Из темного зева склепа выползло существо. Рослое, но удивительно тощее для трупоеда. За ним, скалясь и издавая озлобленные рыки, неторопливо показалось следующее. Подслеповато огляделось и, неловко перебирая всеми четырьмя лапами, поползло на звон ближайшего колокольчика. Потом на свет вылезли ещё два упыря. Ещё более тощего и «болезненного» вида, чем первая парочка.
— Роланд, Виг, Арнульф, Генри — это ваши, — рявкнул капитан, — Всем остальным стоять и ждать команды.
— Ну что, парни, — хмыкнул я, поудобнее перехватывая копьё и начиная звенеть в колокольчик, — За работу.
— Чагось?.. — переспросил белобрысый.
— Вперёд шагом марш! — рявкнул я, указывая на одну из тварей, двигавшихся как раз в нашу сторону. Мне она не нравилась. Не нравилась до холодного пота на спине, до трясущихся поджилок. Ослепшая, бледная, тощая, едва перебирающая костлявыми лапами, сука, тем не менее, упорно ползла вперед. Её движения были рваными, дёрганными. Словно у куклы, привязанной за ниточки, которой управляет чья-то чужая воля.
— Шире строй, — снова рявкнул я, когда до твари оставалось метров десять, — Держите ди…
Сука с удивительным проворством рванулась вперед и за два прыжка оказалась в полутора метрах от моего носа. Я отшатнулся, выронил колокольчик и попытался перехватить копьё двумя руками. Мужики оказались чуть проворнее. Два копья вонзились ей в правый бок. Но дальше произошло неожиданное. Тварь извернулась, вырвалась из хватки железных наконечников и, не обращая внимания на меня, бросилась к Эйсту и Линвальду. Парень попятился, споткнулся, упал на спину и вытаращил на трупоеда полные ужаса и отчаяния глаза. У Линвальда нервы оказались покрепче. Он шагнул монстру навстречу и попытался нанести удар копьём, но тот отпрыгнул в сторону, повернувшись ко мне спиной. Мой шанс.
— Давайте! — рявкнул я, вонзая копьё прямо в хребет твари. Наконечник прошел в нескольких сантиметрах от обтянутого кожей позвоночника и глубоко засел в мертвенно бледной плоти. Тут же ещё одно копьё вонзилось ей под рёбра. Сука заревела, обнажив кривые, но очень острые клыки и рванулась в сторону. Древко последовало за ней, буквально выскочив у меня из ладоней. Ренли попытался удержать своё, но упал и метр тащился за тварью по земле.
Трупоед отпрыгнул на безопасное расстояние и попытался выдернуть застрявшее в спине копьё. Не получилось. Лишь загнал его ещё глубже. Тварь взвыла от боли и ярости, повернулась и кинулась ко мне. Парни были разбросаны и ошеломлены её внезапной прыткостью, и не спешили идти мне на помощь. Я остался один на один с монстром.
Рука сама собой рванула из-за пояса фальшион. Другую я занёс для удара, в надежде засветить уроду латной рукавицой по морде. Но тварь оказалась быстрее. Она выбросила вперёд свои когтистые лапы и ударила. В голове раздался тихий неприятный гул. Мир покачнулся и утонул в черной, непроглядной мгле. Лицо пронзила жуткая, нестерпимая боль, а по щеке и подбородку потекло что-то теплое и липкое. Тело хотело завалиться на спину, подальше от тощих лап и кривых, разрывающих плоть когтей. Но где-то в глубине сознания промелькнула мысль, что это будет последнее, что я сделаю. Сука просто вцепится своей клыкастой пастью мне в горло.
Я взвыл. Взвыл, сделал шаг вперед и ткнул фальшионом прямо перед собой. Лезвие вошло во что-то вязкое и дёргающееся. Раздался рёв и на правое плечо обрушился ещё один удар, отозвавшийся тупой болью в руке. Оплечье выдержало. Ещё шаг. Ладонь второй руки упирается в навершие рукояти и с силой толкает меч вперед. Тварь стонет и оседает на землю. Меч остаётся у неё в черепе. Ноги подкашиваются и я падаю вслед за ней.
— Вернон, сюда! — где-то вверху раздаётся голос капитана, но лекарь тут же его перебил.
— В сторону! Все в сторону! Дайте флягу с водой, быстро!
Лицо защипало. Затем его коснулось что-то сухое и шершавое. Вытирают кровь. Я попытался разлепить глаза, но кроме грубой, испачканной в крови ткани ничего не увидел. Длилось это недолго. В следующее мгновение тряпка пропала и свет больно резанул по глазам, вновь вынудив меня зажмуриться.
— Дерьмово, — подвел итог осмотра Вернон, — Но не совсем. Глаза не задеты, нос тоже. Тварь располосовала ему щеку, губу и подбородок. Придётся шить.
— Давай уже, — с трудом прохрипел я, пытаясь не заорать от вновь подступившей боли.
— Сейчас полегчает, — успокоил меня парень и приложил к щеке тряпицу, пропитанную холодным, сильнопахнущим снадобьем. В следующее мгновение я узнал этот запах — тот самый отвар, который мы варили в подвале. А ещё спустя пару мгновений весь мир снова накрыла тьма…
— Ну, всё, вставай! — голос Вернона звучал откуда-то издалека, с трудом пробиваясь сквозь серую, клубящуюся мглу, — Вставай, говорю. Жить будешь, — чья-то рука ощутимо тряхнула меня за плечо и потянула вверх.
Я разлепил глаза и свет снова по ним резанул. Что ж, уже хорошо. По крайней мере, они на месте. Рука сама собой потянулась к лицу. Ощупать. Понять, что там с ним. Но вместо пальцев щеки коснулся холодный металл, и её снова прострелила острая, нестерпимая боль. Я и забыл про латную рукавицу.
— Да не ковыряй ты, — ударил меня по руке Вернон, — Ещё не хватало сейчас, чтобы швы разошлись. Дай краям раны хотя-бы немного схватиться друг с другом. Хвала богам, благодаря отвару из кровоцвета это произойдет довольно скоро.
— Сильно она меня… — с трудом выдавил из себя я, поднимаясь на ноги.
— Ну, красавцем тебя теперь не назовешь, — хмыкнул парень, — Хотя это уже у девок надо спрашивать. Нос и глаза на месте. Ухо тоже. Почти. Его пришлось пришивать. Постарайся впредь не разбрасываться своими частями тела.
— Постараюсь, — хмыкнул я, обшаривая поле боя взглядом в поисках своего оружия. Всего ополчению удалось завалить семь тварей. Тощих, измученных и ни разу не похожих на тех уродов, которые нападали на деревню. Возле склепа лежал ещё один раненный боец, а тело другого, с оторванной головой висело на одном из надгробий. С точки зрения сухих цифр, размен вышел не идеальный, но весьма хороший. С точки зрения живого человека…
— Уёбки, — прорычал капитан и с силой пнул одно из деревянных надгробий. Оно застонало и, вывернув основанием землю, упало, — Суки паршивые. Ладно. Сейчас с ними будет покончено. Парни, за работу!
Мимо меня пробежали несколько человек, волоча с собой большие мешки, в которых бряцало что-то железное. Но мне это было сейчас не шибко интересно. Взгляд наконец-то нашарил фальшинон, глубоко засевший в черепе твари, а голова уже придумывала способ его вытащить. Подходить к монстру не очень хотелось. Хоть разум и понимал, что тварь уже мертва, но где-то в его глубине всё равно крутилась пугающая мысль — а вдруг нет…
Подняв с земли брошенное кем-то копьё, я размахнулся и со всей силы вогнал его прямо в череп поверженной твари. От удара он раскололся и на землю выплеснулась чёрная кровь, вперемешку с серовато-коричневыми ошметками. А вместе с ней выпал и застрявший в голове клинок. Вот и славно.
Одним ловким движением схватив оружие, я сделал два шага назад, стараясь восстановить дистанцию. Если трупу в разбитую башку придёт мысль дёрнуться, у меня хоть будет время среагировать.
— Осторожничаешь, — рядом раздался голос капитана.
— Ага, — кивнул ему я, отодвигаясь от трупа ещё на шаг, — Обжёгшись на молоке, начинаешь дуть на воду, — немного помолчал и добавил, — Что дальше, капитан?
— Их было слишком мало, — покачал головой он, вытирая наконечник копья о траву, — И они были слишком слабые.
— Мне так не показалось, — парировал я, убирая фальшион за пояс, — Тощие — да. Но очень уж бодрые и живучие. К тому-же, суки прекрасно видели днём.
— Да. Это странно. Так не должно было быть, — Беррен почесал заросший серой щетиной подбородок, — Тебе не показалось, что их будто гнала вперед чья-то воля? И что кто-то смотрел их глазами? Уж слишком слаженно и хорошо они действовали.
— Не знаю, — пожал плечами я, — Ты сам говорил, что они не тупые. Да и во время прошлого нападения на деревню у них хватило мозгов атаковать с разных сторон. Так что хрен его знает. Но… — я замолк, пытаясь подобрать нужные слова, — Движения у них и врпямь были странными. Дёрганные какое-то.
Капитан не ответил. Он смотрел на то, как ополчение разгружает из мешков какие-то инструменты. Кирки, киянки, и какие-то странные металлические штыри.
— Ну, так что дальше? — нарушил молчание я, пытаясь найти своих ребят среди всех прочих, — В катакомбы?
— С ума сошёл, — покосился на меня Беррен, скрестив на груди руки, — Нас перебьют всех до единого, если мы туда сунемся. Зараза, да даже будь у меня сто обученных и проверенных бойцов — я бы не взялся за такую задачу. Нет. Мы справимся с ними по-другому.
— Каким образом?
— Запрем их внизу, — отрезал капитан, — Обрушим склеп прямо им на головы. Такой завал эти суки будут разбирать неделями. Они просто передохнут от голода там, внизу. Или пережрут друг-дружку.
Мда. План то конечно получше, чем сунуться в катакомбы наобум, надеясь на удачу. Но есть в нём одно очень тонкое и слабое место…
— А мы можем быть уверены, что твари сейчас вообще там? — поинтересовался я, снова окидывая взглядом кладбище. Оно не слишком то походило на гнездовье целой стаи хищных тварей. Ни помета, ни каких-либо «запасов» на чёрный день, ни костей съеденных жертв. Только несколько разрытых могил, посечённые когтями доски и семь тощих тел, выползших из подземелья на вой боевого рога. Конечно, и кости, и дерьмо и гнездо тварей могут найтись внизу, но исключать возможность того, что они просто водят нас за нос — тоже нельзя.
— Можем. Где же им ещё быть то? — спросил капитан и, явно не желая продолжать разговор, направился к склепу. Проверять, как идут работы. А у меня перед глазами выскочило сообщение:
Навык «Легкая броня» достиг 2го уровня. Получено 20 опыта.
Навык «Одноручные мечи» достиг 2го уровня. Получено 20 опыта.
Навык «Полководец» достиг 1го уровня. Получено 30 опыта.
До следующего уровня персонажа осталось 15 очков.
Квест «Мёртвая проблема» завершен. Получено 40 очков уважения в Медовище. До следующего уровня уважения осталось 10 очков.
Мда. Неплохо, конечно. Ещё немного и новый уровень будет взят. Но меня всё равно смущает план капитана. Что, если твари ушли заранее, оставив этих семерых задохликов, как приманку? Что, если из катакомб найдется второй выход? Что, если они окажутся сильнее, чем мы думаем и разберут завал? Слишком много «что». Но есть и другая проблема. У меня нет другого плана. Мне нечего предложить взамен этого. Так что придётся положиться на удачу и чутьё капитана. Если нападения по ночам прекратятся — значит, план сработал. Если же нет — придётся найти решение получше.
— Эй Генри, — ко мне подбежал Вернон, — Идем со мной. Есть работа.
— Да, что за дело?
— У нас раненый. А ты у нас мастак по сооружению носилок. Поможешь мне с ними.
Раненным оказался неизвестный мне мужик. Ни его имени, ни лица я не помнил — видать, раньше не сталкивались. Зацепили его сильно. Тварь располосовала когтями бок. Не спас ни гамбезон, ни надетая под ним рубаха. Всё это добро, изорванное в клочья и перепачканное в крови, лежало рядом. Рану Вернон заштопал, как мог. Края разорванной плоти стягивали грубые стяжки толстой нити. Но между ними всё ещё сочилась кровь. Мужик стонал и метался в бреду. Когда он дергался особенно сильно, кровь начинала капать на землю.
— Выглядит херово, — покачал головой я, — Уверен, что донесём?
— Должны хотя-бы попытаться, — безапелляционно отрезал Вернон, — Он жив — значит, шансы ещё есть, — парень присел на корточки и внимательно осмотрел раны, — Да, досталось емупобольше чем тебе, но…
Только сейчас я заметил, что его руки нервно дрожали, а голос на самом деле не казался таким уверенным. Лицо посерело. Его черты заострились, словно у покойника. А голос… Он был совершенно бесцветным. Вернон был на грани нервного срыва.
Так. Приехали. И что мне с ним делать? Звать капитана бесполезно, он слишком занят обрушением склепа. Местные мужики ему тоже не помогут. А я… Да я, блин, тем более не знаю, что делать с такими расстройствами.
— Так, ты давай посиди и подыши, — сказал я первое, что мне пришло в голову, — А я пока схожу поищу парочку хороших жердей. Или копий.
— Да, — всё так же бесцветно произнес парень, усаживаясь на землю рядом с раненым, — Да. Ты прав. Надо… надо отдохнуть и посмотреть за ним. Много крови, — парень посмотрел на меня потерянным взглядом и кивнул на раненого, — Он потерял много крови. Слишком много. Боюсь… Нет. Надо.
— Самое страшное уже позади, — я похлопал его по плечу и тут же пошел прочь, не желая продолжать этот разговор. Помочь ему у меня всё равно не получится, а своими попытками могу сделать только хуже. Пусть посидит, подумает. Переварит произошедшее. Смерть. Особенно того, кого ты знал долгое время — с таким сталкиваешься не каждый день. Особенно, в такой форме.
С жердями я постарался провозиться подольше. Назад, к уже возможному трупу и сорвавшемуся парню, мне возвращаться совершенно не хотелось. Правда, кое-что всё-же беспокоило. То хладнокровие, с которым я воспринял эту ситуацию. Мне было глубоко и искренне насрать на погибшего мужика, на раненого, на свою располосованную рожу. Я даже не удосужился поинтересоваться всё ли в порядке с мужиками, которых отдали под моё командование. Так, поискал их взглядом и забил.
Может, всё дело в том, что я так и не научился воспринимать их, как самых обыкновенных людей, а не как код и набор скриптов. Но, ведь, по сути, я сам ничем от них не отличаюсь. Такой же набор скриптов и нейросетей, просто более сложный и на отдельном чипе. Лишь копия реального человека. Человека, который уже умер.
Я помотал головой. Ни к чему хорошему меня такие мысли не приведут. Там, в настоящем мире погиб другой человек. Не я. Его воспоминания дали мне возможность начать жить. Мне, настоящему, который появился здесь. В этом мире. Да, пусть он — лишь продукт индустрии, на которой люди зарабатывают бабло, но для меня то он настоящий. Для меня и для всех неигровых персонажей, запертых в нём. Так, что надо просто забыть, что это игра. Забыть и относиться ко всему так, словно это происходит на самом деле.
Ещё немного побродив по округе я наконец выбрал две длинных и толстых жердины, срезал их и вернулся к Вернону. Парень уже выглядел посвежее. По крайней мере он уже не был похож на ходячий труп, да и взгляд стал заметно осмысленнее.
— Ну как, полегчало? — поинтересовался я, бросая жерди на землю.
— Вроде как, — кивнул парень, — Свежий воздух пошел на пользу.
— Ну и славно. Не боись, дотащим мы этого бедолагу. Сейчас только…
— Нет нужды, — покачал головой Вернон, уставившись на землю прямо перед собой, — Он умер. Пять минут тому назад.
— О как… — почему-то ничего лучше выдавить из себя я не смог. Просто не пришло в голову, — Бедолага. У него…
— Осталась жена и две маленьких дочки, — продолжил за меня Вернон, — Надо будет им сказать. Вот, только не знаю — как.
Зараза. И я ведь помочь ему ничем не могу. Как вообще такое можно сказать родным? Принести такую новость. Но, ведь и врать не вариант. Они сами поймут всё — не сегодня, так завтра.
— Я сам, — слова вырвались сами собой. Быстрее, чем я вообще успел подумать об этом, — Скажу им. Для меня это будет не так тяжело.
— Нет, — Вернон покачал головой, — Это я не справился. Я ничего не смог сделать. Так что мне и отвечать. Знать бы только, что.
Он снова замолчал. А мне… Мне просто нечего было ответить. Так мы и сидели, наблюдая за тем, как оставшиеся ополченцы разрушают кладку склепа.