Банхар (СИ)

Глава 4

У коновязи стояли две лошади, старая кляча и упитанный мерин с коротким хвостом. Оба коня были под седлом. Недолго думая, Володя выбрал упитанного мерина.

— Ага, ждите меня к ужину, — выпалил он, и дал поводом лошади куда-то под хвост. — Тысячу лет, придурки. Всех, тварей, посажу!

Конь помчался по степи иноходью, так быстро, что встречный ветер едва не выбил Володю из седла. Он вдыхал силу этого ветра полной грудью и уже прикидывал в уме, что будет говорить участковому.

Вскоре Володя понял, что конь несет его куда-то не туда. Впереди маячила гора Хан-Уула, показалась гладь соленого озера у ее подножия, оно не замерзало даже зимой, в самые лютые морозы.

Видимо, по привычке конь нес его к стоянке на берегу этого озера. Володя попробовал повернуть коня в сторону пади Даржа, но тот закусил удила и помчался еще быстрее. Володя начал дергать уздцы в разные стороны, так сильно, что с губ коня полетела кровавая пена. Но иноходец не уступал, лишь всхрапывал в ответ.

Конь резко встал у коновязи, пошатнулся, упал и задергался в конвульсиях. Из ветхого домика выскочили парни, обступили коня со всех сторон. Среди них Володя узнал двоих, они охраняли его накануне, и парня по имени Бата.

— Ты дебил что ли? — выпалил Бата. — Знаешь, кого ты сейчас загнал? Это же Ураган.

— Да он сам побежал, — пролепетал Володя. — Удила закусил и все. Я губы ему все ободрал, а он все равно бежит и бежит.

— За Урагана ты попал, — вмешался худощавый плечистый парень, единственный русский среди всей этой бурятской компании. — Любимый конь Доры.

— Мне Дора и сказала бери коня и езжай на стоянку. Я смотрю две лошади стоят под седлом, ну этого и взял.

— Раджанка опять партизанит, — Бата нервно выдохнул.

— А зачем ей это делать? — спросил русский.

— Я откуда знаю? Что делать будем? Кишки надо выпускать, пока Дора приедет поздно будет.

— Давай я выпущу? — предложил русский. — Если что вали все на меня.

— Давай, — согласился Бата.

— Парни, мне на стоянку надо, — Володя виновато улыбнулся.

— Иди, кто тебя держит? — русский вынул нож из-за голенища сапога.

— Пешком что ли?

— А если сбежит? — засомневался один из парней, недавний конвоир Володи.

— Не сбежит, — Бата явно что-то "переваривал" в уме. — Нахер вообще эту Раджанку здесь держат? Сожгли бы уже давно в черной юрте…

— Тебе волю дай, ты тут всех сожжёшь, — усмехнулся русский.

— Его бы точно сжег, — Бата кивнул на Володю. — Чего встал? Вали отсюда!

Парни принялись разделывать лошадь, а Володя побежал по узкой степной дороге в сторону пади Даржа. Правильно бегать он научился еще в Чаре, у отца Женьки, физрука и тренера по легкой атлетике. Володя был одним из лучших в своей группе на секции, и мог стать хорошим атлетом. Но отец Женьки время от времени уходил в запои. А когда началась Перестройка, пил уже не просыхая, будто предчувствовал беду.

Они тогда пошли группой к скале «Медведь» и наткнулись на медведицу с двумя медвежатами. Юные туристы попытались бежать, но путь к отступлению им перекрыл довольно крупный задиристый пестун. Девчонки начали голосить, и медведица пошла в атаку.

И тогда Володя встал у нее на пути и замер. Замерла и медведица. Так они и стояли, минут десять, как показалось тогда Володе, может больше.

Девчонки быстро успокоились, начали наблюдать уже с любопытством, а Володя стоял на пути медведицы и, вроде бы даже рычал, совсем как собака. Ему показалось тогда что у него шерсть вздыбилась на загривке. Медведи ушли, а подростки припустили к поселку, передумали идти в поход.

Леха, стесняясь, попросил Володю и Женьку проводить его до дома. В целом Леха не был трусливым парнем, от драк по крайней мере не увиливал. Но была у него одна особенность, он боялся темноты. Вечно ему что-то в ней мерещилось. И если засветло не успевал уйти домой, всегда просил кого-нибудь проводить.

— Хотите смейтесь, но я видел, что Вовка превратился в собаку, большую такую, лохматую, черную, — сказал Леха, когда они дошли до его дома.

— Я тоже видел, — сказал Женька.

***

Пожилой, сгорбленный мужичок сидел на крыльце и смолил самокрутку. Собаки у крыльца лакали из мисок парное молоко.

— А ты чего пешком? — спросил мужичок, и протянул суховатую, грубую ладонь.

Собаки, завидев хозяина радостно заплясали вокруг, пытаясь по очереди лизнуть его в лицо.

— Я лошадь нечаянно загнал, какого-то Урагана, — признался Володя и присел рядом с мужичком.

— Ну ты даешь, — мужичок покачал головой. — Дора тебе это точно не простит.

— Это вы дядя Ваня? — спросил Володя.

— А ты меня не помнишь, что ли? Хотя, ты же малой еще совсем был.

В доме было тщательно прибрано. На столе стояли банки с молоком.

— А поросятам дали? — спросил Володя.

— Дал, полведра на брата, — дядя Ваня принялся резать хлеб. — Садись, жрать будем.

— Да мне обратно уже надо, вещи только собрать успею. Сказали к ужину быть.

— Ну раз сказали, — дядя Ваня вздохнул и уставился в окно, будто ждал кого-то.

— Дядя Ваня, вы ведь хороший знакомый моей семьи? Я правильно понял?

— Ну, всех знаю. А что?

— Там что-то странное происходит, на стоянке у Доры, — Володя отломил кусочек от краюхи. — Судили меня как бандита, чуть в юрте не сожгли. Договор кровью подписать заставили. Вы можете вызвать участкового?

Дядя Ваня зашелся громким, каркающим смехом.

— Я что-то не то сказал? — растерялся Володя.

— Мой тебе совет, ты с ними не ругайся. И не дуркуй, делай все что тебе говорят. Понял?

— Понял.

— А участковый тебе не поможет. Не видишь, что ли, время какое? Это при Союзе власть была властью. А сейчас такие как Дора и Барнак — власть.

— Может, расскажете тогда, чего они от меня хотят? Вы же знаете их? Чего я им плохого сделал? Папа что ли им чем-то насолил?

— Откуда я знаю что ты им сделал? Это ваши дела. Меня они не касаются.

— Я там в юрте старика видел, мертвого. Он, похоже, сгорел там. Это криминал.

— Это там, в деревне криминал, — дядя Ваня хмыкнул. — А здесь Дора всем заправляет. Как она скажет, так и будет. А если не понял, будешь разговаривать с Барнаком. А я тебе не советую с ним разговаривать. Держись от него подальше.

— А Раджана кто такая? Не скажете?

— Невестка Доры, жена ее сынка. Он в армии сейчас служит.

— Сереги что ли? — Володя даже привстал от удивления.

— Его самого, — дядя Ваня направился к печке. — Может, пожрешь все-таки?

— Давайте, — Володя снял телогрейку. — Расскажите, что это за старик там был? Вы поймите меня, страшно же. Со мной никогда такого раньше не было.

— Рабжа это был. Да ты видел его, поди. Он тут шастал одно время по стоянкам.

— Рабжу помню, — согласился Володя. — Но там я его не узнал.

Рабжа был местным юродивым. Но непростым. Много страшных и не очень историй рассказывали о нем в деревне. Ходил он медленно, но всегда везде успевал. Его не кусали даже очень злые собаки. Местные чабаны считали большой удачей, если Рабжа у кого-то из них оставался зимовать. Дела в хозяйстве сразу шли в гору.

И зимой, и летом он носил на голове старую кожаную кепку, был одет в холщовый плащ, обувался в кирзовые сапоги. И не мерз, и жары будто не чувствовал. Как-то раз он остался на зимовку у Доры да так и прижился у нее. И Дора внезапно разбогатела.

— Он сам умер, от старости. Так что не бойся. Будешь все делать как сказали, никто тебя там не убьет. Еще денег заработаешь. Дора хорошо платит, сейчас в городе таких денег не платят.

— Но ведь что-то им от меня надо? — не унимался Володя.

— Женить тебя, поди, хотят, на Баярмухе, — дядя Ваня снова прокаркал прокуренным смехом. — А что, красивая деваха. Школу бросила. Что ей еще делать то? Только замуж.

— Не, только не Баярма, — Володя замотал головой.

— Малой ты еще, не понимаешь ничего в бабах, — дядя Ваня придвинул Володе тарелку с супом. — Баярмуха она в мать, поколотит тебя для порядка, а потом помоет, накормит и спать уложит. Мало сейчас таких баб. Все какие-то задумчивые стали, как эта Раджанка Серегина. Баба не должна думать, ее дело пожрать сварить и сыновей родить, чтобы опора была под старость лет.

— А у вас есть дети?

Володя замер, ощутив на себе цепкий, тяжелый взгляд. Глаза у дяди Вани были черными как два уголька.

«Надо же, — подумал Володя. — Мужик вроде русский, а глаза черные, как у бурята».

— Что-то ты разболтался. Давай, жри и бегом назад.

— Карюху могу забрать? — Володя осмотрелся в поисках седла.

— Пешком дойдешь. Тут напрямую не далеко. За мыском сразу.

— Ладно, что-то расхотелось мне есть, — Володя отодвинул тарелку с супом. — Пойду я.

— Вещи-то хоть забери? — насторожился дядя Ваня.

— Там что-нибудь найду, если понадобится, — Володя махнул рукой. — Или пусть покупают. Зря работать буду что ли?

Володя накинул телогрейку и вышел на улицу.

— Видишь эту гору? По правую сторону ее держись все время, — наставил дядя Ваня. — Поднимешься на мыс, увидишь огни на стоянке, не заплутаешь.

— Спасибо! — Володя кивнул и направился в сторону Удокана. Собаки какое-то время шли за ним, но затем отстали, воспитаны были так, не уходить далеко от стоянки, если не позовут.

Володя спустился в овраг, осмотрелся, убедился, что дядя Ваня за ним не следит и припустил к сеннику, где закрывали но ночь молодую кобылу по кличке Карюха. Собаки видимо узнали силуэт хозяина и не стали лаять, побежали к нему радостно поскуливая.

Перебравшись через забор из жердей, Володя нашел брошенную в углу сенника старую узду, обуздал лошадь, вывел ее за ограду, отвел подальше чтобы дядя Ваня не слушал топот копыт.

— Ну давай, выручай родная, — сказал Володя и пустил кобылу в сторону деревни легкой рысью.

Сидя на ровной, мягкой спине Карюхи он еще какое-то время вел рысью, то и дело оглядываясь, а затем слегка чмокнул губами и лошадь перешла на галоп. Володя почувствовал, что у него кружится голова.

— От сотряса, наверное, — подумал он, но сбавлять на рысь не стал.

Лошадь начала волноваться, прядать ушами. Где-то сбоку мелькнули две тени. Уже наступила ночь, но Володя их видел отчетливо, рослую, сухопарую рысь и хищника чуть поменьше и коренастее. Володе доводилось видеть таких в Чаре, это была росомаха.

— Глюки, что ли? — заволновался он.

Хищники еще какое-то время бежали рядом, затем послышался зловещий женский смех. Володя дал пятками по бокам лошади и погнал ее во весь опор.

Он вздохнул с облегчением, когда увидел окраину деревни. Голова сильно кружилась, кровь била в виски, а руки и ноги стали будто ватными. Он с трудом доехал до дома, постучался в дверь, но ему никто не открыл. Такое бывало, когда бабушка дома оставалась одна. Под старость она совсем оглохла, и хоть окна выбивай, ничего бы не услышала.

— Ладно, участковый точно услышит, — подумал Володя, и направился верхом к дому участкового.

— Ты чего так поздно? — проворчал участковый, открыв дверь.

— Я хочу написать заявление, — перешел сразу к делу Володя. — Меня хотели убить.

— Заходи, — участковый пропустил Володю в дом. — Присаживайся.

Володя уселся на стул у печки на кухне.

— Кто тебя хотел убить?

— Дора Матвеевна. А еще там Барнак был, дядька такой, худой и мерзкий, похожий на облезлую кошку. Они, кстати, старика сожгли. Помните Рабжу? Он умер, и они его сожгли. Они его убили, я в этом уверен.

— Вот как? — участковый задумался на мгновение, затем ушел в спальню. Вышел одетым в форму.

— А давай-ка съездим туда, — сказал он, проверив обойму пистолета.

— А вы справитесь один-то? — спросил Володя. — Может, подмогу вызвать?

— Справимся! — участковый подмигнул. — Я и не таких брал.

— Там парни, косоглазые такие, много парней.

— Я отчитываюсь каждое утро по телефону. Если не выйду на связь, уже завтра утром сюда приедет наряд милиции. Твоя Дора Матвеевна и облезлый кот знают об этом. Так что не волнуйся. Хочешь, записку на столе оставлю, где нас искать если что?

— Да, оставьте, — согласился Володя.

Все дорогу, пока они ехали на стареньком пикапе до стоянки Доры Володя в красках рассказывал, что с ним приключилось за эти два дня. Даже про то, как с Баярмой дрался рассказал на всякий случай.

— Вот сволочи, — негодовал участковый, крепко сжимая руль. — Всех посадим, они за все ответят!

— Может, дубинку мне дадите? — спросил Володя, когда пикап остановился у крыльца дома Доры.

— Тебе нельзя, ты несовершеннолетний, — сказал милиционер. — Постой здесь, я тебе крикну, когда всех повяжу.

— Договорились! — кивнул Володя.

Около получаса он крутился под окнами, заглядывал на кухню, в спальню, все ждал сигнала. Но видел лишь плотные шторы и слышал смех Доры.

— Что же делать то? — подумал Володя. — Может бежать, пока не поздно? А куда бежать то?

— Руки подними? — услышал он.

Володя поднял руки, оглянулся, увидел парней со стоянки у озера. Они наставили на него ружья. Среди них стоял, глядя исподлобья — Бата.

— В дом заходи! — скомандовал Бата. — И давай, без шуток.

— Там участковый если что, — сказал Володя.

— Да знаю я. Заходи давай.

***

Участковый, Дора и Барнак пили чай и громко смеялись.

— Он под окнами крутился, подслушивал, — сказал Бата и кивнул на Володю.

— Может, наручниками его сковать? — спросил участковый у Барнака. — Из наручников точно не вырвется.

— Ах вы, мент поганый? — воскликнул Володя.

Дора и Барнак снова громко засмеялись. Участковый просмотрел на Володю с укоризной, но как-то наигранно. Взгляд у него был таким же, как и у парней, подручных Доры, воловатым и раскосым.

— Ай, как же я сразу-то не разглядел, — выдал Володя с досадой в голосе. — Темно было. То-то думаю, чего вы от меня все время отворачиваетесь? Сволочи! Я все равно сбегу! И вы за все ответите!

— Запомните, молодой человек, далеко отсюда вам все равно уйти не удастся! — Барнак достал из-за пазухи свиток и потряс им как конфеткой, которую обещают ребенку, но не дают, и не собираются давать.

— Володя, будь мужчиной! — добавила Дора. — Ты сам согласился у нас поработать. Ты обещал, что не сбежишь. Мы ничего плохого тебе не сделаем если будешь работать на совесть. Отработаешь до лета, и мы тебя отпустим. Хотя нет, теперь не до лета. До осени.

— Это почему еще?

— Потому что ты загнал нашу лучшую лошадь.

— Вы же сами сказали бери лошадь под седлом? Там стояли две лошади, я подумал раз две — можно выбирать.

— Ты выяснил кто оседлал Урагана? — спросила Дора у Баты.

— Раджанка это. Запах на седле ее был.

— Вот дура, — усмехнулась Дора.

— Все дарханы дураки, — Барнак презрительно скривил губы.

— Уведите его в тепляк, — приказала Дора. — Охрану можете не выставлять. Никуда не денется.

Парни взяли Володю под руки и вывели из дома. В тепляк его закинули будто в темницу.

— Козлы! — процедил Володя в приоткрытую дверь, захлопнул ее и закрыл на крючок.

Всю эту ночь Володя лежал на грязном матраце, в одежде, только обувь скинул ради приличия. В тепляке было сильно натоплено и от духоты у него снова закружилось в голове. А еще ему казалось, что под окнами кто-то ходит, едва слышно. Он даже увидел силуэт в окне, с большими ушами торчком, как у волка.

Проснулся Володя от стука в дверь, открыл дверь и увидел Баярму.

— Чего дрыхнешь? — проворчала она. — Тут тебе не курорт. Иди жрать, сегодня работы много.

Завтракали работяги на веранде, за большим столом. Это были в общем-то еще не старые, но какие-то замученные, сморщенные мужички. Они ели кашу из сечки, явно без аппетита.

— Я не люблю сечку, — сказал Володя.

— Жри что дают, — осекла Баярма.

— Чаю просто выпью, — Володя отодвинул тарелку.

Из дома вышла Раджана, увидев Володю вздрогнула.

— Может постельное мне дадите? — спросил Володя. — Я же не скот какой-нибудь спать на грязном матраце.

— Сейчас застелю, — сказала Раджана. — Баня если что в кошаре есть, не горячая, но всегда топлена. Можешь вечером сполоснуться после работы.

— Я сама постель застелю, — вмешалась Баярма. — В бане лавки сполоснуть не забудь, с хозяйственным мылом. Эти вечно грязные как чушки.

Баярма кивнула на работяг.

После завтрака помощники потянулись к кошаре. Это каменное строение, похожее на казарму было разбито на маленькие загоны, в которых топтались овцематки. Гвалт здесь стоял невероятный: блеяли овцы, ягнята, громко орали работяги стараясь перекричать друг друга. Они принимали роды у овец, едва успевали помочь окотиться одной овце, как тут же бежали к следующему загону.

По коридору пробежала Баярма. В руках она держала целую охапку только что народившихся ягнят.

— Ты чего стоишь? Давай за мной, — крикнула она.

Володя послушно побежал к ней.

— Неси их туда, увидишь там отдельный загон для ягнят. Бегом давай.

Баярма вручила ему охапку ягнят, и Володя побежал в конец кошары. В большом загоне скакали и блеяли около двух десятков ягнят. Всей толпой они напирали на перегородку, за которой стояла Раджана. У ее ног стояло ведро и целая батарея бутылок с молоком, на которые она надевала резиновые соски.

Володя аккуратно опустил всю охапку ягнят в загон. Маленькие барашки тут же бросились туда, где толпились их собратья.

— Бутылки бери, — сказала Раджана. — Давай полбутылки на брата. Дашь больше, издохнут. Смотри не перепутай.

Схватив пару бутылок, Володя сунул их ягнятам, однако отследить какой из них сколько успел высосать, оказалось весьма непросто.

— Червонец минус за каждого издохшего, — злорадно процедила Баярма, заметив, как Володя пытается не запутаться в ягнятах.

Теперь он мог внимательнее присмотреться к Раджане. Она была весьма недурна собой, невысокая, ладная, обаятельная «травоядная», чем-то похожая на его одноклассницу, Лидку Писарькову. Отец Володи говорил о таких: «смотришь, и глаза отдыхают».

— Чего замер? — рядом стояла Баярма.

— Да так, задумался, — ответил Володя.

— Ты на Раджану не заглядывайся, она замужем, — предупредила Баярма и пошла дальше по своим делам.

Полдня в кошаре пролетели как один час. За обедом Володя присел рядом с Раджаной, и заметил, что Баярма бросила на них злой, оценивающий взгляд. Раджана засмущалась, встала из-за стола и ушла в дом.

Работяги снова ели молча, неохотно, без аппетита. Володя ощутил, что рядом с ними и ему есть расхотелось.

На улице послышался хруст колес, залаяла Чапа, маленькая сторожевая собака — звонок, на веранду зашел Барнак, с огромным букетом белых роз в руках. Одет он был как всегда с иголочки, стильно и дорого. И все равно был похож на облезлого кота из мультика о котенке Гав.

— Баярма, это тебе! — произнес слега гнусавым голосом Барнак, протянул букет и противно, хищно улыбнулся.

— Барнак Баханович, я маме все расскажу, — протянула усталым тоном Баярма.

— Ну я же приятно тебе сделать хочу? — прогнусавил Барнак.

— А мне неприятно! — отрезала Баярма.

— А тебя никто не спрашивает! — вдруг разозлился Барнак. — Я здесь решаю, кому приятно, а кому нет.

— Мужчина, — Володя встал из-за стола и вытянулся в полный рост перед Барнаком. — Вам же сказали, девушке неприятно ваше внимание.

Володя стоял перед этим тощим, уже возрастным хлыщом и сам не верил, что позволил себе такое. Это произошло как-то внезапно, спонтанно, если бы он задумался хоть на секунду чуть раньше, стоит так поступать или не стоит, точно не стал бы этого делать. Баярма между тем изменилась в лице. Было видно, что поступок Володи она оценила.

— Что ты сказал? — Барнак слегка наклонил голову вбок.

— Что слышали! — огрызнулся Володя.

Барнак замахнулся букетом, но Володя успел увернуться, а затем свалил оппонента с ног ударом ладони. Этот удар у него сложился в те дни, когда он занимался легкой атлетикой у отца Женьки, между запоями тот пытался воспитать в нем метателя молота.

Барнак приподнялся и зашипел, в точь как обозленная кошка, его глаза стали желтыми. Но за дверью на улице послышались шаги и на веранду вошла Дора.

— Что здесь происходит? — Дора посмотрела на букет, затем на Володю и Барнака.

— Этот старый котяра клеится к вашей дочери, когда вас нет дома! — сказал Володя.

— Ты опять?

Работяги помогли Барнаку подняться с пола.

— Я просто хотел ей сделать приятное, — фыркнул Барнак. — Кто еще здесь подарит ей настоящие розы? Этот что ли?

Барнак кивнул на Володю.

— Пойдем-ка, поговорим, — Дора вцепилась в рукав плаща Барнака и вытянула его на улицу. Там они начали ругаться на бурятском.

После обеда Баярма уже не задирала Володю, наоборот, старалась ему помочь, и смущалась всякий раз, когда он смотрел ей в глаза. Она разливала последнее ведро молока по бутылкам, когда Володя подошел к ней и присел рядом на маленький деревянный стульчак.

— Спасибо, мне было приятно, — сказала Баярма.

— Да ладно, — отмахнулся Володя. — Я же знаю, что нравлюсь тебе…

Баярма замерла на мгновение, а затем надела на голову Володи ведро с остатками молока.

— Сдурела что ли? — Володя скинул с головы ведро, приподнялся, снял с себя мгновенно промокшую шапку и смахнул с лица теплое, склизкое молоко.

Легкой, быстрой походкой Баярма пошла прочь из кошары. Володя бросился следом и настиг ее на улице. Она резко обернулась, обвила его шею своими сильными, цепкими руками. Он ощутил вкус ее губ, и сразу обмяк.

Мимо протарахтел небольшой китайский трактор. Володя даже не увидел, почувствовал, что за рулем трактора Раджана. И она видит их. Но Баярма еще долго не выпускала его из своих объятий, а он не пытался из них вырваться.

— Ягнят с телеги заберите, пока не замерзли, — сказала Раджана.

Не оглядываясь, она пошла к дому. Глаза Баярмы блеснули хищным огоньком. У дома стояли и наблюдали Дора и Барнак. Смахнув с щеки капли молока, Баярма слегка коснулась губами кончика носа Володи и побежала вслед за Раджаной. Трактор с телегой, за бортами которой плакали родившиеся в степи ягнята, надсадно гудел, будто предупреждал о новой опасности. Барнак смотрел на Володю с нескрываемой ненавистью. Затем провел пальцем по горлу.

***