Штурм бездны: Батиплан

Глава 4 "КАТАЛОГ ВЕРШИНСКОГО"

На базу мы добрались без приключений. Однако они начались сразу, как только из кабины показались Ольга и Док. Причем на повара больше напрягся Борис, а на Ольгу, что в общем-то понятно, Катя.

— Что за шлюху ты привез?! — шепотом спросила она, отведя меня в сторону.

— Почему шлюху? — обескуражено спросил я. — Это Ольга, о которой я тебе сто раз рассказывал! Девчонка с «Принцессы Регины». Я ее совершенно случайно нашел.

— Да у нее на лбу написано: «Трахните меня поскорее, но бесплатно не дам»! Ты что, не видишь?

— Кать! Ты нормальная? Нам команда нужна, а ты бред несешь!

— Ты ее взял в команду? Ненормальный!

— Это ты ненормальная! Я ее с детства знаю!

— Она что, и в детстве такая была?

— Тьфу на тебя! Какая "такая"? Успокойся.

— Я-то успокоюсь. Но если будет голосование, то я буду против присутствия этой фифы на корабле.

— Это Борису решать.

— А, ну тогда вопросов нет. Не могу представить себе мужика, который проголосовал бы против нее.

Катя зло сплюнула под ноги и покинула арсенал, где стоял грузовик.

Я искал в себе кончик ниточки, потянув за которую, можно было бы вытащить из глубин собственного сознания толстый канат праведного гнева в отношении Кати. Но чем больше я шарил воображаемыми руками в воображаемых чертогах собственного разума, тем больше понимал, что слова Кати не пустые, и что-то в них есть. И это "что-то", совсем недавно, меня самого кольнуло, когда сквозь створки своей раковины Ольга выдала тонкий намек, что у Дока она могла бы научиться большему, чем надо для предстоящей Охоты.

Я порадовался, что Катя ушла. Потом можно будет поговорить в более спокойной обстановке. Но едва я решил, что главная буря миновала, меня взял в оборот Борис. Он подошел ко мне вплотную и сказал, хмуро глянув в глаза:

— Надеюсь, ты в городе не вывесил объявление о найме в команду? Нахрен ты Дока обратно приволок из его наркопритона?? Девушка еще ладно, может, сгодится на что, если это твоя старая знакомая. Но Док... Он же, блин, бандит.

— Зато как готовит!

— Мы могли бы питаться консервами.

— Долго?

— Не умничай! — одернул меня Борис. — Я капитан судна, и мне решать, кого брать в команду, а кого нет.

— Только голосование проводить не надо, — съязвил я с серьезным видом.

— Почему?

— Катя будет голосовать против девушки, а не против Дока.

Борис задумался.

— Ладно. Но мы бы втроем прекрасно справились на батиплане. Он проектировался с таким расчетом.

— Не сомневаюсь, — ответил я. — Но долго ли у нас будет один батиплан? И много ли можно сделать одним батипланом? Я привел двоих, и меня запинали ногами, а нам нужен отряд из сотни человек, даже больше. И это только на первом этапе!

— Широко мыслишь. Стратегически.

— Я мыслю здраво. А тактика — в твоем полном ведении.

— То есть я капитан, а ты…

— Адмирал, — сухо закончил я. — Это моя Большая Охота.

— Яволь, экселленц! — с усмешкой ответил Борис. — Чего-то подобного я от тебя и ожидал.

— И правильно ожидал, -- жестко добавил я. -- Мой отец заварил эту кашу, мне ее и расхлебывать. По крайней мере, стратегически.

— Ладно, Андрей, не кипятись. Никто твоей роли не оспаривает. Кстати, хорошо, что ты определил себе место в иерархии. Мне, как военному, так легче.

— Пожалуй, — кивнул я. — Надо будет вообще систему званий продумать.

— Может, скопировать систему морской пехоты?

— Незачем. Там слишком много званий. Нам хватит четырех, максимум пяти.

— Я над этим подумаю, — пообещал Борис. — А девушка производит хорошее впечатление. Как ее зовут?

— Ольга. Это я про нее рассказывал. Помнишь? Как она зарисовывала отцовские тетради мелками.

— Да. Смелая девчонка из твоего детства. Как ты ее нашел?

— Неожиданно. Как-нибудь расскажу. Устал, как собака.

— Да я вижу. Тогда сегодня выходить в море смысла нет.

— Нет, — подтвердил я. — На первый же риф напорюсь.

— Тогда отбой. Новенькую и Дока я размещу.

-- Только не вместе, -- сказал я совершенно автоматически, затем спохватился, но слово -- не воробей, вылетит, не поймаешь.

-- Что? -- Борис удивленно вздернул брови.

-- Не знаю, -- признался я. -- Нервы. Мне показалось, что ты странно произнес последнюю фразу. Словно в пику мне.

Борис вздохнул.

-- Тебе сейчас всюду пики мерещатся. Ты только сам не начуди, ладно?

-- Ты о чем? -- спросил я, но тут же понял, что откровенно прикинулся дурачком в глазах Бориса.

-- О том же, о чем и ты, -- ответил он, и покинул арсенал.

Пришлось и мне идти спать.

Катя была хмурой, чернее тучи. Я запер дверь нашей комнаты, лег к Кате под бок, но она тут же отвернулась к стене и говорить со мной отказалась. Я позлился на нее и уснул.

Мне приснилось море, Ольга, бегущая по кромке воды вдоль пляжа, и чайки, кружащие над ее головой. Ольга была в тонком флюоресцирующем купальнике, и за ней оставалась на мокром песке вереница следов. Мне показалось, что я слышу, как шлепают ее ступни по воде, а затем до меня дошло, что кто-то стучится в дверь. Я проснулся, протер глаза и скомандовал освещению дать ночной свет, чтобы не слепило глаза.

— Какого черта? — спросил я через дверь.

— Открой! — раздался снаружи голос Бориса.

Я ругнулся, встал с кровати и нажал кнопку замка.

— Иди сюда. — Борис тут же потянул меня через порог, хотя я стоял в одних плавках.

— Да что случилось?

— Катю разбудишь. Давай отойдем от двери.

— Ну! — поторопил я его, чуть сдвинувшись по коридору.

— Ты сказал, что эта Ольга та самая, с которой вы пытались спасти отцовские записи. Получается, она видела лист за листом почти все тетради?

— Ну да. И что?

— Так там может быть ценная информация или нет?

— Да черт ее знает, — недовольно ответил я. — Я же совсем малой был. Может, что-то… Но ведь ничего не сохранилось, что говорить об этом?

— Все сохранилось, — сощурился Борис, — Меня только что осенило. Думал про твою Ольгу, вспомнил про тетради…

— Чего это ты про нее думал? — еще сильнее нахмурился я.

— Не важно. Важно, что я знаю, как вернуть все тетради.

— Поднять «Принцессу Регину»? Абсурд.

— Да нет же! Все содержимое тетрадей у Ольги тут! — Он выразительно постучал себя по лбу. — В голове! Любой приличный гипнотизер вытащит из ее памяти все, что надо.

— Да ладно… — усомнился я.

— Вот тебе и ладно. Этот способ у нас на флоте использовали в тех случаях, когда надо было в точности восстановить какие-нибудь события с высокой достоверностью. Оказывается, человек помнит все с самого момента рождения. Но большинство воспоминаний хранится в недоступных отделах памяти. А под гипнозом можно вынуть все.

— И что ты предлагаешь?

— Ехать в госпиталь. Для начала самим.

— Ночь!

— Приемный покой работает круглые сутки. Нам просто надо выяснить, где завтра найти нужного специалиста.

— Ты с ума сошел! — Я задумался. — Ладно, едем!

Я забрал со стула свою одежду, прикрыл дверь, и мы с Борисом поспешили в гараж, чтобы взять скоростную «Кобру» для поездки в город. Однако, проходя мимо эллинга, где стоял «Коча», я услышал до боли знакомый звук.

— Кто это на симуляторе без тебя развлекается? — насторожился Борис.

— Не знаю… Вроде бы некому. Поглядим-ка… Мы свернули в эллинг, тихонько прокрались вдоль платформы с батипланом и увидели силуэт, высвеченный мерцанием монитора. Я сразу понял, кто это.

— Оль? — позвал я негромко, чтобы не напугать ее.

Она нажала паузу и обернулась.

— Ой… Наверно, нельзя было это включать?

— Да нет, можно… — сконфузился я. — Просто я думал, что все спят.

— Да нет… Новое место… Не спится. А что, вы правда возьмете меня в команду?

«Она ведет себя и говорит, как шестнадцатилетняя девчонка, — подумал я. — У нее что, задержка психического развития? Хотя немудрено — после того, что ей довелось пережить в детстве…»

— Возьмем, — улыбнулся Борис. — Не хочешь прокатиться с нами?

— Куда?

— Попробуем решить одно важное дело.

«И он разговаривает с ней, как с ребенком, — пронеслось у меня в голове. — Бред какой-то».

— Ладно, поехали, — улыбнулась Ольга. — Все равно не спится.

Мы вместе добрались до гаража, сели в «Кобру» и выехали по пандусу за ворота базы. Ночью дорога была пустынной, но на таком удалении от города можно было запросто попасть в засаду, так что Борис достал с полочки под панелью короткий сорокозарядный «Блиц-Интеграл», снял его с предохранителя и открыл окно.

— Кондиционер выключи, — посоветовал он мне.

Я тоже опустил боковое стекло.

— Не надует? — спросил я Ольгу.

— Нет, даже хорошо. Люблю ветер.

Мы преодолели половину расстояния до окраины, когда в темноте на обочине я заметил короткий отблеск — фары отразились в прицеле. Рефлекторно качнул ручку управления, отклоняя машину, поэтому пуля, выпущенная снайпером, попала не в акрил лобового фонаря, а в дверную стойку левее меня. От такого маневра на большой скорости машину понесло и развернуло на сто восемьдесят градусов.

— Оля, ложись! — крикнул я, пытаясь стабилизировать «Кобру» и не дать ей слететь с проезжей части на грунт.

Тут же рявкнул очередью «Блиц» в руках Бориса, но бил он, понятное дело, не прицельно, а так, чтобы придержать нападавших огнем.

Я несколько раз резко ударил по тормозам, отключая режим антиблокировки, затем плавно, но мощно надавил на педаль, заставив машину юзом развернуться в первоначальном направлении. Тут же снайпер выстрелил снова, пробив задний обтекатель как раз на уровне моей головы, но я к этому был готов, поэтому наклонился как можно ниже. Пуля вжикнула надо мной и все же вынесла лобовой фонарь к чертям собачьим. Зато я на экране заднего вида успел заметить вспышку выстрела. Выхватив «БМФ-400», я полоснул очередью и увидел, как снайпер вскочил и тут же рухнул, выронив карабин.

— Из машины всем! — скомандовал Борис.

Я понял, почему, а вот за Ольгу сомневался. Но медлить было нельзя, поэтому я распахнул дверь и щучкой ушел в темноту, надеясь на сообразительность девушки. Тут же с обочины загрохотал тяжелый пулемет, вышибая из нашей новенькой «Кобры» металлическую стружку. С колеса соскочил титановый колпак и просвистел надо мной, как бумеранг, пущенный умелой рукой.

Через секунду в ответ ударил «Блиц» Бориса. Я тоже перевернулся на спину, перевел пистолет на одиночный огонь и принялся прицельно бить с двух рук по вспышкам пулеметных очередей. Уж не знаю, кто из нас попал, но грохот пулемета стих. Тут же взвыла мощная турбина, какие обычно ставят на внедорожниках. Тяжелый, по всей видимости, бронированный, «Глобус Эксилент» выехал задом на трассу, шваркнул разогнавшимися колесами по стеклону и ушел в темноту, не зажигая огней.

— Черт возьми! — выругался Борис.

— Ты цел? — спросил я, все еще не видя его.

— Я-то цел, а вот что с нашими тетрадками?

— С чем? — не сразу понял я.

— Девушка наша где? Очень не хотелось бы, чтобы ее очаровательную головку снесло вместе с драгоценными мозгами.

— Мне не нравится твое чувство юмора, — пробурчал я.

— А мне не нравится твоя серьезность, — парировал Борис.

Я, честно говоря, не въехал, что он имел ввиду. Но сейчас было не до того. Нашу «Кобру» так измочалило, что ни о какой ее функциональной пригодности речи быть не могло. А до города километра четыре — пешком топать далековато. Но больше тревожило меня другое. Я не видел, чтобы Ольга выскакивала из машины. А если она осталась внутри, то выжить шансов у нее не было.

Задние двери заклинило, поэтому мне пришлось лезть внутрь через выбитый акрил лобового фонаря.

— Оля! — позвал я без всякой, впрочем, надежды.

— Что? — раздался ее голос из-под изорванного пулями заднего сиденья. — Все кончилось?

— Вроде да. — У меня отлегло от сердца. — Тебя не зацепило?

— Нет.

— Ну, давай руку, помогу выбраться.

— Андрей, я сама не маленькая.

— Ну, так вылезай!

Она почти выбралась, но зацепилась штаниной за острую металлическую зазубрину и чертыхнулась.

— Дай же руку, черт побери! — не выдержал я.

— Не кричи на меня! — строго сказала она. — Я не твоя женщина, чтобы ты кричал на меня.

Наконец она высвободилась, неловко выбралась на капот и соскользнула на стеклоновое полотно.

— Ну вот, пончо испортилось… — Она сокрушенно посмотрела на дыру, пробитую крупнокалиберной пулей.

— Скажи спасибо, что у тебя во лбу такой дыры нет, — в сердцах сказал я. — Почему ты осталась в машине? Борис ведь крикнул, чтобы все выметаюсь!

— Я что, собака, чтобы реагировать на такие грубые команды? Нельзя было объяснить?

— Некогда было!

— При желании не так долго сказать, что сейчас будут из пулемета стрелять. Вы просто привыкли разговаривать друг с другом как с собаками. А я не такая. Я свободный человек, и даже капитану кричать на себя не позволю. Не надо из меня дуру делать!

— Ладно, остынь, — смягчился я и взял ее за руку.

Она не отстранилась, только опустила глаза.

— Есть машина! — радостно крикнул Борис от обочины. — Пулеметчик и снайпер убиты. Наверняка кто-то из них был водителем по совместительству. Так что в нашем распоряжении целехонький бронированный «Глобус» с крупнокалиберным пулеметом.

— Пулемет-то надо снять, наверное. Бросить в багажник. А то как-то неловко кататься с ним по городу.

— Да ночью нормально, — отмахнулся Борис. — Садись, нечего тут торчать. Не хватало новых приключений дождаться на задницу.

Несмотря на то, что с таким количеством золота, какое мы подняли с баржи, наша команда почти ни в чем себе не отказывала, «Глобус Эксилент» даже в моих глазах был шикарной машиной. Да еще и тюнингованной по самое некуда. Панель — акулья кожа и дерево, ручка управления обтянута мягкой телячьей кожей, шкалы приборов матово светились янтарным и гранатовым маревом. Я запустил турбину, попробовал, как она ведет себя на разных оборотах, и осторожно тронул внедорожник с места.

— Хорошая машина, — отозвалась Ольга с заднего сиденья. -- Дорогая.

Мы выкатили на дорогу и рванули в сторону города. Тяжелый «Глобус» шел как по маслу, даже не вздрагивал на выбоинах в стеклоне. Машина резала воздух обтекателями, выдавая на разных скоростях чистые ровные ноты. Работая педалью акселератора, я мог бы, наверное, сыграть фугу Баха, если бы вообще на чем-то умел играть. Всего через пару минут мы пересекли окраину и углубились в городские кварталы.

Имело смысл сразу направиться в главный госпиталь — за ценой речь не шла, а специалисты там лучшие. Я свернул на Широкий проспект и вскоре остановил машину у главного госпитального здания. У бордюра в ожидании вызовов стояли стремительные кареты неотложки, у входа — два охранника с короткими скорострельными карабинами и в легкой черной броне. В госпитале было что охранять — одних наркотиков сотни килограммов на складах.

На входе пришлось сдать все оружие. На удивление оказалось, что и у Ольги в кобуре под пончо висел малокалиберный «Барс Континент» с оперенными пулями. В умелых руках вполне эффективное оружие самообороны. Подойдя к рецепшну, я с ходу спросил, каким образом мы можем воспользоваться услугами психотерапевта.

— У нас есть несколько специалистов, — ответила мне девушка в светло-зеленом халате. — Но все они работают днем. Могу вас записать.

— Да, пожалуйста, — кивнул я. — Мы бы хотели побеседовать со специалистом втроем.

— У вас интимная проблема? — спокойно спросила девушка.

— Да, — ответил за меня Борис. — Интимнее некуда. И настолько серьезная, что нам бы не хотелось откладывать ее решение.

Он достал из кармана золотой кубик размером с игральную кость. Мы выплавили таких довольно много, именно для подобных целей — решать вопросы с полицией и другими государственными структурами. На верхней грани красовался герб местного банка. Девушка несколько секунд не сводила с кубика глаз.

— Второй такой у нас есть для врача, — с улыбкой добавил Борис.

— А этот мне? — удивилась девушка.

— Да, если обеспечите нам встречу с психотерапевтом в кратчайшие сроки. Не обязательно в госпитале, мы и на дом к нему можем подъехать.

— Секундочку, — ответила девушка и пробежала пальцами по светящейся клавиатуре терминала.

Мы постояли немного. Наконец она нам сообщила:

— Доктор будет через пятнадцать минут, Он примет вас в триста сороковом кабинете, на третьем этаже. Направо от лифта.

— Спасибо, — с улыбкой поблагодарил я.

Отойдя на пару шагов, я обернулся — кубика на стойке уже не было. Девушка делала вид, что решает за терминалом некую важнейшую проблему.

— Мне надо в туалет, — сообщила Ольга.

— Пойдем, провожу, — сказал я.

— Может, вы меня еще на поводке водить будете? — недовольно спросила она.

— Я здесь был и знаю, где туалет. А ты нет. Пойдем.

Она фыркнула, и с заметным недовольством направилась следом за мной, а Борис к лифту. Честно говоря, поведение Ольги меня напрягло. Была в нем какая-то неадекватность, но я списал ее на напряженную обстановку и на то, что совсем недавно Ольге пришлось пережить тяжелый для нее личный разрыв. Но все равно, даже с учетом этого, слишком уж сильно она акцентировала свою личную свободу. Обычно, само собой разумеется, что у каждого человека есть определенная личная свобода. Об этом не говорят и не стараются демонстрировать ее на каждом шагу.

«Возможно, — подумал я, — она рассталась с человеком, потому что он ее к чему-то принуждал. И у нее остался пунктик на этом. В детстве она такой не была».

Минут через десять мы втроем встретились у кабинета. Борис сидел в кресле и барабанил пальцами по подлокотнику. Мы с Ольгой сели на диванчик.

— Что вы задумали? — спросила она.

— Ты еще не догадалась? — Я посмотрел на нее.

— Нет. О чем я должна была догадаться? Вы же ничего не сказали.

— Да, извини. Похоже, тебе все надо объяснять.

— Да, я такой человек. Ненавижу, когда мной понукают без объяснений.

— Хорошо. Мы хотим с помощью психотерапевта извлечь из твоей памяти записи моего отца о торпедах. Поскольку ты зарисовывала каждый лист, то по идее должна помнить все. Есть вероятность, что под гипнозом многое получится восстановить.

— Ого! Интересно! — улыбнулась Ольга. — Хорошее использование моей головы. Получается, я все эти годы носила в себе запрещенную информацию о биотехах?

— Вроде того.

— А психотерапевт нас не сдаст полиции?

— Это можно решить финансово, — улыбнулся я.

— Кажется, деньги вы не считаете.

— Пока еще считаем. Но надеемся скоро оставить эту дурную привычку.

— Вовремя ты появился, — вздохнула Ольга. — А то я совсем на мели. Жили с парнем, снимали квартиру. Потом он, как последняя сволочь, бросил меня одну в этой проклятой квартире. А я в лаборатории получаю столько, что на аренду не хватит. Меня бы выселили через пять дней, если бы ты не принес свою пиццу.

— Этот вопрос мы решим, — беззаботно отмахнулся я. — К тому же на базе у нас столько места, что квартирный вопрос встанет еще не скоро.

— Но я бы не хотела переезжать к вам насовсем. Если нужна моя помощь, я вам всегда ее окажу. И буду с вами столько, сколько потребуется. Но мне необходим собственный уголок, частичка неприкосновенной свободы.

— Решим, — повторил я.

Через пару минут пришел врач.

— Это вы хотели со мной побеседовать в столь поздний час? — поинтересовался он, отпирая кодовый замок кабинета.

— Совершенно верно, — кивнул Борис.

— О чем?

— В первую очередь об этом. — Борис достал золотой кубик и показал доктору. — Это вы получите прямо сейчас, за попытку нам помочь. А второй такой же получите, если попытка увенчается успехом.

— Заходите, — кивнул психотерапевт, опуская золото в карман. — В чем суть вопроса?

— Примерно в тринадцатилетнем возрасте, — начал объяснять я, — эта девушка просматривала тетради с записями и рисунками. Причем просматривала страницу за страницей. Мы хотим выяснить, можно ли восстановить эти записи?

— Не скажу, что просто, но теоретически возможно. Присаживайтесь. Вы в кресло, пациентка на кушетку, а вы… — Он глянул на Бориса. — Да вот сюда, на стул. Так-так… Записи… Тринадцать лет. Вот что я вам скажу, чтобы сильно не обнадеживать. Записи можно будет восстановить процентов на семьдесят, а вот рисунки — только в том случае, если пациентка умеет рисовать не хуже, чем тот человек, который делал записи.

— Я рисую не хуже, — уверенно заявила Ольга.

— Так вы и на сознательном уровне помните часть содержимого тетрадей? — посмотрел на нее врач.

— Да. Но не что-то конкретное, а общий стиль, -- ответила Ольга. -- Почерк, манера рисунков.

— Это уже хорошо. Тогда не будем терять времени. Кстати, очень хорошо, что вы прибыли именно ночью. Сознание пациентки чуть заторможено, подсознание приоткрыто. Это облегчит работу. Так, дорогая моя, пройдемте со мной.

Ольга встала, доктор провел ее через кабинет в звукоизолированный отсек с прозрачными стенами, через которые мы с Борисом могли видеть происходящее внутри. Там располагалось удобное кресло, в котором можно было занять почти лежачее положение, а также несколько стоек с аппаратурой.

Закрыв за собой дверь, психотерапевт уложил Ольгу в кресло и прикрепил к запястьям и шее несколько датчиков. Такие же датчики, только другого цвета, он приладил к ее лбу и вискам. Затем он опустил на глаза пациентки маску, закрывающую глаза. Скорее всего, этот прибор проецировал на сетчатку глаза специально подобранные картинки, погружающие человека в гипноз. Затем он на какое-то время оставил Ольгу в покое, а сам достал из стола электронный планшет для записей. Я заметил, что через три-четыре минуты Ольга полностью расслабилась, раскинула руки и задышала очень ровно, как во сне. Я видел, что губы психотерапевта шевелятся, но не слышал, что он говорит.

Затем с Ольгой начали происходить странные вещи. Она, как сомнамбула, медленно отодвинула от лица маску, поднялась на ноги и сделала движение головой, словно осматривалась. Но глаза ее при этом были закрыты. Затем она села на корточки и сидела довольно долго, что-то громко выкрикивая. Но звуки не долетали до нас с Борисом. А потом началась кутерьма — Ольга бегала по отсеку, падала на пол, снова вскакивала и очень активно двигалась. Затем, словно устав, она снова уселась на корточки. Доктор сунул ей в руки планшет и стило. Задумавшись лишь на несколько секунд, Ольга начала очень быстро писать и рисовать на планшете, то и дело нажимая клавишу смены страницы. Так прошло не менее часа.

— Во шпарит! — не выдержав, сказал Борис. — Если она пишет не белиберду, а то, что было в тетрадях твоего отца, то скоро мы станем обладателями бесценной информации.

— К тому же запрещенной.

— У нас много чего имеется запрещенного. Семь бед — один ответ.

Еще минут через сорок движения Ольги значительно замедлились. Она писала и рисовала уже с почти обычной для человека скоростью, меняя в минуту не более двух страниц. Доктор внимательно смотрел на рисунки, затем забрал у Ольги планшет и, взяв под руку, снова уложил в кресло. Что-то пошептав над ней, он вывел девушку из транса.

Когда она вышла к нам из звукоизоляционного бокса, на нее было больно смотреть — под глазами темные круги, лицо осунулось.

— Спать хочу, — едва слышно прошептала она.

— Очень рекомендую как можно быстрее предоставить ей возможность для отдыха, — сказал врач. — Попрошу ознакомиться с тем, что она нарисовала.

Он протянул Борису планшет. Мне хватило лишь беглого взгляда на пару страниц, чтобы понять — мы добились успеха. Борис держал в руках торпедный каталог моего отца.

— Это то, что надо, — уверенно сказал я.

Борис довольно улыбнулся и протянул доктору еще один золотой кубик.

— Это за успешно проделанную работу, — сказал он.

— Обращайтесь, если что, — с улыбкой подмигнул нам доктор. — А записи довольно интересные.

— Шантажировать нас вздумали? — напрямик просил я.

— И не думал, — поспешил ответить врач. — Просто людям, которые обладают такими записями, неизбежно рано или поздно понадобится серьезная медицинская помощь. Я имею в виду помощь травматологическую. А я работал с операционными роботами.

— У нас нет операционного робота. Но есть свой хороший доктор. Прощайте.

Вероятность того, что он на нас наведет полицию была низкой. Он понял, с кем имеет дело, и чем это может кончиться.