Банхар (СИ)

Глава 8

Женька пришел во сне. Володя накануне подрался с Чемпиончиком, школьной знаменитостью, победителем первенства Европы и Мира по стрельбе из лука. Его тоже звали Володей. И он был выше, крупнее, сильнее.

В школьных драках Чемпиончик обычно не участвовал, считал, что выше всего этого. Но ему нравилась Баярма. А Баярме, хоть она и скрывала это, нравился другой Володя, новенький.

Драки проходили в овраге за школьной кочегаркой, там была ровная площадка на дне рытвины с ровными краями, похожая на ринг. В такие дни вся школа собиралась посмотреть на поединки, зрители еле умещались на склонах оврага. Поговаривали, даже учителя издалека наблюдали, им тоже было интересно кто кого победит.

Чемпиончик сам напросился, знал, что Баярма придет, показать хотел кто здесь настоящий мужчина, достойный ее внимания. Шел он к оврагу высоко подняв голову, в дорогом спортивном костюме, и улыбался. Своими ручищами Чемпиончик размахивал как кувалдами, первым же ударом посадил Володе шишку на темени. И два раза пнул в пах.

— Не честно! — возмутился Володя, и услышал дружный хохот.

— Все, я не буду драться! — Володя уселся на свой дипломат.

— Будешь! — Володя увидел новенькие китайские кроссовки на ногах Сереги, брата Баярмы.

— Не буду! — отрезал Володя.

— Ссышь, что ли? — Чемпиончик криво усмехнулся.

— Не ссу! Просто я привык драться честно!

В Чаре его бы поняли. Здесь же все хором завопили: «ссышь». Даже Баярма что-то крикнула.

— Идите все в зад, крестьяне несчастные! — крикнул Володя.

И наступила гробовая тишина.

Володю впервые били толпой, все кому не лень. Даже девчонки маленькие подходили и пинали, не сильно, но самолюбию хватило.

Домой Володя пришел весь грязный, с огромным лиловым синяком под глазом. Родителей дома не было, они уехали в райцентр, собирали документы, оформляли фермерство.

— Что это с тобой? — спросила бабушка.

— Толпой избили, козлы, — процедил Володя.

— А ну ка сядь, — бабушка усадила Володю на табурет и начала мять его голову.

Тошнота из-за пропущенных ударов по голове к вечеру прошла. Обида же, особенно на родителей за все эти страдания — только выросла. А ночью пришел Женька. Он стоял у окна и что-то там выглядывал.

— Женька, ты что ли? — удивился Володя.

— Как видишь, — улыбнулся Женька.

— Но ты же умер?

— Как бы, не совсем.

Володя угостил его чаем с молоком, творогом, сметаной, но к еде Женька не притронулся. Затем они вышли на улицу, прогуляться, и вдруг оказались на поляне у таежного озера, недалеко от Алмазного ущелья. Там их ждал Леха, готовил на костре их любимый суп из пакетиков.

— Леха? — обомлел Володя. — Хотя, понятно, что я сплю. Но как будто не сплю, так по-настоящему все…

Леха обнял Володю, приподнял слегка. Он был какой-то невероятно сильный, Володя чуть не задохнулся в его объятьях.

— Ты чего такой сильный? — спросил Володя.

— Мы янтру изучаем, — похвастался Леха. — Это такое единоборство, типа каратэ, боевое искусство айнов, хранителей библиотеки.

— Какой еще библиотеки? — не понял Володя.

— Так вот же она, — Леха кивнул в сторону ущелья.

— Ты не грузи его пока, — осадил Женька. — Все равно ни хрена не поймет сейчас. Короче, Вовка, нас Лидка Писарькова к тебе отправила, сказала научить тебя янтре.

— Она что, тоже умерла?

— Как бы — нет. Привет тебе большой передавала.

Потом Володя пытался посчитать в уме, сколько именно дней Женька и Леха учили его этой янтре. Помнил только, что долго, месяца три если не больше. Они жили в палатке на берегу озера, и тренировались днями напролет. А вечерами, искупавшись в озере, рассказывали друг другу у костра разные истории.

— Я разведчиком хочу быть, — сказал Леха. — В пустыню буду ходить. Поэтому травы разные изучаю, чтобы самому лечиться от болезней пустыни.

— Какие там болезни то? — Володя покосился в ту сторону, где должна была быть Чарская пустыня, но не увидел ее.

— А это, смотри, лук сартов и онгонов, — Леха показал витиевато изогнутый лук. — Таких больше нигде нет, только у нас. Их делают из особого дерева — дерева из Чистых земель. Видишь, какой прут? Он скручен так, что большое дерево стало маленьким. Бьет как винтовка.

Леха приложил стрелу, натянул лук и пальнул в небо.

— А если там тас сейчас летит? — возмутился Женька. — Их и так очень мало осталось.

Леха покраснел и виновато улыбнулся.

«Сарты, онгоны, чистые земли, тасы, лук из большого дерева, которое почему-то маленькое? Сказка какая-то, — подумал Володя. — Ай, это же сон».

Поначалу Володя сильно отставал от Лехи и Женьки, они уже были мастерами, как те монахи из китайских боевиков про монастырь Шао Линь, даже круче. Но затем стал подтягиваться, получалось у него все лучше и лучше.

— Ладно, пока хватит, — сказал, наконец, Женька.

— Вот бы еще в жизни все это было по-настоящему, — Володя вздохнул. — Я бы всех этих деревенщин отдубасил. Достали они меня уже.

— Так отдубась, — Леха хитро улыбнулся и покосился на Женьку.

— Вовка, ты же понимаешь, что все это сон? — сказал загадочным тоном Женька.

— Конечно понимаю, — кивнул Володя. — Что, просыпаться пора?

— Еще нет. У Лидки есть для нас подарок.

— Интересно…

— Мы сейчас в Чару пойдем. Но при одном условии. Раз ты понимаешь, что все это сон — делай вид, что не понимаешь. Делай вид, будто все это по настоявшему. Понял?

— Понял! — согласился Володя.

И они отправились в Чару, как в той, настоящей жизни, после похода. Сидя на лавочке у заправки они долго болтали ни о чем, делились впечатлениями от пережитого похода, сплетничали о девчонках. Уже в сумерках разбрелись по домам. Мама сидела на кухне и читала книгу.

— Позы варила? — Володя потянул носом и ощутил, что страшно голоден после похода.

Мама поцеловала его в лоб и наложила ему полную тарелку пельменей, вареных на пару.

— А папа где? — спросил Володя.

— На работе еще, — ответила мама.

— Вот проснусь, и всего этого уже не будет, — подумал Володя, лежа в постели и стараясь отогнать сон.

Но утром он проснулся в своей спальне. На кухне шумел братишка, не хотел идти в детсад, о чем-то переговаривались родители.

— Сам проснулся? — удивился отец, увидев заспанного сына.

— Как хорошо, что это не сон, — Володя сладко потянулся.

— Дрова надо сложить в поленницу, хотя бы охапок десять, — сказал отец. — Я опять допоздна на работе, не успею.

— Хорошо, сделаю, — кивнул Володя.

В школу он бежал как на праздник, и со всеми встречными здоровался так, будто не видел их очень давно. Они улыбались удивленно и шли дальше.

В классе за партой сидела Лидка Писарькова, заполняла дневник. Володя уселся рядом с ней.

— Эй, я же здесь сижу? — возмутился одноклассник Вадик Вербицкий.

— Сядь с Лехой? — попросил Володя.

— Ладно, — не стал возражать Вадик.

Лидка загадочно улыбнулась и уставилась на классную доску.

Все эти дни во сне ощущались удивительно отчетливо, будто и не сон это был. Но и для реальной жизни все здесь шло как-то уж слишком хорошо. Володя хорошо учился, показывал результаты в спорте, ездил на соревнования. И отец Женьки не пил, тренировал на совесть, ему даже за это грамоты и медали вручали.

Володя окончил седьмой класс, восьмой, девятый, десятый, до одиннадцатого дело дошло. Он не стеснялся провожать Лидку до интерната, дрался с парнями интернатовскими, не боялся их, и уже начал забывать, что это сон, так долго он длился. А потом был выпускной. И Лидка была самой красивой девушкой на балу.

— А теперь, дамы приглашают кавалеров, — произнесла в микрофон со сцены старшая пионервожатая. Лидка подошла к Володе и, стесняясь, произнесла: «можно тебя на танец?»

Они танцевали долго, даже под ритмичную музыку, и он никак не хотел выпускать ее из своих объятий.

— Знаешь, мне такой сон странный приснился, — начал, наконец, Володя.

— Это не сон! — Лидка как-то необычно, по-взрослому улыбнулась, и положила руки ему на плечи. — Вот и все, пора просыпаться…

Она наклонилась к нему и робко, по девичьи неуверенно поцеловала в щеку, крепко обняла. Когда она отстранилась, глаза ее были зелеными, как те алмазы в ущелье…

… Володя открыл глаза. Грязная подушка без наволочки под его головой была мокрой от слез. На кухне громко шаркала ногами бабушка.

— Все-таки сон, — выдохнул Володя, и заплакал.

Проплакавшись, он нехотя поднялся с кровати, нащупал ногами тапочки, и пошел на кухню. По пути он краем глаза увидел свое отражение в зеркале трельяжи и обомлел. На него смотрел другой Володя, атлетично сложенный, уверенный в себе.

В школе он сам подошел к Чемпиончику и вызвал на бой.

— Тебе мало вчера было? — усмехнулся тот.

— Вчера было вчера! — ответил Володя.

Он отлупил Чемпиончика и еще много кого в тот день. И на следующий день он всех лупил, и на третий день тоже. На уроках он отвечал без подготовки и неизменно получал пятерки. Отношение к нему в школе быстро изменилось, Баярма уже не смотрела него с презрением и откровенно искала повода заговорить. Но Володя не хотел говорить с ней, он думал только о Лидке Писарьковой…

… Дверь открылась, вошел участковый. Он молча отомкнул клетку, выпустил Володю, приковал себя к нарам наручниками и произнес каким-то чужим, почти гробовым голосом: «иди, там тебя ждут».

***

Володя прошел к выходу, спустится по лестнице и увидел волка с обрубком вместо хвоста. Увидев его, волк завилял обрубком.

— Ну здорово, брат! — произнес волк голосом Коли.

— Это что, твоих рук дело? — Володя кивнул на здание администрации. — Лап, точнее?

— В нем слабенький савдак сидит, до утра как шелковый будет.

— Но, я же убил тебя?

— И освободил. Сработала клятва Банхару. Клятва Барнаку кровью больше не действует на меня, чему я очень рад.

— А на меня, действует эта клятва?

— Вот этого не знаю. Но, наверное, вряд ли. Ты же Банхар. Хочешь, проверим?

— Как?

— Погнали, увидим.

Они помчались по улицам Усть-Нарина, наводя ужас на дворовых собак и случайных, загулявшихся прохожих. Коля пронзительно завыл, Володя ответил восторженным лаем.

— Можно, я на минуту домой забегу?

— Боюсь, тебя не узнают, — усмехнулся Коля.

— Просто в окно посмотрю, — сказал Володя. — Соскучился.

Дворовый Бобик, увидев Володю и Колю умчался с визгом. Володя перемахнул через забор и прокрался к окну на кухню. Мама, отец, младший брат и бабушка сидели за столом. Отец что-то рассказывал им, остальные слушали без особого интереса. Володе показалось, что бабушка заметила его силуэт в окне, и загадочно улыбнулась.

— Ну все, погнали, — поторопил Коля.

Они выбежали на окраину деревни и помчались по степи в сторону пади Даржа. В какой-то момент Коля прибавил ходу и поймал за загривок маленькую собачку, Чапу. Она яростно рвалась из пасти Коли и клацала маленькими, острыми как игры клыками. Коля тряхнул собачку, и та обмякла, повисла тряпкой.

— Шпионы барнаковские, — проворчал Коля. — Он уже в курсе куда мы идем. Если что будь готов, придется биться. Надо продержаться до рассвета.

Они влетели на вершину горы Шаман и встали спина к спине, готовые к схватке. Но никто не появился.

— Странно, — удивился Коля. — По любому что-то замышляют. Что Миснэ скажет, интересно?

— Ты знаешь Миснэ? — встрепенулся Володя.

— Она теперь моя хозяйка, — Коля важно вытянул шею. — А я уже не просто савдак, охраняю библиотеку.

— Библиотеку? Слышал я… А я ведь тогда подумал, что это сон…

— И кентов твоих видел, Леху и Женьку…

— Где они? — Володя подпрыгнул от радости.

— Да не кипишуй ты? Сейчас, рассвета дождемся и все увидишь.

— Скорее бы? — Володя тяжело задышал.

— Мне показалось, бабка твоя тебя заметила, — сменил тему Коля. — Непростая, похоже, у тебя бабка. Интересно, кто она? Наша, или их?

— Мне всегда казалось, что она чуток «ку-ку», — Володя вздохнул. — Чтобы не происходило с нами, его пофиг, броня. У меня братишка был, двоюродный, сын сестры мамы. Ну как был? Есть он так-то, но не с нами, в приюте сейчас. Говорят, у бурят чужих детей не бывает, папа так всегда говорил, когда в Чаре жили. А как в Усть-Нарин перебрались, оказалось, бывает.

В первый раз я увидел его в окне, на руках у моей тетушки. Я так и запомнил его, в окне, такой, пухлощекий, ангелочек, всегда улыбался. Лето такое классное было. Мы тогда с моими братьями с сестрами двоюродными считали за счастье подержать его на руках. Самые счастливые каникулы моего детства.

А потом тетушка сошла с ума. Мама предупредила меня об этом, когда мы паковали вещи, готовились к переезду. Помню, за неделю до отъезда на похоронах был, Женьку хоронили. Нам запретили подходить к нему близко. Весь наш класс стоял на большом расстоянии от гроба. Женька в этом гробу не был похож на себя, и мне все время казалось, что это розыгрыш, или плохой сон.

Я думал, приеду в деревню, увижу своего братика, и все забудется. Буду носить его целыми днями на руках, и радоваться этой встрече. А братику было уже два года. И он уже не был ангелом.

Я увидел их из окна. Они шли по улице. От той тетушки, которую я помнил, остались одни воспоминания. Моя самая любимая, самая добрая и ласковая тетя превратилась в ведьму. И также же мрачно рядом с ней выглядел и мой братик.

Я подслушивал разговоры взрослых, и никак не мог понять, как можно было бросить такую женщину, как моя тетушка? И почему обязательно нужно было сходит с ума из-за того, что тебя бросил муж?

Первые два месяца мы их терпели. Но времена уже другие были. Народ в деревне вроде не голодал, скот был, запасы зерна. Но люди как-то быстро озверели. И тетушка моя с сыном превратились в зверей. Еду воровали постоянно, запасы делали на зиму.

А мы с братишкой моим родным начали лупить этого братика, когда не видели взрослые. Но он такой злой был, пофигу было, бьют не бьют, главное еду своровать. Мы ненавидели его. Он ненавидел нас.

Его в другую семью пытались забрать, где не было детей. Но тетушка как волчица его защищала, никто не мог к нему подступиться. Закончилось все тем, что тетушку увезли в психушку, а братика — в приют. И вот тогда мне вдруг поплохело.

Я не хотел видеть, как его увозят, случайно увидел, и потом бил себя по башке за то, что увидел это. Прикинь, тетка чужая взяла его на руки, что-то шептать ему начала, и он снова стал ребенком, улыбаться начал как раньше. Она целовала его щечки, и они снова стали такие, розовенькие. Я увидел, как возвращается ангел…

— Мрак, — отозвался Коля. — Хотя, знакомая история. Я без отца вырос. Нормальные то люди разве окажутся здесь? Не поверишь, всегда мечтал стать волком, ну или собакой большой, и жить свободным, в степи. Сбылась мечта идиота…

— Так вот, бабка смотрела на все это, и, броня…

— Это Барнака проделки. Ему выгодно, чтобы люди друг друга жрали. Из таких савдачников и шлепают. Все хотят быть сильными, сильнее и страшнее соседей. Но, видишь, в чем беда: чем больше здесь савдачников, тем меньше сартов в Мглистых горах. Вот такая шляпа. Сам увидишь, сартов очень мало. Зато савдаки прут со всех щелей как крысы.

— Я не запомнил, видимо? Напомни, кто такие сарты?

— Сейчас, увидишь. Хотя ладно, ночь длинная, расскажу. Короче, сарты — это черные всадники, они охраняют границы. Живут в долине, службу несут в Мглистых горах. Эти горы как крепость. За горами начинается Мертвая пустыня, место, где савдаки и барнаки обитают. Еще есть онгоны, белые всадники, они стоят по ту сторону пустыни, за хребтом Меру, охраняют всех нас от максаров. Они типа полубоги, такие, синие.

— Да, видел, — поддержал Володя.

— Дальше, за страной максаров страна асуров, они тоже полубоги, но рангом повыше. Кожа у них голубого цвета. Ну а дальше, за ними — страна аватаров, это типа боги. Но и они не высшие. Высшие — это Драгоценные, они живут в Чистых землях. Вот такая география вкратце. Все что от мира людей и до страны аватаров — Срединные земли. Это Миснэ рассказывала, сам не видел. Могу наврать.

— А чего ни все так рвутся к нам?

— Тут-то осязаемо все. Взял булку — это булка. Пива выпил — реально придавило. А там, по-другому все, неосязаемо. Тут даже страх, неосязаемый вроде, а раз поел хорошо, на год хватает. А постоянно его жрать будешь, здоровый станешь, сильный как медведь. Есть черные савдаки, они как барнаки, ненавистью питаться могут. Ненависть, говорят, на вкус горькая, приторная, но сил дает раз в сто больше, чем страх. У них вкусно невкусно, такого нет. Главное, чтобы сытно было. Максары и асуры — те вкус славы любят, она для них как наркотик. Есть нормальные максары и асуры, понимают все. А есть бараны, им только жрать подавай. Вот они-то и мутят.

— Барнаки, я так понимаю, это те, кто рулят в пустыне?

— Ага. Демоны. У них война постоянная с черными савдаками. Но барнаки умнее. Они вообще умные как максары и асуры. Тут видишь, в чем дело? Вот все мы, люди, сарты, онгоны, савдаки, барнаки, максары, асуры, все — живем по законам Драгоценных. Я не знаю почему так, но это так. Но законы же обновлять надо? Вот, раз в сто лет приходит очередной Драгоценный, чтобы обновить законы. Почему-то всегда к концу столетия все эти темные шалить начинают, законы ослабевают. Новые законы запускаются с мира людей, и они потом отсюда идут дальше, по остальным мирам. Походу, Барнак и прочие ему подобные решили Драгоценному дорогу спутать, чтобы не пришел. Ладно, что-то я много тебе рассказал. Странно так, рассвет скоро, а эти даже не чешутся? Знают же, что мы здесь? Что-то не нравится мне это. Этот Барнак умный демон, очень умный. Ладно, пошли, рассвет начинается.

Они спустились в низину, и увидели белую пелену, что ползла по дну пади. Володя подошел к краю этой пелены, взялся пастью за край и тряхнул словно покрывало. Коля юркнул в образовавшийся проем. Володя бросился следом.

***