Безумный барон – 3

Глава 13

Семь минут. Нам подарили семь гребаных минут до того, как эта гора-морозилка схлопнется в черную дыру, а мы станем ее первыми обитателями. Ледяной Апокалипсис оказался лишь таймером перед апокалипсисом настоящим, и спасительное кольцо нетронутого камня под нашими ногами с каждой секундой превращалось в жалкий пятачок. Отлично сходили за хлебушком.

— Ошибка в расчетах… Какая досада! Теперь все взорвется, — прозвучал в моей голове голос Искры с непосредственностью ребенка, которому не досталось мороженого. — Мне нравился этот мир. Тут были забавные зверушки.

— Магистр, приказ? — за спиной прорычал Ратмир. Голос его был тверд, как булыжник, однако в нем прорезалось отчаяние. Солдат до мозга костей, он оказался в ситуации, где некому было развалить череп его рельсой — лишь неумолимая физика, которой на его доблесть было глубоко плевать.

Тяжело дыша, Арина пыталась сотворить хоть какой-то барьер, но ее золотистый свет, столкнувшись с наступающей синевой, шипел и гас, как спичка под струей воды. Бесполезно. Мой мозг, разогнанный адреналином до состояния кипящего чайника, выдал единственное решение. Безумное, как полет на метле в грозу, но единственное.

— Приказ один, воевода: не сдохнуть! — рявкнул я, не оборачиваясь. — Арина, Ратмир, плотнее! Защитный круг!

Пока они, отступая к единственной еще целой стене, формировали хлипкий оборонительный пятачок, я рухнул на одно колено, вцепившись свободной рукой в вибрирующий пол. Изо рта и носа хлестала кровь — последствия взлома, хотя сейчас было не до того.

— Искра, канал! — мысленно прошипел я. — Знаю, что он еще здесь, слушает. Выведи меня на него!

— Включаю режим «Пранк над тираном»! — весело отозвалась она.

Мир снова взорвался белым шумом, но на этот раз я был к нему готов.

— Кассиан! — заорал я в пустоту, и мой голос, усиленный их же сетью, пронесся по всей горе, заставив вибрировать сами стены. — Ставлю ящик лучшего имперского коньяка, что тебе сейчас не до нас! У тебя там под окнами гости, с которыми ты не договаривался!

За стеной, за пределами нашего ледяного саркофага, громыхнуло — не взрыв, а глухой, утробный гул, будто сотня великанов одновременно ударила по наковальне.

— Твои проблемы тебя не волнуют, Наследник, — раздался в моей голове его холодный, бесстрастный голос. Слишком спокойный.

— А должны бы! — огрызнулся я, сплевывая кровь. — Потому что эти ребята пришли не за тобой. Они пришли за мной! И за ней! — я мотнул головой в сторону Арины. — А ты, со всей своей цитаделью, для них просто… сопутствующий ущерб. Упаковка, которую они небрежно вскроют, чтобы добраться до приза.

Снова гул, на этот раз ближе. Пол под нами ощутимо тряхнуло.

— Анализ входящего урона, — буднично вклинилась Искра. — Снаружи по нам фигачат чем-то, похожим на плазменный резак для разделки звездолетов. Эффективность против внешних слоев обороны — семьдесят три процента. Прогнозируемое время прорыва внешнего контура — двенадцать минут.

Двенадцать минут до того, как они до нас доберутся. И семь — до того, как мы сами тут взорвемся. Веселая арифметика.

— Думаешь, я не справлюсь с кучкой фанатиков? — в голосе Кассиана проскользнула первая за все время нотка — высокомерие.

— С фанатиками — может, и справишься. А вот с теми, кто идет за ними — вряд ли, — я хищно усмехнулся. — Искра, выведи картинку. Пусть наш ледяной гений посмотрит, кто ломится в его парадную.

Рядом, на стене из черного кристалла, вспыхнуло изображение — мутное, рябящее, но вполне разборчивое.

В снежной долине впереди армии шли инквизиторы в золотых масках. Их ядовито-желтый «Священный Огонь» волнами прокатывался по рядам адептов Ордена, стирая их в пепел. Не сражение — дезинфекция. Адепты, чья сила была основана на Пустоте, оказались для этой магии ненависти идеальным топливом: их защитные поля просто аннигилировались.

— Твои солдатики тают, как снег на сковородке, — прокомментировал я. — Этот их «огонек» — идеальное противоядие от твоей Пустоты.

В канале повисла тяжелая, звенящая тишина. Его неприступная оборона рассыпалась в прах, и он это знал.

— А теперь самое интересное, — я заставил Искру сменить ракурс.

Камера показала то, что шло за спинами инквизиторов. Тяжелая пехота, стальные коробки на двух ногах, «Грифоны» и «Волчья Сотня», чьи знамена Ратмир узнал с глухим, сдавленным рыком. Они не вступали в бой. Они шли по выжженной земле, методично добивая тех немногих адептов, кто еще пытался огрызаться.

— Они прорвутся, Кассиан, — мой голос стал тихим, почти вкрадчивым. — Прорвутся через пару минут. И знаешь, что они сделают, когда войдут сюда? Разговаривать не станут. Просто выжгут эту гору до самого основания. Вместе с тобой, со мной, с твоей коллекцией замороженных уродцев. У них приказ на тотальную зачистку.

Я блефовал насчет приказа. Тем не менее, блеф был настолько правдоподобен, что в него было невозможно не поверить.

Молчание в канале стало почти физически ощутимым. Он думал. Его безупречная машина столкнулась с двумя проблемами сразу: с внутренним коллапсом и с внешней угрозой, которую он недооценил. И ему нужно было выбирать, какой пожар тушить первым.

Тик-так, ледяной гений. Времени у нас у всех в обрез.

Пол под ногами снова ощутимо тряхнуло, а снаружи донесся не просто гул, а рев — рев тысяч глоток, предвкушающих победу. Имперцы прорвались.

— Твой выбор, Кассиан, — прошипел я в пустоту, сплевывая на пол сгусток крови. — Твоя система сейчас на пределе, пытаясь стабилизировать запущенный протокол. А теперь представь, какой энергетический всплеск даст их «Священный Огонь», когда ударит по защитному полю этой горы. Твои фильтры не выдержат такого скачка. Ядро пойдет вразнос еще до того, как они до тебя доберутся.

Это был уже не просто блеф. Это был расчет, основанный на той крупице данных, что выцепила Искра. Удар в самое сердце его системной логики.

И он выбрал. В моей голове раздался не ответ, а сухая, бесстрастная команда, отданная не мне, а всей этой горе.

— Протокол «Консервация». Перенаправить. Внешний периметр. Приоритет — Альфа.

Что-то изменилось. Давление, до этого сжимавшее легкие, ослабло. Наступающая кромка иссиня-черного кристалла, уже почти лизнувшая носки моих сапог, дрогнула и, как испуганная змея, поползла обратно к центру зала, к Ядру. Процесс пошел вспять.

— Он… он останавливает? — прошептала Арина, с недоверием глядя на отступающую смерть.

— Хуже, — выдохнул я, не отрывая взгляда от рябящего изображения на стене. — Он перенаправляет.

Мельком глянув на Елисея, я увидел, как с его лица, до этого искаженного фанатичной верой, схлынули краски. Он все еще стоял на коленях у консоли, и в его глазах плескалась абсолютная растерянность — его «спасение» отменили, а его «бог» переключился на другую задачу. Он не понимал.

Картинка на нашем импровизированном «экране» сменилась. Теперь в долине прямо у подножия цитадели вливались первые отряды «Волчьей Сотни». Их самоуверенность была почти осязаема. Они победили, осталось только водрузить знамя. Ага, щас.

Земля в долине задрожала. Из-под снега и камня, с тихим, скрежещущим звуком, раздавшимся, казалось, у меня в голове, поднялось нечто, не бывшее ни големом, ни живым существом. Идеальный, мать его, куб из того же черного, поглощающего свет льда. Десятиметровая махина, повращавшись в воздухе, с глухим, тяжелым стуком опустилась на землю. За ним из-под земли выросли пирамида, додекаэдр и какие-то еще многогранники, названия которых я и в школе-то не знал. Они выкристаллизовывались из самой земли, словно смертоносные порождения больной геометрии.

— Ого! Геометрические фигуры-убийцы! — с неподдельным восторгом пискнула Искра. — Их углы математически совершенны. Мне нравится. Можно мне одну такую?

— Это… это не магия, — прошептала Арина, ее лицо побелело еще сильнее. — В них нет ничего. Ни жизни, ни пустоты. Они… мертвые. Абсолютно.

— Броня крепка, да толку-то, — проскрежетал Ратмир, с профессиональным скепсисом оценивая врага. — Против хорошего тарана не попрешь.

Но он ошибался, как и легионеры. В сторону катящегося куба полетели арбалетные болты, однако отскочили от его гладкой поверхности с жалким звоном.

Вперед вышли инквизиторы. Увидев новую форму ереси, они, кажется, даже обрадовались. Один из них, в самой блестящей золотой маске, воздел руки, и ядовито-желтый луч «Священного Огня» ударил в грань куба.

И… ничего.

Луч не взорвался, не сжег, а просто стек по идеальной поверхности, как вода по маслу. Их ультимативное оружие, заточенное под уничтожение хаотичной энергии, оказалось бесполезно против холодного, мертвого, математически выверенного Порядка.

— Ошибка в расчетах, господа фанатики, — зло усмехнулся я.

А куб тем временем докатился. С глухим, чавкающим хрустом он прокатился по первым рядам легионеров, оставив за собой кровавую кашу из смятой стали и костей. Пирамида, скользя по земле, насадила на свою вершину сразу троих. Додекаэдр, вращаясь, молотил во все стороны своими гранями, превращая элиту имперской армии в фарш. Это была бойня.

Я снова посмотрел на Елисея. Он следил за разворачивающейся на экране резней с открытым ртом. Его губы беззвучно шевелились, повторяя какие-то формулы. Он не видел ужаса. Он видел в действии те самые технологии, которые изучал. И в его глазах, на смену растерянности, начал пробиваться жуткий, нездоровый восторг ученого, наблюдающего за удачным, но чудовищным экспериментом.

Шахматная доска, на которой я пытался играть, только что перевернулась. Кассиан показал миру истинное лицо своего Порядка. А наш личный таймер до полного аннигилирования тикал, и отметка на нем приближалась к шести минутам.

Я снова посмотрел на Елисея. Он следил за разворачивающейся на экране резней с открытым ртом. Его губы беззвучно шевелились, повторяя какие-то формулы. Не ужас — в его глазах, на смену растерянности, пробивался жуткий, нездоровый восторг ученого, наблюдающего за удачным, но чудовищным экспериментом.

Шахматная доска, на которой я пытался играть, только что перевернулась. Кассиан показал миру истинное лицо своего Порядка, а наш личный таймер до полного аннигилирования тикал, и отметка на нем приближалась к шести минутам.

На импровизированном экране творился натуральный филиал ада для эпилептиков — дурной сон, снятый пьяным оператором. Ядовито-желтые вспышки «Священного Огня» смешивались с черными, как сама тьма, росчерками клинков адептов и глухими, беззвучными ударами геометрических монстров. С каждым особо мощным взрывом снаружи по полу нашей тюрьмы пробегала глухая вибрация, а с потолка сыпалась мелкая кристаллическая пыль. Не кинотеатр, а консервная банка, по которой лупят кувалдой.

Оправившись от первого шока, легионеры «Волчьей Сотни» действовали так, как их учили, — тупо, слаженно и эффективно. Забыв про арбалеты, они с ревом сбивались в «черепахи», выставляя вперед копья и пытаясь остановить катящиеся на них кубы и пирамиды. Получалось, прямо скажем, так себе. Представьте себе попытку остановить каток с помощью зубочисток.

Инквизиторы же, поняв, что их главное оружие против ледяных конструктов бесполезно, как зонтик в эпицентре ядерного взрыва, переключились. Их задачей была «тотальная зачистка», а значит, врагом был любой, кто не они. Их ядовитые лучи теперь били не только по адептам Ордена, но и по своим же легионерам, оказывавшимся на линии огня.

Адепты Кассиана оказались в самой паршивой ситуации. Зажатые между молотом и наковальней, они пытались делать то, что умели лучше всего, — действовать из теней, нанося быстрые, точечные удары.

— Это не битва, — прорычал Ратмир, с отвращением глядя на экран. Пол под его ногами снова тряхнуло, заставив его пошатнуться. — Это… это бойня. Мясорубка.

— А чего ты ждал? — хмыкнул я. — У каждого своя правда, воевода. Одни пришли спасать мир через тотальное выжигание, другие — через тотальную заморозку. Знакомая ситуация, не находишь?

Арина молчала, однако ее взгляд был прикован к экрану. Она видела не просто хаос — она видела, как три великие силы, три осколка единого целого, сошлись в самоубийственном танце.

— Анализ. Тактическая обстановка на поле боя: хаотичная. Ни одна из сторон не имеет явного преимущества, — безразлично констатировала Искра. — Потери всех трех сторон растут в геометрической прогрессии. У нас же, напоминаю, осталось пять минут. Кажется, мы не успеем посмотреть финал.

Пять минут. Этот хаос снаружи был нашим единственным шансом. Мой взгляд упал на Елисея. Сгорбившись у стены, он обхватил голову руками и больше не смотрел на экран. Его плечи мелко дрожали, взгляд был прикован к одной точке на полу. Дошло. Наконец-то дошло до этого гения, что его «идеальный порядок» на практике выглядит именно так.

Подойдя к нему, я присел на корточки.

— Эй, Кулибин.

Он вздрогнул и поднял на меня пустые, выжженные глаза, в которых не осталось ни фанатизма, ни восторга — лишь ужас и осознание.

— Я… я не этого хотел, — прошептал он, и его голос сорвался.

— А чего ты хотел, парень? Чтобы все легли в хрустальные гробики и видели цветные сны? Жизнь, она, знаешь ли, немного сложнее. Она болит, кусается и иногда бьет под дых. Зато она, по крайней мере, живая.

Я схватил его за воротник и рывком поставил на ноги, заставив посмотреть на экран, где очередная пирамида превращала в фарш целый отряд легионеров.

— А это — нет! Ты эту кашу заварил, тебе ее и расхлебывать. Хватит нюни распускать. Мне нужен доступ к Ядру. Не на запуск, а на взлом. У тебя есть пять минут, чтобы найти в своем творении черный ход. Иначе мы все тут превратимся в удобрение для ледяных кубиков. Шевелись, гений. Нам пора грабить банк, пока охранники заняты друг другом.

Мои слова сработали лучше любого нашатыря. Елисей вздрогнул и несколько раз моргнул, будто выныривая из ледяной воды. Ужас в его глазах никуда не делся, зато поверх него, как спасательный круг, всплыла привычная сосредоточенность инженера перед невыполнимой задачей.

— Взлом? — его голос все еще дрожал. — Это невозможно. Ядро — замкнутая система, оно…

— Заткнись и думай! — рявкнул я. — Ты сам его запустил! Мне нужен сервисный люк — та самая дыра в системе, которую любой толковый разработчик оставляет для себя. Ищи!

Опустив взгляд на свои дрожащие руки, он посмотрел на консоль.

— Там… там есть протокол аварийной стабилизации, — неуверенно пробормотал он. — На случай обрыва связи с управляющим ключом. Но для его активации нужен физический ключ. Он у Кассиана.

Шах и мат. Снова. Отлично.

— Анализ, — вклинилась Искра. — Вероятность получения физического ключа стремится к абсолютному нулю. Предлагаю сдаться. Ну или ткнуть его в глаз, если он все-таки зайдет попрощаться.

Я проигнорировал ее дельный совет.

— Ратмир, Арина! — крикнул я, не оборачиваясь. — Сколько еще продержимся?

— Не знаю, мало! — прорычал в ответ воевода. — Эти твари не устают!

Снова мощный удар сотряс гору, и по стене рядом со мной пробежала тонкая, как волос, трещина.

— Четыре минуты до коллапса, — бесстрастно уточнила Искра.

Время сжималось. Мозг лихорадочно перебирал варианты, и тут мой взгляд зацепился за адептов — безмолвных ретрансляторов, часть системы.

— Елисей, — я снова схватил его за плечи. — Забудь про ключ. Мне нужен сигнал, что он посылает постоянно. Можешь его скопировать?

— Образец нужен…

— Будет тебе образец, — зло усмехнулся я.

Сорвавшись с места, я метнулся к ближайшему адепту.

— Ратмир, прикрой!

Старый вояка взревел и, отшвырнув очередного ледяного конструкта, встал между мной и центром зала. Вцепившись в маску безмолвного адепта, я мысленно рявкнул:

— Искра, работаем!

Мир взорвался белым шумом.

— Нашла! — прозвучал в голове голос Искры, резкий, как выстрел. — Код авторизации «Дельта-7». Непрерывный поток…

— Копируй! — прорычал я, чувствуя, как по носу снова течет горячая струйка. — Елисей, готовься!

Отшвырнув от себя адепта, я рухнул на колени. Перед глазами плыли круги.

— Подхватила! — крикнула Арина, и волна теплой, живительной энергии окутала меня, прогоняя тошноту и возвращая ясность мыслям. Она создала вокруг меня и Елисея хрупкий, мерцающий кокон, отгораживая от хаоса битвы.

— Есть! — выдохнул Елисей, его пальцы уже порхали над консолью. — Я… я поймал его! Но он зашифрован…

— Времени нет! — я поднялся, шатаясь. — Думай, гений! Тебе не нужно его расшифровывать! Аварийный протокол включается при обрыве связи! Нам нужно не подделать сигнал, а оборвать его! Забей канал помехами! Создай шквал ложных запросов на этой частоте, система решит, что управляющий модуль сошел с ума, и попытается его изолировать!

Он замер на секунду, его мозг обрабатывал эту безумную идею. А потом его глаза загорелись. Это был язык, который он понимал. Не магия. Инженерия. DDoS-атака.

— Понял! — выкрикнул он, и его пальцы замелькали с удвоенной скоростью.

Консоль под его руками перестала светиться ровным синим светом. Она замерцала, затрещала, из нее повалил дымок.

— Получилось! — взревел он. — Защита Ядра… она… она падает!

Я посмотрел на центральную консоль. Голубое сияние, до этого укрывавшее ее, как силовой купол, замерцало и стало истончаться. В центре этого сияния, на постаменте, показался он. Ключ Льда. То, за чем мы сюда пришли. Большой, идеально ограненный кристалл, внутри которого, казалось, застыла метель.

Окно возможностей открылось. Маленькое, рискованное, но оно было.

— Три минуты, — буднично сообщила Искра.

Три минуты, чтобы добраться до цели сквозь армию ледяных ублюдков, пока вся эта гора не превратилась в сверхновую.

Я криво усмехнулся. Что ж, по крайней мере, скучно не будет.