Бедный бот

Глава 9. Перелесье

Системное сообщение: уровень «Мёртвый лес», локация «Иррациональное перелесье»

Внимание: игрокам настоятельно не рекомендуется посещать данную локацию, возможны сбои!

К Иррациональному перелесью наша троица добралась без приключений; редкие отстреливания от надоедливых обитателей Мёртвого леса не в счёт. Крупное зверьё нам не попадалось: опасные хищники близ посёлка охотников появлялись ближе к ночи.

Умертвив двух конвоиров–охотников, мы с подачи кровожадного Альгарда оказались в затруднительном положении. Посёлок леспромхоза теперь для нас закрыт надолго: чтобы восстановить добрые или хотя бы нейтральные отношения с кланом Грона, потребуется харизмы минимум сто единиц. А у нас на троих её едва единиц сорок наберётся.

К счастью, у моего напарника имелась незатуманенная карта всего Мёртвого леса: когда–то он обошёл здешние места вдоль и поперёк, кроме, разумеется, Иррационального перелесья. В него ни один нормальный старатель не сунется; даже самые тупые монстры обходят это место стороной. Понятно, что чудо–местность моментально обросла слухами и домыслами. Как всегда кто–то кому–то рассказывал, что его знакомый знакомого посещал Перелесье и вынес оттуда какие–то неимоверно ценные уникальные ништяки, которых больше нигде в Омнеотроне не найти. Другой доказывал, что в этом странном месте можно «провалиться под текстуры». Третий якобы знал в Перелесье такие места, где можно было простыми движениями пальцев изменить всю физику Омнеотрона на свой вкус. А один чудак–старатель утверждал, что там есть некий провал, в котором стоит огромный монстрогенератор, каждую минуту порождающий одного–двух монстров.

У нас не было выбора; нам всем троим нужно было попасть к хижине Лицедела, стоящей на западе Мёртвого леса. От неё наши дороги расходились: Эйна направилась бы прямиком к телепорту, который находился почти возле самой хижины — она очень хотела вернуться к своим фермерам. Ну, а мы с Альгардом отправились бы к лагерю его клана, носящего странное название «Спатион». «Заодно тебе физиономию подштукатурим у Лицедела, — пообещал напарник, — Потому как с твоим бандитским интерфейсом соваться в лагерь старателей чревато. Застрелят на подходе»

К сожалению, путь нам преграждало Перелесье, обойти которое до наступления ночи у нас бы не получилось. А ночью в Мёртвом лесу сам скоро станешь мёртвым: ночные хищники только будут рады встрече с тобой. Тем более добыча мы лёгкая: два дробовика на троих да оставшееся растительное оружие, уже начавшее портиться. Пневмоавтоматы подсохли и покрылись трещинами, а скоровьюны, наоборот, начали гнить и издавать неприятный запах. Мы с Альгардом обзавелись трофейными охотничьими комбинезонами, которые защищали от укусов монстров на порядок лучше мастерагусовых курток. Кровь кое–как затёрли сухой травой, а с мелкими отверстиями на груди (от дроби, причём на обоих комбинезонах) пришлось смириться.

— Ну, мальчики и девочки, двум смертям не бывать, а после первой всегда перелогиниться можно, — подбодрил Альгард, после короткого привала с перекусом возле Перелесья. — Двинули!

Эйна проверила лямки рюкзака и подтянула комбинезон. Я понял, что девушка таким образом пытается скрыть своё волнение, и подмигнул ей. Она напряжённо улыбнулась в ответ.

— Хватит заигрывать, Ледогорыч! — осёк меня товарищ. — Не до игрищ! Ты замыкающим пойдёшь.

— По–моему, тут можно и шеренгой идти, — возразил я, немного рассердившись на «игрища». — Всё равно ни дороги, ни тропинки нет…

Не знаю, зачем я начал вредничать. Возможно, напряжение моих спутников передалось и мне. Альгард не ответил ничего, только посмотрел на меня уничтожающе и бойко зашагал по Перелесью. За ним двинулись и мы; безоружная Эйна чуть впереди меня.

Вначале я не заметил ничего ненормального: обычная поляна среди густого мрачного леса, большая и немного вытянутая. Но по мере продвижения по ней стало видно, что заставлена она была совершенно неуместными и странно выглядящими предметами. Они могли вдруг появиться из ниоткуда, а по мере приближения к ним — так же неожиданно исчезнуть. Или, наоборот, появившись, они не менялись в размерах, хоть ты иди к ним, хоть от них. А некоторые, ещё хуже, резко появлялись, заслоняя горизонт своими чудовищными габаритами, а по мере приближения к ним, уменьшались, а иногда и исчезали совсем.

— Не обращайте внимания, — обернулся к нам Альгард. — Тут с геометрической перспективой не всё в порядке. Местами она обратная, а местами её вообще нет.

— Это опасно? — уточнила Эйна.

— Только для психики, — «успокоил» провожатый. — Крыша может съехать напрочь. А так — ничего опасного.

— Чего ж все так шарахаются от этого места, — усмехнулся я, — если тут безопасно?

— Кому охота свихнуться в расцвете сил?

Помимо пляшущей перспективы начали появляться другие поводы для помешательства. Мы прошли мимо газовой плиты («газовая плита» мне знакома, отметил я про себя), стоящей на одной ножке в настолько неустойчивом положении, что для её опрокидывания достаточно было лёгкого ветерка. Тем не менее она не падала. Проходя мимо, я специально ткнул её пальцем; она покачнулась в ответ и снова заняла предельно неустойчивое положение.

— Не трогай! — предупредил меня напарник. — Что за привычка всюду пальцы совать?!

Но самое удивительное в плите было не её положение, а покрытие. Она была покрыта травой. Именно покрыта, а не обросла: полотно жухлой травы плотно облегало каждую деталь странной плиты. Зато соседняя плита, парящая в воздухе в полуметре над землёй, совершенно не имела поверхности. Это было очень странно наблюдать: предмет есть, а поверхности у него нет. Выглядела она абсолютно чёрной, чернее угля и самой тёмной безлунной ночи.

Чуть дальше мы натолкнулись на холодильник (что это такое, я тоже знал). Узнать его можно было только по форме — старомодный такой холодильник, округлый, с массивной дверью и мощной ручкой с защёлкой. Расцветка у него была нелепая: раскрашен он был в два неестественно ярких цвета, фиолетовый и оранжевый. А наискось — идущие мелкие надписи «No texture».

Эйна вдруг взвизгнула и приподняла ногу. Я машинально поглядел вниз. Поверхность земли окрасилась в радужные цвета, такие же безумно яркие, как у холодильника. Сложные многоцветные узоры, покрывающие землю, постоянно двигались, извиваясь словно змеи. От этого возникало чувство лёгкого головокружения и ощущение, что вот–вот узоры выскочат у тебя из–под ног, и ты свалишься.

— Вниз не смотрите! — запоздало предупредил Альгард. — Голова закружится.

— Это не опасно? — вновь спросила Эйна.

— Дождик, и тот опасней! — беззаботно ответил старатель, словно пересекал эту причудливую местность раза по два на дню.

Скоро его беспечность как ветром сдуло. Сначала мы услышали неприятный громкий хлопающий звук, будто трепетала крыльями огромная бабочка. Грохот приближался, он становился настолько сильным, что задрожала под ногами узорчато–бегущая земля. Из пустоты появился грузовик–самосвал, облуплено–ржавый, с вырванной кабиной и спущенными шинами, который уже никогда никуда не поедет. Одно колесо придавило ногу старателю. Мёртвому старателю, который тем не менее трепыхался, пытаясь выбраться. Его тело сотрясала крупная дрожь, от чего нижняя челюсть прыгала, зубы клацали, мёртвые глаза то открывались, то закрывались, а зрачки вращались вразнобой. Он привставал, бестолково размахивая руками, как мельница в ураган, и вновь валился на землю, колотя по ней всеми конечностями в бешеном припадке.

Но грохот создавал не только этот мертвец. Чуть поодаль от него нас ожидало ещё более странное и тошнотворное зрелище следующей жертвы Перелесья. Несчастный зацепился рукой за обшарпанный киоск «Газеты и журналы», ногой — за торчащую из радужной земли корягу метрах в трёхстах от киоска. Его растянуло самым жутким образом, да ещё и так, что вторая нога, выгнувшись под нелепым углом, уходила далеко за горизонт. С большим трудом в этом растянутом искажённом нечто можно было распознать человека в старательском костюме. В лицо ему было лучше не смотреть: совершенно перекошенное, с распяленным, широко разинутым ртом, в котором болтался чудовищно деформированный язык. И вся эта страшная пародия на человека колыхалась, совершая эпилептичные движения, дёргалась, трепыхалась, как бельё на ветру, издавая оглушительное громыхание, от которого стыла кровь в жилах даже у меня и волосы вставали дыбом. Самое неприятное было то, что время от времени деформированный рот заглатывал воздух, а потом, сотрясаясь вместе с хозяином, выдыхал его, издавая клокочущие и булькающие звуки.

— Бог ты мой, какая гадость! — прошептала Эйна и размашисто перекрестилась.

— Давайте быстрее отсюда! — крикнул Альгард, содрогаясь от омерзения.

Мы под грохот размазанного на километры урода повернули вправо, стараясь не глядеть в выпученные глаза, неведомой силой вытянутые на два человеческих роста. Метров через двести грохот стал стихать, но появилась новая напасть. К нам навстречу двигался старатель, обычный, нерастянутый и не дёргающийся. Однако голова его была повёрнута назад на сто восемьдесят градусов, а колени гнулись в обратную сторону. Руки его были тоже вывернуты в плечах, а пальцы растопырены и казались вывихнутыми. Он шёл прямо на нас, «глядя» затылком.

— Вот же пи–и–ип, пи–и–и-и-ип! — выругался Альгард и, не выдержав, вскинул дробовик и выстрелил в идущего.

Кучка дроби вылетела из ствола, описала жалкую дугу и посыпалась горохом на разноцветную землю в полуметре от напарника. Тот ещё раз яростно пискнул, подбежал к вывернутому, размахнулся и ткнул его стволом в живот (или спину). Никакого эффекта: ствол бескровно и вязко вошёл внутрь старателя, не причинив последнему никакого вреда.

Словно по команде откуда–то появились и начали окружать нас странные и страшные создания. Старатели, у которых торчали локтями вверх четыре руки и коленями вверх четыре ноги, передвигаясь на четвереньках (восьмереньках), напоминали огромных пауков с человеческими лицами.

— Убейте нас, путники! — шептали они неприятными надтреснутыми голосами с нечеловеческими интонациями. — Убейте!..

Я вздрогнул от неожиданности: кто–то прикоснулся ко мне сзади. Обернувшись с бесполезным дробовиком наготове, я содрогнулся вторично от омерзения. За плечо меня трогало странное существо: два слипшихся лицом к лицу старателя, имеющих одно туловище на двоих. Уродцам было неудобно передвигаться: лица их повёрнуты были друг к другу, пары ног обращены внутрь. Поэтому этот ансамбль выродков передвигался боком.

— Убей меня, странник, — синхронно прошипели оба рта чудовища.

Убить эту дрянь было невозможно, и я отшатнулся в сторону, едва переборов дикое желание отшвырнуть дробовик и удрать со всех ног куда глаза глядят. Но бежать в этом искажённом Перелесье страшновато: высок риск нарваться на более жуткие явления, к тому же в поисках защиты ко мне прижалась Эйна. Широко распахнув глаза, она с ужасом взирала на обступающих нас выродков.

— Дальше идём, дальше! — воззвал Альгард, отмахиваясь от «пауков» бесполезным дробовиком.

Наша троица почти бегом рванула дальше, перепрыгивая через «пауков», которые на счастье оказались нерасторопными. Сзади слышался топот многочисленных ног и рук, заглушаемый трепыханием распятого на многие километры старателя.

Когда «пауки» остались позади и мы остановились, чтобы отдышаться, Эйна вторично взвизгнула и подскочила на месте. Я глянул под ноги и тоже едва не подпрыгнул. Земля под нами перестала быть радужно–узорчатой, зато теперь она была вымощена, как показалось на первый взгляд, человеческими лицами. Присмотревшись, я понял, что это не просто лица, а снятая целиком с головы кожа вместе с волосами, ушами, носами и ртом, и растянутая на плоскости. Глаза, расплющенные и от этого казавшиеся выпученными, валялись отдельно от лиц, как и челюсти и деформированные уши. Лиц было много, и казалось, они следят за нами выращенными безумными глазищами.

— Моделлеры пи–и–ип… хреновы! — забыв про отыгрыш, прошипел Альгард. — Понакидали текстур, ни пройти ни проехать.

Стараясь не наступать на страшные лица, мы осторожно двинулись дальше. То тут, то там возникали скелеты, стоящие с распростёртыми руками, словно жаждали принять в холодные объятья усталых путников. Кости их тускло отсвечивали металлическим блеском. А ещё немного дальше появились ряды аккуратно сложенной экипировки. Тут были и охотничьи куртки, и старательские комбинезоны, и научные нанотехнологические скафандры высокой защиты, и штурмовые бронекостюмы, и даже пара экзоскелетов, которые непонятно какая сила свернула стопочками.

Внезапно будто какая–то волна прошла по рядам одежды. Костюмы шевельнулись и поползли к нам, так и оставшись аккуратно свёрнутыми. Из некоторых стопок высунулись стволы и направились в нашу сторону. Тут уже не выдержал я и, забывшись, пальнул из дробовика в особо наглый бандитский кожаный плащ, подползший почти к моим ногам. На этот раз дробь не вылетела из ствола, а вытянулась длинными металлическими стержнями. Дульное отверстие дробовика стало напоминать мясорубку, из которой змейками вылез твёрдый свинцовый фарш.

Весь подвижный одёжный отряд немедленно открыл ответный огонь. На наше счастье их оружие тоже не действовало; из стволов вытянулись метровые металлические макаронины. Я сгрёб в охапку Эйну и побежал вслед за Альгардом, перепрыгивая через свёртки костюмов. Краем глаза я успел заметить, что на помощь костюмам явились какие–то странные коробки высотой в человеческий рост, стоящие вертикально. Они беззвучно двигались за нами со скоростью пешехода; я успел разглядеть на них многочисленные надписи «Not modelled».

— Немножко ещё, братцы! — крикнул напарник. — Вон уже дом Лицедела видно!

Наверное, у меня было хуже со зрением, но я ничего не разглядел впереди. А, может, мне помешал рассмотреть вожделенную хижину ржавый трактор, который, по мере приближения начал нелепым образом выворачиваться наизнанку. Его облупившаяся поверхность пряталась внутрь, а наружу постепенно выплывали руль, кресло кабины, двигатель, коробка передач. Скоро он превратился в несуразную конструкцию из хаотично нагромождённых компонентов, которые тоже начали выворачиваться наизнанку, обнажая ещё более мелкие детали. Чем закончилось это преобразование, я не видел, так как, обогнув несчастный трактор, я наконец разглядел впереди вполне мирную картину: опушку леса и невысокую лесную хижину, из трубы которой вился дымок.

Системное сообщение: получено достижение «Покоритель Перелесья»

Вы получили +50 к репутации и, соответственно, +50 единиц харизмы. Торговцы обязательно сделают вам скидку, а медики будут лечить бесплатно. Из уважения к вам ремонтники починят ваше оружие за половинную цену.

Земля под ногами стала обычной, «макароны», торчащие из ствола моего дробовика, свернулись в шарики дроби, тут же просыпавшиеся на землю. Эйна облегчённо вздохнула, но я оставался напряжённым: мало ли какой сюрприз подбросит нам Перелесье напоследок. Хотя, на мой взгляд, опасностей тут практически не было, разве что для психики, как говорил мой напарник.

— Дошли! — радостно возвестил Альгард, едва закончилась с ума сводящая поляна и мы вошли в подлесок.

Я оглянулся через плечо, чтобы в последний раз глянуть на Перелесье. Что–то высоко в небе показалось мне странным. Я перевёл взгляд вверх и увидел над Перелесьем гигантское человеческое лицо, занимавшее полнеба. Огромные серые глаза следили за нами, а тонкие губы большого рта тянулись в улыбке. Мне показалось, что лицо подмигнуло мне, я вздрогнул и оглянулся на спутников. К счастью, они не заметили небесное явление, и я не стал их пугать.

Байки из чата игры «Омнеотрон»

В одном лесу неизвестно каким образом и с помощью кого родилась чилка. Самое удивительное, что во всём Омнеотроне не было больше ни других чилок, ни чилков–самцов, ни маленьких чилкят. И даже расти ей не пришлось, так как она уже родилась взрослой.

Как известно, у каждого монстра есть какая–нибудь особенность. Одни умеют становиться невидимыми в минуты опасности, другие — взлетать в небеса с помощью сжатого воздуха, третьи — замедлять вокруг себя время, четвёртые — поднимать в воздух предметы и швыряться ими. У некоторых было даже по две–три способности.

Чилка же умела флапировать. Она могла флапировать и вдоль, и поперёк, и многократно, и через себя, и даже с закрытыми глазами.

Однажды собрались на поляне все местные монстры и давай хвастаться своими особенностями и умениями. Летун рассказал о своих прожекторных железах и даже продемострировал их, едва не ослепив секретом желёз всё собрание. Вязун так завязил вокруг себя воздух, что сам еле вывязился оттуда. Припрыжник показал мясистые пружины на ногах и, увлёкшись, подскочил так, что скрылся за верхушками деревьев до конца собрания.

Каждый сумел удивить приятелей. Лимва — способностью превращаться в камень, аспениус — ментальным зрением, рукотвор — умением из палочек и веточек собирать сложнейшие, но бесполезные механизмы, непонятно что делающие и как двигающиеся. Омнеозавр не обладал уникальными способностями, но зато мог в один присест сожрать любого из собравшихся, и даже двоих зараз, если мелких. Поговаривали (разумеется, за глаза), что он вообще не местный, а прибыл в Омнеотрон из другого мира.

«Ну, а ты что умеешь? — спросили монстры чилку. — Что–то мы раньше тебя не видели…»

Чилка молча флапирнула раз, другой, спешно выфлапировала, а потом как давай флапировать с такой скоростью, что у самой в глазах потемнело. Но не поняли монстры, в чём заключается её редкая способность, и выгнали несчастную с собрания.

«Иди отсюда, дура! — крикнули они. — Придумала сама себе невесть что, и нам мозги пудришь!»

Идёт чилка грустная по лесу. Вдруг видит, на поляне пенёк, а на пеньке сидит пинтус. Никогда раньше чилка не видала таких.

«Ты чего тут сидишь?» — спросила она монстра.

«Я совсем один на всё белом свете» — жалобно ответил пинтус и неожиданно профлапировал.

«Ты умеешь флапировать?!» — обрадовалась чилка и от радости тоже флапирнула пару раз.

Посмотрели они друг на друга радостно и зафлапировали возле пенька. Счастлива была чилка, что нашла друга, такого же одинокого, но тоже обладающего таким редким умением.

«А ещё я умею муртовать!» — похвастал пинтус.

«Чего?! — скривилась чилка — Что это за дрянь такая?»

Пинтус раза три муртанул для демонстрации.

«А ты так умеешь?»

Не поняла чилка, в чём заключается уникальная способность пинтуса и рассвирепела: «А ну, иди отсюда, дурак!»

И прогнала вруна, крикнув ему вслед: «Придумал сам себе невесть что, и мне мозги пудришь!»