Близкие люди

Глава 28

– Сейчас, погодите… – Александр оттеснил Астру и скрылся в сумраке, чтобы вернуться со старым канделябром. Серебро потемнело, почернело, а вот свечи были сделаны недавно. И пожалуй, человеком, который весьма отдаленно представлял себе процесс изготовления. – Присядьте пока, погодим… надо подождать, пока остальные придут. Если я не ошибся, то ждать недолго… тропы… в моем нынешнем состоянии есть свои преимущества. И главное из них – время. Времени у меня было много. Достаточно, чтобы подумать.

Придумать.

– В чем проявилось его безумие?

– Чье? А… сложно сказать. Мне порой случалось встречаться… первое время он был среди сестер и нянек, конечно, никто бы не позволил мне приблизиться. Кто я, и кто он? То-то и оно, но находиться рядом с ним долго было просто-напросто невыносимо.

Его передернуло.

– Ходили слухи, но осторожные… потом слегла младшая из великих княжон. И не встала… прочих отослали. Слухов стало больше. Кто-то обмолвился, что цесаревич страдает приступами гнева, что даже едва не убил какого-то лакея. Для того, чтобы приступы контролировать и приставили к нему упыря, чтоб тянул излишек сил, не позволяя скапливаться. Что будто бы дар таков, что простому смертному с ним не сладить, а вот драконы… драконов в мире давно не осталось.

– То есть, ты не уверен?

Астра опустилась на ковер, и девочки сели рядом, прижались, но ни дрожи, ни страха их Астра не ощущала.

– Не уверен, – согласился Александр Платонович. – Возможно, сложись все иначе, он бы обуздал свой дар. И стал бы правителем, но… их убили.

– Та лента, ты ее подбросил?

Астра погладила запястье, на котором красные пятна лишь налились цветом.

– Не подбросил. Дал. Было интересно, справишься или нет.

– И только-то?

– Не только, – он не собирался отрицать очевидного. – В тебе мало сил, но с теми, у кого много, мне не сладить. Да и прочие живут общиною, держаться друг друга. Я как-то… когда тебя еще не было, подался на Север… до войны. Перед войной.

Он уточнил, будто бы это и вправду имело хоть какое-то значение.

– Думал, найду кого-нибудь… предложу сделку. Одна жизнь за другую. У меня уже имелись связи, знакомства, я много мог. Во всяком случае, вывезти одного-другого дива сумел бы, как и спрятать. Страна огромна и глухих мест в ней хватает.

– Не вышло?

– Мне и близко подойти не позволили. Не охрана. Дивы. Див. Вышел навстречу и велел убираться. Сказал, что он бы с радостью уничтожил меня, да слишком велика цена будет. И еще, что они заслужили подобную тварь… будто я хотел стать тварью.

– Как это вышло?

– Как… – он опустился на ковер и ноги скрестил по-турецки. – Глупо, если честно… наш род всегда гордился преданностью. Мы получили графскую корону из рук императора… вера и верность – вот наш девиз. Вера в непогрешимость государя. И верность ему же. Я остался. Когда он отрекся от престола. Когда… все началось, когда завертелось. Когда оказалось, что привычный мой мир вовсе не так уж надежен. Я… был просто одним из гвардейцев, которых хватало. Скорее всего, он и имени-то моего не знал. Или знал? Не суть важно. Главное, я был рядом, полагая, что в этом и состоит мой долг. И когда поезд задержали. И когда перевезли всех в тот город… в ту усадьбу… когда потянулись дни, один на другой похожие.

Александр закрыл лицо руками.

– Его уговаривали уйти. Уехать. Были люди. Другие умоляли вернуться на престол. Мы все чувствовали опасность. Но беда драконов в том, что они всецело уверены в собственной непогрешимости. И если решение принято, они не отступятся.

– Моя бабушка…

– Тогда она еще не была бабушкой. Молоденькая ведьма, проданная ко двору… то есть, конечно, это тоже была служба. Почетная донельзя. И болезненная. Да и… не всякий человек мог пережить ритуал. Драконья кровь, даже ослабленная, легко выжигала слишком слабых. И сводила с ума слишком сильных. А потому никто не спешил становиться провидицей.

Он потер сложенными ладонями переносицу.

– Ее продали, когда ей исполнилось семь. И дар проявился. Достаточно яркий, чтобы к девочке отнеслись благосклонно. Сперва ее приняли под опеку императрицы, приставили учителей, а когда она вошла в нужный возраст, то провели ритуал. Она не любила говорить об этом.

– Вы…

– Нет, между нами ничего-то не было. Я бы, пожалуй, не отказался, даже зная, что никогда не получу высочайшего соизволения на этот брак. Подобные ей оставались бесплодными. Драконья кровь брала свою цену, мне же невесту нашел отец. Но порой мы с Серафимой встречались. Иногда даже разговаривали. Обо всем… никогда о тех, кому служили. Она первой предупредила, что осталось недолго.

– Ее не услышали?

– Не знаю, – взгляд его был полон какой-то обреченности, тоски. – Подозреваю… им она не сказала.

– Что?!

– Она не могла лгать своим хозяевам, но это не значит, что она их любила. А молчание… разве молчанием можно навредить?

– Разве она… не должна была?

– Должна, но… потом, незадолго до смерти Фима сказала, что сделала то, что была должна. Что… цена всегда высока. Ее заплатили все, но мир устоял, выжил. А вот безумный дракон на престоле – слишком опасно. И та, другая, не случившаяся война, была бы куда более страшной.

Астра погладила пальцы Розочки.

Или это была Машка?

Обе они стали просто неотличимы друг от друга. И это пугало.

– Она сказала, что если я хочу уйти, то должен. Но я был ничуть не менее упрям, чем драконы. Да и, стоит признаться, что будущее, которое рисовала она, просто-напросто не укладывалось в моей голове. Как возможно такое, чтобы жить без императора? Мы, признаюсь, обсуждали, но все обсуждения сводились лишь к тому, кто станет следующим, но чтобы вовсе… права людей… не тех, кому довелось родиться с даром, но обыкновенных. Ты не понимаешь просто, насколько нелепо это звучало. Признать их равными себе? И не только их, но и ведьм, и двуипостасных, и прочую мелкую нелюдь, чья задача – служить, надеясь, что службы хватит, чтобы сочли полезным.

Он посмотрел на Астру с какой-то непонятною ей жалостью.

– Ты никогда не думала, кем бы была в том мире?

– Нет.

– Зря… дивы… вы, конечно, не драконы, но где-то рядом. У подножия трона, да, но не слугой… равными они признавали лишь подобных себе, но дивов… порой мне казалось, что они побаивались вас.

– Казалось.

– В любом случае, ты была бы выше людей.

– Даже магов?

– Маги тоже люди. И да, даже магов…

Быть может, и так. Но тот мир ушел, а новый жил по своим собственным законам, к которым Астра привыкла. И чего гадать о том, что невозможно.

– Серафима ушла первой. Просто выскользнула за дверь и все. Никто-то не заметил. Да, людей рядом с ними осталось немного, но самые верные, те, кто не видел для себя иного пути, кроме как служение. Впрочем, иным бы служить и не было позволено. Не знаю… быть может, это тоже часть драконьей силы? С драконом… когда он говорит с тобой, смотрит на тебя, когда просит о чем-то или повелевает, отказать просто-напросто невозможно. К счастью, я довольно редко удостаивался высочайшей чести.

Его улыбка была кривой.

А кровь… кровь слушала, внимательно, будто и вправду обладала разумом. Впрочем, что Астра знала о драконах?

– Было не мое дежурство. Нет, я бы ушел вместе с ними в тот подвал, но было не мое дежурство. До сих пор не понимаю, как они позволили… почему позволили… блокирующие браслеты? Это даже не смешно. А они…

– Быть может, они тоже знали?

– Что?

– Что у мира есть своя цена.

– Может, – подумав, согласился Александр, в котором графского осталось ничуть не больше, чем человеческого. – Но… сомневаюсь. Они… не настолько благородны. Наверное. Проклятье… им было проще свернуть голову щенку, если дело было в нем…

Не проще.

Астра посмотрела на светлую макушку дочери, на полупрозрачный пушок волос, на острые уши. А если бы… если бы она знала, что Розочка своей жизнью разрушит мир, смогла бы ее… нет. Сердце сжалось.

Все сложно.

Странно.

И страшно.

– Меня разбудил один человек из… тех, которые… не друг, но… приятель. Я как-то оказал ему услугу, и он решил вернуть долг. Сказал, что всех, кто в первом круге, тоже решено, что мне надо бежать.

Бледные пальцы сжались.

– Он тебе дал кровь?

– Я не поверил, что их нет. Ты не понимаешь. Это как… как если тебе скажут, что солнце пропало с небосвода. Что луна не вернется. Что море отступило за ночь, а горы сравнялись с землей. И я… я решил, что он хочет меня отослать. Тогда этот человек… не из простых, но не важно. Он взял меня… сказал, что раз так, то мне позволено будет проводить их… последний путь. Если подумать, высочайшая честь, которой удостаивались избранные. Те, кто настолько привязывались к драконам, что не могли существовать без них… вот… мертвые драконы – это мерзко, это… они знали. Или догадывались. Или просто… не хотели прикасаться. Я с моими людьми выносил тела из того подвала. А кровь… кровью пропитался и мой китель, и рубашка, и исподнее… я сам пропитался этой треклятой кровью.

Он сглотнул и запрокинул голову.

– Мне повезло… или не повезло родиться магом. Те, остальные, которые слабее, они скончались через пару дней…

– А ты заболел?

– Да… я… сразу понял, что происходит неладное, что… осталось недолго. И нам, и этим… они думали, если сами крови не касались, если стреляли издали, то…

…а вот других своих детей, если бы они у нее были, Астра постаралась бы спасти. Или мир был строг? Мир предупреждал, что даже выродившиеся драконы стали для него слишком тяжелы? И она… она не знала, выбрала бы такой мир или же…

– …их не коснется. Коснулось. Они… многие остались у той могилы. Кто-то сошел с ума… первый. Началась стрельба. Маги потеряли контроль над своей силой… там такое началось… я ушел. Как был… добрался до какого-то хутора, там переоделся. Одежду… думал сжечь, но…

– Спрятал?

– Серафима. Она… была там. Драконья кровь редкость, – спокойно пояснил Анатолий и прикрыл глаза. – Она сказала. Пригодится. И сказала, что у меня есть выбор, что я могу умереть здесь или вернуться и жить вечно. Только сам эту жизнь прокляну. Сказала, что смерть – лучший выбор.

Только он не поверил.

Он не хотел умирать. И кто станет винить его? Не Астра. Она вот тоже поняла, что хочет жить. Всегда-то думала лишь о том, что однажды уйдет, и думала с радостью, а тут вдруг поняла, что хочет жить.

И не ради Розочки.

Сама.

– Я дотянул до дома… страна охвачена войной. Вокруг безумие. Дом наш… поместье горело, но меня узнали, доставили к отцу. Думал, попрощаюсь и все, но вышло иначе. Он вбил себе в голову, что я обязан жить, что… все ненадолго, что надо подождать, и все вернется на круги своя. А стало быть, род не должен прерваться.

Он закрыл лицо руками и сгорбился.

– Я не просил… я смирился… я понял, что уйду, что… должен… я не исполнил свой долг. И верность? Какая верность… если бы я и вправду был им верен, по-настоящему, я нашел бы способ вывести хоть кого-то. Я мог!

Не Астре его судить.

А Машка вздохнула. Или Розочка. Или обе они? И… все-таки странно. Они сидят здесь, на старом чердаке, куда редко кто поднимался. Сидят и разговаривают о делах минувших дней, будто оно так и нужно.

– Это… наказание… кара за предательство. Но отец… наш род, как я говорил, был стар. А дар, который ему достался, весьма специфичен. Мы не любили о нем говорить, да и в обществе предпочитали делать вид, будто ничего-то не знают. Мои предки… проводили изыскания.

– Не ты?

– Не я. Для изысканий нужен холодный разум и молчащая совесть, и с тем, и с другим у меня проблемы. Что до прочих… мой дед был известен в определенных кругах. Поговаривали, что ему случалось оказывать услуги, в том числе и короне. Но кто станет верить слухам? Дело ведь в ином. У нас имелись книги, записи… это я глуповат и только для военной службы годен, да и то не для всякой, а вот отец, он… исследовал некоторые… особенности… в общем, он нашел способ. Правда, не уверен, что он на самом деле хотел для меня этакого!

Александр поднял руки, уставился на них, словно видел иными. А вот Астре руки его представлялись обыкновенными. Кожа. Кости. Мышцы. Нервная ткань. И плоть не ощущается мертвой.

Иной – да.

– Мы даже не попрощались. Он оставил письмо… завещал… возродить род. Он и вправду верил, что может излечить, снять проклятье драконьей крови. И как знать, у него вполне могло получиться, но… он опоздал с ритуалом. И я умер. А потом воскрес. Только я помнил, что я мертв.

Александр вцепился в волосы, дернул их, будто желая вырвать.

– Я прожил… почти сорок лет я прожил и каждый день, каждую минуту, каждую секунду я знал, что я мертв! Я дышал и был мертв. Я слышал, как бьется сердце, но все равно был мертв. Я чувствовал вкус еды и питья, но знал, что это обман. Все вокруг! Я… в первое время я пытался привыкнуть, притвориться, будто это нормально. Я тешил себя надеждой, что, если постараюсь, то сумею, переломлю это мерзкое ощущение не-жизни, лжи… я…

– Убивал?

– Мне приходилось.

– Тебя заставили? – поинтересовалась Розочка, которая глядела на Александра без страха. Не понимала, зачем он привел их сюда? Или, напротив, слишком хорошо понимала? Она держала Машку за руку, а та держалась за Астру.

И детские пальчики, обвившие запястье, заставляли сосредоточиться.

Где Святослав?

Он ведь обещал, что не оставит без присмотра, что нужно лишь дождаться появления, что…

– Заставили… можно сказать и так. Желание убить появилось далеко не сразу. Первые месяцы я просто прятался. Ото всех. От красных, которые, как выяснилось, побеждали. От бывших знакомых, не совсем уверенных, что им делать, то ли бежать, то ли остаться, договориться с новой властью, ведь ей тоже понадобятся маги. От простых людей. От себя самого. Я пытался свыкнуться со своей не-жизнью, изучал тело… мой и без того слабый дар почти развеялся, осталась малость. И семейная книга с описанием ритуалов. Признаюсь, прежде я сторонился этой части… знаний. Да и отец не настаивал, он ведь был молод, полагал, что сумеет выучить моих внуков. Кто мог знать…

Никто.

Но почему все-таки так тихо. Там, внизу, ни голосов, ни… никого. Александр же спокоен, будто точно знает, что происходит.

– Но в моем убежище совершенно нечем было заняться. Оказалось, что этому телу не так нужен сон, да и еда. Вкус я чувствую, но бледный, ненастоящий. И насыщения не наступает. Сколько бы ни съел, что бы ни съел, все одно не наступает. Прятался я на окраине города, выходил только по ночам. В одну из них и натолкнулся на уродов, которые пытались… – он посмотрел на детей. – Обидеть женщину. Я убил их. Это оказалось легко, а еще я понял, что чужая смерть как раз-то насыщает. Правда, ненадолго, но ведь и живые должны питаться довольно часто.

В этом была своя логика.

Подобное к подобному.

– Тогда я начал… проводить эксперименты. Выбирать… людей хватало. Всяких. И смерть некоторых шла обществу лишь на пользу. Я же постепенно приходил к пониманию, что именно мне нужно.

– Ритуал?

– Один из старых, созданных еще моим прадедом во времена, когда одаренных в мире хватало, а опыты над ними не считались чем-то запретным. Если, конечно, не над своими. Он использовал ведьм, писал, что их сила самая чистая, что они связаны с миром и оттого через них можно получить и его энергию. Что дело даже не в том, сколь ведьма сильна, но в самой этой связи. Он же упомянул, что сильнее ведьм только дивы. Исключительно теоретически…

Он замолчал.

Астра же спросила:

– Чего ты хочешь?

Ответа пришлось ждать долго.

– Стать живым. По-настоящему живым, – он смотрел не на нее, сквозь нее. – Или… стать мертвым, но тоже по-настоящему. Я устал быть где-то между.