Баба Яга против!

9. Королевишна Елена Прекрасная

Встанет солнце над лесом, только не для меня: Без прекрасной принцессы не прожить мне и дня.

Дуэт Трубадура и Принцессы.

Иван-царевич с порога на дыру кафтане свою начал жаловаться и обращение гнусное, да увидел бабу Ягу хмурую и поперхнулся, замолчал.

— По что мою кошку царю Долмату сбагрил? — спросила его старуха грозно, и глаза сверкают, как молнии. — И про Елену Прекрасную наплел?

Покраснел Иван-царевич до корней своих златых кудрей. А Тихомира подобрала и закинула в дверь клетку с жар-птицей. Плавно так закинула, пава золотая даже не испугалась. Только поглядела на мир удивленно, ресницами махнула, голову под крыло расписное сунула да и уснула. Или мастерски притворилась спящею.

— Да не так все было, бабушка, — елейным голосом начал врать царевич.

— Я все видела, — сказала, как припечатала. — В блюдечке серебряном, с яблочком. Слыхал про такое?

Ванька-который-не-дурак знай себе оладьи жевал с тарелок желтых да с любопытным интересом слушал.

— Но я же... она сама мне сказала, что она красна девица, а вы ее... — Иван-царевич запнулся.

Ну как тут скажешь «оборотила»? Ведьме в лицо обвинениями бросаться негоже.

Мира подставила царевичу стульчик и пинком невидимым усадила. На подлокотниках тут же ремешками пристегнула.

— Что это?! — воскликнул Иван-царевич, теперь бледнея и рук не умея оторвать.

— Инициатива не моя, — хмыкнула баба Яга и сложила руки на груди. — Но я не против. Так ты думаешь теперь от ответственности сбежать, Иван-царевич?

И руки на подлокотники поставила да в глаза ему грозно заглянула.

Иван-царевич покрутил головой по сторонам в ужасе и заприметил Ивана, что Волка у него из слуг отсудил.

— Иван-дурак! — воскликнул он, и надежда в его голосе затеплилась. — Спаси меня!

Ванька ему ручкой помахал и плечами пожал.

— Прости, брат, я сам в гостях.

Баба Яга спрятала улыбку в кулак. Ага, доброта его, значит, тоже не безгранична.

— Тем, кто хорошо себя ведет, тут дают оладьи с просто замечательной подливой клубничной, — добавил Ванька и сварганил себе еще одну показательную порцию.

Иван-царевич сглотнул. Тоже, должно быть, маковой росинки в животе не было. Или во рту — как там говорят. А что, подвиги — они дело такое, не до еды на них.

— Чего вы хотите? Жар-птицу? — кивнул он на клетку.

Яга покосилась на предложенный продукт. Мило, конечно. Но гирлянды с лампочками даже удобнее. Есть не просят, коврики и воздух не портят.

— Не за надобностью она мне, — покачала Яга головой. — Ты знаешь, что царь Долмат собирается войной на Переславль пойти, коли к завтрашнему дню кошка Еленой Прекрасной не обернется?

— Что?! — воскликнул Иван-царевич и вскочить попытался.

Мира споро соорудила ремешки и для ног. Бедняга пленник присмирел.

— Быть того не может...

— Ой как может, Иван ты царевич. Наобещал с три короба и смылся, юноша младой? Ой ты гой еси и прочее! — рассердилась Яга и заходила из угла в угол, прихрамывая.

— Бабуся... — отозвался жующий бесстыдно Ванька, — ногу побереги, хромаешь.

Яга в него молнию из-под бровей косматых пустила.

— Может, пущай нам поможет? Елену Прекрасную подсунуть на место кошки? Он ведь был уже в саду Долмата, знает что да как.

— Елену Прекрасную? — заинтересовался царевич.

— Видишь? — кивнула Яга на кафтан его червленый. — Классический безответственный Парис.

Царевич только ресницами хлопал в непонимании полном.

— Вижу, — вздохнул Иван-не-дурак и поднялся из-за стола.

— Такой не подсобит.

— Если к работе не припрячь, никогда и не научится.

— Ты хочешь ему такую миссию важную доверить?!

— А почему бы и нет?

И препирались они уже нос к носу, со всею страстию. Иван-царевич только с жар-птицей переглянуться и мог, но та, проснувшись, чистила перышки. И мечтала из клетки упорхнуть. И вон тот кустик, например, обклевать, что под потолком.

— Если я кошку не достану...

— Знаю, сердце твое разобьется.

— Не утрируй!

Даже в грудь его ударила. Иван осторожно парик ей поправил.

— Съехал, — шепнул, подмигивая. А вслух добавил: — Обещаю, достанем.

— А... — уже тише и смущеннее сказала Яга, — если Долмат заметит, то войной пойдет, люди пострадают...

— И вот посмотрите на эту злую старушку. «Люди пострадают». Не пострадают, бабуся. Голову на отсечение даю. Да, Иван?

— А? — вздрогнул царевич.

— Говорю, не дадим Долмату повода на Переславль с войной идти? Ты же царевич, не можешь такого скандала допустить международного, верно?

Яга тоже и вздрогнула, и ресницами хлопнула. Все. Кошку Мег забрать поскорей и уйти. В понедельник. И там, в рутине мира перевернутого, в себя прийти.

И так Иван-царевич и Иван-дурак оказались за одним столом. С оладушками, подливой клубничной, чаем чабрецовым да прочими разностями. И слушал царевич с открытым ртом истории Ивана, и даже игру на калимбе и дудочке.

А Яга рукой махнула и тоже слушать стала. Про план она едва заикнулась, а Ванька заявил, что все он придумал, и путь она, бабуся Ягуся, не волнуется, они-де с Иваном ребята крепкие, Волк тоже не подведет, так что будет кошка Мег у нее еще до полуночи, а она вот пусть сидит на диванчике и ждать у камина.

Мира резво бежала последние версты.

Пришлось Яге смириться с фактом, что в жизнь ее ворвался экстраверт.

— Это даже весело, — призналась шепотом она Мире, кочергой в камине горящем ковыряя.

Тихомира ничего не сказала. Сосредоточена на дороге, видать.

А в камине зашуршало что-то да заверещало.

— Лезут тут всякие, — пропыхтела избушка и погасила огонь, да и без дыма даже.

Иваны из-за стола повылазили да к камину подтянулись. Вынырнул из трубы печной Вещий Олег, кашляя.

— Яга, задание... миссия то бишь... выполнена! Выкрали мы Елену Прекрасную спящею прямо из...

И тут увидел Иван-царевича да жар-птицу, засмущался и замолчал. А жар-птица голову меж прутьев просунула и на Вещего Олега воззрилась с интересом.

— Охохонюшки, — сказал Иван-не-дурак, заметив это дело. — Вещий Олег, хороша барышня, правда? Барышня, а вам там, кстати, удобно?

— Неудобно, — вздохнула жар-птица и глаза закатила томно. — Но кто спрашивает разве.

Иван-царевич так и подскочил.

— Она разговаривает!

— А почему мне и не разговаривать, царский сын Иван-чурбан? — высокомерно уточнила птица.

— Кошка Мег так же говорила вот, — пробормотал Иван-царевич и сел на стул.

— Все девицы так говорят, — усмехнулся Иван-не-дурак. Он-то по свету походил, и что птица говорит, не слишком удивился. — Если недовольны. А нашей есть чем недоволиться. Отпустим птицу жар, бабуся? — спросил Иван-не-дурак, и к клетке-то подошел. — Долго красавицу неволили, свободу бы ей дать...

Вещий Олег закивал радостно.

— Полетаем, — брякнул он мечтательно.

— Если гадить не будешь и растения портить не станешь, — наказала Яга, с дивана с кряхтением поднимаясь.

— А как же... — заикнулся Иван-царевич, — я отцу обещал привезти...

— Перо привезешь, — предложил Иван-не-дурак. — Согласитесь, барышня? Пером за свободу заплатить. И летите на все четыре стороны.

— Соглашусь. Но все равно же поймают. Заметная я. И яблоки золотые люблю неописуемо.

— Иван-царевич тоже любит, — подмигнул царевичу Ванька-не-дурак.

— Я спрячу, — влез Олежка застенчиво. — Я каждый овражек в дремучем лесу знаю, схороним тебя от глаз людских жадных.

— Вот видите, барышня. Все уже заметано.

Яга закатила глаза. Этому балаболу палец в рот не клади. И все же... нравится он ей. Догадался аль нет?.. Про Ясю со Смородины? Когда парик поправлял...

— Вы прибыли в пункт назначения, — отрекомендовалась Мира и остановилась.

Яга с Иванами прильнули к окну. С земли махал лапою Волк. Ступа Вихря подскакивала рядом, а там белело что-то.

— Белокаменные стены в сад царя Долмата, — объявила избушка.

На сей раз тоном экскурсовода. Да, стены тоже белеют.

— Королевишна Елена Прекрасная спит сном беспробудным до завтра, — сообщил Вещий Олег, в воздух поднимаясь. — Захватил я сонной травы на всякий случай.

— Хорошая работа, — похвалила Яга.

И даже большой палец показала. А что. Все одно этот день не то на кошмар, не то на сон мечты похож.

— Ну, что ж... — весело сказал Иван-не-дурак, — освобождаем нашу красавицу, тебе ее, Вещий Олег препоручаем и идем на дело. Все готовы?

— Про перо не забудь, — влез Иван-царевич.

— А какое дело идете вы делать? — уточнила жар-птица, когда ей клетку открыли.

Степенно выплыла наружу, как королевишна. Оглянулась по сторонам, Вещему Олегу глазки состроила. Тот едва не упал от счастья замертво. И воззрилась на Ивана-не-дурака, как на предводителя честнОй компании.

— И что мы делаем возле стен царя Долмата? Он балбес и самодур.

Капризно сказала, на Ивана-царевича посмотрела и добавила:

— И ты таким вырастешь.

Иван-царевич где рот открыл, там и закрыл. Яга и Ванька расхохотались одновременно.

— Может, и не вырастешь, — успокоил его Ванька. — Никто судьбу твою не пишет, ты сам.

- Просто ты уже вовсе не вырастешь, - ехидно добавила Яга, а Ванька ей укоризненный взгляд отправил.

- Идем мы, жар-птица, кошку выручать, на которую тебя обменяли.

— Царь Долмат ее не отпустит, — сказала жар-птица и задумалась. — Но проучить его следует.

И, словно приняла решение какое, вскинула крылья и перышко огненное на пол упало.

— Перо для Ивана. Только не царевича, — указала крылом на Ваньку. — Для тебя, Иванушка. Царевич и сапога своего обратно не заслужил. А твоей доброты я век не забуду. Смело идите к царю Долмату, мы вам поможем. Вещий Олег, летим?

И порхнул Вещий Олег к трубе. Жар-птица взмахнула крыльями, да в трубе скрылась. И как поместилась-то.

Яга и Иван-царевич рты и пораскрыли.

— Одним в нашем полку меньше, — вздохнул Ванька и подобрал перо. — Прости, Иван-царевич, но слово волшебной птицы — закон, и я подарки берегу.

И в свою котомку перо чУдное спрятал. Яга подумала, что вот так, должно быть, он все чудные диковинки свои и собирал. Помог кому, случайной добротой сердце тронул, жизнь изменил. Как ее, например.

- Закон... - пробормотал царевич обиженно. - Обещала ведь. И обманула.

Вздохнула Яга, приказала Мире:

— Выпускай нас, Тихомира.

Над стенами светло сделалось, как днем — задрали странники головы, увидели жар-птицу в небе. Кружила она над ними.

— Это она нам так помогает? — прокряхтела Яга и потопала к ступе. - Сейчас ведь всех своим светом разбудит.

Вихря и так прыгала, и эдак — хозяйке радовалась.

— Молодец, молодец, — потрепала Яга ее по стеночке, как по холку.

А в ступе спала девица красоты невиданной. С косою золотою, ресницами темными, щечками розовыми... Словом, все как положено красным девицам.

Увидал ее Иван-царевич и ахнул.

— И ее — царю Долмату отдавать?!

— Серый Волк ее потом обратно украдет, — сообщил Ванька-дурак. — Доставай королевишну из ступы, Иван-царевич, коли так приглянулась. Пойдем на кошку менять. Иначе война будет.

Кикимора зевнула. Леший давно спал уже. Сказал, что много он повидал уж сказок и легенд, и ничто не ново. Но если Ягусе какая опасность будет грозить — разбуди. Да только разве ж случится опасность, пока Иван рядом.

Не царевич, конечно. Царевич — рохля. Если любовь к Елене Прекрасной не изменит его.

А вот Ивашка-дурашка — и вправду находка. Видела Кикимора в блюдце, как в шкафчике, муку ища, наткнулся он на корзинку с пирогами и красной шапочкой. И догадался про все. Как Тихомиру спросил и рассказала она ему, что боится Яга всего, чего только можно, вот под личиною бабы Яги и прячется.

Нет, не трусиха она — сказала. И очень верно сказала. Просто когда много всего происходит, теряется она в этом хороводе событий, и страшно ей, понимаешь?

Вот так избушка объяснила. А Иван кивнул и просто пошел жарить оладьи.

Золотой человек.

— Вот и хорошо, Ягуся, — зевнула снова Кикимора и взялась за вязание: из травы речной носки. — Подарю вам на свадебку. Успеть бы. Быстры вы, голубки. Ах!

На блюдечке снова разгорались страсти.

Яга примерялась к стене.

— Бабуся, а ты куда? Я полезу.

— Куда, куда, — толкнула Ивана боком Яга и вспомнила, что снова забыла подушками упихаться. И падать не страшно, и толстее. Хотя уже, может быть, и неважно. — Мое это дело. А ты еще прошляпишь чего, как с болотом, и вытаскивай потом тебя. Или тоже с клеткой забирать решишь. Про этого «дуралея и самодура» я вообще молчу.

— Балбеса, — поправил смурной Иван-царевич, что на руках спящую Елену Прекрасную держал и с тоскою разглядывал ее лик ясный и сном сморенный. — Там было «балбеса». Но я не таким вырасту. Я, вообще, уже вырос.

— Да чего ж ты, бабуся, — обиделся даже Иван. — Доверься мне, все сделаю. Пойдем, Елена Прекрасная.

Иван-царевич подошел, а Ванька-дурак так ее за стену и перекинул одним махом.

— Ты что! — разинул рот Иван-царевич. И полез срочно следом.

Легкий шлепок на землю обозначил, что приземлилась Елена. И не пикнула даже, не проснулась. Вот так сонная трава. Попросить у Вещего Олега, что ли.

— Кто так с девицами обращается, — пробубнила Яга.

— Всегда так с девицами обращаются. Я ж нежно. А ты чего беспокоишься за нее, бабуся? Ты ж злая и о людях переживать не должна.

Подмигнул и полез, паразит, на стену.

— Вихря! — кликнула Яга сердито. — Иди-ка сюда ! Сейчас я ему покажу злую бабусю!

Надорвала Кикимора себе живот от смеха. Леший проснулся.

— Что такое?

— Ох, смотри, отец... Ни в сказке сказать, ни пером описать... Целым полком на Долмата за кошкой пошли!

— Яга-а!

Это было первым, что услышали все. Вероятно, и царь Долмат.

— Мег! Тише! — шепотом прокричала Яга, приземляясь по ту сторону от стены.

— Яга, они мня чем-то гадким накормили! Мя! Выпусти мя! Скорей!

Для кошки Мег обстоятельства не значили ничего. Она становилась во весь рост в клетке своей серебряной, припадала к прутьям и жаловалась на жизнь так громко, как только могла.

Клетка висела в воздухе, и на земле под нею уже цвело светлыми пятнами несколько блевотин.

— А есть это все было надо? — пожурила ее Яга, охая и вылезая из ступы.

— Ты ушла-а, мяу... Оставила мня одну!.. У меня стрес-с-с!

— Повезло в жизни, — пробормотал Ванька-дурак и начал замок на клетке рассматривать.

— И вы еще спрашиваете, почему я ее обменял, — сказал Иван-царевич, прижимая Елену Прекрасную к сердцу.

Кошка Мег теперь его заметила.

— Он! Он меня обманул! Яга-а, он мня отдал... Заточил... Он враг! Он подлец! Он...

— Тихо, Мег, — попросила Яга, — если мы спалимся...

— Выпусти-и, — продолжала Мег свою волынку.

— Можешь открыть? — тихо спросила Яга Ваньку.

— Я не вор, — помотал тот головой.

— А я думала...

— Индюк тоже думал, солнышко ясное.

— Так ты... знаешь?!

— Что знаю?

— Эй, — вмешался Иван-царевич в самый неподходящий момент, — стража идет. Елену я забираю. А вы как хотите.

— Волк! — закричал Ванька-дурак Волку, что остался по ту сторону от стены. — Не пускай!

И побежал отнимать спящую Елену Прекрасную. А Яга осталась один на один с орущей кошкой Мег, запертой клеткой и приближающимися стражниками.

— Так, Вихря, — скомандовала Яга, — приготовься к срочному взлету.

И клетку схватила. С крючка та снялась легко. Правда, тут же пошел стук и гром по всему саду, как положено, но все равно ведь их заметили. Бросила Яга клетку с кошкой Мег в ступу, сама внутрь завалилась.

— Ванька! — крикнула, но за плачами Мег вряд ли ее услышали. — Что ж делать-то... Спасать горемык надо, да... Эх, Вихря, взлетаем!

Успела Яга взлететь до того, как стража царя Долмата ее ступу увидала. А вот Иванов в траве дерущихся да безмятежно спящую Елену пришлось им оставить.

— Не отдам! — кричал Иван-царевич. — Мне теперь без Елены и дня не прожить!

— Всю миссию на корню зарубил, — вздохнул Ванька-не-дурак, поднимаясь с травы. — Вставай, царевич, брать нас пришли. Да позволь мне говорить и со всем соглашайся.

— Да я...

— Чтоб Елену твою Прекрасную сберечь и Переславль славный.