Бентли Литтл, Глория

Глава двадцать пятая

Как его родители попали в дом? И главное — как они выбрались?

Вопросы снедали Глорию, потому что пока они оставались без ответа, пока она была уверена, что мама и папа Бенджамина могут появиться или исчезнуть где угодно и когда угодно, она не чувствовала себя в безопасности. Что, если бы они появились, когда она и Бенджамин спали, и зарезали их в постели? Что если они нападут на Бенджамина в его машине или на его работе? Она никогда не забудет выражение ненависти на лице отца Бенджамина, когда старик приближался к ним, низко приседая и сжимая руки в кулаки. Или ужасные звуки, которые издавала его мать, стоя в центре их темной разгромленной гостиной и гогоча, как сумасшедшая.

Глории было трудно сосредоточиться на работе и еще труднее спать. Все аспекты ее жизни страдали, и кто знает, как долго бы это продолжалось, если бы меньше чем через неделю она не нашла его родителей.

И убила их.

Она снова столкнулась с его матерью и отцом благодаря стечению обстоятельств. Одна из ее лучших учениц, Розарио Диас, осталась после занятий, чтобы обсудить промежуточный проект, и из-за этого опоздала на автобус. Хотя девушка жила всего в пяти милях от дома, идти пешком было далеко, и когда десять минут спустя, возвращаясь домой, Глория увидела, как Розарио идет по тротуару на людной улице и чуть не попадает под зигзагообразный электроскутер, она остановилась, чтобы предложить студентке подвезти ее.

Высадив благодарную Розарио у квартиры, которую она делила с матерью и братом, Глория попрощалась и уехала. Она ждала на светофоре, возвращаясь к своему обычному маршруту домой, когда на пешеходном переходе перед собой увидела маму и папу Бенджамина, протискивающихся между худым бездомным, который толкал перед собой свои вещи в коляске, и женщиной, имевшей жуткое и тревожное сходство с Томом Уайтсом[10]. К счастью, они ее не заметили, и после того, как свет переключился, Глория проехала перекресток, развернулась на парковке 7-ой и 11 и выехала на ту улицу, по которой они шли.

Они были единственными на тротуаре, двое других пешеходов ушли в другом направлении, и она припарковалась у обочины, чтобы не вызывать подозрений, наблюдая через лобовое стекло, как они дошли до конца квартала, перешли на другую улицу и пошли дальше. Когда они оказались достаточно далеко, она подъехала к следующему кварталу, снова припарковалась на обочине, и эта процедура повторилась еще дважды на этой улице, а затем еще трижды на боковой улице. К этому времени они оказались в довольно запущенном промышленном районе. Многие предприятия были либо закрыты на ночь, либо закрыты навсегда. Она не видела ни машин, кроме своей собственной, ни пешеходов, кроме родителей Бенджамина.

Куда они могли направиться?

Холодный голос в глубине ее сознания говорил ей, что они заманивают ее сюда, что они знают, кто она и чем занимается, и намеренно пытаются оставить ее одну в безлюдном районе.

Разумнее всего было бы позвонить в полицию и сказать, что она нашла людей, которые проникли в их дом, и теперь преследует их, сообщая полиции, где она находится, чтобы они могли забрать парочку безумцев.

Но она этого не сделала.

Не зная точно, почему, Глория продолжала следовать за родителями Бенджамина, не утруждая себя прятаться и притворяться, что паркуется, а просто медленно катилась за ними на расстоянии квартала или около того. Может быть, они видели ее, а может быть, и нет. Может быть, они знали, кто она, а может быть, и нет. На данный момент ей было все равно, и когда они начали переходить улицу перед ней, Глория резко ускорилась.

Вот почему она не позвонила в полицию.

Ее машина врезалась в пожилую пару на скорости пятьдесят миль в час. Она почувствовала удар, но подушки безопасности не сработали. Отец Бенджамина отлетел в сторону, врезавшись головой в тротуар и замер, а мама Бенджамина упала на землю; Глория почувствовала два резких толчка, когда машина переехала через нее.

Сердце бешено колотилось, она затормозила и посмотрела в зеркало заднего вида, а затем в боковое зеркало. Два тела лежали на улице, сломанные и неподвижные. Кровь сочилась и растекалась в лужу. Она быстро огляделась вокруг, чтобы посмотреть, нет ли свидетелей, но на дороге по-прежнему не было ни машин, ни пешеходов, и никто не выходил ни из одного из промышленных зданий, выстроившихся вдоль улицы.

Глория ни за что на свете не собиралась выходить из машины и проверять, мертвы ли они — он боялся, что они оживут и нападут на нее — поэтому она просто развернула машину на пустой парковке, а затем медленно проехала мимо места происшествия, объезжая тела, которые определенно были мертвы, судя по количеству крови.

Хорошо, подумала она. Дело сделано. Теперь можно поспать подольше.

Она не знала, как объяснит повреждение машины, но так получилось, что Бенджамин приехал домой раньше нее и припарковался на подъездной дорожке, вынудив Глорию припарковаться на улице. Ее план заключался в том, чтобы ничего не говорить, и "обнаружить" сильно помятую переднюю часть капота, когда она выйдет к машине утром, и, как бы это ни было неожиданно, план сработал. И она, и Бенджамин обвинили во всем какого-то пьяного или неумелого водителя, который попытался припарковаться рядом посреди ночи и скрылся, как только задел их машину.

— Мы должны купить одну из этих модных камер наблюдения, — сказал Бенджамин.

Глория кивнула.

— Надо, — согласилась она. — А то развелось психов!

Она надеялась, что на улице, где она сбила его родителей, не было модных камер наблюдения.

Что должно было произойти? — задалась вопросом Глория. Когда личности тел будут установлены, и когда выяснится, что обе жертвы умерли много лет назад, как поступит полиция? Сообщат ли они Бенджамину, что его родители снова умерли?

Защита Бенджамина стала почти единственной целью ее существования, и Глория задавалась вопросом, как именно это произошло. Их брак всегда был браком равных, и ей никогда не требовалось, чтобы кто-то другой дополнял ее или давал ей ощущение смысла. Она, конечно, была не из тех, кто подменяет свои желания и интересы чьими-то интересами. И все же где-то на этом этапе ее главной целью стало обеспечение его безопасности, сохранение его жизни, как будто она стала его телохранителем. Такая целеустремленность не имела логического смысла, но чувствовалась правильной, и Глория подумала, что, возможно, это осталось от какого-то другого места, другого времени, другой жизни.

Она до сих пор не разгадала эту загадку.

Узнав об ущербе, Бенджамин позвонил на работу и поменялся машинами на день, так как он лучше разбирался с бюрократией страховых компаний. Уже несколько дней они не говорили ни о вторжении в дом, ни о его родителях (Бенджамин всегда предпочитал игнорировать неприятности и ждать, пока они пройдут), и Глория надеялась, что все так и останется, но днем он позвонил и попросил ее заехать за ним к дилеру, где он оставил ее машину на ремонт, и как только сел в машину, вздохнул.

— Это был не самый лучший месяц. Мои родители ожили, ворвались в наш дом и пытались нас убить, а теперь кто-то врезался в твою машину. — Он коротко рассмеялся, очевидно, понимая, насколько смехотворно это прозвучало.

Глория сочувственно улыбнулась.

— Дальше может быть только лучше, верно?

— Зебра?

— Она самая, черную полосу обычно сменяет белая.

— Как ты думаешь? — Он сделал паузу, глубоко вздохнул. — Это были они, мои мама и папа. Они же не были призраками, они действительно были там.

— Я знаю, — сказала она. — и да, это были именно твои умершие родители.

— Как это может быть?

— Я уже говорила. Понятия не имею.

— Разве мы не должны исследовать это? Выяснить, как такое вообще возможно? Что, если это происходит и с другими людьми? Что, если это происходит повсюду, а мы просто не слышим об этом? Если все, кто умер, начнут возвращаться к жизни...

— Я не думаю, что это происходит массово, — сказала ему Глория. — Кто-то бы уже поднял панику.

— Тогда что, по-твоему, происходит? Мы оба ударились головами и теперь видим мертвых?

Она встретила его взгляд.

— Помнишь, я предупреждала тебя об авиакатастрофе?

Он нахмурился.

— Той когда я отменил свою поездку? Та, которая не состоялась?

— Это случилось бы. И я думаю, что это связано с тобой. Я думаю, есть что-то... Я думаю, что-то хочет твоей смерти. Или кто-то. Или... Я точно не знаю.

Бенджамин устало улыбнулся.

— Это шутка, да?

— Это была бы шутка, если бы твои воскресшие родители не ворвались в наш дом? Нет. Я совершенно серьезно. Происходит что-то странное, и это что-то связано с тобой, и я просто... Я просто хочу убедиться, что ты будешь жить. — Она коснулась его щеки. — Я люблю тебя.

Он смягчился.

— Я тоже тебя люблю.

Они обнялись, оставаясь так в течение минуты. Она чувствовала тепло его тела, его твердость, и ей хотелось, чтобы они могли оставаться так всегда, но в конце концов он отстранился, обнял ее за плечи и слегка улыбнулся.

— Не волнуйся. Хуже, чем сейчас, быть не может. Обязательно станет лучше, правда же?

— Все наладится, — пообещала она и улыбнулась в ответ.

Они оба ошибались.

****

Строительный рабочий напал на Бенджамина с деревянным оружием, когда они с Глорией проходили мимо ремонтируемой аптеки "Вэлгринс". Парковка была переполнена, поэтому они припарковались перед кинотеатром "AMC"[11] и шли к китайскому ресторану "Братья Дракон", где планировали заказать еду на вынос. Строительный рабочий появился из ниоткуда и бросился на них изнутри разрушенного здания, размахивая своей доской, как мечом. Он ударил Бенджамина в живот, нанес ему удар по спине, от которого тот растянулся на месте, и уже собирался обрушить на его голову доску толщиной в 2 сантиметра, когда двое его коллег, выбежавших, чтобы остановить его, успели схватить нападавшего сзади и повалить его на землю. Один мужчина сел ему на грудь, а другой выхватил доску из его руки.

Глория кричала, приседая рядом с Бенджамином, чтобы убедиться, что он еще дышит, и только другой очевидец додумался позвонил в 911.

Она последовала за машиной скорой помощи в больницу. Бенджамин был без сознания, когда его привезли в отделение неотложной помощи, но к тому времени, когда ей разрешили осмотреть его через десять минут, он уже пришел в себя. У него было легкое сотрясение мозга, рентген показал, что у него сломаны два ребра и локоть, но чудом не был поврежден позвоночник, несмотря на сильный удар по спине. Однако ему нужно было наложить швы на место, где удар "два на четыре" распорол кожу, и к этой процедуре готовились, даже когда она вошла. Из-за сотрясения мозга его оставили на ночь для наблюдения, но если проблем не будет, врач сказал ей, что его выпишут завтра до полудня.

Слава Богу.

Имя строителя, которое она узнала от полицейских, когда давала показания в вестибюле больницы, было Чарльз Уистер. Имя показалось ей знакомым, хотя она никак не могла понять, почему. Казалось, оно было связано с городом Лагуна-Бич, но если в детстве она часто ездила туда с родителями, то с мужем — всего несколько раз.

Ее родители. А где были ее родители? — поинтересовалась Глория у самой себя.

Она нахмурилась. Как она могла этого не знать? Глория поняла, что даже не знает, живы они или мертвы. Она не могла вспомнить, когда в последний раз вообще думала о них. Она пыталась вспомнить, как они выглядели, но не смогла и потратила сорок пять минут на поиски по дому фотографии кого-либо из них, но безуспешно.

Опустившись на диван в поражении, ее разум представил образ женщины с густой красной помадой, фиолетовыми тенями для век и сильно подстриженными светлыми волосами, одетой в ярко-синий пиджак 1980-х годов с большими плечами...

Нора, ее звали Нора! Точно! Она была красивой и... мертвой. И...

...и мужчина средних лет со слишком широкой улыбкой, намекающей на насилие... и, возможно, что-то еще. Это были накладывающиеся друг на друга образы, не обязательно связанные между собой и подразумевающие другие существования, другие жизни, других людей. Воспоминания Глории снова стали перемешиваться и конкурировать, словно толпа репортеров, одновременно выкрикивающих вопросы, и только мысль о Бенджамине оставалась твердой и ясной в ее сознании.

Она понятия не имела, что происходит, и ее попытки рассудить ситуацию только все усложняли. Единственное, что она знала, это то, что жизнь Бенджамина была в опасности.

Что, если сумасшедший санитар вводил ему передозировку чего—нибудь прямо сейчас? Что, если медсестра душит его подушкой?

Ей не следовало возвращаться домой, несмотря на то, что говорили ей Бенджамин и доктор. Она должна быть там с ним сейчас. Она должна... но, честно говоря, она слишком устала. Ее глаза продолжали закрываться, хотя она усилием воли заставила себя не закрывать их, и все, что она могла сделать, это сесть и, спотыкаясь, пройти по коридору в спальню, где она упала полностью одетая на гостеприимную кровать.

Если с ним что-то случится, подумала Глория, в следующий раз она постарается лучше его спасти.

В следующий раз?

Что это значит? Ее мозг отказывался работать.

Она не знала, но размышлять об этом было некогда, потому что, против своей воли, она уже засыпала.

Глория проснулась в темноте и услышала стук, стук и стук, как будто где-то в доме упаковывали и переставляли коробки. Приподнявшись, она посмотрела в сторону открытого дверного проема спальни и прислушалась, пытаясь определить источник звуков. Слишком близкие, чтобы доноситься из гостиной или кухни, но недостаточно громкие, чтобы быть из коридора, они должны были доноситься из комнаты для гостей, гостиной или ванной.

Или дурацкий шкаф в прихожей!

Глория, не вставая с места, знала, что именно это и есть источник звуков. Она так и не смогла привыкнуть к этой узкой двери, несмотря на то, что сказала Бенджамину, и хотя она приняла его объяснение странной пустоты помещения, страх и подозрения всегда лежали в глубине ее сознания. Теперь, услышав стук и грохот, она представила себе, как что-то движется в этом маленьком шкафу-чулане, что-то, что она даже не пыталась себе представить.

Она не знала, что делать. Поскольку Бенджамин был в больнице, ее выбор был ограничен тем, чтобы запереться в спальне и ждать утра, позвонить в полицию и сообщить, что в доме грабитель, или выйти в коридор, чтобы провести расследование. Третий вариант был самым страшным и глупым, но она все же выбрала его, тихо выскользнув из постели, натянув халат и надев тапочки. Шум продолжался — похоже, кто-то распаковывал коробки и переставлял предметы, — и Глория бесшумно двинулась по полу спальни, остановилась в дверном проеме и выглянула в коридор.

Шкаф был открыт. Вот так новость.

И внутри зажегся свет.

Сейчас

было самое время закрыть и запереть дверь, набрать 911 и спрятаться под одеялом до приезда полиции, но, несмотря на то, что у нее не было оружия, что-то заставило ее сделать шаг вперед и продолжить путь. Она старалась вести себя тихо и против воли надеялась, что бешеное паническое пульсирование ее крови, которое она слышала громом в ушах, не может быть обнаружено тем, кто...

...что угодно делает в тесном шкафу. Тем кто...

... был там. Звуки движения не стихали, а даже стали более целенаправленными, и она прижалась к стене напротив шкафа, оставаясь в тени, и осторожно заглянула за угол открытой двери.

Шкаф был пуст и сиял своей чистотой. Не пылинки, не было не вещей ни намека на какое-то движение.

Из незанятого пространства по-прежнему доносились звуки, как будто издаваемые невидимым человеком, но там никого не было, и Глория протянула руку вперед и захлопнула дверь, издав при этом непроизвольный крик. Звуки тут же прекратились. Она прижалась к стене, ожидая, не откроется ли дверь шкафа снова, готовая бежать, если что-то подобное произойдет, но ничего не произошло, и дом оставался безмолвным. Она не выключила свет в шкафу...

Постой! Откуда в шкафу свет?

...и она не сводила глаз с линии освещения под странной узкой дверью, ожидая, что она в любую секунду закроется, но свет оставался включенным.

Что бы там ни происходило, все было кончено.

Но что-то все равно было не так. Она ничего не видела, ничего не слышала, но в воздухе витало неприятное ощущение, что она не одна. Возможно, это было лишь ее воображение, но она все равно была слишком возбуждена, чтобы вернуться в постель, и решила проверить заодно и остальную часть дома.

Комната для гостей: пусто. Ванная комната в холле: пусто. Офис: пустой. Кухня и прачечная: пусто. Столовая: пусто. Гостиная...

Что-то было не так.

Она не включила свет в прихожей, когда подкрадывалась к открытому шкафу, не желая предупредить о своем присутствии то, что там находилось, но Глория не была похожа на одного из тех придурковатых персонажей из фильма ужасов. Вместо того чтобы ходить из темной комнаты в темную, она включала все лампы, которые попадались ей на пути, пока весь дом не залило светом. В гостиной свет тоже горел, но это были торшеры, и посреди ночи, как сейчас, некоторые участки комнаты оставались более темными, чем другие. Ее взгляд остановился на одном из таких участков — стене над телевизором, где лунный свет из щели в портьерах падал на обрамленный рисунок хижины.

Она медленно продвигалась вперед, зная, что увидит, боясь того, что увидит, но не в силах отвести взгляд. Действительно, фигуры вернулись, и они двигались, нарисованные карандашом люди неторопливо наклонялись, чтобы подобрать с земли хорошо нарисованную веточку, или прогуливались за тщательно прорисованными стенами хижины. Глория знала, что ей это не снится, но не могла придумать другого объяснения тому, чему была свидетелем. Она стояла и смотрела, пока все фигуры не обошли стороной небольшое здание. По ее рукам побежали мурашки, она ждала, не появятся ли они снова, но рисунок снова был неподвижен, представление, очевидно, закончилось.

Они купили этот эскиз в рамке в Лагуна-Бич, и по какой-то причине он заставил ее вспомнить Чарльза Уистера, строительного рабочего, который напал на Бенджамина. В ее сознании возникла какая-то связь между ними, но она никак не могла соединить точки воедино. Она сосредоточилась, пытаясь найти связь, но что бы это ни было, оно ускользало от нее.

Тревожное чувство исчезло, дом снова казался нормальным, и Глория проверила замки на всех дверях, прежде чем лечь спать.

Она оставила свет включенным.

Утром она оделась и приняла душ к шести часам, а к шести тридцати была уже в палате Бенджамина. Он сидел в постели и бодрствовал, ожидая заказанного завтрака и прихода врача, который должен был его осмотреть. Глория сама еще не завтракала, но она не была голодна, поэтому ждала вместе с ним, пока они обсуждали случившееся.

— Кто был тот парень? — задался вопросом Бенджамин. — Удалось узнать?

Глория пожала плечами.

— Просто строительный рабочий. Его зовут Чарльз Уистер. Полиция взяла его под стражу и он будет осужден за попытку убийства. Свидетелей было много, и все они готовы дать показания. Почему он напал именно на тебя — загадка. Полиция говорила с тобой об этом?

— Они брали у меня показания, но я был под наркозом. Думаю, сегодня я должен поговорить с ними снова. Рассказать им, что я помню.

— А что ты помнишь?

— Все.

Как раз в это время принесли завтрак: санитар достал металлический поднос на кронштейне, прикрепленном к кровати, и установил его так, чтобы он находился перед ним на уровне груди, а затем положил на него завтрак. Глория осмотрела его еду: омлет, колбаса из индейки, стаканчик с фруктами и апельсиновый сок.

— Неплохо, — сказала она. — Надо почаще попадать в больницу.

— Не смешно — сурово заметил Бенджамин.

— Я шучу, — Глория попыталась изобразить улыбку.

— Но ты права, вкус отличный, — сказал он ей, причмокивая. — Я умираю с голоду. Кажется, я ужинал вчера вечером?

— Да, — сказал санитар, прежде чем уйти. — Просто не помните этого.

Глория подождала, пока мужчина выйдет из комнаты.

— Насчет нападения. Помнишь, я говорила, что что-то хочет твоей смерти? Думаю, это еще один пример этого.

— Тот парень? — спросил он между укусами. — Это было случайно.

— Я так не думаю.

— Да ладно! Ты думаешь, он лично ко мне придирался? Думаешь, он ждал, когда я приду? Откуда он вообще мог знать, что я приду? Я даже не знал. Мы решили остановиться и поесть китайской еды буквально за секунду до того, как заехали на парковку.

— Я не знаю, как он узнал, — призналась Глория. — Я просто знаю, что он знал. Послушай меня: на твою жизнь совершаются покушения. Ты должен быть начеку. Любой, повторяю любой может попытаться напасть на тебя и отправить на тот свет.

Бенджамин потягивал свой апельсиновый сок.

— Глория, — сказал он покровительственным тоном, которым взрослый успокаивает испуганного ребенка. — Это фантастика.

— Вчера вечером я снова видела те фигуры на рисунке, ясно? И в шкафу в прихожей что-то было!

Если она надеялась поколебать его, это был не тот способ, который следовало использовать. Теперь он выглядел еще более скептичным.

— Человечки на рисунке? Звучит страшно.

Глория сделала глубокий вдох.

— Ты знаешь, что то, что произошло с твоими родителями, реально. Ты видел их. Так почему же ты не веришь мне в остальном?

Он не ответил, но она не стала на него давить. Она позволила ему спокойно доесть завтрак. Сразу же после этого пришел врач, не азиат, которого она встретила прошлой ночью, а молодая афроамериканка. Врач задернула занавеску вокруг кровати так, чтобы закрыть ей обзор из дверного проема, затем проверила швы, слегка надавила на перевязанную грудь, посмотрела на показатели и задала несколько вопросов о том, как он спал и как себя чувствовал.

— Думаю, его можно будет отпустить сегодня, — сказала она, обращаясь к Глории. — Я бы хотела сделать еще один рентген и еще одно МРТ. Я не думаю, что у нас слишком много народу в радиологии, так что если мы сможем принять его к десяти, он сможет выписаться до полудня. Если не получится, то это будет где-то после обеда. — Она повернулась к Бенджамину. — Я хочу увидеть вас еще раз, прежде чем вы отправитесь домой, и я дам вам рецепт на обезболивающие и антибиотики. Обезболивающие принимайте по мере необходимости, антибиотики — в течение недели.

Она обратилась к ним обоим.

— Вам очень повезло. Все могло быть намного, намного хуже.

— Нам повезло, — сказал Бенджамин с намеком на улыбку.

Глория посмотрела на него, но совсем не разделяла его радости.

— Да. Мы просто везучие.