Переговоры с бароном на этот раз прошли без нашего с Верноном участия. Справедливо рассудив, что мы можем сболтнуть лишнего, Беррен посоветовал нам переждать возле казарм. Впрочем, даже отсюда — с небольшой скамейки, прислонённой к бараку, было слышно яростную ругань, разносившуюся, наверное, по всей деревне. Матерился Одор, пытаясь объяснить Виктору, что он тут не главный, орал лже-барон, доказывая, что у него больше прав на эти земли, чем у всех здешних кметов вместе взятых.
— Мда уж, — хмыкнул я, проводя точильным камнем по лезвию своего фальшиона, — Если так пойдет и дальше, то вряд-ли они придут к консенсусу.
— Конь… что? — Вернон так удивился, что аж отложил топор в сторону.
— Соглашению, — пояснил я, — Подпишут договор, или как тут у вас это делается?
— А, ты про это… — отмахнулся он, — Погоди. Это ж как у купцов на ярмарке. Сначала они орут, пытаясь набить цену, потом торгуются, прощупывая, сколько покупатель денег вообще готов отдать. А затем — сговариваются. Потому, как им тоже товар сбыть надо. Тут то же самое, только речь идёт о сделке иного рода. Ничего, сейчас покричат и сторгуются.
— Главное, чтоб до резни не дошло, — покачал головой я, — По крайней мере, в ближайшие три дня. Когда мы там отбываем?
— Послезавтра в полдень, — поправил меня Вернон, — Нам бы дня за четыре до Деммерворта добраться. Там уже можно будет примкнуть к какому-нибудь худо-бедно охраняемому торговому каравану и вместе с ним добраться до столицы. Большак нынче слишком опасен даже для троих путников.
— Кстати, а Тур там как? — времени заглянуть в гости к раненному у меня не нашлось. Ругань с торговцами и шмотки оказались важнее раненного товарища. Даже совестно как-то.
— Он почти оклемался. Встал на ноги и даже хотел пойти с нами на стригоя, — Вернон покачал головой, — И пошёл бы, если б не жена, вовремя огревшая его по спине сковородкой.
— Нахрена она это сделала? — от удивления мои брови невольно взяли курс в сторону лба, — Бей своих, чтобы чужие боялись?
— Чтобы показать, чем обернётся для него первая же стычка с сектантами. Правда, — парень ухмыльнулся и смачно сплюнул, — Она немного перестаралась. Ему теперь отлёживаться ещё день, а может и два.
— Ну, своего таки добилась, — хмыкнул я, — Не уговорами, так пиздюлями. С гарантией, можно сказать.
Мы вновь замолчали. В этот момент до меня вдруг дошло, что вокруг стоит необычная тишина. Крики доносившиеся со стороны ратуши смолкли, и теперь безмолвие раннего утра нарушали лишь отдалённые удары кузнечного молота, да редкие крики петухов. Переговоры, похоже, закончились.
Мою догадку подтвердила фигура Беррена, ковылявшая к казармам. Капитан явно торопился, но деревянная нога не давала ему перейти на бег. Похоже, новости были срочные.
— Всё, парни, собирайтесь, — сказал капитан, опершись на низенький деревянный забор и тяжело дыша, — Мы выступаем немедленно.
— До чего договорились хоть? — поинтересовался Вернон, поднимаясь со скамьи и убирая топор за пояс.
— Да… — Беррен махнул рукой, — Обсуждали, сколько зерна Медовище должна поставлять людям Виктора в обмен на свободный проход до Деммерворта и охрану их караванов. Вроде, под конец пришли к согласию, хотя «барон» пожелал более детально обсудить этот вопрос, когда мы разберёмся со стригоем. Да, Генри. У меня есть для тебя новости. Плохие.
— Да говори так, — махнул рукой я, — Все свои же.
— Ну, слушай. Сегодня утром у нас в деревне появились четверо. Представились они клириками «Пылающего клинка». Одеты они были и впрямь, как члены ордена, но держали себя совсем иначе. К тому-же на ножнах их мечей красовалась совсем другая эмблема — оскаленная волчья пасть. Генри, — капитан тяжело выдохнул, — Они искали парня лет двадцати-двадцати пяти, который в здешних местах где-то с неделю назад провёл ритуал и получил дар от богов. Они искали тебя.
У меня перед глазами тут же встал текст той самой записки. Будто бы я ещё пару минут назад держал её в руках. «Волчьи стаи вышли на охоту. Их гончие уже взяли твой след. Не жди пощады». Дерьмо. Похоже, тот неизвестный «друг» оказался прав. Меня почти нашли.
— Одор отправил их по ложному следу, — продолжил капитан, — Сказал, что ты ушёл в Вольную марку несколько дней назад. Не знаю, на сколько их это задержит, но больше в Медовище оставаться тебе нельзя. Рано или поздно они раскроют обман и вновь вернутся сюда. Поэтому выступаем мы завтра с рассветом. Я уже договорился с Одором — лошадьми и провизией он нас снабдит.
— А почему не прямо сейчас? — поинтересовался я. Честно говоря, хотелось свалить как можно скорее. Встречаться с этими «гончими» мне как-то совсем не улыбалось.
— Прости, — капитан сплюнул и покачал головой, — Но я не могу оставить здешних мужиков один на один со стригоем. Они с ним просто не сдюжат. Поэтому нам надо разобраться с ним сегодня. А с бароном уже пусть сами договариваются. Ладно, — Беррен отлип от забора и махнул нам рукой, мол, идите за мной, — Не будем медлить. Ополчение уже собралось. Отряд Виктора тоже готов. Ждут только нас.
Ополчение выглядело внушительно. Кузнец в последние дни без дела явно не сидел. То тут, то там у бойцов виднелись железные нагрудные щитки и наплечники, закреплённые поверх потёртых гамбезонов. Почти каждому нашли по более-менее приличному шлему и простому дощатому щиту. Половина была вооружена топорами и фальшионами. Другая сжимала в руках длинные ростовые копья.
Бандиты тоже растормошили все свои арсеналы. На ярком утреннем солнце сияли десятки начищенных до блеска шапелей, шуршали кольчужные хауберки, клинки то и дело лязгали о железную окантовку щитов. Они пригнали даже несколько телег, превращённых в импровизированные передвижные крепости. Их борта были усилены толстыми дубовыми досками, почти в рост человека. Сквозь довольно широкие бойницы можно было разглядеть фигуры стрелков, вооруженных тяжелыми осадными арбалетами.
Теперь отряд насчитывал девяносто бойцов. Против упыря, засевшего в руинах старого монастыря, собралось самое настоящее воинство. Не очень большое, но от того не менее грозное.
— Всё готово, — сообщил Виктор капитану, когда мы наконец заняли своё место во главе колонны, рядом с лже-бароном.
— Факелы, масло тульника, медвежьи капканы? — на всякий случай переспросил Беррен.
— Взяли всё, что смогли достать, — последовал короткий ответ.
— В таком случае, не будем медлить. Трубите в рога.
По окрестным полям раскатился тяжелый, заунывный вой. Послышались лязг оружия, ржание лошадей, скрип повозок и топот десятков сапог. Отряд выступил на монастырь.
Дорога оказалась совсем не такой долгой, как я ожидал. Уже через полчаса на горизонте показался шпиль полуразрушенного аббатства. Всю дорогу шли молча. Бандиты старались держаться обособленно от людей капитана, да и сами ополченцы не стремились налаживать контакт. Только Виктор пару раз пытался завести разговор, напоминая Беррену о своём предложении, но тот лишь отнекивался. Под конец так и вовсе, заявил, что это они успеют обсудить позже, а сейчас о стригое думать надо.
Близко подходить к монастырю не стали. У сектантов могли быть выставлены часовые, которые, заметив нас, наверняка поднимут тревогу. А весь план капитана строился на быстром и внезапном ударе.
— Значит так, — скомандовал Беррен, когда отряд остановился и разбился на небольшие штурмовые группы. Мне под начало вновь достались Ренли, Олран, Эйст и Линвальд, — Повторяю ещё раз, для самых одарённых. Наша главная задача, выгнать стригоя вот на это поле, — он махнул рукой в сторону обширного луга, со всех сторон окружавшего мрачные развалины старого монастыря, — Солнечный свет обжигает тварь и делает её уязвимой к обычному оружию. Виктор, прежде чем мы начнём, пусть твои разведчики убедятся, что у сектантов нет часовых, которые могли бы поднять тревогу и спугнуть тварь. Затем надо будет расставить медвежьи капканы вокруг вон того бугорка, — он указал на небольшой холмик, на самой вершине которого виднелось массивное каменное надгробие. На самом деле могилы там не было. Крышка гроба скрывала под собой один из входов в монастырские подземелья, — Как только тварь покажется на поверхности, в бой вступят повозки и ополчение. Барон, твои люди пусть расстреливают её из арбалетов, а остатки нашего ополчения их прикроют и вступят в бой, в том случае, если стригоев окажется несколько. Вопросы есть?
— Нет, — сплюнул Брего, кутавшийся в свой зелёный плащ с надвинутым на глаза капюшоном, — Мои люди уже ушли на разведку.
— Хорошо. Теперь отряды загонщиков, — повернулся к нам Беррен, — В подземелье есть несколько тайных входов. Каждый из них сквозь сеть катакомб ведёт к главному чертогу — монастырскому складу, где скорее всего и прячется тварь. По пути вам могут попасться сектанты — их убивайте без раздумий и сожалений.
— Эти фанатики, — продолжил за него Виктор, — принадлежат к секте флагеллантов. Они верят, что через страдания можно достичь бессмертия и единения души с их тёмным богом — Моргионом. А превращение в стригоев — у них что-то вроде обряда инициации. Переход на следующую ступень. Из-за постоянных самоистязаний эти ублюдки почти не чувствуют боли и могут бросаться в бой даже будучи смертельно раненными. Так что, прежде чем переступить через очередного убитого вами фанатика убедитесь, что он действительно мёртв. Вскройте ему горло.
— На этом всё, — вновь перехватил инициативу капитан, — Каждый боец загонщиков пусть возьмёт по факелу и смажет своё оружие маслом Тульника. Стригои очень его не любят. Остальным придётся обойтись обычным железом. Масла у нас немного — на всех не хватит.
С планированием было покончено. Бойцы групп потянулись к телеге с припасами, а остальные начали занимать позиции в зарослях по краям луга. Бой обещал быть тяжелый.
— Зараза, угораздило же нас так попасть, — пожаловался Эйст, размазывая густую как смола, чёрную жидкость по лезвию своего топора, — Придётся лезть в эти сраные подземелья. А ведь могли бы остаться с повозками.
— Что, опять портки застирывать придётся? — гоготнул Ренли, — Ничего. Зато своим запахом распугаешь всех врагов на нашем пути.
— Скорее уж — удушишь, — подключился к разговору Линвальд, — Ты главное постарайся. Так, чтобы изо всех сил, из самых глубин души.
— Да ладно, — Олран ободряюще похлопал по плечу парня, — Не одни же пойдем, а с Генри, — вся четвёрка посмотрела на меня, и мужик продолжил, — Он у нас мастак мечом помахать, да и везением боги не обделили. Прорвёмся.
— Его-то может и не обделили, — хмыкнул чуть приободрившийся Эйст, — А вот меня скорее обделали.
Вся четвёрка снова заржала. Только мне было совсем не до смеха. Как командовать этими оболтусами в условиях узких коридоров подземелий я совершенно не представлял. А ведь они надеются на меня. Зараза. Лучше бы Беррен поставил кого-нибудь другого в роли командира.
«Наш» вход в подземелья оказался довольно далеко от того места, где расположились основные силы. Это была небольшая, полуразрушенная часовенка, окружённая густым ельником. Тропинка, связывающая её с большаком, давным-давно поросла бурьяном. Небольшой забор покосился, местами осыпавшись на землю древесной трухой.
При одном только взгляде на всё это великолепие в голове начинала крутиться мысль: «Я видел игру, которая начиналась точно так же…» Только в этот раз нам не нужно было очищать от нежити 16 уровней подземелья, ведущего прямо в ад. Да и я всё-таки не один. Ну ладно. Нет смысла оттягивать неизбежное.
— Значит так, — скомандовал я, — Я иду впереди. Ренли, ты с факелом сразу за мной. Линвальд — на тебе тыл. Олран — на тебе второй факел. Смотрите в оба, чтобы враг не зашёл к нам сзади. Биологическое оружие — ты идёшь в центре и стараешься… делать своё дело как можно тише. Потому, что чем тише — тем убойнее. Вопросы?
Вся четвёрка непонимающе уставилась на меня. Мда. Я и забыл, что некоторые шутки они могут не понять.
— Био… — попытался выговорить незнакомое слово белобрысый парень.
— Это ты, Эйст, — устало вздохнул я. Новое для них слово объяснять было некогда, да и особо не хотелось. Желание было одно — как можно скорее покончить с охотой, взять копыта в руки и свалить из Медовища куда подальше, — Всё, хватит разговоры разводить. Зажигайте факелы и пойдем.
Но с первым препятствием мы столкнулись, гораздо раньше, чем добрались до подземелий. Путь нам преградила массивная двустворчатая дверь, которая никак не хотела открываться. Давно покрывшиеся ржой петли, заклинили её намертво. Окна, расположившиеся по бокам от входа, были заколочены досками. Похоже, кто-то очень не хотел, чтобы внутрь проникал солнечный свет. Быть может, уже все сектанты обратились в стригоев…
С трудом отогнав от себя эту пугающую мысль, я немного пораскинул мозгами и скомандовал:
— Эйст, Линвальд. Рубите окно. Остальным — смотреть в оба.
Возиться с дверью было бесполезно. Её створки сделали из толстого бруса, и оковали по краям железом. Дерево, конечно, уже покрылось зеленой плесенью и начало подгнивать, но всё ещё было довольно крепкое. Топором такое не возьмёшь, по крайней мере с ходу. А для полноценного тарана у меня не было ни времени, ни людей.
— Готово, — доложили бойцы, как только обломки последней доски с треском и грохотом упали на дощатый пол.
Внутри церкви было темно. Пахло плесенью, сыростью и гнилым мясом. Большую часть помещения занимали длинные деревянные скамьи, на которых когда-то сидели прихожане. Сейчас же они наполовину сгнили и чёрной трухой осыпались на пол. Посреди широкого прохода меж ними, ведущего прямиком к кафедре и алтарю, лежала груда наполовину разложившихся тел. Человеческих тел.
Правда теперь узнать в них людей было довольно трудно. Тела были выпотрошены. Тёмные комки внутренностей валялись прямо на убитых несчастных. У многих недоставало конечностей, а туши иных и вовсе обглодала какая-то тварь. В воздухе висел сладковато-тошнотворный смрад разложения.
— Меня… сейчас… вырвет… — с трудом выдавил из себя Ренли, прикрывая лицо перчаткой.
— Тогда не смотри туда, — Линвальд кивнул в сторону алтаря, на котором лежали три странных круглых предмета. В тусклом свете факелов разобрать, что это такое, удалось не сразу. Но, как только мы подошли чуть поближе, рвотный позыв встал комом в глотке уже у меня. Это были человеческие головы. Рты раскрыты, будто в последнем предсмертном крике. Скалятся наполовину сгнившими зубами. Вырванные языки валяются рядом. Из пустых глазниц по бледным щекам тянутся дорожки кровавых слёз.
— Ебать их пизду, — сплюнул Олран, убирая факел от алтаря, — Дикость какая.
— Это не сектанты и не фанатики, — кивнул ему Линвальд, — Это даже хуже, чем дикие звери. Те, хоть не мучают перед смертью и не издеваются над богами. Капитан прав. Их нужно убивать без раздумий и сожалений. Как убиваешь бешенную псину, бросающуюся на всех подряд.
— Заткнитесь и смотрите в оба, пока эти собаки нас не поубивали, — прервал дискуссию я, — Где-то тут должен быть вход в подземелье. Разбиваемся на две группы и…
Я не договорил. Внезапно раздался душераздирающий крик, и из-за алтаря прямо на нас бросилась тёмная фигура. Всё, что я успел заметить — нож, блеснувший в нескольких сантиметрах от моего лица. Рука с клинком рефлекторно дёрнулась вперёд и воткнула его прямо в живот противнику. Но вместо ожидаемого вопля боли по церкви раскатился безудержный, безумный смех. Противник подался вперёд, вгоняя лезвие ещё глубже в живот, и замахнулся кинжалом, намереваясь оставить меня без одного глаза. Но, прежде, чем ему удалось это сделать, на шею фанатика обрушился топор Ренли. Брызнула кровь. Голова с глухим стуком упала на пол. Тело начало медленно оседать следом, потащив за собой и фальшион, вошедший в него по самую рукоять.
Пальцы сами собой разжались, отпуская клинок. Руки дрожали. Дрожали от осознания того, что я побывал на волосок от собственной смерти. Если бы не реакция Ренли… От одной мысли об этом меня аж передёрнуло. Слишком уж реалистичную картину нарисовало воображение: моё тело, медленно оседающее на пол. Из правого глаза торчит рукоять кинжала. Лезвие прошло насквозь и по затылку течёт струйка крови. Открывающийся словно у выброшенной на берег рыбы, рот, судорожно хватает ртом воздух…
— Командир, — кто-то потряс меня за плечо, — Эй Генри, ты в порядке?
Я помотал головой, отгоняя жуткое видение. Реальность всё-таки оказалась лучше. Фанатик был мёртв. Ренли вытащил клинок из его брюха и теперь протягивал мне. Олран же наклонился к отрубленной голове, пытаясь осмотреть лицо.
— Какой красавец, — наконец выдал он, — Только, блядь, посмотрите.
У сектанта отсутствовал нос. На его месте зияли уродливые шрамы дыхательных пазух. Губ тоже не было. Их просто отрезали, обнажив два ряда подгнивших, желтых зубов. А прямо посреди налысо обритой макушки кто-то выскоблил странный символ, отдалённо напоминавший руну.
Я взял у бойца свой фальшион и расстегнул ремешок щита, перекинув тот в левую руку. Больше они меня врасплох не застанут.
— Так, на группы не разбиваться, — скомандовал я, — Держаться вместе. Похоже, эти твари, действительно, совсем ёбнутые.