Безграничное сердце

— Эм. Об этом. Они не предлагают монеты. Или золото. Это скорее… как вызов. И ради славы.

— Что? Я ничего не стою?

— Я бы так не сказал. Ты стоишь много. Для меня. Твоей мамы. И отца. Гэри, и Тигги. Но не для людей, которые хотят тебя убить.

— Не помогает, — прорычал я. — Как можно назначить за чью-то голову награду, если нет никакой награды?

— Видимо, за твою. Впервые о таком слышу. Но не забывай, ты разговариваешь с драконами и почти женился на короле фейри, так что я стараюсь больше не задавать лишних вопросов.

— Я не виноват! Во-первых, я ничего не могу поделать с тем, что привлекаю чудиков. Во-вторых, на меня вот-вот нападут разъярённые члены культа с косами и факелами.

— Ты — чудик. И скажи этим разъярённым членам… подожди-ка. Что?

С холма в долину спускались жители Таркер Миллс во главе с Элоиз. Она выглядела так круто с развевающимися волосами. Я почти ей залюбовался и забыл, что, скорее всего, она идёт, чтобы нас убить. Вот бы хоть раз ветер также подул на меня, чтобы одежда красиво развевалась, и кто-нибудь поразился: «Чувак. Смотри. Этот парень такой крутой. Я хочу быть им, когда вырасту».

— Э-эм, — протянул я. — Мне пора.

— Когда вернёшься, больше никогда не выпущу тебя из замка, слышишь? Культ. Сэм, только ты мог наткнуться на культ.

— Ты так говоришь, будто это оскорбление.

— Ну уж точно не комплимент.

— Ну, если тебе станет легче, они отбили у меня идею с Кукурузным фейерверком. Больше никогда не хочу видеть кукурузу.

— Сэм.

— Да?

— Береги себя. — И кристалл потемнел.

— Боги, — пробормотал я. — Даже не дал попрощаться. Ни парня, ни развевающейся на ветру одежды и никакого последнего слова! Что за нах?

Я подумал о том, чтобы остаться и выступить портив жителей, но не хотел никому причинять боль (кроме, может быть, Элоиз; хотел дать ей по морде кукурузой), потому что все они были под принуждением. Но и не хотел недооценивать Элоиз. В конце концов, она создала культ за пятьдесят с лишним дней, а это требует настоящей самоотверженности. К тому же она, вероятно, сумасшедшая. Я до сих пор злился за то, что она заставила меня съесть её волосы. Это не гигиенично.

Поэтому я сделал единственное, что пришло в голову.

Побежал в обратно в замок.

Глава 24

Когда я смотрю на звёзды

Остальные должно быть услышали, как я грациозно (читайте: совсем не грациозно) бежал, потому что когда я завернул за угол на дорогу, что вела к замку, Райан, Гэри и Тигги двигались мне навстречу. Райан снова достал меч, а Гэри и Тигги были готовы обрушить праведный гнев на всё живое.

— Что, чёрт возьми, происходит? — потребовал Райан.

И да. Нужно как можно скорее начать тренироваться, я серьёзно запыхался. Я поднял указательный палец и наклонился, пытаясь отдышаться.

— Сэм, — протянул Гэри.

Боги, неужели он не понимал, что значит указательный палец вверх?

Я покосился на Гэри.

Он закатил глаза.

— Он часто дышит ртом, — с отвращением произнёс Джастин. — Слишком заметно.

Я хотел сказать, что собираюсь засунуть ему в задницу немного магии, но пока не мог вымолвить и слова.

— Почему ты смотришь на его рот? — ласково спросил Гэри. — Разве у тебя уже нет своего «личного» ротика?

Райан нахмурился. Я даже не уверен, кому именно предназначался этот хмурый взгляд.

— Тигги собираться крушить вещи, — сказал Тигги. — Тигги сердиться.

— Нет, Тигги, — поправил Гэри. — Не вещи. Ты хочешь крушить принцев.

Тигги повернулся к Джастину, которому хватило мозгов сделать шаг назад.

— Культ, — наконец смог выдавить я. — Идёт… чтобы нас… убить.

— Вот дерьмо, — выругался Гэри. — А я тебе говорил, что нужно их всех убить. Но Рыцарь Самодовольное Личико такой, типа, «Нет, мы не можем. Мы хорошие, и наши сердца чисты, и мы должны щадить жизни и смотреть, как я офигенно позирую».

— Я такого не говорил, — возразил Райан. — И я не позирую.

Я сделал ещё один вдох.

— Ты позируешь… прямо сейчас.

И Райан позировал: меч наготове, плечи расправлены, подбородок высоко поднят, взгляд устремлён на горизонт. И боги, он выглядел чертовски сексуально. Как засранец, да. Но сексуальный засранец.

— Я тебе говорил, что нужно их убить, — сказал Гэри.

— Мы не можем просто убивать людей, — возмутился Райан.

— Они держали нас в плену.

— Всё равно неправильно. Убивать людей неправильно.

— О? А что насчёт Мойше?

— Я его убью, — прорычал Райан. Затем: — Э-э-эм. То есть. Ни за что. Что? Кого?

— Нужно ли мне вообще это знать? — спросил Джастин, отстраняясь от Тигги, который хмуро за ним наблюдал.

— Эльф-проститут, — пояснил Гэри. — Работает на драг-квин, крёстную маму Сэма. Долгая история.

— Забавно, — сказал Джастин. — Похоже, у вас всех есть долгая история.

— У меня тоже долгая и длинная история прямо здесь, — промурлыкал Кевин, закручивая хвост вокруг ног Гэри.

— Чувак, — выдохнул я. — Не круто. Совсем.

— Цыц, — шикнул Гэри, наклонившись к дракону. — Я думаю, это очень мило.

— Ты его знаешь всего два часа. Он ещё не может быть милым.

— Милый, — настаивал Гэри, когда хвост Кевина начал тереться о его собственный. — И, возможно, слегка агрессивный.

— Пока я рядом, ты не доберёшься с моим лучшим другом до третьей базы, — предупредил я Кевина.

— Почему же, симпатяжка? — промурлыкал Кевин. — Я всегда говорю: «Чем больше, тем веселее». Мы можем просто вернуться в замок, выпить вина, раздеться и просто заняться этим, понимаешь? Просто заняться. Это всего лишь наши тела. У каждого оно есть. Потные, голые тела, которые…

— Мне сейчас очень некомфортно, — пробормотал Райан.

— Ребята, — напомнил я. — Культ. Идёт нас убить. Приоритеты.

— Почему бы тебе просто не использовать магию? — спросил Джастин. — Это не так уж и сложно.

— Ох, — выдохнул Райан.

— Это труднее, чем ты думаешь, — ответил Гэри, хлопая ресницами и невинно улыбаясь.

Джастин бросил взгляд на Райана.

— Ты только что пустил слюни? Серьёзно, Райан. С тобой даже пойти куда-то нельзя! Какого черта?

— Что? — нервно спросил Райан, вытирая рот. — Нет. Конечно, не пускаю. Это было бы странно. — Он до сих пор тупо пялился на мои руки, будто так и ждал, когда я произнесу заклинание. Но я сосредоточился на том, чтобы усмирить своё возбуждение, ибо, очевидно, у меня кинк на Райана, у которого кинк на мою магию.

— Я зашёл так далеко не для того, чтобы меня убили члены культа, — возмутился Джастин.

— Воу-воу, — встрял Гэри. — Ты вообще никуда не ходил. Это мы сделали всю работу, чтобы тебя спасти. Выкуси.

— Ты та ещё сука, да? — сказал Джастин.

— Как ты меня назвал? О, Гэри принесёт боль…

— Заткнитесь, — огрызнулся я. — Все вы. Ради всего святого!

Удивительно, но все замолчали.

— Ого. Не думал, что сработает. Хм. Я должно быть пугающий.

— Прям как бабочка, — добавил Гэри.

Я его проигнорировал.

— Кевин их остановит.

Все медленно повернулись к дракону, который пытался просунуть нос под хвост Гэри.

— Э-эм, — протянул Кевин. — Чего тебе?

— Ты для них бог, чувак, — объяснил я. — Они создали для тебя культ. Они тебя послушают. Скажи им отвалить, чтобы мы могли убраться отсюда.

— Что мне за это будет?

— Гэри, — сказал я.

— Идёт, — быстро согласился дракон.

— Подожди-ка, — возмутился Гэри. — Чего?

Я закатил глаза.

— Будто дракон с нами не пойдёт. Ты же знаешь, что он будет нас преследовать до дома.

— Мы влюблены, — довольно громко объявил Кевин.

— Нет, — возразил Гэри. — Мы увлечены друг другом. Есть разница.

— Это любовь. Ты заставляешь меня гореть изнутри. Без тебя я ничто. Я хочу сосать тебе пока ты не заплачешь.

Гэри на него уставился.

— Кажется, я влип.

— Я буду защищать тебя, любовь моя, — гордо заявил Кевин, поднимаясь во весь рост. — Ты для меня самый важный в мире, и поскольку мы не будем устраивать оргию со всеми твоими друзьями… погоди-ка. Что ты сказал?

— Я ничего не говорил, — ответил Гэри.

— Нет? — удивился Кевин. — Клянусь, я только что слышал, как ты сказал, что хочешь устроить оргию со всеми своими друзьями.

— Я этого не говорил.

— Уверен?

— Абсолютно.

— Что ж. Ну, как я и говорил. Поскольку у нас не будет оргии… так? Хоть с кем-нибудь. Серьёзно? Никто? Бр. Отлично. Поскольку оргии не будет, я защищу твою честь. Потому что ты мой единственный и неповторимый.

— Я уже не очень тебе верю, — произнёс Гэри. — Из-за оргии.

— Ты должен вести себя как бог, — проинструктировал я. — Правдоподобно. Чтоб все поверили.

Кевин наклонил ко мне голову.

— То есть как обычно?

— Что? Нет! Полная противоположность обычно. Максимально далеко от твоего привычного поведения. Просто не веди себя, как обычно, и будешь на верном пути.

— Понял. Вести себя нормально. Потому что я бог. Мне нужен акцент? Кажется, да. У нормальных людей есть акцент. Это тфой бох гофорит. Поклонись мне.

— Мы обречены, — простонал я.

— Нужно срочно сделать что-то с твоим пессимизмом, — заметил Гэри. — Может чуточку веры? Я имею в виду, просто посмотри на нас.

Я посмотрел. Безрогий гей-единорог, созданный из радуги и стервозности. Полувеликан, который хотел всё крушить. Дракон, который подмигивал мне и цокал языком. Принц, которого я хотел защитить, и в то же время ударить по лицу. Рыцарь, от которого замирало сердце.

— Мы обречены, — снова простонал я. — Обречены!

— Дракон, — позвал Гэри.

— Да, свет моей жизни?

— Я не хочу сегодня умирать. И не хочу, чтобы сегодня умерли мои друзья. И под друзьями я имею в виду Сэма и Тигги.

— Эй, — возразил Райан, звучно выругавшись. — Я думал, мы друзья.

Гэри повернулся и посмотрел на него прищурившись. Это было довольно пугающе.

— С чего ты так решил?

— Гэри, — протянул я.

— Ну ладно, — прорычал он. — Джастин и Райан тоже не могут умереть. Но они мне не друзья. Особенно Джастин. Но в основном Райан.

— Ох, — выдохнул Джастин. — Я сейчас расплачусь.

Райан выглядел расстроенным (похоже, слова Гэри его задели).

— Я защищу вас всех, — пообещал Кевин, выпятив грудь и подняв голову. Он сверкнул глазами, а из его носа вырвались язычки пламени. — А потом мы поговорим об оргии.

Мы выстроились в ряд, спиной к замку, ожидая Элоиз и жутких жителей Таркер Миллс. Райан оказался рядом со мной и постоянно пытался протиснуться вперёд.

— Что ты делаешь? — прошептал я.

— Ничего, — ответил он, а затем попытался задвинуть меня за спину.

— Ты пытаешься меня защитить? — спросил я, начиная слегка злиться. — Чувак. Прекрати. Ты не мой рыцарь в сияющих доспехах. Ты засранец в помятой жестяной банке.

Райан поджал губы.

— Вполне возможно, — произнёс он. — Но я твой краеугольный камень. Это мой долг.

Ублюдок!

— Ты не имеешь права так говорить, — зашипел я на него. — Ты мне не нужен. И твоя защита тоже. Я прекрасно обходился без тебя и буду обходиться ещё очень долго. Иди и будь бравым и безупречным в другом месте.

— Долой бравых и безупречных! — пробормотал Гэри. — Нам не нужны такие мужчины.

— Тигги, Гэри и Сэму не нужны мужчины, — согласился Тигги.

— Может, — сказал Райан, — если бы ты был со мной честен, мы бы вообще не оказались в таком положении!

— Вы серьёзно решили об этом поговорить именно сейчас? — спросил Джастин.

Я его проигнорировал, уставившись на затылок Райана.

— Херня, — выругался я. — Мы здесь, потому что дракон похитил твоего жениха. Которому ты дал клятву.

— Не впутывайте меня, — сказал Кевин. — В воздухе много неоправданного гнева. Поклонитесь сфоему боху, лютишки.

— Клятва не имеет к тебе никакого отношения, — сквозь стиснутые зубы произнёс Райан.

— Точно так же, как всё, что связано с краеугольным камнем, не имеет никакого отношения к тебе, — парировал я, и Райан отшатнулся. Я почувствовал себя немного плохо из-за его выражения лица. Но пофиг! Я был в ярости.

Но каких бы глупостей себе там Райан не надумал, ответить он не успел, Элоиз и культ обогнули угол, ведущий к замку. При виде Кевина, подёргивающего хвостом и крыльями и царственно восседающего рядом с нами, их глаза расширились.

— Он… прекрасен, — выдохнула Элоиз.

Хотел бы я сказать то же самое о ней, но стерва выглядела хуже некуда. Её волосы были в беспорядке, и кажется, не хватало зуба или двух, что хорошо сочеталось с синяком под правым глазом и отметиной на щеке, подозрительно похожей на отпечаток копыта.

— Чувак, — произнёс я в восторге, даже не пытаясь сдерживать голос. — Ты ударил её по лицу?

Гэри приосанился.

— Ага.

— Я тебя люблю, — признался я. — Серьёзно. Я тобой восхищаюсь.

— Я ударить семнадцать человек, — сказал Тигги.

— Ты — мой самый любимый великан, — проворковал я. — Все будут рассказывать истории о твоей храбрости.

— Я тоже бил и пинал людей, — высказался Райан.

Я его проигнорировал.

— Как-то неловко, — шепнул Гэри Тигги.

— Ты жив? — спросила Элоиз, глядя на меня. — Как такое возможно?

— Настал выход бога, — пробормотал я, толкнув Кевина локтем. — Будь божественным.

Кевин сделал шаг вперёд, его когти впились в землю. Толпа перед нами отозвалась:

— О-о-о-о.

Дракон заговорил глубоким и хриплым голосом. И звучал нелепо.

— Фы приплижаетсь к моим флатениям, простые смехтные. Что фы скажете в сфоё опрафтание? А?

— О боги, — выдохнул я. — Чувак. Да ладно? У тебя была простая задача.

— Простите нас, владыка-дракон, — сказала Элоиз, делая глубокий реверанс. — Вы благословляете нас одним своим присутствием. Озаряете своим светом, позволяя нам остаться в лучах Вашего величия. Вы поистине создание величественное и прекрасное.

— Хех — сказал Кевин. — Клёво.

— Мой владыка-дракон, если позволите, — сказала Элоиз, снова посмотрев на меня. — Почему вы отказались от нашей жертвы? Неужели волшебник не соответствовал вашим высоким стандартам? Я предположила, что Вы уже его съели.

— Эй, — возмутился я, обидевшись. — Я, вроде, самых высоких стандартов.

— Ну если тебе от этого лучше спится по ночам, — прошептал Джастин себе под нос.

— Хм? — сказал Кевин. — Эм. Ну. Я приберёг его… на потом. На закуску. У меня синдром раздражённого кишечника, а он выглядит немного… плотненьким.

— Плотненьким? Слушай сюда, ублюдок. Я тебя порежу…

— И громкий, — продолжил Кевин. — Но этот ротик. Я ждал, наверное.

Глаза Элоиз расширились.

— Вы хотели, чтобы мы присутствовали при жертвоприношении? О, мой господин. Какая честь! — Она обернулась к своим людям и радостно хлопнула в ладоши. — Великий и почтенный бог драконов собирается съесть волшебника прямо у нас на глазах!

— Чего? — вскликнул Кевин.

— Что? — возмутился я.

Райан напрягся и попытался снова затолкнуть меня за спину. Джастин это заметил и хмуро на нас посмотрел.

— Дракон не собирается его есть, — огрызнулся Райан.

— Я не собираюсь его есть, — согласился Кевин.

— Почему? — спросила Элоиз. Затем нахмурилась. — Если только… Мы ошиблись и приняли Вас не за того бога.

— Что? — возмутился Кевин. — Молчать. Я точно бог. Божественный бог. Меня называют Богом драконов. Зверем с Востока. Все так говорят.

— Кто тебя так называет? — с любопытством спросил Гэри.

— Ну, знаешь, — ответил Кевин. — Все.

— Ну хорошо, — сказала Элоиз. — Если Вы действительно бог, то должны съесть волшебника. Мы — Ваши верные подданные, и мы принесли Вам жертву.

— Хм, — протянул Кевин.

— Не смей есть моего лучшего друга, — велел Гэри. — Иначе ты никогда не познаешь прелести моего гибкого тела.

— Гибкого, говоришь? — промурлыкал Кевин.

Элоиз помрачнела.

— Вы и правда собираетесь слушать это… богохульное существо?

— Дорогуша, — парировал Гэри, — единственное, что здесь сейчас богохульного — это твои волосы. Смотреть больно.

— Бум, — выкрикнул Тигги и стукнул Гэри кулаком в копыто.

— Дракон, — прорычал Элоиз. — Я приказываю тебе съесть волшебника.

И вот тогда всё изменилось.

Кевин опасно напрягся, шипы на его спине завибрировали.

— О, сука, теперь тебе хана, — пробормотал Гэри.

— Что ты сказала? — спросил Кевин, его голос впервые звучал так опасно. Дракон двинулся, свернувшись почти как змея, его хвост обвился вокруг всех нас. — Ты мне приказываешь? Человек?

— Если Вы действительно наш бог, — сказала она, — Вы будете радоваться нашей жертве.

Он прищурился.

— Никто мне не приказывает. Тем более ты.

Что-то мелькнуло в её глазах, что-то похожее на страх. Толпа сделала шаг назад, подальше от Элоиз.

— Дракон, — попыталась она.

— Скажи мне, — прорычал Кевин. — Часто ли ты требуешь что-то от богов? Думаешь для этого они существуют? Чтобы люди вроде тебя взваливали на них своё бремя? Считаешь, что боги должны выполнять всё что ты просишь, а если они этого не делают, то сомневаешься в них? Скажи мне, женщина. Это то, о чём ты просишь Бога?

Элоиз нахмурилась и сжала губы в тонкую линию. Затем расправила плечи и крепко сжала руки на рукоятке топора, который принесла с собой. Она открыла рот, чтобы, несомненно, отдать приказ атаковать, ибо люди, стоявшие за ней, не могли ослушаться приказа пожертвовать собой ради неё.

Но Элоиз не успела вымолвить даже слова, Кевин быстро вытянул шею и сомкнул рот. Элоиз вообще не успела издать ни звука, дракон её проглотил. На земле остался только топор, рукоятка которого лежала между её лодыжек, из места где их отковали от тела били струи крови.

Было видно, как работают мышцы его горла, как женщина спускалась по пищеводу. Затем Кевин снова посмотрел вперёд и поморщился. Один раз кашлянул. Громко рыгнул, и я подумал, какая Элоиз на вкус? Затем дракон пожаловался:

— Блин, из-за этой суки у меня будет несварение.

— Твою мать, — выдохнул я.

Кевин усмехнулся.

— У тебя в зубах застрял какой-то лидер культа, — слабо произнёс я.

Он посмотрел на толпу, они взирали на него с ужасом. Дракон поднял голову, посмотрел на них и произнёс:

— Бу.

Все с криками побежали.

Ночью я лежал на крыше замка, смотрел на звёзды и думал, как, чёрт возьми, я докатился до такой жизни.

Потом понял, что в этом в основном моя вина, и почувствовал себя одновременно подавленным и счастливым.

Я говорил себе, что это потому, что я невероятно сложный человек.

Но по правде говоря, я просто странный.

Звёзды ярко сияли. Вдали от огней города они словно маяки в темноте. У меня было так много желаний, которые я хотел загадать, но в голове пусто. Я жутко устал. Завтра Джастин и Райан отправятся обратно в Локс-Сити. А мы последуем через пару дней.

Сначала Райан выглядел ошеломлённым тем, что я не собираюсь в Замок Морозный Сад, а возвращаюсь в замок Локс. И две секунды спустя начал спорить утверждая, что мы должны идти вместе. Так якобы безопаснее.

Я сказал Райану, что за мной следят Тёмные и я путешествую с драконом. Для принца безопаснее быть подальше от меня.

Джастин, конечно же, согласился.

Райан возразил.

Я сказал, что это не обсуждается.

После Райан долгое время отказывался на меня смотреть.

Да пофиг.

Я не буду терпеть его дерьмо.

(Я буду терпеть его дерьмо.)

(Боги, это прозвучало неправильно.)

Не важно. Абсолютно. Мы вернёмся в город, я буду практиковаться с Рэндаллом, Джастин выйдет замуж за Райана, и в конце концов всё снова будет хорошо. Всё будет…

— Я так и думал, что найду тебя здесь, — сказал Райан, и я закрыл глаза, потому что, конечно же, он пошёл за мной сюда. Конечно же, он не мог оставить всё как есть.

— Правильно думал, — ровно и легко произнёс я.

Я не смотрел на Райана, пока он поднимался через люк. Он закрыл его за собой. Явно хотел секретности, а зачем ещё? То ли чтобы попытаться отговорить меня путешествовать отдельно, то ли чтобы отругать за то, что я ему не рассказал, что такое краеугольный камень. Неважно. Из этого разговора всё равно не выйдет ничего хорошего, и я, чёрт возьми, не собирался доставлять ему такое удовольствие. Я был слаб, когда дело касалось Райана Фоксхарта, и не позволю ему сделать меня ещё слабее.

Поэтому, когда он спросил:

— Мервин, да?

Я густо покраснел и отказался удостоить его ответом.

— Да уж, — пробормотал Райан тихо. — Стоило догадаться. — Он встал у кромки крыши, слева от меня. Я наблюдал за ним краем глаза. Но не отрывал взгляда от звёзд. — Сам виноват.

Я ждал.

— Ты бы никогда мне не рассказал, так ведь?

Я мог бы прикинуться дурачком, но с играми покончено. Дело было не только в нас. Дело было во всём.

— Нет, — ответил я.

Райан кивнул, будто именно такого ответа и ожидал.

— Из-за Джастина.

— Частично.

— О? А почему ещё?

— Неважно.

— Конечно важно.

— Почему?

— Потому что это важно для меня.

— Почему?

— Боги, — процедил Райан сквозь стиснутые зубы. — Ты меня бесишь.

Я закатил глаза.

— Сэм.

— Что? — Я просто хотел, чтобы он свалил к чертям собачьим.

— Я забочусь о тебе, понятно? Правда. Ты даже не представляешь, насколько сильно и как долго.

— Прекрати, — сказал я, сев и наконец-то взглянув на него. — Остановись. — Я изо всех сил сдерживал голос, чтобы не показать эмоций. Я поднялся. — Ты не можешь так говорить. Не можешь.

— Почему? — спросил он, делая шаг ко мне.

— Райан, — умолял я. Я умолял его заткнуться. Продолжать говорить. Подойти ближе. Уйти.

— Я хотел с тобой поговорить, — сказал он, делая ещё один шаг, и я заставил себя отойти. Хотелось бежать со всех ног, но я не двигался. Словно был парализован, и даже не мог найти чёртову искорку магии, потому что мой грёбанный краеугольный камень стоял прямо передо мной, и я не мог ему навредить. — Уже давно. Я хотел подойти к тебе и сказать своё имя. Что я Райан. Что я Нокс. Что я здесь из-за тебя, стал рыцарем, потому что хотел доказать тебе, что могу. Что я выбрался из трущоб благодаря тебе.

— Ты мне ни хрена не должен! Ты протрахал себе дорогу к рыцарству. Ты сказал, что был шлюхой. Спал с людьми, мужчинами, за деньги, чтобы выбраться из трущоб. Сказал, что хотел выбраться оттуда из-за меня. Если так, то я заставил тебя… заниматься этим. Тем, чем никогда не должен заниматься ни один ребёнок. Я сделал это с тобой. Перестань делать из меня героя, я не такой!

— Ты не можешь винить себя за мой выбор, — прорычал Райан.

Я тут же парировал.

— Тогда ты тоже не можешь винить меня за выбор, который я сделал.

Он вздрогнул, но не отодвинулся. Я мог бы протянуть руку и коснуться Райана, если бы захотел. И я очень хотел. Но не мог.

— Ты должен был мне сказать. Сразу, как только узнал, должен был сказать мне.

— Ты с принцем. Ты выходишь за него замуж.

— Я имею право знать.

Я горько рассмеялся.

— Нет, не имеешь. Ты даже не знал, что такое краеугольный камень до… этого. Краеугольный камень — это всё. И тебя это не касается. Краеугольный камень тебе не нужен.

— Но это связано со мной, — огрызнулся Райан. — Ты не можешь это отрицать. Ты собирался к Рэндаллу, потому что не мог контролировать магию. Я, блять, помогаю тебе контролировать магию. Как, чёрт возьми, ты можешь говорить, что это меня не касается? Что это не то, что мне нужно?

— Это не разовая акция. И ты не единственный. Могут быть и другие. Будут и другие. Потому что ты не можешь быть тем, что мне нужно. Быть тем, кто закрепит мою магию. Будут другие, и я их найду, и они мне помогут, и я покажу им, почему я создан для них. Я покажу, каким великим могу быть, потому что я никогда не буду ничьим запасным вариантом. Никогда не буду запасным вариантом для того, кого люблю.

— Не будет никого другого, — хрипло произнёс он. — Сэм. Ты не можешь. Просто не можешь.

— Почему? Я должен. У меня нет выбора. Без краеугольного камня я буду не лучше Тёмных. Вот только я сильнее их всех вместе взятых. А знаешь, что произойдёт? Знаешь, на что я способен? Райан. Я могу уничтожить всё.

— Нет. Должен быть другой выход. Должен быть. Мы его найдём. Я его найду.

— Другого выхода нет! — выкрикнул я.

— Всегда есть другой выход, — огрызнулся Райан. — Ты не можешь просто сдаться.

— Я должен. Должен от тебя отказаться. Потому что с тобой у меня нет будущего.

— Сэм, — прошептал он, и, боги, я ненавидел то, как он произносит моё имя. Словно я был для него всем. Будто я важен. Будто я всё, чего он когда-либо хотел. — Ты не можешь в это верить. Не можешь. Просто… прошу. Мы можем…

— Тогда пойдём, — предложил я, делая шаг к нему. Бросая вызов. Уже зная ответ. — Давай уйдём прямо сейчас. Оставь всё позади. Нарушь клятву. Нарушь её и пойдём со мной, и мы будем вместе. Нарушь клятву.

— Сэм, — задыхался Райан, потянувшись ко мне в неудачной попытке. — Ты… я не могу. Моё слово — моя честь. Я рыцарь Верании, и это всё, что я есть. Это всё, что у меня есть. Я обещал матери, что стану кем-то. И я стал. Она для меня была всем, и я стал рыцарем ради неё. И всё что я делаю — для неё. Мама бы не хотела… Я не могу просто…

— А что насчёт меня? — прорычал я. — Где, блять, я вписываюсь в твою честь?

Его пальцы дрожали. Райан прижал моё лицо к себе и прошептал Сэм, пожалуйста, я хочу прерывающимся голосом, который я просто не мог вынести. Райан сказал:

— Не уходи, ладно? Я обещаю. Обещаю. Вернись с нами. Со мной. Просто… пойдём со мной. Я эгоист. Настоящий эгоист. Мне всё равно. Прости, но мне всё равно. Я хочу, чтобы ты вернулся со мной и просто был со мной. Ты… хорошо. Я знаю. Знаю. Это отстойно. Ужасно. Но у меня всё получится, слышишь? Я справлюсь. Мы что-нибудь придумаем. Да, есть Джастин. И я отдал ему свою верность. Но мы можем…

— Ты вообще слышишь, что говоришь? — спросил я, пытаясь вырваться из его хватки. — Ты вообще понимаешь, о чём меня просишь?

Райан крепко сжал моё лицо, не больно, но и не нежно.

— Я не знаю, что ещё делать, — произнёс он, голос звучал как никогда жалобно.

— Почему? — спросил я, не отрывая от Райана взгляд. Этот момент словно стал тихим. И значительным. Моя кожа казалось слишком толстой, под ней я разрывался на части. Мне было больно. Ещё до того, как Райан заговорил, я знал, что его слова разрушат всё, но ничего не мог сделать, чтобы это остановить. — Почему ты вообще настаиваешь? Почему беспокоишься? Какого хрена тебе от меня нужно?

И Райан ответил:

— Неужели не понимаешь? Сэм. Сэм. Боги. Это. Вот это между нами. — Он схватил мою руку и прижал к своей груди. Я чувствовал под пальцами его учащённое сердцебиение. — Это. С тех пор как я впервые тебя увидел, ты был со мной. Я не смог бы заставить тебя уйти, даже если бы попытался. Мне жаль, что я дал клятву. Я сделал это, потому что думал, что так будет правильно. И мне жаль, что я не могу её нарушить. Но ты должен поверить, что это всегда был ты. Я обещаю. Обещаю. — Голос Райана дрогнул, у меня аж руки задрожали. — Обещаю, потому что, когда я смотрю на звёзды, нет ничего, чего бы я желал больше, чем тебя.

Меня нельзя винить.

Нельзя винить за то, что я его поцеловал.

Потому что во мне всё сломалось, и я был опустошён.

И я поцеловал Райана.

Подался вперёд и он выдохнул мне в рот, порыв воздуха сильнее вдоха. Закрыв глаза, я втянул его в себя. Однодневная щетина Райана оцарапала мой подбородок. Я целовал людей и раньше. Первой была девушка, тогда я ещё не был уверен в том, кто мне нравится. Её звали Клэр. Потом на спор был мальчик по имени Дуги. Затем стражник по имени Крейг, тогда я напился на своё восемнадцатилетние. Клэр, Дуги и Крейг были добрыми и милыми, не как Райан. Он зажал мою губу между зубами и потянул. Затем ловким и тёплым языком скользнул по моим губам. Моё сердце бешено стучало в груди. Райан обхватил моё лицо ладонями и ненадолго отстранился, его губы были опухшими, красными и влажными. Затем Райан снова набросился, притянул меня к себе. Наши тела идеально подходили друг другу. Жар его тела ощущался сквозь одежду, и я тихо заскулил. Но Райан проглотил этот звук, не позволяя ему вырваться наружу — наш секрет, здесь, в темноте под сияющим звёздным небом. Я чувствовал горячее дыхание Райана, пока он целовал мою челюсть и проводил языком по моему уху. Я касался пальцами его груди, твёрдым мышцам. Ощущал его запах, дым костра, пот и кровь. Нам нужно было остановиться. Мы должны прекратить, пока не поздно. Но я не хотел останавливаться. Не хотел, чтобы это закончилось. И именно поэтому нужно было заканчивать.

— Нет, — сказал я и мой голос был похож на гравий.

Райан снова меня поцеловал, настойчиво провёл языком по моим губам.

Он отстранился, но только чуть-чуть и прижался своим лбом к моему. Мы смотрели друг на друга и задыхались. Глаза Райана были широко раскрыты, зрачки расширены настолько, что улавливался лишь едва заметный намёк на цвет. Щёки Райана покрылись пятнами, а губы были в слюне, и я с ужасом подумал: «Это я. Я сделал это с ним». И как же запела моя магия. Она пела, потому что я дал ей то, чего она хотела больше всего — попробовать Райана на вкус, обладать им. На краткий, сияющий миг я подумал, что способен на всё. На абсолютно всё. Но он угас, потому что я знал правду. Мы создали это маленькое пространство только для нас, но как только из него выйдем, как только отойдём друг от друга, всё закончится, и у нас больше никогда ничего подобного не будет.

Так что меня нельзя винить. За то, что я задержался чуть дольше. За то, что думал, что это может быть реальностью, что всё так просто. За то, что желал (сильнее, чем когда-либо и что-либо), чтобы этот момент никогда не закончился, потому что я нашёл кого-то, созданного для меня, и хотел показать Райану, почему я создан для него.

— Сэм, — побормотал Райан.

— Да?

— Моё слово — моё обязательство, — тихо произнёс он. Отчаянно. Пытаясь заставить меня понять.

— Знаю. — Потому что действительно знал.

— Я бы нарушил его для тебя. Я…

— Нарушил бы? — спросил я. — Взаправду?

И Райан заколебался.

Больше слов не требовалось. Я его сильно не винил. Я знал, что значат клятвы для рыцарей. Особенно если они даны королям и будущим королям. Рыцарь, нарушивший клятву, не рыцарь вовсе. Я знал, что было важно для Райана. И не винил. Я сам давал себе клятвы. Собственные обещания. Я всё понимал.

И поэтому его отпустил.

Райан пытался меня удержать, не дать мне отойти, но в конце концов не смог, не причинив мне боли. Ладонями он провёл вниз по моим рукам, пока не схватил пальцы и открыл рот, чтобы что-то сказать. Не знаю что. Ибо Райан снова его закрыл и покачал головой, потянув меня за руки, чтобы вернуть обратно в свои объятия.

— Мы танцевали, — прошептал он. — Три раза в первый раз. Если бы я знал. Если бы я знал… Сэм. Я не…

— Всё будет хорошо. Однажды. Однажды чувства померкнут. Всё, что мы чувствуем сейчас.

— Я не хочу, чтобы они померкли, — огрызнулся Райан.

— У нас нет выбора. Я не буду твоим секретом. И не позволю стать моим.

— Такого не будет. Он поймёт. Он…

— Райан. Отпусти меня.

— Нет, — отрезал он, качая головой. — Нет. Не отпущу. Ты не можешь меня заставить. Не можешь…

— Райан.

— Блять! Я бы хотел…

— Знаю.

Я отдёрнул ладони. На этот раз Райан отпустил.

Сделал шаг назад. И ещё один. И ещё.

Он ни разу не отвернулся.

Когда между нами осталось достаточно расстояния, чтобы никто из нас не мог протянуть руку и коснуться другого, я сказал:

— Вы уйдёте. Утром. По Старой дороге вернётесь в Локс-Сити. Возьми всё необходимое. Там есть запасной мешок. Не останавливайся. Не задерживайся. Не жди нас. Возвращайся домой и будь счастлив. Ты — рыцарь-коммандер. Ты упорно трудился ради этого. Гордись, Райан. Ты это заслужил. Заслужил. Выйди замуж за Джастина. Ты ему дорог, а он дорог тебе. Этого будет достаточно. Для твоей клятвы.

— А что насчёт тебя? — спросил он, голос был неровным.

Я улыбнулся, хотя чувствовал, как дрожат губы.

— Со мной всё будет хорошо. Вот увидишь. Со мной всё будет хорошо. Я — Сэм Безграничный. Я всегда буду в порядке.

Я думал, Райан скажет что-то ещё, помучит меня, пока не стану умолять его не уходить, поцеловать меня ещё раз. Никогда не останавливаться.

Но вместо этого он кивнул. Сжал руки в кулаки по бокам. Тяжело выдохнул. Райан был напряжён, но это не имело значения. В свете звёзд он выглядел прекрасно, и я снова почувствовал себя маленьким мальчиком, пятнадцатилетним подростком, который увидел его в первый раз и по стуку сердца понял, что ничто уже никогда не будет прежним.

— Уходи, — попросил я. — Прошу. Уходи.

И Райан ушёл.

Я смотрел на ночное небо, пока стихали звуки его шагов.

Звёзды ярко сияли.

Глава 25

Истории по пути домой

Райан и Джастин отправились рано утром.

Я им сказал быть осторожными.

Джастин усмехнулся и взял Райана за руку.

Райан кивнул, но на меня не посмотрел.

Я хотел ему сказать, что ни о чём не жалею.

Но промолчал.

Я смотрел на дорогу ещё долго после их ухода.

— Почему бы нам просто не полететь домой? — спросил Гэри. — Займёт всего пару дней.

— Люди на мне не летают, — заявил Кевин. — Это расизм.

Гэри потерял дар речи.

— Ты уверен? — спросил я Кевина вечером после того, как Джастин и Райан ушли. Мы сидели на крыше замка. Гэри и Тигги этажом ниже просматривали книги, чтобы узнать, нет ли среди них чего-нибудь ценного, что можно взять с собой. В основном там была откровенно подробная порнография, описывающая такие сексуальные акты, от которых даже Гэри покраснел («Тройное проникновение? Боги после этого задница будет похожа на вход в пещеру»).

— В чём? — спросил Кевин, махая хвостом. Чёрная чешуя блестела в лунном свете.

— Вернуться с нами.

— Ты сомневаешься в боге? Гофори прафту, челофечек.

Я закатил глаза.

— Со мной не прокатит.

— Надо было убедиться. А так всё хорошо начиналось.

— А потом ты её съел.

Дракон помрачнел.

— Не самый приятный момент. Но она была угрозой, а теперь нет, так что, думаю, всё вышло хорошо. И она тоже позже выйдет. Из меня. Иронично, правда?

— Фу, — протянул я.

— Да ладно тебе.

— Она представляла для тебя угрозу? — спросил я.

— Ну, да. И для тебя. И Гэри. И Тигги. Поскольку нам не нравятся Райан и Джастин, мы не будем их считать.

— Ты нас защищал, — удивлённо произнёс я.

— А почему бы и нет? — спросил Кевин.

— Почему? Я волшебник. Ты ненавидишь волшебников. Ты даже не знаешь нас по-настоящему.

— Ты хороший человек?

— Эм. Думаю, да? Большую часть времени.

— А Гэри и Тигги хорошие?

— Да. Лучше, чем я, это точно.

— Вот и ответ, — сказал он, словно в этом ничего особенного.

— Ты очень странный, — произнёс я после паузы.

— Драконы обычно странные.

— Но… — Я заколебался, не зная, как сказать. — Ты говорил, что никогда не встречал других драконов.

— Мы — гигантские летающие ящерицы, которые дышат огнём. Это само по себе странно. Я лишь обобщил.

— Ты же знаешь, что есть и другие?

— Знаю, — тихо ответил Кевин. — Может, однажды я их встречу.

— Но не сегодня?

— Не сегодня, симпатяжка.

Мило, даже с разбитым сердцем. Было приятно сидеть на весеннем ночном воздухе, где всего двадцать четыре часа назад я узнал, каков на вкус Райан Фоксхарт, сладкий, чистый и тёплый. Приятно. Всё это.

— Зачем ты сюда прилетел? — спросил я дракона.

— Захотел.

— Откуда ты?

— Издалека.

— Что искал?

— Место, которое могу назвать своим.

— Драконы сплошное разочарование, — выдохнул я.

— Да ладно? А ты многих знаешь?

— Не-а, но вы все наверняка похожи.

— Я видел всякое, — начал Кевин. — Много-много всего. Далеко отсюда есть земли, о которых ты и не мечтаешь. Я видел ледяные скалы настолько высокие, что они исчезают в облаках. Видел в джунглях цветы, которые съедают всё, что попадается им на пути. Видел сердца людей и тьму, которая в них скрывается. Я был в плену у волшебников, которые хотели лишь мою кровь для своих заклинаний. Видел, как люди замирали в страхе при одном только моём виде. Я видел город, что парит в облаках, и существ с полупрозрачной кожей, живущих там, они не могут говорить, ибо у них нет рта. Я видел извержение вулкана во время грозы, пепел в небе от взрыва горы. Я видел много всего, много очень красивых вещей.

— Не понимаю.

Дракон вздохнул.

— Я видел много всего. И доброе, и злое. Великолепное и опасное. Звёзды, падающие с неба, и человека, чьи татуировки двигались по коже, словно живые, а потом он попытался вырвать одно из моих сердец. Я видел много, много всего. Но я никогда не видел, чтобы один человек смотрел на другого так же, как рыцарь смотрит на тебя.

Я попросил:

— Не надо.

— Почему? Потому что не веришь или не хочешь слышать?

— Просто. Не. Надо.

Кевин взглянул на ночное небо, его чешуя так и сверкала.

— Всё такое огромное. Когда вспоминаешь, какие мы маленькие на самом деле, это усмиряет.

Я проследил за его взглядом, устремлённым в небо. Звёзды сегодня такие яркие.

Кевин продолжил:

— Я ушёл, чтобы найти дом. Место, которое мог бы назвать своим. Чтобы впервые в жизни почувствовать себя в безопасности. И не думал, что когда-нибудь найду такое.

— Нашёл?

— Ты не причинишь мне вреда?

— Нет, я бы никогда не причинил тебе вреда. — Я замолчал, задумавшись. — Если только ты не попытаешься снова влезть в мои дела. Тогда ничего не обещаю.

Он засмеялся. Низким и хриплым смехом. И я подумал, что мог бы слушать его очень долго.

— Если я и влезу, то только с твоего разрешения.

— Значит, никогда.

— Ага, надейся.

— С нами ты чувствуешь себя в безопасности, — прокомментировал я.

— Ага, симпатяжка.

— Почему?

— Я вижу как вы с Гэри и Тигги заботитесь друг о друге.

— Они — засранцы.

— Правда?

— Как и я. Мы подходим друг другу. Они мои друзья.

— Я заметил.

— Ты тоже засранец.

— Спасибо, симпатяжка, — сказал Кевин, широко улыбаясь.

— Прости.

— За что?

Я пожал плечами.

— За того, кто тебя обидел. Это было неправильно. Никто не должен проходить через подобное.

— Знаешь, а ты странный?

— Ага. Возможно. Мне такое часто говорят.

— Это не плохо.

— Чаще всего, да.

— Мне жаль, что я пытался сжечь тебя и разрушил твоё ледяное заклинание, а затем кинул тебя в здание.

— Это был склад.

— Да пофиг. Я все равно чувствую себя очень плохо.

— Правда?

— Вроде того. Хотя ты должен признать, что я выглядел довольно круто.

Я застонал.

— Ага. Ты взобрался на холм, и твои крылья трепетали. Я ничего не могу заставить трепетать.

— Ты можешь заставить трепетать меня, когда захочешь, — предложил Кевин.

— Эм-м-м, — протянул я. — Иу. Это вообще бессмысленно. Но иу. Из-за того, что ты делаешь своим языком.

— Что я делаю? — спросил он, снова щёлкнув языком.

— Боги. Моя жизнь.

Кевин засмеялся, и звук растворился в ночи, а мы просто сидели, дракон и я, погруженные в собственные мысли. Я старался не думать о Райане, но это была невыполнимая задача, и я просто был не готов. Как долго мне будет больно? Сколько времени понадобится моему сердцу, чтобы исцелиться?

Я подумал загадать желание звёздам, чтобы избавиться от боли, но не смог.

Пока что.

— Он тебя не заслуживает, — яростно произнёс Кевин, нарушив молчание.

Я закрыл глаза.

— Ага.

— Гэри мне рассказал. Что такое краеугольный камень. Рыцарь не заслуживает этого титула и не заслуживает тебя. — Он звучал решительно. Более решительно, чем когда-либо я.

— Однажды я тебе поверю.

Я почувствовал, как дракон обвил меня хвостом. И ждал момента, когда «объятия» станут неуместными, но ничего подобного не произошло. Кевин свернулся вокруг меня и притянул ближе. Его кожа и чешуя горячие на ощупь. И я чувствовал себя почти в безопасности.

— И однажды, — тихо произнёс дракон, — возможно, мы будем так же сидеть рядом, и я смогу тебе сказать «я же говорил».

Кевин говорил осторожно. Словно боялся отказа. Поэтому я сказал:

— Думаю, обязательно скажешь.

Я ощутил его улыбку.

— Тогда расскажи мне о своём городе. Есть ли там люди, которые будут мне поклоняться?

И вот под покровом ночи я рассказал Кевину о Локс-Сити. Об улицах и переулках. О рынках и трущобах. О Славном короле. О моих добрых родителях. О моём брато-дяде-отце Моргане. Я заснул, описывая, как солнце падает на стены замка. И мне снился дом.

Утром Кевин на меня рычал:

— Я не могу всё оставить. Все мои вещи.

— Мы не можем нести почти пятьдесят килограмм золота и драгоценностей, — объяснил я ему. — Или тысячу книг. Или твою коллекцию из сорока семи мётел, о которой я даже не хочу спрашивать. Кевин, я буду с тобой честен. Думаю, у тебя проблемка.

Он нахмурился.

— Какая?

— Ты — барахольщик.

— Логично. Ведь я дракон.

— Это и так понятно, но ты очень много барахолишь.

— Мне нравятся блестящие, красивые вещи!

— Мётлы не блестят, и они не красивы.

— Заткни свой шлюший рот, — прорычал Кевин.

— Боги, — выдохнул Гэри. — Сейчас будет неловко.

— Мне нравиться мётлы, — сказал Тигги. — Мы взять мётлы?

— Никаких мётел, — ответил я Тигги.

Он поник.

— Тигги никогда ничего не получать, — пробормотал он.

— О боги, — простонал я. — Ты самое печальное существо в мире. Будь ты проклят, Тигги. Можешь взять одну метлу.

— Семь мётел.

— Три.

— Две, — возразил Тигги.

— Думаю, ты немного не понимаешь правила, — ласково произнёс Гэри.

— Одна, — крикнул он. — Одна метла! — закричал Тигги и побежал к мётлам.

— Видишь? — сказал я Кевину. — Компромисс.

— Ну хорошо, — произнёс он. — Вот мой компромисс. Я забираю все свои вещи и не стану сжигать тебе лицо.

— Угроза насилием — это не компромисс.

— Я дракон. И могу делать практически всё, что захочу.

— Мы не можем всё это взять, — настаивал я.

— Я могу сделать несколько заходов, — предложил Кевин. — Я буду летать туда-сюда, пока вы, ребята, будете возвращаться в замок.

— Ох, — вздохнул я сильнее, чем того требовала ситуация. — Полагаю, для тебя сокровища очень важны, раз ты готов оставить Гэри полностью без защиты. Перед всеми опасностями. И убийцами.

— Чего? — возмутился Гэри.

— Убийцами? — прошептал Кевин.

— Убийцами, — прошептал я в ответ.

Кевин вздохнул и прижал передние когти к груди.

— Я бы никогда не оставил его без защиты! Особенно перед убийцами. Ты, сэр, просто злодей, раз даже предположил такое! Гэри — мой огонь, причина, по которой бьются мои сердца…

— Сэм, я так тебя ненавижу, — пробормотал Гэри.

— … воздух, наполняющий мои лёгкие, солнце, встающее утром, луна, восходящая ночью, причина, из-за которой в небе летают птицы, а в полях растут цветы…

— Не стоило складывать груду камней возле моей головы, ублюдок, — прошептал я Гэри. — Расплата, в стиле Безграничного.

— … и дорожки света на поверхности реки, и почему с деревьев падают золотые листья! Он ответственен за сладкий ветерок весны и чудесное дуновение зимы…

— Ага, — сказал я. — Не думаю, что ты описываешь Гэри.

— А вот и меня, — возразил Гэри. — Я причина всего этого. Кусачая зима и лунные листья или что там было. Я просто великолепен.

— Так что, ты, Кевин, не можешь оставить его без защиты, — подытожил я. — Кто-нибудь может выкрасть Гэри и сделать танцором в бурлеске.

— Погоди-ка, — возмутился Гэри. — Ты ничего не говорил о бурлеске. Много будет чаевых? Как сильно я могу влиять на постановку?

— Мало, — зловеще произнёс я. — На оба вопроса.

Гэри рявкнул на Кевина.

— Тебе лучше даже не думать о том, чтобы бросить меня, и позволить выступать в каком-нибудь низкопробном школьном секс-шоу. Иначе, клянусь тебе всем, что у меня есть, ты никогда не попробуешь все прелести Гэри, потому что пекарня будет закрыта, и, малыш, позволь мне сказать тебе. Мой кексик просто объедение. — Он непристойно облизнул губы.

— Травма на всю жизнь, — выдохнул я. — Это была очень плохая идея.

— Кексик? — спросил Кевин.

— Объедение, — промурлыкал Гэри.

— Но… но… — прошипел Кевин. — Мои вещи.

— Мы вернёмся за ними, — сказал я, пытаясь выкинуть из головы образ Гэри в виде большого печёного лакомства. — Когда-нибудь.

— Или, — предложил Кевин, — я могу летать с Гэри.

— Гэри не летает, — сказал Гэри, вокруг которого появилась куча блёсток. — Не заставляй показывать, как Гэри сердится.

— Все мои вещи, — жалобно ныл Кевин, поглаживая когтями свои сокровища. — Все мои красивые, красивые вещи.

— Мы вернёмся, — произнёс я, осмелившись протянуть руку и коснуться его ноги. — Обещаю.

— Но что, если кто-то их украдёт?

— То есть, как ты? — уточнил я.

— Конечно, — ответил он, не задумавшись. — Именно так.

— Никто их не украдёт. Ты бог, помнишь? Они не посмеют. Ты их съешь.

— Потому што это тфой пох хофорит…

— Конечно. Почему бы и нет.

— Ну ладно, — наконец проворчал Кевин. — Но если кто-нибудь даже подумает прикоснуться к моим сокровищам, я найду и сожгу его, и его детей, и детей его детей…

— Всё будет зашибенно, — вздохнул я.

— … и детей их детей…

Я думал отправиться на следующий день.

Но вдруг мы догоним Райана и Джастина.

Поэтому решил ещё подождать.

Я сказал, что ещё не готов отправиться.

Сказал, что Кевину нужно больше времени, чтобы попрощаться со своими сокровищами.

Сказал, что Гэри нужно больше времени, чтобы его ноги отдохнули.

Сказал, что Тигги нужно больше времени, чтобы прийти в себя после крушения Таркер Миллс.

Они знали, что я делаю.

И не возражали.

— Конечно, Сэм.

— Хорошо, Сэм.

И мы ждали.

На седьмое утро после ухода Райана и Джастина мы собрались перед замком: дракон, безрогий единорог, полувеликан и ученик волшебника с разбитым сердцем, который всё ещё крут, но очень грустил из-за глупых мальчишек и их грёбаных лиц.

— И да начнутся приключения! — выкрикнул я, стараясь звучать торжественно.

— Ура, — выдавил Гэри. В его голосе совсем не было торжественности.

— Так много мётел, — сказал Тигги, неся свою метлу.

— Отстойно, — пробормотал Кевин, тоскливо оглядываясь на свой дом. — Идти на жертвы ради любви.

— Увлечения, — поправил Гэри.

И мы направились обратно в замок Локс и в неопределённое будущее. К неизвестности. К разбитому сердцу и…

— Чёрт, — выругался Гэри. — Я забыл шарфы.

— Гэри, — протянул я сквозь стиснутые зубы.

— Что? — спросил он, защищаясь. — Ты же знаешь, как выглядит моя грива в ветреную погоду!

— Зачем ты вообще их достал?

— Эм.

— Мы пытались понять какие больше всего подходят для связывания, — пояснил Кевин. — Для сексуальных утех. Спойлер: все подошли.

— О боги, — протянул я. — Прекрати. Иди и возьми свои грёбаные шарфы.

— Я пойду! — радостно воскликнул Кевин, уже развернувшись.

— Стой, где стоишь, — огрызнулся я. — Ты просто хочешь вернуться и посмотреть на свои сокровища.

Кевин надулся и отказался на меня смотреть.

— Тигги, — медленно произнёс я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно. — Не мог бы ты сходить за шарфами Гэри? Пожалуйста.

— Взять мою метлу?

— Да. Ты можешь взять свою метлу.

— Взять мою метлу, — порадовался он.

Шесть минут спустя.

— И да начнутся приключения! — сказал я и сделал шаг.

— Тигги, дорогой. Ты взял свою пижаму?

Тигги смущённо склонил голову.

— Нет. Я забыл.

— Ради всех яиц…

— Не нужно выражаться, — фыркнул Гэри. — Это неприлично для леди твоего положения.

— Чёрт!

— Я их догоню! — выкрикнул Кевин, устремившись в сторону замка.

Три часа и сорок шесть минут спустя.

— … Но это все мои вещи. Ты не понимаешь!

— Я оставлю твою задницу здесь, — пригрозил я.

— Сэм просто расстроен, потому что у него нет…

— Гэри, ты не хочешь заканчивать это предложение.

— … шарфов, или пижам, или метлы, или кучи золота, — всё равно закончил Гэри. — Что? Я уже говорил тебе. Ты не пугаешь. Я спал рядом с тобой, пока тебе снились мокрые сны. Из-за этого любой страх пропадёт. Особенно когда ты бормотал о том, что тебя шпилят с двух сторон.

— Правда? — радостно сказал Кевин. — Я уверен, что мы сможем что-нибудь придумать…

— И ДА НАЧНУТСЯ ПРИКЛЮЧЕНИЯ! — прорычал я.

Они молчали, пока мы покидали долину. Как хорошо.

Затем:

— Итак, Кевин. Ты когда-нибудь играл в «Я вижу»?

— Нет, сладенький. Это вроде ролевой игры, а победитель сможет сделать всё что захочет с проигравшим? Сексуально.

Да здравствует самое долгое путешествие в моей жизни.

Пятый день в пути.

— Что значит, все знали? — недоверчиво спросил я.

— То и значит, — ответил Гэри. — Все знали, что ты влюблён в Райана, а Райан влюблён в тебя. Все, Сэм. Буквально все.

— Неправда! И он меня не любит. — Легче было убедить себя в этом, чем узнать правду.

— Даже без табличек с надписью «ХэвХартНавсегда» всё и так было понятно.

— Мама не знала.

— Знала.

— Папа не знал.

— Да, знал.

— Кевин не знал.

— Знал. Ты вздохнул, когда он подкатил на Гэри. Типа, глубокий мечтательный вздох.

— Сэм, — прервал Гэри. — Все знали. Случайные незнакомцы. Тёмные волшебники. Фейри. Драг-квин. Бард. Эльф. Горожане. Культ. Все.

— Буду честен, — признался я. — Это довольно неловко. И ещё? Теперь многие высказывания имеют гораздо больше смысла. Мне и правда нужно быть более внимательным к своему окружению.

И тут я впечатался в большой валун.

— О, дорогуша, — Гэри и бровью не повёл. — Неловко было всем.

Девятая ночь.

— Я п-прос-сто не п-поним-маю, с-сечёшь? — невнятно бормотал я. И опрокинул в себя остатки вина. В таверне было шумно. — Т-ты хоч-чешь б-быть с кем-то, так п-почему бы прос-сто не б-быть с ним? С-ерьёзно? Правда? Да л-ладно. Просто. П-просто будь. Я имею в виду, есть с-способы, как быть. В-вместе. Я д-даже не з-знал, а ты? А п-потом кук-куруза расс-сказала нам п-правду, и я б-был… просто. Там, чувиха. Я был просто. Там. Н-не знаю. Добавки, б-бармен. Да, я с тобой г-говорю. Хорошо! Ха, ха! Не-а, не жалей. Наполни до краёв. Вот так. Держи счёт вольным. Или открытым. Неважно. Слова трудны. Вино хорошее. Вино! Залезай ко мне в рот, вино! Ха. Я пью да пью. О чём это я? О. Точно. С-сечёшь? И он такой, типа, я люблю тебя, малыш, но я обещал свой член тупому грёбаному принцу. А я такой, типа, блин, дорогуша, ты мне даже не нужен. У меня всё под контролем. Я сам себе хозяин. Сечёшь? А он такой: Но, малыш. Ты заставляешь меня чувствовать себя таким живым. Я не бравый и бесубрактный. Бесупрачный. Бесупречный. Но, малыш. Без тебя я не бравый и офигенный. А я такой, типа, заткнись, дорогуша. Заткнись. П-понимаешь? Не знаю. А теперь мы вернёмся в замок, и они будут играть свадьбу д-друг с другом. И я должен быть там. Кто… к-кто так делает? Типа. Кто так д-делает? Засранцы — вот кто так делает, вот кто. Засранцы. И я должен быть на с-свадьбе, сечёшь? Они будут все с-счастливые и глупые, а я буду — чёрт в-возьми, это моя любимая песня. Включи погромче! ПОГРОМЧЕ! Да. Ю-ху! Н-не хочешь потанцевать? Я хочу. Только не вальс, потому что это глупо. Даже если это будет три раза, сечёшь? Вальсировать три раза с одним человеком — ничего н-не значит. Я делал это дв-важды с Тоддом, и у него были такие уши, что просто… И что с того, что я случайно ему под-дрочил. Ну. И. Что. Держу пари, я хорошо поработал руками. У меня никаких жалоб нет. На самом деле, я очень даже хорош. Правильный зах-хват и всё такое. А когда я кончаю? Знаете, что я делаю после? Я б-благодарю себя, потому что я в-внимательный любовник, понятно? Мне приятно, когда я кончаю. Я говорю себе, как это б-было хорошо, разве это плохо? Бармен! Бар. Мен. Д-добавки. Просто оставь бутылку. Так проще. На чём я остановился? О. Точно. Я даже не хотел идти на собрание чёртова фан-клуба Райана Идиохарта, понимаешь? Я пошёл, потому что просто п-проверял, нет ли шпионов или ещё чего. Никто не п-проникнет в замок или типа того. Тина, чувак. Тина бы прон-никла в замок, с-сечёшь? Потому что она просто…. Боги. Она думает, что мои кексы сухие, как и мой крахи… красех. Такие же сухие, как мой краеухольный чел. Или как там. Мои кексы ни хрена не сухие, Тина. С-сечёшь? Вот, что я ей сказал, а она такая. Типа. Типа, Мервин. Она сказала. Мервин. Ты меня бесишь, потому что ты весь такой остроумный, классный и охуенно крутой, а я нет, потому что я сучка-подросток, которая хочет поиграть с членом Райана. Или к-как-то так. С-сечёшь? Кто так делает? Правильно? Кто так делает? П-прости. Прости. Чувиха. П-прости. Как тебя зовут?

Пожилая женщина, с которой я разговаривал, странно на меня уставилась.

— Ты просто сел и начал говорить, даже не спросил, как меня зовут.

— О. Это к-круто. Или как там. Тебя ведь не Райан зовут, потому что это было бы просто ужасно.

— Нет. Меня зовут. Эм. Бетти?

— Бетти! Бет. Ти. Эй. Эй, б-бармен! Принеси моей подруге Бетти ещё выпить, лады? Она. Она м-моя подруга, сечёшь?

— О Боги, — прошептала Бетти.

— Всё в порядке, — сказал я громко. — Он-ни меня знают. Я прихожу сюда постоянно. — Я наклонился к ней и прошептал: — Я н-никогда не был здесь раньше. Они понятия не имеют, кто я. — А потом я ей подмигнул. — Боги, — простонал я, стараясь избавиться от мошек перед глазами. — Ты с-симпатичная для старой леди. Как сексуальная бабуля. А ты. Типа. Хочешь уйти? Ну там. Поиграть в карты или ещё что-нибудь. Волосы там заплести. Не знаю. Сечёшь?

— Нет, — ответила Бетти. — Не секу. Я просто хочу поесть, но ты упираешься в мой обед локтями.

— О нет! О боги. Бетти. Бетти. М-мне так жаль. Я так… ты ешь пасту?

— Я. Пыталась?

— И мои локти б-были в ней?

— Эм. Да?

— Итак. М-можно сказать, что это… локтевые макароны?

— Эм. Это… паста? И это твой… локоть. Локтевая паста?

— Такого нет, — возразил я ей. — Локтевая паста. Что за. Боги, ты т-такая странная. Я пойду спать. С-спасибо, что пригласила меня на свой день рождения. Пока.

А потом я отключился.

Десятое утро.

— О боги, — стонал я, волоча ноги по дороге. — Убейте меня сейчас же. Или солнце. Мне всё равно кого.

— Кто-то получил прошлой ночью хороший урок, — сказал Гэри, звуча слишком бодро, в то время как я умирал.

— До или после того, как он проснулся в миске с пастой? — спросил Кевин. Засранец.

— Паста лицо! — воскликнул Тигги. — Волшебник Паста Лицо.

— О, с большой буквы, — протянул Гэри. — Теперь это навсегда.

— Дурацкое грёбаное правило, — проворчал я.

Тринадцатая ночь.

— Итак, — протянул Гэри. — Нам с Кевином. Нужно пойти в лес. За. Едой.

Я уставился на них обоих.

— За едой.

— Ну. За ягодами там.

— Ягодами, — повторил я.

— Да, — сказал Кевин. — Чтобы поесть ягод на завтрак.

— Ягоды.

— Лесные ягоды, — добавил Гэри. — Из леса.

— Отлично, — выдохнул я. — Я первый подежурю. Не задерживайтесь.

Час спустя всё стало жутковато.

Я лежал у костра, слушая, как рядом храпит Тигги, и смотрел на звёзды, и внезапно услышал, как эхо пронеслось над деревьям.

Сначала я подумал, что это призрак ест диких кошек.

А потом, что это обезьяны, сражающиеся очищенными, мокрыми апельсинами.

Но потом я услышал:

— О-О-О, КЕВИН. БОГИ. БЛЯДЬ. НАСКОЛЬКО ДЛИННЫЙ У ТЕБЯ ЯЗЫК?

И я бормотал:

— Нет. Нет-нет-нет.

— ЛЮБОВЬ МОЯ, ТЫ НА ВКУС КАК ЛУЧШАЯ АМБРОЗИЯ. ХОЧУ ТЕБЯ ИСПИТЬ.

Меня начало подташнивать.

— КАК ТЫ ВООБЩЕ МОЖЕШЬ ТАК ИЗГИБАТЬСЯ?

— ГЭРИ. ГЭРИ. ТЫ ЗАСТАВЛЯЕШЬ МЕНЯ ЧУВСТВОВАТЬ СЕБЯ ЖИВЫМ, И Я ХОЧУ ДЕЛАТЬ МНОГО ЧЕГО С ТВОИМ АНУСОМ.

— Пожалуйста, пусть это будет просто кошмаром, — прошептал я. — Умоляю.

— ТЫ МОЖЕШЬ ДЕЛАТЬ ВСЁ ЧТО УГОДНО С МОИМ АНУСОМ.

— КТО БЫЛ ПЛОХИМ ЕДИНОРОГОМ? ТЫ БЫЛ ПЛОХИМ ЕДИНОРОГОМ?

— Прошу, скажи нет. Пожалуйста, скажи нет.

— ДА. ДА! Я БЫЛ ОЧЕНЬ ПЛОХИМ ЕДИНОРОГОМ.

— Ну почему? — Я застонал и натянул одеяло на голову.

— ПЛОХИХ ЕДИНОРОГОВ НАКАЗЫВАЮТ. ТЫ ЗНАЛ ОБ ЭТОМ?

— ДА! ДА, Я ЗНАЛ!

— ДА, ЧТО?

— А? ДА, ЧТО ЧТО?

— НЕТ. ТЫ ДОЛЖЕН СКАЗАТЬ ДА, СЭР.

— О. ТЫ И ПРАВДА МЕНЯ НАКАЖЕШЬ?

— Не наказывай, — бормотал я, раскачиваясь взад-вперед. — Не наказывай.

— НУ, ДА. ТЫ ЖЕ БЫЛ ПЛОХИМ ЕДИНОРОГОМ. ТАКОВЫ ПРАВИЛА.

— ЧЬИ ПРАВИЛА?

— ПРАВИЛА КЕВИНА ДЛЯ ОФИГЕННОГО СЕКСА.

— Он не должен следовать этим правилам, — сказал я спящему Тигги.

— OХ. ЛАДНО. ДУМАЮ, Я МОГУ СЛЕДОВАТЬ ПРАВИЛАМ. ДАВНО МЕНЯ НЕ НАКАЗЫВАЛИ. МОЁ СТОП-СЛОВО — МЮРИЭЛЬ. ФОНДЮ ДЛЯ ПОМЕДЛЕННЕЕ. И ДЛЯ «ПРОДОЛЖАЙ, ПОТОМУ ЧТО ВСЁ ОХРЕНЕННО» — СЭМ.

— Да ладно! — взвыл я в ладони.

Обезьяны возобновили борьбу за мокрый апельсин с призраками, пожирающих диких кошек.

— КТО МОЙ ПЛОХОЙ ЕДИНОРОГ?

— Я, СЭР. Я ТВОЙ ПЛОХОЙ ЕДИНОРОГ. ОТШЛЁПАЙ МЕНЯ СВОИМ ЯЗЫКОМ.

— ТАК ХОРОШО? ТЕБЕ ПРИЯТНО?

— СЭМ. СЭ-Э-Э-М. СЭМНЫЙ СЭМ.

— Это не нормально, — плакал я. — В этой ситуации нет ничего нормального.

Тигги продолжал храпеть.

— ТЫ НЕПОСЛУШНЫЙ ЕДИНОРОГ. МНЕ ПРИДЁТСЯ ПОУЧИТЬ ТЕБЯ УВАЖЕНИЮ.

— ЗАСТАВЬ МЕНЯ УВАЖАТЬ ТЕБЯ. СЭМ, Я СЭМ. СЭМСЭМСЭМСЭМСЭМ… ЧТО ЭТО? ЭТО ТВОЙ ПЕНИС? СВЯТАЯ МАТЬ БОГОВ, НЕ ЗНАЮ, ВЛЕЗЕТ ЛИ ОН В МЕНЯ.

— Эй, рукоблудники и распутники! — Я пытался петь. Выходило ломано и звучало так, будто я умираю. Потому что так и было.

— О, СПАСИБО ТЕБЕ, ЛЮБИМЫЙ. ВСЕГДА ПРИЯТНО, КОГДА КТО-ТО ГОВОРИТ, ЧТО ТВОЙ ЧЛЕН БОЛЬШЕ, ЧЕМ ВСЁ, ЧТО ОН КОГДА-ЛИБО ВИДЕЛ.

— ЭМ. Я НЕ СОВСЕМ ТАК СКАЗАЛ. СЭР. О-О-О-О. Я ДАЖЕ НЕ ЗНАЛ, ЧТО ТЫ ТАК МОЖЕШЬ. ОХУЕННЫЙ СЭМ. Я САМЫЙ СЭМНЫЙ СЭМ НА СВЕТЕ. ОТСЭМИ МЕНЯ СКОЛЬКО ХОЧЕШЬ, ГРЯЗНЫЙ УБЛЮДОК.

И это продолжалось ещё четыре часа.

Четырнадцатое утро.

— Ягоды? — спросил Тигги, глядя на свою овсянку.

— Мы не смогли найти ни одной, — ответил Гэри.

— Мы искали долго и упорно, — сказал Кевин. — Очень долго. И очень упорно.

Я застонал, потому что почему это должно было случиться со мной?

— Сэм? — спросил Гэри. — Ты в порядке? Ты выглядишь… вялым.

— Я слышал кое-что, — прошептал я, прижимая руки на груди. — Я слышал кое-что.

— Что?

— Кое-что, — вздохнул я.

— Оу, — протянул Гэри, обменявшись ласковым взглядом с Кевином. — Я понял, что за кое-что.

— Сэм? — спросил Кевин. — Мы должны поговорить о произошедшем, хорошо, дружок?

— Не-а, — ответил я. — Никогда.

— Сэм, — мягко произнёс Гэри. — Понимаешь, когда дракон любит единорога, они по-особому обнимаются в лесу.

— А иногда, — добавил Кевин, потирая мою спину когтями, — дракон любит лизать задницу единорога, пока…

Я с криком убежал.

Девятнадцатый день.

— И что ещё важно, — размышлял я, пока мы шли по Старой Дороге. — Мне до него уже нет никакого дела.

— Ну конечно, — сказал Гэри.

— Верно? Не то чтобы я и правда испытывала к нему настоящие чувства или что-то подобное. Это было просто увлечение, которое я с лёгкостью могу забыть. Это не что-то важное. И никогда не было чем-то серьёзным.

— Верно, — выдохнул Гэри. — Ты уже его забыл. Как ты и говорил. Последние три часа.

— Потому что мне не нужен мужчина, чтобы самоутвердиться. Я сильный, независимый волшебник. Я сам себе краеугольный камень.

— Мне не нужны мужчины, — сказал Тигги.

— Именно. Не нужны. Со мной мои парни, и мы собираемся отправиться в приключения и делать крутые вещи, например, сражаться с мантикорами, находить пещеры и есть отвратительные местные деликатесы. Потому что я молод, крут и полон магии.

— Сэм, — ласково произнёс Гэри. — Я понимаю, что ты хочешь сказать. Правда понимаю. Но позволь мне дать тебе совет как единорог, который состоит в длительных отношениях.

— Вы вместе всего лишь пять дней.

— И это на пять дней дольше, чем у тебя.

— Эй, дружок, — сказал Кевин. — Просто послушай его, хорошо? Мы оба хотим убедиться, что ты не принимаешь никаких поспешных решений.

— Я не принимаю. Я повзрослел, и каждое моё решение — правильное, потому что я принимаю его, основываясь на чувствах и логики.

— Дети, — выдохнул Гэри, покачав головой. — Они так быстро хотят вырасти.

— Помнишь, когда он был моложе? — сказал Кевин с теплотой в голосе. — В моём замке он постоянно говорил что-то вроде: «Ты не можешь взять свои вещи, которые, очевидно, для тебя важны, потому что я так сказал, а я — огромный опасный ублюдок».

— Точно уверен, что никогда такого не говорил, — сказал я, но они меня проигнорировали. — И мы были у тебя в замке две недели назад!

— Очень скоро он захочет жить один, — расстроено произнёс Гэри. — О, Кевин. Что мы будем делать, когда он захочет съехать?

— Что вообще сейчас происходит?

— Ш-ш-ш, — Кевин тёрся мордой о Гэри. — Всё в порядке. Ты был для него хорошей матерью. Вот увидишь. Он будет хорошим человеком. А если нет, мы будем рядом, чтобы вернуть его на правильный путь, потому что так поступают родители.

Гэри начал плакать и прижался лицом к моему.

— Послушай меня, хорошо? — сказал он, громко сопя мне в ухо. — Следуй за своим сердцем, потому что однажды оно приведёт тебя домой. Ты был таким хорошим сыном.

— Вы что, накурились? — спросил я их. — Типа, супер чертовски накурились?

Гэри начал всерьёз плакать, Кевин низко заурчал и лизнул мою щеку.

— Тигги! — крикнул я. — Помоги мне! Они сошли с ума. Спаси меня!

Тигги выглядел растерянным, Гэри всхлипывал мне в ухо, а Кевин гладил его по спине и бормотал успокаивающие слова.

— Нам грустно? — спросил Тигги.

— Не…

— Да, — запричитал Гэри. — Сэм повзрослеет, переедет, будет устраивать оргии и принимать наркотики, и во всём буду виноват я.

Потом Тигги начал плакать и обнимать меня, умоляя не устраивать оргии и не принимать наркотики.

— Нет, Сэм, — сказал он, вытирая своё лицо о моё. — Никаких грибов и групповух.

Люди на Старой Дороге обходили нас стороной, как бы я ни умолял их меня спасти.

Двадцать третье утро.

Я углубился в Тёмный Лес на достаточное расстояние, чтобы отлить и не слышать разговора Гэри и Кевина о планах усыновить по меньшей мере четырёх шпицев. Я думал, что нашёл идеальное дерево и уже подумывал о том, чтобы вытереть его после того, как помочусь, как вдруг случилось это.

— Ага! — Выкрикнул Тёмный волшебник, выскочив из-за дерева. — Держу пари, ты не ожидал увидеть меня.

— Эм. Я не знаю, кто ты. — Эрекции как не бывало. Боги. Неужели я так много прошу, всего лишь провести время с Сэмом-младшим?

Тёмный выглядел слегка обиженным.

— Серьёзно?

— Извини. Вы для меня все на одно лицо.

— Как грубо. Это расизм.

— Не-а, не расизм. Мы с тобой одной расы. Если бы ты оседлал единорога, то это был бы расизм.

— Почему это? — спросил он.

— Потому что это жестоко, — объяснил я.

— Но это даже не основание для… — Он замолчал и глубоко вдохнул. — Знаешь что? Нет. Я слышал о тебе. Ты начинаешь говорить, и все начинают путаться, люди хотят заняться с тобой сексом и превращаются в шезлонги.

Я вздохнул.

— Это должны были быть садовые стулья. И полагаю, что истории обо мне сильно преувеличены.

— Так ты убил или не убил четырёх моих братьев в Локс-Сити?

— О. Ну. Это правда.

— Послал стаю огненных гекконов за ещё двумя моими братьями?

— Да. Это был я.

— И ты убил или не убил Лартина Тёмный Лист?

— Нет. Не убивал.

— В смысле?

— Я его не убивал.

— Убил, — настаивал Тёмный.

— Нет, не убивал.

— Тогда кто?

— Мой лучший друг полувеликан.

— Ох. Ну, разницы никакой.

— Разница есть, как бы.

— Меня зовут…

— Мне всё равно, — отрезал я.

Он на меня уставился.

— Не будь грубым.

Я вздохнул.

— Извини. Продолжай.

— Меня зовут Ван Тёмный Охотник, — заявил он, расправив плечи.

Я ждал.

Тёмный пялился на меня, явно ожидая реакции.

Я подождал ещё немного.

— Итак, — произнёс Ван, — это имя должно было внушить тебе страх. Ты не выглядишь испуганным.

Я пожал плечами.

— Я не знаю, кто ты.

Действительно не знал. Никогда не видел и не слышал о нём раньше. Вероятно, Тёмный на пару лет старше меня. Он по-дьявольски красив, его тёмная козлиная бородка была идеально подстрижена, ни один волосок не выбивался. Руки были в татуировках, и я узнал тёмные знаки, признак более высокого уровня, чем те Тёмные, с которыми я сталкивался. Ну и пофиг.

— Серьёзно? — переспросил Ван. — Никогда обо мне не слышал?

— Не-а.

— Отстойно. Я думал, что уже в всех на слуху.

— Эх. И что ты можешь?

Ван закатил глаза.

— Конечно же, ты об этом спрашиваешь. Ведь все знают, кто ты такой.

— Я не виноват. Мама говорит, всё дело в моём лице.

— Что это значит?

— Наверное, у меня просто одно из запоминающихся лиц.

— Так ты говоришь, что моё лицо недостаточно хорошее?

— Да нет. Ты очень милый. — Честно. Жаль, что злой.

Тёмный покраснел.

— Заткнись. Я не милый.

— Милый-милый. Мне нравится твоя козлиная бородка. Она очень… аккуратно подстрижена.

— Спасибо, — поблагодарил он, слегка поклонившись. — Сам отрастил. — Затем поморщился. — Ого, это прозвучало как-то неловко.

— И правда довольно неловко, — согласился я. — Хотя и очаровательно.

— Ну. Что ж занимательная беседа. Может, мы… — Ван закрыл глаза. Сделал вдох. Снова открыл глаза. — Как, чёрт возьми, ты это делаешь?

— Сам не знаю. Странно, да?

— Люди меня боятся.

— Я нет.

— Большинство боятся.

— О! Круто. Так ты собираешься толкать речь?

Он нахмурился.

— Речь.

— Злодеи обычно толкают речь, когда меня похищают.

— Я тебя ещё не похитил.

— Справедливо. А собираешься?

— Лартин был моим другом, — продолжил Тёмный, двигая пальцами. Я почувствовал, как собирается его магия.

— Правда? — спросил я, приподняв бровь. — Снова этот волшебник, чувак. Что в нём такого особенного? Все вы, Тёмные, похоже, им очарованы.

— Он был милым, но любил долго обниматься и шалить ручками, — ответил Ван. — Он был одним из первых Тёмных. Его отец не…

— О нет!

— Что?

— Я только что понял, что мне всё равно. Ты уже закончил? Сам сказал, что не собираешься толкать речь.

— Я не толкаю речь.

— Даже от чужого имени это всё равно речь, — объяснил я.

— Как ты дожил до сегодняшнего дня? — спросил он недоверчиво. — Я знаю тебя всего пять минут, а уже хочу убить.

— Грубо. Не ври. Ты хочешь кусочек меня.

Ван снова покраснел.

— Ха! Нет, спасибо.

— Честно, ты только и делаешь, что болтаешь. Не понимаю, что в тебе такого. Возможно, ты меня не знаешь, но меня поддерживают Тёмные волшебники Тёмного Леса. Те, кто меня знают, боятся моего имени. Я охотник, а ты — добыча. Твоя голова будет моей.

— Я — охотник, а ты — добыча, — передразнил я. — Боги. Прозвучало просто ужасно.

— Эй! — крикнул Ван. — Это грубо. Я на потратил много времени на речь.

— Заметно. Такая банальщина.

— С классикой шутить нельзя.

— Ты здесь из-за Тёмных?

— Ну да, — сказал он, сверкнув глазами.

— Угадай, что у меня есть, — произнёс я, широко улыбаясь.

— Что?

— Дракон, — ответил я и крикнул: — Кевин! Сейчас!

Я усмехнулся и приготовился к тому, что мои друзья (которые, очевидно же, подслушивали и ждали, когда я произнесу новую коронную фразу, что я и сделал, словно босс) прорвутся сквозь деревья и объединятся против Тёмного. Кевин заревёт и выдохнет огонь. Тигги будет крушить, а Гэри с ног до головы покроется блёстками. Будет потрясно.

И, конечно же, ничего не произошло.

Ван уставился на меня настороженно.

— Что?

— Извини. Кажется, задерживается. Подожди минутку.

Мы подождали минуту. По-прежнему тишина.

— Давай попробуем ещё разок, — предложил я.

— Что попробуем?

— Момент, когда я говорю, что у меня есть дракон. На этот раз сработает.

— У тебя есть дракон, — повторил Ван с сомнением.

— Ага. Ну, вроде того. Думаю, что сейчас он пытается быть моим отцом, что странно.

— Чего?

— Теперь понимаешь? — Я оглянулся. Абсолютно никого. — Итак, бла-бла-бла. Угадай, что у меня есть. ДРАКОН!

Мой голос эхом раздался среди деревьев.

Ничего.

— Серьёзно? — пробормотал я. — Боги! Вот засранцы. — Я снова глянул на Вана. — Подожди секунду, ладно? Если он не придёт, мы можем устроить смертельный поединок или что-то в этом роде.

— Ты такой странный.

Я усмехнулся.

— Спасибо. — Потом: — КЕВИН!

— Да? — наконец отозвался он из леса.

— Не мог бы ты, пожалуйста, подойти?

— Немного занят, дружок.

— Я не твой дружок, потому что ты даже не мой настоящий отец!

— Сэм, — позвал Гэри. — Это было жестоко. Извинись.

— Нет!

— Не заставляй меня идти к тебе, — предупредил Гэри.

— Гэри, всё в порядке, — успокоил Кевин. — Ему просто нужно время, чтобы привыкнуть.

— Извини за это, — сказал я Вану. — Последние девять дней они были в моногамных отношениях, и, теперь очевидно, что два волшебных существа, находящихся вместе, внезапно начинают вести себя как альбатросы-лесбиянки и спариваются на всю жизнь.

— Альбатросы-лесбиянки, — повторил Ван.

— Ну знаешь, птицы? Известны моногамией и партнёрами на всю жизнь. Как лесбиянки. Даже не знаю. Моя обычная жизнь, верно?

Ван спросил:

— Ты вообще реальный?

Я пожал плечами и ответил:

— Мои родители переспали, а потом появился я. Как ещё быть реальным? Через секс. КЕВИН, ТАЩИ СВОЮ ЗАДНИЦУ СЮДА.

— Боги, — услышал я громкие жалобы Гэри. — Словно Сэм снова в пубертатном возрасте.

— Мы справимся с этим, — хмыкнул Кевин, и я наконец услышал, как они идут. — Он же не вечно будет относиться к нам как засранец. Я его отшлёпаю и, возможно, немного пососу его член.

— Жуть, — пробормотал я, а затем поднял глаза на Вана. — Не слушай его. Он не мой отец и отсасывать мне не будет.

— Я даже не знаю, что думать.

Я вздохнул.

— Я часто подобное слышу. Ладно, готовься.

— К чему?

— К коронной фразе и потрясающему выходу. Я не собираюсь пропустить такой момент только потому, что Кевин — мудак.

— Я это слышал!

— Так и было задумано, — крикнул я в ответ.

— Почему земля трясётся? — спросил Ван. — И деревья падают?

— Не беспокойся об этом. Просто будь готов к своей реплике.

— Думаю, я пойду, — широко раскрыв глаза, сказал Ван.

— Да ладно тебе. Не порть момент.

— Нет, всё в порядке. Мне жаль, что я потратил твоё время. Прошу, не делай мне больно.

Я закатил глаза.

— Вы, Тёмные, просто кучка слабаков, — сказал я, и он рыкнул на меня.

— Ты и правда хочешь сразиться с силами Тёмного? — прорычал Ван.

— Вау. Это было зловеще и круто. Мне понравилось. Ладно. — Я хрустнул шеей и принял боевую стойку. Затем уставился на него, улыбнувшись. — Ты можешь быть Тёмным волшебником, но я — ученик Моргана Тень. Я — Сэм Безграничный, и я надеру твою грёбаную задницу. — И тут налетел ветерок, и моя одежда начала развеваться. Просто потрясно.

— Ну, полагаю, можем сразиться, — сказал Ван, подняв руки.

— Да! Итак, у меня есть дракон. Чёрт! Это прозвучало неправильно. Какого хрена, Ван? У тебя была всего одна задача. Хех. ВсеВандна задача. Круто.

Затем позади меня из леса вышли Кевин, Гэри и Тигги, и Ван закричал так, что полностью потерял все свои очки крутости (и даже козлиная бородка не помогла). Он повернулся и убежал прочь в Тёмный Лес. Я покачал головой.

— Что это было? — спросил Гэри.

— Вам, ребята, нужно поработать над выбором правильного момента. У меня как никогда была идеальная ситуация с крутой репликой и эпическим спецэффектом в виде развевающейся одежды, а вы всё испортили.

Я ушёл от них, бормоча о том, что помощь никогда не приходит вовремя.

Двадцать пятый день был просто отстойным, потому что я ужасно скучал по Райану. Гэри и Тигги всегда шли рядом в качестве поддержки, а Кевин внимательно за мной наблюдал.

Моё сердце болело.

На двадцать шестой день я разозлился.

Вечером двадцать шестого дня я был зол и обижен, поэтому принял по-настоящему глупое решение.

На тридцатый день я вернулся в Меридиан-Сити.

Оставил Гэри, Тигги и Кевина на окраине. Мы прошли через Старую Просеку; пропавшие люди вернулись, рассказывая истории о том, что их похитил безжалостный культ и накормил кукурузой, теперь они больше никогда в жизни не будут её есть. Ну конечно, как только они увидели Кевина, начали кричать, уверенные, что он вернулся, чтобы на этот раз их съесть. Он заверил их, что никого не съест, потому что это противоречит его кодексу (и желудку), но это только ещё больше всех напугало, потому что драконы не должны разговаривать.

После этого мы довольно быстро покинули Старую Просеку.

Не велика потеря.

Но я позаботился об остановке в Меридиан-Сити. Гэри спросил меня, уверен ли я, будто знал о моих планах. Вместо ответа я сказал ему, что не задержусь.

— Конечно, — грустно ответил он.

И вот так я снова оказался перед «Тилтид Кросс», с маминым медальоном в руке, мягко улыбаясь охраннику на входе. Не тот, что в прошлый раз, но подобное здесь в порядке вещей. Он увидел медальон, кивнул и открыл передо мной дверь.

За стойкой регистрации стояла красивая девушка, которую я никогда раньше не видел. Но она знала, кто я, потому что её зрачки расширились, и сразу на лице появилась лукавая улыбка.

— Добро пожаловать к Маме, — почти промурлыкала девушка.

— Мне нужно увидеть Мойше.

Улыбка слегка померкла.

— О? Для разговора?

Я наклонил к ней голову.

— Для услуг.

— Хм. Не уверена, что он ещё оказывает услуги.

— Мне окажет.

— Окажет?

— У магии есть вкус, — сказал я, наклонившись ещё ближе. Моё дыхание коснулось её щеки, и девушка слегка вздрогнула. — Вернее он так утверждает. И хочет её попробовать. А я собираюсь ему дать.

— Великий Сэм Безграничный. Вот же ему повезло. — Она кивнула и сделала шаг назад. — Минутку. — Не дожидаясь моего ответа, девушка поднялась по лестнице и скрылась из виду.

Мамины мальчики, наблюдая за мной, тихо перешёптывались. Несомненно, они подслушали наш разговор. Все знали о том, что Мойше мной увлечён. Это была не любовь и даже не симпатия. А всего лишь, за неимением лучшего слова, похоть. Хотя я не думал, что похоть связана именно со мной. Если у Райана кинк на магию, то у Мойше кинк на энергию. У меня было и того, и другого в достатке. Что может быть лучше, чем отдать девственность тому, кто хотел того же, что и я.

Или, по крайней мере, таков план.

Ну конечно же, всё не так просто.

— Глупый, глупый мальчишка, — прорычала Мама сзади.

Я закатил глаза и повернулся.

— Так и думал, что сначала придёшь ты.

Она выглядела как всегда прекрасно. Искусственные волосы цвета оникс ниспадали на её плечи и спину. Глаза, подведённые карандашом и густые брови. Тёмно-красная блестящая помада. Чёрный маникюр. Иллюзию груди создавал чёрно-красный корсет. Мама носила сапоги для верховой езды до колена поверх облегающих шёлковых леггинсов. В одной руке она держала стёк, легонько ударяя им по другой. Мама выглядела так, словно собиралась покататься верхом. И не на лошади.

Концом стёка она приподняла мой подбородок, заставив посмотреть ей в глаза. Запахло натуральной кожей.

— Сэм, что ты здесь делаешь?

— Я не к тебе.

— Нет. Не ко мне. Но это моё заведение, и ты лучше других понимаешь, что Мама знает обо всём, что происходит под этой крышей. А теперь. Я спрошу ещё раз, потому что мы друзья и я тебя очень люблю. Скажи мне правду, или я высеку тебя перед моими мальчиками, и тебе понравится. — Она убрала стёк от моего лица и схватила меня за запястье. Мама потянула меня в комнату, там двое парней сидели перед зеркалом и прихорашивались.

— Детки, — ласково и нежно произнесла она. — Маме нужна комната. Вы можете воспользоваться зеркалом в конце коридора.

— Да, Мама, — с любопытством меня разглядывая, сказали оба и ушли. Мама закрыла за ними дверь.

— Вот так появляются слухи, — прокомментировал я. — Они расскажут всем, что ты снова стала куртизанкой.

— Ах. Будто я и возьму с тебя деньги.

Я усмехнулся, прислонившись к стене и скрестив руки на груди.

— Ты меня любишь.

— Люблю, хотя сейчас мне трудно вспомнить, почему. — Она села на освободившееся место перед зеркалом и посмотрела на своё отражение. Затем подняла идеально наманикюренный мизинец и провела им по губам, стирая неровности помады.

— Мама. Это не…

— Сэм, давай без этой херни. — Мы встретились взглядами в зеркале.

Прекрасно. Правда так правда.

— Я здесь из-за Мойше.

— Я поняла это, когда Наташа пришла в мой кабинет.

— У Наташи чертовски длинный язык, — пробормотал я.

— Где твой рыцарь? — спросила Мама.

— Он не мой рыцарь.

Мама элегантно закатила глаза, потому что она всё делала элегантно.

— Вздор! Он принадлежит тебе больше, чем кому-либо ещё. В конце концов, он твой краеугольный камень.

Я нахмурился.

— И откуда, чёрт возьми, ты это знаешь?

Мама взяла с туалетного столика кисточку для макияжа и провела ею под глазами.

— Я не знала наверняка до этого момента. Лишь подозревала, но подтвердить догадку всегда лучше.

— Откуда ты знаешь, что такое краеугольный камень?

Она засмеялась.

— Дорогой, я Мама. Я знаю всё.

— Тогда знаешь, что он дал принцу клятву. Ту, которая связывает его узами брака.

Она вздохнула.

— Нет. Этого я не знала.

— Неважно. Я спас Джастина, теперь у меня есть дракон-питомец-папа, который любит лизать задницу Гэри, и я буду вынужден присутствовать на свадьбе века. — Я поморщился. — Знаешь, обычно я не жалуюсь так много.

— Дракон-питомец-папа, — повторила Мама, поджав губы.

— Ага. Выяснилось, я могу говорить с драконами. Вернее, драконы могут говорить на веранийском, если я рядом. Магия — та ещё фигня, понимаешь?

— Если бы не нужно было управлять «Тилтид Кросс», я последовала бы за тобой куда угодно. То, что ты видел и делал, наполняет моё холодное и закостенелое сердце обожанием и завистью.

— Твоё сердце не холодное и не закостенелое, — почтительно произнёс я. Мама не такая.

— Полагаю, нет. Боги знают, я не становлюсь моложе.

— И заметь, как вежливо я себя веду, не спрашивая у дамы её возраст, даже если она намекнула.

Она одарила меня хищной улыбкой.

— Как удачно, что ты тренируешь самообладание. Не хотела бы увидеть тебя без яичек.

Я любил Маму и поэтому рассказал ей всё. О ситуации с краеугольным камнем. О Райане. О том, что меня насильно накормили кукурузой правды. О культах, фейри и спасении принцев из древних замков. К концу рассказа мой голос охрип, а сердце болело.

Некоторое время она молчала. Затем:

— Потеряв себя в одном, ты не сможешь забыть другого.

Я пожал плечами.

— По крайней мере, я буду чувствовать себя желанным.

Тогда Мама встала и повернулась ко мне. Протянула руки и обхватила моё лицо, я прижался к ней ближе. Она могла быть безжалостной, могла утверждать, что у неё холодное сердце, но для меня она всё равно была Мамой. Моя крёстная мама драг-квин. Женщина, которая научила меня доверять себе и своим инстинктам. Морган научил меня магии. Родители морали. Гэри и Тигги братству. Но Мама научила меня простой истине, да, у жизни есть острые края, но она порежет тебя, только если ты ей позволишь.

Она сказала:

— Ты желанен. Сердце, что бьётся в твоей груди, самое прекрасное в мире. Тебе больно, дорогой. Знаю, что больно. Но всё проходит и боль тоже, и ты станешь намного сильнее.

Я обнял Маму. Она удивлённо ахнула, поскольку обычно не обнималась. Ни с кем. Но я любил и умел обниматься, и Мама мой друг. Она не уверена меня обхватила, прижав ладони к моей спине. От Мамы пахло ванилью и гвоздикой. Прекрасно.

Потом она ушла.

Через несколько мгновений в дверь постучали.

Я открыл.

Мойше оглядел меня с ног до головы.

— Волшебник, — промурлыкал он, голос был полон секса и магии. — Я слышал, ты меня звал. Чем могу быть полезен?

Я схватил его за воротник, втащил в комнату и захлопнул дверь.

Я шёл по Меридиан-Сити к главным воротам, когда услышал газетчика:

— СЛАВНЫЙ КОРОЛЬ ОБЪЯВИЛ О СКОРОЙ КОРОЛЕВСКОЙ СВАДЬБЕ! ЧЕРЕЗ МЕСЯЦ ПРИНЦ ДЖАСТИН ЖЕНИТСЯ НА РЫЦАРЕ-КОММАНДЕРЕ РАЙАНЕ ФОКСХАРТЕ! ПРОЧТИТЕ ПЕРВЫМИ! СВАДЬБА ВЕКА УЖЕ БЛИЗКО!

Глава 26

Возвращение домой

Хоть я и не разговаривал с наставником уже несколько дней, совсем не удивился, когда увидел Моргана Тень, ждущего нас в паре километров от Локс-Сити. Чем ближе к городу, тем больше народу было на Старой дороге. Люди обходили нас стороной, настороженно разглядывая Кевина, который им улыбался, показывая слишком много зубов для приветливой улыбки.

Я боролся с желанием броситься к городским воротам, которые виднелись на горизонте, и неожиданно почувствовал волну покоя. Я запнулся, остановился. Сделал вдох. Медленно выдохнул.

Толпа расступилась перед нами, и там стоял он.

Возможно, мне стоило смутиться из-за своего поведения. Может быть, следовало проявить хоть каплю приличия. В конце концов, я ученик Королевского волшебника.

Но к чёрту! Я не видел наставника почти три месяца. Столкнулся с тем, чего никогда раньше не видел. Меня полюбили, а потом разбили сердце. Я съел кучу кукурузы с эликсиром правды.

Стоит ли меня винить за то, что я помчался к Моргану сломя голову. Не уверен, можно ли меня винить за горящие глаза, когда он широко улыбнулся и раскрыл свои объятия. Не знаю, можно ли меня винить за вырвавшийся стон, хриплый и низкий звук, когда Морган крепко меня обнял. Я почувствовал, как его магия окутывает, и впервые за несколько недель мне показалось, что я могу дышать. Я прижался лбом к шее Моргана, пока он крепко меня обнимал.

Морган прошептал:

— Знаю-знаю.

Потому что он знал. Знал. Морган скучал по мне так же, как и я по нему. Человек в розовых туфлях и заклинаем на взрывание сосков, забравший меня из трущоб. Мужчина, позволивший моим родителям пойти с нами в замок. Человек, давший нам жизнь лучше, чем могло быть в нашем положении.

А ещё потому что Морган мой друг. Один из самых первых.

Он знал, как мне больно.

Знал, чего мне это будет стоить.

— Я очень рад, что ты дома.

Я кивнул, прижавшись к его шее, ещё не доверяя себе, чтобы говорить.

— Твои родители будут в восторге. Они так по тебе скучали. Король больше никогда не упустит тебя из виду. Ты отправился в безграничные земли и вернулся с драконом. Как неожиданно. И так похоже на тебя. Всё хорошо, коротышка. Не грусти. — Морган всё говорил и говорил. — Знаю, Сэм. Знаю. Но послушай. Принц и Райан вернулись две недели назад. Они купили лошадей, чтобы побыстрее добраться до замка. И вернулись без происшествий. Джастин пожелал, чтобы свадьба состоялась немедленно. Король хотел дождаться тебя. Принц согласился, но и только. — Он продолжал. — Поэтому я должен попросить тебя выполнить самую трудную работу, которую я когда-либо возлагал на твои плечи. Ты должен быть храбрым и сильным и стоять рядом со мной на свадьбе. Должен выказать почтение своему будущему королю и выбранному им избраннику, даже если твоё сердце в этот момент будет разрываться на части. Но ты никогда не будешь один, потому что я всегда буду рядом. И как только это непосильное задание, будет выполнено, я заберу тебя подальше отсюда, а там как карта ляжет.

Морган приподнял мою голову своими добрыми ладонями и большими пальцами смахнул слёзы с моих щёк. Его глаза излучали тепло, и я видел на лице Моргана любовь ко мне. И я тоже любил этого старикашку. Сильнее, чем могу выразить словами.

— Сэм Безграничный, ты справишься? — спросил меня Морган Тень.

И я ответил:

— Да, — хотя прозвучало это как ложь.

Он поцеловал меня в лоб, и я оказался дома.

Нам дали время, но как только я взял себя в руки и отстранился, Тигги и Гэри запрыгали и закружились вокруг Моргана. Он хмыкнул и обнял их обоих.

— Я скучать по тебе, маленький волшебник, — сказал Тигги, уткнувшись лицом в бороду Моргана.

— Будет приятно снова вести интеллектуальную беседу, — прокомментировал Гэри. — Трудно несколько недель подряд быть единственным интеллектуалом в группе.

Я закатил глаза.

— Будто это правда.

— Правда, — настаивал он. — Я очень умный, а вы, ребята, тупые и я почти опустился до вашего уровня.

— Нет, ты тупой, и мы с Тигги поднимаем тебя обратно на уровень, который можно считать нормальным.

— Я помогать, — согласился Тигги.

Гэри надулся.

— Даже не знаю, почему я с вами общаюсь. Очевидно, что моё воспитание и социальное положение намного выше вашего, и поэтому я не должен даже разговаривать с вами двумя. Боги знают, почему я это делаю. Всегда рад помочь.

— Чего ты улыбаешься? — спросил я Моргана, стоящего рядом с нами с закрытыми глазами и выглядящего более безмятежным, чем я когда-либо его видел.

— Шум, — ответил он, открыв глаза. — Как я скучал по бесконечному шуму.

— Приму за комплимент, — решил я.

— И правильно, — съязвил Гэри. — Тебе не часто делают комплименты.

— У меня есть мётлы, — с гордостью заявил Тигги.

— О, смотрите, — раздался высокий голос. — Там дракон. Люди тоже должны обращать на него внимание. Например, глупые волшебники, любовник-единорог и полувеликан, который украл мои мётлы.

Я закатил глаза и оглянулся на Кевина, он смотрел на нас невинно.

— Я не знаю, кто это сказал, — невозмутимо произнёс Кевин. — Точно не я.

— Морган. Это дракон. Кевин.

— Сэм, — прошипел Кевин. — Ты делаешь неправильно. Ты обещал.

— Я не буду этого говорить!

— Сэм!

— Гр-р-р. Ладно! Морган, позволь представить тебе страшного Зверя с Востока, великое существо, вокруг которого была создана целая религия, пока он не съел лидера, его драконье величество… Кевин.

Кевин расправил крылья и начал позировать с грозным видом.

Толпа, собиравшаяся вокруг него, ахнула:

— О-о-о.

— Мы практиковались два дня, — пробормотал я. — Два. Дня.

— Цыц, — шикнул Кевин. — Пусть они мной понаслаждаются.

— Ты нашёл ещё одного, — сказал Морган с благоговением, — похожего на вас. Как, во имя богов, ты это делаешь?

— Похожего на нас? — повторил я. — Я тебя умоляю. Я человек. Индивидуум.

— Исключительный, — согласился Гэри. — Неповторимый, как летний шторм над заснеженными горами.

— Моя метла — моя любимая, — сказал Тигги. — Это моя метла, и я её любить.

— Наслаждайтесь мной, — выдохнул Кевин. — Наслаждайтесь.

— Ты прав, — сухо произнёс Морган. — Абсолютно не похож. Не знаю, о чём я думал.

— Ты уже закончил? — спросил я Кевина. — Ты должен познакомиться с Морганом, пока он не начал ворчать. Он не любит долго находиться на солнце.

— Я не ворчу, — проворчал Морган. — Мне просто не нравятся морщины.

— На пару десятилетий опоздал, — заметил я (а как иначе?), плюс ему это было необходимо. Вероятно, он очень зазнался, пока меня не было. Такого нельзя допустить.

— Я так рад, что ты вернулся, — ровным голосом отрезал он. — Всей душой.

— Знаю. И я тебя люблю, солнышко. Кевин, перестань позировать и иди сюда!

— Но… они наслаждаются.

Я закатил глаза.

— Мне не следовало рассказывать тебе о культе.

— Люди мне поклоняются, — объявил дракон всем. — Вы можете сделать то же самое.

— Ох-х-х, — выдохнули все.

— Кевин!

— Боги, — пробормотал он. — Гэри, контролируй своего ребёнка.

— Моего ребёнка? О, когда он делает что-то хорошее, Сэм наш ребёнок. Но когда начинает вести себя как истеричка, он вдруг становится моим ребёнком? Позволь кое-что тебе сказать…

— Это вроде фишка такая, — объяснил я Моргану. — Каким-то образом они начали встречаться и решили, что я их ребёнок.

— Думаю, я наконец-то достиг того состояния, когда больше не задаю вопросов, — пробормотал Морган, глядя на Кевина. — Теперь я официально просто плыву по течению.

— Чувак, — выдохнул я. — Так держать. Я тоже плыву по течению, так жить проще.

— Сэм, в твоей жизни нет ничего простого.

— И то верно. Но, по крайней мере, у меня есть говорящий дракон.

Морган просто плыл по течению.

Я убедил себя, что через ворота пройду с триумфом и с высоко поднятой головой. Если Джастин с Райаном будут ждать в замке вместе со всеми, то я хотел убедиться, что они увидят меня сильным, даже если я так себя не чувствовал. А вообще надеялся, что они слишком заняты планированием свадьбы, чтобы тратить время и ждать, пока я вернусь домой, но, зная мою удачу, Джастин захочет стоять вместе с Райаном в центре внимания.

Сказать, что люди глазели на нас, когда мы шли по мощёным улочкам Локс-Сити, значит не сказать ничего.

Морган рассказал, что слухи о наших поисках нелепей некуда. Начиная с того, что я в одиночку сражался с культом Тёмных, заканчивая тем, что уничтожил армию драконов после того, как потерял обе ноги и правую руку (Как, по их мнению, я вообще передвигался после такого? Ответ: Очень осторожно). Естественно, никто не ожидал, что с нами вернётся дракон, тем более, который совсем недавно похитил принца Верании. Скажу лишь, людям было любопытно, поэтому они выстроились вдоль улиц и пялились пока мы пробирались к замку Локс.

— Все смотрят на меня, — пробормотал Кевин. — Я знаменит.

— Хорошо, — выдохнул я. — Конечно. Почему бы и нет.

Он поднял голову, его крылья проскребли по стене здания, оставив царапину на кирпиче.

— Упс. Простите. Добрый народ Верании! Я дракон. Меня зовут Кевин. Я требую принести мне блестящие вещи.

— Ничего ему не приносите, — предупредил я.

— Не слушайте Сэма. Он измождён после долгого путешествия. Вы все должны принести мне вещи. Я не привередлив. Обещаю. Просто они должны быть дорогими, блестящими, красивыми, усыпанными драгоценностями и…

— Кевин, — перебил Гэри.

— Да, дорогой?

— Если заткнёшься, то потом сможешь съесть кексик.

— Сколько кексов?

— Целую партию.

— Это код для секса, — пояснил я Моргану. — Не ходи в их пекарню.

Морган прикрыл глаза рукой и вздохнул.

Мы добрались до ворот замка без происшествий. Замок впервые выглядел так красиво. Мне пришлось сдерживать свой порыв побежать к нему со всех ног и прижаться к каменным стенам. Не думаю, что Морган бы оценил.

— Ну, — протянул Пит, широко ухмыляясь. — Посмотрите, кто вошёл с триумфом.

— А как иначе? — спросил я. — Если и есть другой способ войти в ворота, то я о нём не знаю.

Пит обнял меня по-мужски, трижды похлопал по спине и отстранившись, обхватил меня за предплечья.

— Хорошо, что ты вернулся, малец. Без тебя было ужасно тихо.

— Больше не повторится! Ты всех защитил в моё отсутствие?

Он закатил глаза.

— Ты же меня знаешь. Отбиваюсь от ассасинов и Тёмных направо и налево.

— Я знал, что могу на тебя рассчитывать, — сказал я, подмигнув.

— Давай. Топай. Увидимся позже.

Он понимал, Пит понимал. Он, наверное, видел, как внутри меня бурлила энергия. Здесь была почти вся моя семья, но не те двое, которые привели меня в этот мир. И не мой король. Чтобы действительно успокоиться, мне нужно было их увидеть. Я даже не думал о Джастине с Райаном. Мне было всё равно. Я просто хотел, чтобы последние кусочки моей головоломки снова сложились воедино.

По сигналу Пита начали поднимать ворота, и ещё до того, как они полностью открылись, я пробрался под ними, не заботясь ни о приличиях, ни о своём положении.

Рыцари по стойке смирно выстроились вдоль дорожки. Флаги развевались на ветру. Светило солнце. Морган окликнул меня, попросил замедлиться, но я не мог. Просто не мог, потому что увидел их. Они меня ждали. Мама разговаривала с королём, а папа стоял рядом. Король что-то сказал, и она рассмеялась, и я услышал её смех, раздавшийся над шумом и вспомнил, как рос в трущобах, в нашем маленьком доме, мама ухаживала за цветами и пела цыганские песни, напоминавшие птичью трель. Меня встречали много людей, но я видел только их троих.

Первым меня заметил отец. Вот он слабо улыбался, взглядом блуждая по толпе, а в следующее мгновение, его глаза встретились с моими, папа ахнул. Я видел, как двигались его губы, и я знал, просто знал, что отец произнёс моё имя тихим голосом, потому что мама остановилась на середине фразы и посмотрела на него, потом на меня.

И вскликнула:

— Сэм!

Я побежал.

Побежал, потому что дома, а они моя семья.

Я побежал, потому что не видел их более двух месяцев.

Побежал, потому что ушёл в мир с надеждами и секретами, а вернулся с израненной душой и разбитым сердцем.

Они обнимали меня и смеялись. Потом плакали. Отец положил руку на мой затылок, а мама уткнулась носом в мою щёку. Отец прошептал:

— Вот и ты.

Мама произнесла:

— Мой малыш. — Я и был её малышом.

Я не хотел их отпускать.

И не отпускал. Какое-то время.

Затем:

— Сэм.

Король.

Я отстранился от родителей и повернулся к Славному Королю. Он нежно улыбнулся, но в глазах были беспокойство и грусть. Мне не нравилось видеть его таким, поэтому я широко улыбнулся, чтобы король не смог увидеть те же эмоции на моём лице. Я сделал то, о чём он меня попросил. Может, я и не его волшебник, но Король Энтони всё ещё мой друг. Я не мог его ни в чём винить.

Он обхватил моё лицо своими огромными ладонями и прижал наши лбы друг к другу. Король сказал:

— Ты оказал мне великую честь, Сэм Безграничный.

Я провёл рукой по его шее.

— И я бы сделал это снова, — прошептал я. — Для вас.

— Даже после всего?

— Даже после всего.

— Всё, что угодно. Всё, что захочешь. И это твоё.

Я усмехнулся.

— Вы не серьёзно.

— Абсолютно серьёзно. Потому что я знаю, чего тебе это стоило.

Я должен был спросить. Просто обязан. Несмотря на то, что всё внутри кричало оставить всё как есть, я должен был спросить.

— Вы можете заставить Джастина освободить Райана от клятвы?

Мама ахнула, но я не мог отвести взгляд от короля.

Ему было явно больно:

— Нет, Сэм. Не могу.

— Тогда вы не сможете дать мне то, чего я хочу. — Я слегка сжал его шею и отстранился.

Король произнёс:

— Сэм.

Я ему улыбнулся, стараясь, чтобы улыбка была как можно ярче. И повысил голос:

— Хорошо быть дома. Особенно намного раньше, чем ожидал.

— Возможно и так, — раздался голос справа от меня. — Но ты, конечно, не торопишься возвращаться. Не все из нас любят стоять и ждать, Сэм Безграничный. Это роскошь, которую ты не можешь себе позволить.

Я закрыл глаза и сделал глубокий вдох, потому что иначе, вероятно, попытался бы проклясть волшебника всех волшебников.

— Никаких носочленов, — пробормотал Морган, подойдя к остальным. — Что бы ты не задумал, не превращай его нос в пенис.

— Не обещаю, — ответил я, а затем повернулся лицом к самому старому из ныне живущих людей в мире.

Рэндаллу.

Неудивительно, что он выглядел звездец каким старым. Брови на весь лоб. Волосы в носу, длинные и спутанные вокруг ноздрей, выглядели так, будто пытались сбежать. Борода тонкая и неухоженная, а вокруг рта слегка желтоватая. Даже из ушей торчало больше волос, чем на голове.

Рэндалл старше всех. Худой как спичка. Дрожащие обрюзгшие руки. Постоянно слезящиеся глаза, которые практически запали в глазницы.

И все же невозможно описать исходившую от него силу. Она затмевала магию Моргана, настолько что его можно было назвать всего лишь низкопробным уличным фокусником, выманивающим у зрителей деньги с помощью ловких трюков. Рэндалл величайший волшебник в истории. Он видел и делал то, на что не был способен никто другой.

И однажды я превратил его нос в член.

— Рэндалл, — поздоровался я, склонив голову в знак уважения. — Твой нос выглядит хорошо.

Морган застонал.

Рэндалл шагнул ко мне и нахмурился.

— Ты всегда раскрываешь рот, когда не нужно. Если бы на протяжении многих лет Морган не пел тебе дифирамбы, я бы уже давно тебя отшлёпал.

— Извращенец! Сначала угости ужином.

— Сэм, — процедил Морган. — Во имя богов, закрой рот.

— Извини, — пробормотал я, опустив взгляд. — Это было… долгое путешествие.

Рэндалл уродливой рукой обнял меня за плечи и слегка сжал. Я поднял глаза и с удивлением увидел в его взгляде крошечную толику доброты. Естественно, Рэндалл открыл рот и всё испортил.

— Я не виню тебя, мальчишка. Если бы я пострадал от своего краеугольного камня, я бы тоже разозлился. Не уверен, что когда-либо слышал о подобных случаях с другими волшебниками, так что ты прощён за отсутствие любезностей. — Он пристально посмотрел за моё плечо и озорно улыбнулся. — Но от тебя воняет эльфом, так что, похоже, ты снова в седле, да? Рад за тебя. — Рэндалл про себя усмехнулся.

— Эльф, — позади раздалось низкое рычание. — Что. За. Эльф?

Твою же магию.

— О, чёрт, — выдохнул Гэри. — Такого я не предвидел.

Я оглянулся на вход в замок. В полуметре от меня, стояли принц Джастин Веранийский и рыцарь-коммандер Райан Фоксхарт. Джастин, облаченный в мантию, которая, несомненно, стоила дороже, чем весь мой гардероб вместе взятый, снова выглядел величественно. Он всем видом демонстрировал, что предпочёл бы быть где угодно, лишь бы не стоять здесь и приветствовать нас дома.

А вот Райан. Райан, полностью облаченный в рыцарские доспехи, со щитом за спиной и мечом в ножнах, выглядел разъярённым. Руки были сжаты в кулаки, а плечи расправлены и напряжены. Тёмные круги под глазами и бледная кожа, словно Райан не спал с нашей последней встречи. Он смотрел на меня гневным взглядом.

И это ещё больше меня разозлило, потому что мои дела больше не касались Райана Фоксхарта.

Я оглянулся на Рэндалла и пожал плечами.

— Мой друг, — ответил я. — Хотел попробовать магию.

— И попробовал? — спросил Рэндалл, лукаво улыбнувшись своими древними губами. — Как мило с твоей стороны дать другу попробовать. Своей магии.

— Они разговаривают каким-то кодом? — спросила мама у папы, стараясь говорить тихо, но безуспешно.

— Не знаю, — ответил папа. — Я не понимаю язык волшебников.

— Я тоже. Чувствую, что как родители мы провалились.

— Конечно же нет, — нежно произнёс папа. — Глянь на него. Он очарователен и знает, как надеть штаны. Мы хорошо справились.

— Поразительно точная оценка, — прокомментировал Рэндалл. — Как раз для тебя.

— Я так рад, что ты здесь, — сухо сказал я. — Обещаю, не превращать твои части тела в фаллос.

— Было бы неплохо. В конце концов, мне ещё свадьбу вести. Не хотелось бы повторения истории.

Я сразу же задумал превратить каждый видимый миллиметр его кожи в пенис. Беспроигрышный вариант, и я почувствовал бы себя лучше. Следовательно, идея просто отличная.

— Не хотелось бы повторения истории, — прошептал я.

И поскольку Морган хорошо меня обучил, я изобразил улыбку и повернулся к принцу, тщательно избегая всего, что связано с Райаном. Но это не помешало почувствовать его пристальный взгляд. Я слегка поклонился Джастину.

— Я рад, что вы благополучно вернулись, мой принц. И я слышал, что вас можно поздравить.

Джастин холодно за мной наблюдал.

— Да. Что ж. Уверен, что следующие несколько недель пройдут довольно быстро, учитывая все приготовления. Нашу свадьбу никто никогда не забудет.

Нежели съязвить, что я приложу все усилия, чтобы немедленно о ней забыть, я слегка улыбнулся и ответил:

— А как иначе. Я только рад, что смог вовремя вернуться и присутствовать на свадьбе. Я был бы опустошён, если бы пропустил церемонию.

— Я уверен в этом. И только боги знают, что без тебя здесь ничего не случается. Ты — единственная причина, по которой свадьба ещё не состоялась. Отец настоял на твоём присутствии.

— Он меня уважает, — сказал я, снова склонив голову, одновременно размышляя, существует ли заклинание, которое заставит все кости Джастина расплавиться. Я был уверен, что существует. И подумал о том, чтобы изучить его более тщательно. Конечно же, для собственного спокойствия.

— Точно. Уважает. — Произнёс он так, словно не понимает почему.

— Мой принц. Мне нужно вас покинуть. Уверен, вы понимаете, насколько утомительно было путешествие, ведь сами недавно вернулись.

Джастин отпустил меня взмахом ладони.

Я развернулся, не удостоив Райана и взгляда.

— Твой Гримуар чрезмерно пуст, — укорил меня Рэндалл несколько дней спустя. Мы стояли в лаборатории, Морган молчал рядом со мной, а его бывший наставник продолжал ругать меня и рассказывать, насколько я разочаровал его как ученик. — Неужели за время путешествия, ты совсем ничего не записал?

Я заставил себя успокоиться, прежде чем сделать или сказать какую-нибудь глупость.

— Если честно, мы были немного заняты.

— Заняты?

— Ага.

— Потому что часто попадали в плен.

— Верно и ещё спасались бегством, — согласился я.

— Похоже, с тобой подобное случается частенько, — сказал Рэндалл, небрежно перелистывая Гримуар.

— Я вызываю определённую реакцию у людей, и они хотят видеть меня мёртвым.

— Лартин Тёмный Лист.

— Бр. Не знаю, чего он хотел сильнее, моей смерти или получить за меня килограммы золота.

— Я бы не заплатил, — заверил меня Морган.

— И именно поэтому ты мой любимчик, — сказал я.

— И его смерть была единственным выходом? — спросил Рэндалл.

Я пожал плечами.

— Для Тигги да. Лартин связал нас кровавым корнем, а Тигги плохо воспринимает угрозы своей семье.

— Кровавый корень, — повторил Рэндалл. — Магические кольца. Кукуруза правды, ты вроде так это назвал. Возможно, вместо того, чтобы учиться быть волшебником, ты мог бы начать учить других, как им не быть?

— Очень смешно, — произнёс я, взглянув на Моргана. — Рэндалл пошутил. А я думал, что его чувство юмора уже давно засохло.

— Он всегда был весёлым, — сказал Морган.

— Да ладно.

— Я просто король юмора, — произнёс Рэндалл сухим, как и его кожа, голосом. — Ты просто ничего не понимаешь в юморе.

— Я превратил твой нос в член. Я ещё тот шутник.

— Но теперь ты контролируешь свои желания?

— Мне двадцать. Конечно же, нет. Я сгусток гормонов и бурного воображения. Будь благодарен, что я до сих пор ещё ничего не зачленил.

— Я каждый день благодарю богов за твоё отличное самообладание, — сказал Рэндалл, и у меня возникло ощущение, что он имел в виду совсем не это. Ублюдок. — Ну вернёмся к Гримуару. Ты не можешь им пренебрегать, Сэм. Он важен для твоего образования.

— Знаю, — выдохнул я. — Но между спасением принца и этой чёртовой ерундой с краеугольным камнем, я забыл о Гримуаре. Виноват. Я бы хотел сказать, что исправлюсь, но не могу давать много обещаний, пока не закончится свадьба. Тогда я смогу лучше сосредоточиться.

Рэндалл изучал меня мгновение, затем сказал:

— Морган, оставь нас, пожалуйста.

Морган хотел возразить, но Рэндалл лишь покачал головой. Морган слегка поклонился и вышел из лаборатории, дверь за ним закрылась.

— Ты глупец, — начал Рэндалл.

— С любезностями покончено. Ты итак уже побил свой рекорд.

Он меня проигнорировал.

— Глупый мальчишка. Ты слишком много думаешь. Много говоришь. Никогда не бываешь серьёзным. Ты сражаешься словами больше, чем магией, данной тебе с рождения. Споришь с Морганом по каждому поводу. Не подчиняешься прямым приказам. Думаешь, что знаешь больше других. И иногда мне кажется, что ты думаешь, что выше всего этого. Обучения. Уроков. В конце концов, чему тебя могут научить два старых волшебника?

Я молчал, потому что его слова причиняли боль. И они правдивы.

— И всё же, — продолжил Рэндалл, покачал головой и провёл пальцами по Гримуару. — Твоё сердце больше, чем у всех, кого я когда-либо встречал. Ты умён и бесстрашен. Талантлив и сострадателен. Ты, по праву, можешь запереться в комнате и жаловаться на несправедливый мир, особенно после всего, что ты сделал, но вместо этого ты здесь, с высоко поднятой головой, слушаешь, как я сначала говорю о тебе гадости, а потом, к сожалению, восторгаюсь твоими более сносными качествами.

— Сносными, да? — Рэндалл никогда не говорил ничего хорошего. Ни о ком. Но особенно обо мне. Я даже не думал, что он способен делать комплименты, даже если они похожи на оскорбления.

— Едва ли. И в маленьких дозах.

— Я тебе нравлюсь, — заключил я и широко улыбнулся, пальцы так и чесались от желания обнять.

— «Нравишься» слишком сильное слово.

— Восхищаешься.

— Терплю.

— Обожаешь.

— Переношу.

— Любишь.

Рэндалл вздохнул.

— Зачем ты ко мне идёшь?

— Чтобы заобнимать тебя до чёртиков. Вот что мы делаем, когда говорим о чувствах. Обнимаемся. В течение нескольких минут. Предупреждаю: сейчас станет неловко.

— Сэм, если ты хоть как-либо до меня дотронешься, я тебя прокляну, у тебя появятся кровавые, вытекающие гнойники на гениталиях.

— Я передумал насчёт объятий.

— Правильное решение. А теперь. Ты собираешься позволить этому тебя сломить?

— Чему? — Потому что было так много всего. Тёмные. Райан. Магия.

— Всему.

Ну конечно же, он говорил обо всём.

— Я хочу ответить «нет».

— Тогда почему просто не ответишь?

— Потому что я не знаю.

Рэндалл закатил глаза.

— А что ты знаешь?

— Честно? Не так много, как мне кажется.

— Это и я мог тебе сказать. Давай начнём с чего-нибудь лёгкого.

Он широко улыбнулся, и я понял, что вляпался по уши.

Никогда не думал, что распластаюсь перед Рэндаллом. От одной этой мысли становится плохо.

Но вот я здесь.

Распластался.

Перед Рэндаллом.

— Похоже, что это больно, — воскликнул Гэри, хотя никто его не спрашивал. — Особенно когда тебя отбросили на три метра. И ты приземлился на задницу.

— Ой, — простонал я. — Серьёзно. Ой. Моё тело не готово. Оно не готово.

— Ха, — выдал Рэндалл. — Ты действительно смог перенаправить молнию?

— Рэндалл, ты большой мудачий мешок, — пробурчал я. — Ты, удалитель частей тела. Я раздроблю твои плюсневые кости.

— Внимание все, — заявил Гэри. — Сэм бросается бессмысленными оскорблениями. Это значит, что он в ярости. Будьте осторожны. Не хочу, чтобы ваши чувства растоптали и закопали.

— Если Рэндаллу позволено стрелять в Сэма молниями, — пробормотал Кевин, — то люди должны простить меня за то, что я бросил его в склад. Так будет справедливо. Его мама и папа кричали на меня минут десять. Мне было как-то не по себе.

— Не обижать Сэма! — прорычал Тигги, делая угрожающий шаг к Рэндаллу. — Я тебя сильно крушить.

— Он не специально, — сказал Морган, проводя пальцами по рукам Тигги, чтобы успокоить полувеликана.

— Ну, не очень специально, — произнёс Рэндалл. — Сэм, ты собираешься вставать, или время поваляться в грязи?

— Время для грязи, — выдохнул я, ожидая, когда мои конечности перестанут дёргаться от остаточного электричества. — Определённо, время для грязи.

Мы были на поле для спаррингов. Ранний утренний туман рассеивался вместе с восходящим солнцем. Чуть позже на тренировки должен прибыть Восьмой отряд. Морган мне рассказал, что Райан поручил тренировки другому рыцарю, так как, очевидно, он сейчас сосредоточен на свадьбе. Поскольку это совсем не похоже на Райана, я решил, что Джастин, должно быть, как-то к этому причастен. Райан не из тех, кто поручает свою работу другим. В конце концов, он весь такой бравый и безупречный. Трудно представить, чтобы Райан отказался от своих обязанностей рыцаря-коммандера, после того как наконец-то получил эту должность.

Тем не менее, зная, что его не будет на душе стало легче. Прошла неделя с тех пор как мы вернулись, и я видел Райана лишь раз и то мельком. Я сидел с мамой в саду, а он шёл к тронному залу, и наши взгляды встретились. Задержались. Я первым решительно отвёл взгляд. А когда оглянулся, Райана уже не было.

Так лучше.

Плюс помогал Рэндалл. Не оставлял меня в покое ни на одну чёртову секунду, настаивая, что раз уж он проделал такой путь (этот ублюдок до сих пор не рассказал мне, как оказался в замке Локс раньше меня), то мы можем с пользой провести время вместе. Что означало: Рэндалл следовал за мной повсюду, ругая за отсутствие внимания; требовал, чтобы я объяснил как работает кукуруза правды; заставлял перечислять по порядку всех волшебников короля за последнюю тысячу лет.

Другими словами, он был занозой в заднице. Но я был так занят борьбой с желанием врезать ему, что не оставалось времени думать о чём-то ещё.

Вот почему меня разбудили на рассвете, велели немедленно отправиться на поле для спарринга и напали, как только я ступил на траву.

Не самый лучший день.

…именно такая мысль пришла мне в голову, когда меня сбили с ног в шестой раз.

— Ты уверен, что перенаправил магию Тёмного? — спросил Рэндалл, забавляясь тем, как поддёргивались мои конечности. — Потому что сейчас не похоже, что ты можешь перенаправить хоть что-то.

— Может, я просто не хочу прямо сейчас, — смог выдавить я. — И просто проверяю в форме ли ты ещё. В форме. Так держать.

— Как мило с твоей стороны. Меня проверить. Поднимайся.

— Я бы с радостью, но, видимо, такое количество электричества делает мышцы слабыми. Кто бы мог подумать?

— Жаль, что его слова не могут физически навредить, — сказал Кевин Гэри. — Его ротик был бы главным оружием.

— Не уверен, хочу ли я, чтобы он использовал свой ротик на Рэндалле, — произнёс Гэри.

— О боги, — простонал я. — Прекратите. Дурные мысли. Дурные мысли.

— Хочу заметить, что в своё время я считался хорошей партией, — начал Рэндалл. — Я когда-нибудь вам рассказывал историю о тройняшках Моркади? Терренс, Тереза и Тревор. Они хотели попробовать мой…