется, но… что ему будет делать, если ты возьмешь в жены диву. Ты его разочаруешь… и не только его.

– Она ни в чем не виновата!

– Конечно, – матушка умела быть мягкой и понимающей. – И это, конечно, глубоко несправедливо, что ей приходится отвечать за поступки ее предков, но… ей. Не тебе.

Именно тогда Эльдар впервые начала сомневаться. И отнюдь не в матушке. Пожалуй, после того разговора, окончившегося на грани спора – он уже был готов доказывать, что все вовсе не так, как матушке представлялось, он и стал обращать внимание на…людей?

Их взгляды, обращенные к диве.

Их страх.

Их нежелание находиться рядом. И если те, с которыми дива работала, еще были готовы ее терпеть, то иные… это заставило задуматься.

Нет, Эльдар любил диву.

По-своему.

Настолько, насколько ему вовсе было доступно само это чувство. Однако с каждым днем он задумывался все сильнее. А матушка не торопила. Не спорила. Просто… она знала, о чем говорить.

О новостях.

Принятых резолюциях.

Внеочередном съезде партии, куда, конечно, Эльдар не попадет, ибо в партию он только-только вступил и ничем-то особым себя не выделил. Но, конечно, открывающиеся перспективы поражали. О своих собраниях женского клуба, где обсуждали проблемы женщин и пути к их решению.

О письмах открытых.

О… обо всем. И жизнь эта манила. Не просто манила, она требовала внимания.

– И представляешь, дорогой, нам удалось собрать всего несколько десятков подписей, что наглядно демонстрирует, насколько безынициативно большинство людей, – матушка накрывала стол к ужину, и в маленькой их квартирке всегда-то было спокойно, уютно. Здесь пахло не щами и котлетами, но книгами, которые ей удавалось доставать в самые сложные времена.

Даже война не затронула матушкиной библиотеки.

– Меж тем они жаждут перемен, но так, чтобы пришел кто-то и эти перемены назначил сверху…

У матушки имелся и фарфор, ибо она вовсе не полагала любовь к удобству мещанством, часто повторяя, что окружение влияет и на мысли, а потому не след ждать чистых мыслей от человека, обретающегося в грязном доме.

– …и в то же время меня спрашивали, не собираешься ли ты сам…

Собирался.

Планов у него было множество. И пусть некоторые из них не отличались величием, однако могли принести реальную пользу людям.

…вспомнилось, что на прошедшем собрании ему одному не дали слова.

Матушка…

Второй серьезный разговор состоялся уже по инициативе самого Эльдара. Решение, как стоило признать, он принял, если не сразу, то весьма скоро. Однако впервые, пожалуй, сомневался в правильности его. А у кого еще спросить совета, как ни у человека родного и близкого?

– Да, дорогой, – матушка выслушала сумбурную некрасивую речь его, за которую самому Эльдару было стыдно, ибо его с детства учили выражать свои мысли ясно. – Я понимаю твои чувства. И поступок этот действительно выглядит до крайности некрасивым. Не могу сказать, что одобряю его всецело, но…

Она носила строгие платья, которые шила по знакомству, и потому платья эти сидели отлично, подчеркивая и стройность матушкиной фигуры, и сдержанность ее облика.

– Сейчас речь идет о твоем будущем. Нашем будущем. Признаться, я не вижу его в этом городе. Что же касается дивы, то… как мне сказали, уехать она не сможет при всем желании.

Уехать?

Именно тогда, когда матушка озвучила мысль об отъезде дивы, Эльдар явственно осознал, что расстался с нею. Пусть только в мыслях, но… его мечты, его планы, они принадлежали именно Эльдару и делить их с дивой он не собирался. Не из жадности, скорее уж из понимания, что ничем-то она не поможет воплощению в жизнь.

Скорее уж наоборот.

– Поэтому я всецело на твоей стороне… ты ведь ничего ей не обещал?

Эльдар покачал головой.

Он и вправду, даже будучи почти влюбленным, умудрился сохранить трезвость рассудка.

– Хорошо. С моральной точки зрения тебе будет легче. Что до остального, просто поговори с ней. Объясни. Она милая девушка, но у вас разные пути.

Кто бы мог знать.

А ведь, будь Эльдар немного более суеверен, он бы счел, что светлые боги пытались указать ему путь. Эта вот беременность, которая появилась вдруг и до того не вовремя, что в этой несвоевременности ему почудилось издевка.

Впрочем…

Тогда матушка весьма рассердилась. Он никогда-то прежде не видел ее во гневе, даже в детстве, когда по незнанию поведение Эльдара весьма отличалась от правильного.

– Как ты мог быть настолько беспечен! – она позволила себе повысить голос, чего на памяти Эльдара никогда-то прежде не случалось. – О чем ты только думал!

Эльдар ощутил себя несчастным.

Маленьким.

Разочаровывающе беспомощным, не способным оправдать матушкины ожидания.

– Боги… ты уверен, что ребенок твой?

– Да, – он мог бы солгать, но… матушка не простила бы лжи. Глупость? Простит. И придумает, что делать, потому что сам Эльдар совершенно точно не знал, как ему поступить.

Уехать?

Теперь это казалось не просто подлостью, но подлостью опасной.

– Ничего, дорогой, – матушка успокоилась весьма быстро. – Не переживай, мы решим эту проблему… ты говорил с ней?

– Да.

– Что-то обещал? Предлагал?

– Нет.

Признаться, он настолько растерялся, что просто-напросто сбежал, отговорившись несуществующими делами.

– Что ж, если бы она не была дивой… нет, женитьба невозможна. Совершенно точно невозможна. Твоя жена должна быть прежде всего соратницей. Она должна разделять твои идеалы. Стремления. Помогать во всем… а чем она поможет, оставшись здесь? Еще и репутация… нет, нет, женитьба совершенно невозможна.

Услышав это от матушки, Эльдар вздохнул с облегчением. Отчего-то теперь мысль о женитьбе на диве пугала до дрожи в коленях.

Он не был готов… к детям.

– Я с ней поговорю… конечно, ситуация неоднозначная, но Алевтина Павловна мне кое-что должна… и сделает все быстро. У нее хорошая рука…

Она замолчала и посмотрела на Эльдара весьма внимательно:

– Надеюсь, ты ни с кем не успел поделиться?

– Нет.

– А она?

– Не знаю.

– Вряд ли… дивы весьма замкнуты… дивы… господи, дивы… ничего, как-нибудь договоримся.

Только договориться не вышло. Матушка вернулась весьма взбудораженной.

– Ты говорил, что она сирота…

– Сирота, – подтвердил Эльдар.

– А ведьма… проклятье! За ней приглядывает ведьма, но… ничего… как-нибудь получится… я не позволю шантажировать тебя этим ребенком. В конце концов, мы всегда можем сослаться на то, что треклятая девка тебя заморочила… вполне возможно, так оно и есть. И что это за лечение было? Пусть только попробует сунуться, пусть только…

…до самого отъезда Эльдар боялся, что дива и вправду попробует сунуться. Явится в профком с требованием призвать его к ответу. Или на собрание сразу. Или… способов много, но каждый из них раз и навсегда уничтожал саму надежду на карьеру.

Но она не явилась.

Она будто забыла о существовании Эльдара, за что он, говоря по правде, был весьма благодарен. Правда, благодарность – дело зыбкое…

…тварь.

Верно матушка говорила, что все они, нелюди, твари, которые только и думают, как бы напакостить приличному человеку.

…сперва все шло хорошо.

Просто замечательно.

Его приняли осторожно, некоторое время присматривались, что, конечно, понятно, поскольку был Эльдар пусть и рекомендован своими, но все же чужаком. Однако после оценили и его преданность делу, и готовность работать, и иные качества.

Москва – большой город. И возможности открывает немалые. Эльдар же умел ими пользоваться. Вот только здоровье… он всегда-то был болезненным ребенком, и болезненность эта не прошла с годами. Впрочем, целители в Москве имелись и отличные.

До дивы им, конечно, далеко было.

А сами дивы…

…он поежился. Холодно. В этом мерзком городишке он постоянно мерз, сколько себя ни помнил, даже летом, когда, казалось, город раскалялся, что доменная печь.

Когда у него появилась та мысль, о дивах? После очередного визита к целителям, который принес облегчение, но временное? Или после попытки записаться на прием к дивам.

Не вышло.

Дивов мало, так ему объяснили.

Дивы упрямы.

С дивами нельзя ссориться. Дивам нельзя перечить. Дивы… дивы нужны куда более серьезным людям, нежели Эльдар. Именно тогда, пожалуй, он впервые подумал, что, возможно, ошибся. А еще, что стоит наведаться в родной город, подлечиться.

В конце концов, он ведь не виноват, что так вышло.

Да и помочь может.

Чем-нибудь.

Услуга за услугу, как принято везде. Он так привык к этому «принято», что… как-то обмолвился в разговоре с одним серьезным человеком, что знает диву, что… и тот разговор завершился, чтобы продолжиться в другом месте и с другими людьми. А из разговора родилась идея.

– Вы же понимаете, – сказали ему, – чтобы представить проект выше, мы должны иметь наглядное подтверждение вашей теории. Доказательства того, что… проект в принципе возможен.

Он понял.

Он всегда понимал с полуслова.

– Вас готовы поддержать, но… как частное лицо. В конце концов, никто не будет против, если вы просто исправите совершенную некогда ошибку.

На него глядели мягко, с укором.

– Ребенку ведь лучше расти в полной семье…

…и Эльдар согласился.

Он даже решил, как все будет.

Возвращение.

Встреча.

Признание. И примирение. Он готов был извиниться, а это уже немало.

…матушка.

Когда родной и близкий человек стал обузой? Он ведь искренне любил ее, и продолжает любить. Он делился с нею всем. В том числе проектом, и планами своими…

– Жениться не обязательно, – сказала она, поморщившись. – Это закроет тебе путь наверх.

– Мама…

– Не спорь. Да, возможно, они будут довольны, но… что дальше? Им нужна будет дива, а не ты. Девчонка упряма. И поверь, она быстро поймет, кто на самом деле главный. Готов ли ты остаток жизни провести в роли супруга чудесной дивы?

Эльдар готов не был.

– Для нее ты станешь пропуском в новый мир, а сам… весьма скоро тебя оттеснят. Кинут должность, чтобы отвязался, – матушка была раздражена. – Следовало молчать…

– Но…

– С дивами сложно. На редкость упертые создания… ты не сможешь её контролировать, а вот девочка… ты имеешь право потребовать дочь себе. И суд тебя поддержит.

– Мама…

– Помолчи, – она редко позволяла себе говорить в подобном тоне, но, кажется, Эльдар нечаянно разозлил ее. – Девочка еще мала. Ее вполне можно воспитать правильно. Дети доверчивы. Пластичны. И сомневаюсь, что дивы так уж сильно отличаются… мы поедем вместе.

И Эльдар позволил ей.

А она взяла и все испортила. Явилась в госпиталь, требовать стала… вот и вышло все не так, как должно.

Матушка, матушка…

…ничего, он все исправит. И пусть сперва придется так, но дива сама виновата, не оставила Эльдару выбора. Он заберет их обеих.

Девочке и вправду нужен отец.

Увезет в Москву.

Поселит в своей квартире. Покажет, что вовсе не желает зла, что наоборот, он осознал, насколько неправ был. Они поженятся, тихо, без лишней помпы. И заживут своей семьей, в которой все будут счастливы. А потом, когда дива привыкнет, Эльдар снимет тот браслет.

…почему ее до сих пор нет?

Время…

Или задержали? Или… нет, ему гарантировали, что ни одно живое существо не устоит… и значит, что-то произошло. Что-то такое, что требовало вмешательства. И Эльдар почти решился войти в квартиру, в конце концов, он имеет полное право находиться там, где его жена и дочь…

…он услышал голоса.

У него всегда был болезненно-острый слух, доставлявший немало проблем. Но теперь Эльдар услышал голоса. На чердаке. За дверью.

Его опять обманули?

Он приник к этой двери, а она беззвучно открылась, впуская его в пыльную сухую темноту.