Безграничное сердце

Ти Джей Клун

Безграничное сердце

Сказки Верании #1

Переводчик: Саша Иванова

Редактор: Надежда Парфенюк

Русификация обложки: Настёна

Перевод выполнен в 2022 году для группы https://vk.com/beautiful_translation.

Глава 1

Монолог злодея

— А теперь я расскажу свой план по захвату Королевства, — с хохотом произнёс злой волшебник и полный придурок Лартин Тёмный Лист.

— Пожалуйста, не надо, — попросил я. — Это совершенно ни к чему.

Конечно же, он не послушал. Злодеи никогда не слушают. Вот поэтому они такие отстойные. И отвратительные. Не спасало ситуацию и то, что мои руки и ноги связаны кровавым корнем. Мощная штука. Без шуток.

— Ещё будучи ребёнком я уже знал, что отличаюсь от других детей. Чувствовал, что предназначен для чего-то большего, чем планировал для меня отец. — Лартин задумчиво посмотрел на вход в пещеру, вспоминая детство. «Вот козёл». — Он всегда смотрел на меня с презрением, потому что я не хотел быть кузнецом. Отец постоянно твердил…

— Думаешь, он осознает, что нам пофиг? — спросил Гэри стервозным тоном. Хотя, если ты безрогий гей-единорог, то хочешь не хочешь, будешь стервозным. — Абсолютно наплевать. До лампочки.

Лартин недоуменно посмотрел на нас, и я пожал плечами.

— У него явно проблемы с папочкой.

— У меня нет проблем с папочкой, — раздраженно выпалил Лартин.

— То есть проблемы с отцом дают ему право толкать речь? — Гэри фыркнул. При этом из его ноздрей вырвались маленькие розовые и фиолетовые блёстки. Единороги офигенны!

— Он злодей. А они всегда так делают. Когда считают, что уже выиграли, то начинают рассказывать свой план. Потому что никто их больше слушать не будет.

— Как тупо, — взглянув на Лартина, прокомментировал Гэри. — Дорогуша, мне по хер. Развяжи мне ноги, пока я не выцарапал тебе глаза.

— У тебя нет ногтей, — напомнил я. — Ты не можешь ничего выцарапать.

— Ему повезло, что я ещё не вернул свой рог, — пробормотал Гэри. — Иначе, он уже истекал бы кровью. Это место превратилось бы в Кровавый город. Эти корни натирают кожу. Он должен нас развязать.

— Ты нас развяжешь? — спросил я Лартина.

— Эм… нет. Ты же в курсе, что я вас поймал, и теперь вы мои пленники?

— Правда? — шёпотом спросил я Гэри.

— Ну… мы связаны, — заметил мой лучший друг. — И не самым приятным способом.

— Даже знать не хочу, когда и почему тебя приятно связывали.

Гэри закатил глаза.

— Сэм, ты такой ханжа.

— Парни? — вмешался Лартин. — У меня план. Не забыли? Я должен вам его рассказать. Послушайте.

— Я не ханжа, — ответил я Гэри. — Просто потому, что я не говорю о… ну ты знаешь… о сексе. Не значит, что я ханжа.

— Я почти поверил, но ты запнулся и покраснел на слове «секс».

— Я не запнулся.

— Запнулся, — снова влез Лартин. Потому что он мудак и к концу дня хорошенько получит по яйцам. — Теперь я могу вернуться к своему рассказу? Уверен, вы точно оцените все грани моего характера. Я энергичный и…

— Так, когда тебя связывали? — поинтересовался я у лучшего друга. — Единорогам не позволено быть распутными. Ты должен быть целомудренным и непорочным!

— Да брось. Как, по-твоему, меня создали?

Эм-м…

— Честно? Я всегда считал, что единороги созданы из солнечного света, радуги и радостных эмоций. Вы просто однажды появились посреди заполненного цветами поля и начали сиять в солнечных лучах. А вокруг летали бабочки или вроде того. — Очень мило. И реалистично.

Гэри покосился на меня, раздувая ноздри:

— Серьезно? Ты идиот. Мои родители жёстко трахались. Целыми днями. В этом смысле они очень безрассудны. На деревьях, около реки, в полночь на кладбище. Нет такого места, где бы они не сеяли свою любовь.

— Господи, — прошептал Лартин. — Я что сплю?

— Отвратительно. Просто отвратительно.

— Эй! Секс между единорогами прекрасен!

— Не спорю, но ты говоришь о своих родителях. Во всех смыслах это неправильно. И почему я с ними никогда не встречался? И вообще впервые о них слышу?

— Потому что они путешествуют по Внешним Границам с группой свингеров.

— Свингеров?

— Ага. Кажется, это обмен партнёрами. Может, даже оргии. Я точно не знаю.

Я был в ужасе, и уверен — это отразилось на моем лице.

— Чувак! Какого…?

— Ханжа, — повторил Гэри.

— Я не ханжа! Просто не понимаю, зачем всё время говорить о сексе. Или еще хуже, о том, что твои родители участвуют в оргиях!

— Ну, полагаю, ты не можешь понять то, чего никогда не пробовал, — сказал Гэри, слегка скривив свои дурацкие единорожьи губы.

— Ты девственник? — неожиданно спросил Лартин.

— Сучка, — обозвал я друга. — И нет, я не девственник.

— Да, девственник, — сказал Гэри, видимо, этим утром на завтрак он съел дерзость. — Двадцатилетний девственник.

— Нет! У меня был парень! И у нас было! Есть свидетели!

Мои доводы звучали убедительно.

— Это не считается. Он тебя поцеловал, и ты кончил в штаны, а потом начал болтать, что у него такие же волосы как у твоего отца.

— Но они правда похожи. Я не виноват, что у него папины волосы!

— Я уже не девственник, — самодовольно произнёс Лартин. — Все дамочки хотят забраться на Лартина-младшего. Там, где я, воздух буквально пропитан сексом.

Гэри уставился на злого волшебника.

— Ты называешь свой член Лартин-младший? Чувак. Это отстой.

— У меня нет времени на все эти отношения, ухаживания и соблазнения. Я волшебник. У меня куча заданий, — продолжил я стоять на своём.

— Вообще-то, ты ученик, — заметил Гэри. — И ты бегаешь по поручениям.

— Помнишь, ты хотел покрасить прядь гривы в фиолетовый?

— Ага. Так я стану ещё красивей.

— Чертовски жаль, — прорычал я свирепо. — Я не буду помогать. Тебе придётся остаться белым. Навсегда.

— Ты же обещал!

— До того, как ты превратился в придурка.

— Господи, — простонал Гэри. — Лартин. Развяжи меня. Я очень сильно хочу набить Сэму морду.

— Нет! Он развяжет меня, а потом я выбью из тебя всё дерьмо. Лартин! Тащи сюда свою задницу и развяжи меня.

— Хм… Вы вообще осознаете, что в плену? Ведь я… поймал вас. Правильно? И…

— Нет, — ответил Гэри. — Не правильно. Ты застал нас врасплох, когда мы искали в Тёмном Лесу полынь. Мы случайно наткнулись на твой лагерь, а ты воспользовался ситуацией. Так что, это не похищение. Ты просто мудак.

— Когда тебя связывали? — снова попытался узнать я.

— Никак не успокоишься? — спросил Гэри. — Тьфу.

— Ты сам поднял эту тему.

— Отлично! Это был тот кентавр, с которым мы познакомились в прошлом году. В Царстве Эльфов.

— Ты же сказал, что вы просто друзья!

— Да. Просто друзья, которые связывали друг друга и тёрлись членами.

— Напомни, как его звали?

— Октавио, — мечтательно вздохнул Гэри. — Ох, какие у этого получеловека руки.

— У меня есть руки, — сказал Лартин. — И я тебя связал.

— Он что, со мной заигрывает? — громко прошептал Гэри.

— Ты с ним заигрываешь? — спросил я Лартина.

— Нет! Я просто отметил схожесть ситуаций.

— Мне кажется, он к тебе клеится, — прошептал я Гэри.

Гэри оценивающе посмотрел на Лартина. А потом сделал то, на что, клянусь, способны только единороги. Голубые глаза стали невероятно большими. И Гэри захлопал, внезапно удлинившимися, ресницами перед Лартином. А грива засветилась в темноте пещеры.

— Ну разве ты не красавчик, — промурлыкал Гэри.

— Фу, — сказал я. — Гадость.

Лартин покраснел.

— О, престань.

— Лартин-младший не хочет выйти поиграть? — спросил Гэри, хлопая ресницами.

— Я хотел бы оказаться где угодно, только не здесь, — произнёс я, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Может, — сказал Лартин, стараясь казаться застенчивым, но получился откровенно жутким.

Гэри хихикнул. Он хихикнул.

— Ну, возможно, стоит уточнить, что мой сорокасантиметровый язык — самое лучшее, что может с тобой случиться.

— Иу. Слишком много информации.

— Я никогда не делал это с лошадью, — ляпнул Лартин. — Звучит… познавательно.

— О-о-о, тебе не стоило так говорить, — сказал я.

— Лошадью? — прорычал Гэри. Вся магия единорога тут же исчезла. Из его ноздрей полетели красные блёстки. — Ты только что назвал меня лошадью? Слушай сюда, двуногий мешок дерьма. Я не долбаная лошадь. Я — единорог; волшебное и прекрасное создание, сотканное из грёбаного солнечного света, радуги и радостных эмоций.

— Так и знал, — победно прошептал я.

— Тащи сюда свою задницу, чтобы я мог дать тебе копытом в рожу, — прорычал Гэри Лартину. — Развяжи меня, ляг на землю чтобы я мог растоптать твоё лицо.

— У тебя нет рога, — заметил Лартин.

— Как грубо, — прокомментировал я. — Я же молчу про твой огромный нос. Так почему ты говоришь про рог?

— Сэм, — сказал Гэри со слезами на глазах. — Он назвал меня лошадью.

— Эй. Эй. Посмотри на меня.

Гэри посмотрел. Его глаза стали влажными, и мне захотелось ударить Лартина в селезёнку.

— Кто самый красивый единорог во всей Верании?

— Я, — фыркнул Гэри.

— А у кого самая красивая грива?

— У меня.

— А кто здесь охуенный сукин сын, который выпотрошит этого говнюка?

— Я!

— Чертовски верно.

— Сэм?

— Да?

— Мы же найдём мой рог?

— Обещаю.

Мы его найдём. Для Гэри рог важен, а значит и для меня. Его украли давным-давно, за много лет до нашего знакомства. Гэри даже не мог взглянуть на себя в зеркало, не поёжившись. Так не пойдёт.

— И мы сможем покрасить мою гриву в фиолетовый, когда выберемся отсюда?

— Первым делом. Я купил краску, перед тем как мы ушли из города.

— Ты меня любишь, — вздохнул Гэри.

— Люблю.

— Ладно, теперь я чувствую себя лучше.

— Хорошо.

— Теперь я могу закончить? — вмешался Лартин.

Я закатил глаза.

— Ладно. Делай своё злодейское дело.

— Это так тупо, — пробормотал Гэри.

Глаза Лартина засияли. Он снова встал в позу.

— Итак, мой отец…

— Проблемы с папочкой, — прокашлял Гэри.

Лартин сердито на него посмотрел.

— Извини, — сказал Гэри. Он совсем не сожалел. — У меня что-то в горле застряло.

— Мой отец говорил, что я никогда не…

— Мы ведь не потеряли мешок с полынью? — внезапно спросил я друга.

— Не-а, — ответил он. — Всё в сумке у меня на спине.

— Хорошо. Морган разозлится, если мы вернёмся с пустыми руками.

— Он и так разозлится. Мы должны были вернуться ещё вчера.

— И вернулись бы, — сказал я. — Если бы кто-то не держал нас в пещере связанными.

Мы с Гэри уставились на Лартина.

— Вы, ребята, самые ужасные пленники на свете, — пробормотал злодей и его глаза расширились. — Ты сказал Морган?

— Подслушивать плохо, — упрекнул Гэри. — И невежливо. Мы же тебя не слушали, так что и ты не должен был слушать нас.

— Ты ученик Моргана? — пискнул Лартин. — Моргана Тень?

Я ухмыльнулся.

— Единственный и неповторимый.

— О-о-о нет, — простонал Лартин. — Ты Сэм Безграничный.

— Такое сексуальное имя, — вздохнул Гэри. — Я уже говорил тебе об этом?

— Спасибо, — сказал я, польщённый. — Звучит довольно мужественно, да?

Я очень много работал, чтобы заслужить это имя. Когда стану полноценным волшебником, то оно поменяется. А пока и так нормально.

Гэри рассмеялся.

— Ага, но когда люди тебя видят, такого тощего и очаровательного, они такие что-о-о?

— Думаю, ты хотел сказать «мускулистого и опасного». Опять путаешь слова.

— Нет, я уверен, что всё правильно сказал. Как и всегда. Чтобы быть мускулистым, нужно иметь мускулы.

— У меня есть мускулы! — в доказательство я хотел продемонстрировать бицепсы, но забыл, что связан. — Ладно. Заткнись. Но я опасен.

— Как скажешь.

— Опасен!

— Милый, ты дуешься. Это не опасно. А очаровательно.

— Я не дуюсь, — сказал я, надув губы.

— Оу, — в унисон произнесли Гэри и Лартин.

— Заткнись, Лартин!

— Ладно, мы можем уже уйти? — спросил Гэри.

Мы оба уставились на нашего «похитителя».

— Ты Сэм Безграничный, — повторил злодей.

— Да неужели? — прокомментировал я.

— Ты хоть знаешь, сколько ты стоишь?

— О, только не начинай, — простонал я.

— Я могу получить за тебя выкуп! — взволнованно вскрикнул Лартин. — И тогда смогу сократить свой план по захвату мирового господства на шесть лет.

— Морган на тебя очень рассердится, — сказал мне Гэри.

— Я не виноват!

— Ты очень часто попадаешь в плен.

— Может быть…

— И все знают твоё имя.

— Правда? Разве это не странно?

— Офигеть, как странно.

— Столько золота, — сказал Лартин, расхаживая взад-вперед. — Килограммы и килограммы золота.

— Эй, Сэм?

— Да, Гэри?

— Морган когда-нибудь платил за тебя выкуп?

— Нет. Ни разу.

— И почему?

— Он сказал, что если я настолько глуп, что меня поймали, то нужно самому выбираться из передряги.

— А-а-а, — протянул Гэри.

Лартин остановился.

— Никогда не платил?

— Ни разу, — подтвердил я. — А теперь ты нас опустишь?

— Нет! — рявкнул злой волшебник. — Я сыт вами по горло! Вы будете сидеть и слушать мой коварный план по захвату Королевства, а потом я получу столько золото, что не смогу его унести.

— А как ты тогда собираешься его забрать? — поинтересовался Гэри.

— Что? — озадаченно спросил Лартин.

— Ты только что сказал, что получишь столько золота, что не сможешь унести, — сказал я. — Так как ты собираешься его забрать, если не сможешь унести?

— О-о-о, — протянул Лартин. — Чёрт побери.

— Вау, — воскликнул Гэри. — Если ты так хорошо продумываешь детали, то прям не терпится услышать о твоих планах мирового господства. Уверен, что они будут впечатляющими. И хорошо просчитанными.

— Провалишься, — произнёс я. — Ничего у тебя не выйдет. Ты даже не поднимешь золото.

— Я куплю тележку! — воскликнул Лартин. — И лошадь. — А потом он снова повел себя как мудак. — Или я просто оставлю у себя единорога вместо лошади.

— Подойди и скажи мне это в лицо, сучёныш, — прорычал Гэри. — Давай. Попробуй.

— Я бы не стал говорить это ему в лицо, — посоветовал я. — Даже если он настаивает.

Но Лартин Тёмный Лист был полным идиотом. Что сказать, типичный Тёмный волшебник. Поэтому ничего удивительного в том, что Лартин подошёл к Гэри и произнёс:

— Ты будешь тащить мою тележку. Лошадь.

Именно в этот момент трёхметровый полувеликан по имени Тигги с громким рёвом ворвался в пещеру.

— Сэм, — пророкотал он. — Гэри.

— Ты труп, — сказал Гэри Лартину. — Ты попал. Тигги! Крушить его!

И поскольку Тигги очень сильно любил Гэри, он двинулся вперёд, намереваясь так и сделать.

— Подожди, Тигги, — вмешался я.

И поскольку Тигги очень сильно любил меня, то остановился.

Гэри выглядел довольно убийственно.

— Сэм, — прорычал он. И если вы никогда не слышали рычания единорога, то спешу сообщить: это восхитительно страшно.

— Твоя сердитая морда просто потрясающа, — заметил я.

Гэри гордо тряхнул гривой.

— Я практиковался. Смотри. — Он взглянул на меня, сузив глаза и оскалив зубы. — Ну как?

— Аж мурашки по коже, — заверил я друга.

— А сейчас крушить? — спросил Тигги.

И конечно же, в этот момент, Лартин решил попытаться пробормотать какое-то защитное заклинание. Маленькие зелёные огоньки закружились вокруг Тигги, но быстро рассеялись.

— Ты не очень хороший волшебник, да? — спросил я, совсем не удивившись. — Великан, чувак. Их кровь как противомагическая защита. Да ладно. Это рассказывают в первый день обучения!

— Я крушить сейчас.

Тигги был в бешенстве. Обычно он всегда сердился, когда его двух самых любимых людей во всём мире захватывали в плен. Если задуматься, то, может, это и правда происходило слишком часто.

— Погоди немного, Тигги, — остановил я друга.

— Нет, не жди, — влез Гэри. — Я хочу увидеть его внутренности.

— Такой кровожадный, — восхищено произнёс я.

— Я бы предпочёл без внутренностей, — решил вставить слово Лартин. — Если честно.

Но Тигги уже сам всё решил, поэтому сокрушил Лартина Тёмный Лист. Много раз. О самые разные предметы. Камни. Стены пещеры. Зрелище было не из приятных. Из-за крови и внутренностей. И мозгов.

Когда с крушением было покончено, Тигги подошёл и сломал кровавые корни, которые связывали меня и блокировали мою магию. Как только я освободился, то почувствовал волну зелёного, золотого и жёлтого, проходящего сквозь меня.

— Так гораздо лучше, — пробормотал я.

— Вечно тебя ловить, — проворчал Тигги, возясь с корнями у ног Гэри.

— Ну, это не совсем так. Честно говоря, на этот раз я вырос как личность и обещаю впредь избегать похищения.

Не совсем правда. Скорее всего, меня снова схватят. Это своего рода моя особенность.

— Кто мой большой и сильный мужчина, — проворковал Гэри.

Тигги залился румянцем.

— Я.

— Да, ты. Я знал, что ты придёшь и спасёшь меня. Я будто принцесса, ожидающая своего героя!

— Такой красивый, — сказал Тигги, нежно проведя своей большой рукой по гриве Гэри. — Моя прекрасная принцесса.

— Теперь мы можем выйти из пещеры? Вы, ребята, можете пофлиртовать и позже.

— Всё в порядке, Тигги, — сказал Гэри. — Сэм просто столкнулся с… кое-какими сложностями. И наконец-то осознал, что он двадцатилетний девственник-ханжа.

— Вовсе нет!

— Я рассказал ему про Октавио, — продолжал Гэри. — Сэм даже слово «секс» не смог произнести без запинки.

— Сэм никогда найти себе парня, — сказал Тигги. — Никто не сорвать его цветок.

— Не смейте говорить о моём цветке! — рявкнул я на друзей, проверяя сумку на спине Гэри. Полынь была на месте и надёжно завёрнута. Так что, по крайней мере, всё не зря. — И мне не нужен парень. Я сильный независимый мужчина с амбициями. Я буду самым молодым волшебником, который пройдёт обучение, и тогда я стану вершить великие дела. Великие!

— Да ладно? — саркастично спросил Гэри. А затем злобно ухмыльнулся. Злые улыбки единорога — верный признак того, что сейчас последуют злые слова. Я их ненавидел. — Значит, некий рыцарь никак не связан с этими амбициями? И ты не хочешь стать самым молодым волшебником, чтобы произвести на него впечатление?

— Заткни свой шлюший рот, — прорычал я, стараясь не вздыхать мечтательно при мысли о ярко-зелёных глазах и красивой улыбке. И волнистых светлых волосах. Типа, самых волнистых. Мне хотелось уткнуться в них лицом. — Понятия не имею, о чём ты говоришь.

— Угу, как же, — самодовольно произнёс Гэри.

— Ты хотеть набить рот рыцарем, — сказал Тигги. — Рыцарь, сорвать твой цветок и съест.

— Тигги! — возмущенно закричал я.

— Такой ханжа, — пробормотал Гэри.

— Я ненавижу вас обоих. Очень сильно.

И в доказательство своих слов, я выскочил из пещеры.

Но они, очевидно, мне не поверили, потому что последовали за мной.

Как я и предполагал. Наверное, я счастливчик.

Глава 2

Прошу, не взрывай мои соски

Однажды в королевстве Верания в трущобах Локс-Сити родился отпадный мальчик. Порой жизнь бывала непростой, но его родители были трудолюбивыми, в добром здравии и со всеми зубами. А это крайне важно.

Мать была цыганкой с красивой оливковой кожей и всегда умело за милой улыбкой скрывала жесткость в глазах. Однажды в переулке её попытался ограбить мужчина. Бедняга остался без яичек.

— А что случилось с его яичками? — спросил мальчик, когда ему было четыре года.

Мать усмехнулась.

— Я выбросила их в канализацию.

Отец застонал.

— Хорошо, что наш малыш теперь знает эту историю.

У него были каштановые волосы и раскатистый смех похожий на гром среди ясного неба. Отец родился на севере, жил высоко в горах, где круглый год падал снег, а люди носили немодную одежду из кожи яка.

— Я не буду это носить, — пожаловался мальчик, когда ему было семь лет.

Отец тяжело вздохнул.

— Это носит мой народ. Так теплее.

Он снова попытался всучить мальчику странную пушистую штуку.

— Сейчас август, — возмутился ребёнок. — И я не хочу стать живым примером того, кто рождается у человека и яка. Подходите, подходите! Посмотрите на невероятного полумальчика полуяка!

— Сэм, — проворчал отец. Мальчик всегда улыбался, когда слышал в голосе этот низкий звук.

— Сэм, — рассмеялась мать. Её хриплый смех всегда делал мальчика счастливым.

Мать звали Розмари. А отца Джошуа.

Да, они жили в трущобах. Да, у них было мало денег. Но они были счастливы.

Счастливы. Клянусь всем, что у меня есть.

Моя мама работала в маленьком цветочном магазинчике в конце разбитой кирпичной дороги и, ухаживая за полевыми цветами, любила петь на языке, напоминавшим птичью трель. Она как-то мне сказала, что эти песни очень старые, старше, чем сама Верания. Mamia, бабушка маминого клана, учила её петь под звёздным небом, когда табор ещё стоял в поле далеко от Локс-Сити.

Папа же работал на лесопилке. Он был крупным мужчиной и мог носить на плече бревно веранийского дуба весом сто сорок килограмм. И даже не вспотеть. Однажды папа мне рассказал, что на севере есть прекрасные ледяные деревья, из которых можно сделать самые удивительные вещи. Драконов, лошадей и мечи с острейшими лезвиями. По ночам, когда отец не мог заснуть, он вырезал маленькие безделушки. Сердце для мамы. Енота для меня. Небольшие фигурки для детей из трущоб, у которых никогда не было таких игрушек.

Как и большинство других бедняков, родители не могли отправить меня в школу, поэтому по ночам учили меня сами, приносили домой потрёпанные и устаревшие книги по математике, искусству и истории. Я начал учиться в четыре года, и уже через три месяца мог указать на ошибки в учебниках.

Я видел, как родители обменивались улыбками.

Мы были счастливы.

У меня были друзья. Ну, вроде того. У меня были знакомые. Мальчики и девочки, которые играли со мной на улице. Стражники замка знали моё имя, и иногда давали хлеб и мясо, и я делился с другими детьми. А бывало я случайно совершал что-нибудь противозаконное, например, когда поджёг повозку богатея, сбившего мальчика по имени Эрик, потому что тот не успел убраться с дороги. Стражники закрывали на это глаза, потому что маленький Сэм никогда не сделал бы ничего подобного, как бы громко богатей ни настаивал на его виновности. На самом деле, по словам стражников, когда якобы подожгли повозку, Сэма видели на другом конце города, так что это не мог быть он.

Естественно, никто не знал, что один из стражников дал мне жидкость, чтобы разжечь огонь. Они тоже не любили придурков.

Всё было хорошо.

Конечно же, я мечтал о чём-то большем. По ночам я лежал в кровати и прислушивался к медленным глубоким вдохам родителей, спящих в другом конце комнаты. Смотрел в окно, если повернуть голову под правильным углом, то над каменными зданиями через дорогу можно было увидеть звёзды.

Загадывал ли я желания?

Конечно же.

Так начинались истории.

Как и все дети, я мечтал о многом.

О деньгах.

О самой большой индюшачьей ножке.

О луке и стрелах.

Я хотел, чтобы мои родители всегда были счастливы.

Хотел найти того единственного человека, который всегда понимал бы меня.

Я хотел стать кем-то великим.

И кем-то особенным.

Чтобы люди помнили моё имя, потому что я хороший и добрый.

Я хотел, чтобы Дерек Мичен зацеловал меня (я хотел этого, когда мне было девять. И я был абсолютно уверен: он любовь всей моей жизни. Спустя две недели Дерек меня поцеловал, а потом Джессику, Дэвида, Меган, Ронду и Роберта. Дерек оказался шлюхой).

И я никогда не желал стать волшебником.

Конечно, во мне текла цыганская кровь.

А ещё кровь северного народа.

Но будь я проклят если хоть что-то знал о магии.

Так что попробуйте представить моё удивление. Я убегал от группы подростков, забрав у них сумку с украденными вещами миссис Киркпатрик (доброй пожилой женщины, которая жила по соседству и была ещё беднее, чем мы), свернул в глухой переулок и оказался в тупике, а резко развернувшись навстречу подросткам-придуркам, превратил их в камень.

Неловко вышло. Мягко говоря.

— Чёрт, — выругался я, увидев, что бежать больше некуда. В свои одиннадцать я был тощим как прутик. У меня были большие тёмные выразительные глаза, доставшиеся в наследство от матери, которые я использовал, чтобы выбираться из паршивых ситуаций. Но я точно знал, что эти подростки не оценят мой фирменный «посмотри-какой-Сэм-лапочка» взгляд. Взрослые были им очарованы. Девчонки падали в обморок. Некоторые мальчики тоже.

Но тупых подростков-придурков, ворующих у старушек, мой взгляд совсем не впечатлил.

— Он здесь! — крикнул один из них.

Позади я услышал топот ног и подумал: «Пожалуйста, пусть это всё будет сном». Готовый принять свою судьбу (скорее всего, либо сильный пинок под зад, либо убийство; в любом случае это будет пиздец как больно), я развернулся, и что-то мелькнуло перед глазами. Что-то ярко-зелёное, напоминавшее весеннюю траву и деревья, колышущиеся от летнего ветра. В глубине мозга резко замкнуло, и я, запнувшись, сделал шаг назад. Именно тогда одиннадцать подростков-придурков с громким треском, распугавшим в переулке всех голубей, превратились в камень.

— О, — вырвалось у меня.

Настоящие каменные статуи. Их предводитель, восхитительно отвратительный пятнадцатилетний подросток по имени Нокс, стоял впереди: лицо застыло в гневном оскале. Он замер на полушаге, левая рука вытянута вперёд, а правая отведена назад.

— Хах.

Конечно, люди услышали шум и толпой хлынули в переулок.

Я крикнул во весь голос:

— Это не я!

Один из стражников замка, которого я хорошо знал, произнёс:

— Ну конечно же ты здесь, Сэм.

Затем последовал многострадальный вздох, затянувшийся по крайней мере на тридцать секунд, потому что стражник был той ещё королевой драмы.

— Я даже не знаю, что случилось!

— Угу. И ты не знаешь почему эти тупицы, погнавшиеся за тобой, превратились в камень.

— Честное слово!

А потом я уставился на него «посмотри-какой-Сэм-лапочка» взглядом, и стражник растаял прямо у меня на глазах.

— На этот раз не сработает, — сказал он.

Ну, почти растаял.

— Чёрт, — пробормотал я, опустив взгляд в землю. — Пит, клянусь, я даже не понимаю, что произошло. Они украли вещи у миссис Киркпатрик. У старушки! Это несправедливо, ведь она такая милая, и я просто хотел ей помочь.

Я всхлипнул, пытаясь остановить слёзы. Было страшно. Я думал, что меня арестуют и бросят в темницу, мне придётся есть крыс и какать в ведро.

— Чёрт возьми, Сэм. Не плачь.

Когда тебе говорят «не плачь», удержать слёзы просто невозможно.

Я разревелся, и Пит обнимал меня, пока мы ждали моих родителей.

Когда мама и папа появились в переулке, то выглядели испуганными. Они крепко меня обняли, а я всё плакал, извинялся и умолял спасти от темницы, потому что не хотел какать в ведро из-за того, что превратил подростков-придурков в камень.

— Я даже не стану притворяться, будто понимаю, о чём ты говоришь, — сказал папа, целуя меня в лоб. Мой папа такой потрясающий.

— Я не заставлю тебя какать в ведро, — сказала мама, проводя пальцами по моим волосам. Моя мама такая классная.

Именно в этот момент появился Морган.

Сначала я не знал кто он. Конечно же, я о нём слышал. Морган был Королевским волшебником и мог делать потрясные вещи. Создавать огненные торнадо и расплавить твоё лицо. Вернее, так друг другу говорили дети в трущобах, потому что мы были теми ещё фантазёрами. Кажется, я даже пустил слух, что Морган может одной лишь силой мысли взорвать соски. Судя по выражению абсолютного ужаса на лицах остальных, я понял, что в голове это звучало намного лучше. Большинство предположений лучше не произносить вслух, если честно.

Так что как выглядел Морган я не знал.

Я просто увидел мужчину с чёрной бородой, спускающейся на грудь, и потрясной копной волос, которая торчала во все стороны. Он был высоким, практически как мой отец, но очень худым, с длинными изящными пальцами, которыми он водил по каменными подросткам. Морган был одет в длинную чёрную мантию и убийственные остроносые розовые туфли. Я даже не мог предположить, сколько ему лет. Может, тридцать. Или триста. Ведь, когда тебе одиннадцать любой взрослый старый.

Когда Морган заговорил, то голос звучал очень легко и мелодично, будто наставник слова не произносил, а пел. Это было восхитительно.

— Вот так сюрприз.

— Это… — прошептала мама отцу.

— Думаю да, — выдохнул он в ответ.

— Мне нравятся твои туфли, — сказал я. И это правда. Туфли были розовыми и остроносыми, и я захотел себе такую же пару.

Родители застонали.

Морган посмотрел на меня и склонил голову набок.

— Спасибо, коротышка. Я сделал их из слёз суккуба и, поражённого молнией, пня, который нашёл в Зимнюю Луну. Мне нравится твоё личико.

Я усмехнулся.

— Спасибо, здоровяк. Мои родители сделали его, когда поженились. Я медовый ребёнок, что бы это ни значило.

Позади меня раздался приглушённый смех родителей.

Морган усмехнулся и произнёс:

— Отлично сказано. Это твои родители?

— Да, — гордо ответил я. — Это моя мама, Розмари. Можешь называть её Розой. А это мой папа Джош.

— Фамилия?

— Хэверсфорд, сэр, — ответил папа.

Морган посмотрел на мою маму.

— А твоя, дорогая? Конечно, ты не всегда была Розмари Хэверсфорд.

Мама покачала головой.

— Это имя я взяла, когда решила покинуть клан и выйти замуж за любимого. Моё имя при рождении Дика Тшибала.

— А-а-а, — сказал Морган. — Понятно. Значит, твоя Mamia Вадома.

Мама выглядела удивленной.

— Да, милорд. Вы о ней слышали?

Он загадочно улыбнулся.

— Возможно.

И поскольку разговор стал скучным, а у меня возникли вопросы, я вмешался:

— Ита-а-ак. Сколько нужно слёз суккуба чтобы сделать туфли? Шесть? Или пятьдесят? Как ты заставил суккуба плакать? Что такое суккуб? Когда наступает Зимняя Луна? Завтра? Можно сделать туфли завтра? Мне нравится розовый цвет. Если бы у меня были такие, я выглядел бы потрясно. Все бы спрашивали: «Эй, Сэм! Где ты взял эти туфли?» И я такой: «Ты не захочешь знать!?»

— Сэм, — сказал папа тоном, означающим, что у меня будут большие неприятности, когда мы вернёмся домой.

Я пристально посмотрел на него и закатил глаза.

Морган рассмеялся, и мои родители удивились.

— Дерзкий мальчишка, правда?

— Прошу прощения, лорд Морган, — поспешно извинился папа.

— Лорд? — громко спросил я. — Так ты лорд?

Морган сунул палец в каменный рот Нокса и коснулся его каменного языка.

— Полагаю, что так.

Я ошарашено уставился на мужчину в розовых туфлях.

— Ты Морган Тень!

— Так говорят.

— Ой, мамочки! — закричал я. — Прошу, не взрывай мои соски!

Он изумленно поднял брови.

— Хотел бы я сказать, что подобное слышу впервые, но, как ни странно, это уже шестой раз за последнюю неделю.

— Вау, — сказал я взволнованно. — Я пустил этот слух недели три назад! А ты это слышишь уже в шестой раз? Я офигенный.

— Сэм, — произнесли оба родителя таким тоном, который означал, что у меня эпично большие неприятности.

— Милорд, — сказал отец. — Пожалуйста, простите моего глупого сына. Когда он был младенцем, его несколько раз роняли вниз головой.

— Эй! — зарычал я на отца. — Ты сказал, что меня роняли только дважды. Что значит несколько раз?

— Это, конечно, многое объясняет, — сказал Морган. — Он когда-нибудь замолкает?

— Нет, — ответила мама. — Никогда.

— Эй!

Все сразу уставились на меня.

Я вдруг занервничал, потому что вспомнил, что передо мной стоял Морган Тень, и хотя большая часть того, что о нём говорили, скорее всего, чушь, где-то же должна была быть и правда. Я не хотел, чтобы меня убили, вырезав селезёнку волшебным ножом или от чего-нибудь ещё, что по слухам Морган может сделать с плохими парнями.

— Я не плохой, — сказал я, пытаясь его успокоить. Или себя. Или нас обоих.

Пит, мой милый стражник-хранитель, сказал:

— Ну, не всё время.

Я на него сердито посмотрел. Он показал мне язык.

— Ты это сделал? — спросил Морган. — Превратил этих мальчишек в камень?

Я нервно стал заламывать пальцы.

— Не уверен. Я даже не знаю, как это произошло. Они за мной гнались, а я убегал, а потом бац. Они стали каменными людьми.

— Почему ты от них убегал? — спросил он.

— Они украли сумку миссис Киркпатрик, — начал я рассказывать. — Она старая, и у неё не так уж много денег, но она любит делать всякие безделушки, вроде уродливых варежек и штаны для толстячков. И вообще, красть неправильно. Нельзя обворовывать милых старушек, которые делают большие штаны, поэтому я пошёл и забрал сумку с её вещами, чтобы у людей была одежда, а у мисс Киркпатрик — еда.

Все уставились на меня.

— Что?! Это правда! Старшие гнались за мной по переулку и собирались избить, так что я повернулся, чтобы принять удар как мужчина. Потому что так меня учил папа. Никогда не убегай от своих проблем, если в этом нет необходимости. Или если не хочешь. Или если попал в тупик.

Отец посмотрел на меня сверху вниз с такой неистовой гордостью, что у меня в груди сжалось сердце.

Морган нахмурился.

— А потом они просто превратились в камень?

Я пожал плечами.

— Ну да?

— Тогда ладно, — сказал он, хлопнув в ладоши. — Обрати их обратно.

— Что!? — пискнул я.

— Обрати их обратно.

— Как?

Морган пожал плечами.

— Ты должен сам понять.

Я нахмурился.

— Это не помощь.

— Полагаю, нет, — но больше он ничего не сказал.

Я посмотрел на маму и папу. Они оба прищурились, как бы недвусмысленно намекая, что мне лучше вернуть придуркам нормальный вид, или я буду наказан, по крайней мере, весь следующий месяц, если не дольше.

Я заворчал, но отошёл и встал напротив Нокса. У входа в переулок уже собралась большая толпа зевак, что только усугубляло ситуацию, потому что снова и снова люди шептали моё имя. Я был почти уверен, что выставлю себя дураком и к закату буду какать в ведро.

Поскольку я вообще не понимал, что делать, то решил, что могу хотя бы притвориться волшебником, поэтому поднял руки ладонями к каменным подросткам и крикнул:

— Малакашам!

Морган удивлённо спросил:

— Что?

— Флора Бора Слам!

Морган переспросил:

— Флора Бора Слам?

Мне показалось, что он надо мной смеялся.

— Абра-бам!

Морган просил:

— Что ты делаешь?

Я покосился на него.

— Произношу заклинания, пока магия не сделает своё дело?

— Заклинания?

— А что, разве не так? Ты произносишь волшебные слова, и вершится волшебство. Люди превращаются в камень и соски взрываются.

— Я почти уверен, что это не из-за Флора Бора Слам, — сухо произнёс Морган.

— Пф, — пробормотал я. — Будто ты знаешь. — Погодите-ка. Он же Королевский волшебник. — Точно… ты знаешь.

— Флора Бора Слам, — закатывая глаза, повторил он.

— У меня кончились идеи.

Морган посмотрел на меня недоверчиво.

— Сам придумал?

— Да. Но в голове звучало лучше.

— Мне кажется, что это идеально описывает всё, что ты делаешь.

Поскольку я был слишком мал, чтобы понять, что меня оскорбляют, то просиял и сказал:

— Спасибо!

— Цвета, Сэм. Ты помнишь какие-нибудь цвета?

Я нахмурился.

— Цвета? Какие цвета? Я ничего такого не видел…

Что-то зашевелилось на задворках моего сознания.

— Сэм? — тихо спросил Морган.

— Был… зелёный, — сказал я. — Вроде. Он просто промелькнул. И напомнил мне деревья и траву.

Морган кивнул, и что-то похожее на удивление промелькнуло на его лице:

— Значит Земля. Камень. Сможешь снова увидеть?

— Я не знаю, как вообще его нашёл.

— Но теперь ты знаешь что искать. Попробуй.

И я попробовал. Пробовал очень долго. Я искал повсюду. Посмотрел вверх и вниз, влево и вправо. Небо, земля. Здание. Мои родители. Морган. Толпа. Каменные подростки. Цвета нигде не было, и когда я собирался сказать об этом Моргану, краем глаза что-то заметил. И это что-то было зелёным, тем самым зелёным, и я подумал: «Ну привет».

Морган резко вдохнул.

— Ты нашёл. Я чувствую. Довольно… мощное. Как же ты никогда…? — Он покачал головой. — Ты можешь его схватить?

И я смог. Схватил. Позже я узнал, что не сразу нашёл цвет, потому что искал слишком усердно. Но как только я перестал стараться, он сам ко мне потянулся. Я дотронулся до зелёного. Он был таким тёплым и добрым.

— Да. Да, — произнёс я.

А затем толкнул. Сильно.

Переулок снова затрясся, люди ахнули и закричали, отступив назад. Раздался ещё один треск, и группа каменных подростков снова превратилась в плоть, кровь и кости.

Нокс, закаменевший на полуслове, продолжил:

— … надеру тебе задницу, Сэм! — но, увидев, что в переулке было гораздо больше людей, чем он помнил пискнул и остановился.

Отец прорычал:

— Если ты прикоснёшься к моему сыну, я оторву тебе руки и ими же отделаю.

— Вау, — сказал я с полным обожанием. — Это было жестоко и потрясно.

Тут вмешалась мама:

— А я оторву тебе ноги и засуну так глубоко в задницу, что ты почувствуешь их вкус во рту.

— Ребята, — прошептал я всем. — Это моя мама.

— А я взорву твои соски.

— Это я распустил этот слух! — сказал я Ноксу. Вид у него был не очень счастливый. На самом деле придурок выглядел ужасно испуганным. Нокс был хорош собой: белокурые волосы и светлые глаза. Если бы только не был таким придурком, я посчитал бы его красавчиком. Но он был полный придурок.

(Но всё равно очень красив)

— Прошу, не взрывай мои соски, — всхлипнул Нокс, когда его банда придурков расплакалась.

— Не кради у старушек, которые шьют уродливые варежки и штаны для толстячков, — сказал Морган, — и я подумаю о том, чтобы не взрывать твои соски.

Подростки сразу согласились и вылетели из переулка в облаке подросткового страха и гормонов.

— Ты такой клёвый, — честно признался я Моргану. — Почти такой же клёвый как мои родители. Не на том же уровне, потому что никто никогда их не превзойдёт. Но, чувак, очень близко.

Он приветливо улыбнулся.

— Спасибо, Сэм. Я рад, что ты так думаешь, потому что у меня такое чувство, что в обозримом будущем мы с тобой довольно много времени будем проводить вместе.

— Хочешь быть моим другом? Я не против. Но ты должен приходить ко мне домой по крайней мере три раза в неделю. — Я взял Моргана за руку и потащил прочь из переулка, напоминая, что он всё ещё не сказал мне, что такое суккуб, и что нам нужно придумать кодовые имена друг для друга, такие как Воинственный Волк и Взрывная Звёздочка. Он мне сказал, что у него уже есть кодовое имя — Морган Тень. А потом сказал, что когда-нибудь и у меня будет собственное кодовое имя, и все будут его знать. Я спросил, сколько Моргану лет. Он ответил двести сорок семь. Я сказал, что так и знал, что он очень старый.

На следующий день из замка доставили посылку. Розовые остроносые туфли моего размера. Я носил их каждый день. А ещё самые уродливые варежки, которые миссис Киркпатрик сшила специально для меня, потому что я помог вернуть её украденные вещи. Варежки были отвратительны, но я понтовался.

Через три дня после доставки туфель, мы переехали в замок, и я стал учеником Королевского волшебника. Мама начала работать в Королевском саду и ухаживать за цветами столько, сколько было угодно её душе. Отец получил должность в лесном хозяйстве и подчинялся непосредственно королю. А следующей зимой на день Всех Святых папу назначили ответственным за раздачу подарков, поэтому каждый ребёнок в трущобах получил резную деревянную игрушку.

Сказать, что наш переезд вызвал бурю негодования, было бы преуменьшением века. Мальчик из трущоб, который станет следующим Королевским волшебником. Семья, вырванная из безызвестности и ставшая воплощением идеальной мечты. Некоторые за нас радовались. Другие возмущались. Третьи завидовали, ведь я тренировался и собирался стать учеником Моргана.

Но я пребывал в блаженном неведении относительно всех этих разговоров, потому что чувствовал себя крутым и был слишком занят изучением магии. И только когда мне исполнилось тринадцать, я понял, что уже очень давно не испытывал потребности загадывать желания звёздам.

Глава 3

Самодовольное лицо

Всего через день после того, как Лартин Тёмный Лист встретил свой страшный конец в пещере в Тёмном Лесу, мы вернулись с триумфом в Локс-Сити.

У ворот замка дежурил Пит. Он стал старше и толще, вокруг глаз появились морщинки, а волосы почти исчезли. Но он всё равно был лучшим стражником.

— У тебя крупные неприятности, — сказал Пит, как только мы подошли к воротам.

Ладно, может, и не самый лучший. Восьмой в списке.

— Тише, мой добрый друг, — сказал я. — Я собираюсь пройти через ворота. С триумфом.

— Да ладно? С триумфом ты должен был пройти два дня назад.

— Тьфу.

— Расскажешь, что случилось?

— Ни словечка.

— Морган оторвёт тебе голову.

— А я говорил, что он разозлится, — вмешался Гэри, остановившись перед Питом. Тот вытащил несколько кусочков яблока, которые всегда держал для моего друга. — Ты мой любимчик, — сказал Гэри. — Сэм снова попал в плен.

Пит рассмеялся.

— Вертихвостка, — буркнул я. — У тебя все, кто что-то дают, твои любимчики.

— Я тебя не слышу, — с набитым ртом пробормотал Гэри. — Слишком занят поеданием вкусняшек, которые приберегли только для меня.

— Я хотеть яблоко, — сказал Тигги, и Пит вытащил из рюкзака марканское красное яблочко размером с ладонь полувеликана. Понятно, что Пит принёс этот сорт специально для него. Тигги улыбнулся и взял угощение. — Я любить тебя, крошечный человечек. — Он погладил Пита по голове, а потом откусил сразу половину яблока вместе с сердцевиной. — Я спасти Сэма из плена.

— Я счастлив, что вы все так легко поддаетесь влиянию фруктов, — сердито произнёс я. — Ваша преданность на удивление непостоянна.

— Морган хочет с тобой поговорить и ждёт твоего возвращения, — сказал Пит. — А ты знаешь, как он ненавидит ждать.

— По шкале от одного до «мне крышка»? — спросил я.

— Эм, — протянул он. — Думаю, где-то между «тебе крышка» и «ты труп».

Я простонал.

— Я не виноват.

— Ты никогда не виноват, — заметил Пит. — Лучше иди и покончи с этим поскорее.

— Ты же меня защитишь? — спросил я, смотря на него умоляющим взглядом.

— Иди уже, — улыбаясь, произнёс он. — Увидимся позже в замке на пиру. Сегодня вечером ожидается большое празднество.

Уезжая, неделю назад, я ничего не слышал о пире. Главное вовремя вернуться. Если бы я пропустил праздник, это плохо отразилось бы на Моргане.

— По какому поводу?

Пит пожал плечами.

— Кажется, повышение по службе. Рыцарей. Может, конкретного рыцаря?

Внезапно во рту пересохло и у меня определенно привстал.

— Медовые яички, — выдохнул я.

— Амбиции, — напомнил мне Гэри, а потом взглянул на Пита. — Сэм сказал, что у него нет времени на бойфренда, а тем более на Рыцаря Сладкое Личико.

— Напомни, почему ты его так называешь? — попросил Пит.

— Э-э-э, всё просто, Пит, — ответил я. — Он рыцарь. И восхитительно красив.

— А он об этом знает?

Оказывается, под ногами столько всего интересного.

— Помолчи, Пит. Мне всё равно. Просто заткнись. Я даже не знаю тебя. Так что прикрой варежку.

— Сэм, грустный Сэм, — коротко ответил Тигги.

— Сэм, — ласково сказал Пит. — Может, стоит просто рискнуть? Что самое плохое может случиться?

Я горько рассмеялся.

— Эм-м. Самое плохое — он рассмеётся мне в лицо, собьёт своим щитом на землю и, наступив, пойдёт дальше.

Все уставились на меня с широко раскрытыми глазами.

— Что? Ты сказал самое плохое. Он даже не знает как меня зовут!

Гэри фыркнул. На этот раз посыпались синие и жёлтые блёстки.

— Я уверен: знает. Ты следующий претендент на титул Королевского волшебника. Тебя знают все. И потом, вы оба живете в одном замке и, когда мы здесь, видитесь каждый день. И не будем забывать, что ты по нему сохнешь.

— Это не значит, что он меня знает! Он даже не здоровается!

— Это потому, что ты убегать очень далеко, когда он показываться перед тобой, — сказал Тигги.

— Не-а, всё абсолютно не так.

— Надеюсь, нет, — сказал Пит. — Потому что прямо сейчас кое-кто идёт сюда.

Я пробежал около шести метров, прежде чем понял, что стражник солгал. Я обернулся. Они все надо мной смеялись.

— Засранцы, — нахмурившись, произнёс я. — Нам нужно к Моргану. Я хочу поскорее покончить с криками и поспать.

— Подумай об этом! — крикнул вслед Пит. — Ты не становишься моложе.

— Да пошёл ты! — ласково выкрикнул я.

Да, Морган был в ярости.

О моём прибытии объявили, как только я прошёл в ворота замка Локс. Я попытался заставить герольда заткнуться, но он уже протрубил в горн и громко выкрикнул моё имя. Я сосредоточился на подавлении желания засунуть этот горн ему в глотку.

Даже двадцати секунд не прошло, а Морган уже ворвался в тронный зал. Его появление меня впечатлило, особенно длинная красная мантия выглядела очень круто. Я глянул на свою изношенную одежду, брюки и покрытые пылью ботинки. Рукава куртки были порваны. Видок так себе. Неудивительно, что люди странно на меня поглядывали.

— Два дня, Сэм, — произнёс Морган ровным голосом.

— Знаю. Но я всё могу объяснить.

— Да неужели? — спросил он, приподняв бровь. — И твои объяснения никак не связаны с телом мёртвого Тёмного волшебника в Тёмном Лесу?

Я поморщился.

— Хм. Кстати, об этом. Я вроде как надеялся, что новости разлетятся не так быстро, и у меня будет шанс соврать о моём не-похищении.

Морган совсем не удивился. Он воспринял всё очень даже хорошо.

— В своё оправдание, — влез Гэри, — Лартин был придурком, обозвал меня лошадью и связал нас кровавым корнем, так что вполне заслужил того, чтобы его раскрушили.

— Ты не помогаешь, — пробормотал я.

— Я здорово крушить, — сказал Тигги. — Он похож на раздавленный помидор.

— Он толкал речь! — выкрикнул я в качестве оправдания. — Ты же знаешь, как я отношусь к монологам злодеев. Серьёзно, просто делай своё грязное дело и перестань трепаться об этом направо и налево.

Морган потёр виски, словно у него болела голова. Честно говоря, рядом со мной такое часто бывает. Так что я был не уверен, у него на самом деле болит голова или он пытается показать, что недоволен мной, как бы говоря: «Сэм, ты идиот».

— Такова жизнь, — пробормотал Морган. — Это моя жизнь. Я сам выбрал такой путь. Сам.

Мы улыбнулись, потому что Моргану очень повезло, и он это прекрасно понимал.

Морган тяжело вздохнул.

— Вот как мы поступим. Ты отдашь мне полынь, полагаю без неё ты бы не вернулся. Потом пойдёшь к родителям, примешь ванну и поспишь, потому что выглядишь дерьмово. Проснёшься спокойным и отдохнувшим и на пиру будешь вести себя хорошо. Всё время будешь у меня на виду, а завтра я хорошенько надеру тебе задницу. А потом мы решим, что делать, если Тёмные волшебники захотят отомстить за смерть своего. Всё ясно?

— В основном, — ответил я. — Насчет моей задницы…

Морган угрожающе выгнул бровь. Выглядело жутко.

— Всё ясно, — быстро сказал я. — Предельно ясно. Настолько ясно, что яснее быть не может.

— Хорошо. — Он рукой обхватил меня за шею, притянув мой лоб к своему. Я почувствовал, как наша магия смешалась, и вздохнул с облегчением. Так хорошо снова оказаться дома. — Я рад, что ты вернулся, — тихо произнёс Морган. Потом повернулся к Гэри и почесал его правое ухо так, что задняя нога друга аж задёргалась от удовольствия. Гэри счастливо вздохнул. Морган попросил Тигги пойти с ним, чтобы показать ему кое-что в лаборатории. Тигги взял полынь из рюкзака Гэри и что-то тихо пробормотал Моргану. Они исчезли под каменной аркой, ведущей в нижние помещения замка, где находилась наша лаборатория.

Гэри зевнул и пошевелил ушами взад-вперёд.

— Пойду-ка я спать. Скажи маме и папе, что я увижусь с ними вечером.

Он прижался мордой к моей щеке, и я запротестовал против влажного поцелуя, но только потому, что это наша фишка. Все и так знали как сильно я люблю Гэри, скрывать нечего.

— Увидимся позже, — сказал я, и Гэри направился в противоположную сторону.

Я прошёл через тронный зал, где к вечернему пиршеству уже были накрыты столы. Над головой висели праздничные фонари. Зелёные и жёлтые. Синие и красные. Туда-сюда сновали люди. Они здоровались со мной, и я устало махал им рукой, пробираясь к садам позади замка.

Я знал, что у родителей сегодня выходной, и поскольку ещё не было одиннадцати, они должны быть в саду: мама пить чай, а папа нежиться на солнышке. Если кто-то и заслужил отдых, так это они. Я был рад, что не ошибся, увидев родителей в залитом солнечными лучами саду.

Только вот мама не пила чай, а папа не отдыхал на травке. Они сидели за железным столом и пристально на меня смотрели.

— Чёрт возьми, — пробормотал я. Но изобразил на лице широкую улыбку и помахал рукой. — Эй, ребята! Странно, что вы здесь.

Маме было не до смеха. Она встала и направилась ко мне. У неё, по крайней мере, хватило порядочности сначала убедиться, что я не ранен, а потом уже влепить оплеуху.

— Честно, я не виноват, — произнёс я.

— Ты никогда не виноват, — сказала мама, сжав губы в тонкую линию и сверкнув тёмными глазами. Внешность — волосы и глаза — мне достались от мамы, но вот цвет кожи… У мамы оливковая, у отца белоснежная, а моя где-то посередине. Будто провёл под солнцем всю жизнь. Зато я был таким же высоким, как отец, хотя мне явно не хватало его массы, как бы ни старался её нарастить.

— Гэри сказал, что я тощий и очаровательный, — пожаловался я маме, потому что вспомнил об это только сейчас. — Я ответил, что я мускулистый и опасный.

Мама закатила глаза, папа подошёл и встал рядом с ней.

— Ты тощий, — сказала она своим мелодичным акцентом. Слова слетали с её губ, как музыкальные ноты. — И ты очарователен, но я всё равно очень хочу свернуть тебе шею.

— Ого, — сказал я. — Я тоже тебя люблю.

— Не смешно, — нахмурился папа. — Мы волновались.

— Вы же знаете, что я могу за себя постоять, — сказал я, стараясь, чтобы в моём голосе не звучала обида. Они мои родители. И должны волноваться. — Я больше не маленький мальчик.

— Мы знаем, — сказал папа. — Но это не имеет значения. Мы всегда будем за тебя волноваться. Особенно когда ты попадаешь в плен. Снова.

— Боги! — изумился я. — Как быстро разлетаются новости? Всё только случилось!

— А Тёмный? — спросила мама. — Серьёзно, Сэм? Когда ты уже начнёшь учиться?

— Эй! Я учусь! Очень усердно учусь.

— С Гэри и Тигги всё в порядке? — спросил папа, потому что эти двое наша семья.

Я молча кивнул.

— Все конечности на месте.

— Тебе нужно подстричься, — сказала мама, меняя тему и заставляя меня нервно дёрнуться. Но она была права. Волосы уже начали завиваться над ушами, и я выглядел на двенадцать.

— К вечеру подстригусь под ёжик, — заверил их. — Я должен выглядеть шикарно, понимаете? Кстати, мне нужно поспать пару часиков, потому что скорее всего выгляжу как смерть.

У обоих появился блеск в глазах, и я знал, что сейчас увижу самодовольные лица.

— О, точно, — сказала мама, лукаво улыбнувшись. — Сегодняшний вечер будет особенным.

— Для рыцарей, — сказал папа. — Для определённого рыцаря.

— Я попрошу короля объявить меня сиротой, — предупредил я родителей. — Он согласится, так как считает меня ужасно крутым и потому что я будущий Королевский волшебник. И потом я вас прокляну. У вас появятся лишние пальцы. На лице.

— Обязательно сегодня вечером надень тот красный китель, — сказала мама, проигнорировав мои угрозы. — Он так хорошо подчёркивает цвет глаз и кожи. И те сшитые на заказ чёрные брюки. И не забудь начистить сапоги.

— И не стригись коротко, — посоветовал папа. — Оставь немного длины. Ты будешь выглядеть более солидно.

— Для пира, — ответил я, потому что отказывался верить, что родители неожиданно стали моими сутенёрами.

— Да, — ответили они, — для пира.

Стопроцентное сутенёрство.

— Очень много проклятий, — пробормотал я, обнял обоих и пообещал, что увидимся позже. Я направился обратно в замок, размышляя, хватит ли у меня времени перекусить, но всё-таки решил отдать предпочтение сну.

Из-за огромных мешков под глазами и размазанной по всему лицу грязи, я выглядел дерьмово. Я шёл, никого не трогал, ворчал под нос о родителях, Моргане и язвительных лучших друзьях, которые убили злого волшебника, чтобы меня защитить. А потом зевнул так широко, что аж челюсть хрустнула.

И конечно же, поскольку я выглядел ужасно и разговаривал сам с собой, как псих какой-то, я столкнулся с единственным человеком, с которым не хотел сталкиваться. Вот вообще никогда. Ладно, вру. Мне очень хотелось с ним встретиться, но когда я выглядел бы офигенно. Он сказал бы что-то вроде: «Привет, Сэм, я необычайно увлечён твоим хозяйством. Пойдём куда-нибудь, и я покажу тебе, каково это, когда твоим яичкам поклоняются».

Но сексуального столкновения не случилось. Я врезался лицом в грудь, определённо, из моих фантазий, махнул конечностями, издал сомнительно мужественный вопль и услышал удивлённое ворчание, слетевшее с губ, к созданию которых, должно быть, приложили руку сами ангелы.

Рыцарь Райан Фоксхарт. Скоро он станет рыцарем-коммандером Райаном Фоксхартом. Ах, самая сладкая грёза из всех грёз. Нынешний герой всех моих сексуальных фантазий. («О, кто тут плохой рыцарь? Ты плохой рыцарь. Ты вёл себя очень плохо, и я собираюсь поиграть с твоей дырочкой»).

Райан Фоксхарт удивлённо произнёс:

— Сэм.

И я ответил:

— Дык!

Потому что, очевидно, Рыцарь Сладкое Личико знал моё имя, и от такой невозможной мысли всякое знание веранийского языка вылетело из головы. И я испытал чувства. Сильные, смешанные чувства.

— Ты в порядке? — спросил он взволнованно. И я подумал, что, если у Райана и есть недостаток, то это его голос. Почему-то не такой глубокий, как должен быть у человека такого телосложения и роста. Но потом вспомнил, что у него совершенный голос, из всех когда-либо мной слышанных, и он всегда был таким мягким и тихим. Поэтому у Райана не было недостатков.

И, тут я понял, что моё лицо всё ещё прижато к его груди. Райан был на одну ступеньку выше меня, и пах потрясающе: потом и металлом, и лошадьми, и сеном, и травой, и листьями, и огнём и… мне нужно остановиться, пока мы не попали в неловкую ситуацию. Итак, безупречным движением, я резко отстранился, поскользнулся на лестнице и упал на каменную плитку, слегка ударившись головой. Моя жизнь не могла стать более неловкой.

— Вот блин, — сказал Райан откуда-то сверху.

Я открыл глаза, всё вокруг было слегка расплывчатым. Но вот в поле зрения появились самые красивые зелёные глаза из всех зелёных глаз в мире. Прядь волос свисала на лоб, и я понял, что, видимо, сильно стукнулся головой, потому что серьёзно подумывал о том, чтобы протянуть руку и её смахнуть. Я совладал со своим желанием и вовремя остановил руку, но из-за этого порыва без присмотра остался рот. Это единственное объяснение, почему я произнёс хриплым шёпотом:

— Ты слишком хорошенький, чтобы существовать в этом мире с нами простыми смертными.

Мне каким-то образом удалось удержаться от того, чтобы не назвать его Рыцарь Сладкое Личико. Но я был близко.

И Райан улыбнулся. Как будто я его развеселил. В нескольких сантиметрах от моего лица виднелись белые зубы, а в уголках глаз появились такие добрые морщинки, что мне захотелось запечатлеть каждую чёрточку в стихах, чтобы Райан улыбался мне всю оставшуюся жизнь. Барды будут петь ему дифирамбы веками.

— Кажется, ты ударился головой, — сказал Райан, и я почувствовал его дыхание на своём лице. Видимо, на завтрак у него были яйца и кофе. И почему этот запах такой сексуальный. Я никогда не смогу снова есть яйца с кофе без стояка. Райан навсегда испортил мне завтрак.

И мы просто пялились друг на друга. Наши лица были так близко. Я был волшебным созданием, поэтому без колебаний признал, что этот момент волшебный.

Но всё сразу закончилось, как только раздался другой голос:

— Вот ты где. Я ищу тебя повсюду. Какого чёрта ты делаешь на полу?

Я закрыл глаза и напомнил себе о своём месте.

Потому что у меня было место.

И уж точно не рядом с человеком, стоящим за спиной Райана.

Принц Джастин спустился по лестнице.

Принц Джастин, единственный сын короля.

Принц Джастин, следующий король, и я буду служить ему в качестве Королевского волшебника.

Принц Джастин, выглядящий так, словно высечен из мрамора любящими руками настоящего художника. Острые черты, красивое тело, мускулы и идеально уложенные элегантно струящиеся каштановые кудри, будто им не оставалось ничего лучшего, как позаботиться, чтобы принц Джастин выглядел лучше всех.

Принц Джастин, парень Райана Фоксхарта.

Презирающий меня Принц Джастин.

— Смотри-ка, кто у нас тут, — сказал Джастин таким тоном, словно наступил в кучу собачьего дерьма. — Какой сюрприз. Снова вляпался, да, Сэм? До нас доходили истории о твоей неосторожности. Это просто поразительно.

Я открыл глаза. Райан всё ещё стоял надо мной, но улыбка сменилась хмурым взглядом. Я хотел сказать, чтобы он вернул милые морщинки вокруг глаз, но каким-то образом мне удалось сохранить это вкусное замечание при себе. За такое Джастин мог бы меня казнить. А я меньше всего хотел быть казнённым.

— Оставь его в покое, Джастин, — сказал Райан. — Это моя вина. Я не смотрел, куда иду.

Абсолютная ложь. Потрясающе.

Райан отстранился. Я хотел сказать, чтобы он вернулся и заставил Джастина уйти, но потом решил, что за такое мне точно отрубят голову, и отпустил.

Я удивился, когда Райан подал мне руку и посмотрел на меня с серьёзным выражением.

К чёрту Джастина. Это вся близость, на которую я мог рассчитывать, и отказываться не собирался. Кожа была очень тёплой, а ладони мозолистыми и шершавыми. Райан усилил хватку и потянул меня, от чего мышцы на его предплечье напряглись. Очень привлекательно. Он тянул меня вверх, пока мы не оказались лицом к лицу. Не уверен, что вообще когда-либо был к Райану настолько близко. Меня ужасно позабавило, что я оказывается на пару сантиметров выше. И то, что Райану пришлось поднять глаза, чтобы встретиться со мной взглядом, несомненно, станет частью сценария в «Ты был плохим рыцарем», как только я доберусь до кровати.

«Чуть позже, я кончу, думая о тебе», — решил я, глядя на Райана. И покраснел, поняв, что выгляжу жутковато и ни капельки не жалею о своих мыслях.

Внезапно до меня дошло, что прошла по меньшей мере минута, а мы всё ещё стояли очень близко друг к другу. Райан не отпускал мою руку и, клянусь, собирался что-то сказать, когда у него за спиной Джастин саркастически кашлянул. Я быстро отдёрнул руку и отступил на три шага, оставив между нами приличное расстояние.

— Ты закончил, Сэм? — спросил Джастин. — Выглядишь просто ужасно. Может, стоит сначала привести себя в порядок, прежде чем снова выйти из комнаты. Я не хочу, чтобы люди думали, будто мой волшебник из трущоб.

Я стиснул зубы.

— Я из трущоб. — Я старался не смотреть на Райана. Не хотел видеть жалость в его глазах. Я не стыдился своего происхождения. На самом деле им гордился. И никто, даже Джастин, не заставит меня чувствовать себя из-за этого дерьмом.

Джастин приподнял бровь.

— Милорд, — добавил я.

— Ну что ж. Полагаю, тебе, вырванному из грязи и безвестности, и получившему всё и сразу, не понять испытаний и невзгод королевской семьи.

— Да, милорд.

Ах ты, заносчивый придурок!

— Может, хватит, — сказал Райан. Я быстро взглянул на него, и снова встретился с хмурым взглядом. Джастин подошёл и встал рядом с Райаном. Их пальцы были переплетены, и я смутился. Райану, вероятно, надоело, что я отнимаю у них с принцем время, поэтому отступил ещё на шаг. Мне не хотелось идти в свою комнату. Я хотел завалиться к Гэри, поскулить, порычать, заплести ему гриву и услышать, как он скажет мне, что-то вроде: «Джастин — огромный членосос, и ты намного красивее».

— Извини, — пробормотал я. — Я просто…

И развернулся, чтобы уйти.

— Сэм.

Я остановился и закрыл глаза. Напрягся и глубоко вдохнул, ведь уже второй раз Райан произносит моё имя. Это было просто потрясающе, но и уйти стало намного сложнее, и я пожалел, что встретился с Райаном Фоксхартом.

Я нацепил фальшивую улыбку и обернулся.

— Да?

Райан наблюдал за мной, поэтому я опустил глаза и уставился на свои ноги.

— Ты придёшь сегодня вечером? Это будет… особенным. Придёшь на пир?

И что, чёрт возьми, это было? Я удивлённо уставился на Райана. Он смотрел решительно. Джастин закатил глаза и выглядел невероятно скучающим.

— Да? Да. Хм. Я вроде как должен быть. Типа. Это необходимо. Из-за… ты знаешь. Дел волшебников.

Райан кашлянул.

— Ох. Хорошо. Ладно. Из-за дел волшебников. Точно.

Вау. Неужели я говорю как придурок?

— Не то, чтобы я не хочу идти, — поспешно добавил я. — Я определённо хочу. Хочу пойти. На пир. И всё остальное. Повышение? Твоё же? О, и ты молодец. — Я показал ему два больших пальца и тут же поёжился от того, как это было неловко.

— Как бы всё это ни было жутко интересно — сказал Джастин, — у нас с Райаном есть планы. В конце концов, сегодня важный день. Не то чтобы ты что-то об этом знал, учитывая, что даже не потрудился вернуться к назначенному времени. Когда я стану королём, кое-что изменится. Произойдут большие перемены.

Это угроза. Определённо. Я всерьёз задумался о том, чтобы заколдовать Джастина и расплавить его лицо, но каким-то образом смог сдержаться.

— Прошу прощения, милорд, что отнял ваше бесценное время.

Я снова поклонился и поспешил (читайте: убежал) прочь.

— Он был таким потрясающим, — сказал я, заплетая гриву Гэри. — Такой самоотверженный и удивительный, и от него пахло листьями, и думаю, что его брови должны объявить сокровищем Королевства.

— О боги, — пробормотал Гэри. — Это продолжается уже сорок семь минут.

— Я говорил тебе, что Райан знает моё имя?

— Шестнадцать раз.

— Ох. Он повторил его дважды.

— Святой член на палочке!

— Да, у него такой, — вздохнул я.

— А что случилось с твоими амбициями?

— До сих при мне, — сказал я, вплетая в косу, выращенные мамой, цветы шафрана. Они были фиолетовыми и подходили к краске, которую я нанёс на гриву Гэри перед тем, как начал её заплетать. — Мне просто нравится смотреть на красивые вещи. И хочу прикоснуться к ним губами.

— Ты хочешь лизнуть его яички, — сделал вывод Гэри, просто чтобы увидеть, как я плююсь и краснею.

— Заткнись, — выдавил я, потянув его за косу и заставив поморщиться.

— Не понимаю, почему бы тебе просто не сказать ему.

— Что я хочу лизнуть его яички? — пискнул я.

— Помимо всего прочего.

— Хм. Потому что он встречается с принцем? Моим будущим королём? Это само по себе уже достаточная причина, чтобы я в его присутствии держал рот на замке.

— Дорогуша, ты никогда не узнаешь, если не попробуешь, — тихо сказал Гэри. — У меня такое чувство, что ты удивишься полученным ответам.

Я нахмурился.

— Слушай. Я знаю, что ты пытаешься сделать. Что вы все пытаетесь сделать. Ладно? Я понял. Но это уже не смешно. Райан с тем, кто может предложить ему то, чего я никогда не смогу. Джастин — придурок, но он великолепен и очень богат, и у него эпичный нос, и я уверен, что его пенис просто гигантский. К тому же он будет грёбаным королём, а я — скромный ученик волшебника, который даже не может за себя постоять и попадает в плен каждый раз, когда ему разрешают самостоятельно выйти в мир. И я бы никогда и ни с кем бы так не поступил. Не желаю причинять боль. Это неправильно. А ты говоришь так, будто у меня есть шанс. Но его никогда не было, поэтому я буду сидеть здесь со своими наивными маленькими мечтами, которые ими и останутся, и однажды мои чувства к Райану исчезнут, и я смогу о нём забыть.

В конце всей этой тирады я уже тяжело дышал, а руки тряслись.

Гэри повернул морду и прижался носом к моей щеке.

— О золотце, — вздохнул он. — Ты себя недооцениваешь. Я обещаю тебе: ты рождён для великих дел, потому что все те желания, которые ты загадывал звёздам, в конце концов сбудутся. И ты встретишь человека, который покорит твоё сердце, и ты даже не вспомнишь Райана Фоксхарта.

— Ага, — пробормотал я и заплёл последнюю косу. — Готово.

— Как я выгляжу? — спросил Гэри, встав в непристойную позу.

— Как самый свирепый единорог на свете, — честно признался я.

— Ты слишком добр ко мне. А теперь я хочу, чтобы ты немного поспал. Сможешь добраться до своей комнаты?

Я пожал плечами и взглянул на свои пальцы. На кончиках была фиолетовая краска.

— Хочешь остаться со мной?

Я снова пожал плечами, потому что очень хотелось остаться с Гэри.

Поэтому он обнял меня, и я положил голову ему на шею. Гэри шептал мне на ухо приятные слова, пока я не задремал. И мне снились звёзды.

Глава 4

Ради тебя я проглочу всё что угодно

— Офигеть, малыш, — прокричал Гэри, как только я вошёл в холл. — Ты отпадно выглядишь.

Чертовски верно. После того, как я завалился к Гэри и пожаловался на свою жизнь, то решил послать всё и вся к чёрту. Я потрясный и эпичный, и никто не имел права заставлять меня чувствовать себя ничтожеством, даже принц Джастин. Поэтому я решил выложиться по полной.

Часть времени я провёл перед зеркалом, чтобы подстричь волосы по бокам и привести их в порядок. Я оставил немного длины на макушке и заколол пряди мягкой заколкой, которую купил на рынке. Теперь моя шея казалась длиннее, скулы выше. А глаза ярче. Я подмигнул своему отражению, и понял, что именно так и ведут себя недоумки, и поклялся больше никогда так не делать.

Я натянул чёрные брюки, которые выгодно подчёркивали мою задницу. И, видимо, мои яйца, потому что было очень тесно. «Интересно, сколько будет неловких разговоров?»

Я надел красный китель, который предложила мама, туго затянул его на талии. Рукава плотно облегали мои плечи и руки.

Я даже начистил до блеска сапоги.

Излишне говорить, что когда за мной пришли, я выглядел как элитная проститутка.

— Я бы позволил тебе остаться на ночь и даже предложил бы позавтракать, — сказал Гэри.

— Это… странно мило, — признался я. — Спасибо. Я бы тоже съел тебя на завтрак.

Гэри вздохнул.

— Жаль, что ты похож на мою старшую сестру. А то мы могли быть не просто друзьями.

Я прищурился, глядя на него.

— Старшую? Тебе семьдесят шесть!

— Ну ты и шлюшка, медвежонок, — сказал он. — Теперь твоя очередь сказать мне, как потрясающе я выгляжу. — Гэри запрыгал вокруг меня.

— Ты совсем не выглядишь на семьдесят шесть, — сказал я.

Он уставился на меня сердитым взглядом.

— Попробуй-ка ещё разок.

— Ты прекрасно выглядишь.

— Я знал, что ты не бесполезный.

— Радость-то какая. Подпитывать твоё эго — цель моей жизни.

— Только не чихай и не пукай сегодня, хорошо? Твои брюки такие узкие, что я почти уверен, что они порвутся. И образец товара получит не только Рыцарь Сладкое Личико, чего нам бы очень не хотелось.

Я застонал от досады.

— Если присмотреться, то можно увидеть всё. Будто я рекламирую обрезание.

Гэри вперился взглядом в мой пах. Довольно неприятно, когда твой лучший друг-гей-единорог так напряжённо изучает твой пенис. Наконец Гэри вынес вердикт.

— Очень хороший член.

— Спасибо. — Потому так и есть.

— Но меньше моего.

— Прощай самоуважение и нежные чувства. Приятно было познакомиться.

— Тьфу, — сказал Гэри. — Рыцарь Сладкое Личико не знает, кто его поимеет.

— Пф, ему не сложно будет узнать своего парня.

— Хочешь, я его растопчу?

— И хотя преднамеренное убийство члена королевской семьи звучит довольно устрашающе, я всё равно не хочу быть причиной смерти будущего короля. Это противозаконно. Вроде как.

— Могу сделать так, чтобы всё выглядело как несчастный случай, — сказал Гэри. — Я раньше уже так делал.

— Напомни мне никогда тебя не злить.

— Ты меня бесишь всё время.

— Вплоть до убийства? — уточнил я.

— Я никогда тебя не убью, — заверил меня Гэри. — Покалечу, да. Но не убью.

— Большинство людей считают тебя милым и пушистым. Как же они ошибаются. — За Главными дверями было шумно, а значит в тронном зале довольно много гостей. Я попытался заглянуть в щель между дверьми, но ничего не увидел. Нужно отдать должное мастерам.

— Просто скажи, когда, — сказал Гэри. — Остальное моя забота.

— Заманчиво. Но нет. Меня даже не волнует глупый Райан Фоксхарт и его дурацкие великолепные руки или его невыносимо идеальный парень. Сегодня мой вечер.

— Я рад, что ты так думаешь, — сказал Морган, подойдя сзади. — Это многое упростит.

Я повернулся к своему наставнику. На нём была тёмно-синяя мантия, украшенная аккуратно вышитым на спине королевским гербом. В бороду Морган вплёл цветы, такие же, как у Гэри. Они были абсолютно очаровательны, и мне пришлось сдержаться, чтобы не ущипнуть Моргана за щёки и не вздохнуть от умиления. Ему не нравилось, когда я так делал.

Но погодите-ка.

— В смысле упростит? — уставившись на него, я прищурился.

Морган пожал плечами.

— Ты же сам сказал, что сегодняшний вечер целиком посвящён тебе. Что-то мне подсказывает, что твоё желание осуществится.

— Морган, клянусь богами, если ты…

На то хитрый волшебник ушёл от ответа.

— О, смотри. Нас зовут.

И действительно. Главные двери распахнулись, зазвучал звук горнов, и в тронном зале воцарилась тишина. Тысячи пар глаз замерли на нас. Я всегда ненавидел эту часть церемоний.

Мы прошли по центру зала, под ногами лежал вышитый красный ковёр. Наверху ярко горели фонари, и стены были увешаны красными и синими знамёнами — цвета рыцарей Верании.

Мама и папа сидели в первом ряду, Тигги рядом с ними, возвышаясь над всеми остальными. Родители широко улыбнулись мне, и Тигги довольно громко сказал: «Мне нравиться твои брюки». Вокруг послышалось хихиканье, и я заметил несколько одобрительных взглядов, и конечно же, покраснел и чуть не споткнулся о собственные ноги. К счастью, Гэри царственно скакал рядом, и я положил руку ему на шею.

Морган лишь закатил глаза.

Несметное количество раз я стоял перед большой толпой. Но почему-то именно сейчас чувствовал себя неловко. Может, потому что на меня смотрело больше глаз, чем обычно. Я старался придумать, как незаметно прикрыть промежность, не привлекая к ней внимания, но в голову ничего не приходило.

Следом за нами в боковые двери вошли рыцари. Они выстроились вдоль стен тронного зала, сверкая доспехами, отполированными щитами и наточенными мечами. Я не видел Райана, но, и разумеется, не искал его специально, так что это не имело значения.

— Он войдёт после короля, — прошептал мне Морган.

— Даже не представляю, о ком ты говоришь, — прошептал я в ответ.

— Лжёт, — прошептал Гэри. — Это видно, он вспотел.

И прежде чем я успел выдать убийственно остроумный ответ («У тебя потное всё тело!»), толпа поднялась со своих мест, а рыцари вытянулись по стойке смирно. Объявили Славного короля Энтони Веранийского и его сына, Великого принца Джастина Веранийского.

— Он не такой уж и великий, — пробормотал я.

— В лучшем случае заурядный, — согласился Гэри. — Но волосы у него просто сказочные.

— Да, если тебе такие нравятся.

— Большинство людей любят его волосы, — сказал Морган. — Кудрявые. О таких все мечтают. А теперь заткнись!

Король был одет в длинные развевающиеся одежды, сшитые из лучших материалов, и вышитые по краям, красными и синими драгоценными камнями. Корона была одновременно и яркой, и нелепой: золото, бриллианты, рубины и сапфиры. Однажды, король напился яблочного вина и позволил мне её подержать. Корона весила килограмм шесть. В сочетании с двухкилограммовым скипетром правитель выглядел как владелец борделей, а не король. Я сказал ему об этом, когда сам напился яблочного вина. Король так смеялся. Не каждый день его называют сутенёром. А яблочное вино обманчиво крепкое.

Подходя к трону, король увидел, что я рядом с Морганом, и мне подмигнул. Естественно, опустив все светские манеры, я непристойно подмигнул в ответ. Я мог оценить взрослого мужчину. В конце концов, у меня были глаза. Король Энтони высокий, с широкой грудью и длинными завивающимися усами. Мы с Гэри согласились, что король однозначно трахательный.

— Сэм, — сказал правитель, стоя перед своими людьми. — Рад, что ты вернулся целым и невредимым.

— А были сомнения, мой король? — спросил я.

Он ухмыльнулся.

— С тобой? Никогда нельзя быть уверенным.

— Вы делаете мне больно.

— Ха, уверен, что Морган лучше справляется с этой ролью. Когда ты наконец вернулся, мне показалось, что он бормотал что-то о том, чтобы тебя выпороть.

— Вполне подходящее наказание, — согласился Морган.

— Лучше бы я остался в той пещере.

— И Гэри, — тепло сказал король. — Ты словно солнце в пасмурный день.

— Похоже, ваши усы будут щекотать, — сказал Гэри. — Они стали длиннее.

— И толще, — добавил король.

— Меня сейчас стошнит, — пробормотал я. — Я так и не понимаю всю эту фигню с флиртом.

— Заметно, — сказал Гэри.

— Я имел в виду между вами двумя. Кто-то сегодня перед пиром определённо принял ванну дерзости.

— Это просто обоюдное согласие в отношении эстетических качеств друг друга, — сказал король.

— Да, а ещё вы выглядите как идеальный Папочка, — добавил Гэри.

Джастин издал странный звук, и я поднял глаза. Принц смотрел на нас. Точнее на меня. Я улыбнулся в ответ. Он нахмурился ещё сильнее.

— Может, нам пора перейти к сути нашего празднества? — спросил Морган с раздражением. Пожалуй, он был прав. Мы очень легко отвлекались, даже если на нас смотрели тысячи людей, определённо, прислушивающихся к каждому нашему слову.

Итак, король развернулся к своим подданным и произнёс длинную и заковыристую речь о единстве, любви и могуществе Верании, бла-бла-бла и о чём-то ещё. Я слышал всё это уже миллиард раз, так что было легко отключиться. Я оглядел толпу, выискивая знакомые лица друзей и врагов. Не все в Верании ценили магию. Некоторые заходили так далеко, что видели в ней порождение зла, дар демона, но их было мало. Мы жили в более современную эпоху науки и свободной любви.

Но в зале было много тех, кого я не ожидал увидеть. Обычно на такие церемонии приезжали старые и богатые, высший слой общества с их причудливой одеждой и липкими духами.

И они присутствовали в зале.

Но сегодня было больше молодёжи.

И большинство из них — мужчины.

Сыновья тех самых старых и богатых.

Что-то здесь не так.

Только когда я услышал имя Райана, снова прислушался, потому что король говорил о храбрости и самоотверженности, доброте и заботе, и что в двадцать пять Райан станет самым молодым рыцарем-коммандером в истории.

— Он — истинное определение рыцарства, — сказал король Энтони. — От сверстников до старших по званию…

— И твоего пениса, — прошептал мне Гэри.

Я тихонько пнул его по ноге. Он фыркнул оранжевыми блёстками.

— … рыцаря Фоксхарта не раз хвалили и выделяли за мужество и доблесть перед лицом казалось бы неукротимых препятствий.

— Я бы его сам укротил, — прошептал мне Гэри.

Я молча ударил его кулаком в шею.

А потом объявили рыцаря Райана Фоксхарта, и толпа повернулась к Главным дверям. Они открылись, и я почти уверен, что запел хор ангелов, и, по крайней мере, четырнадцать женщин в комнате спонтанно забеременели, потому что, чёрт побери.

Доспехи Райана были новыми, украшенными линиями красного камня поперек нагрудника, что означало звание коммандера. Его тяжёлый меч висел на боку. А щит был пристегнут к спине. Глаза широко раскрыты, а волосы зачёсаны назад. Райан был совершенно и по-настоящему красив.

— Он, конечно, хорошо вылизал свои доспехи, — прошептал Гэри.

— Я бы его сам вылизал, — прошептал я в ответ, потому что мою решимость забыть Райана унесло ветром. Я хотел бы шлепнуть его по заднице, потому что он был горяч, как чёрт.

Морган пнул нас обоих.

Райан шёл грациозно и уверенно, но я уже хорошо его изучил. Напряжённая линия челюсти. Руки по швам. И он еле заметно запинался.

Райан нервничал.

И это было очаровательно.

И почему-то он смотрел на меня.

И только представ пред королём отвёл взгляд.

Ведь это же король.

Я даже растерялся. И уверен, что вспотел в своих узких брюках.

— Сегодня очень странный день, — прошептал я Гэри.

— Думаю лучше подойдёт слово «жаркий», — ответил он. — Сегодня очень жаркий день.

А потом Райан посмотрел на короля, опустился на одно колено и склонил голову.

— Отлично смотрится, — прошептал мне на ухо Гэри. — Прямо там, где ему и место.

Я поперхнулся языком. И слюной. И воздухом. И довольно громко кашлянул. И звук эхом разнёсся по каменному тронному залу.

Все повернулись ко мне.

— Извините, — сказал я, помахав рукой. — Простите. Жук залетел в рот. Но я проглотил. Виноват. Пожалуйста, продолжайте с… рыцарскими… делами.

Гэри хихикнул.

Джастину определённо было не смешно.

Мои родители закрыли лица руками.

Тигги показал мне большой палец.

Морган, казалось, смирился со своей судьбой.

Король Энтони смотрел на меня ласково.

Райан же взгляд от пола не отводил и старался не улыбаться. Я хотел сказать ему, что проглочу всё, что угодно, лишь бы увидеть его улыбку, но понял, что такие слова не для церемонии повышения. Так что я сдержался и переключился на мысленные поиски заклинания, которое поможет мне стереть из памяти всех присутствующих последние четыре минуты. Я не знал, есть ли у нас в лаборатории орлиный глаз. Полагаю, в той истории с огненными гекконами мы использовали его в последний раз. Чёртовы огненные гекконы.

В конце концов, убедившись, что я не собирался делать ещё что-то совершенно глупое, от меня отвернулись.

Король Энтони повернулся к Райану, вытащил свой меч, и властью данной королевством Верании и бла-бла-бла провозгласил Райана Фоксхарта рыцарем-коммандером восьмого отряда. Моё сердце сбилось с ритма. Потому что восьмой отряд обеспечивает безопасность Его Высочества. Личная стража короля. И принца.

И королевского волшебника.

И любого ученика волшебника.

Я в заднице.

Клятва королю — самое важное для рыцаря. Это значит, что он отдаёт ему свою жизнь. Клятвы нарушались редко, а если всё же такое случалось, то только из-за чрезвычайных обстоятельств. По сути, Райан отдавал королю себя. И поскольку я, вообще-то, часть королевского двора, значит он делает тоже самое и для меня.

По большому счёту-то.

Все стоя приветствовали рыцаря-коммандера Райана Фоксхарта, а он улыбался своей дурацкой улыбкой, кривой и сладкой, буквально заставляя моё сердце танцевать. Тем более Райан смотрел на меня. Я тут же решил, что у него фантастический подбородок, а лоб — самый лучший в мире. А ещё? Мышцы. (Не то чтобы я разглядел их под рыцарскими доспехами, но у меня очень живое воображение, и мне не стыдно им пользоваться). Райан повернулся к ликующей толпе, улыбка была уже не такой яркой.

А потом король одну за другой сбросил две ошеломляющие новости, и я бьюсь об заклад, что они заставили всех в радиусе шести километров потерять дар речи.

Первая?

— Я рад сообщить, что сегодня мой единственный сын, Великий принц Джастин Веранийский, попросил руки нашего нового рыцаря-коммандера. И я с большой гордостью дал своё благословение. Как только принц Джастин займёт трон, Райан станет королём-консортом Верании.

Все ахнули.

— Какого хрена? — спросил Гэри.

Мои родители выглядели расстроенными.

Тигги выглядел кровожадно.

Принц широко улыбался.

Морган нахмурился.

Райан побледнел.

Наступила тишина.

Поэтому, не обращая внимания на свои чувства, хотя моё сердце разрывалось на части, я первым нарушил молчание. Потому что так поступают потрясающие люди. Они делают шаг вперёд и следят за тем, чтобы всё шло по плану. Поэтому я сказал:

— Ур-р-ра.

Прозвучало не очень радостно.

Я решил пойти другим путём.

И начал медленно хлопать.

Никто не присоединился. Люди определённо не понимали намёка.

Я прочистил горло.

И попробовал ещё раз.

— У-у-ра-а.

Получилось более правдоподобно.

Я снова начал медленно хлопать.

Злобно глядя на присутствующих.

В конце концов, люди поняли суть и присоединились. Аплодисменты были не такими громкими, как следовало бы, хотя откуда, чёрт возьми, мне знать. Я был слишком занят сочинением грустных баллад о неразделенной любви и планированием жизни, где моя рука станет моим парнем.

Так было до тех пор, пока король не объявил вторую новость.

Роковую.

Король радостно улыбнулся.

— И к счастью, как раз к празднику вернулся наш Сэм Безграничный. Учитывая романтическую атмосферу, я тайно закинул удочку и пригласил самых завидных холостяков Локс-Сити, чтобы Сэму повезло в любви также, как моему сыну и будущему зятю. Сразу после пира откроется бальный зал, и мы будем танцевать всю ночь напролёт, и всё во имя романтики. Вам лучше поторопиться, мальчики! Я уверен, что сегодня вечером многие захотят потанцевать с Сэмом. Вы видели эти брюки? Если бы я переметнулся на ту сторону, я сам бы его заарканил!

Явно довольный собой, король громко рассмеялся.

Вот засранец.

Публика снова ахнула.

И многие уставились на меня с вожделением.

— Какого хрена? — спросил Гэри.

Мои родители выглядели потрясёнными.

Тигги смутился.

Принц просто светился.

Морган наблюдал за мной настороженно.

А Райан?

Что ж.

Он встал. Сделал шаг в мою сторону. Остановился. Склонил голову.

Кто-то в зале прокричал: «Ур-р-ра».

А потом Райан начал медленно хлопать.

Глава 5

Я не хочу танцевать с прахом твоей бабушки

Я вытолкнул Моргана из тронного зала, Гэри и Тигги потащились за мной.

— Ты об этом знал? — кипя от злости, спросил я наставника. — Ты выжил из ума?

— Я совершенно не понимаю, о чём ты говоришь, — ответил Морган. — И даже если бы знал, ты же сам сказал, что сегодня твой вечер.

— Что случиться? — спросил Тигги.

— Король хочет, чтобы Сэма покрыли мужским нектаром, — ответил Гэри.

— О, — сказал Тигги. — Твой цветок сорвать?

— Никто не сорвёт мой цветок!

— Вот именно, если ты и дальше продолжишь так называть девственность, — заметил Гэри.

— Не время, — проворчал я, затем снова посмотрел на Моргана. — Ты. Ты. В такой заднице. У меня даже нет слов, чтобы описать в какой ты заднице.

— И всё же ты продолжаешь говорить, — сказал Морган.

— У меня нет настроения для твоих выкрутасов!

Морган вздохнул.

— Неужели всё так плохо? Король просто хочет, чтобы все были счастливы. Он рад за Джастина. И ты же знаешь, что король считает тебя своей семьёй и хочет счастья для тебя.

— А как же ты? Ты волшебник короля на протяжении всего его правления. И был волшебником его отца. Почему бы тебя не сделать счастливым?

Морган пожал плечами.

— Всё просто. Я асексуал.

Я моргнул.

— Кто?

— Асексуал. Меня не привлекает секс. Я предпочитаю эмоциональную связь, которая у меня есть, а не интимную, без которой можно легко обойтись.

Я кивнул.

— Ага. Звучит отлично. Я тоже асексуал. Давайте объявим об этом прямо сейчас, чтобы вечер побыстрее закончился. — Я направился обратно в тронный зал, но Морган схватил меня за шиворот и потянул обратно.

— Ты не асексуал, Сэм.

— Не осуждай меня! Ты не можешь указывать мне, как жить! Позволь мне расправить свои прекрасные крылья, чтобы я мог взлететь.

— Не асексуал, — сказал Гэри Моргану. — Ему снятся эротические сны, и он неприлично стонет про волосатую грудь.

— Это было всего раз.

Ладно, больше шести раз.

— Больше шести, — поправил Гэри, и я решил, что нам определённо нужно установить какие-то личные границы.

— Подлый предатель!

— Голый Райан Фоксхарт в ванне с фруктами и сливками, — добавил Гэри.

— Вау, — выдохнул я, потому что вау. Потом я покачал головой. — Чёрт возьми!

— Это было слишком просто, — сказал Гэри.

— Так ты знал про вечер? — спросил я Моргана.

— Нет, — тихо ответил он. — Сэм, я бы никогда так с тобой не поступил. Знаю, что… некоторые чувства… глубже других. Я тоже был удивлён. Король не обязан спрашивать моего совета во всём.

— Пф, — усмехнулся я. — Чувства. У меня нет чувств.

У меня было так много чувств. И ни одного приятного.

Внезапно Морган меня обнял. Это было таким редким и нелепым событием, что у меня не осталось выбора, и я обнял наставника в ответ.

— Я не стану тебя заставлять, Сэм. Я давным-давно пообещал себе, что тебя не будут ни к чему принуждать. Но иногда, ради блага королевства, мы должны принимать решения, которые нам не нравятся. Итак, мы можем либо уйти и спрятаться в лаборатории, либо с высоко поднятой головой вернуться в зал и показать всем, что Сэм Безграничный не тот человек, которого можно приручить.

— Ты красноречивый засранец, — простонал я.

Я выбрал второй вариант. Изобразив на лице улыбку, я вошёл в тронный зал.

Жизнерадостная и весёлая толпа. Люди во всю смеялись, ели и пили. Идея с алкоголем казалась потрясающей, и я решил, что сначала нужно выпить. И держаться этого плана до конца вечера.

Но наткнулся на сплошную стену из мужчин.

— Это очередь к шведскому столу? — спросил я Гэри.

— Можно сказать и так, — ответил он. — Если шведский стол — это ты.

— Божечки, — прошептал я, потому что Гэри прав. Мужчины выстроились передо мной, терпеливо ожидая своей очереди. По крайней мере, около двадцати парней желали со мной поговорить.

— Мне нужно очень много алкоголя, — пробормотал я.

— Будет сделано, — сказал Гэри и ушёл, оставив Моргана в качестве моего компаньона. То, что мне двадцать, очевидно, ничего не значит. Моё положение требовало, чтобы кто-то старший постоянно приглядывал за мной пока я общаюсь с ухажёрами. Как бы глупо это ни звучало.

— Эм, привет? — поздоровался я с первым парнем в очереди, потому что меня явно не собирались оставлять в покое, а я хотел поскорее со всем покончить. Он был высоким и мускулистым, со шрамом от подбородка до уха, который, на мой взгляд, делал парня ещё привлекательней. Жаль, что этот потенциальный жених смотрел на меня, как на кусок мяса.

— Сэм Безграничный, — промурлыкал он, взял мою руку и, поклонившись, поцеловал. И, кажется, коснулся кожи языком. — Для меня будет честью, если я стану твоим первым партнёром… по танцам. — А потом парень подмигнул. Наверное, это должно было выглядеть игриво и соблазнительно, но я абсолютно уверен, что он меня домогался.

— Ладненько, Капитан Сексуальное Домогательство, — сказал я и отдёрнул руку.

Он шагнул вперёд и начал на меня наступать, я закатил глаза, потому что серьёзно? Серьёзно? Я чарующе улыбнулся и произнёс:

— Ты же понимаешь, что лёгким движением руки я могу превратить твой член в вагину?

На самом деле я не мог, но парень этого не знал.

Он широко распахнул глаза и сделал шаг назад.

— Я не хочу с тобой танцевать, потому что ты омерзительно приставучий. Всё дело в глазах.

Где-то позади меня фыркнул Морган.

Капитан Сексуальное Домогательство ушёл с сердитым лицом, бормоча что-то о том, что я чопорная сука.

Как грубо.

Второй, третий и четвёртый кандидаты пытались подарить мне подарки.

Морган поперхнулся за моей спиной, когда третий парень передал мне прах своей бабушки и произнёс:

— Я хочу, чтобы она была у тебя. После того, как мы поженимся, нас станет трое. Тебе нужно привыкнуть к её весу, так как она всегда будет рядом.

— Ты невероятно странный.

Он улыбнулся мне и сказал, что его бабушка любит вальс, и поэтому тоже будет с нами танцевать. Но потом, кажется, приревновал меня и заявил, что ему не нравится, когда с ней танцуют другие.

Я вернул ему бабушку и сказал, что не хочу вставать между ними, и, может, будет лучше, если они потанцуют друг с другом. Парень с облегчением кивнул.

Я сделал мысленную заметку позже найти короля Энтони и надрать его королевскую задницу.

Гэри вернулся с бутылкой яблочного вина и потащил меня прочь от толпы. Мне снова понравился Гэри. И стал нравиться ещё больше после того, как я опрокинул две кружки вина. О чём не преминул сказать присоединившимся к нам Тигги и моим родителям.

Гэри фыркнул:

— Ты совсем не умеешь пить.

Я рассмеялся, потому что он самый смешной единорог, которого я знал.

Гэри напомнил, что он единственный знакомый мне единорог.

Как-то я спросил, могу ли встретиться с его родителями. И каким-то образом это привело к десятиминутному разговору о поездке его родителей на свингер вечеринку. Я сказал Гэри, что не хочу принимать участие в групповушке с его родителями, потому что не хочу стать ему мачехой. Я также сказал своим родителям, что если когда-нибудь узнаю, что они участвовали в подобных вечеринках, то отправлю их в темницу.

Мама ответила, что даже не мечтает об этом, потому что не хочет какать в ведро. Что незамедлительно вызвало воспоминания о старых добрых временах. Пока кое-что другое не всплыло в моём мозгу.

— Мужчина лизнул мне руку, — признался я маме и папе, вино уже начало развязывать мне язык.

Папа поморщился и прокомментировал:

— Звучит не очень приятно.

— Если бы ты попытался лизнуть мне руку, когда ухаживал за мной, я бы велела mamia бросить тебя в огонь, — сказала ему мама.

— Так жестоко, — прошептал я. Мои родители были жестокими.

— Какой именно? — спросил Тигги. — Я крушить его.

— Мои любимые готовы убить за меня, — громко объявил я.

Парни, стоявшие в очереди, нахмурились. Сквозь звуки пира я услышал громкий лающий смех и увидел короля, сидящего с Джастином и Райаном. Джастин улыбался отцу, а Райан наблюдал за Джастином. Я был слишком далеко, чтобы разглядеть, но, вероятно, Райан смотрел на своего жениха с любовью и обожанием и совершенно не мог дождаться, когда они поженятся и родят своих детей, которые в конечном итоге станут самыми красивыми созданиями на свете. В конце концов захватят всю Веранию и отправят всех менее красивых людей в лагеря, где их заставят выполнять тяжёлую работу, например, рубить деревья и чистить картошку.

— И я только что сказал всё это вслух, да? — спросил я, увидев, что моя маленькая банда чудиков уставилась на меня. Они кивнули, и я сказал: — Мне всё равно. Гляньте! У меня всё в порядке. У меня узкие брюки и отличная причёска. Остальное неважно. — И мне поверили, даже несмотря на невнятные слова.

— Может, немного воздержишься от вина? — предложил Морган, забирая третью кружку.

— Спасибо, что рассказал мне о своей асексуальности, — серьёзно произнёс я. — Ты для меня как солнце и луна, и я хочу, чтобы ты знал, что мы можем делиться друг с другом всем. Раз уж ты открыл мне тайну, я открою тебе свою. В нашу первую встречу, когда я произнёс «Флора Бора Слам» … я это выдумал.

— Неужели?

— Прям из головы взял. Знаю, что это звучит правдоподобно, но я не могу продолжать жить, не сказав тебе, что понятия не имел, что делаю.

Я увидел, как губы Моргана дрогнули.

— Совсем пить не умеешь.

— Я заставляю тебя улыбаться, — сказал я с благоговением. — Я буду хорошо ухаживать за Ра… парнем. Парнем, который не рыцарь. И который знает, что я существую, и ценит мои качества и внешность.

— Ну, работой ты себя обеспечил, — заверил меня Морган, развернул и подтолкнул к толпе.

— Да-да. Не хотелось бы разочаровывать будущего мистера Сэм Безграничный. Привет, мальчики! Папочка вернулся. Вы все, как один, можете вздохнуть с облегчением.

Они не вздохнули с облегчением. Некоторые выглядели довольно напуганными.

Алкоголь делал всё проще.

И полагаю, это не повредило следующему парню в очереди, он был лучше всех предыдущих. Его звали Тодд, и он был графом, или герцогом, или кем-то ещё. И он сказал:

— Я бы пригласил тебя на танец, но не умею танцевать, так что, может, мы просто постоим рядом и завяжем неловкий разговор.

Я посмотрел на него изумлённо.

— Чувак. Задаёшь низкую планку чтобы соответствовать реальным ожиданиям.

Он нервно пожал плечами.

— Это лучше, чем перехвалить себя и оттоптать тебе ноги.

У Тодда были большие уши торчком. Каштановые волосы, карие глаза и коричневые веснушки, и я выложил ему всё это, потому что чувствовал, что он должен знать.

Парень сказал, что итак в курсе.

— А теперь нам надо потанцевать.

Кровь отхлынула от его лица.

— Ты даже не отошлёшь меня, как остальных?

— Ты этого хочешь?

Тодд сглотнул.

— Возможно? Потому что я хорош только в неловких разговорах. А что, если я случайно споткнусь, упаду и собью тебя с ног, а потом ты превратишь меня в кипящий чайник?

— О боги, — простонал я.

— Ты способен на такое!

— Ты меня боишься!

— Гм, да? Многие люди тебя боятся. Ты очень пугающий.

Я посмотрел на Моргана, который, как я знал, боялся того, что сейчас может произойти.

— Я жутко крутой ублюдок, — гордо заявил я.

Морган вздохнул.

— Да-да. Даже очень.

Я оглянулся на Тодда.

— Обещаю, что не стану насылать на тебя Чёрную Смерть и не буду превращать тебя в кипящий чайник. Пока ты наступаешь мне на ноги, ты можешь рассказать все сплетни обо мне.

Тодд простонал:

— О нет.

Пока Морган не видел, Гэри налил мне ещё яблочного вина.

— Смотри, чтобы тебя не стошнило, — предупредил он.

— Иногда мне просто хочется подуть в твой живот имитируя пуканье, чтобы услышать твоё ржание, — ответил я.

— Пожалуйста, больше никому такое не говори, — сказал Гэри.

— Даже Капитану Сексуальное Домогательство?

— Особенно Капитану Сексуальное Домогательство.

— Я пойду танцевать, — крикнул я шёпотом.

Король взмахнул рукой и звук горнов ознаменовал начало бала. Я сразу же подошёл к правителю. Поклонился так низко, как только мог в своём состоянии и попросил потанцевать со мной.

Король рассмеялся, снял мантию и, взяв меня за руку, повёл на танцпол.

— Мне нравятся манжеты на вашей рубашке, — сказал я. — Но это единственное, что мне сейчас в вас нравится.

Король Энтони начал вальс, и я был достаточно любезен, чтобы позволить ему вести. Почти.

— Ты злишься, — сказал король по-доброму улыбаясь.

— По-моему, я только что так и сказал.

— Я хочу, чтобы ты был счастлив.

— Я счастлив.

Большую часть времени.

— Счастливее, — добавил он.

— Я самый счастливый человек в королевстве.

— Правда?

— Хватит. Я много выпил. Никакого анализа. Ты в курсе, что один из парней лизнул мне руку? Потому что ты сказал, что я хочу, чтобы он сорвал мой цветок.

Король споткнулся, но изящно поправился, как это обычно делают монархи.

— Уверяю, никогда такого не говорил.

Энтони слегка покраснел.

— Он всё равно лизнул мне руку.

— Кто это был?

— Капитан Сексуальное Домогательство. Не знаю. Шрам на лице. Хищные глаза.

— Ах, герцог Уоллер с Внешних Берегов. Очень жаль, правда. Мне его так рекомендовали.

— Я бы рекомендовал его для эвтаназии. И даже знать не хочу, какие условия ты выдвинул чтобы отсеять неподходящих.

— Не было никаких условий. Я просто приказал на стене туалета каждой таверны в радиусе ста километров разместить твои параметры, а также дату и время бала. Проверки не было.

— Помнишь, как однажды я рассмеялся над твоей шуткой?

Король улыбнулся.

— Помню.

— Сейчас вот совсем не смешно.

Правитель рассмеялся за нас обоих.

Я прикусил губу. И все же спросил.

— Джастин, — Райан, — счастлив?

Улыбка короля смягчилась.

— Думаю, да. Любовь может сделать человека счастливым. Только посмотри на них.

И я посмотрел. Не хотел, но всё же. Они были одного роста и грациозно танцевали на другом конце зала. Я абсолютно уверен, что рука Джастина касалась задницы Райана, на которую я совершенно точно не пялился. Райан снял доспехи и надел белые брюки и чёрные сапоги до колен, будто собирался на прогулку верхом. Чёрный сюртук туго обтягивал его грудь и руки. Да, Райан с Джастином и правда выглядели счастливыми. По большей части. Возможно. Я никак не мог понять выражение лица Райана.

Он, должно быть, почувствовал, что мы за ними наблюдаем, потому что оглянулся и поймал мой взгляд. Снова нахмурился, и я быстро отвернулся.

— Наверное, — наконец сказал я.

— Он делает моего сына счастливым, — добавил король. — И я надеюсь, что Джастин сможет сделать счастливым его. Прошло много времени с тех пор, как я видел улыбку Райана.

Странно. Потому что я видел её несколько раз. Сегодня вечером. И утром.

— И всё равно не понимаю, при чём тут я.

Король вздохнул.

— Сэм, с того самого дня, как Морган привёл тебя в замок, я знал, что в тебе есть нечто особенное. Сейчас речь не о твоей магии или о том, кем, по мнению Моргана, ты когда-нибудь станешь. Я о твоём большом сердце. Ты так много можешь дать людям, и думаю, что иногда ты прячешь свою доброту и отзывчивость за остроумием и яркими словами. Я хочу, чтобы ты нашёл того, кто заставит тебя почувствовать себя полноценным, кто позволит тебе расслабиться и просто быть самим собой.

— У меня есть ты, — честно сказал я. — И Морган. И родители, и Тигги, и Гэри. Кто ещё мне нужен?

— Тот, кого ты сможешь назвать своим.

— У меня есть амбиции, — слабо произнёс я.

— Просто попробуй, и я приму твоё предложение и оплачу дополнительных учителей для трущоб.

Я прищурился, глядя на короля.

— Ты жулик.

Он улыбнулся мне.

Мы с королём продолжали танцевать.

Я потанцевал ещё с некоторыми претендентами. Король хотел, чтобы я попробовал, и я ни за что его не подведу. Он столько всего сделал для меня и моей семьи.

Но это не означало, что я так легко позволю ему увильнуть.

Танцевать с претендентами было неловко и странно. Я обнаружил, что правда ненавижу танцевать с незнакомцами, ведь они суют нос в чужие дела, поэтому я заполнял тишину яркими описаниями того, как у нас будет, по крайней мере, десять детей, и что я знаю заклинание, которое позволит нам забеременеть, чтобы мы могли по очереди выкакивать младенцев. Уверен, что к концу танца, парочка парней уже сбежала. Скатертью дорога.

А потом подошёл Тодд со своими ушами и нервозностью, бормоча о том, что он даже не может понять, как можно выкакивать младенцев, и я подумал: «Ладно. Почему бы и нет?»

Я пьян и безрассуден. Так почему бы и нет? Я выглядел хорошо (в основном). Чувствовал себя хорошо (вроде как). Почему, чёрт возьми, нет?

— Потанцуй со мной, — сказал я, подняв брови.

Тодд покраснел.

— Ты танцевал с королём.

— Мне пришлось. Нужно было его отчитать.

Тодд выглядел испуганным.

— Ты лишишься головы!

Я закатил глаза.

— Да, здесь такое часто происходит.

— Я не умею танцевать. Я же говорил. Помнишь про неуклюжесть? Это неловко.

Я пожал плечами.

— Тогда потанцуй со мной неловко.

Возможно, мне показалось, но я увидел намёк на улыбку. И, даже может, это была милая улыбка.

Тодд поклонился мне, и я рассмеялся.

Он взял меня за руку и повёл на танцпол.

Казалось, парень не знал, куда девать руки.

Поскольку мне нравилось видеть, как он краснеет, я сказал:

— Куда угодно.

Тодд весь покраснел, но одну руку положил мне на спину, а другой слегка сжал мои пальцы, и мы начали.

Он наступил мне на ногу.

— Что ж, прекрасно, — сказал я.

Я начал отсчитывать ритм вальса.

Уставившись на наши ноги, Тодд последовал за ритмом.

Песня закончилась, началась другая, и я произнёс:

— Ты ещё не сбежал.

Он ответил:

— Нет, сэр.

Ему было девятнадцать. Родители состояли при Королевском дворе. Отец владел отелями по всей Верании. Они зарабатывали кучу денег.

— Чтобы я мог тебя обеспечить, — сказал Тодд, не глядя мне в глаза.

И я снова рассмеялся. Я ответил, что мне это не нужно. Не хочу, чтобы меня обеспечивали.

— Чего ты хочешь? — с любопытством спросил он.

Ах. Хороший вопрос.

— Много чего, — сказал я, и Тодд не стал развивать тему.

Он танцевал лучше, чем думал.

Но всё равно я чувствовал себя… не в своей тарелке. Потому что танцевать с Тоддом было так приятно. Просто… приятно.

Алкоголь выветривался. И в голове потяжелело.

Вот-вот должна была начаться третья песня, когда Тодд сказал:

— Мы можем…

— Не возражаете, если я вас прерву?

Я замер.

Тодд снова покраснел и пробормотал:

— Ага. Да. Конечно, рыцарь-коммандер. Прошу прощения.

Тодд исчез, будто его никогда и не было.

Райан Фоксхарт встал напротив.

Он положил руку мне на талию, и это прикосновение обжигало.

Другой рукой взял мою ладонь, и я почувствовал касание каждого пальца к моей коже.

Я ощутил упругие мускулы его рук.

Нехорошо.

Сущий ад.

Музыка заиграла.

Мы двинулись. Мне не нужно было отсчитывать ритм.

Райан заговорил:

— Ты был занят весь вечер.

Он не улыбался, а в словах сквозило раздражение.

И поскольку у меня в крови всё ещё гулял алкоголь, я чуть отклонился и сказал:

— Поздравляю. Со всем этим.

Слова прозвучали легко и сладко.

— Спасибо. Ты танцевал с ним дважды.

— Что?

Райан двигался, как всегда, с прекрасной чёткостью. Он вёл, а я даже не пытался сопротивляться.

— Остальных ты отослал после одного танца.

— Или они сбежали.

Его губы дёрнулись, а вокруг глаз появились морщинки.

— Или они сбежали. Но он этого не сделал.

— Нет, Тодд не сбежал, — согласился я.

— Его так зовут?

— Да. Он очень милый.

— Правда?

— Да.

— Потому что тебе нравится всё милое.

— Возможно.

Мы продолжали танцевать.

— Я не милый, — внезапно сказал Райан. — Не всё время.

— Ты рыцарь, — констатировал я, потому что это означало почти то же самое.

— Рыцарь-коммандер, — сказал он с блеском во взгляде.

Я закатил глаза.

— Я очень впечатлён.

— Что-то не похоже.

Разум начал блуждать.

— Знаешь, я думаю, что это наш с тобой самый долгий разговор.

Глядя на меня, Райан выгнул бровь и от такого простого движения в моём животе вспыхнул огонь, которого я никогда раньше не чувствовал.

— И кто же в этом виноват?

Я улыбнулся.

— Я. Ты меня пугаешь.

— Почему? Потому что я слишком хорош, чтобы существовать в этом мире?

Дразнящим и нежным голосом Райан бросил мне мои же слова обратно.

— Потому что ты страшный, — выдавил я.

Он продолжал смотреть мне в глаза.

— Почему ты танцевал с ним дважды?

— Потому что он другой.

— Почему?

— Ну, например, он не лизнул мне руку, как первый парень.

Райан сжал мою ладонь.

— И всё?

— Конечно. Это был странный вечер.

— Знаю.

— Ты ведь, правда, не знал? — О браке хотел бы добавить я, но не смог.

Райану не нужно было уточнять. Он только покачал головой.

— Тодд не лизал тебе руку. Почему ещё?

Я рассмеялся. Казалось, что Райан злился.

— Он сказал мне, что не умеет танцевать. Мне это показалось очень милым. И он не убежал с воплями от идеи выкакать детей.

Райан мрачно усмехнулся.

— Почему это показалось милым?

— Потому что это было честно. Когда свадьба?

— Мы ещё не решили. Когда ты снова увидишься с Тоддом?

Я нахмурился.

— Я не говорил, что хочу с ним увидеться.

— Почему нет? — спросил Райан, стиснув зубы. — Он милый. И честный.

Я почувствовал головокружение.

— У меня нет времени на такие вещи. У меня есть амбиции. Цели, которые нужно достичь.

— Как и у меня, — сказал Райан, и казалось, что за этими словами скрывалось что-то большее, но я был не в настроении что-либо понимать.

— Наверное. Думаю, мы будем часто видеться.

— Вот как? — спросил он, и мне показалось, что притянул меня ближе.

— Да, — ответил я, не позволив голосу упасть. — Я ученик королевского волшебника. Ты рыцарь-коммандер Королевской гвардии. Похоже, мы будем видеться чаще. Особенно после того, как ты выйдешь замуж за будущего короля Верании. А я стану его волшебником.

— В этот раз ты тоже сбежишь? — спросил Райан. И когда его лицо стало ближе? Я чувствовал дыхание на своей щеке. Было жарко, влажно, пахло мятой и вином. — Я очень стараюсь, но ты убегаешь. Каждый раз.

Внезапно я почувствовал себя не на своём месте. Точнее, я вспомнил своё место. Кожа показалась тесной, и я вспотел. Песня закончилась, и я отстранился. Райан не отпустил мою руку. Я услышал, как кто-то его зовёт, и понял, что сегодняшний вечер должен быть посвящён ему. Он должен общаться, целовать задницы и тискаться со своим женихом в тёмных углах, потому что они собирались пожениться.

— Спасибо за танец, рыцарь-коммандер.

Я поклонился ему, потому что этого требовали ранг и приличия.

— Танцы, — сказал Райан таким низким голосом, что я почувствовал, как по мне пробежали мурашки. — Во множественном числе. Потому что мы станцевали три вальса. Не один. И уж точно не два.

Вот дерьмо.

Райан поклонился мне в ответ. Я отстранился, и на мгновение его пальцы коснулись моих.

Мне нужно на воздух.

В саду над головой ярко сияли звезды. На металлических столбах висели фонари, освещая розы и тюльпаны возле дорожки.

Я сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.

За спиной послышались шаги. Конечно, друзья вышли следом. Они пойдут за мной куда угодно.

— Пришлось бежать, чтобы скрыть свою огромную эрекцию? — сочувственно спросил Гэри.

— Знаешь, в Гримуаре Моргана я наткнулся на заклинание. Из тех, что обычно записаны на последней странице и являются действительно по истине злыми? Про пыль из костей единорога. Подумываю попробовать.

Я продолжал идти.

— Если тебе от этого станет легче, — сказал Гэри, — то я никогда раньше не видел секс-танец. Было очень интересно посмотреть в живую.

Я напоролся на дерево.

Тигги и Гэри посмеялись надо мной, потому что так поступают лучшие друзья.

— Даже не понимаю, о чём ты говоришь, — сказал я, вынимая изо рта древесную кору. — Тодд был очень мил.

— Тодд, — фыркнул Гэри. — Ага. Тодд.

Я его проигнорировал.

— Тигги, Морган не сказал, когда он снова даст нам задание?

Потому что находиться в замке в обозримом будущем казалось очень плохой идеей.

— Две недели, — буркнул Тигги.

— Вот засранец, — пробормотал я. — Он делает это нарочно.

— Прямо как Райан, который так и намеревался тебя облапать, — сказал Гэри.

— Заткнись!

— Секс-танец! — зашипел он на меня.

— Я понятия не имею что это.

— Это когда вы, типа, танцуете, но проще сказать, что вы бы предпочли танцевать голыми. А под танцами я подразумеваю секс.

— Это так глупо. И мы не так танцевали. Мы говорили о его свадьбе и о Тодде.

— Кто такой Тодд? — спросил Тигги.

— Большие уши, — ответил Гэри. — Не умел танцевать.

— Он прелесть, — сказал Тигги. — Стать цвета клубники.

— Ага, — сказал я. — Он прелесть. А может, я просто хотел заняться секс-танцем с ним, а не с Райаном.

— Конечно, продолжай себя убеждать, — сказал Гэри. — Тодд был закуской. Райан главным блюдом, покрытым десертом.

— А разве не я шведский стол? — спросил я в замешательстве.

— Так и есть. Это… эм… ладно, слишком много метафор о еде. Я стараюсь быть утончённым.

— Ты говорящий единорог. Иногда, твои какашки цвета радуги и пахнут печеньем. В тебе нет ничего утончённого.

— Это волшебно, — коротко ответил Тигги.

— Дело в том, — громко произнёс Гэри, — что когда ты танцевал с Тоддом, это было мило, неуклюже и по-детски. Когда ты танцевал с Райаном, я думал, что весь зал задохнётся от напряжения.

Я простонал.

— Это последнее, что мне нужно. Потому что если видели вы, то и другие тоже заметили, и именно так рождаются слухи, а я серьёзно не хочу, чтобы все знали, что я хочу делать… всякое… с ним.

— Всякое, — передразнил Гэри. — Ханжа. И верь, когда я говорю, что дело не только в тебе. Но еще и в Райане. Ты бы видел, как он смотрел на Тодда, когда вы танцевали второй танец.

— Ложь, — сказал я, нахмурившись. — Всё ложь. Знаешь что? Нет. Я даже не хочу больше об этом говорить. Мне всё равно. С меня хватит. Я вырос. И двигаюсь дальше. Я собираюсь вернуться и сказать Тодду, чтобы он пригласил меня на свидание, это будет неловко и мило, и на этом всё.

Гэри и Тигги уставились на меня.

— Что? — спросил я.

— Как ты можешь этого не замечать? — недоверчиво спросил Гэри.

— Что именно?

— А-а-а-а! — завопил он.

Тигги успокаивающе шикнул на него.

— Всё хорошо. Симпатяга Гэри. Всё хорошо.

— Вы, ребята, такие странные, — пробормотал я.

— Я люблю тебя, — сказал Гэри. — Но иногда мне хочется хорошенько тебе врезать.

— Это чувство взаимно, — заверил я. — Даже не…

— Сэм? — раздался голос позади нас.

Ну естественно.

Мы втроём обернулись.

Возле горшка с фиалками моей матери стоял Райан, свет от ближайшего фонаря падал ему прямо на лицо.

— Да чтоб меня в гупповухе!

Он спросил:

— Что?

И я ответил:

— Абсолютно ничего.

Язык мой, враг мой.

— Я слышал крики.

— И ты пришёл проверить? Ну конечно, ты пришёл. — Я говорил так, словно мне больно.

Райан пожал плечами.

— Я подумал, что кому-то нужна помощь.