Битва за Аресал

Глава 14

В тиши пугающей, суровой

Раздался гром на стыке двух эпох,

И ропот разразился громкий,

То плач гремел над головами мертвецов…

Ропот Кровавой Княжны становился все громче. Ее слова на древнем ишрите, что разносились по всей округе, отдавались в сердцах присутствующих оглушительным стуком барабанов. Ритм речи становился жестче. В воздухе повисла тяжесть, стало трудно дышать. Земля под ногами отдавала странной пульсацией, напоминающей биение большого, сильного сердца. Казалось, что остров вновь вздохнул полной грудью спустя тысячи лет.

Гордые орлеаны, что веками украшали башни замка расправили свои крылья, стряхивая каменную пыль. Их клювы широко распахнулись, а из пасти вырвался душераздирающий крик на древнем языке:

– Смерть врагу! Смерть врагу! Смерть врагу!

Они повторяли эти слова раз за разом, отдирая когтистые лапы от своего постылого места. Каменная крошка полетела вниз и упала на головы двухметровых волков, что держали дозор на земле. Один за другим они выворачивали шеи, пытаясь поскорее очнуться от долгого сна. Острые клыки показались наружу из оскаленной пасти. Они отпрянули от стены, оставляя за собой лишь неровные дыры, и бросились вперед навстречу треклятому врагу.

Птицы взмыли ввысь, но вскоре опустились. Они держались в метрах десяти над холками волков, не отставая ни на шаг. Стая с воем и рыком пронеслась мимо замершего в исступлении люда, устремляясь в самое сердце боя.

Земля задрожала с новой силой. Черная волна, пронизанная молниями, прокатилась по огненной стене. Пламя Ринса пало. Победоносный крик коргов разнесся по острову. Ждать оставалось недолго.

– Солдаты! – закричал Виктор во все горло. – Стройся в шеренгу вокруг рессы!

Ошеломленные ратные сыны Триединства не сразу внемли голосу своего генерала. Кто-то, обняв своих жен и детей, все же решился занять место в шеренге, не взирая на плач, что оставался позади них. А кто-то так и остался стоять, потупив взоры.

– Первый отряд! – взревел третий генерал, но тут же смолк, когда рука верного служивого легла ему на плечо.

– Они правы, генерал, ― с грустью произнес Рога. – Вы не должны вмешиваться.

– Ты в своем…

– Да. В своем, ― усмехнулся тот. – Передайте командование, прошу вас.

– Ни за что.

– Володар, ― вмешался Соломон и кивнул в сторону Каяры. – Ты же знаешь, правильные решения никогда не даются нам легко. А сейчас пришло время для правильных поступков.

– Они…

– Они не останутся одни, ― раздался голос Ратибора за их спинами. Он стоял в окружении монахов, что уже откинули свои мантии на одно плечо и крепко сжимали рукояти своих мечей.

Володар оскалился. Да, сейчас Ратибор был союзником. Более того, он был последним выжившим членом клана Ринса, клана его возлюбленной. Но также Ратибор был и одним из тех, кто некогда принимал непосредственное участие в казни клана Ситал. Он проливал кровь его семьи во имя кодекса и крови, что теперь текла и по венам той, которую третий генерал так рьяно желал назвать своей женой. Пусть костер его ненависти и удалось затушить любви нареченных, но боль и обиду она не выживет из его сердца никогда. Нет, ее он простил. Она – это другое. Но Ратибор… На его руках до сих пор слышится кровь дорогих и близких Володару племянников и их сестер.

– Только двадцать? – брезгливо спросил он, оглядывая стражу Гальдимеша.

– Только те, что пошли вопреки приказам Совета.

Володар заглянул через его плечо и узрел жалко мнущихся в одной кучке монахов, что со страхом озирались по сторонам.

– Тебе за предательство…

– Когда Княже здесь – она глава Гальдимеша. Таков закон… О котором просто предпочли забыть.

– Таков закон, ― тихо повторил третий генерал и взор его провалился в пропасть печальных времен. Любая казнь Ринса начиналась с этих слов. Он перевел взгляд на свою окровавленную невесту. Да, и любая жертва Ринса приносилась вместе с ними же на устах.

Володар повернулся в сторону рухнувшего барьера. Секунды замедлились, но гул в ушах нарастал. Предвкушение битвы – чувство волнения, смешанное с громким возгласом «Не хочу», что источался в каждой клетке твоего тела. Да, когда-то это был другой крик. Но он за свою долгую жизнь уже очень устал от сражений. Ведь раз за разом их суть не менялось – земли, окропленные кровью, крики раненных, умирающих, страх в глазах рядом стоящих бойцов и плач… Горький плач потери. Окончательной, бесповоротной и зачастую несправедливой.

И даже сейчас, когда они заняли свои позиции, встали стеной (как гордо это звучит) на защиту своего и чужого народа, Володар отчетливо чувствовал этот разлагающийся запах в их крови. Страх травил их сердца, заставлял дрожать, заставлял мысли путаться. Что может такой солдат? Который в упор не видит ничего, кроме жутких картин у себя в голове… Что может он, третий генерал? Уберечь… Нет, уберечь каждого на поле брани не под силу даже всемогущим богам. Володар может только сражаться, отдавать приказы и молиться, чтобы гул ужаса в их ушах не затмил его слов.

Рев, шипение, грохот. Каменные стражи встретили первыми надвигающегося врага. Птицы клевали плоть монстров, отрывая кусок за куском. Волки набрасывались на свою добычу, вцепляясь зубами им в шеи, руки и ноги. Стон. Стон боли, пронизанный страхом до самых глубин. Некоторые из коргов замерли, не ожидая увидеть подобного сопротивления. Но большая часть из них неумолимо неслась вперед, перескакивая через окровавленные конечности своих сородичей и приближаясь к последнему рубежу – стене из живых существ, что впервые за долгое время стояли плечом к плечу.

Враг объединился с другом. Друг покорился врагу. Но в их сердцах все еще не было единства. Как и в умах тех, кто повел своих солдат на верную гибель, желая лишь одного – воинской славы и памяти в веках…

– Вперед! – закричал Артур, что стоял по правую руку от окровавленной Княжны.

Виктор с презрением посмотрел на своего правителя, но старая закалка не позволила дерзить глупому волку непослушанием. Старый вампир поднял руку вверх, не взирая на гневный крик третьего генерала:

– Рано!

Старший Барлок тяжело вздохнул, одарив мимолетным взглядом преисполненным грусти и прощания Володара, а затем и собственного сына, что прикрывал со своим отрядом правый фланг, и ринулся в бой.

Солдаты не спешили. Нет, они бежали, но бег их был вынужденным, от того и не таким быстром. Не было в них рвения, как и жажды крови. Их руки сотрясались в нервной дрожи, все крепче сжимая тяжелые мячи. Они встретились в врагом без должной храбрости и враг упился их страхом, как и кровью.

Острые клыки вонзились в шею первого солдата. Он взвыл от боли. Его тело разрывало на куски от действия поганого яда коргов. Товарищ занес меч над головой твари, желая спасти друга, которому вряд ли уже можно было помочь. Еще один крик юнца. В его руку впились клыки. Меч упал. А налетевшие на него корги повалили бедолагу с ног. Они звали на помощь. Они нарушили строй. Передний фланг остался без защиты.

Одна ошибка, один не верный приказ. И вот она глупая, никому не нужная смерть.

Корги прорывались через стонущих от боли солдат и тех, кто все еще умудрился стоять на ногах, беспорядочно размахивая мечом в надежде хоть как-то отбиться от противника. Они не были готовы к бою. Они никогда прежде не видели столько коргов. Они никогда прежде не видели войну.

Володар стиснул челюсть. Клыки вонзились в его же кожу, выпуская древнюю кровь. Несущиеся на барьер корги взвыли от аромата истинного блаженства и сменили направление.

Третий генерал поднял руку вверх и отдал приказ:

– В бой!

Его голос пронзил небо над их головами и разразился громом в ушах трепещущих от страха солдат. Они не сразу вняли словам своего предводителя. Они мешкали. Страх сковывал изнутри. Желание жить вопило в их сердцах, требуя бежать прочь. Спасаться. Уносить ноги. Но первые гордые примеры лишь слегка вселили в них долю сомнения. А после сработал инстинкт. Все ринулись вперед. Один за другим и вслед за другом. Плечом к плечу враги и друзья. С криком, что больше выражал не ярость. Нет, с громким воплем они выпускали наружу свой ужас и проклинали этот день. День, что для многих станет последним.

Топот. Земля содрогалась от него. Рев врага, что заглушался криком солдат. Острые клыки супротив наточенных мечей, клинков и стрел. Они слились: тьма и свет… Хотя, какой свет? Нет в бойне правых. Есть только павшие и живые. Кто остался в живых, тот и прав. Тот напишет историю, если еще будет для кого писать.

Володар видел, как за брызгами крови от только что отсеченной им головы корга, один из его солдат пал на колени, ощутив на шее грозные клыки. Он кричал. Яд чудовища сразу проник в его кровь. Помогать бесполезно. Вот оно – неравенство между ними. Далеко не каждому из них удастся с первого удара лишить противника жизни, но от одного несчастного пореза, от одного лишь укуса, их жизнь оборвется. Одна ошибка – конец твоей битвы.

Вальмирий ощутил колкое чувство вины. Нет, в его жилах течет кровь богов, чистая кровь его расы, она не даст ему пасть столь быстро и столь бесславно. Даже если они ранят его, даже если десятки клыков вонзятся в его шею, он все еще будет жив. Он будет биться до последнего, разрезая их плоть, отрывая конечности. Неравенство…

Триединство ненавидело это слово. Оно отрицало его, не желая признавать собственную слабость на фоне чистокровных. Они истребляли их. А теперь они вынуждены оплакивать свой народ, сынов и мужей, потому что не осталось на их стороне никого из прежних врагов, чтобы отдать за них жизни. Никого кроме Володара и его невесты.

Да, сейчас были чистокровные на этом поле битвы, но каждый из них защищал своих. Они проносились мимо корчащихся от боли солдат Триединства, они не взирали на окруженных коргами юнцов, предпочитая помогать лишь себе подобным – служителям истинной веры.

Не справедливо? Или расплата?

Странно, но именно в бою, окруженный кровью и зловонным запахом смерти, Володару думалось о таких вещах. Все то, что раньше он предпочитал игнорировать, в одночасье обретало здесь самый главный смысл. Вот она, вся суть его бытия.

Как бы он не пытался этого отрицать, как бы он ненавидел эту часть своего естества, он – вальмирий. Создание войны, орудие богов, щит людей. Именно проливая кровь врага, именно в эти самые секунды его жизнь по-настоящему обретает должный смысл.

Он посмотрел на Каяру, которая уже почти закончила творить свое заклинание, и позволил себе глупую вольность в последний раз взглянуть на место, что последние года считал своим домом, а некогда видел, как оплот великой эры чистокровных. Ни тогда, ни пару дней назад он даже не представлял, что этому всему придет конец. Он с благодарностью в последний раз улыбнулся замку. Он с призрением в последний раз оглядел окровавленную землю великой крепости Аресал.

– Прощай, ― тихо произнес третий генерал и сжав покрепче рукоять меча, оставил глубокий, кровавый след на груди поганого создания.

– Прощай, ― тихим эхом отдались слова его нареченной на древнем ишрите.

Володар не смог сдержать улыбки. Нет, он улыбался не глубоким трещинам, что тут же разделили замок на части, не земле, что развернулась под их ногами, и не небу, которое заволокли черные тучи. Он улыбался ее тени, что в считанные секунды пронеслась мимо него и набросилась на корга, который уже готовился оторвать голову Толика. Глаза юнца сменили страх на благодарность в этот момент, но сразу после этого озарились ужасом. Восемь клыков в шее корчащегося от боли корга. Его крики – ее услада. Напившись вдоволь, она отпрянула от него и призвала грозные клинки – наследие владык клана Ринса. Сжав по крепче поперечные рукояти, она скрестила лезвия перед шеей полумертвого монстра и резким движением развела руки в стороны. Голова чудовища с открытой пастью упала на землю и покатилась прочь.

Черная тень дымкой скользила промеж своих и чужих, разрезая плоть монстров, отрезая им конечности. Она лишь изредка замирала на мгновение, чтобы вонзить свои клыки в их тела. Ее лицо и шея были покрыты вонючей кровью тварей. В глазах плясали языки черного пламени, а с лица не сходила довольная улыбка. Это был пир, последний пир во славу Аресала.

Тяжелые камни посыпались со стен замка, ― грозные башни распадались на куски. Дрожь земли усилилась. Народ Триединства, мирные жители, жались друг к другу, с ужасом озираясь по сторонам. Их дом, место, где они родились, рушилось прямо на их глазах, а вокруг умирали и гибли их братья, отцы и сыны, друзья и просто знакомые, с которыми они сталкивались изо дня в день. Весь их мир, вся прошлая жизнь вот-вот канет в лету под крики боли, под кровавые фонтаны и под гул их собственного страха в ушах.

– Пора! – закричал Соломон, когда рухнула большая стена замка.

Володар на секунду бросил взгляд в его сторону. Старый вампир выглядел ничуть не лучше своей госпожи. Весь залит кровью, усталый, но все еще полон решимости. Этот пройдоха видел не одну войну, и каждый раз выживал. Этот бой не станет исключением.

– Княже! – крик Ратибора звучал пугающе. Он со своими солдатами прошел дальше всех во всем этом месиве, почти вплотную подобравшись до линии леса. – Княже! – еще громче воззвал последний воин из клана Ринса.

Мгновение. Острый клинок вышел из шеи Ратибора. Крик. Кровавая Княжна кричала, разделив последний глоток боли со своим слугой. Она тут же бросилась к нему, успев лишь почти возле самой земли подхватить его обмякшее тело. Черная фигура в длинном плаще и с пологим капюшоном возвышалась над ней, крепко сжимая в левой руке окровавленный клинок. Каяра подняла голову и, взглянув в лицо убийцы, с ужасом произнесла:

– Ты?

Сердце Володара сжалось. Он ощутил его запах. Сомнений не было, сам калгала пожаловал на панихиду великой крепости. Победоносный крик коргов оглушил солдат Союза:

– Хозяин!

Два грозных черных крыла, пронизанные сединой распахнулись за спиной главного чудовища, срывая с плеч длинный плащ. Володар не верил своим глазам. На секунду он замер в исступлении. Как же до боли знакомо было его лицо.

– Владимир, ― на выдохе произнес Ярослав, потеряв бдительность и пропустив сильный удар по лицу.

Но Виктор вовремя подоспел к опешавшему обортню и пронзил врага своим мечом.

– Очнись! – заревел он на него, но тот даже не мог пошевелиться.

Только крик боли старого друга привел его в чувства. Тварь вонзилась своими поганными клыками Виктору прямо в плечо. Ярослав подобрал меч и быстро вскочил на ноги. Он вонзил его прямо в глаз поганого существа. Виктор сжал плечо и пал на одно колено. Ярослав поспешил поднять его. Раздался громкий приказ Кровавой Княжны:

– Отступаем!

Все ринулись к барьеру. Все, кроме Володара. Он бросился к ней. Но не успел. Калгала схватил ее за руку и притянул к себе. Кровавая Княжна не растерялась. Она выставила один из клинков и пронзила ему брюхо. Тот улыбнулся:

– Так ты приветствуешь своего жениха после такой долгой разлуки.

– Ты – не он, ― зашипела на него Каяра.

– Уверена? – подняв брови спросил монстр.

Калгала разжал руку, отпуская Каяру, и резко отскочил назад, уклоняясь от меча Володара.

– Как? – пытаясь усмирить тяжелое дыхание спросил вальмирий.

– О, ― воскликнул Владимир. – А вот и любовник подоспел, ― он повернулся к Каяре, ― не думал, что Ринса стали столь небрежны в выборе партнера. Знаю, ты думала, что я мертв. Но это… Каяра, дорогая, он предатель веры…

– А ты предатель рода, ― проскрипел сквозь зубы третий генерал.

– Рода? – рассмеялся Владимир. – Какого рода? Людей? – он обернулся вокруг себя, широко расставив руки в стороны. – Что-то я не вижу здесь никого из них!

– Ты знаешь, о чем я, ― еще злее бросил ему Володар.

– Нет, ― заревел калгала. – Не знаю и знать не хочу!

Владимир пригнулся, огибая удар Кровавой Княжны и растворившись в черном тумане, вновь появился за ее спиной. Он обхватил ее за шею и прижал спиной к себе, с силой надавив, он заставил ее выпустить из рук клинки и вжаться пальцами в свою руку, сдавливающую ее шею.

–– Как ты мог! – захрипела на него Каяра.

–– Могу спросить тебя о том же, дорогая невеста, – ответил ей Владимир, бросая гневный взгляд на Володара.

Земля вновь сотряслась, разрываясь на части и образуя трещину между ними и ее нареченным. Трещина неумолимо приближалась к барьеру.

–– Нет! – закричала Каяра и все ее тело охватило черное пламя, заставляя Владимира отскочить, выпуская ее из своей хватки.

Она выставила правую руку вперед и громко закричала на древнем ишрите:

–– Ресса воспой!

Володар не смог осознать, в какой именно момент сильный поток магического удара откинул его назад, и прямиком зашвырнул прямо за границы барьера. Вместе с ним один за одним у ног до ужаса перепуганного народа Триединства падали солдаты Союза. Он устремил взгляд к ней. Каяра стояла скованная по рукам и ногам цепкими лапами коргов. В ее животе торчал кинжал из черной стали. По коже паутиной проступили черные вены. Калгала отравил ее собственным ядом в тот момент, когда она запустила рессу. Он бросился к барьеру, но не успел. Рябь окружила их, а затем растворила в пустоте, выбросив посреди бескрайних снежных просторов, подле стен ее дома, но без нее.

Он закричал, так громко, что даже небо не могло не услышать этот вопль. Агония тут же пронзила ему грудь, распространяясь по всему телу и разрывая его на куски. Он слышал у себя в голове ее крик. Они делили одну боль на двоих. Боль от того, что оказались так далеко друг от друга. Володар слышал и его крик. Владимир осознал, что это не Каяра выбрала себе суженного, а великие боги сковали их даром наречения.

Володар упал без сознания. И где-то там Кровавая Княжна тоже лишилась чувств. В этой битве никто не проиграл, но и никто не победил…

***

За оформление обложки отдельное спасибо Оксане Северной (фото сток – depositphotos).

Правка будет сделана до конца этого года. Четвертая, заключительная часть выйдет в 2022 году.