Бес сознания

Глава 1

Темно и тихо. Это первое, что я осознаю.

Странно, что настолько темно. Обычно из окна светит уличный фонарь, а тут кромешная тьма. Может, вырубили свет?

Я хочу встать с постели, но у меня ничего не выходит. Подо мной ничего нет. Ни кровати, ни одеяла сверху, ни пола, ни стен… Я ничего не чувствую. Словно бы в воздухе повис.

А еще я не чувствую собственных рук, ног. Не слышу биения сердца.

Становится не по себе.

«Так, без паники!» — приказываю я себе.

Это просто сон. Обычный сонный паралич. Такое бывает, когда мозг уже проснулся и осознает происходящее, а вот тело всё еще в состоянии отключки.

И только я это решаю, как перед глазами мигает красным и неожиданно вспыхивают огненные буквы:

«Приветствуем тебя в огненном легионе, новобранец!»

Сказать, что меня это удивляет — ничего не сказать. Я откровенно охренел. Надпись выглядит очень реальной, огненные буквы горят так, что кажется, стоит протянуть руку и можно почувствовать жар.

Но я думаю не об этом, а о смысле написанного. Какой еще новобранец? Какой к черту легион?

Нет, человеческий мозг воистину удивителен. Иначе как объяснить подобное во сне?

Надпись резко исчезает и тут же вспыхивает новая:

«Отныне тебе предстоит служить во благо огненному легиону! Ты один из тысячи новобранцев, но немногим из вас суждено дойти до конца. Докажи, что именно ты достоин возглавить великую миссию. Докажи, что ты достоин выпавшей тебе чести или сгинь во мраке забытья!»

После последней фразы мне уже перестает казаться, что это сон. Напрягаю память.

Так, я Леня Бессонов, мне тридцать, у меня нет ни детей, ни жены. В последние два года у меня и семьи больше нет. Отец спился, сестры тоже больше нет, а мать бросила нас, когда мы были с Ленкой совсем мелкими. Никаких провалов в памяти. Это в принципе уже хорошо. Я все помню о себе.

Но и придумать какое-нибудь логичное объяснение происходящему я не успеваю. Снова вспыхивает надпись:

«Новобранец, твой путь начинается сейчас! Прежде чем приступить к первому заданию, выбери базовую способность».

Только я дочитываю последнее слово, как вместо надписи передо мной появляется четыре огромные красные кнопки. На каждой из них надпись:

Зрение

Слух

Обоняние

Осязание

Эти застывшие кнопки как бы намекают, что я должен нажать на одну из них.

Но я не спешу нажимать. Странное чувство нелепости от происходящего не покидает меня. Ни-че-го непонятно, но о-о-очень интересно!

И все же я принимаю версию о том, что сплю, как единственную верную. Если бы я наркоманил или бухал по-чёрному, решил бы что это такие забористые глюки. Но к счастью, ничем подобным я не страдал. А значит, это сон. Вот такой вот странный, бредовый, шизанутый сон. Ничего удивительного.

Четыре кнопки никуда не делись и все еще призывно мерцают перед глазами.

Зрение

Слух

Обоняние

Осязание

Что это значит? Зачем оно вообще надо? Одно я точно понимаю, что нужно выбрать что-то одно.

Прикидываю, без чего бы смог обойтись. Не всерьёз прикидываю, я ведь все еще сплю и это все просто игра подсознания. Но мне происходящее начинает казаться забавным.

Без обоняния и осязания я всё-таки смог бы прожить. Наверное. Но вот зрение и слух чувства куда более необходимые для жизни.

Стоило мне только об этом подумать, как кнопки обоняние и осязание погасли.

Забавно.

Значит: зрение или слух? Я решаю не раздумывать. Да и какая разница, что я там выберу во сне? Мне больше был интересен конечный результат и дальнейшее развитие этого ядреного сна.

Я выбираю «зрение». Наверное, где-то в глубине души мне кажется, что ослепнуть мне хочется меньше, чем оглохнуть.

«Выбор принят! Зрение активировано. Получена начальная способность: „Контроль зрения 10 сек.“ Время использования способности 1 раз на задание».

Я снова не успеваю удивиться, как пространство вдруг резко меняется.

Нет, ощущения невесомости и глухой тишины никуда не девается. Зато тьма исчезает и появляется тусклый электрический свет.

Какая-то незнакомая обшарпанная квартира с желтыми выцветшими обоями, старым коричневым линолеумом, совдеповской вешалкой на стене. На вешалке куча курток, ветровок, пальто и плащей, их настолько много, что они выпирают бугром, и остается только удивляться, как эта вешалка под тяжестью одежды еще не рухнула на пол.

Я стою в узком коридоре, слева две двери с характерными зелено-белыми табличками которых я уже давненько нигде не встречал: писающий мальчик и девочка, моющаяся в душе.

Дверь в ванную комнату приоткрыта, но стоит мне попытаться туда заглянуть, как моя же рука эту дверь плотно закрывает.

Стоп!

Это ведь не моя рука. Широкие пальцы с грязными ногтями, явно принадлежат кому-то куда старше меня. И ногти настолько отвратительные… Я хоть и сам далеко не чистоплюй, да и в земле ковыряться мне не привыкать, но эти руки с бордовой грязью под давно нестрижеными ногтями почему-то вызывают стойкое омерзение. Нет, ясно, что он там свинью в ванной разделывал, видимо прямо ногтями раздирал, но и руки-то мыть вообще-то надо. Тьфу, блин!

Поворачиваю голову. Осознаю, что совсем ничего не контролирую. Словно бы я просто наблюдаю происходящее изнутри чьей-то башки без возможности как-то действовать. Мне это не нравится, но ничего не остается, как продолжать наблюдать.

Теперь взгляд снова вернулся к вешалке с кучей тряпья. Несколько шагов вперёд, теперь я вижу лохматую, с засаленной шерстью, цвета половой тряпки собачонку. Собачонка страшная, как моя жизнь, но глаза у нее красивые — голубые. Она преданно таращится на меня и виляет косматым хвостом, открывает пасть и лает. Правда, самого лая я не слышу. Хотя отчетливо вижу, как напрягается тельце собаки, как она открывает пасть и гавкает.

Еще меньше мне начинает нравиться происходящее. Но я продолжаю сохранять спокойствие и, тихо обалдевая, наблюдать за этой шизофренической картинкой.

«Эй!» — решаю сказать я, чтобы услышать собственный голос или как-то повлиять на развитие сюжета сна, но ничего не выходит. Кажется, у меня нет рта. Печально.

Вдруг прямо поверх собаки в воздухе высвечивается огненная табличка с надписью:

«Новое задание: Выгулять собаку. Награда за выполнение задания: „Новое базовое чувство“, „Рандомная способность проявления огненной сути“».

Что?! Выгулять собачку? Если бы у меня был рот и голос, я бы начал истерично хихикать. Но ничего из этого у меня в арсенале нет.

Прихожу к выводу, что мое подсознание настолько скучное, что ничего интереснее выгула собачки выдать не смогло. Ну ладно бы там, победить монстра, или убить дракона и спасти принцессу на крайняк. Но выгулять собаку?! Сплошное разочарование от этого сна.

Я решаю, что пора просыпаться. Ну его нафиг этот сон, какой-то он мутный и явно бракованный. Усилием воли я пытаюсь вернуться в реальность и пробудить тело, мысленно даже пробую ущипнуть себя. Ничего не получается.

Огненная надпись исчезает. Обзор снова меняется, теперь я вижу часть входной двери, обитой коричневым дерматином, залапанное зеркало и собачью миску на полу. В миске с горой кусочки жареного мяса, учитывая нищенскую обстановку в квартире, полная миска мяса кажется здесь чем-то инородным. В реальной жизни обитатели подобных хором сами мясо видят в лучшем случае по праздникам, куда там кормить им еще и собаку?

Я сохраняю спокойствие, потому что мне перестает казаться, что это сон. Огненные таблички, задания, награды — все это больше напоминает игру в виртуальной реальности. Но всерьез я пока опасаюсь принимать эту версию. Продолжаю наблюдать, а уж после и выводы можно делать.

Тот, в ком я нахожусь, продолжает бродить по своей обшарпанной квартире. Ничего не меняется: и на кухне, и в спальне такая же убогая обстановка, как и в прихожей.

Собака, виляя хвостом, то и дело носится под ногами. Как выполнить задание и выгулять ее, я представляю слабо.

Тело, в котором я сижу, перемещается к ванной комнате. Ненадолго приоткрывает дверь. Я лишь на доли секунды успеваю увидеть висящую освежёванную тушу, подвешенную на крючке к потолку. В желтую чугунную ванную стекает тонкой струйкой алая кровь. Теперь ясно, откуда столько мяса у собачонки. Видимо хозяин собачки прикупил свинью и раздела ее прямо дома. Хотя, туша мне кажется слишком уж тощей для свиньи, но успеваю я ее как следует разглядеть, как дверь в ванную резко захлопывается.

Нужно выполнить задание, каким бы дурацким оно не было. Если все, что происходит правда, если задание не выполнить, я рискую сгинуть в небытие, как гласила та надпись. А это едва ли входит в мои планы. По крайней мере, пока я во всем этом не разобрался, мне ничего не остается, как действовать.

Вспоминаю про способность «Контроль зрения». Стоит мне только принять решение ее использовать, как в воздухе вспыхивает огненная надпись:

«Контроль зрения 10 сек. Активирован».

И тут же в правом углу появляется обратный отсчет:

«10… 9…8…»

Я спешно перевожу взгляд на собаку и таращусь на нее изо всех сил. Зрение действительно поддается контролю, взгляд никуда не бегает, обзор не перемещается, а смотрит строго на собаку. Та радостно виляете хвостом, и чуть ли не подпрыгивает от возбуждения, оттого, что на нее наконец обращают внимание.

«Так, ну давай, да-а-авай, Ричард Грязные Руки, — пытаюсь я мысленно влиять на носителя, — тащи своего блохастика на улицу, а то он наделает тебе лужу прямо здесь».

Это срабатывает. Хозяин собаки направляется в прихожую, берет куртку, несколько секунд смотрит на себя в зеркало и прилизывает остатки всколоченных грязных волос у ушей на плешивой голове. Мужику на вид лет пятьдесят, выпученные рыбьи водянистые глаза за толстыми стеклами круглых очков, торчащие жесткие усы на унылом, совершенно скучном лице. Да и сам мужик весь какой-то унылый, выцветший, непримечательный, такой же, как и его квартира, как и его собака.

От его вида мне становится грустно и даже немного обидно. Если я все правильно понимаю, и я попал в этого мужика, как те попаданцы из книг, то я самый неудачливый неудачник из всех попаданцев, которых можно придумать.

Я успокаиваю себя тем, что пока ничего не понятно. Пока мужик отпирает два замка на двери, сражается с заевшей дверной цепочкой, я пытаюсь вспомнить, что делал в последние часы, перед тем как лечь спать.

Я точно помню все, что происходило со мной. В последние два года мой день не отличался от предыдущего практически ничем.

Значит, прежде чем попасть сюда, я как обычно покормил скотину, поужинал сам, лег перед телевизором и уснул. А что потом? Получается, я умер? Просто сдох ни с того ни с сего?

Это очень странно. Даже обидно. Я был здоров, как бык, большую часть сознательной жизни занимался спортом, какого черта мне было умирать? Я отлично себя чувствовал, ничем не болел, не считая травмы ноги, из-за которой мне пришлось оставить большой спорт. Но эта травма далеко не смертельная, с травмой колена люди спокойно живут до глубокой старости. Какого черта мне тогда откидываться? Или я все же еще жив?

Пока я размышляю, хозяин собачки вместе со своим питомцем покидают квартиру. Мы оказываемся в темном подъезде, быстро спускаемся по лестнице, квартира явно находится на первом этаже, потому что уже через несколько секунд мы оказываемся на улице.

На улице весна цветет буйным цветом, почки на деревьях, первые молодые листики и свежая новая травка вокруг детской площадки. Сама площадка тоже чем-то напоминает советскую: обшарпанные, давно не крашенные железные конструкции, горка, которую мы в детстве звали ракетой, качели с поломанными спинками и погнутыми сидушками, площадку отгораживают старые покрышки. Вокруг несколько безликих одинаковых панельных девятиэтажек.

Все это напоминает мой мир, мое время. Этот двор и площадка такая же, как тысячи дворов в провинциальных городах. Единственное что смущает, весна здесь уже бушует во всю, здесь как минимум апрель, а может и май. А вчера я уснул в начале марта.

Решаю, что пока еще рано делать выводы насчет мира и времени. Это может быть, как прошлое, так и настоящее, а может быть и вовсе другой мир. Продолжаю наблюдать.

Собака радостно носится по зеленой травке, то и дело останавливается, задирая лапу и помечая качели и покрышки. В общем, старательно исполняет свои собачьи функции, а заодно и выполняет мое задание. Я терпеливо жду завершения. Задание, вроде как, уже выполнено, но ничего ровным счетом не происходит.

Взгляд перемещается с площадки влево и натыкается на полненькую старушку, которая буквально сверлит нас с подозрительностью взглядом. Старушка медленно поднимает руку, я удивляюсь тому, что на руке у нее что-то напоминающее фитнес-браслет. Старушка, осторожно, как какой-то ковбой из вестерна, тянущийся к револьверу, стучит пальцем по браслету, оттуда вылезает нечто похожее на стекло или экран, и она наводит его на нас.

Мужик, в чьём теле я сижу, начинает заметно нервничать. Он стремительно летит к собачке, та в этот миг как раз старательно накладывает кучу под кустом. Хозяин хватает ее на руки, так и не дав ей испражниться до конца, и бегом несется обратно в подъезд.

Становится веселее.

Темнота подъезда, и вот мы снова в квартире. Собака выбрасывается на пол и чуть ли не кубарем летит по коридору. Мужик торопливо начинает запирать дверь. Верхний замок на ключ, нижний три поворота, трясущимися пальцами мужик вставляет цепочку в отверстие рейки, а та как назло не вставляется.

Кажется, в дверь начинают стучать, потому что мужик резко отскакивает от нее и начинает пятиться. Собака тем временем наоборот, подбегает к двери и напряженно лает.

Дверь содрогается, цепочка на ней подскакивает и опускается. Это повторяется несколько раз. Тот, кто за дверью уже явно не стучит, дверь целенаправленно пытаются выбить.

Мужик, крадучись, пятиться, заходит в темную спальню. Медленно приближается к окну с плотно задернутыми шторами, как я и думал, это первый этаж. Но куда интереснее то, что происходит за окном.

У подъезда стоит темно-зеленый УАЗ, прозванный в народе буханкой. Но УАЗ какой-то непривычный, сильно оттюнингованный. Более современные большие зеркала заднего вида, продолговатые фары, массивная металлическая защита на бампере, как на крутом военном внедорожнике. Да и колеса далеко не буханковские: мощные шины, блестящие диски. На боку УАЗа красуется белая надпись: «Милиция».

О-о-очень интересно!

Вижу под окном черную каску с затемненным забралом, человек в каске осторожно двигается вдоль стены. В этот же момент из-за буханки выскакивает мужик в черной форме и бронежилете. Он нас замечает и резко вскидывает руки. Сначала я решаю, что он будет стрелять, но оружия у него нет. Из его пальцев вырываются молнии.

Тот, в ком я нахожусь, резко отпрыгивает от окна. Пространство вокруг вздрагивает, в нашу сторону летят шторы вместе с карнизом, осколки стекол, куски деревянной рамы и глиняный цветочный горшок.

События развиваются стремительно. Настолько, что я едва успеваю понять, что происходит. От взорвавшегося окна нас откидывает в другой конец спальни, мужик закрывает лицо руками, но тут же чьи-то сильные руки его рывком поднимают на ноги.

Перед глазами появляется мужское гладко выбритое лицо, он что-то быстро говорит и тычет нам в морду ксиву. Я успеваю прочесть только: «МВД РСНР, следователь Котовский какой-то там». А еще там герб, очень напоминающий СССРовский.

Теперь я уже начинаю искренне офигевать от происходящего, но как следует поудивляться мне не дают.

Нас тащат на кухню. Там несколько человек в форме представителей закона орудуют возле пузатого холодильника и втягивают из него какие-то куски замороженного мяса в полиэтиленовых пакетах.

Снова в обзоре появляется лицо следователя Котовского, теперь крайне сердитое и суровое. Он что спрашивает, а мой носитель кажется пытается вырваться за что получает удар в живот и складывается напополам. Затем нас укладывают на пол, тычут лицом в грязный пол. Тычут по видимости сильно, потому что, когда через несколько секунд голова отрывается от пола, линолеум уже весь измазан в крови.

Затем начинается откровенная жесть. Обзор снова меняется и нас тащат в ванную. Там тушу, которую я принял за свиную, уже сняли с крюков и уложили в ванну. Только сейчас я ясно вижу, что туша не свиная. В первую очередь в глаза бросается страшная рана от солнечного сплетения до лобка. Женского лобка.

Вашу ж мать!

Если бы я мог, я бы сейчас громко заматерился. И мысленно я так и делаю. Матерюсь, ругаюсь, пока тот, в ком я сижу, таращится на изуродованный труп.

Я бы с удовольствием перестал смотреть на это, но у меня попросту нет выбора. Мне ничего не остается, как продолжать смотреть на отрубленные по локти руки, на обезглавленную шею, на раны, где зверским образом вырезали грудь.

Взгляд от трупа перемещается к зеркалу над ванной, и теперь я смотрю на лицо этого ублюдка. Он улыбается от удовольствия.

Я прихожу в откровенное бешенство. Хочется удавить эту тварь, разбить его гнусную рожу об это зеркало, сделать что угодно, уничтожить, но только бы ни на секунду больше не оставаться в теле этого маньяка.

Перед глазами внезапно вспыхивает надпись:

«Задание: „Выгулять собаку“ — выполнено. Получена рандомная способность проявления огненной сути: „Демонический голос 10 сек. Возможность использование один раз на задание“».

«Ни хрена себе, погулял с собачкой», — думаю я прежде, чем снова погрузиться в темноту.