Беглый герцог(СИ)

Глава 10

Утро началось в какой-то степени привычно. Возбужденно галдя, предвкушающие скорый завтрак соседи по бараку целеустремленно двигались к котлам с пищей у входа. Нам пришлось тоже влиться в этот поток. Иначе до вечера будешь ходить, вернее лежать на соломе голодным, поскольку здесь практиковалось двухразовое питание. Съев по миске риса с тыквой, я, Поль и Брон уже начали было перебирать азартные игры, где могло участвовать три человека, желая нескучно провести день. Но как вскоре выяснилось, амазонки решили помочь нам развлечься.

По бараку, гулко топая огромными сапогами, позвякивая железом и отчаянно ругаясь, пробежали десятка два рядовых амазонок.

- Встать! Построиться! На выход! - орали они.

Самых ленивых награждали чувствительными ударами тупыми концами копий.

В конце концов, все построились и медленно двинулись к выходу. На огромной площадке перед бараком происходила необычная для меня церемония. Во всяком случае, за всё мое время пребывания в статусе раба, а стаж у меня за девять лет пребывания в этом мире набегал немаленький, я не мог припомнить ничего подобного.

С десяток брадобреев сноровисто брили и стригли непрерывно подсаживавшихся к ним рабов.

- Что это такое? - удивленно спросил я у Брона.

- Предпродажная подготовка, - скривился он и не пожелал больше ничего пояснять.

Солнце поднялось уже довольно высоко, когда выбритые и подстриженные рабы были построены в колонну по трое и двинулись в неизвестном направлении под заботливым приглядом всадниц.

Как оказалось, конечной целью нашего пешего перехода был не городок и тем более не замок, а вытоптанное до каменной твердости поле на окраине городка.

Перед тем как войти на поле, а это было явное торжище, последовала команда.

- Стой! Раздеться! Полностью! Одежду под мышку! Быстро!

Поскольку никто не хотел получить чувствительные удары по ребрам, разделись все очень быстро. Да и чего там быстро не раздеться. Никаких молний и пуговиц не было и в помине. Распустил веревку на штанах, они и упали на землю, сдернул рубашку через голову и вот ты уже и голенький, словно только-только родился. Вот только младенцы появляются на свет с гладкой, розовой кожицей, а рабы в большинстве своем были волосаты. Кто больше, кто меньше. Шерсть была разной длины, густоты и цвета. Так что совсем уж голыми их назвать было нельзя. Да еще шрамы! Маленькие и большие, жуткие, сразу бросающиеся в глаза и неприметные, старые и недавно затянувшиеся... В общем картинка еще та. Пожалуй, только я и Поль могли похвастаться отсутствием шерсти и шрамов. Брон, почти весь покрытый огненно-рыжей шерстью, украшенный несколькими старыми шрамами на спине и на груди, да еще имевший едва зажившее клеймо на левой руке разглядывал меня с удивлением.

- Ни одного шрама... А ведь я хорошо помню, как тебя откачивал лекарь там не севере. У тебя же все кишки были наружу, и еще были ситуации. А вот смотри - ничего нет, словно и не воевал. Да ты, кстати, и выглядишь так словно тебе лет самое большее восемнадцать -двадцать, а ведь мы воевали пять лет назад... - бормотал он себе под нос. Я хорошо слышал Брона, но комментировать его бормотание не собирался.

Поль тоже смотрел на меня с удивлением. Видимо и он не ожидал, что человек, воевавший на севере Рангуна пять лет назад и находящийся в рабстве с неизвестного времени может так выглядеть.

Но к моему счастью время для расспросов было неподходящим. Колонна голых рабов снова двинулась вперед.

- Этих двоих налево, клейменого направо!

Указала на нас тростью, сидевшая на коне при входе на поле морщинистая амазонка. Черный бархатный костюм с серебряным шитьем, ослепительно белые кружева по вороту и на рукавах, остроносые черные сапоги из дорогой тафты - все указывало на то, что эта женщина имеет право приказывать. Чтобы уж пропали последние сомнения в этом, можно было взглянуть на золотые кольца с разноцветными драгоценными камнями украшавшие буквально все ее пальцы.

Меня и Поля моментально выдернули из колонны и отправили налево, как и было приказано. Где присоединили к небольшой кучке отсортированных рабов. Основная масса рабов продолжила движение прямо. Брона же, как уяснил я, пару раз оглянувшись, присоединили к еще меньшей, чем наша кучке рабов справа от колонны.

"Человек сорок, - прикинул я численность нашей компании. - Интересно, почему нас отделили от остальных?"

Основную массу рабов выстроили рядами человек по пятьдесят в ряд на поле. Там немедленно началась некая невнятная суета. Между рядами сновали амазонки, но не охранницы, а одетые побогаче и вооруженные лишь мечами. Некоторые из них выдернув рабов из строя, вели их на край поля, где под дощатым навесом были поставлены столы, лежали бумаги, и где сидели несколько амазонок в платьях.

"Комиссия по продаже, а там покупательницы подбирают себе работников, - сообразил я. - А мы? О нас что забыли?"

Тут мои размышления прервал Поль. Выглядел он плохо. Бледный, с потерянным видом, он широко раскрытыми глазами наблюдал за процессом выбора и видимо только сейчас до него дошло, что всё более чем серьезно. Сейчас его продадут, и он будет горбатиться до конца жизни на одном из тех бесчисленных полей, мимо которых нас недавно конвоировали.

- Меня продадут! Я больше не увижу Марию! Я не хочу!- повторял он себе под нос, дрожащим голосом. Глаза его блестели от, едва сдерживаемых, слез.

Я раздраженно дернул щекой. Утешать его я не собирался. Сам должен справиться. Я отвернулся и снова задумался.

"Брона нет, спросить не у кого... Ладно, тогда подумаем. Как говорится, пойдем логическим путем. Нас привели на продажу и продадут. Это, несомненно, но почему-то не в общей толпе. Мы чем-то отличаемся от тех ребят, что стоят там рядами на поле? А чем?"

Я внимательно осмотрел стоявших вокруг рабов.

"Пожалуй, да! Отличаемся! Шрамов и шерсти поменьше, и морды посимпатичнее. Не такие дебильно-уголовные, как там... Но это скажем так средняя температура по больнице. Потому что вот например тот раб в паре метров от меня выглядит так, словно у него был папа орангутанг, а мама шимпанзе... Получается, что отбор происходит по другим параметрам? Хм..."

Я снова начал внимательно разглядывать соседей и наверно только через пару минут до меня дошло, что имеется еще один важный параметр, который я не учел в своих размышлениях.

Параметр, который для амазонок важнее шрамов, шерсти на теле и симпатичных морд. Тот параметр, который болтается у нас между ног!

- Вот, дебил! - высказался я вполголоса в свой адрес.

Неучтенный мною параметр у этого австралопитека был действительно выдающийся и вполне могущий заинтересовать габаритных амазонок. Я быстренько осмотрел остальных кандидатов на продажу и убедился, что и они немногим уступают в этом австралопитеку.

"А как тогда мы с Полем попали в эту компанию сексуальных гигантов?" - подумал я, скосив глаза на погруженного в печаль Поля. На окружающем фоне его оборудование выглядело очень жалко.

"Хотя Мария наверняка так не думает. Вот только не Мария будет покупать Поля, а одна из этих...крупных женщин. И для чего он им? Может на вырост? Надеются, что когда подрастет будет соответствовать? Может быть, может быть... Но тогда встает вопрос: для чего им я?

Я-то ведь уже не подрасту..."

Я рассеянно опустил взгляд вниз, на себя, пытаясь решить такой сложный вопрос. И тут вдруг мои глаза начали медленно, но уверенно раскрываться всё шире и шире. Мой инструмент, болтающийся там внизу, имел совсем не те размеры, к каким я привык.

"Эт-т-т-о ч-т-т-то т-а-к-о-е? Откуда!?"

Я несколько раз судорожно сглотнул, закрыл и открыл глаза, но ничего не изменилось. Эта штука принадлежащая мне была, конечно, чуток поменьше, чем у австралопитека, но всё равно выглядела очень внушительно.

"Та-а-ак... Объяснение приходит на ум только одно... Магия! Чтоб она неладна была! Понятно отчего Сабрина была в таком восторге... Но как я-то не заметил? А чего собственно замечать? Висит себе и висит, ну стала эта штука побольше, так штаны просторные, нигде не жмет... Охренеть!"

Из легкой прострации, в которую я впал, меня вывел, раздавшийся казалось прямо над ухом оглушающе-громкий вопль, присматривавшей за нами всадницы-амазонки.

- Вперед! Хватит спать стоя! Не лошадь же!

Оказалось, что все мои сотоварищи по торгам уже успели уйти вперед, пока я грезил неведомо о чем. А я остался стоять один. Но что удивительно: копьем по ребрам за свою медлительность я не получил. Впрочем, удивлялся я этому факту недолго. Ровно до тех пор, пока не заметил, куда был направлен жадный взор сидевшей на лошади амазонки.

"Ну, хоть какой-то бонус от этого сюрприза между ног", - подумал я, переходя на бег, чтобы догнать ушедших вперед рабов.

Нас, можно сказать избранных, выстроили в два ряда полукругом перед столом с бумагами, где восседала с важным видом та самая тетка, которая ранее выступала в качестве регулировщицы при входе на поле. В подручных у нее, как ни странно был мужик. Худой, лысый, с измазанными чернилами пальцами он озабоченно копался в ворохе бумаг на столе.

- Прошу! - объявила низким голосом, почти басом амазонка за столом. - Приступайте уважаемые старшие сестры к осмотру.

С кресел расставленных рядком с навесом поднялись около десятка богато одетых амазонок в возрасте и, сверкая золотом на пальцах, на шее и на голове, устремились к нам. За ними выдвинулись другие амазонки, помоложе, не так роскошно одетые, но не рядовые, совсем не рядовые. И было их много. Гораздо больше, чем нас, рабов, скромно и молчаливо стоявших в ожидании торга.

Сильные женские пальцы щупали мускулы, внимательные женские глаза изучали состояние зубов и производили общий внешний осмотр. Меня это не особо смущало. Всяко уже бывало. Третий раз за девять лет попадаю в рабство. Интересно было наблюдать за тем, как у большинства исследовательниц руки автоматически устремлялись вниз, проверить работоспособность самой важной части у покупаемых рабов. И как, осознав, что они собираются делать, отдергивались назад. Понятно, что не из-за смущения и стеснительности. Эти монстры и понятия не имели о таких чувствах.

"Скорее всего их предупредили о нежелательности подобных проверок. Ведь если каждая из этих...сколько их тут собралось, подергает меня за...инструмент, то имеется немаленькая вероятность, что тот будет, в конце концов, оторван напрочь", - лениво размышлял я, на автомате демонстрируя свои совершенно целые, белые зубы, напрягая мышцы в разных частях тела и вращаясь вокруг своей оси, по требования потенциальных покупательниц.

Наконец вся эта возня и суета вокруг нас пошла на убыль. Особо важные личности уселись обратно в свои кресла. Амазонки попроще встали сзади.

- Начинаем! - объявила представительница графини на торгах, по-прежнему сидя под навесом.

По ее сигналу вытолкнули вперед австралопитека.

- Начальная цена - тридцать золотых! - пробасила распорядительница.

- Сорок! - раздался возглас из задних рядов.

- Пятьдесят!

- Семьдесят пять!

- Восемьдесят!

Мужик, выглядевший ископаемым предком человека, ушел за двести пятьдесят золотых. Заграбастала его одна из сидевших в креслах амазонок.

Следующим, повинуясь указанию начальницы, вытолкнули на центр полукруга меня.

"Это что, выходит я числюсь номером два среди сексуальной элиты нашего барака? - удивился я про себя. - Надо же, как они обо мне хорошо думают! А в принципе они правы и довольная Сабрина лучшее тому подтверждение... Женская интуиция помноженная на практический опыт в действии..."

Пока я лениво размышлял на отвлеченную тему, мой ценник подскочил до невероятной цифры в двести золотых и, не тормозя, устремился дальше вверх. Ранее спокойные, вальяжные, улыбчивые дамы словно озверели.

- Двести пятьдесят! - злобно глядя на коллег в креслах, проорала дама в черном.

- Триста! - тут же заткнула ей рот дама в зеленом.

- Триста двадцать! - это отличилась дама в розовом.

- Четыреста! - бухнула дама в лиловом костюме.

"Ого! - удивился я. - Да ведь это моя спасительница от стражников из Вилла-Котре. Она же моя пленительница, поскольку приволокла меня сюда. Неужели я еще там, на дороге запал ей в душу или еще какое место?"

После столь высокой цифры наступило напряженное молчание. Дамы, сидевшие в креслах, а только они участвовали в этом азартном торге, с нелюбовью смотрели друг на друга и видимо прикидывали свои возможности.

- Четыреста десять! - наконец рискнула розовая амазонка.

- Пятьсот! - лиловой амазонке видимо надоело торговаться, а ее кошелек, похоже, позволял ей это.

После такого заявления остальные претендентки отпали и не потому, что у них не наскреблось бы пятисот монет. Наверняка деньги были. Просто все поняли, что дама в лиловом пойдет на всё и отступились. Это поняла и представительница графини на торгах.

- Как тебя зовут? - спросила она у меня.

- Марк Риз.

- Марк Риз продан! Хозяйка - тысячница, сеньора Лидия! - пробасила она в полный голос и уже вполголоса приказала своему подчиненному клерку. - Оформи!

Меня отвели в сторону, а торг продолжился.

***

Когда Сабрина пришла в себя то обнаружила, что лежит на просторной кровати, на мягких тюфяках, укрытая одеялом и ничего у нее не болит. В комнате, разгоняя тьму по углам, горела свеча в тонком бронзовом подсвечнике стоявшем посреди стола. В кресле рядом с кроватью дремала простоволосая девица. Круглое лицо, длинная пшеничная коса и скромное серо-черное платье, которой выдавали в ней служанку. Сабрина осмотрела комнату, пытаясь сообразить, где она находится, но не преуспела в этом. Спартанская обстановка комнаты ей в этом нисколько не помогала. Кровать, стол с глиняным кувшином и деревянной кружкой, сундук в углу и служанка в кресле - вот и все что здесь имелось. Наконец Сабрине надоело ломать голову.

- Эй! - вполголоса сказала она, обращаясь к спящей служанке, а поскольку полголоса амазонки равнялись полному голосу не самого хилого мужчины, то неудивительно, что девица в кресле мигом проснулась.

- Как вы себя чувствуете, госпожа? - опередила она, открывшую было рот Сабрину.

- Хорошо чувствую... ничего не болит...а...

- Хотите пить? Здесь в кувшине брусничный морс.

Пока Сабрина глотала из кружки прохладный, кисловатый напиток, девица продолжила.

- Скоро придет целитель, господин Гуарин. Он должен провести очередной сеанс исцеления...

- Сколько я здесь валяюсь? - прервала Сабрина девицу.

- Уже неделю, - виновато, словно она лично являлась причиной этого, сказала девица. - Но не сомневайтесь - господин Гуарин, лучший целитель в Вилле-Котре и он приложил все силы, чтобы вы выздоровели, как можно быстрее, но у вас были очень тяжелые раны и...

- Кто меня сюда доставил и где именно я нахожусь?

- Вас доставили сюда воительницы госпожи Лидии, тысячницы Ее Светлости графини де Кронберг. Это гостиница `Дикий вепрь`, а я служанка этой гостиницы Элиза.

- Понятно, - Сабрина закрыла глаза. Хоть у нее ничего и не болело, но сильная слабость не позволяла ей вставать.

Скрипнула открывающаяся дверь, и в комнате возник сухощавый старик с реденькой седой бородкой. Одет он был в длинное черное пальто, остроконечную красно-черную мягкую шапочку и коричневые сапоги, заляпанные коричневой же грязью.

- Целитель Гуарин, - представился он, увидев открывшиеся глаза Сабрины. - Госпожа Лидия наняла меня, чтобы излечить вас и сейчас мы продолжим лечебные мероприятия...

- Я только хотела узнать...

- Всё уже оплачено и вам не надо ни о чем беспокоиться!

- Я не об этом. Те рабы. которые вынесли меня из леса... Где они?

- Я не знаю, госпожа Сабрина. Я никого не видел, и здесь в гостинице их точно нет. Наверно это знает госпожа Лидия, но ее вообще уже нет в Вилле-Котре. Она уехала еще неделю назад. Вы все выясните, когда встанете на ноги, а сейчас давайте я займусь лечением.

Лечение заключалось в том, что Гуарин производил руками какие-то загадочные пассы над Сабриной, что-то бормоча себе под нос, причем не по-рангунски. Минут через десять махание руками закончилось. Гуарин надел свое длинное черное пальто, натянул на уши красно-черную шапочку и пообещался прийти завтра, чтобы продолжить лечение. Велев служанке накормить госпожу Сабрину обедом, он попрощался и исчез за дверью.

Чуть позже был уничтожен обед, принесенный Элизой, а затем и сама Элиза вместе с грязной посудой была выставлена за дверь.

- Я собираюсь спать! - заявила ей Сабрина.

Спать она, правда, не собиралась, а хотела попробовать вспомнить всё, что удастся о том, как она очутилась в этой гостинице, где она рассталась с Марком и самое главное: как ей найти Марка.

Вот только все попытки сосредоточиться на воспоминаниях после своего ранения были тщетны. Мало того, изрядные умственные усилия привели к сильнейшей головной боли и Сабрина отступилась.

- Вылечит меня Гуарин, вот тогда и продолжу, - решила она. - А пока...

Сабрина закрыла глаза и немедленно перед ее мысленным взором предстал Марк. Таким, каким она увидела его впервые, там, в замке Марианны.

Улыбчивый красавчик сразу привлек ее внимание, прислуживая на обеде Марианне тем, что несколько раз улыбнулся ей персонально. Сначала она не придала этому особого значения. И только позднее до нее дошло, что в его глазах не было того привычного страха, который появлялся в глазах любого мужчины, на которого она обращала свое внимание. Не боялся он ее, как не боялся он и Марианну по каким-то таинственным причинам люто ненавидевшую Марка. Она тут же решила выпросить Марка для себя у Марианны и можно представить ее разочарование, когда выяснилось, что ее опередили. Лили, эта похотливая сучка, в постели которой перебывала наверно половина замка, мужская половина понятное дело, опередила ее, выпросив Марка у Марианны себе в слуги. Пришлось смириться и ждать подходящего случая. Он представился достаточно скоро. Когда Марианна предложила ей съездить за золотом вместе с Марком, то ей, Сабрине стоило немалых усилий выглядеть незаинтересованной и равнодушной.

А уж то, что произошло потом...

Сабрина расплылась в счастливой улыбке припоминая сладкие, пикантные подробности ночных, а позже и дневных встреч с Марком в постели.

А каких титанических усилий ей стоило выглядеть спокойной и хладнокровной в присутствии Марка там, в лесу, когда они пешим ходом двигались к башне за золотом... Как ей хотелось плюнуть на все условности и упасть с ним в обнимку на эти сухие шуршащие дубовые листья, которые служили им ночлегом. Но нельзя было. Никак нельзя. И без того ее подчиненные едва сдерживались. В гостиницах была хоть какая-то иллюзия уединения. Там понятно все знали о ее встречах с Марком, но о происходящем могли лишь догадываться, руководствуясь исключительно звуками, проникавшими в их комнаты. Здесь же резвиться с Марком под ореховым кустиком, всю ночь напролет нужно было на глазах у подчиненных... Но не это ее остановило. При виде Марка ее обуревало такое желание, что не десяток, а вся сотня подчиненных ее не смутили бы. Остановило ее другое: возможность бунта. Девочки были непредставимо злы. На себя, на нее, на Марка, на всех вокруг. Если продолжать в том же духе, то ее подчиненные попросту тюкнут ее по голове и попользуются Марком. Потом-то им будет плохо, но это будет потом...

Поэтому ради Марка и ради себя пришлось, стиснув зубы изображать холодность и равнодушие. Марк, бедняжка сильно удивился такой перемене. Но что было делать? Даже намекнуть ему на причины было нельзя. Нужно, чтобы все было достоверно. И как ей было плохо, знала только она одна. Привыкнуть к хорошему оказывается можно очень быстро, а вот отвыкнуть...

Видимо это помрачение разума и помешало ей прислушаться к дельному предложению Марка: переждать в Вилле-Котре месяц, другой. Она поперла напролом и в результате получилось то, что получилось. Все подруги-подчиненные погибли, а она выжила просто чудом. И это чудо: Марк. Он не бросил ее там, на поляне, он кормил ее с ложечки, когда она уже почти ничего не соображала от боли, он заставлял непонятно откуда взявшихся рабов тащить ее столько времени на носилках и только благодаря его заботам, она Сабрина, лежит сейчас в лучшей гостинице Вилле-Котре и жизнь ее теперь вне опасности.

"А вот что сейчас с Марком? Может именно он сейчас в беде? Рабский ошейник у него на шее никуда не делся ведь!"

Сабрина скрипнула зубами от ярости на свою слабость, которая не позволяет ей немедленно заняться спасением любимого.

- Я найду его! Я найду его! - беззвучно повторяла она, уставившись в темные доски потолка комнаты.

***

При виде замка герцогов де Бофоров взбодрилась не только уставшая и промокшая до костей Сабрина, но и ее конь. Здоровенный жеребец черного цвета, который уже больше недели нес на себе увесистую тушку Сабрины, тоже каким-то чудесным образом понял, что изнурительные скачки для него заканчиваются. Он радостно заржал и бодро потрусил в сторону замка. А измотанная непрерывной скачкой, сгорбившаяся в седле Сабрина выпрямилась и постаралась придать своему лицу выражение непробиваемой уверенности и аристократического презрения. Вот только внутри она ничего такого не чувствовала. Предстояло сообщить о гибели в бою всего десятка, отправившегося вместе с нею на, как тогда казалось, легкую прогулку. И самое главное предстояли нелегкие переговоры с Марианной по поводу Марка.

Десять дней назад, едва целитель Гуарин объявил, что Сабрина здорова, она бросилась с расспросами по Вилле-Котре. Впрочем, все расспросы свелись к посещению перевалочного пункта для рабов, который использовался в качестве места отдыха и формирования нужных партий рабов при перегоне их с крупнейшей в Рангуне ярмарки рабов в городе Мель в графство Кронберг. Охранницы барака к счастью дежурили тут уже больше месяца и припомнили, что подчиненные госпожи тысячницы Лидии неделю назад пригнали в барак партию рабов. Среди которых имелся похожий на описанного им раба, красавчик. На вопрос сразу помрачневшей Сабрины,

- Не воспользовались ли они своим привилегированным положением охранниц, чтобы познакомится поближе с ним?

Ответили, что им категорически запрещено трогать рабов. И кары за нарушение этого правила очень и очень серьезные. Были уже случаи, когда понравившихся рабов охранницы до того заезживали, что и отправлять в графство было некого.

- Было тут несколько совершенно отмороженных охранниц, - вздохнула старшая из пятерки охранявшей в данный момент ворота барака. - С боевыми заслугами конечно. Они хорошо в свое время сражались и с орками, и с алисонцами, и с вольными баронами Гронингема во славу Золтана Второго. Там с пленными можно было делать всё что хочешь. Никто не возражал. Хоть десять наложников разом заводи. Но здесь-то - эти рабы собственность Ее Светлости графини де Кронберг. Вот они нас и подставили. Раньше-то мы могли понемножку, в щадящем режиме пользоваться рабами и начальство закрывало на это глаза. А когда эти, заслуженные угробили пяток перспективных, дорогих рабов Ее Светлость справедливо возмутилась. Заслуженные сразу перестали быть заслуженными и отправились патрулировать границу с Алисоном в горах, а мы лишись всех маленьких радостей...

- Значит, Марка отправили среди прочих рабов в графство Кронберг и, скорее всего, уже продали, - бормотала, покачивавшаяся в седле Сабрина, возвращавшаяся в `Дикого Вепря`.

- Кто-то уже вовсю пользуется моим дорогим Марком... Я верну его себе! Пусть это будет тысячница или даже сама графиня Изабелла де Кронберг! Но не прямо сейчас. Сначала следует съездить к Марианне, сообщить ей о произошедшем и уговорить ее не пользоваться магическими возможностями мифрилового ошейника.

***

Приветливо улыбнувшись пятерке амазонок дежуривших при въезде в замок, а пятерке стражников герцогини торчавших рядом лишь сухо кивнув, Сабрина задумалась: куда сейчас ей направиться: сразу, не мешкая нанести визит Марианне с отчетом о проделанной работе или сначала завернуть к себе, в свои апартаменты? Для начала стоит кое-что уточнить.

Своей могучей рукой она ухватила пытавшегося незаметной тенью проскользнуть мимо нее замкового слугу.

- Стой!

- Я по поручению господина виконта де Грюи... - сразу начал оправдываться слуга, лысоватый, тощий мужчина, одетый в цвета герцогини де Бофор.

- Где сейчас, Ее Светлость? - пресекла его бормотание Сабрина.

- Ее Светлость как раз сейчас собиралась в Розовую гостиную...

- Так, так... - задумчиво пробормотала Сабрина, не выпуская при этом шиворот просторной рубахи слуги. Розовая гостиная использовалась для игры в карты и проведения разного рода вечеринок. - Если я заявлюсь туда, как есть грязная, промокшая, вонючая после дороги ничего хорошего не будет. Значит, сначала загляну к себе, приведу себя в порядок, а уж потом и появлюсь в Розовой гостиной, не пугая чистеньких, благоухающих дорогими духами гостей Марианны...

Тут мысли Сабрины были нарушены странными звуками. Она вынырнула из своих размышлений и обнаружила, что эти звуки издает слуга: он хрипел. Оказывается Сабрина, незаметно для себя, приподняла слугу на добрых полметра над землей. Вот он и хрипел, закатывая глаза, поскольку ворот рубахи пережал ему горло. Сабрина торопливо разжала руку. Слуга плюхнулся на землю, зафиксировался на земле на четырех точках, а затем рукой начал усиленно потирать себе горло, пытаясь прийти в себя.

- Передашь старшему, кто заведует сейчас слугами, чтобы выделил мне людей. Мне надо принять ванну, переодеться с дороги и слегка перекусить, а уж потом продолжишь исполнять поручение господина де Грюи! Понятно!

- Да, да госпожа! Все устрою! Немедленно сейчас побегу к господину Савиньи!

Мужчина поднялся на ноги и слегка покачиваясь, но вполне целеустремленно побежал легкой трусцой в замок.

Напуганный железной хваткой Сабрины слуга видимо сумел довести всю серьезность положения до Савиньи заведовавшего в замке прислугой. Тот проникся и первые слуги возникли в комнатах Сабрины почти одновременно с нею. Затем подтянулись те, кто таскал в бадьях горячую воду в ванну Сабрины, с кухни прибыли слуги с подносами уставленными горшочками, супницами и бутылками. Служанки активно ворошили гардероб Сабрины готовясь переодевать госпожу сотницу...

И спустя каких-то часа полтора-два сытая, чистенькая, причесанная, переодевшаяся в атлас и шелк с кружевами Сабрина вошла в Розовую гостиную.

Гостиная была выдержана самой собой в исключительно в розовых тонах. Розовый бархат на диванах и креслах, розовые шторы на окнах, различные оттенки розового на обтянутых атласной тканью стенах. Мебель тоже была изготовлена из розового дерева. Десятки толстых ароматных розовых свечей освещали немаленькую гостиную.

Только игорных столов было четыре штуки само собой тоже розовых, а были еще столы с закусками, сладостями, графинами с разноцветными напитками, разнокалиберными бутылками...

Марианна с картами в руках сидела за одним из столов, в центре которого возвышалась солидная кучка золотых монет. Судя по кислому виду Марианны, карта не шла и она проигрывала. Поэтому, когда Сабрина обратилась к Марианне с тоской разглядывавшей свои карты с просьбой об аудиенции, то герцогиня явно обрадовалась законному поводу выйти их игры.

- Как прошла поездка? Всё хорошо? А то я уж тревожится начала... - жизнерадостно засыпала вопросами Сабрину Марианна, усадив на свое место одного из своей свиты.

- Не здесь, Ваша Светлость. Я бы предпочла воспользоваться для разговора вашим кабинетом, - пробормотала Сабрина.

Марианна удивленная тоном Сабрины внимательнее взглянула на нее и возникшее было хорошее настроение начало улетучиваться.

- Что ж пойдем в кабинет, - вздохнула она.

Когда Сабрина уже выходила из Розовой гостиной в нее внезапно врезалось нечто жизнерадостное, энергичное и... зеленое. Это оказалась припозднившаяся на вечеринку Лили.

- Сабрина! Ты вернулась! Я так рада! - кричала маленькая по сравнению с высоченной Сабриной Лили, прижимаясь к ней где-то в районе груди.

Слегка удивленная таким энтузиазмом, обычно спокойной, рассудительной магессы, Сабрина тем не менее обрадовалась.

"Надо же, как мне рады! А ведь я не числила ее в своих близких подругах и, судя по всему напрасно..." - промелькнула у Сабрины в голове.

Сабрина обняла прижавшуюся к ней Лили и, улыбнувшись, сказала мягко.

- Я тоже тебе рада...

Вот только почти сразу от радости у Сабрины не осталось и следа, когда Лили спросила.

- А Марк где? Он у тебя в комнатах или ты его отправила в подвал? Но его не надо в подвал, его надо сразу ко мне отправить. Он теперь принадлежит мне!

- Как это тебе? - проигнорировав все вопросы Лили, с удивлением спросила Сабрина. - Это же раб Марианны!

- Она мне его продала! За пятьсот золотых! - еще громче вскричала Лили и затем, сбавив тон уже без улыбки снова спросила.

- Так, где он?

Сабрина с шумом втянула в себя воздух, затем взглянула на Марианну, которая в свою очередь сделала вид, что ничего не слышит и с внезапно вспыхнувшим интересом разглядывала висевший на стене в коридоре портрет герцога Анри де Бофора, дедушки Марка.

- Он со мной не приехал, - мрачно сказала Сабрина.

- Чт-о-о-о!

Превращение радостно щебечущей малышки в разъяренную фурию свершилось мгновенно.

- Где мой Марк? - буквально по слогам выговорила Лили. Она отпрянула от Сабрины, ее руки начали подниматься вверх, пальцы угрожающе зашевелились, волосы заструились на невидимом ветерке. Марианна оторвалась от созерцания портрета предка своего бывшего мужа и озабоченно окликнула магессу.

- Лили! Успокойся! Сабрина наверняка сможет всё внятно объяснить...

Лили не обратила внимания на увещевания своей нанимательницы и тоном, в котором слышалось шипение змеи, спросила отпрянувшую от нее Сабрину.

- Он ведь жив? А если нет...

Меж растопыренных пальцев магессы начали проскакивать искорки. С каждой секундой их становилось все больше. Они собрались в шарик. Шарик разбухал на глазах, становился ярче, вращался вокруг своей оси, плевался желтыми искорками и при этом подрагивал, как подрагивает рвущаяся с туго натянутого поводка собака, которую с трудом удерживает хозяин или в данном случае хозяйка...

- Он жив, жив! Не сомневайся! Просто так получилось, что я не смогла захватить его с собой в замок, но я собираюсь немедленно вернуться за ним. Вот только доложусь Ее Светлости и сразу поскачу за ним обратно...

Зачастила ошеломленная таким напором Сабрина и с облегчением увидела, как шарик перестал дрожать и увеличиваться в размерах, а чуть погодя и вовсе растворился в воздухе.

Потемневшие глаза Лили приобрели прежний зеленый цвет. Волосы снова упали на плечи, на губах появилась улыбка.

- Он жив... Это прекрасно! Прости меня Сабрина, я потеряла голову... - Лили снова с энтузиазмом прижалась к большому боку Сабрины.

Сабрина выдохнула застоявшийся в легких воздух, и осторожно погладила Лили по волосам.

- Конечно, я понимаю твое беспокойство по поводу Марка и прощаю тебя.

- Пойдемте в кабинет. Там и услышим все подробности. Не стоит это делать в коридоре, - Марианна двинулась вперед. Идя следом за герцогиней, Сабрина подумала.

"Пожалуй, я рановато записала Лили в свои ближайшие подруги".

В кабинете их ожидал столик с бутылкой розового вина из приморских областей Алисона, сладости из халифата Бен-Салаф и фрукты из подвалов герцогского замка, где они хранились под консервирующими заклинаниями.

Сабрина, озабоченная неожиданной реакцией Лили на отсутствие Марка, столик проигнорировала. Она лихорадочно прикидывала про себя, о чем можно говорить, а о чем лучше помолчать, дабы сохранить свое здоровье, а может даже и жизнь. Лили надеявшаяся на скорую встречу с Марком всерьез расстроилась, пребывала в печали и никакие халифатские сладости ее не интересовали. Одна Марианна меланхолично закидывала в рот крупные виноградины и созерцала огонь в камине.

- Как вы наверно помните, я, десяток моих подчиненных и Марк выехали замка за пятью сотнями золотых. Мы без происшествий доехали до Вилле-Котре, а дальше пошли пешком, поскольку по почти заросшей лесной тропе лошадей было не провести...

По итогам своих размышлений Сабрина решила не упоминать об своих страстных ночах с Марком. Ни к чему хорошему такие откровения привести не могли, а к делу прямого отношения не имели. В остальном она решила придерживаться правды, и только правды.

Когда она завершила свой рассказ, на некоторое время в кабинете воцарилось молчание.

Сабрина плеснула себе в бокал розового, чтобы смягчить натруженное рассказом горло и, попивая вино, стала ожидать вопросов, нисколько не сомневаясь в том, что они последуют.

- Где теперь искать Марка? Из твоего рассказа я так поняла, что ты не имеешь представления, куда его продали! - спросила помрачневшая Лили.

- Его отправили в графство Кронберг. Это без сомнений, а вот кто конкретно купил... Да, я не знаю, но узнаю. Марк спас мне жизнь, и я найду его!

- Я еду с тобой! - заявила Лили.

Сабрина совершенно не обрадовалась этому заявлению.

- Это не разумно. В графстве Кронберг маги не котируются. Там если и будут разговаривать, то только со своими. Я приложу все силы, чтобы найти Марка. А если хочешь помочь, то лучше дай мне пару сотен золотых монет. Скорее всего его придется выкупать...

- У меня только сотня осталась. Пятьсот Марианне отдала за Марка, а остальные вложены в дело. Алхимическая лавка у меня в Рангуне, как вы знаете, и изъять вот так быстро деньги из оборота я не могу.

- Тогда тебе Марианна придется дать мне двести золотых. Хоть Марк ныне уже и не твой раб, но тайник можно найти только с его помощью...

- Ну и что я выигрываю, если дам двести золотых... - кисло заметила Марианна.

- Дашь двести, получаешь пятьсот монет, не дашь вообще ничего не получишь...возможно, - многозначительно глядя на Марианну, сказала Сабрина.

- Ладно, - нехотя согласилась Марианна.

- Тогда завтра утром и выеду. Время терять не стоит.

***

Прошел месяц с того времени, как я обрел новую хозяйку. Деревья в лесу и в садах окружавших усадьбу Лидии сбросили всю листву и стояли голые. Их черные стволы четко виднелись на фоне бледно-голубого неба. Было прохладно, но не холодно. Ни снега, ни заморозков здесь в этой долине прикрытой со всех сторон от холодных ветров не бывало. Но ночью было совсем не жарко, а потому трубы печей и каминов в усадьбах сеньор и замке графини дымили без перерыва.

Я мирно сидел на лавочке в саду и спокойно переваривал вкусный обед. Солнышко ощутимо грело. Ветер монотонно шумел, раскачивая яблони и груши. Лавочка была удобной и меня тут же начало клонить в сон. Что было не удивительно, поскольку я вел преимущественно ночной образ жизни.

Такой образ жизни определился сразу по прибытию в усадьбу Лидии после торгов. Нас с Полем посадили на одну лошадь и к вечеру под заботливым присмотром пары амазонок из личной охраны Лидии обе ценные покупки сеньоры Лидии добрались до усадьбы.

Да, к моему удивлению Лидия купила и Поля, которого выставили на продажу где-то во третьем десятке. Лидия оказалась любительницей симпатичных молодых мужчин, что вообще-то говоря не такая уж и редкость среди женщин ее возраста. А ей, по моим прикидкам, было далеко за сорок. Правда, Поль обошелся ей в сущую ерунду по сравнению со мной: всего в пятьдесят золотых. Особой борьбы за него не было, поскольку было понятно, что еще довольно долгое время отдачи от него не будет. А всем как обычно хотелось здесь и сейчас. Вперед глядеть никто не хотел.

По прибытию в усадьбу Поль был передан в руки заинтересованно разглядывавшей его экономки, тех же лет и тех же габаритов, что и Лидия. А меня отправили на второй этаж в кабинет Лидии. Помещение, где она разлеглась на уютном мягком диванчике, можно было назвать кабинетом. Поскольку тут имелся большой стол и куча бумаг с сургучными печатями разных цветов. Очевидно, на диванчике хозяйка кабинета отдыхала, устроив себе перерыв от трудов праведных.

При моем появлении глаза Лидии приоткрылись.

- Прибыл наконец... Я уж заждалась... Давай, доказывай, что я не зря потратила на тебя такую уйму денег!

Лидия раскинулась удобнее на диванчике и прикрыла глаза. Я, не двинувшись с места, хмуро разглядывал лежавшую передо мной женщину, вернее амазонку.

Габаритами: ростом и весом Лидия настолько же превосходила Сабрину, насколько проигрывала ей в привлекательности. Она не была уродлива, и шрамов на ее лице не было. Просто ее широкое, крупное лицо больше бы подошло лицу другого пола. Короткие черные волосы не доставали до плеч, а челка нависла на глаза, лишь слегка смягчая чисто мужские черты Лидии. Еще сильнее портили впечатление бугристые от мускулов ноги Лидии, торчавшие из-под темно-зеленого халата.

"Хорошо еще не волосатые, - угрюмо думал я, развязывая поясок халата Лидии, чтобы оценить остальное. - Так, первичные женские признаки имеются, и это несколько примиряет меня с жестокой реальностью, но..."

- Ты долго будешь тянуть кота за хвост? Приступай к делу! - недовольным тоном, нарушила мои размышления Лидия, не открывая впрочем, глаз.

Мне этот приказной тон не понравился. Одно дело, когда мне что-то было надо от Сабрины или, например, от той же Лили, тогда можно было и постараться, да и красивые они обе были. А так приказывать и ожидать исполнения приказа можно в каменоломнях или других подобных же местах или быть умопомрачительной красоткой, которой позволено всё.

"А эта... - я снова окинул скептическим взглядом, разлегшуюся на диванчике амазонку. - Таких внешних данных не имеет".

Я подошел к столу, выдвинул рабочее кресло и уселся в него, положив ногу на ногу.

Услышав странные шорохи и скрипы, Лидия снова приоткрыла глаза. Затем ее глаза раскрылись еще шире. Она рывком села на диванчике, не обращая внимания на свой развязанный халат.

- И что это значит? - Процедила она сквозь зубы, нехорошо прищурившись.

- Обговорить надо кое-какие условия наших будущих взаимоотношений...

Я ступал по очень тонкому льду. Если Лидия психанет, то в лучшем случае я буду послан на самые грязные и тяжелые работы, какие только найдутся в усадьбе, а в худшем - клеймо на руку, как Брону с неясными перспективами. В мою пользу была лишь пара соображений. Во-первых, сумма в пятьсот золотых была слишком уж велика, чтобы выложить их только за мою смазливую физиономию. Значит, скорее всего, были еще какие-то соображения при покупке. А во-вторых, я рассчитывал на женское любопытство. Ну не могли меня сослать куда подальше, не узнав, что я из себя представляю в постели, а значит, у меня был шанс поправить свой имидж, если уж Лидия сильно разозлится.

Лидия, конечно, разозлилась на меня, но тысячницы были практичными людьми. Командовать таким количеством народа нужно с холодной головой и уметь держать в узде свои чувства. Вот Лидия и сдержалась.

- А ты очень наглый раб... Чего ты хочешь?

Я довольно улыбнулся, само собой про себя. Всё шло как надо. Суровые меры ко мне приняты пока не были, а назвав меня наглым рабом Лидия сказала чистую правду и это никак меня обидеть не могло.

- Ничего чрезмерного или неразумного я не желаю. Но если ты полагаешь, что отработав ночью у тебя, днем я буду колоть дрова, месить тесто или очищать поля от камней то тут ты ошибаешься. Нет, я могу это совмещать, но очень недолго. Сдохну от перенапряжения и пропадут твои денежки. Или что, скорее всего, буду хорошо таскать камни на спине днем, а ночью в твоей постели буду только спать. Тебя это устроит?

Лидии в данный момент я сильно не нравился, но не признать разумность моих замечаний она не могла.

- Ладно, тебя никто трогать не будет и приказывать тебе тоже никто не будет, кроме меня, разумеется.

- И еще... - поторопился я закрепить достигнутый успех.

Лидия снова нахмурилась, но я не дал ей раскрыть рот.

- Я хочу хорошо питаться! Не подгорелой кашей с заплесневевшим хлебом, как все прочие рабы, а нормальной пищей! Иначе ноги не потяну от плохой кормежки...вернее не ноги...ну ты сама понимаешь что... - поторопился добавить я.

Подумав пару секунд, Лидия снова кивнула.

- И третье... Я хочу, чтобы Поля, (это тот мальчик, которого ты купила вместе со мной) никто из твоих подчиненных или домочадцев не трогал. Молодой он еще, пусть подрастет. Нельзя его сейчас насиловать. Может руки на себя наложить...

- А мне-то хоть можно его трогать? - спросила заискивающим голоском, ехидно прищурившись, уже пришедшая в себя от моей наглости Лидия. - Мне ты разрешишь?

- Тебе и меня за глаза хватит...

- О, какая самоуверенность! Может продемонстрируешь что-нибудь в подтверждение? А то вдруг окажется, что ты такой бойкий только на словах?

- Но не здесь же! Не на этом диванчике! У тебя, что приличной кровати нет?

Лидию словно взрывом подбросило вверх.

- Пойдем со мной и если я останусь недовольна...

По итогу Лидия осталась очень довольна. Недоволен был я, привыкший за последнее время к красоткам в постели, но это кроме меня никого не волновало.

Я вытянул ноги подальше, привалился к теплой нагретой солнцем стене усадьбы и уже начал проваливаться в дрему, как меня привело в себя легкое покашливание, а потом раздался знакомый голос.

- Марк! Ты что спишь? Ну, да! Тебе можно спать днем, а меня вот будят так рано, что еще и солнце не встает... и весь день только слышишь: Поль туда, Поль сюда... Счастливый ты...

Я разлепил глаза. Печальный, еще больше похудевший Поль сидел рядом со мной на скамейке. Также на скамейке располагался деревянный поднос. Пара больших желто-зеленых яблок, свежевыпеченный круглый хлебец с тмином и хрустящей темной корочкой, и изрядный ломоть ноздреватого соленого овечьего сыра лежавшие на подносе выглядели бы очень соблазнительно, если бы я не наелся до отвала в покоях Лидии.

- Счастливый, говоришь, - я потянулся до хруста. - Так чего проще, давай поменяемся местами. Я побегаю за тебя с поручениями по усадьбе, а ты отдежуришь за меня в ночную смену в постели у Лидии. И если она будет довольна...

Выражение ужаса возникло на лице Поля.

- Что ты Марк! Что ты! Я не переживу этой ночи! Да к тому же я Марию люблю...

- Одно другому не мешает, - пожал я плечами. - Уж Мария бы простила тебе этот небольшой грешок... Впрочем, небольшим его назвать нельзя. Грешок очень и очень крупный...

- Нет, нет, Марк! Это я так сказал, не подумав...

- Ну не хочешь, так не хочешь. А куда ты сейчас бредешь с этим подносом? Заблудился?

- Нет, это тебе.

- Так я сыт. Скорее Лидия останется голодной, чем я. Если про меня забудут, отберу у нее тарелку, да и весь сказ.

Я немного преувеличивал свои возможности, но лишь немного, и Поль не стал сомневаться в моих словах.

- Мне хотелось поговорить с тобой без свидетелей, а как поговорить, если всё время меня работой нагружают. Вот и придумал, будто ты хочешь перекусить. Иначе Адель меня бы не отпустила никуда.

(Адель, та самая экономка Лидии заведовала всем хозяйством, в том числе и слугами в усадьбе и держала их в большой строгости. Кроме меня разумеется).

- О чем ты хотел поговорить? Адель пристает?

- Никто не пристает. Хорошо, что ты уговорил сеньору Лидию запретить меня трогать. Иначе бы... - Поль зябко передернул плечами. - Даже Аннет руки не распускает, поскольку вот уже неделю, как отсутствует. Нет с этой стороны всё хорошо. Плохо другое: мне тошно здесь, я хочу домой, я хочу увидеть Марию... Мне так тоскливо ...

- А чем тебе Аннет-то не угодила? Я понимаю Лидия большая и очень...взрослая женщина, но Аннет совершенно другое дело. Маленькая, симпатичная, черноволосая девушка, очень похожа на твою Марию, кстати. Можно легко перепутать, особенно в темноте. Если бы ты вел себя с ней более дружелюбно, то тебе, возможно, не было бы сейчас так тошно.

- Как можно сравнивать мою Марию с этой нахальной девчонкой! Мария и не такая маленькая, как Аннет, постарше будет и намного красивее...

(Насколько я знал, Аннет единственной дочке Лидии исполнилось месяц назад ровно столько же, сколько и Марии: пятнадцать лет).

- Тогда могу посоветовать тебе только одно: терпи. Бежать сейчас никак нельзя. Нет ни денег, ни информации. Первый же патруль сцапает нас.

- Так сколько же можно ждать?

- Столько, сколько нужно! Поверь мне! Надо терпеть и ждать. Я знаю, что говорю. Ведь я уже третий раз за свою жизнь попадаю в рабы, и всегда до этого удавалось сбежать. Сбегу и на этот раз. Не сомневаюсь. Вместе сбежим. Что кстати с моим поручением? Разузнал что-нибудь интересное?

- Так рабы и слуги, похоже, и не знают ничего, Адель молчит, ничего не говорит. А прямо спрашивать я боюсь.

- Правильно! Поменьше говори, побольше слушай! - я взял яблоко с подноса. - Ну, давай иди. А то Адель разозлится на твое длительное отсутствие. Не такая уж я важная птица, чтобы ты обихаживал меня слишком долго.

Поль кивнул, взял поднос и с грустным выражением на лице побрел обратно в сторону кухни.

"Пришел, перебил сон, - думал я, хрустя сочным, кисло-сладким яблоком. - Тошно и тоскливо ему видите ли! А мне вот скучно и что теперь делать? Поля от камней идти очищать? Нет уж дудки! Днем делать в усадьбе совершенно нечего. Все работают, все при деле, а вечером, когда все развлекаются, каждый в меру своих возможностей и способностей, уже я приступаю к своей работе".

- И я понима-а-а-ю, что я пролета-а-а-ю... - пропел я на русском.

"Честное слово, кажется, что даже там, в замке Марианны у меня жизнь была гораздо более насыщенная. Да, хорошее, как и большое видится на расстоянии. Интересно, насколько еще у Марианны хватит терпения в отношении меня? Лучше не думать об этом. Лучше думать о том, как сбежать. Вот только сбежать отсюда проблематично. Не из усадьбы конечно, а из графства. Насколько я понял, никто кроме амазонок свободно по графству передвигаться не может. Мужики тут почти все рабы, женщины, которые не амазонки большей частью тоже. Никаких бродяг, бродячих музыкантов или разбойников тут не водится. Всех сдуру забредших в графство Кронберг моментально пристраивают к какому-нибудь полезному делу. Полезному для какой-либо синьоры. Стало быть, надо идти не по дороге. Идти в горы? Так там и сгинешь, не зная дороги... Придется ждать неизвестно чего, ждать какого-то мизерного шанса. Он должен быть рано или поздно. Лишь бы для меня не было слишком поздно".