Беглый герцог(СИ)

Глава 14

Переговорить с Полем мне удалось не скоро. Когда я, Сабрина и два десятка амазонок начали во дворе замка готовиться к отъезду, то я с удивлением увидел среди навьючивавших своих лошадей амазонок и Поля, который готовил к поездке выглядевшего миниатюрным на фоне огромных мекленбургских жеребцов обычного конька вороной масти. Рядом, тем же самым занималась его жена. Решив, что время терпит, а поболтать можно и в дороге, я не стал подходить к этой парочке.

Первую попытку пообщаться с Полем, я предпринял, только когда отряд Сабрины покинул графство Кронберг и выехал на королевский тракт. Попытка оказалась неудачной. Едва я, подъехав к парочке, сказал широко улыбаясь.

- Привет!

И едва мне слабой улыбкой успел улыбнуться Поль, как ехавшая рядом с ним его жена зарычала на меня своим низким голосом.

- Отваливай, мерзавец! Я не прикончила тебя только потому, что ты успел проскользнуть в мужья к нашей уважаемой Сабрине.

Я пробормотал.

- Значит и мне повезло с женитьбой.

И отъехал поскорее от прожигавшей меня злыми глазами амазонки. Хоть меня, как выяснилось и прикрывала женитьба на Сабрине, но незаметные, как бы случайные тычки, подножки и прочие как бы нечаянные пакости, явственно демонстрировавшие физическое превосходство этих гигантесс надо мной, никто не отменял. Не будешь же бегать и постоянно жаловаться Сабрине. Поль при этом не сказал и пол слова в мою защиту.

"Ладно, раз нельзя получить информацию напрямую. Пойдем другим путем".

Но не вышло. Сабрина ехавшая во главе колонны, времени зря не теряла и проводила инструктаж обеих своих десятниц.

"Не с моими габаритами вклиниться в разговор таких крупных женщин едущих на мекленбуржцах, - решил я, трезво оценив свои возможности. - Отложим получение информации до вечера".

Вечером же после ужина в одном из придорожных трактиров, разговорить Сабрину тоже не вышло. Сначала по весьма прозаической причине. Когда мы уединились в снятой комнате, то повели себя так, как голодающие дорвавшиеся до краюхи хлеба. Мы кушали, кушали, кушали...

В целях поддержания дружеского микроклимата в коллективе и противодействия зависти, я настоял, чтобы наша комната располагалась на максимально возможном расстоянии от остальных амазонок, устроившихся на втором этаже. Я предпочел поселиться на первом этаже, а Сабрина со мной не спорила. Кажется, ей было всё равно где спать. Понравившаяся мне комната была раза в два больше обычной, и помимо огромной кровати там имелось сразу три сундука, зеркало и стол со стульями. За всю эту роскошь трактирщик стряс с Сабрины немалую плату, уверяя, что эта комната переназначена исключительно благородным сеньорам. Впрочем, за свою алчность он расплатился полной мерой: бессонной ночью.

Сабрина в постели всегда была крикушкой и болтушкой, а очутившись в замужнем статусе, превзошла сама себя. Хозяин утром за завтраком обслуживал нас с красными от недосыпа глазами, поскольку его комнаты располагались рядом, а звукопоглощения в виде ковров или чего-нибудь подобного не имелось. Тонкие доски перегородок не только не ослабляли вопли и стоны разошедшейся Сабрины, а наоборот казалось вступали с ними в резонанс, усиливая звуки. Понятное дело, что после такого мне было не до удовлетворения своего любопытства. Спать, спать, спать, вот только, к сожалению, до рассвета оставалось совсем немного. Потом я весь день ехал, дремал в полглаза на лошади, и боялся свалиться на землю во время фазы глубокого сна. В таком режиме мы и передвигались вплоть до самого Вилле-Котре, где нам снова предстояла пешка по лесной тропе за моим спрятанным сокровищем, в пятьсот золотых монет.

Только там, видимо памятуя о первом нашем неудачном походе, Сабрина начала практиковать воздержание и самолично занялась подготовкой к походу, не пустив на самотек и не оставив как прежде это десятницам. Поэтому у меня и получилось поболтать на интересующую меня тему со своей женой. Мы возвращались после закупа снаряжения и припасов после обхода городских лавок. Подчиненные Сабрины навьючив купленное на своих лошадок, караваном направились обратно в `Дикого вепря`. Я же предложил жене прогуляться по городу, обосновав тем, что нам надо начинать тренироваться к пешему походу по лесам. Сабрина хмыкнула, но возражать не стала. Мы прошлись по двум центральным улочкам Вилле-Котре, на которых грязи было поменьше. Прогуливались мы естественно не под ручку из-за значительной разницы в росте. Сабрина правда попыталась было обнять меня за плечи, но я вывернулся, не желая выглядеть смешно и решил занять Сабрину разговором, чтобы отвлечь ее от проявления обременительных нежностей в отношении меня.

Я начал издалека.

- Интересно, почему у тебя в подчинении числятся два десятка, а народу ровно двадцать один человек, а если считать еще и мужа имеющегося у одной из этих доблестных воительниц...

- Мужа считать не надо! - твердо заявила Сабрина. - Не дорос он еще до того, чтобы его начали учитывать в таком раскладе. Да и жена, за которой он числится мужем тоже еще не вполне полноценная воительница.

Я всей своей физиономией выразил живейший интерес к затронутой теме, поэтому Сабрина продолжила без моих наводящих вопросов.

- Практикантка, она. Только-только окончила нашу школу подготовки. Знает и умеет немало, да собственно всё, что знает и умеет опытная воительница, но надо же еще и на практике научиться применить эти знания.

Нехорошие подозрения зародились во мне.

- А как зовут эту юную практикантку?

- Мария...

Я помолчал немного, переваривая это сногсшибательное сообщение.

"Неужели это та самая Мария? Но ведь когда я последний раз видел ее, она была мне по плечо... Ну и что! Две инициации, два раба с изъятыми гениталиями и пожалуйста - двух с половиной метровая амазонка к вашим услугам... Пожалуй всё сходится и внешне она немного похожа на ту Марию и любовь у нее неземная к Полю... А кстати Полю-то получается, повезло! Все стонал, да расстраивался: как там моя Мария? Пропадет без меня... А тут вдруг раз и женился. Исполнение мечты можно сказать. Вот только что-то он радостным не выглядит. Конечно, Мария немного подросла за время разлуки, да вширь раздалась, да мускулатурой впечатляющей обзавелась. Так что тут плохого? Любимой женщины и должно быть много! Наверно не понимает еще этого дурачок, - ухмыльнулся я про себя, - Ладно, пусть Поль уже свое счастье обрел, но тогда у меня возникает один вопрос..."

Возникший вопрос я и озвучил Сабрине.

- Дорогая, а как эта Мария всего за несколько месяцев, которые как я слышал, длится учеба в этой школе, освоила всё то, что нужно знать наемнику. Тем более такому элитному, как ваши воительницы. За несколько месяцев только-только меч в руке научишься держать... А ведь твои подчиненные не с одним мечом умеют работать...

Сабрина замялась.

- Вообще-то нас предупреждали не болтать...

"О, как интересно! Секретная информация!" - азартно подумал я и усилил напор.

- Милая Сабрина, позволь тебе напомнить, что я теперь твой муж. Ближе меня у тебя никого нет и надеюсь, не будет. Поэтому всё, что ты мне скажешь, так и останется тайной. Я не болтлив. И кроме того, я вот не верю, что гильдия магов не в курсе всех этих секретов.

- Всех подробностей и гильдия не знает, - пробурчала Сабрина.

- Но общие-то принципы они наверняка представляют себе, - продолжил давить я, - Вот и мне хотелось бы знать, в чем тут дело, хотя бы в общих чертах...без всяких секретных подробностей.

- Хорошо, я скажу, но прошу тебя никому ни звука, иначе у меня будут большие неприятности.

Я прижал руки к сердцу, раскрыл пошире свои глаза и посмотрел на жену честным взглядом.

- Клянусь никогда, никому, ничего не скажу!

Удовлетворившись моим обещанием Сабрина начала рассказывать.

- Поскольку ты присутствовал при инициализации новых воительниц, то, несомненно, уже понял, что появляются они на свет не от папы с мамой.

- Да, я в курсе, - скривился я.

- Но физическая сила еще не всё. Всем воительницам необходимы навыки обращения с оружием, а как их получить? Ты правильно заметил, что на это необходимо время. В идеале вообще бы с детства надо начинать. Поэтому и используются магические методы получения этих навыков. При школе проживают с десяток престарелых наемников. Им обеспечивается питание и комфортные условия жизни. А они в свою очередь участвуют в магическом ритуале передачи своих воинских навыков инициированным воительницам.

- Снова магия значит, - задумчиво пробормотал я

- За пару месяцев таким образом и удается сотворить их вчерашних крестьянок и служанок знающих бойцов. Но знания в голове одно, а реальные бои это совсем другое. Вот и приходится брать практиканток в боевые отряды. Ежедневные тренировки с оружием и без него, в спаррингах с опытными воительницами быстро превратят практиканток в отличных бойцов. Основа-то у них у всех хорошая.

- Понятно, понятно, - пробормотал я. - Мне непонятно другое: зачем вообще нужны амазо...воительницы. Мужиков вокруг полно. Делай из них воителей...

- Я не знаю. Не забывай, что я всего лишь сотница, - поторопилась напомнить мне Сабрина, увидев мой испытующий взгляд. - Но по слухам, вроде бы ритуал магической инициализации на мужчин не действует. И наверно это правда. Иначе бы маги всех окрестных государств только тем бы и занимались, что превращали обычных вояк в воителей для армий своих правителей. Из мужчин-то воители получались бы наверняка еще сильнее, чем из женщин.

Она замолчала. А я переваривал информацию.

"Может всё так и есть. А может это байка создана для магов из магической гильдии, чтобы не отобрали силой секрет превращения обычных вояк в трех-четырех метровых гигантов. Тот же Золтан, если узнает о такой возможности, сразу же осадит замок Изабеллы, отберет секрет и плевать ему на всё. Против армии из десятков тысяч простых бойцов несколько тысяч амазонок ничего не сделают. Скажет, как говорит любой правитель - это надо ради блага государства и все возражения будут неуместны".

- А Изабелле-то зачем эти хлопоты?

Сабрина недовольная моей настойчивостью и скользкими вопросами посопела немного, но все же продолжила.

- Каждая воительница отдает Ее Сиятельству половину своего жалованья...

- И никто не против?!

- Сотницы и тысячницы следят за тем, чтобы никто не уклонился от уплаты денег...

- А им-то что, больше всех надо?

- Раз в год обязательно надо внести деньги в казну замка Кронберг.

- А если жадность одолеет? Или лень? Охота ли мотаться с деньгами с другого края королевства? Да еще со своими деньгами!

Сабрина снова посопела, посопела и с явной неохотой пояснила.

- На всех сотниц и тысячниц наложено заклятье. Просрочишь - головные боли замучают. И жадность, и лень моментально проходят, когда голова начнет раскалываться на кусочки.

- И ты значит тоже...

- Да, один раз я нарушила сроки передачи денег и... - ее передернуло от воспоминаний. Больше такого я испытывать не хочу! От боли я только что по стенке не бегала, хотя и пыталась это проделать, убить всех вокруг хотелось ...

Я сочувственно сказал.

- Жуть какая! Я тебя хорошо понимаю. Вот помню, как-то раз у меня заболел зуб...

- Какой там зуб! Знаю я, что такое зубная боль и хочу тебе сказать, что она даже рядом не стояла с болью от заклятья.

Дальше мы прогуливались молча, думая каждый о своем.

"Понятно, всё понятно. Зацепили их знатно. Интересно, а снять это заклятье можно? Может и можно, вот только снимать его должен маг. А они мало за свои услуги не берут. Разденет и разует. Проще наверно отдать Изабелле ее половину, чем связываться с магами. А кроме того, обратившись к магу амазонка теряет все социальные бонусы после окончания своей военной карьеры. Как-то: имение, рабов, звание сеньоры..."

- Сабрина! - я отвлек погрузившуюся в свои мысли жену.

- Да, Марк, - Сабрина пришла в себя и попыталась снова обнять меня.

- Сабрина, потерпи до гостиницы. Скоро придем. А пока я хотел спросить тебя, как сочетается мой статус мужа вот с этим украшением на шее?

Я пощелкал по ошейнику на горле. Сабрина приняла виноватый вид.

-Я хочу переговорить с Марианной, то есть с Ее Светлостью... и убедить ее отпустить тебя на волю. В конце концов, ты убил замкового стражника в пьяной драке, можно уж тебя и простить. Предложу компенсацию деньгами Ее Светлости...

"Ах, какая ты дурашка! - подумал я, глядя на жену. - Марианна не снимет этот ошейник, вывали перед ней хоть гору золота, но пусть Сабрина попробует. Я от этого ничего не теряю".

***

Стойкое ощущение `дежа вю` преследовало меня. Лесная тропа, амазонки, Сабрина, Поль, тяжеленный мешок за спиной... Всё, как тогда. Были, конечно, и некоторые отличия. Сабрина опять была холодна, но не до такой степени, как раньше, Поль вообще теперь относился ко мне хорошо и улыбался... издали, поскольку близко я подойти не рисковал из-за сердитой на меня двух с половиной метровой Марии.

И помимо мешка с продуктами я тащил с собой еще и меч в ножнах. Обычный прямой обоюдоострый меч в потертых кожаных ножнах болтался на поясе и существенно осложнял мое движение. Я еще в Вилле-Котре потребовал от Сабрины купить мне меч.

- Лучше подстраховаться сейчас, а не бегать потом по лесам в поисках оружия. Из всей этой толпы для меня только ты одна ценна и я хочу, чтобы мы вместе вернулись в замок Ма...герцогини де Бофор. Я буду тебя прикрывать от разных случайностей!

Первая часть моей декларации: насчет ценности для меня Сабрины, возражений не вызвала. Наоборот была воспринята благосклонно. А вот вторая часть...

- Но, Марк! Я думала, что ты вместе с практиканткой и ее мужем будешь располагаться в арьергарде... Ты для меня слишком ценен, чтобы я рисковала тобой...

Я с шумом втянул носом воздух, уговаривая себя успокоиться.

- Сабрина, я неплохо умею обращаться с мечом, ничуть не хуже твоих... воительниц. И возможно, если бы ты не отправила меня тогда невесть зачем стеречь тропу, то возможно алисонцев мы успели бы покрошить до прихода основного отряда...

"А возможно и нет, - подумал я. - Всё-таки там был маг".

Но говорить о своих сомнениях я не стал, а упоминание о погибших подругах ожидаемо подействовало на Сабрину. Она не стала спорить, и меч был куплен. Но зато теперь этот меч колотился о мои ноги и всячески мешал движению.

К моему сожалению, даже тот факт, что я обзавелся мечом, не добавил мне ни авторитета, ни простого уважения среди подчиненных жены.

Когда десяток амазонок встретился еще в замке Изабеллы с другим десятком, переданным Сабрине в качестве компенсации потерь в схватке с алисонцами, то старослужащие быстренько просветили новичков относительно моего статуса раба, и даже то, что Сабрина во всеуслышание назвала меня своим мужем, не сильно изменило их отношение ко мне. Наверно причиной этому был ошейник, красующийся у меня на шее. Простые амазонки не слышали про мифрил (он очень редок) и считали, что это Сабрина подарила своему мужу-рабу такую красивую штучку на шею, вроде знака собственности, чтобы никто не покушался. Никто и не покушался на меня, но насмешек, подковырок было не счесть.

Поэтому, повесь я хоть два меча разом себе на пояс, ничего бы не изменилось. Общественное мнение относительно меня - раб или муж, еще более укрепилось в пользу раба, когда на первой же стоянке Сабрина, со смущенным видом, отведя меня в сторону, попросила.

- Марк, я помню, что ты не только мой муж, но еще и защитник, поскольку у тебя теперь имеется меч...

Я попытался поймать взгляд Сабрины, чтобы уяснить для себя: не насмехается ли она надо мной, но не преуспел в этом. Сабрина в глаза мне глядеть не желала, а смотрела куда-то вдаль, поверх моей головы, что при нашей разнице в росте сделать было проще простого.

Помявшись немного, она продолжила.

- Кому-то надо готовить еду. В обычных условиях это не проблема. Назначается двойка на день, затем ее сменяет другая... Но поскольку сейчас, в отряде имеются сразу двое мужчин, то назначать воительниц готовить обед будет...э-э-э...неправильно.

Сабрина на краткий миг опустила вниз глаза, видимо проверяя мою реакцию на ее разглагольствования и встретив мой мрачный взгляд, тут же, снова уставилась куда-то вверх.

- А что твои воительницы такие неумехи, что и солонину сварить не могут?

- Ну, что ты, Марк! - обиделась за своих подчиненных Сабрина. - Они ведь в прошлой жизни, то есть до инициации, все были крестьянками, кухарками и служанками и что-что, а готовить-то они умеют...

- Вот и пусть себе готовят...

- Но Марк, я прошу тебя, не упрямься, тебе же это нетрудно и готовил ты, насколько я помню, отлично. А мои воительницы, как и все в Кронберге уже привыкли к тому, что если имеется рядом мужчина, то именно он и должен готовить, стирать, шить, а воительницы только воюют... Ну, помоги мне! Я, конечно, могу приказать, и они будут готовить, но...сам понимаешь... Мой авторитет будет подмочен. Если уж я мужа (или любимого раба, как они думают) не могу заставить приготовить обед или ужин, то, как я могу командовать сотней?

- Мы не в Кронберге, а в нормальном мире, где мужчины воюют, а женщины готовят еду, стирают и прочее ... - сказал я хоть и сварливо, но вполне миролюбивым тоном. Мне было нетрудно приготовить еду, а авторитет Сабрины надо поддерживать на высоком уровне.

- К хорошему привыкаешь быстро, а отвыкнуть тяжело. Наверно это возможно, только если встретишь вдруг кого-то вроде тебя и будешь согласна на всё, лишь бы он остался с тобой...

- Хм... может быть...тебе виднее...

Сабрина почуяв, что дело налаживается, поспешила подсластить мне пилюлю.

- К тому же ты будешь не простым поваром, как в прошлый раз, а главным. У тебя будет помощник, муж нашей практикантки. Мне стоило немалых трудов уговорить ее, предоставить своего мужа в помощники тебе. Он ведь в отличие от тебя не имеет ошейника на шее и заставить его может только его жена. Из-за этого ошейника многие и не верят, что ты мой муж... - грустно добавила она.

Услышав, что мне выделяют Поля в качестве помощника, я не стал дальше упираться.

- Ладно, покормлю твоих зазнавшихся и прожорливых подчиненных.

Сабрина обрадовалась и сначала явно хотела схватить и от души потискать меня, но оглядевшись по сторонам и увидев многочисленные любопытствующие взгляды, валявшихся на травке подчиненных, ограничилась тем, что снисходительно потрепала меня по голове.

- Иди, готовь! Мои, вон уже голодными глазами на нас смотрят!

"На что только не пойдешь, ради авторитета жены. Может эта моя уступка, добавит ей энергичности и убедительности в переговорах с Марианной относительно этого треклятого ошейника".

***

Согласие согласием, но кухарить после того, как целый день тащил на своем горбу огромный мешок по извилистой и кочкастой лесной тропе удовольствие невеликое.

"И так устал, как собака! Сейчас бы по уму надо себе лежбище на ночь устраивать, а не кормить этих..."

Я огляделся. Я стоял в центре поляны где, как предполагалось, будет костер. Вокруг в живописных позах на прошлогодних листьях развалились амазонки и выжидающе глядели на меня.

Когда, дескать, этот раб начнет обслуживать их, достойных воительниц.

Раздражение наглыми амазонками начало резко расти. Чтобы успокоиться, я потрогал свой драгоценный ошейник, напоминая таким образом самому себе о своем незавидном положении. И недовольство заносчивыми амазонками легко трансформировалось в недовольство лично Марианной.

"Вот же нехорошая...девочка! Устроила мне такую пакость! Но ничего отольются этой вредной кошке слезы бедного котика! Так, а где мой помощник? Почему отсутствует? Я что один буду эти двадцать рыл кормить?! Ага! Вон он у кустиков лежит под бочком у своей любимой женушки..."

Поль лежал на огромной куче палой листвы. Мария своей могучей рукой заботливо обнимала Поля, прижимая его к своему не менее могучему телу. При такой разнице в росте Поль казался не мужем, а скорее сыном Марии. Глаза у Поля были закрыты. На лице была написана усталость

"А ведь он мешок не тащил, - подумал я. - Мария, словно слониха перла на себе и свой мешок, и мешок Поля, и оружие. А вот, поди ж ты устал... но может эта усталость имеет другие причины? Может такой большой женушки слишком много для нашего Поля? Может она его банально заездила?"

Но слишком долго разглядывать сладкую парочку мне не позволили.

- Тебе чего надо? - тихонько прорычала Мария, видимо не желая тревожить задремавшего мужа.

- Да уж не с тобой за жизнь поговорить! - хмыкнул я. Хорошо быть женатыми на начальницах. Можно безнаказанно дерзить даже таким слонихам, как Мария. Но всё же слишком уж злить слоних не следовало. Поэтому, когда Мария начала тихонько высвобождать руку, которой заботливо обнимала Поля, я поторопился уточнить.

- Хочу забрать своего помощника и озадачить его делом. А то воительницы голодные, а Поль тут дремлет. Непорядок.

Тут Поль все-таки открыл глаза и вопросительно уставился сначала на меня, а потом на жену.

- Ах, да, - как бы припомнила она. - Сабрина же попросила Поля помочь с приготовлением ужина...

- Ну, до ужина еще далеко, - хмыкнул я. - Пойдем Поль! Сначала дрова надо насобирать, пока не стемнело.

Поль дождался разрешающего кивка Марии и вскочил с лежанки.

- Пойдем, конечно я помогу...

- Не вздумай там всё свалить на мальчика! Если увижу, что он работает, а ты бездельничаешь, то не посмотрю на то, что ты любимый...муж нашей сотницы...

Под это воодушевляющее напутствие я и Поль отправились в лес за дровами.

- И чего она так на меня злится? Подумаешь стукнул разок. Тем более за дело. Всё уже давным-давно прошло... До чего же эти женщины бывают злопамятные! Просто ужас! - поделился я своей озабоченностью с Полем в основном для затравки разговора, когда мы бродили по лесу, собирая сушняк для костра.

- Просто она считает, что во всем произошедшем с нами виноват именно ты, - рассеянно сказал Поль, шаря глазами по земле в поисках валяющихся сучьев.

- Вот так ничего себе! - удивился я, пристраивая себе на плечо огромный дубовый сук. - А алисонцам вас тоже я сдал? Если бы не я, вы с Марией трудились бы сейчас на плантациях сахарного тростника, а может быть уже и не трудились бы. Там народ долго не задерживается. Мрут, как мухи.

- Я уж не раз говорил Марии, что ты хороший, но она меня не слушает. Она теперь такая упрямая, как стала воительницей, только командует. Поль туда, Поль сюда...

- А раньше ты командовал? Привык?

- Да не то, что командовал, но как-то странно. Теперь, даже когда она просит, я не могу возразить, а бегу выполнять ее просьбу, не раздумывая... раньше такого не было. Да и очень уж она большая стала... Забудется, может больно сделать...и вообще мне теперь временами кажется, что я маленький мальчик, а она моя мама... словно в детство вернулся... но она меня любит и я ее люблю, - поспешил добавить Поль, когда увидел, что я собрался что-то сказать.

Я ничего говорить не стал. Следовало кое-что уточнить, но не сейчас. Охапку сучьев я нес уже согнувшись. Поэтому все разговоры оставил на потом.

Пока Поль чистил корнеплоды для супа, я набрал воды из родника в здоровенный котел, покидал туда промытую солонину и пристроил его над костром. Всё! Теперь можно было расслабиться и присматривать за процессом варки супа не без лишних телодвижений.

Поль у меня выполнял всю нудную подготовительную работу к ужину. Я не убоялся возможных разборок с Марией и задействовал приданную мне единицу по полной программе.

На себя я взял самое ответственное дело: раздачу пищи. По поляне плыл вкусный запах мясного супа. Амазонки давно уже водили носами, но терпели, молчали и не пытались с помощью разных замечаний ускорить процесс.

И когда я объявил.

- Готово! Подходи по одной!

Ко мне выстроилась очередь из оголодавших воительниц. Дележка супа происходила просто. Черпак с мясом и черпак с бульоном в подставленную миску. Так было до того момента, когда подошла очередь Марии. Черпак сгрузил в миску Марии два великолепных, здоровенных мосла. Правда, на них каким-то странным образом не оказалось мяса. Совсем. Чистые, хорошо вываренные кости и бульон. Мария такому сочетанию нисколько не обрадовалась.

- Я что очень на собаку похожа, чтобы кости грызть? - прорычала она.

- Ну что ты? На собаку ты ничуть не похожа, - заверил я взбешенную Марию.

"А скорее на самку собаки", - подумал я, а вслух удивился.

- Что зачерпнулось, то и зачерпнулось. Я-то здесь причем? Или ты хочешь, чтобы я тебе персонально навалил в миску мяса, а госпоже десятнице, что стоит за тобой в очереди достались эти вкусные сахарные косточки? Спроси сама у нее и если она не против, то так и сделаем...

Десятнице Коре, демократично стоявшей в общей очереди, было далеко за тридцать. Судя по количеству шрамов на теле, нескольким отсутствующим зубам и татуировкам на бицепсах она воевала давным-давно и десятницей стала вполне заслуженно.

Мария, вместо того, чтобы молча и сразу отойти от раздачи оглянулась. Я-то понимал, что она не поверила мне насчет десятницы, но Кора-то этот взгляд расценила совсем по-другому.

- После ужина будешь тренироваться без оружия, отжимание, прыжки с места и всё такое прочее. В хорошем темпе! Затем в ночное охранение и дежуришь до утра! Ясно?

- Ясно, - убито ответила Мария и поволокла свою миску с костями подальше от костра, чтобы явно разозлившаяся десятница не придумала еще чего-нибудь плохого. Взгляд, которым Мария одарила меня на прощание, обещал мне очень многое, но мне было наплевать на ее намеки. Я слегка поквитался с Марией за всё то неуважение к моим заслугам, которое она демонстрировала на протяжении всего нашего похода. А вот не злите шеф-повара. Себе дороже станет!

На крайний случай, если вдруг дойдет до эксцессов, у меня имеется законная жена, она же воительница. Вот пусть и отрабатывает.

Понятно, что строя линию обороны от голодной и злой Марии я рассчитывал не только на Сабрину. Все формальные лидеры нашего коллектива: Сабрина, обе десятницы и неформальные: с пяток самых авторитетных рядовых амазонок мясом были завалены по самую макушку. Поэтому все предполагаемые жалобы Марии на мою пристрастность и несправедливость, совершаемые по отношению к ней, несомненно, будут отклонены.

Уже гораздо позже, когда мы с Полем перекусили, а не забывшая задумчиво-оценивающий взгляд Марии в отношении себя, сытая Кора с энтузиазмом гоняла постившуюся Марию по поляне, я решил сделать шаг навстречу этой злючке.

- Поль, - обратился я к другу, который, отдуваясь, лежал около костра, не делая попыток двигаться. Настолько он объелся мясом.

- Там еще осталось порядочно мяса. Ты отнеси потом Марии в знак примирения. Извинись за мою шутку и скажи, что я раскаиваюсь, прошу прощения и так далее. Может она смягчится и не будет так уж сильно сердиться на меня и обвинять во всех мыслимых грехах.

Поль пожал плечами.

- Мясо-то я отнесу и скажу всё, как ты хочешь, но...очень уж она сердита на тебя.

- Ничего. Через желудок мириться гораздо сподручнее...

Конечно, Поль оказался прав в своих сомнениях. На следующий день Мария выглядела также непримиримо, но я не расстраивался, а продолжил прикармливать злючку. На обеде наложил полную миску жареной ветчины. Затем был ужин и снова очень обильный. Через два дня Мария уже не сверкала глазами на меня, когда я подходил пообщаться с Полем. А еще через день, когда мы встали лагерем у полуразрушенной башни, с ней уже можно было мирно общаться без риска получить по шее или еще по какому другому месту.

К башне мы подошли вечером. На сей раз, там никого не было. Сабрина отдав приказ обустраиваться на ночлег, попыталась было убедить меня сразу отправится на поиски моего клада, но я был решительно против. Обязанность кормить голодных амазонок с меня никто не снимал. Самостоятельно они, пока нужда не припрёт, кормиться были совершенно неспособны. А уже темнело. И искать дрова в лесу в темноте, а потом чуть ли не до полуночи готовить ужин у меня желания не было совершенно.

Короче я отказал Сабрине и она отошла вся такая недовольная мной.

"И зачем ей, на ночь глядя, этот мешок с золотом сдался? Разве что под голову положить вместо подушки, чтобы сны приятные снились? Так и то наверно лучше на чем-то мягком спать..." - думал я, разыскивая моего помощника.

Поль с Марией обустраивали себе лежанку в одной из комнат на первом этаже башни. Пришлось отвлечь их от этого увлекательного занятия. Впрочем, увлекательным оно, похоже, было только для Марии, явно предвкушавшей уединение с мужем, после нескольких ночевок под кустиками в лесу в окружении любопытствующих подруг. На лице же Поля ни радости, ни улыбки по-прежнему не наблюдалось.

Прирученная, вернее прикормленная Мария даже не рыкнула на меня, когда я бесцеремонно нарушив их уединение, объявил сегодняшнюю программу для Поля: сбор дров и чистка картошки и увел с собой ее мужа.

***

Утро началось с неприятного инцидента. На завтрак для этих прожорливых амазонок я запланировал помимо всего прочего пшенную кашу. Каша уже варилась в огромном медном котле, когда к костру подошел Поль. Я утром не стал его будить. С завтраком я справлюсь и сам, а вот если я, заглянув к ним в комнату, вдруг помешаю исполнению утреннего супружеского ритуала, то на меня разозлятся уже оба молодые.

Правда подошедший к костру Поль со своим кислым выражением на лице совершенно не походил на счастливого молодожена, но кто их знает, во что они там, в постели играют. Может в принуждение?

Учитывая грустное и задумчивое состояние Поля, я и доверил ему самую простую задачу: проследить за процессом варки каши, а когда вода выкипит, немедленно снять с огня котел и позвать меня.

Но даже вот это простейшее задание Поль умудрился провалить. Я жаривший лук на сале, на здоровенной сковородке, почуял неладное, когда процесс зашел слишком далеко, а утренний ветерок донес до меня запах сильно подгорелой каши. (Костров было разожжено ровно четыре штуки для разных целей)

Когда я галопом примчался и сдернул котел с кашей с огня, то было уже поздно, а Поля в пределах видимости не наблюдалось. Деваться мне было некуда и пришлось скармливать вот этот продукт воительницам. Моя репутация шефа резко упала в их глазах. Каждая из получивших миску подгорелой пшенной каши амазонок норовила мне высказать по этому поводу свое `Фэ`. В зависимости от темперамента, положения в отряде, возраста это самое `Фэ` было очень разным. От юмора и шуточек до грубостей и мата. Я терпел и даже не огрызался. Не сваливать же вину на своего помощника. Раз уж назвался главным поваром, то изволь получать не только пряники, положенные главному, но и другие совершенно несладкие штучки. Но про себя я решил, что с Полем я поговорю серьезно за такую подставу. Виновный кстати появился в тот момент, когда я вручил последней амазонке миску подгорелой каши начерпанной с самого дна, выслушал по такому поводу особенно проникновенные замечания, и кивал со скорбным видом, признавая ее абсолютную правоту. Наконец удовлетворившаяся моим жалким видом, выслушав все мыслимые извинения и заверения в том, что подобного больше не повторится, амазонка отошла от костра, набираясь решимости попробовать кашу, цвет которой стремился от глубокого коричневого к радикально-черному.

Я еще не перестроился, слишком уж глубоко войдя в образ виноватого и только поэтому не рявкнул на Поля, а сказал печально.

- Уважаемый помощник, вам предстоит интересная задача. Имеется котел, вон там ручей, песочек или что-то еще найдешь сам... Задача ясна?

Видимо к концу этой тирады мое смирение уже дало трещину. Поскольку Поль испуганно кивнул и, схватив котел, умчался к ручью.

Я сидел у костра и мрачно жевал кусок копченого мяса, поскольку отложить себе не подгорелой каши с самого верха котла мне не удалось. Слишком уж выразительными были взгляды толпившихся вокруг амазонок, привлеченных интересными запахами.

Но конечно, головы я не потерял и всех влиятельных лиц отряда я обеспечил более-менее приличной кашей. Этим наверно и объяснялось благодушное настроение Сабрины, подошедшей узнать, когда я закончу со своими поварскими обязанностями и мы, наконец, займемся тем, за чем и прибыли сюда.

- Да, собственно никаких препятствий и нет, - буркнул я, торопливо проглатывая непрожеванный кусок мяса. - Твои воительницы сыты и...э...в какой-то мере счастливы, значит до обеда я совершенно свободен. Пойдем. Тайник наверху.

Мы осторожно поднялись по полуразрушенной лестнице на второй этаж. И если первый этаж башни был практически целым, а третий отсутствовав напрочь, то второй этаж представлял нечто среднее между ними. Пол на втором этаже имелся везде, а вот вместо потолка частенько проглядывало ярко-синее небо сквозь многочисленные проломы. Аккуратно огибая завалы, я пробирался, по захламленному коридору.

- Ага! Вот здесь! - сказал я, оглядывая просторный зал в центре этажа. Здесь потолка не было совсем, а на заваленном каменными обломками полу росла не только травка, но и отдельные и совсем не тоненькие деревца. Я, топча траву, ломая деревца, спотыкаясь на камнях, устремился к огромному камину. Фигурную кованую решетку, искусную резьбу по камню по краю камина на растительную тему я осмотрел еще в прошлое свое посещение, выбирая место для тайника. Поэтому, сейчас не задерживаясь, сунулся сразу прямо в камин. Внутри ничего не изменилось. Дымоход, как был завален где-то вверху, так и остался завален. Внутри камина было пусто, относительно чисто и просторно настолько, что я без труда уместился там, в полный рост. Вот Сабрине места уже не было. Чему я только порадовался. Кое-что мне пока совершенно не хотелось афишировать. Сабрина конечно засунула внутрь насколько возможно свою любопытную, внушительных размеров мордашку, но этим и ограничилась. Камин, выложенный изнутри здоровенными красными кирпичами, выглядел совершенно целым.

Я задействовал истинное зрение и увидел бледно-желтые нити, нагусто покрывавшие приличный участок стенки камина с более яркой точкой амулета маскировки внизу, но сделал вид, что отсчитываю кирпичи с левого края.

- Ага, вот оно... - пробормотал я, для внимательной слушательницы, но не зрительницы, поскольку я своей широкой спиной встал так `удачно`, что совершенно закрыл свой тайник от любопытных взглядов Сабрины. Недовольство жены по этому поводу, выразившееся в легком ворчании, я проигнорировал.

Я вынул амулет из тайника. Амулет со встроенным заклинанием `хамелеон`, в точности копировал вокруг себя, то на чем он лежал. В данный момент это были кирпичи камина, но как только я взял его в руку, он переключился на имитацию руки, а в стене внезапно появилась дыра, равная нескольким выпавшим кирпичам. (Выпавшие кирпичи были в свое время сброшены с башни вниз, чтобы не привлекать внимания начинающих шерлоков холмсов к невесть откуда взявшимся кирпичам в совершенно целом камине).

В выемке вальяжно лежал большой округлый мешок из грубой серой холстины, а рядом притулился скромный по размерам, темно-коричневый мешочек из хорошо выделанной телячьей кожи. Кожаный мешочек я схватил и зажал в ладони левой руки, а большой мешок взял за горловину правой. Вот этот большой приятно позвякивающий мешок я и вручил Сабрине. Как и следовало ожидать, никаких подозрений не возникло. Когда тебе вручают несколько килограммов золота, какие еще могут быть подозрения!

- Надеюсь, это убедит Ее Светлость, что и от меня может быть польза и что не стоит вот так сгоряча расставаться со мной навсегда.

- Да, золото является лучшим средством убеждения... - задумчиво сказала Сабрина, подбрасывая на ладони врученный ей мешок и наслаждаясь приятным тонким звоном монет внутри.

Маленький мешочек вместе с амулетом благополучно и незаметно для жены перекочевал в карман моих штанов.

"Дополнительные аргументы в пользу продления моего существования определенно не помешают. Когда имеешь дело со сколь обидчивыми и настолько же алчными особами, как моя `ненаглядная` Марианна", - думал я.

В мешочке, который я так заботливо припрятал, находился огромный изумруд. Изумруд имел свое собственное имя, немалую ценность и ранее принадлежал одному из магов рангунской гильдии.

Маг в свое время в порыве благодарности за спасение, отдал мне его в качестве подарка. Но со временем, как это частенько бывает с влиятельными и богатыми людьми, оказанная им услуга уже не кажется стоящей такого подарка и они начинают терзаться сомнениями: не переплатили ли они? А когда имеешь дело с магами их сомнения в отношении тебя могут быть чреваты утратой здоровья. Поэтому, я и не афишировал свое владение этим камнем, оставляя его на крайний случай. И вот сейчас, именно такой красивый большой камешек мог помочь преодолеть сомнения Марианны: оставлять ли меня в живых?

А Сабрина похоже никаких сомнений в том, что добрейшая Марианна, как только увидит этот мешок с золотом так сразу воспылает ко мне невероятной признательностью и тут же предоставит мне свободу, не испытывала. Именно об этом она щебетала своим низким грудным голосом всё то время пока мы пробирались по заваленному камнями второму этажу и спускались на первый. Я, не желая портить настроение Сабрине (надо же, как она переживает за меня) своими сомнениями, периодически вставлял в ее монолог реплики типа.

- Конечно! Несомненно! Само собой разумеется!

На первом этаже наши пути разошлись. Сабрина убежала в нашу комнату, если таковой можно было считать помещение без дверей, без мебели и с пустыми оконными проемами.

Уж не знаю, что она собиралась делать с врученным ей мешком, то ли пересчитывать монеты, то ли гладить в экстазе мешок и медитировать на тему моего освобождения. Я вышел из башни (входных дверей само собой у нее тоже не было) и огляделся по сторонам. Амазонки, загрузив кашу в свои желудки, занялись делом. Часть отчалила в боевое охранение, часть спала, здесь же на пожухлой прошлогодней травке, под ярким зимним солнцем. На другом краю поляны Кора продолжала усиленно повышать уровень физподготовки Марии. Прыжки, перекаты, отжимания, сменялись кулачным боем с тенью и тени приходилось нелегко. Злющая Мария очень шустро махала своими здоровенными кулачищами.

"Вряд ли за один только оценивающий взгляд Кора взялась бы так гонять Марию, - подумал я, понаблюдав за практиканткой. Перерывов в тренировке которой не наблюдалось. - Скорее всего, тут добавилась еще и зависть опытной заслуженной амазонки к этой девчонке, которая только-только вылупилась из школы подготовки и на те вам, уже обзавелась таким симпатичным мужем. Но Марии такие нагрузки полезны. Выплеснет сейчас лишнюю энергию и станет потом такой добродушной-добродушной, едва ноги будет таскать".

Я отвлекся от этой парочки. Надо было разобраться с Полем и выяснить: почему он так меня подставляет?

Поль сидел у костра и смотрел на меня с уже привычным печальным видом. Но задание он выполнил. Котел сверкал на солнце старательно надраенными боками. И черпаки, и сковородки, и ножи, все блестело.

Я устроился рядом с Полем. Подбросил в костер несколько толстых дубовых веток и мирно спросил Поля.

- Поль, дружище, ты зачем кашу-то сжёг?

Поль вздохнул, став выглядеть еще печальнее, хотя дальше, казалось бы, уже некуда.

- Так получилось... Я бы с места не сдвинулся, но тут костру подошла Мария. Она вообще меня одного старается нигде не оставлять, говорит, что девушки и женщины, в отряде очень уж шустрые. Стоит недоглядеть, мигом в кустики уволокут, а потом доказывай, что ты чей-то там муж, тем более стажерки какой-то. Выдоят досуха...

- Ну, подошла и...? - подтолкнул я замолчавшего Поля.

- А тут около меня уже вертелась тройка воительниц, помочь хотели, как они утверждали. Только вот в чем помочь не уточнили, но вряд ли в варке каши, поскольку та, потом таки сгорела... Мария с ними вполне мирно общалась некоторое время, но тут одна из них спросила, почему она, Мария ходит в такой грязной и рваной куртке. Мария ответила, что Кора ее вчера чуть не до полуночи гоняла. Вот где-то в темноте и порвала. А та возьми да и скажи, но ведь у тебя, в отличие от нас, муж имеется! Почему он не зашил и не почистил куртку и сапоги у тебя такие грязные...? И вообще, может ты сама ему сапоги чистишь? И они все так дружно посмеялись над таким предположением. Вообще-то, раньше она и впрямь мне чистила сапоги и зашивала одежду, до того, как стала воительницей. А сейчас каждый сам за собой присматривает, но ведь такое этим не скажешь! Засмеют! Вот Мария в присутствии этих и попросила меня, очень деликатно, вежливо, мол, когда будет возможность, то не мог бы я... а что я? Я почему-то и сам не знаю почему, тут же бросился исполнять то, о чем меня Мария попросила. Ни о чем думать не мог, и про кашу сразу забыл, пока не зашил куртку, не почистил ее, ни одной мысли в голове не было. А потом когда вернулся к костру с этой курткой, всё уже сгорело...

- Вот оно как... - протянул я. - Понятно...

- Что тебе понятно? Мне лично так ничего не понятно! Никогда такого со мной не было!

- Да всё просто, - принялся я просвещать озадаченного Поля. - Ты стал мужем воительницы Марии, а быть мужем воительницы, это совсем не то, что жениться на простой девушке, пусть даже и крестьянке. Вместе с высоким званием мужа там, в замке на тебя наложили заклятие повиновения жене. И теперь для тебя, ее просьбы равносильны приказам, а приказы... вообще напрочь отключают твою голову...до исполнения приказа.

От осознания своего положения у Поля резко задрожала нижняя губа, а вид стал такой, что краше в гроб кладут.

- И что же мне делать?

- Ничего, - пожал я плечами. - Что тут можно сделать? Исполнять приказы и тогда тебя может даже похвалят...иногда.

- Но как же это? Почему-то я не так себе женитьбу на Марии представлял...

- Ничего привыкнешь, а со временем может даже и понравится. Думать ни о чем не надо. Ответственности никакой. Красота!

- Я сбегу! - от нарисованных мною перспектив печаль Поля переплавилась в гнев.

- Не дури! Неизвестно, может и на случай побега что-то в этом заклятии предусмотрено. Сейчас сбежишь, сильно обидишь Марию. Она решит, что ты ее не любишь и никогда не любил, а потом когда заклятье заставит тебя приползти к Марии на карачках с мольбами принять тебя обратно... она припомнит тебе твой обман... Уж больно долго это заклятие Лора читала. Наверняка предусмотрены все мыслимые варианты неповиновения.

- И чем я тогда от раба отличаюсь?

- На первый взгляд ничем, но ты учти: Мария тебя любит, и наказывать без повода не будет.

- А по поводу значит можно?

- Ну, если ты, например, решишь поваляться на сене с какой-нибудь симпатичной служанкой и тебя при этом застукает Мария...то сам понимаешь, она будет очень сердита. Так что если вдруг тебе будет нечем заняться, то советую, лучше лишний раз почистить сапоги Марии или бельишко ей простирнуть, чем сходить налево. Любовь дольше сохранится.

- Я уже прямо сейчас чувствую, как эта самая любовь начинает становится меньше... А кстати, ты ведь тоже муж воительницы! Значит, ты тоже Сабрине сапоги чистишь?

- Вот еще! Пусть только попробует намекнуть! Еще неизвестно тогда кто кому сапоги будет чистить!

- Как это? А заклятие?

Я отогнул ворот своей рубахи.

- Вот что меня спасло. Ошейник-то непростой. Он дает защиту и от заклятий, и от проклятий, и от обычных заклинаний ... и много еще от чего. Иногда и от рабского ошейника оказывается бывает польза.

Поль завистливо взглянул на мой ошейник и снова уставился на огонь. Туда стал смотреть и я. Говорить было больше не о чем.

Но долго это спокойствие не продлилось. Сабрина вдоволь наобщавшись с моим мешком, пришла в себя и решила, что времени терять нельзя: пора выдвигаться в дорогу.

Она выскочила на полуразвалившееся крыльцо башни и заорала на всю поляну.

- После обеда выходим обратно!

***

Обратная дорога в Вилле-Котре ничем особенным не запомнилась. Мешок за плечами был значительно легче. Меч уже не казался лишней деталью, спокойно висел на поясе и в ногах не путался. Мешок с золотом тащила Сабрина, чему я был только рад. В общем, почти прогулка, если бы не мои поварские обязанности. Но даже они были не слишком в тягость. Поль меня больше не подставлял, а наоборот старательно помогал во всем. Амазонки, получавшие хорошее питание были настроены добродушно. Жить было можно.

А уж когда мы сели на лошадей и выехали в сторону герцогских владений Марианны, я и вовсе стал оптимистом.

Дорога, по которой я передвигался не на своих двоих, придорожные таверны, в которых я в силу образовавшейся у меня привычки, при полном непротивлении со стороны безропотно оплачивавшей счета Сабрины заказывал персонально себе всё самое лучшее, включая вино, большая, красивая женщина в постели на ночь...

"Что еще человеку нужно? Так бы ехал, и ехал... - расслаблено думал я, потягивая местное, вкусное молодое вино.

За сдвинутыми в очередной придорожной таверне столами сидели все вместе, и замужние амазонки, и их мужья и те амазонки, которые еще мужей не имели. Из всей этой компании вино пил я один, остальные довольствовались жидким пивом. Впрочем, если заливать в себя это пиво бочонками, то наверно можно было дойти до той точки, когда нестерпимо захочется пообщаться с особями противоположного пола. Но замужним амазонкам это не требовалось. Их мужчины были тут рядом на расстоянии вытянутой руки, а остальным амазонкам выпей они хоть сразу два бочонка никакое общение не светило. Мало того, что таверна резко пустела при нашем появлении, так учитывая, что мы уже ехали по землям Ее Светлости герцогини де Бофор и в свободный поиск мужчин в деревню не отправишься, как это делали они в других землях. Запрещено было подданных герцогини пусть даже и простых крестьян принуждать к веселью и одаривать счастьем в виде амазонки на ночь. Вот и сидели амазонки за столом, употребляя пиво в просто умопомрачительных количествах, не делая ни малейшей попытки развлечься на стороне.

Конечно, рядом имелись мужчины, целых двое и симпатичные к тому же, но...с их женами связываться никто не хотел. Сабрина могла устроить веселую жизнь любой покусившейся на ее сокровище, а у выглядящей более безобидной замужней практикантки сносило крышу при малейшем намеке на заигрывание с ее Полем. Пусть она и практикантка, но мечом теоретически владеет и зарубит без раздумий. Усвоив это, свободные амазонки даже лишний раз старались и не глядеть на нас с Полем. Чего дразнить этих собственниц!

Поэтому когда я, прихлебывая свое вино из медного кубка и рассеянно шаривший взглядом по сторонам, вдруг заметил, как мне подмигнула Мария и при этом слегка мотнула головой в сторону выходной двери, сильно удивился.

"Поля ей, что ли не хватает? Или сравнить хочет? И не боится же! Понятно, что не своего Поля, а мою Сабрину. Вот же рисковая девчонка! Наверно стоит пойти ей навстречу. Через желудок я смог подружиться с нею, а вот закрепить достигнутый результат лучше всего через другое место".

Я прикрыл глаза, показывая, что всё вижу и согласен на рандеву. Мария тотчас поднялась из-за стола и отправилась на выход. Ничего удивительно в том не было. Пиво отличное мочегонное и все увлекающиеся этим пенным напитком великолепно знакомы и со всеми окрестными туалетами. Выждав пару минут, из-за стола поднялся и я.

Мария уже ждала меня около двух деревянных будок во дворе. Двор подсвечивался лишь окнами таверны, но даже в полутьме мне показалось, что Мария выглядит смущенной.

"Первый раз мужу изменяет. Конечно, это волнительно", - подумал я и спросил.

- Куда пойдем? Я предлагаю снять сеновал у какого-нибудь крестьянина. Это недорого...

- Нет, нет! Не надо сеновала! Я хочу просто поговорить ...

- Ах, поговорить... Тогда давай хотя бы отойдем подальше от таверны, а то надувшиеся пивом воительницы, которые частенько посещают эти будки, могут заметить, как мы шушукаемся и доложат по инстанции, а Сабрина в `просто поговорить` ни за что не поверит. А оно нам надо: неприятности?

Луны на небе не было. К вечеру все небо затянули плотные черные тучи. Поднялся ветер. Резко похолодало. А вместо теплого сеновала мне было предложено поговорить.

"Будем надеяться, что наш разговор надолго не затянется. Холодной зимней ночью лучше не разговоры разговаривать, а лежать под горячим боком законной жены в теплой комнате... - думал я, отходя подальше от любопытных ушей, которых в таверне было полным-полно. Темень вокруг стояла такая, что Марию я уже не видел, хотя она и топала рядом. Остановился я тогда, когда ступил в глубокую лужу на дороге и зачерпнул в сапог ледяной воды вперемешку с жидкой грязью. Настроение у меня резко пошло вниз.

- Так, хватит! Я тебя внимательно слушаю ...

Лица Марии я не видел, но зато хорошо слышал некие невнятные звуки, вроде смущенного пыхтения, каких-то обрывков междометий и осторожного покашливания. Наконец Мария разродилась вопросом, который к тому же оказался еще и риторическим.

- Ты ведь друг Полю?

- Друг, друг...- пробурчал я несколько сварливо. Хотя вода с грязью в моем сапоге уже несколько согрелась, но ощущение дискомфорта исчезать никуда не собиралось.

- Мне не к кому больше обратиться! - вдруг громким шепотом сказала Мария. - Я не понимаю ничего! Я была так счастливо, когда смогла спасти моего Поля из рабства и он мне обрадовался... Мы любим друг друга... Но теперь, когда мы стали мужем и женой, его отношение ко мне изменилось. Он уже не улыбается мне, целует только когда попросишь и... вообще всё делает, только когда попросишь. Очень он уж какой-то безынициативный оказался. Хотя всё делает на совесть, старается, но что-то всё равно не так... - Мария помолчала, а потом продолжила уже спокойнее. - Ты же все-таки его друг. Может, скажешь мне или хотя бы намекнешь, что мне надо сделать, чем он недоволен. Ты же с ним общаешься. Наверняка он жаловался на что-нибудь. Мне он ничего говорить не хочет. Сколько я ни спрашивала. А сама я догадаться, в чем дело не могу!

- А тебе разве ни о чем при заключении брака не рассказывали? - удивился я.

- Не-е-ет!

- Наверно из-за того, что это и так все знают. А ты не знала лишь потому, что ты очень уж молодая воительница. Обычно мужа себе берут воительницы ... в возрасте. Они в курсе.

- Что знают? О чем в курсе?!

- Муж у тебя немногим от раба отличается. А сама понимаешь, раб и любовь вещи не очень совместимые. Может у какого-нибудь потомственного раба бывает и прорежется любовь к своей госпоже. Но только не у того, который раньше был свободными и вдруг стал рабом, а его возлюбленная стала его хозяйкой.

- Какой же Поль раб?! Он свободный человек и мой муж! Любимый муж!

Продолжать дискуссию о любви холодной зимней ночью, с мокрыми ногами да еще в полной темноте, когда даже луна, эта спутница всех влюбленных отсутствует на небе, мне решительно не хотелось. Поэтому я решил быстренько ввести Марию в курс дела и отправиться спать, в теплую постель к Сабрине.

- Послушай меня! Помнишь на церемонии бракосочетания Лора зачитывала что-то долго и нудно на неизвестном языке, а все молодожены стояли и терпеливо слушали? - подтверждающего кивка от Марии я увидеть не мог, но зато она пробурчала озадаченно.

- Да!

- Так вот, к твоему сведению она при этом не долгих и счастливых лет нам желала, а накладывала на всех мужчин в зале заклятие повиновения. И теперь, о чем ты, кажется, и не подозреваешь, приказ или даже просто просьба с твоей стороны для Поля обязательны к исполнению. Он не может отказаться, он не может сопротивляться твоим просьбам-приказам. Он вынужден исполнять всё очень быстро и старательно. Заклятье его вынуждает делать это, но соображения он не потерял и понимает что к чему. Удивительно не то, что его любовь к тебе несколько уменьшилась. Удивительно, как она вообще еще осталась. Вот так обстоит дело, детка. Ну, я пошел спать. Меня Сабрина уже заждалась...

Но не успел я сделать шаг в сторону таверны, как мощная рука Марии ухватила меня за рукав.

"Зрение у нее как у кошки стало после инициации что ли? Я ничего не вижу, а она вот безошибочно сцапала меня?"

- Марк! Постой! У меня голова кругом! Может ты подскажешь какой-нибудь выход для нас? Я прошу тебя! Ты же такой умный!

- Ага, умный! Был бы умный, вообще бы с тобой не связывался. Рубила бы сейчас сахарный тростник в Алисоне и вопросы любви для тебя были бы совершено неактуальны. От большого ума наверно я вас и спас. А что было потом? Ты меня наверно в качестве благодарности собиралась по стенке размазать. Вот сейчас снова уши медом обмазываешь. А потом, когда всё с моей помощью наладится...

- Нет, нет!

Мария обхватила меня уже обеими руками и ускользнуть в темную ночь у меня шансов не было.

- Больше ничего такого не будет! Я осознала свою ошибку. Ты для меня теперь всегда будешь на втором месте. На первом месте для меня Поль, ты уж извини!

- Ладно, дам тебе совет. Я думал над этим уже. Время было. Так вот, перво-наперво ничего,

никогда не проси у Поля и уж тем более не приказывай ему.

- Но как же мы жить-то будем? Без просьб? У нас семья...

- Позже, когда немножко разбогатеешь, наймешь служанку и через нее и будешь передавать просьбы и приказы. Заклятье действует только при прямом обращении.

- Но тогда получается, что наша семья будет состоять из трех человек? А я не хочу делить моего Поля еще с кем-то!

- Если не хочешь делить, то найми некрасивую и пожилую служанку, а если наймешь красавицу то не удивляйся, что...

- Красавицу я не найму!!!

- Это ваши дела. А пока можешь передавать просьбы через меня или через подруг...

- Через подруг не получится. Своего мужа я подругам доверить не могу. Они все незамужние и озабоченные...

- Всё, всё! Это твои проблемы. У меня уже нога совсем замерзла. Я пошел к своей жене!