Безграничное сердце

— Только не снова, — пробормотал я.

— …мозг, потому что всем известно, что мозг самый привлекательный орган. Однако тройняшки не очень понимали концепцию индивидуализма. Когда они что-то делали, то делали это вместе. Это касалось и меня. Однажды мы нализались…

— Ты мой герой, — выдохнул Кевин. — Раскрой все свои секреты.

— … вином из шелковицы. И держась за руки, вчетвером прогуливались по городу, не заботясь о нашей наготе. Видите ли, в те дни у людей не было проблем с обнажением. Наши причиндалы свободно болтались, потому что это было естественно.

— Дежавю, — прошептал я. — Дежавю, и во второй раз ничуть не лучше.

— … и неважно, что мистер МакКласки ничего не делал своим ртом, кроме как говорил, поэтому нам пришлось импровизировать…

— Я хочу стать им, когда вырасту, — сказал Кевин Гэри. — Тройняшки. Тройняшки.

— Не при детях, — прошипел Гэри. — Они не понимают, что мы делаем за закрытыми дверями.

— Или посреди леса, где все вас слышат, — заметил я, наконец-то сумев подняться на ноги.

— … и мы даже не задумывались о том, сможем ли мы так прогнуться. К несчастью, Терренс оказался не таким уж и гибким, и в итоге получил растяжение в паху и боль на несколько дней…

— Люди удивляются, почему вырос я таким, — пробормотал я. — Я отвечаю им, потому что мне всегда говорили уважать старших, и вот мои старшие.

— Я сделаю вид, что ты сделал комплимент, — произнёс Морган.

— Не комплимент. И это практически полностью твоя вина. Ты меня нашёл.

— И с этим я должен жить каждый день, — вздохнул он.

— … и вот так я развлёкся с тройняшками Моркади посреди городского фонтана, — закончил Рэндалл довольный собой. — А теперь, Сэм, будь добр. Давай попробуем ещё раз. Но теперь сосредоточься.

— Я бы хотел. Но всё, на чём я могу сосредоточиться, это на том, как больно, когда ты бьёшь меня током.

Это произошло ещё три раза. И после каждого я всё больше и больше расстраивался из-за своей очевидной неспособности сделать то, что я уже делал. Неловко, особенно перед Морганом и Рэндаллом. Последний сурово меня осуждал, хотя и слова не сказал. Я знал, что означал этот нахмуренный лоб. Морган, в свою очередь, стоял с невозмутимым видом, хотя внутренне он, вероятно, сожалел о том, что вообще знает моё имя.

Я посмотрел на небо в ожидании, когда прекратятся судороги, и думал о том, как я докатился до такой жизни. Конечно, лучше постоянно получать удары током от старика, чей нос я когда-то превратил в пенис, чем зацикливаться на пенисе Райана Фоксхарта, которого у меня никогда не будет.

Знаю-знаю. В дурном настроении я ещё тот философ. Это дар.

— Может, на сегодня хватит? — спросил Гэри, будто он что-то делал, а не наблюдал, как мне надирают задницу. — Не знаю, сколько ещё смогу смотреть на эти страдания.

— Ах, — выдохнул Кевин. — Любовь матери не знает границ.

— Что, чёрт возьми, с вами не так? — недоверчиво спросил я.

— Я точно не учил его таким словам, — сказал Гэри, нахмурившись на Кевина. — Ты следишь за языком рядом с ним?

— Вообще-то, учил, — напомнил я. — В первый же день, когда я привёл тебя в замок, ты мне сказал, что твоя комната должна быть хорошенькой, потому что, цитирую: «Ясень хрен, я не буду жить в какой-нибудь хибаре. Я чертовски уважаемый единорог, и моя задница заслуживает только самого лучшего».

— Ради всего святого, Сэм, — вскликнул Гэри. — Я так не говорю. Ну ты и сучка.

— Радости воспитания, — произнёс Кевин. — Никогда не задумывался, что это может быть так чудесно.

— Моя жизнь очень странная, — пробормотал я, в очередной раз встав с земли.

— Привет, Сэм!

— Привет, Тигги.

— Ты в порядке?

— Да, Тигги.

— Тигги крушить что-то для Сэма?

— Нет, Тигги.

— Тигги крушить что-то для Сэма.

Он разбил один из деревянных манекенов для спарринга.

— Спасибо, Тигги.

— Тигги крушить! — прокричал он и затем разрушил ещё три.

— Он часто так делает? — спросил Рэндалл у Моргана, пока они наблюдали, как в стороны разлетаются деревянные щепки.

— Только когда Сэм или Гэри ранены или схвачены прямо у него на глазах.

— А-а, — протянул Рэндалл. — Лартин?

— Лартин, — согласился Морган.

— И он хочет сделать то же со мной? — спросил Рэндалл, когда Тигги оторвал голову одному из деревянных манекенов, а затем подбросил её высоко в воздух.

— Скорее всего, — ответил Морган. — Согласись, Тигги проявляет удивительное самообладание.

— Да, удивительное, — пробормотал Рэндалл, когда Тигги зарычал и начал отгрызать руки одной из жертв.

И во время Потока Разрушения Тигги (и да, с большой буквы) я почувствовал, как магия укрепилась, сильнее, чем за последние несколько дней. Я не понимал, как мне вдруг удалось преодолеть блок, но спорить не собирался. Я снова почувствовал себя почти самим собой, будто мог делать то, что должен был. Словно способен стать самым сильным волшебником.

Я посмотрел на Рэндалла и произнёс:

— Ещё раз.

Должно быть, он услышал в моём голосе что-то, чего раньше там не было. И пробормотал:

— Интересненько, как всё работает.

Морган смотрел в сторону замка.

— Может, нам стоит отложить?

— Тест — это всего лишь тест, — ответил Рэндалл. — Нам просто нужно изменить переменные.

Я не понимал, о чём они говорят, но это и не важно. Я повторил:

— Ещё раз.

Рэндалл двигался быстрее, чем раньше, быстрее, чем должен двигаться мужчина в его возрасте. На мгновение я задумался, каким он был, когда был в моём возрасте или в возрасте Моргана. Конечно, есть истории. Нельзя прожить так долго, как Рэндалл, и не стать легендой. Морган много раз мне говорил, что нельзя верить всему, что слышишь (о том, как Рэндалл верхом на Великом Белом Драконе сражался с армией Тёмных, или о том, как он однажды спас целое королевство русалок, женившись на их принцессе и позволив русалке занять своё законное место королевы).

Но больше всего я прислушивался именно к тем историям, которые не так часто упоминались вслух. Истории, которые никто не желал рассказывать или записывать.

Как Рэндалл служил великому королю, который впал в безумие и был спасён исключительно благодаря силе Рэндалла.

О тьме, поднявшейся на границе Верании, о мужчине, что стремился уничтожить всё к чему прикасался, пока Рэндалл не избавился от него почти что ценой собственной жизни.

И, если копнуть глубже, то можно найти упоминание о Мирине. Мирин. Из сохранившихся сведений пол Мирина не ясен, также непонятно человек ли это. Мирин, краеугольный камень Рэндалла, всегда рядом с ним, но всегда в тени. Мирин, великая любовь Рэндалла. Последнее, возможно, всего лишь романтическая болтовня, чтобы сделать историю более привлекательной. Но независимо от историй, я знал силу Рэндалла. Знал, что значит краеугольный камень. Независимо от того, кто такой или такая Мирин или какие у них с Рэндаллом были отношения, Мирин невероятная личность, раз смог помочь Рэндаллу развить тот уровень магии, которым он обладал.

Как сейчас.

Рэндалл двигался с такой грацией, словно танцевал. Даже изящно двигал руками и бормотал тёмные слоги, чтобы призвать молнию.

Но в этот раз всё по-другому.

Раньше я чувствовал, как он сдерживался. Чувствовал его нерешительность, необходимость убедиться, чтобы я не пострадал. А ещё сомнение. Сомнение в том, что я смогу. Что у меня есть необходимые силы. Сомнение потому, что независимо от того, что Рэндалл обо мне думал, в тот момент он в меня не верил.

Но теперь верил. Или, вёл себя так, будто хотел верить.

Или Рэндалл просто хотел поджарить мою задницу за то, что я превратил его нос в член.

Такой вариант тоже возможен.

Неожиданно небо потемнело, и раздался раскат грома. На мгновение мне показалось, что глаза Рэндалла сверкнули голубым. Я реально подумал, что, скорее всего, сейчас умру. Сзади раздался предупреждающий крик, но прежде чем я успел понять, кто кричал, Рэндалл метнул в меня молнию, оставляющую на траве выжженные следы. Я подумал сейчас-сейчас-сейчас и словно вернулся на грунтовую дорогу возле Тёмного Леса. Спереди тёмные волшебники, из леса наступали огненные гекконы, а сзади кричали друзья. Я думал только об их безопасности (Райана), о том, что они (Райан) успеют убежать. Что их (Райана) никто не тронет, и ничто и никогда больше не сможет причинить им боль.

Электричество ударило в ладонь.

Пробежалась по руке прямо в сердце.

Сердце, поражённое молнией, и боги, как оно билось.

И вот снова, этот момент, необъяснимый момент, когда я мог с лёгкостью поглотить магию и сделать своей. Забрать у Рэндалла и просто оставить себе. Я могу выпустить магию в него, повалить с ног, поджарить, пока его глаза не растают в глазницах, а борода не загорится и не превратится в маленькие раскалённые чёрные сгустки пепла, и тогда Рэндалл узнает, кто из нас сильнее, узнает, кто обладает большей силой, и я, блядь, её заберу у него и…

Это не я.

Не то, чего я хотел.

Моя магия не позволит. Не сейчас. Не тогда, когда она под контролем.

(Потому что она шептала райанрайанрайанрайанрайан, всё встало на места).

В мгновение ока я поднял другую руку к небу, и моё сердце выпустило молнию Рэндалла, и она с рёвом пронеслась вверх. Магия Рэндалла смешалась с моей, словно мы в центре невероятного электрического урагана. Небо вспыхнуло, и я подумал, что, возможно, мои глаза светятся, потому что магия здесь, и она повсюду, и всё…

Всё закончилось.

Солнце светило.

Дул тёплый ветерок.

Я сделал вдох. Задержал дыхание. Опустил руку. Медленно выдохнул.

Взял себя под контроль. Это оказалось легко.

Открыл глаза.

Оба волшебника стояли неподвижно, Морган с открытым ртом, а Рэндалл с оценивающим взглядом.

— Что ж, — произнёс я с самодовольной ухмылкой. — Это было молниеносно. Поняли. МОЛНИеносно. Смешно же. Смешно! Да ладно вам. Пф-ф.

Гэри застонал.

— Ты не заслуживаешь того, чтобы твоя одежда развевалась на ветру, если это всё, что ты придумал.

— Почему? — спросил я. — Ты бы сказал… ШОКирующе?

— То, что ты только что сделал, перечёркивается тем, что вылетает из твоего рта.

— Каламбуры, — торжественно произнёс Тигги. — Бедный Сэм и его каламбуры.

Я засмеялся, потому что почувствовал лёгкость. Я сделал это сам. Сделал без…

— О чём ты, чёрт возьми, думал? — раздался позади гневный голос.

Я обернулся.

Позади меня стоял почти весь отряд рыцарей. Десятки рыцарей.

Восьмой отряд, судя по гербу на их доспехах и щитах. Даже Пит с ними.

Все они смотрели на меня с широко раскрытыми глазами.

Они не боялись, ну почти.

Между любопытством и страхом довольно тонкая грань.

Кроме Пита. Пит выглядел шутливо-раздражённым, впрочем, как обычно.

А вот Райан.

Он стоял перед рыцарями. Всё ещё выглядел усталым, интересно, а что мешает ему спать? А что ему снится? И интересно, почему меня это волнует?

Райан также выглядел испуганным, злым и обиженным, словно, напали на него лично.

Только он смотрел не на меня.

Нет. Райан Фоксхарт смотрел на Рэндалла.

— Рыцарь-коммандер, — поприветствовал Рэндалл. — Какая приятная встреча.

— Ты только что на него напал? — спросил Райан низким голосом. Рука лежала на рукояти меча, который всё ещё находился в ножнах с боку. Райан сделал шаг ко мне, немного сместившись влево, держа Рэндалла в поле зрения. Рыцари позади выглядели напряжёнными.

Что за долбаный идиот.

Именно так я себя обозвал, когда почувствовал, как затрепетало сердце.

Какого?!

— Конечно же, нет, — ответил Рэндалл. — Сэм скажет тебе то же самое, когда к нему вернётся дар речи. Хотя, так ему больше идёт. Это было испытанием. И думаю, что он справился на ура. Не правда ли, Морган?

— Ты слишком часто вмешиваешься, — Морган вздохнул.

Рэндалл громко усмехнулся.

— Ни о чём не жалею.

Наконец-то я обрёл голос.

— Что ты здесь делаешь? — спросил я Райана. И тут до меня дошло, что я заговорил с ним впервые за несколько недель, и даже не смог понять, успокоило это меня или разозлило ещё больше.

Может, и то, и другое.

— Я тренирую рыцарей, — ответил Райан, продолжая хмуро смотреть на Рэндалла.

— Разве ты не занят? — спросил я, и это заставило его посмотреть на меня.

— У меня есть приоритеты, — ответил он. — Обязанности.

Мне захотелось немного побыть засранцем, и я ухмыльнулся.

— О. Я в курсе. Не волнуйся, передо мной оправдываться не нужно.

Райан нахмурился.

— Почему ты позволяешь ему себя калечить?

— Я выгляжу раненым?

— Твоя одежда обгорела, — ровным голосом произнёс он.

Я посмотрел вниз, и действительно. На груди остались следы от ожогов, ткань сгорела, обнажив покрасневшую кожу.

— Ха. Только гляньте.

— Ты пытаешься себя убить? — спросил Райан.

Я закатил глаза.

— Расслабься. Мы тренируемся. Как и ты. Я же не выхожу из себя, когда кто-то нападает на тебя с мечом.

— Ты вышел бы из себя, — произнёс он.

— Не-а.

— Вышел бы из себя, — настаивал Райан.

— Вряд ли. Ты же ведь такой бравый и безупречный.

— Хватит уже, — холодно отрезал он, когда рыцари позади начали хихикать. — Я уже достаточно натерпелся.

— От своих мальчиков? — спросил я. — Хорошо. Они должны постоянно давать тебе жару. Не хотелось бы, чтобы ты задирал хвост. — И, конечно же, поскольку я не хотел, чтобы это прозвучало грязно, вышло очень грязно.

Райан слегка покраснел и сказал:

— Нет. Не хотелось бы.

— О боги, — пробормотал Рэндалл. — Они всегда такие?

— Постоянно, — ответил Гэри. — Даже не представляешь. Становится только хуже. Они всегда были такими.

— Как получилось, что никто им об этом не говорил? — спросил Кевин. — Я бы сказал что-нибудь, только чтобы они остановились.

— Вообще-то, мы здесь, — прорычал я, когда Райан покраснел ещё больше, заставляя меня чувствовать то, что я не хотел чувствовать к нему. Сострадание. Влечение. Я должен был на него разозлиться и ненавидеть вечно (ладно, может, не вечно, но по крайней мере четыре года, пока однажды утром не проснусь между двумя привлекательными мужчинами, с которыми у меня накануне был тройничок, и не пойму, как далеко я продвинулся).

— Мы видим, — заметил Рэндалл. — Поверь мне, мы все видим. Интересно, где ты ошибся? — Он взглянул на Моргана.

— Не смотри на меня, — сказал Морган, подняв ладони, словно защищаясь. — Трудно отучить кого-то от беспечности, когда, очевидно, все, что он делает, это зарывается в неё сильнее.

— Я презираю вас всех, — сказал я.

— Привет, Сэм!

— Кроме тебя, Тигги. Ты всё ещё мой любимчик.

Тигги выглядел очень довольным собой.

— Может, нам стоит вмешаться? — спросил Кевин Гэри.

— Прошу, не надо, — простонал я.

Гэри посмотрел на Райана.

— Может, и стоит.

— Эм-м-м, — протянул Райан.

Кевин встал во весь рост. Для существа, который считал себя моим псевдоотцом и при этом регулярно угрожал мне отсосать, он был внушительной фигурой. Дракон обнажил зубы, и рыцари как один сделали шаг назад.

— Ты обидел моего сынишку, — проурчал Кевин. — Назови причину, чтобы я не стал тебя не есть.

— Ты не мой настоящий отец, — напомнил я ему.

— Не порань зубы о броню, — сказал Гэри. — Рыцарь словно устрица. Расколи раковину, чтобы добраться до мяса.

— Такой кровожадный, — прошептал я в удивлении.

— Ты меня не съешь, — заявил Райан.

— Уверен? — спросил Кевин. — Хочешь проверить?

Райан оглянулся на рыцарей, ожидая поддержки.

Пит сразу же резанул правду матку.

— Не думаю, что кто-то тебе поможет, парниша, — сказал он. — О, простите. Рыцарь-коммандер.

Рыцари ухмылялись Райану, и он выглядел преданным. Вот почему мне нравились эти парни.

— Я воспитал его сильным мужчиной, — продолжил Кевин, прищурившись. — Чтобы не позволял себя обижать.

— Ты меня не воспитывал, — напомнил я, хотя меня уже никто не слушал.

— А потом появился ты, — сказал Гэри. — И его сердце на тебя встало.

— Это неловко слышать, — пробормотал я. — Хотя, по факту всё верно.

— Не трогать его цветок, — прорычал Тигги и угрожающе шагнул к Райану. — Тигги крушить сладкое личико и сделать его лицом гамбургер-личико.

— Боги, — выдохнул я. — Всё быстро становится довольно жестоким.

— Ты краеугольный камень, — твёрдо произнёс Морган. — Который почитают и ценят. Но очевидно, ты не знаешь, как себя вести.

Вот это уже слишком. Он не их, чтобы упрекать. А мой. Они моя семья, но это Райан.

— Стоп, — твёрдо произнёс я, когда Райан сделал шаг назад.

Рэндалл посмотрел между нами двумя.

— Всё утро, — начал жаловаться он. — Я бил его током. Щадил, чтобы проверить на что он способен. И стоило тебе выйти на поле для спарринга, как я увидел разницу. И ударил со всей силы. Он не должен был выжить.

— Эм-м, — протянул я. — Чего? Я не должен был что?

— Возможно, это было чересчур, — обратился Морган к бывшему наставнику. — Знаешь. На случай, если бы всё-таки не сработало.

— Так мало веры, — простонал Рэндалл. — Я в него верил. В основном.

Никто, казалось, не заботился, что я вслух планировал их всех убить.

— Сэм, — тихо прошептал Райан рядом со мной. — Ты в порядке?

Я открыл рот, чтобы ответить (и сказать, что не знаю), но Рэндалл меня опередил.

— Прочь. Дальше мы сами разберёмся. Занимайся своими рыцарями и оставь нас в покое.

— Но…

— У тебя есть приоритеты, — напомнил Морган, не без издёвки. — Обязанности.

— Клятва, — неожиданно произнёс я, и Райан отвёл взгляд.

— Я знаю, кто я, — прошептал Райан. — Я краеугольный камень.

— Верно, — согласился Рэндалл. — Ты краеугольный камень. Но ты не единственный. Будут и другие, не связанные клятвой как ты, и Сэм их найдёт. Прочь, рыцарь-коммандер Фоксхарт. Больше просить не буду.

Райан стиснул зубы, да и только. Его взгляд метнулся к моему, и я не отвернулся, потому что не хотел вредить Райану. И не собирался показывать свои чувства, желание чтобы Райан боролся. Чтобы объединился против Моргана и Рэндалла. Против Тигги, Гэри и Кевина. Против всех. Ради меня.

Конечно, Райан не стал возражать.

Он приказал рыцарям вернуться к тренировке, хотя некоторые покачали головами. Пит выглядел расстроенным, но послушал своего коммандера. Рыцари отправились к дальнему концу поля.

— Ты знал, — сказал я, глядя вслед Райану. — Ты видел, как он шёл, и знал, как отреагирует моя магия.

— Да, — просто ответил Рэндалл.

— Всё будет не так, — признал я. — С кем-то другим.

Он выглядел грустным.

— Знаю. Но этого будет достаточно.

— Подобное раньше случалось?

Рэндалл мог прикинуться дурачком. Или солгать. Вместо этого произнёс:

— Однажды.

Морган хотел заговорить, но Рэндалл покачал головой.

— И? — спросил я.

— Волшебник стал Тёмным. И убил многих.

— Что с ним случилось?

Рэндалл вздохнул.

— Я его уничтожил. Уничтожил, потому что не смог спасти. Он сделал свой выбор, и, как у любого выбора были последствия. Я одно из этих последствий.

— Ты обо мне волнуешься. Так ведь? — Я не знал, стало мне этого лучше или ещё хуже.

— Пока нет, — ответил Рэндалл, и, чудо из чудес, он мне улыбнулся. — Ты узнаешь, когда я начну волноваться.

Глава 27

Избегание — ключ к счастливому Сэму

— Я волнуюсь, — сказал Рэндалл несколько дней спустя, когда в лаборатории я работал над Гримуаром.

И поскольку я не переставал думать о его словах, то запаниковал.

— Я становлюсь Тёмным, да? — спросил я, переполненный ужаса. — Мне придётся переехать в Тёмный Лес, стать угрюмым и толкать речи обо всём на свете? Я начну похищать людей и рассказывать им о своих планах, и пока я буду говорить, у них появится возможность меня остановить, но я не смогу сопротивляться, потому что мне будет похрен! Так и знал, что это случится! Ну почему? Только вчера, подумал о том, чтобы забрать последнюю булочку с клубникой, хотя знал, что Гэри её хочет. Я думал о том, какой вкусной будет эта булочка и как я хочу её съесть, и хотя Гэри спросил, можно ли ему её взять, мне было всё равно. Мне было всё равно, что мой лучший друг хотел последнюю булочку с клубникой, потому что я сам её хотел. Мне пришлось остановить себя от того, чтобы не съесть её прямо перед ним. Я хотел ткнуть Гэри носом, что это моя чёртова булочка. И давай не будем упоминать о других коварных замыслах, которые вертятся у меня в голове.

Я ждал.

Рэндалл ничего не сказал.

Я вздохнул.

— Ты должен был спросить о моих коварных замыслах.

— Я действительно не хочу.

— Рэндалл.

— Сэм. Ты толкаешь речь.

— О. Боги. Это уже происходит! Это происходит. Рэндалл. Рэндалл! Ты должен меня убить. Ты должен меня убить, пока я не потерял контроль и не придумал нелепый план по завоеванию королевства, где происходит куча всего, а заканчивается всё неожиданным спасением благодаря случайному вмешательству судьбы.

— То есть. Как. Вся твоя жизнь. В целом.

Я нахмурился.

— Ты мне дерзишь?

— Я бы никогда не назвал себя дерзким, Сэм.

— Я серьёзно!

— Сэм. Ты не превратишься в Тёмного волшебника.

— Но ты только что сказал, что волнуешься!

— Да. О том, что ты собираешься надеть на свадьбу.

— Я… ты…чего?

— Ты приведёшь с собой пару? Думаю, тебе стоит подумать о том, чтобы привести с собой пару.

— Какого хрена…?

— В конце концов, ты представляешь короля и Моргана. И, соответственно, меня тоже. Нельзя, чтобы ты выглядел одиноким и неряшливым. Да что там, одни только слухи в королевском дворе будут вопиющими.

— Рэндалл!

— Да, Сэм? Возможно, ты не в курсе, но я стою рядом. Не нужно кричать.

— Я превращу твой нос в член, да помогут мне боги!

Рэндалл нахмурился.

— Тебе от этого станет легче? По поводу всей этой свадьбы? Если так, я не против.

Я вытаращился на него.

— Только не делай его в этот раз таким большим, — попросил Рэндалл. — В прошлый раз было трудно вести церемонию, когда он постоянно залезал мне в рот.

— Честно признаюсь, что больше не хочу слышать от тебя подобное.

— Ну так сможешь? — спросил он серьёзно.

— Конечно, смогу, — ответил я. И даже почти поверил собственным словам. — Я же Сэм Безграничный.

И я думал, что смогу. Правда думал. Сказал себе, что ключ к счастливому Сэму — это решать проблемы так, как нужно. Зрело и ответственно.

И решение очевидно.

Избегание. Много-много избегания.

Нельзя сказать, что я никогда не сталкивался с определёнными… сложностями… лицом к лицу. Многие могут подтвердить, что я часто оказывался в гуще событий, не имея ни малейшего представления о том, как туда попал (вспомните почти-что-свадьбу с фейри или желание всех Тёмных моей смерти). Если тот, кто мне дорог, оказывался в опасности, я боролся изо всех сил. Если я видел несправедливость, то пытался её исправить. Я сражался за тех, кто не мог; помогал тем, кто не мог помочь себе сам, и старался быть хорошим человеком (в целом), даже когда границы между добром и злом размывались.

И когда же всё изменилось?

Что ж. Очень давно.

Предлагаю следующие доказательства.

Пятилетний Сэм:

— Привет, Мэри. Почему ты странно на меня смотришь?

Семилетняя Мэри:

— Мы должны пожениться, когда вырастим, потому что я тебя люблю, и ты сможешь сидеть дома и печь пироги, пока я буду работать на мельнице, и у нас будут дети, ты будешь их растить, потому что моя мама говорит, что мы не обязаны следовать гендерным стереотипам.

Пятилетний Сэм:

— Мама зовёт. Мне пора. Пока. О, и я переезжаю в другую страну, и если завтра увидишь кого-то похожего на меня, то это не я, просто кто-то похожий на меня, но на самом деле не я и, возможно, это мой злой двойник, так что просто его игнорируй. Всегда.

И ещё случай.

Девятилетний Сэм:

— Мы можем быть друзьями. Я всегда хотел иметь друзей.

Десятилетняя Моник:

— Мы можем начать как друзья. А потом ты можешь стать моим парнем. Ты должен каждый день говорить мне, что я красивая, целовать меня в губы и говорить о том, как тебе нравятся мои глаза.

Девятилетний Сэм:

— Я не так уж и сильно хочу иметь друзей. Мама зовёт. Я переезжаю. Мальчик, похожий на меня, злой. Избегай его любой ценой.

И ещё.

Пятнадцатилетний Сэм:

— Кто это? Новый рыцарь? Как его зовут? Почему он похож на героя из моих снов?

Безрогий гей-единорог по имени Гэри:

— О, дорогуша, да у тебя глаз намётан. Это Райан Фоксхарт. Из королевской армии.

Пятнадцатилетний Сэм мечтательно вздохнул:

— Я хочу прижаться к нему лицом.

Безрогий гей-единорог по имени Гэри:

— Что ты сказал?

Пятнадцатилетний Сэм:

— Ничего! Ничего. Мне пора. Наверх. Чтобы… потрогать. Стены.

Безрогий гей-единорог по имени Гэри:

— Почему бы тебе не представиться?

Пятнадцатилетний Сэм:

— Нет. Неа-неа. Покеда.

Итак. Это моя история.

Однако такие глубокие чувства как к Райану, я ещё не испытывал.

Поэтому избегание стало просто необходимым.

И до смешного трудным.

Потому что прошло очень много времени с последней королевской свадьбы. Королю было двадцать, а королеве семнадцать, так что прошедшие с тех пор десятилетия были долгой засухой для тех, кто жил ради подобных мероприятий.

И, к сожалению, казалось, что большинство живёт именно ради этого.

Локс-Сити превратился в Чертовски Радужный и Солнечный Город потому что все радуются Команде Растин. Ветер трепал плакаты с портретами Джастина и Райана. Букеты с цветами расставили почти на каждом углу. Гирлянды обвивали уличные фонари. Торговцы установили палатки на дорогах, продавая Подлинные Товары с эмблемой Растин (которые, как ни странно, совсем не подлинные и, скорее всего, их сделали старики на фабрике в Меридиан-Сити, и конечно никто об этом не знал, особенно кто-то из замка). В течение дня все номера в гостиницах распродали. Я надеялся, что Тодд с отцом довольны. На секунду вспомнил об ушах Тодда.

Люди были довольные, весёлые и счастливые. На лицах играли улыбки, и все радовались жизни.

Ну, пока не замечали меня.

Я видел сочувствующие взгляды, почти слёзы в глазах, потому что очевидно все знали о моих делах.

Итак.

Избегание.

— Привет, Сэм. Как у тебя дела? Ты хочешь поговорить…?

— Неа!

— О, Сэм. Может, тебе стоит…

— Нет.

— Привет, Сэм. Ты меня не знаешь, но я хочу выразить свои соболезнования…

— Нет, спасибо.

— Сэм. Забудь о Райане Фоксхарте. Моя фамилия Хардинг. Соедини и получится ХэвХард, что значит «стояк». Разве не… эротично?

— Неа!

Избегание стало моей мантрой.

Я сказал себе, что будет легче пережить всю эту чёртову бурю, если до свадьбы не столкнусь с Джастином и Райаном.

С Джастином всё работало чудесно, потому что он, казалось, делал то же самое (впервые в жизни мы хоть в чём-то с принцем были согласны) и был слишком занят с организаторами свадьбы, обсуждая еду, одежду, украшения, музыку, освещение, клятвы и цветы (особенно после того, как он попросил мою маму поработать, а она рассмеялась ему в лицо).

А Райан?

Что ж.

Позвольте рассказать об этом ублюдке.

Избегание — ключ к счастливому Сэму.

Если у сердца, поражённого молнией куча проблем, игнорируй их, пока они сами не исчезнут.

Райан фишку не просёк.

Пока Рэндалл пытался мне что-то объяснить, Райан притаился за углом, как долбанная мышь.

— Мы можем тебе помочь? — спросил Рэндалл, когда рыцарь последовал за нами в библиотеку.

— Нет-нет, — ответил Райан. — Просто ищу… эту книгу, — объяснил он, доставая одну с полки. — Для… исследования.

Рэндалл прочитал название.

— «Секс и беременность: Вы не проткнёте малыша». Хм… лёгкое чтиво.

Райан покраснел, и от этого захотелось проткнуть его малыша.

Или типа того.

Всё запутанно.

— Да, хорошо, — пробормотал Райан. — Лучше перестраховаться.

Затем быстренько смотался.

— Идиот, — пробормотал Рэндалл слишком уж подозрительно нежным голосом.

Пока мы с Морганом проводили эксперимент с кровью и грибами, Райану понадобилась лаборатория, чтобы «продолжить исследование», над которым он работал до похищения Джастина. Морган попросил Райана напомнить, в чём заключалось исследование, поскольку волшебник никогда не видел Райана в лаборатории, занимающегося исследованием, Райан пробормотал что-то о протыкании малышей и тому подобное, а затем случайно прислонился к горелке и поджёг свои штаны. Очень неловко (читайте: возбуждающе), потому что ему пришлось их снять, дабы не обжечься, и именно в тот день он забыл надеть нижнее бельё; хорошо, что рубашка была достаточно длинной, чтобы прикрыть всё необходимое. Морган вздохнул. Я прифигел. Райан убежал.

— Продолжим? — спросил Морган, протирая глаза руками.

— О боги, — выдохнул я, потому что не мог собраться с мыслями, так как был уверен, что вскользь увидел яйца Райана Фоксхарта.

— Сэм?

— О боги.

— Видимо, на сегодня эксперимент закончен.

— Боги.

Когда мы с Гэри отслеживали слухи о рогах единорога, Райан случайно оказался за соседним столиком в нашем так называемом Штабе и пока мы изучали карты, он изо всех сил строил из себя саму невинность. Но у него не получалось. Райан держал книгу вверх тормашками. Похоже, уже даже не старался прятаться.

— И только представь, — сказал Гэри гораздо громче, чем следовало, — после того, как мы покончим с этими нелепыми обязательствами, которые требует твоё положение, будем честны, это единственная причина, по которой мы до сих пор здесь, мы оставим это место далеко позади, и ты, котёнок, найдёшь себе мужика из пустынных земель. Тёмная кожа и тёмные волосы. Большой член и красивые соски. Его будут звать Чё, он отведёт в пески, а потом хорошенько тебя отпесочит.

Райан крепко сжал в руках книгу.

— Это было… ожидаемо подробно, — прокомментировал я.

— Ш-ш-ш, — шикнула библиотекарь Штаба. Ей почти столько же, сколько и Рэндаллу.

— Прости, Гризельда, — Гэри сам невинность.

— Чё, да? Может ли его фамилия быть Как?

Гэри тупо на меня уставился.

— Потому что тогда его полное имя будет Чё Как.

Райан громко фыркнул, но быстро притворился что подавился, вышло очень фальшиво.

Гэри спихнул меня со стула.

— Тебе больше не разрешается шутить.

— Ш-ш-ш, — настаивала Гризельда.

— Извини, Гризельда, — сказал Гэри. А потом: — Эй, Сэм?

— Чего? — спросил я, поднимаясь с пола.

— Знаешь, что интересно?

— Что же?

— Оказывается рыцари могут читать книги вверх ногами.

— Вот гадство, — выругался Райан и быстро ретировался.

— Это я его научил так выражаться, — грустно вздохнул я.

— Ш-ш-ш! — шикнула на нас Гризельда.

— Да, твою мать, Гризельда, успокойся! — огрызнулся Гэри. — Если ты не заметила, старая карга, мы здесь одни. Сначала проверь, прежде чем говорить.

Гризельда выгнала нас из Штаба. Я её не винил.

— Тигги, нет. До припева про рукоблудников и распутников было около двух куплетов.

Тигги на меня пялился, пока мы принимали солнечные ванны в саду. Вокруг шумели и суетились обитатели замка. Подготовка к свадьбе шла своим чередом, но нам было наплевать. Гэри решил, что мы с Тигги настолько бледны, что начали преследовать его во снах, и заставил нас выйти на улицу, чтобы немного подзагореть.

— Рукоблудники и распутники, — настаивал Тигги. — В каждой строчке быть рукоблудники и распутники.

— Дружище, ты что-то путаешь.

— Ты сам расчленить, — ворчал он.

— Это не одно и то же. Путать значит забыть. А расчленить отрубить голову.

— Нет. Я использовать правильное слово.

Я ахнул и положил руки на сердце.

— Да я бы никогда… Тигги, ты мне угрожаешь?

— Да, — самодовольно ответил Тигги. — Рукоблудники и распутники.

— Отлично. Рукоблудники и распутники.

— И Рыцарь Сладкое Личико.

— И Рыцарь Слад… погоди, что? — Я резко развернулся к Тигги, но он, опираясь на локти, смотрел на замок. Я проследил за его взглядом, и, конечно же, там стоял он.

— У меня никогда раньше не было преследователя, — признался я Тигги.

— Я тебя преследовать, — сказал Тигги.

— Эм-м. Не думаю.

— Преследовать значит следить. Я следовать за тобой повсюду. Я тебя преследовать. Я преследовать тебя так сильно-сильно.

— Тигги, это не… знаешь что? Даже спорить по этому поводу с тобой не буду. Ты можешь преследовать меня сколько угодно. На самом деле, для меня честь иметь тебя в качестве преследователя.

Тигги загордился.

— Милый Сэм. Я спрятаться в кустах и за тобой наблюдать.

— Оу. Валяй, приятель.

— Рыцарь Сладкое Личико не уметь прятаться.

— Нельзя зваться Рыцарь Сладкое Личико и отлично прятаться. Это так не работает. — И правда, Райан вовсе и не пытался прятаться. Если честно, мне было за него неловко. А ещё я был раздражён. И зол. И слегка возбуждён, хотя признавать этого не хотелось.

Потому что Райан стоял на другом конце сада, делая вид, что ему интересно то, о чём говорили флористы (они указывали на различные композиции из цветов для свадьбы; их наняли потому, что моя мама категорически отказалась участвовать… она немного мстительная, моя мама), но никто, и я имею в виду, никто не мог не заметить взглядов, которые Райан продолжал бросать в нашу сторону. Дошло до того, что флористы стали заметно на него злиться, потому что он явно не обращал внимания на их слова.

Райан снова на нас посмотрел, когда один из флористов продолжил рассказывать о петуниях.

Мы с Тигги помахали ехидно смеясь, а как иначе?

— Что за козёл, — пробормотал я.

— Ты его любить, — сказал Тигги.

— Нет. Я люблю только тебя.

— И Гэри.

— И Гэри.

— И маму с папой.

— Да, и их.

— И Моргана.

— Конечно же. Сильно.

— И короля.

— Нельзя о нём забывать.

— И Пита.

— Пит! Мой страж замка.

— И Кевина.

— Ну немножечко.

— И Рэндалла.

— Совсем нет.

— Ты любить Райана, — серьёзно произнёс Тигги.

— Засранец, — выдохнул я.

— Рукоблудники и распутники, — пропел Тигги.

— Вся моя жизнь похожа на эту песню.

Райан снова на нас взглянул.

Мы помахали.

Тигги позвал:

— Рыцарь Сладкое Личико. Найти свои яйца?

Я громко рассмеялся.

Флористы офигели.

Райан что-то выдал в своё оправдание и быстро скрылся.

— Пока нет, — выдохнул Тигги.

А потом мы сочинили много-много куплетов к «Рукоблудникам и распутникам».

— Итак, чемпион, — сказал Кевин и бросил мне мяч. — Ты влюблён в кого-нибудь в школе?

— Я не хожу в школу уже много лет. Закончил до того, как мы встретились.

Он пожал плечами, солнце за его спиной уже начало садиться.

— Я знаю, это трудно, дружок. Привыкнуть к новому отцу.

— Какого хрена?!

— Я просто хочу лучшего для тебя и Гэри. Твоя мама много работает, ты же знаешь.

— Во-первых, Гэри не работает. Вообще. Во-вторых, он не моя мама.

Я с силой бросил мяч, Кевин кивнул и поймал его когтями.

— Все подростки так думают о своих родителях.

— Мне двадцать! Что мы вообще здесь делаем?

— Налаживаем связь. Ты сказал, что нам нужно наладить связь. — Затем Кевин лукаво на меня взглянул, улыбнулся и провёл языком по нижней губе. — Или, может, ты имел в виду связывание? Вот что ты хотел, симпатяжка? Хочешь, чтобы я тебя связал и насадил на свой член? Чтобы я выкручивал твои маленькие сосочки, пока не закричишь? Заставил тебя…

— Я не это имел в виду.

Возбуждение дракона как рукой сняло.

— Я так и думал, чемпион. Итак, есть кто-то, с кем ты хочешь готовиться к экзаменам?

— Готовиться к экзаменам, — повторил я.

— Ну, знаешь. Заплыть в пещеру, или что-то в этом роде.

— Заплыть в пещеру.

— Покекситься? Не знаю, как вы, дети, называете это в наши дни.

— Думаю, что общение с Гэри сделало вас обоих умственно отсталыми. Типа ваша магия сломала ваши мозги в тот момент, когда ты делал ему минет.

— Очень много минета, — согласился Кевин. — О, смотри-ка, у нас компания.

Я оглянулся и, конечно же, на поле для спарринга шагал небольшой отряд рыцарей, хотя я был абсолютно уверен, что им здесь быть необязательно. Конечно же, Райан уверенно шагал впереди. Пит сзади, у него было странное выражение лица, что-то между весельем и раздражением.

— Сэм, — поздоровался он, как только они прошли через ворота. Остальные направились к оружейному сараю, но Пит не стал за ними волочиться. Райан смог пройти почти весь путь до сарая, не глядя на меня, но в последний момент потерпел неудачу.

— Пит, — позвал я, полностью игнорируя Райана. — Поздняя тренировка?

Он закатил глаза.

— Похоже, наш прославленный рыцарь-коммандер посчитал, что в последнее время мы разленились.

— Так и есть.

— А ну ка цыц. И, видимо, мы не могли подождать до завтра. Давно здесь?

— Час или около того.

— Забавно. Как раз в это время рыцарю-коммандеру пришла эта идея.

Я закатил глаза.

— Иди, займись рыцарскими делами.

— Не-а, — сказал Пит, легко пожав плечами. — Уже стар для подобного дерьма. Я просто понаблюдаю. — Он посмотрел на дракона. — Кевин. Хороший вечер, чтобы покидать мяч.

Кевин угрюмо кивнул.

— Верно, Пит. Вечер всегда хороший, если я могу побыть со своим мальчиком.

— Всё ещё твой отец? — спросил меня Пит.

— Нет! Он не мой отец.

— Прости его, — произнёс Кевин, нахмурившись. — Сэм сегодня капризничает. Мне кажется, ему нравится один мальчик из школы, но я не могу вызнать имя.

Райан, видимо, подслушивал разговор, как придурок, потому что уронил на ногу тяжёлый длинный меч.

Все уставились на коммандера, пока он морщился от боли.

— Выскользнул, — пытался оправдаться Райан.

— О боже, — выдохнул Пит. — На это всё печальней смотреть.

— Совершенно не представляю, о чём ты говоришь, — сказал я.

— Ах. Избегание.

Я усмехнулся.

— Нельзя избегать того, чего нет.

Пит вздохнул и с нежностью покачал головой.

— Так в какого же мальчика он влюблён? — довольно громко обратился он к Кевину.

Райан напрягся.

— Не знаю, — ответил Кевин и снова бросил мне мяч. — Но можешь не сомневаться, я встречусь с ним до того, как он пригласит Сэма на свидание. Я заставлю его бояться богов.

— У тебя такая странная жизнь, — сказал мне Пит.

— Только сейчас заметил?

— Эй, Сэм, — окликнул меня один из рыцарей. Он был не типично красив: очаровашка с лукавым блеском в глазах. Кажется, его зовут Нэт или Нэйт. — Ты же ни с кем не встречаешься?

— Нет.

— Хочешь сходить куда-нибудь? — спросил он, пробежавшись по мне взглядом. — Гарантирую приятное времяпрепровождение.

— Да?

— Да. Ты, я. Вечер при свечах. Посмотрим, к чему всё приведёт.

— Думаю, я знаю к чему всё приведёт. Ты только что облизал губы. Очень соблазнительно.

— Подумай о других вещах, которые я могу соблазнительно облизать…

— В шеренгу! — рыкнул на него Райан.

Нэт или Нэйт подмигнул мне и выполнил приказ.

Рыцари начали разминаться. Райан обратился к Питу, но Пит закатил глаза и лишь от него отмахнулся.

— Я выхожу на пенсию через четыре месяца, — сказал он. — У меня нет времени участвовать в вашем странном флирте.

Райан зашипел и направился на другую сторону поля для спарринга, рыцари, смеясь, последовали за ним.

— Они считают его идиотом, — произнёс Пит, глядя им вслед.

— Рыцари? Почему?

Пит пожал плечами.

— За то, как он с тобой поступил. Они считают, что он совершил самую большую ошибку в жизни, и поэтому подкалывают как могут. Никто не имеет права обижать Сэма Безграничного.

Я смотрел Питу вслед, пока он уходил, насвистывая весёлую мелодию.

За неделю до свадьбы я помогал маме в саду, мы пололи грядки и поливали цветы. Хорошее занятие: руки в грязи и пахли землёй, мышцы спины и рук горели. Мы снова в тайном уголке сада, там, куда мало кто заглядывал. Мы с Райаном были здесь однажды, говорили о желаниях и звёздах.

— Mamia любила свои цветы, — говорит мама, ухаживая за крокусами и тюльпанами. — Могла выращивать их круглый год, даже в снегопады. Она держала, первую в своём роде, оранжерею. Построила её сама, отказавшись от помощи. Сказала, что это её задумка, и как rom baro нашего клана, она будет подавать пример. Mamia понимала, что нужно помогать другим, но хотела показать, что нужно стоять на своих двоих.

— Когда-нибудь я с ней встречусь, — пробормотал я.

Мама улыбнулась.

— Конечно, встретишься. Ты такая же часть её, как и я. Мне, возможно, не разрешат вернуться, но тебе можно.

— Ты жалеешь, что ушла? Что выбрала папу вместо roma? — Потому что, если отбросить все формальности, именно это и произошло. Мама влюбилась вне своего roma (клана), что было категорически запрещено цыганским законом. Её изгнали, отвергли собственные люди. Она решила последовать за моим отцом, а не за своим народом. Но мама знала, что её уход не станет поводом для вражды, ведь mamia крепко её обняла и прошептала, как она ей гордится и как будет по ней скучать.

— Нет, — ответила мама просто. — Никогда.

— Откуда ты знаешь, что поступила правильно?

Она сидела на коленях, на кончике носа пятно грязи, на лбу блестели капельки пота. Я подумал, что мама ещё никогда не выглядела так красиво.

Она ответила:

— Я не знала.

— Чего? — Какого?!

— Я не знала, что поступаю правильно.

— Но. Вы с папой всегда… — Я остановился, потому что не знал, как закончить. Я всегда думал, что их отношения были крепкими и прочными с самого начала. Узнав, что это не так, я расстроился.

— Я была молода, — произнесла мама, нежно улыбаясь. — И была уверена, что знаю больше о своих чувствах, чем mamia. И я знала, что уже отдала своё сердце твоему отцу. Без сомнений. С того момента, как я его увидела, он стал моим, а я его.

— Но?

Она пожала плечами.

— Но ты никогда не можешь быть уверен на сто процентов, Сэм. Как бы сильно не хотелось, всегда есть риск. Я знала, что если последую за ним, то буду изгнана из roma. Потеряю mamia. Семью. Или я могла остаться с roma и никогда больше не увидеть Джошуа. Для меня выбор прост. Даже если в тот момент я не знала, что он правильный.

— А сейчас? — спросил я.

Мама посмотрела на цветы и пальцами провели по лепесткам.

— Сейчас? Сейчас я знаю, что сделала правильный выбор. Возможность оглянуться назад в прошлое — замечательный дар. Или ужасное проклятье.

— Я не знаю, что делать, — признался я. — Я просто… мам. Я не знаю, что делать.

Она протянула руку и взяла мою ладонь.

— Сэм, я…

Я так и не услышал, что она собиралась сказать, потому что нас прервали; Райан протиснулся сквозь низко нависшие деревья и, спотыкаясь, вошёл в сад. Вид у него был измученный: широко раскрытые глаза и дрожащие руки. Увидев нас с мамой, он оступился.

— Простите. Я не знал, что здесь кто-то будет. Мне жаль. Я просто… — Он напрягся и повернулся чтобы уйти.

— Райан, — позвала мама, и он остановился. Сделал глубокий вдох. А потом ещё один. И ещё.

Мама спросила:

— Ты в порядке?

— Я в порядке, — ответил он, хотя прозвучало совсем неправдоподобно.

— Ты не в порядке, — произнесла она, нахмурившись. — Ты дрожишь.

— Я просто устал. Это были долгие несколько недель.

— Могу себе представить.

— Почему ты здесь? — выпалил я.

Райан напрягся ещё больше, но не повернулся.

— Мне нужно было куда-то уйти, — ответил он. — Выбраться. Хоть ненадолго.

— И ты пришёл сюда, — заметил я. — Потому что моя мама показала тебе это место.

— Ага.

— Хорошо. Надеюсь, это поможет. Мам, мне уже пора.

Теперь Райан повернулся:

— Тебе не нужно уходить. Ты пришёл первым. Я могу…

— Тебе нужнее. Всё в порядке.

— Сэм, — настороженно спросила мама. — Ты уверен?

Я посмотрел ей в глаза и ответил:

— Иногда ты знаешь, что правильно, даже когда тебе от этого больнее всего. Просто… помоги ему, хорошо? У него нет… не знаю. Спой ему песню mamia.

Мама посмотрела на цветы и кивнула.

Я прошёл мимо Райана. Конечно же, он не отпустил меня просто так и схватил за плечо. Я на него не посмотрел. Он не взглянул на меня. Но усилил хватку, сложно было не думать о его твёрдом и тёплом теле так близко ко мне.

Райан сказал:

— Тебе не нужно уходить.

— Думаю, нужно.

— Я не хочу, чтобы ты уходил.

— И поэтому я должен.

— Сэм.

— Оставайся здесь, — твёрдо произнёс я. — Послушай мою маму. Она тебе поможет.

Я отстранился, и Райан меня отпустил.

Я не оглянулся.

Моё поражённое молнией сердце гремело подобно барабану.

Я так и не спросил, о чём они говорили.

Два дня спустя папа признался:

— Мне нравится с тобой напиваться, — шум таверны оглушал.

Я ухмыльнулся, поставив наши кружки.

— И мне нравится с тобой напиваться. — Хотя и близко не был так пьян, как он. Видимо, пиво, что папа пил, довольно крепкое.

— Я так рад, что ты у нас есть, — продолжил он с небрежной улыбкой. — И так рад, что именно ты получился из меня и твоей мамы.

— Пап. Отвратительно. Какого чёрта?!

— Точно, точно. Извини. Ты же знаешь, я редко пью.

— Ты не умеешь пить, такой слабак.

Он нахмурился.

— Я не слабак. Я большой мужчина. Просто огромный! Так говорит твоя мама.

— Пап!

Он поморщился.

— Прости-прости. Всё пиво виновато.

— Возможно. Больше никакого пива.

— Если тронешь моё пиво, я сделаю так, что Кевин станет твоим новым отцом.

— Ты не посмеешь.

— Рискни, плоть от плоти моя.

Я не притронулся к его пиву.

— А теперь. Поговорим как мужчина с мужчиной.

Я сделал большой глоток, алкоголь необходим для того, чтобы выдержать то, что собирался сказать отец.

— Хорошо, — ответил я, осушил кружку и подал сигнал, чтобы повторили. — Валяй!

— Ты любишь Райана.

Вау.

— Плавно вошёл, ничего не скажешь.

Папа с отвращением поморщился.

— Я упоминаю Райана, а ты говоришь о вхождении? Сэм, есть вещи, которые отец никогда не должен знать о сыне.

— О боги.

— Не то чтобы в этом что-то плохое. Ты же знаешь, мне всё равно, с кем или чем ты занимаешься сексом, лишь бы только по обоюдному согласию.

— Боги! Что значит с кем или чем?

Он пожал плечами.

— Не знаю. Никакой дискриминации. Ты суёшь туда, куда хочешь. В Райана. Фейри. Дерево.

— О, ради всего св…

— Сэм!

— Что?!

— Ты его любишь.

Я вздохнул.

— Да. Наверное, да.

— И он тебя любит.

— Возможно. Но, видимо, недостаточно.

— В жопу его!

— Таков был план, и почему я только что это тебе сказал!

— Я знаю о сексе, Сэм, — сказал папа, закатив глаза. — Мы с твоей мамой…

— Если ты меня любишь, то не закончишь это предложение.

Он закрыл рот.

— Я тоже тебя люблю, — произнёс я, похлопав папу по руке.

— Мне просто не нравится, когда ты грустишь. А ты в последнее время грустишь.

— Ага. Наверное. Но разве это не часть взросления? Первый раз не всегда будет последним.

— Так было у меня. И я хочу, того же тебе.

От этого одновременно стало и больно, и тепло на душе. Я был так счастлив, что у родителей именно так сложилась любовная история.

— Всё в порядке, пап. Я справлюсь. Всегда справляюсь.

Он поднялся и, схватив меня за шею, притянул к себе, мы соприкоснулись лбами.

— Где-то есть парень для тебя. Он полюбит твои волосы, твои слова, твои глаза и то, как ты морщишь нос, когда о чем-то напряжённо думаешь. Он будет любить тебя таким какой ты есть, со всеми достоинствами и недостатками. Он будет любить тебя до чёртиков и будет уверен, что ты само совершенство. Он будет смотреть на звёзды и желать только тебя. Он будет любить каждую частичку тебя, и, боги, я не могу дождаться дня, когда встречу его, чтобы сказать спасибо.

— Правда? — хрипло спросил я.

Папа усилил хватку на моей шее.

— Правда.

И я ему поверил, потому что он мой папа и никогда бы не солгал мне о подобном.

Папа отстранился, улыбнулся. А потом улыбка исчезла, и он нахмурился.

— Ты, — прорычал он.

— Иип, — выдавил я, уверенный, что мой отец сошёл с ума.

Но он смотрел не на меня. Его взгляд был устремлён за моё плечо, я не успел обернуться, как позади меня папа кого-то схватил. Я почувствовал, как этот кто-то врезался в меня, так, что я чуть не упал с барного стула. Отец протащил этого человека к себе.

Райан.

Конечно же это он.

— Вот только тебя не хватало, — простонал я. Бармен выглядел так, будто собирался вмешаться, но я от него отмахнулся. — Всё в порядке. Только мой папа и мой… Райан. — Подогоди-ка. — Он не мой Райан. Он свой собственный Райан. Больше ничей. Кроме, может, принца. Да. Это Райан принца и мой отец, и всё круто.

Всё совсем не круто.

Папа в ярости. (И пьян.)

Райан выглядел так, будто смирился с любой участью, которую ему уготовил мой отец.

Я был уверен, что всё закончится кровопролитием.

Поэтому представьте моё удивление, когда вместо того, чтобы надрать Райану задницу, отец пододвинул ещё один стул, усадил Райана между нами и заказал ему местное пиво.

И всё это в течение примерно пяти секунд.

— Я больше не задаю вопросов, — пробормотал я.

— Хорошо, — сказал отец. — Так проще жить. — Он снова взглянул на Райана. — Сиди и не рыпайся. Выпьешь пива. И будешь радоваться жизни. Понятно?

Райан беспрекословно выпил пиво.

— А теперь. Что ты здесь делаешь?

— Кроме того, что следишь за мной, — добавил я.

— Я за тобой не слежу, — слабо произнёс Райан.

— Да конечно.

— Не слежу!

— Значит, ты случайно оказался в том же месте, что и я. Снова.

— Может, это ты за мной следишь!

— Ну конечно, я прям умираю как хочу увидеть твоё глупое личико.

— О, да ладно. Ты думаешь, что у меня сладкое личико.

— Дети! — рявкнул на нас отец.

Мы заткнулись.

— Райан, ты мне скажешь, зачем ты здесь. Сэм, ты дашь ему сказать, а потом, когда он закончит, вы снова можете устроить перепалку, что должно быть похоже на язвительное подтрунивание, а в итоге кажется язвительной прелюдией.

— Пап!

— Ещё пива, пожалуйста, — сказал отец бармену. — Оно мне понадобится с этими двумя идиотами.

— Ему достаточно, — перебил я.

— Тебя достаточно, — прорычал отец, когда бармен наполнил кружку.

— Вы, ребята, прям настоящая родня, — прокомментировал Райан.

— Заткнись, — отрезал я. — Мы не родня. — Потом: — Погоди-ка. Да, мы родня. Но заткнись.

— Ты пьян? — спросил Райан, видимо, забавляясь.

— Нет. — Да. — Совсем нет. — Слегка. — Трезв как стёклышко.

— Иногда, — сказал папа, — ты не понимаешь, что говоришь, но это нормально, потому что я всё равно тебя люблю.

— Я понимаю что говорю. И я тоже тебя люблю.

— Местное пиво просто потрясно, — сказал он, отпив ещё глоток. — Теперь. Райан. Говори.

— Он не собака, — проворчал я. — В основном.

— Сегодня мой мальчишник, — наконец рассказал Райан. — В отеле по соседству.

— Ах, — протянул папа. — И как проходит?

— Хорошо, наверное, — ответил он, рассматривая свои ладони. — Мне нужен был воздух.

— Хм-м.

Я был раздражён и не мог понять, почему.

— Почему меня не пригласил? — возмущенно спросил я.

Райан на меня взглянул.

— А ты бы пошёл?

— Ну, нет. Но всё равно. Ради приличия спросить можно было. Как грубо.

— Я хотел тебя пригласить, — признался Райан. — Но струсил. Там в основном одни рыцари. Армейские приятели.

— Это… — Я не знал что. Поэтому решил: — Странно.

— Ты делаешь меня странным, — проворчал он.

— Там стриптизёры? — сочувственно спросил папа. — Стриптизёры тоже делают вещи странными.

— Мой отец слабак, когда дело касается алкоголя, — пояснил я.

— Это правда, — подтвердил папа.

— То есть, — заключил Райан, — прям как ты. — Мне показалось, что я увидел намёк на улыбку.

Я закатил глаза.

— Нет. Я умею пить.

— Я видел, как ты умеешь пить. Ты быстро пьянеешь.

— Никаких воспоминаний, — предупредил я. — Иначе уйду.

Почти-что-улыбка исчезла. Райан снова посмотрел в сторону.

— Хорошо, — пробормотал он. — Без проблем.

— Заткнитесь оба, — вмешался мой отец. — Потому что я сейчас скажу кое-что важное.

— Наверное, будет неловко, — прошептал я Райану.

— Я привык к неловкости твоей семьи, — сказал он, и на миг коснулся своим колено моё.

— Так много прелюдии, — проворчал папа. — Ладно. Время правды. Готовы?

— Давай, папань.

— Ты, — заявил отец, указав на Райана, из-за выпивки немного неуверенно, — чёртов хрен.

— Вау, — сказал Райан.

— Чувак, — выдохнул я. — Это мой папа.

— А ты, — сказал папа, указав на меня, — чертовски крут.

— Ха!

— Но ещё ты тоже чёртов хрен.

— Эй!

— Это правда, — продолжил папа. — И что же получается, если соединить два хрена?

— Не нравится мне, к чему всё идёт, — проворчал я.

— Абсолютно ничего, потому что вы решили быть хренами вместо того, чтобы хренить друг друга!

— Чувак. Какого?!

— Он точно твой отец, — изумлённо выдал Райан.

— Момент истины, мальчики, — продолжил отец. — Жизнь состоит из шансов. Всё дело в этих маленьких моментах, которые складываются в нечто большее. И бывают моменты, когда нужно взять это большее за яйца и сказать: «Эй! Большее! Я держу тебя за яйца, и ты ничего не можешь с этим поделать!»

— Всё совсем не так, как я представлял, — пробормотал я.

— Я непредсказуемый, — сказал папа.

— О-о-о, — протянул я. — И тот ещё шутник.

— Ты ведёшь себя глупо, — сказал отец Райану. — Чертовски глупо. У тебя есть шанс. Маленькие моменты. Большее. Тебе просто нужно взять яйца в руки и никогда их не отпускать.

— Я не совсем понимаю, что вы от меня хотите, — признался Райан.

— Не думаю, что кто-то знает, — прошептал я.

— Ты разберёшься, — сказал отец. — А теперь. Мой сын отведёт меня домой, чтобы моя жена могла накричать на меня за то, что я напился, и притвориться, что отбивается от моих ухаживаний, хотя мы оба знаем, что стариковский секс просто потрясен.

Твою же магию.

— Много лишней информации, — простонал я.

— Ребята, вам нужна помощь или… — Райан выглядел неуверенным.

Я покачал головой.

— Возвращайся на мальчишник. Я уверен, что они по тебе скучают.

Даже не взглянув на него, я схватил отца и ушёл.

Когда мы вышли на улицу, я обнял отца за талию:

— Твоё завтрашнее похмелье? Наказание, мой друг. Чистое, великолепное наказание. Я приду с утра по раньше. С колокольчиками. С настоящими колокольчиками.

Мой отец лишь смеялся и смеялся.

За два дня до свадьбы король царственно позировал возле витража в тронном зале. Я установил мольберт в полуметре от правителя, внимательно изучая холст, чтобы убедиться, что я правильно передал сходство.

— Упс

— Упс, — повторил король. — Что за упс?

— Как вы относитесь к тому, что у вас будет грудь?

— Мы говорим гипотетически?

— Гипотетически… нет. Тут скорее: я её уже нарисовал, и она останется, потому что я не знаю, как всё исправить. И не уверен, хочу ли.

— Я грудастый?

— Очень. У вас аж три груди.

— Ну ладно. Продолжай

— Отличненько, — радостно произнёс я, нанося на холст ещё больше багрового, потому что если мир и нуждался в чём-то, так это в багровом цвете. — Я замечательный художник.

— Ну-у, — протянул король. — Давай не будем забегать вперёд.

— Вы должны нанять меня в качестве королевского художника.

— Я не смогу тебя о таком просить. Ради всех нас.

— Я должен учить рисовать других.

— Тогда искусство будет рыдать.

— Упс.

— Упс?

— Итак, гипотетически. Ладно, я солгал. Не гипотетически. Я нарисовал вас огромным размером с Великого Белого Дракона, и вы разрушаете Меридиан-Сити, словно гигантский монстр. Моя муза, очевидно, настроена на сюрреализм, и я просто обязан последовать за ней в бездну живописи.

— Я дышу огнём?

Я широко раскрыл глаза.

— Возможно. У меня много багрового.

— Сделай, чтобы дышал.

Король позволил мне ненадолго окунуться в работу, вокруг раздавались яркие и громкие звуки замка. Тронный зал выглядел безупречно, висели знамёна, люстры начищены до блеска. Многие думали, что свадьба состоится в церкви, но Райан отказался, объяснив, что не придерживается никакой религии. Я не знал, возражал ли кто-то, ведь в конце концов это меня не касалось. Во-первых, мне было всё равно (в основном). А во-вторых, король согласился провести свадьбу в тронном зале, а затем устроить пир года. Волшебный день для всех причастных.

И, к сожалению, я тоже часть этого волшебного дня.

От меня не требуется многого. Лишь стоять рядом с Морганом, выглядеть красиво и держать рот на замке. Король что-то скажет, а потом Рэндалл, следом церемония, и все будут жить долго и счастливо. Конец.

Возможно, я использовал слишком много багрового, больше, чем нужно.

Король, должно быть, заметил моё художественное самовыражение, и спросил:

— Сэм, ты в порядке?

— Конечно.

— Я тебя знаю давно.

— Верно, — согласился я.

— Я знаю тебя очень хорошо. Лучше, чем большинство.

— Тоже верно

— Я рад, что ты согласен. Тогда, возможно, ты согласишься и с тем, что я знаю, когда ты лжёшь.

— Король драмы, — пробормотал я.

Он повернулся, чтобы посмотреть на меня.

— Не двигайтесь! — огрызнулся я. — Вы испортите картину, и никто вам этого не простит, потому что это шедевр, которым будут восхищаться многие поколения.

— Обычно я поощрял все твои увлечения. Но не знал, что живопись будет в этом списке.

— Вы так говорите, лишь потому что ещё не видели законченный портрет.

— Сколько грудей у меня на картине?

— Три.

— А сколько их у меня в реальной жизни?

— Что? У вас нет никаких… О, вот как вы заговорили. Это называется свобода творчества!

— Сэм.

— Я в порядке.

— Ты не в порядке. И это нормально, быть не в порядке.

— Спасибо. А я будто не знал. — Съязвил я и тут же нахмурился. — Простите. Я не так выразился.

Король слегка улыбнулся.

— За подобный тон ты мог бы какать в ведро.

— Да-да. Вы Великий Король и тому подобное.

— Я даже могу приказать отрубить тебе голову.

— Ну конечно. Вы же всегда так и поступаете.

— Можно вернуть прежние порядки. Старое доброе публичное обезглавливание.

— Моя смерть приведёт к перевороту.

Король улыбнулся, выглядя гораздо менее царственно и тем более потрясающе.

— В этом я не сомневаюсь.

Он явно чего-то ждал. Потому знал меня очень хорошо.

Я вздохнул.

— Я в порядке. Или буду.

— Будешь ли?

Я положил кисточку.

— Буду. Потому что иного выхода нет.

— Есть. Ты можешь быть не в порядке. Тебе разрешено.

— Правда?

— Да.

Я обошёл вокруг картины и закрыл собой мольберт, чтобы король не смог увидеть незавершённую работу, которую через века будут воспевать как чудо современности. Король с любопытством наблюдал за моим приближением. Мой король умён.

— Я должен быть в порядке.

— Почему?

— Потому что если я не в порядке, то никому не нужен. А если я никому не нужен, то с таким же успехом могу вернуться в трущобы.

Он покачал головой.

— Сэм, как ты можешь думать, что для тебя в порядке быть не в порядке?

— Потому что я Сэм Безграничный, — ответил я, хотя прозвучало как оправдание. — Я всегда в порядке.

Король сошёл с помоста, на котором позировал. Положил ладони на мои плечи и крепко сжал:

— Ты Сэм Безграничный. Но ты также и человек.

— Знаю.

— Ты не обязан знать ответы на все вопросы.

— Знаю.

— Знаешь ли?

Я закатил глаза.

— Иногда я о тебе беспокоюсь, — признался он.

— Почему?

— Потому что ты возвёл вокруг себя стены. Барьер из дерзости и каламбуров. Ты не умеешь скрывать свои чувства, и маскируешь их так, что только близкие могут надеяться их увидеть. Ты так много показываешь, на самом деле не показывая ничего.

Я проглотил комок в горле.

— Ваше экспертное мнение, доктор? — спросил я и тут же поморщился.

— Сэм, — ласково произнёс король.

— Простите, — пробормотал я и отвёл взгляд.

— Я бы помог, если бы мог.

— Помогли бы? Потому что это будет стоить вам сына.

Он встревожился. И похоже, тщательно обдумывал дальнейшие слова.

— Не думаю, что Джастин думает так же.

— Уверен, что думает. И дал ясно это понять. — Я чуть не рассказал королю о том, что Джастин сказал в драконьем замке; что он чувствует себя запертым в нашей с его отцом тени, что он был вынужден выбрать себе мужа. Но это не моё дело. Я не мог говорить за принца. Какие бы проблемы ни существовали между ними, это было только между ними. Я не причём. Король мне уже сказал, что не может разрушить клятву, которую Райан дал Джастину, так же как никто другой не может нарушить клятву, которую Райан дал королю.

Я чертовски ненавидел клятвы.

Король начал:

— Я не…

— Это ты нарисовал? — Кто-то недоверчиво спросил позади.

Я обернулся.

Райан стоял перед мольбертом и с ужасающе забавным видом изучал мою картину. Я не видел его несколько дней с вечера мальчишника. Перед свадьбой он подстригся, выглядел более ухожено и царственно, в отличие от старого образа, но всё ещё выглядел измождённым. Райан прикусил нижнюю губу, и я понял, что он пытается не рассмеяться.

Я прищурился, потому что насколько я знаю, он не был искусствоведом.

— Да, — ответил я. — Картина ещё незаверешена. Пока она незакончена, ты не можешь судить.

— Я не сужу.

— Эй. Привет. У меня есть глаза, и я вижу выражение твоего лица. Ты ещё как судишь.

— Нет-нет, — невинно произнёс Райан с широко раскрытыми глазами. — Я бы никогда не стал судить что-то… такого калибра. Здесь много… красного.

— Это багровый, — пояснил я.

— Ну да, разница же огромная.

— Не завидуй моему таланту. Тебе не идёт.

Он взглянул на меня, не в силах больше сдержать улыбку.

— Не думаю, что зависть правильное слово. Возможно, ужас больше подходит.

— Ужас? — вскликнул я, нахмурившись. — В ней нет ничего ужасающего!

— Ты нарисовал королю грудь. Три.

— Что ж. Это отсылка к постмодернистскому феминизму.

— Ага. А волосы на груди у него, кажется, всё ещё есть?

— Он очень мужественный. — Я посмотрел на короля, который наблюдал за нами с задумчивым выражением лица. — Вы очень мужественный, — сказал я ему.

— Спасибо. Не думаю, что хочу видеть картину.

— Предательская ложь, — обвинил я.

— Так он мужественный феминист? — спросил Райан.

— Это такой стиль! Все знают.

— Не думаю, — сказал король.

— Вы не имеете права на своё мнение, — сказал я ему. — Вы просто король целой страны, который несёт бесконечную ответственность и обладает довольно потрясающими знаниями, намного превосходящими мои собственные. Вы понятия не имеете о чём говорите.

— Как же я тебя обожаю, — выдохнул король, нежно улыбнувшись.

— Это чувство в основном взаимно. Несмотря на ваше странное видение искусства.

— Он уничтожает Меридиан-Сити? — спросил Райан, всё ещё изучая картину. — Сжигает всё дотла?

— Я так показал свою позицию против культа потребительства.

— Так ты профеминист и против системы?

— Именно.

— Изобразив короля в виде трёхгрудого монстра, дышащего огнём?

— Когда ты так говоришь, я начинаю жалеть о выборе жизненного пути.

Райан и в этот раз не перестал смеяться, а улыбка стала такой широкой, какой я её никогда не видел.

— Так вот что заставляет тебя сожалеть о своём жизненном выборе? Невероятно.

И тут меня осенило. Как же всё похоже на то, что было раньше. Когда я скрывал свою тайную любовь в сердце и часами напролёт болтал с ним обо всём на свете. Моя магия так и кричала да-да-да-да-да и больше, ещё больше. Ощущалось потрясающе. Правильно. Я чувствовал себя целым.

Но я не мог сохранить это чувство навсегда.

Именно поэтому избегание ключ ко всему. Но каким-то образом Райан всё сломал.

И боги, как я любил его за это.

И как ненавидел.

— Чтобы ты ни думал, ты вторгся в частную беседу. Возможно, тебе стоит найти кого-нибудь другого, чтобы скоротать время до свадьбы, и не тратить моё.

Я словно дал Райану пощёчину. Сначала на его лице появился шок. Затем боль. Потом гнев, то ли на меня, то ли на себя, то ли на ситуацию, я не знал. И сказал себе, что это и не важно. Я должен был сделать всё, что в моих силах, чтобы защитить своё сердце. И если это значит быть более жестоким с Райаном Фоксхартом, вопреки всем моим желаниям, то так тому и быть.

Райан отступил.

Я от него отвернулся, тем самым говоря — мы закончили.

— Сэм.

Я ничего не сказал.

Слышал, как его шаги эхом отдавались в тронном зале.

Король недолгое время за мной просто наблюдал. Затем:

— Однажды я тебе кое-что рассказал. Перед церемонией его повышения.

— Вы мне много чего рассказывали, — пробормотал я, стыдясь своего поведения. Но Райан заслужил. Возможно. Но это не означало, что я должен вести себя так же, как он.

— Я рассказал, что он не улыбается. Не по-настоящему, во всяком случае. Только на показ и через силу.

Я помнил. Тогда я подумал, как это странно, ведь в тот же день я несколько раз видел его улыбку.

— До тебя, — продолжил король впервые таким печальным голосом. — Не знаю, почему не замечал этого раньше. Особенно своим прямо перед носом. Но каждый раз, когда Райан улыбается, по-настоящему улыбается, то это благодаря тебе. Он светится ярче, чем солнце и звёзды.

— Я от этого должен почувствовать себя лучше? — озлоблено спросил я.

— Нет, — ответил он. — Полагаю нет.

— Помогите.

Король растерялся.

— Я не могу. Он дал клятву по собственной воле. Он рыцарь. Это то, чего от него ждут.

Я кивнул и повернулся, чтобы уйти.

Не успел я сделать и двух шагов, как король добавил:

— Я пытался.

Я остановился, но не обернулся.

— Я пытался, Сэм.

— Не понимаю.

— Я попросил Джастина освободить Райана от клятвы.

— Почему? — еле выдавил я.

— Потому что я не лгал в тот день, когда сказал, что считаю тебя сыном. И моя душа разрывается. Твоя боль всегда будет моей болью, и она жжёт изнутри. Я хотел для тебя чего-то лучшего, но у меня не получилось. Мне очень жаль, Сэм.

Я обернулся и бросился к нему объятия. Король крепко прижал меня к себе.

Я не мог подобрать слов, чтобы сказать, что я его не виню. Не мог подобрать слов, чтобы сказать, как сильно его люблю. Я вообще не мог подобрать слова, поэтому просто очень долго его обнимал и надеялся, что король понял всё что я хотел сказать.

Глава 28

Краткая интерлюдия

Я лежал на траве в секретном месте сада и смотрел на звёзды.

— Сраные придурки! — выругался я на них. — Какого чёрта?!

Звёзды не ответили. Потому что они звёзды. Вполне ожидаемо.

Но они всё равно мерцали, как засранцы.

— Надеюсь, что вы все взорвётесь. Хотя знаете что? Возможно, вы уже взорвались, и вашему свету понадобились десятки тысяч лет, чтобы сюда добраться. Так что выкусите засранцы. Вы уже мертвы, и всё, что я вижу, это ваши последние вздохи. — Я вздохнул. — Простите. Это было жестоко.

И очень грубо. Звёзды не виноваты, что Райан завтра женится.

Райан виноват. И Джастин. Кто, блин даёт клятву принцу, чтобы почтить память умершей матери?

Жестокий.

Но милый. Красивый. Очаровательный. И самоотверженный ублюдок, вот кто.

Но жестокий.

Глядя на небо я нахмурился.

— Всё в порядке, — сказал я звёздам. — Я найду другого. И он будет просто потрясный, а я даже и не вспомню рыцаря. Что за Райан? У меня есть новый краеугольный камень. Его зовут Хуан Карлос, и он экзотический бухгалтер. Или типа того. Не забыть: придумать более экзотические профессии. Например… актуарий. Чёрт возьми! Почему я не могу придумать что-нибудь экзотическое? Экзотическое. Думай-думай! Хуан Карлос будет экзотическим гробовщиком! — Я застонал. — Бессмыслица какая-то.

— С кем ты разговариваешь?

Я вскрикнул, как невозмутимый мужик.

Райан рассмеялся.

— Чувак, — вздохнул я. — Серьёзно. Снова преследуешь?

Он перестал смеяться.

— Я не преследовал. Не в этот раз.

Я снова взглянул на звёзды и мысленно их проклял.

— Значит, ты признаешь, что раньше преследовал.

— В основном.

— Ты не можешь в основном кого-то преследовать. Ты либо преследуешь, либо нет.

— Что ж.

— Преследователь, — пробормотал я.

— Не в этот раз. Я не знал, что ты будешь здесь.

Я фыркнул.

— Ну да, как же.

— Правда не знал. Мне просто нужно…

— Нужно…

Райан вздохнул.

— Мне нужно было выбраться. Ненадолго.

— Хорошо.

— Ты не хочешь этого слышать.

— Ты прав. Не хочу.

Наступившая тишина была неловкой. Райан стоял надо мной, а я отказывался на него смотреть… неловко. Вся ситуация была до жути неловкой.

Конечно же, я не смог сдержаться.

— Ты неловкий. Это неловко.

— Знаю.

— Словно ты мой бывший, которого я вижу впервые после нашего ужасного расставания.

— Так вот на что это похоже?

— Конечно. Что отстойно, потому что мы словно бывшие, которые решили остаться друзьями, но без привилегий, потому что ничего не было даже когда мы встречались.

— Привилегий?

— Ну знаешь. Анальный секс и всё такое.

Райан потерял дар речи.

— Ну или другие активности, — быстро пробормотал я. — Потому что не всё сводится у анальному сексу.

— Слава богам, что это не только анальный секс, — слабо произнёс он.

— Теперь понимаешь? Неловко, и даже никаких привилегий не осталось.

— Полагаю, это моя вина.

Я рассмеялся.

— Именно так.

— Я не жду, что ты поймёшь.

— Не понимаю. И мне уже всё равно. Мне надоело бороться. Разве ты не перестал бороться?

Райан не ответил.

— С меня хватит, — сказал я снова. — Бороться с тобой. Бороться за тебя. Бороться против тебя. С меня хватит. Так проще жить.

— Что именно проще? — тихо спросил он.

Я махнул рукой в сторону звёзд.

— Это. Всё это.

— Эм-м… полномасштабно. Как обычно.

— Как торнадо.

— Эм. Конечно? Ты пьян?

— Не сегодня. Может, завтра вечером. Не обижайся, но Гэри, Тигги и я, наверное, напьёмся, перемелем тебе все косточки и очерним твоё имя.

Райан сделал шаг ко мне. Я отказывался на него смотреть, но всё равно видел краем глаза.

— Очерните, да?

— Очерним до жути. Ты даже не представляешь, насколько очернишься.

— Кажется, могу. Я путешествовал с вами несколько недель. Наверняка будет жестоко. — Он сделал ещё шаг. Словно хотел казаться незаметным. Невозмутимым. У него не вышло.

Слишком близко! Настолько близко, что хотелось предаться воспоминаниям. И это не сулило ничего хорошего моему Плану Не Париться. Ничто так не портит Не Париться как Непрошенные и Нежные Воспоминания. Я надеялся, что про себя Райан ещё не озаглавил этот план.

— Эх, — выдохнул я. — Мы не будем заходить слишком далеко. Может, несколько нецензурных слов тут и там, но ничего страшного. Проклинать тебя не буду.

— А ты можешь?

— Возможно. Я не знаю, на что способен.

— Молния, — вспомнил Райан и сделал ещё шаг.

Я вздохнул.

— Ага. Но бывало и хуже. Рэндаллу просто нравится выводить меня из себя.

— Выглядело так, будто он пытался тебя убить.

— Да нет же. Он знает, что я вернусь с того света и буду преследовать его до конца жизни. Он не рискнёт.

— На что это было похоже?

Как же Райан бесил!

— Боги, да сядь уже, если не собираешься уходить. Хватит стоять над душой. Ты делаешь только хуже.

— Не сбежишь? — спросил он, слегка поддразнивая, и мне пришлось напомнить себе, что мне всё равно.

— Это ты в последнее время бегаешь.

На это Райану ответить было нечего. Он сел рядом со мной, осторожно держась на небольшом расстоянии, словно я был загнанным в угол пугливым животным. Райан вздохнул, затем лёг на спину и посмотрел вверх сквозь тонкий полог деревьев.

И поскольку я, вероятно, мазохист, то спросил:

— Ты готов к завтрашнему дню?

Я почувствовал на себе взгляд Райана.

— Ты серьёзно?

— Что? Я не могу задавать вопросы?

— Даже не знаю.

— Похоже ты многого не знаешь.

Он застонал и провёл рукой по лицу.

— Боги, ты сбиваешь меня с толку.

— Да ладно?!

— Ты меня бесишь.

— Виноват.

— Да, Сэм, — огрызнулся Райан. — Я готов к завтрашнему дню.

— По голосу сразу понятно.

— Придурок.

Я засмеялся.

— Да. Знаю. Если хочешь, могу снова притворяться, что ты не существуешь.

— Так будет проще?

— Для кого?

Он не ответил. Вместо этого спросил:

— Думал ли ты когда-нибудь, что окажешься здесь?

— Где?

— Там, где ты сейчас. Я… ещё в трущобах, всегда считал, что останусь там. Буду работать. Что умру там.

— Печально.

— Многие так и живут.

— Ну не знаю. Возможно. Я провёл много времени, думая о том, как вытащить нас оттуда. Желал, чтобы что-нибудь случилось. Никогда не думал, что я… ну. Не знал, что должно произойти. И нет. Я никогда не представлял, что буду здесь.

Райан коснулся моей ладони, случайно или нет, я не мог сказать. Но я очень быстро понял, что когда дело касается Райана Фоксхарта, случайностей не бывает.

— Я никогда не надеялся, — пробормотал он. — Никогда не желал. Никогда не мечтал. До тебя.

— Райан…

— Послушай. Прошу, можешь просто послушать?

— Я уже знаю, что ты собираешься сказать. Могу распознать по тону. Мне не нужно, чтобы ты передо мной оправдывался. Не хочу.

— Я не пытаюсь оправдаться.

— Тогда что ты пытаешься сделать?

— Поговорить, — сказал Райан, мило надувшись. Не очаровательно. Ни капельки. Совершенно.

— Нет. Ты пытаешься объясниться. Почему дал клятву Джастину. Ради матери. Ты сделал это, потому что смог выбраться, а она нет. Ты сделал это ради неё, потому что думал, что именно этого она для тебя хотела. И ты никогда не откажешься от своих слов, потому что ты её любил. Я понимаю, Райан. Понимаю, веришь? Я знаю, почему ты так поступаешь. Я ненавижу это, и думаю, что иногда ненавижу тебя, но понимаю. Ладно? Обещаю. Если тебе нужно моё благословение, то оно твоё. Делай то, что должен, потому что в конце концов тебе с этим жить. Не мне. Не Джастину. А тебе. — К тому времени, как я закончил, мой голос охрип, а руки дрожали. У меня даже не хватило сил остановить Райана, когда он протянул руку и переплёл наши пальцы. И крепко сжал.

Так тепло.

Райан мягко, но настойчиво потянул меня за руку. Я перевернулся на бок, к нему лицом, без слов понимая, что именно этого он и хотел. Мы лежали друг напротив друга. Глаза Райана искали мои. Он открыл рот, затем закрыл. А после:

— Я имел в виду то, что сказал.

— Когда?

— Когда сказал, что единственное, чего я желаю, так это тебя.

— Засранец, — прошептал я. Он взял наши соединённые ладони и поднёс к лицу. Я почувствовал прикосновение губ на коже и боролся с желанием отдёрнуть руку. — Хочешь знать, каково это было?

— Что?

— Молния.

— Я не…

— Было больно. Сначала. Не так, как в первый раз, когда мы убегали от Тёмных и огненных гекконов. Тогда было легко. Так легко поглотить, обернуть вокруг сердца, а потом выпустить. Я не понимал, почему не могу повторить. Почему это не работает.

Райан был так близко… Я чувствовал его дыхание на своей коже.

— А потом что-то изменилось. Морган и Рэндалл знали, что. А я нет. Может, мне следовало. Я просто почувствовал. В костях. В крови. Что-то мне шептало, что всё будет хорошо. Что я смогу. Смогу сделать то, о чём они меня просят. А потом Рэндалл применил силы больше, чем должен. Гораздо больше, чем я теоретически был способен выдержать. Да и не важно, потому что в тот момент, когда молния коснулась моей ладони, я понял, что всё иначе. Что я другой. Я знал, что смогу. Знал, на что способен. Я принял молнию в себя, и она обвила моё сердце, и… это было страшно, опасно и прекрасно одновременно. В молнии чувствовалась сила и мощь, и я мог её удержать. Неважно, насколько это было больно. Я мог сохранить её для себя. Но она мне не принадлежала. Не была моей. Поэтому я её отпустил. Отпустил не понимая. Почему чувство казалось знакомым. Электричество ползло по моему сердцу. Сначала я не понимал. Но теперь понимаю.

— Что же это было? — прошептал Райан.

— Ты, — ответил я, не в силах отвести взгляд. — Так я себя чувствую рядом с тобой. И я всегда чувствовал. Ты — моё сердце, поражённое молнией. Даже не важно, что ты мой краеугольный камень. Неважно, кто я и, кто ты. Не имеет значения. Думаю, для меня так было всегда. Даже если бы мы никогда не выбрались из трущоб. С самого начала. С тех пор как я тебя узнал, ты поразил моё сердце, а теперь я должен тебя отпустить, потому что ты мне не принадлежишь. Мне нужен кто-то, ради кого я могу быть сильным. Но и мне нужен кто-то, кто также может стать сильным для меня.

— Сэм, — прохрипел Райан, в его глазах стояли непролитые слёзы.

Но я уже всё сказал. С меня было достаточно. Молния Рэндалла пронзила моё сердце, Райан сделал то же самое. Единственный способ двигаться вперёд, отпустить его, Райан мне не принадлежал.

И поскольку другого шанса никогда не будет, я поднёс его ладонь к своей и поцеловал костяшки пальцев. И выдохнул:

— Я тебя люблю.

Затем я его отпустил.

Встал.

Посмотрел на звёзды, но не загадал желания.

А потом ушёл, оставив Райана одного в секретном саду моей мамы.

Глава 29

Сердце, поражённое молнией

— Что ж, — протянул Гэри, позируя перед зеркалом в моей комнате. — Сегодня должно быть пиздец как весело.

— Это был сарказм, — пояснил Тигги папа. Тигги до сих пор не понимал, что такое сарказм, хотя Гэри старался объяснить изо всех сил.

— Понять, — сказал Тигги, нахмурившись. — Быть пиздец как весело — сарказм.

— Скажи, что я красиво выгляжу, — потребовал Гэри от Кевина, который только просунул большую голову в окно. Нам повезло, что моя комната находилась в задней части замка, так что Кевин мог с лёгкостью участвовать в серьёзных разговорах, например, восхвалять красоту Гэри.

— Ты словно солнце и луна, соединённые вместе, существо, настолько поразительно прекрасное, что мир даже не может вместить его…

— О, боги, — простонал я, лёжа на кровати. — Гэри, заставь его заткнуться.

— Никогда. Я выгляжу как принцесса. Уверен, такое не повторится, так что не мешай мне наслаждаться.

Я посмотрел на него и постарался не засмеяться, иначе он меня выпотрошит. Гэри вбил себе в голову, что к свадьбе нужно подстричь гриву и хвост, и теперь выглядел словно два огромных ватных шарика поглощают его с обеих сторон. Копыта покрасили в голубой и серебряный в тон живым цветам на гриве и хвосте. Я хотел сказать Гэри, что он выглядит словно работает на Маму, но яички мне дороже, поэтому промолчал.

— Вылитая принцесса.

Гэри на меня прищурился.

— Я знаю, когда ты язвишь, Сэм Хэверсфорд. И чтоб ты знал, этой весной в моде пышные волосы. Все так ходят.

— Гэри, в этой комнате больше ни у кого нет пышных волос.

— Я бы не против, — заметила мама. — Если бы у меня были стальные яйца, я бы с удовольствием последовала моде.

— У меня есть стальные яйца, — парировал Гэри. — Поэтому я свирепая принцесса.

— Ты выглядеть так, будто какать снеговиков, — заметил Тигги.

Я расхохотался, аж до слёз. И сегодня, мне было это крайне необходимо.

Гэри на меня грозно уставился.

Я рассмеялся сильнее.

То, что надо.

Поэтому, когда раздался стук в дверь, я был готов настолько, насколько это вообще возможно.

Мама смахивала с моей парадной мантии невидимые пылинки, чтобы меня успокоить (и, скорее всего, себя).

Она наклонилась, поцеловала меня в щёку и прошептала:

— Мы переживём сегодняшний день, а затем и завтрашний. Сынок, я так тобой горжусь.

Я крепко её обнял.

Пит, в сияющих доспехах и с декоративным мечом, ждал нас за дверью. Пит нежно мне улыбнулся.

— Морган и Рэндалл ждут в холле. Церемония скоро начнётся.

Я кивнул и пропустил остальных, прежде чем последовать за ними, оглянулся на Кевина.

— Они открыли Большие двери что ведут в сады, — сказал я ему. — Ты должен там поместиться.

— Может, мне что-нибудь поджечь? — спросил Кевин. — Джастина? Или свадебные декорации?

— Никакого огня, — пригрозил я. — Свадьба пройдёт без сучка и задоринки, а потом мы напьёмся, я погрущу, а завтра начну всё сначала.

— Сын, я тоже тобой горжусь, — серьёзно произнёс дракон. — Кроме того, твоя задница выглядит очень аппетитно.

К этому я никогда не привыкну.

— Иу, и ты не мой отец, — воскликнул я, закрывая дверь.

В тронном зале был слышен гул и гам. Королевский двор, главы государств, высокопоставленные лица всей Верании. По последним подсчётам, на свадьбу Великого принца Джастина Веранийского и рыцаря-коммандера Райана Фоксхарта собралось более тысячи человек. Все уже расселись на места, ожидая церемонии. Король скажет слово, потом Рэндалл, и мы все будем сидеть в удушающей жаре и тайно мечтать о смерти. Я едва мог дождаться.

В холле меня ждала семья. Морган выглядел величественно: мантия тёмного бордового цвета, борода подстрижена. Рэндалл же выглядел как престарелый сутенер в мантии ярко-зелёного цвета, на что, я уверен, Джастин сильно обидится. Ещё на волшебнике была большая шляпа с широкими полями. На макушке фиолетовое перо. Просто потрясно!

— Ну наконец-то, — проворчал Рэндалл. — Можно подумать, что это день его свадьбы, судя по тому, как он не торопится.

— Привет, Рэндалл, — поздоровался я. — Надеюсь твои куртизанки отдадут тебе сегодня долю, не хотелось, чтобы ты их отшлёпал.

Гэри фыркнул, и посыпались фиолетовые и зеленовато-жёлтые блёстки (которые очень хорошо сочетаются с цветами в гриве). Только гей-единорог мог съязвить блёстками, цвет которых сочетается с живыми цветами в гриве.

Рэндалл нахмурился.

— И какая глупость тебе пришла на ум в этот раз?

— Никакую. Лучше скажи-ка, Рэндалл. Какие перекрёстки твои, не хочу ошиваться в чужом болоте.

— Я вижу тебя насквозь, мальчишка, — пригрозил он. — Думаешь, что умный, но я вижу тебя насквозь.

— Ах, — сочувственно произнёс я. — Просто великолепно…

— Так, наверное, и пройдёт сегодняшний день, — вздохнул Рэндалл.

— Правда? — спросила мама. — Наверное, это доброе предзнаменование.

— Думаю, это был сарказм, — сказал ей папа.

— Я сохраняю позитивный настрой, — произнесла она. — Отрицание — безопасно.

— Что ж, — обратился я к Моргану, — сначала я хотел напиться, но кое-кто мне не позволил. — Я взглянул на родителей. И на Тигги. И Гэри. — Вы же знаете, что алкоголь залог моего хорошего настроения.

— Волшебник Паста Лицо, — напомнил мне Тигги.

— Это было всего лишь раз. И мы с Бетти подружились.

— Ты назвал её сексуальной бабулей, — напомнил Гэри.

— В свою защиту скажу, что я выпил много вина.

— И ты называешь это «хорошим настроением»? — спросил меня Рэндалл. — Тисканье с пожилыми дамами?

«Тисканье», — пробормотал я Гэри, он лишь пожал плечами.

— Возможно, стоит задуматься о перевоспитании твоего молодого ученика, — предложил Рэндалл Моргану.

— Прошу, не бей! — выкрикнул я, отпрянув от него. — Я заработаю деньги к концу недели. Обещаю, Рэндалл. Я же твоя лучшая девочка.

— Боюсь, уже слишком поздно, — сказал Морган Рэндаллу. — Беги. Спасайся.

— Сэм, — снова попытался Рэндалл, — я знаю, что сегодня будет трудно…

Я фыркнул.

— Я в порядке.

Все на меня уставились.

— Что?

— Сэм, — начала мама. — Это нормально не быть в порядке.

— Приятно слышать. Но я в порядке. Вы ведёте себя так, будто я сломаюсь или сделаю что-то глупое, например, сорву церемонию, когда дойдёт до пусть выскажется сейчас или вечно хранит молчание.

— Ну-у, — протянул Гэри.

— Я не буду. Даже не собирался!

Они выглядели слегка виноватыми. Меня охватило очень плохое предчувствие.

— И никто ничего не скажет.

— Ага, — сказал Гэри. — Хорошо. Конечно же. Как скажешь, котёнок. — Он захлопал ресницами, и я уже почти готов был пасть от его чар, когда понял, что Гэри пытается меня отвлечь.

— Подлый искуситель, — зашипел я. — Как ты смеешь соблазнять меня силой своей красоты! Меня не обхитрить!

Гэри нахохлился.

— Вы слышали? Сэм сказал, что у меня есть силы. Красоты.

— Никто ничего не скажет, — предупредил я, убедившись, что посмотрел на каждого по очереди. — Мы не будем портить чью-то свадьбу только потому, что Райан должен жениться на мне, так как очевидно же, я намного круче; у меня хорошие зубы, потрясающие скулы и жизнерадостный, блять, характер.

— Он сейчас не очень жизнерадостный, — шепнул Гэри Тигги.

— Глупо, — сказал Тигги.

— Хорошо сказано, — ответил Гэри. — Он и правда глупый.

— Тебе повезти, что ты красавчик, — сказал Тигги, зарываясь лицом в нелепую гриву Гэри. — Чувствовать как пузырьки в носу.

— Слушайте все, — огрызнулся я. — Держите рот на замке! Никаких разговоров. Ну, кроме Моргана, потому что он, вроде, должен говорить. И Рэндалла, поскольку он будет вести церемонию. Они могут говорить. Остальные молчат.

— Я буду говорить, если захочу, — возразил папа, выглядя как непослушный ребёнок.

— Я серьёзно, — настоял я.

— Дорогой, — прошептала мама. — Послушай. Он серьёзно. Это его серьёзное лицо.

— Впервые ты сделал такое лицо в три года, — вспомнил папа. — Так мы поняли, что ты серьёзно.

— Как в тот раз, когда ему было шесть; он пришёл домой, чтобы сказать, что всерьёз собирается поцеловать Дерека? — спросила мама.

— Или в тот раз, когда ему было почти восемь, и он сказал, что всерьёз подумывает открыть бизнес по продаже тостов и шляп, и спросил не хочу ли я вложиться? — продолжил папа.

— Или, когда ему было десять, и он сказал, что всерьёз расстроен, потому что мы не разрешили ему прыгнуть с крыши голышом, чтобы испытать крылья, сделанные из простыни; разве мы не видим, насколько он серьёзен?

— Ты был очень странным ребёнком, — прокомментировал Рэндалл.

— Это всё ваше воспитание, — парировал я, хмуро глядя на родителей.

— Спасибо, — поблагодарила мама, сияя.

— Не за что, — загордился папа.

— Вам повезло, что я вас люблю, — сказал я родителям. — Иначе бы приказал посадить вас в темницу за измену за рассказ о голом мне прыгающем с крыши.

— Какать в ведра — небольшая цена за возможность рассказать эту историю, — заверил меня папа. — Особенно, если можно рассказать, что ты спорил с нами голышом.

— Если будешь спорить голышом сейчас, — предложил Гэри, — держу пари, выиграешь много споров.

— Прошу, не спорь со мной голышом, — практически умолял Рэндалл. — Не знаю, сколько оголённой светлой кожи я смогу выдержать.

— Боги, — пробормотал я. — Как мы вообще к этому пришли?

— Я частенько себя об этом спрашиваю, — выдохнул Морган, похлопав меня по плечу.

Резко прозвучал сигнал рога, и все разговоры прекратились. Пит высунул голову из тронного зала.

— Мы сейчас начнём, — объявил он. — Джошуа, Розмари, прошу, следуйте за мной. Я провожу вас к вашим местам.

— Не могу поверить, что король заставил Джастина разрешить вам с Тигги участвовали в церемонии, — в неверии произнёс я Гэри. — Я думал, что принц точно откажется.

Гэри закатил глаза.

— Я ему сказал, что если единорог вместе с полувеликаном пойдут к алтарю, то это к величайшей удаче. К успеху и счастью в браке.

Я прифигел. Если это правда, то какого фига Гэри с Тигги вообще пришли?

— Хватит дуться. Я придумал это, чтобы ты не стоял у алтаря один одинёшенек и не выглядел грустным, одиноким, испуганным и печальным.

— И красивым, — добавил я.

— Ну не выдумывай.

— Сказали говорящие ватные шарики, — пробормотал я себе под нос.

— Чего? — резко спросил Гэри.

Я мило ему улыбнулся.

Мама и папа поцеловали меня в щёку и последовали за Питом через Главные двери.

Мы выстроились перед дверью в порядке выхода. Гэри и Тигги, потом я, Морган, а Рэндалл замыкал шествие. Райан и Джастин находились в отдельных комнатах по обе стороны от холла. Райан войдёт в зал первым, за ним король с Джастином.

Гэри что-то прошептал Королевскому герольду, я был уверен, что, определённо, ничего хорошего. Я попытался пнуть единорога под зад, но из-за пышного хвоста, не смог прицелиться.

— Тигги сказал, что Гэри выглядит так, будто какает снеговиками, — прошептал я Моргану, и он прикрыл рот, дабы скрыть смех.

Рэндалл дал нам обоим подзатыльники.

Открыли Главные двери.

Тысяча человек встали как один, и в тронном зале воцарилась тишина.

— Дамы и господа, — объявил герольд и голос эхом отразился от стен. Герольд читал с карточки. — Представляем самого свирепого единорога на свете, миссис Кевин Дракон, он же Гэри.

Гэри громко кашлянул.

Герольд закатил глаза.

Гэри снова кашлянул.

— Великолепно Прекрасного всеми обожаемого Гэри, на которого стремятся быть похожими, потому что он просто потрясающий, — с некой обидой в голосе произнёс герольд.

— О боги, — пробормотала я.

— Спасибо! — довольно громко произнёс Гэри. Он начал идти по роскошной красной дорожке к алтарю. — Приветик, — здоровался Гэри, кивая гостям. — Здарово! Йоу. О, красотка, шляпка просто бесподобна. Так держать. Хай! Как поживаешь? Привет. Дорогая, тебе как минимум пятьдесят, точно не двадцать. Прикройся чутка. Мы же на свадьбе, чёрт возьми. Держи себя в руках. Бонжур. Хола! О боги. Вот это шарф. Откуда у тебя этот шарф? Правда? Из «Медасио»? Тот, что на Гровер-стрит? Знаешь, я однажды туда ходил, и обслуживание было просто ужасным. Продавщица была очень груба, я пожаловался и получил двадцатипроцентную скидку. Боже, как её звали? Лесли? Кошина? Май Линг Вонг? Уже и не помню. Да и не важно. Но я поклялся, что не вернусь после… чего? О. Точно. Сорян. Простите! Я забываюсь, когда речь заходит о шарфах. Это болезнь, смею заметить. Приветик. Добрый день. Хай! Как поживаешь?

Наконец Гэри добрался до алтаря.

— Тигги, — прошептал я. — Клянусь богами, если не окажешься рядом с Гэри так быстро, как только сможешь, тебе кранты. Понял? Никаких остановок, чтобы с кем-нибудь поговорить.

— Но Гэри сказать…

— Тигги!

— Тигги никогда не веселиться, — проворчал Тигги.

— Мы повеселимся позже, — пообещал я, хотя он, похоже, мне не поверил.

— Представляем, — объявил герольд, читая с другой карточки, — под три метра ростом и весом около триста килограмм. Он известен как великан с отменным вкусом и безупречной внешним видом. Он… я не буду заканчивать.

— А ну говори! — крикнул Гэри.

Герольд вздохнул.

— Он захватил наши сердца, наполнил нас любовью и радостью, и одно его существование делает нас лучше. Дамы и господа. Полувеликан Тигги.

Тигги поразил всех, побежав невероятно быстро, и остановился только рядом с Гэри, который выглядел слегка встревоженным. Затем Тигги обернулся и спросил:

— Так быстро, Сэм?

Все на меня уставились.

— Да, Тигги, — произнёс я, с трудом сопротивляясь желанию спрятать лицо в ладони. — Это было быстро.

— Я быстро, — сказал Тигги. — Сэм сказать быстро, и я быстро. Мне не весело, но я быстро.

— Сэм не узнал бы веселье, даже если оно подрочило бы ему на лицо, — выдал Гэри.

Я застонал, ну почему ему обязательно было говорить подобное при всех?

Герольд перешёл к следующей карточке.

— Я дам тебе буквально всё что пожелаешь, если не будешь это читать, — взмолился я.

— Ничем не могу помочь, — сказал он, пожав плечами в знак извинения. — Гэри уже пригрозил мне Гневом Единорога.

— Сукин сын, — выругался я, стараясь не впечатляться. — Это на всех действует. Знаешь, я начинаю жалеть, что не могу злиться блёстками.

Герольд пожал плечами.

— Да, это может быть пугающим. Так что извини, Сэм.

— Валяй, — выдохнул я, махнув рукой. Больше я ничего не мог поделать.

Гэри мне лукаво улыбнулся.

— Дамы и господа, — объявил герольд. — Я с большой честью представляю вам человека, которого любят и ценят за его остроумие и доброту, но, пожалуй, не за его стиль. Сейчас он выглядит респектабельно благодаря Гэри. Если бы не Гэри, он выглядел бы как бездомный, который, наверняка захочет украсть ваш бумажник. Так что спасибо тебе, Гэри, за тот образ, который вы сегодня видите. Мы все у тебя в долгу. Сэм в настоящее время холост, и все предложения поваляться с ним на сеновале, присылать Гэри и Тигги. Сэм любит магию и долгие прогулки по лесу. По какой-то причине ему нравятся торчащие уши. А ещё он любит… серьёзно? Гэри, да ладно тебе! А ещё он любит задницы, так что если у вас хорошая задница, то у вас есть шанс. Не стесняйтесь приложить гравюру вашей задницы, чтобы мы могли в этом убедиться. Представляю вам волшебника… Сэма Безграничного.

— Ученика! — крикнул Гэри. — Там написано ученика волшебника. Боги. В наше время ни на кого нельзя положиться.

— Меня просто на просто продали как шлюху, — удивившись, простонал я. — Почему такое всегда происходит в этой комнате?

— Помни, — пробормотал Рэндалл, — я получаю девяносто процентов от прибыли. Не заставляй меня тебя шлёпать. Теперь ты девочка Рэндалла.

— О боги, — простонал я. — Пожалуйста, пусть всё это будет кошмаром.

Но это не кошмар, и после того, как Морган не церемонясь толкнул меня в спину, я пошёл к алтарю. Гэри ухмылялся, пока я приближался и размышлял, как засунуть ботинок ему в задницу, а Тигги махал мне рукой. Я был уже на полпути к алтарю, когда заметил ту, кого даже не ожидал здесь увидеть.

Она стояла у прохода, как и всегда, в дорогом и безупречном платье. Помахивала экзотическим складным веером, ручка которого инкрустирована золотом.

И она на меня пялилась, словно знает лично, хотя технически она меня не знала.

Ну. Не такого меня.

Даже несмотря на всех, с кем я сталкивался: драконом, Тёмными, культом и огненными гекконами, она до сих пор оставалась моим самым заклятым врагом.

И сегодня день её победы.

Президент фан-клуба Райана Фоксхарта: филиал замка Локс.

Леди Тина де Сильва.

Моё разбитое сердце замерло.

Я не знал, как закончится день.

Я терял единственное, чего так хотел.

Но сейчас. Этот момент я мог контролировать.

Я злорадно ей улыбнулся.

Потом понял, что одет не как Мервин, и она удивилась, так как я выглядел просто убийственно.

И я обнаружил, что мне всё равно.

Я не собирался возвращаться на эти грёбанные собрания.

Я больше не Фоксист.

С этого момента я СэмтистНавеки.

Когда я проходил мимо, то решил остановиться.

Тина мило улыбнулась.

Я понизил голос до уровня Мервина и пробормотал:

— Мымра, мои кексы никогда не были сухими.

И я подмигнул.

Она застыла.

Уставилась на меня широко раскрытыми глазами.

Затем прошипела:

— Ты.

— Ничего не докажешь, — тихо огрызнулся я и продолжил идти.

Я почувствовал себя лучше. А как иначе, если последнее слово за тобой?

— Хочу ли я вообще знать, почему та малявка выглядит так, будто хочет тебя на кусочки разорвать? — спросил Гэри, когда я дошёл до трона.

— Мы враги, — пояснил я. — Заклятые враги.

— Конечно же, котёнок. Только ты можешь быть заклятым врагом с девочкой-подростком.

— Не позволяй её внешности тебя одурачить. Внутри она сущее зло.

— Прям как ты.

— Ты сейчас на такие проблемы нарвался, — прорычал я.

— Ни о чём не жалею.

— О чём вы, ребята, шепчетесь? — спросил Кевин. — Секретничаете? Я люблю секреты. — Я оглянулся и увидел драконью голову в Больших дверях.

— Расскажу позже, — пообещал я.

— Тебе же лучше. Не хотелось бы тебя шлёпать, сынок.

— Сладенький, — проворковал Гэри. — Хватит приставать к нашему малышу.

Все снова на меня уставились.

— Не мои родители, — громко произнёс я, чтобы было слышно. — Мои вон там.

Мама и папа встали и помахали.

— Мы — родители его сердца, — пояснил Кевин.

— Заткнись. Вы не родители моего сердца. Такого вообще не существует. Перестань делать родительские отношения странными и мерзкими.

— Не разговаривай так со своим отцом, — заявил Гэри. — Ты наказан.

— Мы можем уже перейти к церемонии? — спросил я. — Пожалуйста.

— У него серьёзное лицо, — обратилась мама к герольду. — Он серьёзен.

Моргана с Рэндаллом представили без фанфар, а затем я почти забыл обо всём на свете, потому что в тронный зал вошёл Райан.

Сказать, что он выглядел сногсшибательно, значит ничего не сказать.

Не то чтобы я никогда раньше не видел его в полном рыцарском облачении. Видел. Несколько раз. Но, возможно, дело в том, что сегодняшний день был настолько важным и грандиозным, что ощущался как-то по-другому. Конечно, поскольку это Райан Фоксхарт, я бы не удивился, если бы сами боги спустились на его плечи и одарили сиянием, потому что всё в нём сияло. Доспехи, щит, ножны, кожа, волосы (серьёзно, какого хрена? Откуда у него сияющие волосы?). Абсолютно всё.

И я не мог оторвать глаз.

Но это нормально.

Потому что и Райан не мог отвести от меня взгляда.

Он ни разу его не посмотрел в сторону, пока шёл к алтарю.

И я тоже всё время смотрел на него.

Всего лишь на мгновение позволил себе представить, что Райан идёт ко мне. Что это день моей свадьбы, и он сияет специально для меня.

Хорошая мечта. Но пустая.

Я проглотил комок в горле, пытаясь контролировать дыхание.

Почти сработало.

Райан подошёл к алтарю. И встал всего в паре сантиметрах от него.

Лицом ко мне.

Я вычеркнул его из сердца. Покончил с ним.

Я хотел умолять Райана всё остановить.

Хотел никогда больше его не видеть.

Хотел просыпаться с ним каждое утро.

Затем объявили короля и Джастина.

Король выглядел великолепно, бордово-золотая мантия подчёркивала его статную фигуру, и шлейфом стелилась за ним по полу. Он спокойно улыбался подданным, но в глазах читалось что-то ещё, и я не мог разобрать. Король двигался более скованно, чем когда-либо.

Джастин. Что ж. Джастин, выглядел царственно и потрясающе, как всегда. Идеальные волосы, идеальная улыбка, всё идеально. Даже если он и одет…

— Эта сучка надела белое? — прошипел Гэри мне в ухо. — Кого он думает обмануть? В нём нет ничего чистого и невинного. Даже обувь белая. О боги. Просто издевательство! Газеты живьём его сожрут. Кому белый идёт лучше? Принцу Джастину или бездомной проститутке?

Я кашлянул, пытаясь скрыть истерический смех. Не хотел привлекать к себе ещё больше внимания. Сегодня не мой день, и я знал, что Джастин способен превратить мою жизнь в ещё более кромешный ад. Но Гэри прав. Джастин не походил на невинного жениха, как бы ни старался.

В подтверждение, я увидел, как Тина практически упала в обморок, когда принц проходил мимо неё под руку с королём. Поскольку я знал, что у Тины совершенно нет вкуса, то почувствовал необыкновенное облегчение.

— Райан, — прошептал Гэри. — Разве ты не должен смотреть на своего будущего мужа, идущего к алтарю, а не пялиться на Сэма, как последний придурок?

Райан вздрогнул и покраснел. Он довольно громко сглотнул, а затем быстро перевёл взгляд на Джастина и короля.

— Так-то лучше, — пробормотал Гэри. — Не хотелось бы, чтобы ты пропустил хоть мгновение лучшего дня своей жизни.

— Блин, — выругался Тигги.

— И правда блин, — пробормотал Рэндалл.

Морган только вздохнул, и я понял, что он сожалеет обо всех своих жизненных решениях.

Я мягко улыбнулся королю, когда они с принцем подошли к алтарю. Джастин выглядел решительным и полностью меня проигнорировал. Он встал рядом со мной, повернувшись к Райану. Райан же слегка побледнел, когда принц взял его за руку. Затем Райан снова посмотрел на меня. Я старался сохранять невозмутимое выражение лица.

Король повернулся к подданным.

— Я буду краток, поскольку сегодня речь не обо мне. Сегодня речь о любви между двумя молодыми людьми. Двумя молодыми людьми, которые обещают друг другу верность и преданность до конца дней. Двумя молодыми людьми, которые однажды с добрыми намерениями и чистым сердцем встанут во главе страны.

Ну что за восхитительный засранец?!

— Я помню, — продолжил король, но остановился. Покачал головой. Прочистил горло. А когда заговорил снова, то его голос стал грубее. — Я помню, как много лет назад я стоял в этом самом зале и смотрел на свою возлюбленную. Это был один из самых счастливых дней в моей жизни, я знал, что буду смотреть на эту прекрасную особу до конца её дней. И я смотрел. Бывали дни, когда мы не виделись. Дни, когда обязательства заставляли уезжать далеко от дома, важные дела требовали нашего внимания. Но не было ни одного дня, когда бы я не думал о своей Королеве. Она покинула этот мир намного раньше, чем мне бы хотелось, но время, проведённое вместе, согревает меня и спустя много лет. Ради неё я прожил бы жизнь заново.

— Вот что такое любовь. Даже когда больно. Даже когда злитесь. Даже когда думаете, что не можете идти дальше, любовь — вот что заставляет двигаться вперёд. Если вы любите, то сможете преодолеть всё, что встанет на пути. И именно любовь должна направлять ваши действия, потому что она покажет истину. Красоту. Сострадание. Понимание этого и есть качество хорошего короля. Без этого нельзя править с добрыми намерениями и чистым сердцем.

Король вздохнул и посмотрел на Джастина.

— И вот сегодня я отдаю своего сына, Великого принца Джастина Веранийского, рыцарю-коммандеру Райану Фоксхарту в надежде, что у него будет счастье как у нас с его матерью. Я благословляю вас.

Король отступил.

Рэндалл вышел вперёд, а гости заняли свои места.

— Итак, — начал Рэндалл. — Прежде чем мы продолжим, я должен спросить. Принц Джастин, вы в здравом уме и находитесь здесь по собственной воле?

— Да, — чётко и громко ответил Джастин.

— Рыцарь-коммандер Фоксхарт, вы в здравом уме и находитесь здесь по своей воле?

Райан смотрел на меня…

Я прищурился и дёрнул головой в сторону Рэндалла, пытаясь привлечь внимание Райана.

Толпа зашепталась.

— Рыцарь-коммандер, — повторил Рэндалл.

Райан вздрогнул. Затем посмотрел на Рэндалла.

— Э-эм. Простите? Можете повторить?

— О боги, — пробормотал Гэри.

Рэндалл старался не засмеяться.

— Конечно. Вы в здравом уме и находитесь здесь по собственной воле?

— Эм. Да?

— Это вопрос? — спросил Рэндалл.

— Да.

— Это вопрос.

— Эм. Нет. Я здесь.

— По собственной воле.

— Да.

— И в здравом уме.

— Ха-ха, — слабо произнёс Райан. — Э-эм. То есть да. Мой ум в здравии. — Он побледнел ещё больше. — Я имею в виду, я в здравом уме. В уме. Здравом.

Какого чёрта?

— Приятно слышать, — сказал Рэндалл. — Я рад, что ты… в здравом уме.

Джастин напрягся. У меня вспотели ладони.

— Итак, — продолжил Рэндалл, повысив голос, чтобы все в тронном зале слышали. — Мы собрались сегодня здесь, чтобы соединить узами брака принца Верании с рыцарем-коммандером, который однажды станет королём-консортом. Они оба высказались и согласились, что находятся здесь по собственной воле и в здравом уме. Прежде чем мы начнём церемонию, соединяющую этих людей вечными узами, я должен задать один вопрос.

Я знал, что будет дальше. И бросил взгляд на свою семью, чтобы напомнить о нашем разговоре. Они меня проигнорировали. Кроме Гэри. Гэри закатил глаза. Сволочь.

А потом Рэндалл задал вопрос, и я готов поклясться, что весь мир затаил дыхание.

— Если кто-либо из присутствующих знает причину, по которой эта пара не должна быть соединена священными узами брака, пусть выскажется сейчас или хранит молчание вечно.

В зале воцарилась полная тишина.

Я почувствовал грустное облегчение и опустил глаза в пол.

Ну, пока Рэндалл не заговорил снова.

— Кто-нибудь?

Тишина.

— Есть ли у кого-нибудь в этой комнате причины, по которым эта пара не должна пожениться?

Тишина.

— Никто. Никто здесь не возражает против этого союза?

О боги, я собирался убить Рэндалла, когда всё закончится.

— Ни у одного человека нет…?

— Я возражаю! Святое гадство, я возражаю!

Раздался голос, эхом прокатившийся по тронному залу.

Толпа ахнула.

Гэри поперхнулся.

Тигги зарычал.

Морган вздохнул.

Я вскинул голову.

— Повтори? — спросил Рэндалл.

— Я возражаю, — повторил рыцарь-коммандер Райан Фоксхарт, глядя прямо на меня.

— И почему ты возражаешь? — нежно спросил король.

— Потому что, — начал Райан, переведя взгляд на короля. Затем тяжело сглотнул. — Я не люблю Джастина. Моё сердце принадлежит другому.

Толпа снова громко ахнула.

— О боги, — огрызнулся на них Гэри. — Да хватит вам. Будто это для кого-то сюрприз. Мы на свадьбе, всё и так драматично. Хватит ещё больше драматизировать.

— Мне жаль, — произнёс Райан, снова посмотрев на Джастина. Я не мог видеть лицо принца, но мог видеть ладони, сжатые в кулаки. — Я не хотел, чтобы до этого дошло. Но позволил этому зайти слишком далеко. Я виноват. И должен был давно положить этому конец. Джастин, мы не можем. Это несправедливо. Ни для кого из нас.

— Несправедливо, — повторил Джастин. — Несправедливо.

Кажется, у меня шок. Я наклонился и прошептал Гэри:

— Что происходит?

Гэри выглядел довольным.

— Я почти уверен, что Райан отменил свадьбу только потому, что хочет посидеть на твоём языке.

— Ого, — выдохнул я. — Я только за.

— Ты дал клятву, — процедил Джастин сквозь стиснутые зубы. — Ты поклялся мне в верности.

— Знаю. И я не должен был. Я думал, что поступаю правильно. Думал, что этого хотела бы мама. Но… я поклялся до того, как узнал то, что знаю сейчас. Не то чтобы я оправдываюсь. Я всё равно не должен был заходить так далеко. За это искренне прошу прощения. — Райан глубоко вздохнул. — Я прошу тебя освободить меня от клятвы.

— Нет, — сказал Джастин.

— О-о-о, — протянула толпа.

— Джастин, — произнёс король, нахмурившись.

— Ты меня не любишь, — тихо сказал Райан. — И я тебя не люблю. Зачем ты так с собой поступаешь? Джастин, на свете есть твой человек. Кто-то намного лучше меня. Он будет любить тебя так же, как твоя мать любила отца. Но этот человек не я.

Джастин горько рассмеялся.

— Любовь. Почему всё обязательно должно быть о любви? Я дал тебе то, что ты хотел. Дал тебе место в замке. Ты стал бы королём-консортом. Ты мог бы обрести власть и изменить жизни стольких людей, сотен, если не тысяч жизней, и ты готов отказаться от этого ради любви?

— Да.

— Почему?

— Потому что, — выдохнул Райан, переведя взгляд на меня, — мама говорила, что я должен следовать за сердцем. Я думал, что так и делаю. Думал, что поступаю правильно. Но потом я посмотрел на звёзды и пожелал того, чего хотел больше всего на свете. Я не верил, что желание может сбыться, но потом я взял в руки его сердце, поражённое молнией, которое он отдал добровольно и без сомнений. И я с радостью буду дорожить им до конца дней.

Толпа мечтательно вздохнула. Но не Тина. Она выглядела так, будто у неё дизентерия. У-у-у берегитесь!

— Он говорить о Сэме? — Тигги прошептал Гэри.

— Да, о Сэме, — ответил Гэри со слезами. — У меня из-за этого ублюдка сердечный стояк. Отлично сработано, Рыцарь Сладкое Личико! Отлично сработано.

— Я могу сказать нет, — заявил Джастин. — И не освободить от клятвы.

— Можешь, — согласился Райан, становясь всё увереннее. — Но ты не станешь.

— Почему же?

— Потому что ты не такой.

— Джастин, — тихо сказал король, — освободи его от клятвы. Так будет правильно.

— Я…

Кровь громко стучала в ушах.

— Чёрт побери, — огрызнулся Джастин. — Отлично. Райан Фоксхарт, я освобождаю тебя от данной мне клятвы. Во имя любви. — Он закатил глаза. — Худший день в жизни.

— Святые яйца, — выругался я довольно громко. Что, конечно же, заставило всех на меня посмотреть. — Э-эм. Эм. Привет. — Я неловко помахал рукой. Затем наклонился к Гэри. — Что, блядь, происходит? — прошипел я.

— Я почти уверен, что тебя сейчас хорошенько отодрут, — прошептал в ответ Гэри.

— Чего?

— Сэм.

Я оглянулся. Джастин стоял рядом с королём, который обнимал принца за плечи и что-то шептал ему на ухо.

А вот Райан. Райан смотрел прямо на меня.

Гэри подтолкнул меня к нему.

— Сучка, — прорычал я через плечо.

— Люблю тебя, — парировал он с ухмылкой.

Я встал перед Райаном. Если мог просто протянуть руку и его коснуться. И боги, я так этого хотел, но ещё не был уверен, что это не жестокий сон, от которого скоро проснусь.

— Это мой малыш! — Кевин крикнул сзади. — Это мой малыш.

— Кевин, — огрызнулся Гэри. — Ты портишь момент. Наш сын никогда тебя не простит, если ты всё испортишь.

— С каких пор они его родители? — Рэндалл спросил Моргана.

— У меня не было времени изучить предысторию, — ответил Морган. — Честно говоря, не знаю, хочу ли знать. Я просто плыву по течению.

— Ты перестал понимать своих подопечных.

— У меня всё равно не было шансов.

— Ах, — выдохнул Рэндалл. — Реальность та ещё сука, правда же?

— Что ты делаешь? — хрипло спросил я Райана.

— Я не смог, — бормотал он, нервничая. — Просто не могу. Не сейчас.

— Поэтому решил дождаться дня свадьбы?

— Эм. Да?

Я слегка разозлился.

— Кто, блять, так делает?

— Да, — поинтересовался Джастин. — Кто, блять, так делает?

Мы оба уставились на Райана.

Он начал потеть.

— Ну. Я. Полагаю. Я так делаю?

— Ты мудак, — констатировал факт я.

— Самый большой мудак, — согласился Джастин.

— Огроменный мудак.

— Сердечный стояк падает, — прошептал Гэри Тигги.

— Знаю, — прошептал Райан.

— Какого хрена?

— Знаю.

— Нет. Серьёзно. Какого хрена? Ты был в нескольких минутах от брака.

— Я в курсе, — отрезал он. — В конце концов, я стою прямо здесь.