Битва за Аресал

Глава 12

– Тогда я должен был быть первым, – тихо сказал Ториган, – кого вы должны были казнить. Я единственный, кто входил в Совет еще во времена истребления чистокровных.

Кларисса, Артур и Листат в этот момент почувствовали себя мягко говоря неуютно. Восемьдесят лет назад они прекратили войну с чистокровными, оправдали почти всех убитых, а также наделили особыми правами выживших староверов, которых, как оказалось, было куда больше, чем они предполагали. Не считая тех, кто усиленно выдавал себя за некогда подвергавшихся гонениям приверженцев древних законов, а особо сообразительные даже называли себя чистокровными из различных благородных кланов, ведь последние по новым законам не только восстанавливали свои права, получали особую защиту, но и имели право вернуть себе прежние владения.

Нынешний Совет Триединства сместил предыдущих правителей, Кларисса заняла место своей матери, которая в связи с возрастом и неизлечимой болезнью ограничилась лишь домашним арестом, но и тот продлился недолго в свете указанных причин. Листат же сел на троны своего дяди, приговоренного к пожизненной ссылке в Белую пустыню, куда так и не явился, его дальнейшая судьба никому неизвестна. Наследника у Кремна не было, поэтому власть над вампирами была отдана его ближайшему родственнику. Только Артур был избран оборотнями вместо убитого короля. Основную вину тогда возложили на Торея, выставив его лжецом и главным убийцей. Конечно, подобная несправедливость в распределении наказания у многих вызывала вопросы, но все было выставлено так, что они ушли со своих постов в глубоком раскаянии за то, что сразу не узрели в Торее предателя их устоев и зачинщика кровавой бойни.

Но не смотря на все же предпринятые тогда шаги, все трое сейчас прекрасно понимали, что казнь Торея никак не может оправдать Совет Триединства в глазах староверов, тем более, когда двое из них являлись наследниками предыдущих правителей. Это осознание и служило основной причиной их страха перед новыми союзниками.

– На сколько я знаю, – сказала Каяра, – вы тогда голосовали против закрытия храма. И мне известно, что за свою попытку открыть врата обители просящим о помощи староверам, вы были на полгода заперты в башне Познания.

Ториган поджал губы в кривой ухмылке:

– Это были весьма продуктивные полгода. Тогда я прочитал большую часть книг, с которыми мне удосужилось познакомиться за всю мою жизнь. Но, – он сделал паузу, а затем продолжил, глядя прямо в черно-красные глаза Кровавой Княжны, – это не умоляет моего греха.

– Как и не умоляет того, что вы сделали после, – добавила Каяра.

– Значит, вы позвали нас сюда, чтобы казнить? Воспользовавшись перед этим – вернув свои корабли? – он махнул рукой в сторону пристани.

– Не преувеличивайте. Они могли вернутся ко мне и без вашей помощи.

Ториган поднял брови и удивленно посмотрел на нее. В его взгляде читалась и доля страха перед могуществом древней крови, о которой он и думать забыл. Но после недолгого раздумья, он встряхнул седые волосы со лба и переменился в лице.

– Или вы хотите нам предложить тот же выход, что и клану Делая? – теперь в его голосе слышалась злость. – Подарите вашим новым друзьям? – он кивнул головой в сторону правителей Аресала.

Кларисса заерзала на месте, Артур довольно ухмыльнулся, а Листат вопросительно посмотрел на Каяру, которая будто и не предала его словам никакого значения. Она все также сохраняла невозмутимое спокойствие, источая некую, необъяснимую силу, что невольно заставляла присутствующих относится к ней, если и не с уважением, то хотя бы с вполне оправданным опасением.

– Нет. Я не могу поступить так с Гальдимешем, – спокойно ответила она.

– Тогда, значит, убьете? – усмехнулся он.

– И этого я тоже делать не хочу.

Ториган удивленно уставился на нее, вместе с оставшимися двумя верховными монахами.

– Чего же тогда вы хотите? – просил Гола, чье терпение начало сходить на нет.

– Я хочу, – Каяра сделала небольшую паузу, – признать независимость Гальдимеша.

Артур Смоленский подавился собственной слюной, застрявшей в горле от разочарования и испуга. Соломон озадаченно покосился на Каяру. Володар, который тоже ничего не подозревал о ее намерении, машинально сделал шаг в ее сторону, словно собираясь что-то возразить, но она его опередила:

– Но это будет сделано на моих условиях. Гальдимеш получит независимость только в том случае, если я посчитаю его достойным хранить и оберегать нашу веру, как и самих староверов.

– Ха-ха-ха! – громко рассмеялся Ториган. Его смех сопровождался нервной дрожью. – Конечно! Умрите и станете свободными! – он похлопал в ладоши. – Чисто в духе Ринса!

– Позвольте, если Гальдимеш получит независимость, то как тогда мы будем заключать союз! – спохватился Артур, наконец справившись с приступом кашля.

– А кто сказал, что мы будем заключать союз? – злобно бросил ему Фелинс.

Артур презрительно оскалился на колдуна, тот не остался в долгу, одарив оборотня надменным взглядом.

– А как иначе вы сможете мне доказать, – вмешалась в назревающий спор Каяра, – что достойны стать оплотом для нашей веры и верующих? Гальдимеш был создан для защиты староверов. Для этого вам был отдан во служение один наших лучших воинов, а никак не для оберегания избранных монахов!

– Только, кажется, наш защитник нынче перешел в палачи! – заметил Гола и разочарованно бросил взгляд через плечо.

Ратибор был все также непоколебим, на его лице не было ни капли разочарования, а в крови отчетливо чувствовался запах победы. Он был счастлив, наконец-то смог вырваться из оков Совета предателей и вновь послужить кодексу, как то ему и полагалось.

– Ратибор не меньше вашего ответственен за все, что было сделано, – пояснила Каяра. – В случае, если Гальдимеш не сможет отмыться от своего позора, да, он станет вашим палачом, но и своим тоже.

– Вы убьете последнего члена своего клана? – изумленно воскликнул Фелинс. – Даже зная, что сами приказали ему подчиняться и беспрекословно выполнять наши приказы?

– Так-то приказала не она, – словно между делом бросил Соломон.

– Сути дела не меняет! – возразил Фелинс.

– Да, – подтвердила Каяра, обрывая разгорающийся спор.

Верховные монахи повернулись к своему генералу. На его лице царило все то же спокойствие, ни единой эмоции. Казалось, что его ничуть не беспокоила подобная участь.

– Вы сейчас, Владыка, – Фелинс прищурился, всматриваясь в ее лицо, – по сути подталкиваете нас сделать только один выбор. Вы предложили на либо умереть от руки Ратибора, либо погибнуть в бою с Калгалой. В первом случае смерть будет даже куда менее болезненной, чем во втором.

– А вы уже сразу готовитесь проиграть? – с вызовом спросила Каяра.

Фелинс задумался. Он обернулся, внимательно изучая пристань. Затем остановил взгляд на замке, немного сморщив и без того морщинистый лоб.

– Скажите мне честно, Владыка, какие у нас шансы на победу? Каков будет исход этой битвы? Только не врите. Ответьте, как истинная Ринса, без утайки и не жалея ничьих ушей, – на последних словах он покосился на королей и королеву, а те, в свою очередь, затаив дыхание приготовились услышать ее ответ.

Каяра сделала глубокий вдох и четко произнесла, не допустив ни единой ноты сомнений в голосе:

– Мы победим.

– А точнее? – еще более настойчивым тоном произнес Фелинс, приподняв одну бровь.

Каяра на секунду отвела взгляд, собираясь с мыслями. Она уже не раз прокручивала все возможные исходы этой войны: от того, когда может напасть калгала со своей армией коргов, как будет происходить битва в той или иной ситуации, до самого главного, чем все закончится. Но еще никогда она не произносила этого вслух даже в присутствии своего нареченного, который сейчас также, как и все остальные внимательно всматривался в ее лицо, в ожидании ответа.

– Многие погибнут. Если калгала нападет сейчас, то скорее всего выживших останется мало. Но это мы можем исправить, если будем работать…

– Не увиливайте, – нетерпеливо прервал ее Фелинс, – говорите, как есть сейчас. Калгала может напасть в любую минуту, он не будет ждать, пока мы подготовимся.

– Хорошо. Многие падут от рук коргов. Но победа будет за нами. Мы убьем калгалу.

– Вы? Это вы и последний Ситал? – уточнил старик.

– Да.

– И как вы это сделаете?

Каяра извиняющимся взглядом посмотрела на своего возлюбленного. Тот согласно кивнул, – он понял ее без слов. Та надежда, которую Володар столь тщетно пытался сохранить до этого момента, будет атакована голосом разума, что ему претил все это время.

– Ценой наших жизней.

– Ваших? Или всех наших? – не успокаивался монах.

Каяра сглотнула и, сделав шаг вперед, произнесла с долей гордости:

– Моей и Володара.

На их лицах отразилось облегчение. Даже сердца Совета Триединства преисполнились некой радостью. Что может быть лучше, чем убийство всех проблем разом? Калгала, конечно, олицетворял собой самую главную и самую пугающую из них, но нельзя было убрать из этого списка двух оставшихся вальмириев. Любой, кто сильнее тебя, будет внушать страх. Страх за собственную жизнь, власть, за привычный уклад, что дарует тебе некое чувство безопасности. Сложно строить планы на будущее, именно на то, которое бы тебе хотелось, если все, чем ты обладал ранее может быть поставлено под угрозу.

Реакция народов, как староверов, так и новообрядцев, могла быть непредсказуемой: от страха перед могущественными созданиями, до благодарности и вознесения их же. Ни одно и ни второе не могло принести спокойствия. Либо война, либо смена власти. Сложно сказать, к чему существа придут в конце. И что поистине страшнее правителей.

Однако, для монахов Гальдимеша смерть Кровавой Княжны была равносильно получению свободы. Получению права превратить некогда созданный ею храм в могущественный оплот власти, который сможет занять свои четкие и влиятельные позиции на мировой арене. Не сказать, чтобы Совет Триединства был рад такой возможной перспективе, – созданию еще одного конкурента, что может посягать на их мечты о едином государстве для всех населяющих землю существ. Но живая Княжна несла в себе куда больше опасности, чем новоиспеченные Правители из старых монахов, что уже теперь, в свете текущих событий, явно утратили прежнее уважение своих последователей.

Каяра поморщилась, монахи вздрогнули, приняв это за неодобрение их реакции на возможную жертву последних вальмириев. Однако, сейчас сдвинутые брови Кровавой Княжны с искривившимися в отвращении губами отражали отнюдь не разочарование в тех, в ком она уже давно не стремилась сыскать ни веры, ни преданности старым законам. Нет, ее внимание сейчас было приковано к чему-то другому. Тому, что со скоростью ветра приближалось к острову.

– Что это? – не отрывая взгляд от горизонта, спросил Володар.

– Сейчас узнаем, – прошипела сквозь зубы Каяра.

– Это… – насупился Соломон и сделала несколько шагов вперед, жадно втягивая носом морской воздух.

В сердцах присутствующих появилось колкое чувство, что одновременно взывало к желанию бежать, спасать свои шкуры пока еще не поздно, а вместе с тем пробуждало интерес к непоколебимой водной глади, что явно скрывала от них нечто, что было недоступно их взорам.

– Пахнет кровью, – тихо сказал Ратибор.

– Нет, – возразила Каяра и, посмотрев на последнего члена своего клана, добавила: – Пахнет смертью.

– Чьей? – сжав платье на груди, спросила Кларисса.

– Скоро узнаем.

– «Скоро узнаем» – не ответ! – разозлился охваченный страхом Артур. Каяра даже не повернулась в его сторону, в отличие от остальных присутствующих на побережье. Она уже давно привыкла к несдержанности этого оборотня, как и к его чрезмерной пугливости. Он впадал в панику абсолютно от всего, и, не желая ее контролировать, изливал все внутренние переживания довольно резкими изречениями. – Если к нам приближается враг, то мы должны знать! Говорите немедленно!

– Это не враг, – Каяра с презрением бросила в ответ королю оборотней. – Это клан Сурга.

– Мертвый клан Сурга, – поправил ее Володар и с сочувствием посмотрел на свою нареченную.

На горизонте показалась маленькая черная точка. Она быстро приближалась к берегу, становясь все больше. Через несколько секунд, даже не самый зоркий глаз оборотня с легкостью мог разглядеть корму и голые мачты. Черный корабль, усыпанный резными головами воронов по бокам, внушительных размеров, совершенно не подавал никаких признаков жизни. Но при этом несся на них куда быстрее, чем корабли Ринса. Сомнений не было, он, подобно наследию клана Каяры, так же был порожден магией крови или же перерожден ею.

– Нам нужно бежать? – спохватилась Кларисса, не отрывая руки от платья, ткань которого, казалось, была готова вот-вот треснуть по швам.

– Нужно созвать стражу! Володар! – закричал вконец потерявший всякое самообладание Артур.

– Нет, – отрезал третий генерал, а затем, посмотрев на перепуганные лица членов Совета, добавил: – Нам нет никакого смысла созывать армию. На этом корабле нет врага.

– Как и друзей, – добавила Каяра.

– Что это значит? – спросил Листат, и Фелинс с одобрением бросил взгляд в его сторону, словно тем самым пытаясь показать, что король вампиров только что сорвал вопрос прямо с его языка.

– Сурга мертвы.

– Что значит мертвы?

– Значит, – Соломон выдохнул и с горькой улыбкой ответил на вопрос члена Верховного Совета, – что Тень передала нам подарочек в виде нелицеприятного предупреждения.

– Что?! – завизжал Артур. Кларисса и Листат посмотрели на него с неодобрением. Конечно, оборотни и без того были лишены должной способности сохранять самообладание в следствии сильных эмоциональных приливов, но их король явно никогда особо и не старался сдерживать своих порывов. Вот и сейчас он заставил своих соратников краснеть, за писклявый тон, смешанный с лживым рыком. – Что вы несете! Говори нормально или…

– Или? – повысил тон Соломон, но тут же сменил гнев на милость, увидев, как разбушевавшаяся шавка тут же вжала голову. Старый вампир улыбнулся притворной почтительной улыбкой, посчитав свою учтивость еще одним кинжалом в груди невоспитанной собаки, и спокойно произнес: – Вам не о чем так переживать, король, – последнее слово он выделил странной интонацией, что по сути не звучала как оскорбление, но давала точно понять, что никакого уважение оно в себе не несет, – к нам приближается корабль полный трупов, а не коргов, и к вашему, как я смею предположить, не меньшему счастью, также не полный староверов.

– При чем тут они? – закатил глаза Артур. Он заерзал на месте, явно силясь не подать виду, что Соломон угодил прямо в самую точку своим предположением на его счет.

– Прошу прощение, если был не прав, – с довольной ухмылкой ответил старый прохвост.

– Довольно, – резко одернула их Каяра. – Имейте хоть каплю уважения к павшим.

На пристани повисла тишина. Каждый молча наблюдал за черным красавцем, что приближался к берегу. Большой, некогда внушающий страх, он бороздил бескрайние моря, помогая вырывать победу своим хозяевам. Теперь же он вел их в последний путь. Тень превратила его в кладбище. С виду тихое и безмятежное, но таящие в себе нечто опасное – его кровь. Ту самую, что подгоняла нестись веред на всех парах со спущенными парусами.

– Мы не можем дать ему причалить, – сказала Кровавая Княжна.

– Почему? – удивленно посмотрел на нее Фелинс.

– А ты не видишь?

– Что именно я должен увидеть?

– Он несется быстрее наших кораблей, как думаешь, что подгоняет его вперед?

Фелинс прищурился, а затем резко широко распахнул глаза.

– Его напитала магия крови калгалы.

Каяра кивнула.

– А значит, – Соломон повернулся к членам Совета Триединства, собираясь взять на себя бремя объяснить несведущим детям простую истину, – весь корабль – его шпион.

– Но… – начал Листат, но тут же замолчал и жадно втянул в себя воздух. – Я ничего не чувствую. Только запах гниющей плоти. И тот слишком слаб.

– Он поставил барьер вокруг корабля. Мы не можем дать ему пристать.

– Дети кодекса должны иметь хотя бы право на нормальное захоронение! – прошипел сквозь зубы Фелинс.

Вокруг Каяры заплясали черные клубы дыма, и она с гневом прорычала в его сторону:

– Вы хотите рискнуть живыми?!

– Нет… но…

– Как минимум, этот корабль может оказаться шпионом калгалы! В худшем случае, его первой атакой на остров! Магия крови не ведает границ! Что именно он вложил в нее, даже я не берусь предугадать!

– Просто, – еще более тихо сказал старый монах, но тут же умолк, как только Каяра подняла ладонь вверх.

– Думаешь, я желаю им таких похорон? Думаешь, мне не больно терять староверов раз за разом? Если бы я могла, я бы отдали им почести достойные королей! Но я не могу рисковать… Мертвые уже ничем не смогут нам помочь, так пусть хотя бы не принесут еще большей беды.

– Согласен, – кивнул Соломон.

Каяра сжала кулаки. Вновь ей нужно было стать чудовищем в чужих глазах. В очередной раз навлечь на себя страх тех, кого стремилась защищать. Неблагодарная участь любого Ринса, быть презираемыми миром, который они были призваны охранять ценою собственных жизней.

– Отойдите дальше от берега, – не оборачиваясь, бросила она приказ.

– Что? – воскликнул Артур.

– Лучше отойти, – не дал ему закончить Володар. – Она уничтожит корабль, но он пропитан кровью и силой калгалы. Это будет непросто. Как и не безопасно для вас.

Он серьезно посмотрел в глаза каждому из членов Совета Триединства. Они поняли – он не шутит, но и соглашаться сразу на требования Княжны из древнего Смоленскому претило.

– Она будет бить в сторону моря, какое отношение это имеет к берегу?

– Прямое, – вмешался Фелинс и повернувшись к своим малочисленным собратьям произнес на древнем Ишрите: – Кровавая Княжна будет атаковать! Вам лучше скрыться в тени деревьев, – он махнул в сторону лесополосы, что тянулась вдоль берега, – дабы ее безумные силы не поразили наши тела!

Монахи, не произнеся ни слова, поспешили последовать совету Фелинса. Ратибор проводил их взглядом, но с места не тронулся. Фелинс обернулся, но убедившись, что генерал не желает покидать пристань, уговаривать не стал. В глубине души он даже надеялся, что его заденет какой-нибудь отлетевший кусок кормы и пронзит предателя прямо в его древнее сердце. Но, конечно, шанс на нечто подобное был ничтожно мал. Но старый монах никогда не оставлял надежды, даже в самые темные часы своей истории.

Режущая боль прошла через все тело Кровавой Княжны, но ни единого звука не сорвалось с ее губ. Кровь хлынула из открывшихся ран и призрачные огромные крылья раскрылись за ее спиной. Она взмыла ввысь, словно стрела, оставляя за собой шлейф черного пламени. При виде этой картины кто-то замер в ужасе, чье-то сердце наполнилось восторгом, а чьи-то ноги даже подкосились от неожиданной силы, что источала древняя кровь. Трепет – единственное чувство, которое разделял каждый, кто стал свидетелем ее вознесения в небеса.

Запах коргов манил ее как никогда. Жажда раздирала горло, все нутро вопрошало лишь об одном – броситься к кораблю, что пестрил как праздничный стол заветными яствами. Но долг голос разума был громок и ясен: «Это ловушка». И, о как же он был прав!

Черное пламя наследницы рода бога Одара с каждой секундой разрасталось, становясь все ярче. Его лепестки, подпитываемые ее ядовитой кровью, пылали все сильнее. Никто на берегу уже почти не мог различить ее очертания за плотной завесой. Каяра упивалась собственным могуществом. Не говоря уже о том, что наконец, она была там, где ей суждено было быть от рождения – в небе. Почти рядом со своим истинным отцом. Почти рядом со своим безвременно покинувшим этот мир кланом. Казалось, что, чем ярче она будет сиять, тем больше шансов, что ее предки заметят ее свет из дома их отца. Она чувствовала сердцем, как каждый из них одобрял ее могущество, гордился ее силой. Словно тысячи рук легли на плечи юной вальмирии, одобряя ее действа.

Пламя отслоилось от тела, собираясь в большой круг перед ней. Кроваво-черный взгляд скользнул по карме. Женщина, шатаясь, пыталась встать на ноги, но сил обескровленного тела было недостаточно. Она попыталась разбудить одного из мужчин, но все было тщетно. Запах крови привлек ее внимание. Крови, что была столь же желанна для нее, сколь и губительна. Она подняла голову и увидела ее. Ту, на чей зов пришла вся ее семья. И ту, из рук которой теперь ей было суждено принять смерть.

Каяра тяжело вздохнула. Она ждала этой встречи, верила в этот клан. Но сейчас ей предстояло одним ударом сжечь все свои надежды.

Огненный круг шелохнулся и обращаясь в копье ринулся на корабль. Женщина закричала. Но ее крик стих прежде, чем успел дойти до своего пика. Корабль объяла черная смерть. Кто-то успел открыть глаза, кто-то успел выпустить кроткий стон боли. Но ни один из них, кроме той самой женщины, так и не понял, что принял смерть от руки той, которая должна была стать им спасением.

Скупая слеза скатилась по щеке Кровавой Княжны. Она успеет высохнуть до того, как она спуститься на песок. Ее не увидят ее Союзники. Хм… Союзники, что сродни врагам. Те, за которых она будет сражаться, не взирая ни на презрение, ни на их безумную жажду ее погибели.

Красный лепесток прорезал черное пламя на левой корме. Каяра прищурилась, пытаясь вглядеться в него. Она была не единственной, кто обратил на это внимания. Но ни ей, ни ее нареченному супругу не было суждено предотвратить первую атаку калгалы.

В одно мгновение черный окрасился в цвет крови и бросился на нее потоком огненных стрел. Каяра укрылась собственным крыльями, но призрачным защитникам было не устоять под натиском силы Тени.

– Кая!

Володар взмыл было в высь, но она остановила его:

– Нет! – взревела Кровавая Княжна, повернувшись к своему возлюбленному. Одним движением руки она прибила его к земле, не давая подняться: «Один из нас должен уцелеть, или им не выжить».

Она уже чувствовала этот запах, что становился ярче, за выжженным запахом крови калгалы. Они уже здесь. Тысячи коргов идут по дну в сторону острова… Их отец ведет своих детей на этот бой. Он обманул всех. Собрал всю дичь в одном месте и пока она грызлась между собой, вел армию на сражение, которое заведомо мог выиграть.

Каяра взревела. Ее крик содрогнул землю, деревья и каждый камень в стенах крепости. Вопль ненависти. Вопль во имя победы. Она вырвет ее любой ценой.

Одна из стрел пронзила ее спину насквозь, выходя через живот. Крылья исчезли, и она упала вниз. Володар хотел броситься к ней. Но она вновь успела прижать его к земле, даже лежа лицом в песке, протянув руку перед собой.

– Кая! – на этот раз в его голосе слышалась мольба, но ей некогда было объяснять.

Она села на колени и обхватила огненную стрелу руками. Кожу разъело от невиданной ей доселе силы. Но боль ничто, сейчас она не имеет никакого значения. Она выдернула стрелу из живота и не мешкая ни секунды пронзила себя несколько раз. Кровь ручьями хлынула из ран и тут впиталась в землю:

– Барьер! – закричала она на древнем ишрите и огромный серый купол накрыл остров.

Каяра рухнула без чувств, продолжая терять кровь, что тут же поглощалась островом. Он был голоден. Он давно не ощущал силу своего создателя. Он был жаден.

Володар за секунду подбежал к ней, освободившись от прежних оков. Но Соломон преградил ему путь возле ее тела:

– Если ты это остановишь, нам всем не жить!