Атман, книга вторая

Глава 5 Ответ Ковьелло

5

Ответ Ковьелло

— Скажите, пожалуйста, кем вы на самом деле нас считаете? — вкрадчиво спросил Скрипач. — Сумасшедшими? Или просто глупыми? Ну вот кем, а?

— Я не понимаю ваш вопрос, — невозмутимо сказал в ответ Ковьелло. — Почему вы об этом спросили?

— Потому что нам нужно поговорить серьезно, — ответил Ит. — И крайне желательно, чтобы вы в процессе разговора нас не обманывали, как вы это делали раньше.

— Я вас не обманывал, — пожал плечами Ковьелло.

— Да ну? — притворно удивился Скрипач. — Так-таки совсем и не обманывали? Вы сказали о нашей жене просто чудовищную вещь, обвинили её в том, что она якобы убила ребенка. Это теперь называется «не обманывал»?

— К чему сейчас эти риторические вопросы? — пошел в атаку Ковьелло. — Даже если совет решил, что не следует ставить вас в известность…

— Ковьелло, остановитесь, — попросил Ит. — И ты, рыжий, тоже остановись. Давайте признаем очевидное: южный совет нас дезинформировал, и причина нежелания говорить нам правду у него была более чем серьезная. Такая формулировка вас устроит? — он повернулся к Ковьелло.

— Да, пожалуй, устроит, — кивнул тот. — Собственно, она находится очень близко к истине.

— Вы просто не знаете, что с нами делать, — продолжил Ит. — Вы растерялись, и совершили несколько ошибок. Точнее, не вы лично, а южный совет.

— Ошибок? — спросил Ковьелло.

— Ну да, — кивнул Ит. — Отправить нас в поселение, в котором находится врач, проводивший вскрытие объекта, я могу счесть либо умыслом, либо ошибкой. Нет, существует ещё один вариант, но, поскольку детали события нам неизвестны, я не могу его рассматривать, как рабочую версию.

— Какой вариант? — Ковьелло нахмурился.

— Думаю, давать ложные показания отказался не только Генри, — ответил Ит спокойно. — Там были другие люди. Например, патруль. Сотрудники обслуживания из Саприи, которые могли что-то увидеть. Ритуальная служба, которая организовывала похороны. Много людей вы распихали по посёлкам типа Лимена, чтобы скрыть правду? — Ит вздохнул. — Думаю, десяток наберется. Верно?

— Тринадцать человек. Кроме Генри, — ответил Ковьелло. — В этот раз я вам не солгал.

— Видим, — кивнул Скрипач. — Но неужели вы думали, что мы не найдем информацию? Джанева Имитта известная сэртос, проследить фрагмент её жизни, пока она находилась на Окисте, не составило труда. Ковьелло, признайтесь, ребенок ведь остался цел и невредим?

— Да, — неохотно ответил Ковьелло. — Девочку вывезли с планеты на следующий день. Она, равно как и мать, живет в другом кластере, далеко отсюда. Стала известной, режиссирует постановки, замужем. У неё всё хорошо.

— Отрадно это слышать, — улыбнулся Скрипач. — Главное тут признание факта, что настоящий ребенок во время этих событий не пострадал.

— Если вы об этом узнали, что, в таком случае, вы сейчас хотите от меня? — спросил Ковьелло.

— В смысле? — удивился Скрипач. — Что мы хотим? Мы?.. Вы приезжаете к нам, и мы от вас что-то хотим? Простите, Ковьелло, но это так не работает. В данный момент от нас что-то хотите вы, но никак не наоборот.

— Вы неправильно меня поняли, — Ковьелло сел, и тяжело вздохнул. — Зачем вы прибыли сюда? Каким образом? И кто вы — на самом деле? На эти вопросы у нас ответов нет по сей день. Вы молчите, или продолжаете повторять эту сказочную историю про эксперимент.

— Признайтесь, Ковьелло, история с Таисси Имитта вас сильно напугала, — тихо сказал Ит. — Очень сильно. Вы ведь понимаете, что существо, которое удалось убить нашей жене, никакой девочкой не являлось. Мало того, вы по сей день не знаете, что это было, и кто за этим стоит. Предполагаю, что вы провели расследование, устранили потенциальных болтунов, лишив их возможности распространять неугодную вам информацию, но при этом — в понимании явления вы ни на шаг не продвинулись. А те, кто мог бы ответить хотя бы на часть вопросов, не захотели с вами общаться, и быстро вышли из поля юрисдикции планеты. Я прав?

Ковьелло неохотно кивнул.

— К сожалению, да. Вы правы. Некое подобие заказа на этот спектакль получила группа сэртос, которая покинула нас действительно очень быстро. Джанева отыграла свою роль лучше всех, и здесь пробыла дольше всех, она ушла последней, но… — Ковьелло поморщился. — Другой спектакль она сыграла уже для нас.

— Безутешная мать? — спросил Скрипач.

— Именно так. Год она ссылалась на траур, который необходимо соблюдать, а через год — была такова, причем ушла нелегально, и никого не предупредив.

— А что вы хотели? — риторически спросил Скрипач. — Чтобы она пала в ноги южному совету, и призналась? В чём? Кто ей заплатил, или что было в договоренности? Наивно.

— Рыжий, подожди, — попросил Ит. — Ковьелло, я долго думал о том, в чём была истинная причина нашей отправки сюда, в Лимен, на край земли. И я пришел к выводу, что вы склонны считать нас двоих… примерно таким же порождением незнамо чего, как-то, что было похоронено как девочка. Я прав? Именно поэтому вы утверждали, что генетика не является доказательством подлинности личности. Не те отговорки, которые вы тогда продвигали, а страх, что эти вот двое, то есть мы, могут являться вовсе не теми, кем кажутся, а способа проверить это у вас не существует. Всё так?

Ковьелло молча кивнул.

— Да, всё так, — после почти минутного молчания произнес он. — Вы угроза. Хорошо, не прямая, потенциальная, но всё равно угроза. Скажу больше: вы сами можете не знать, кто вы на самом деле. Если эта тварь сумела, по сути, воссоздать ребенка, пусть не полностью, то что ей могло помешать, находясь в слепой зоне, закончить работу, и…

— И что? — спросил Скрипач. — Подсунуть вам обманки? С какой целью, для чего?

— Я не знаю! — раздраженно ответил Ковьелло. — Мы… и южный совет, и северный, мы не знаем, что вообще происходит! На планете творится чёрти что, мы вторую сотню лет ищем причины, и мы их не видим!

— Что такое «чёрти что»? — спросил Скрипач. — Фантомы, типа Таисси, слепые зоны, не работающий корректно Скивет? Это? Или есть что-то, о чём мы пока не знаем?

— Есть, — мрачно ответил Ковьелло. — Да, есть. Вы попали под сброс воды с плотины на Роле. Помните?

— Такое довольно сложно забыть, — хмыкнул Скрипач. — Но при чем тут плотина?

— Да при том, что раньше никто, понимаете, никто даже не предложил бы подобный проект, — ответил Ковьелло. — Тут раньше рис не выращивали, что ли? Выращивали. И прекрасно обходились климатизаторами, отправляя воду по верху, без изменения рек, и без потерь.

— Вы имеете в виду гибель животных? — уточнил Ит. Ковьелло покивал.

— Животных, птиц, рыбы, — ответил он. — Прежний созыв южного совета сначала отклонил этот проект, но после, через год после его появления, принял его. Единогласно. А потом… — Ковьелло запнулся.

— Что-то случилось с этим созывом? — спросил Ит.

— Угу, — кивнул Ковьелло. — Через год после его роспуска в живых не осталось никого. Они это сделали… сами. Не спрашивайте. Я не хочу отвечать.

— Зато я могу это сделать, — тихо произнес Скрипач. — Что-то вроде того, что сотворили с собой те охотники на аргов, которые убили кота, верно?

— Вы и про это уже знаете? — Ковьелло тяжело вздохнул. — Хотя, конечно, почему бы и нет. Соседка у вас на редкость сговорчивая дама. Да, примерно то же самое. Полсотни лет трясли китайский клан, искали автора этого проекта. И его…

— Либо не было в живых, либо не было на планете, — подсказал Ит.

— Второе, — ответил Ковьелло. — Проект сверхприбыльный, понятно, почему китайцы за него тогда ухватились. Построить плотину и создать систему ирригации один раз стоит гораздо дешевле, чем ежегодно создавать над нужным местом необходимые погодные условия. Выгода долгосрочная, но за тридцать лет проект окупает себя полностью, и выходит в устойчивую прибыль.

— На счет проекта понятно, непонятно, почему южный совет так себя повёл, — Ит задумался. — Вы ведь это имели в виду, а не сам проект, я правильно понимаю?

— Вы правильно понимаете, — покивал Ковьелло. — И такой пример не один. Те яхты, которые вы видели — тоже часть происходящего. На границе полушарий выстроен производственный комплекс, который их собирает. Огромный комплекс, надо сказать. Разрешение на строительство появилось примерно тогда же, когда строилась плотина на Роле.

— Стоп! — Ит поднял руку. — Вы хотите сказать, что Окист начал производить малые пространственные корабли самостоятельно?

— Да, — мрачно ответил Ковьелло. — Думаю, вы понимаете, что это… немного незаконно.

— Немного? — переспросил Скрипач. — Официальная служба в курсе?

— Не думаю, — покачал головой Ковьелло. — Или была в курсе, но с точно таким же результатом, как тот созыв южного совета.

— Официалы в таких случаях присылают замену, — покачал головой Ит. — Не сходится, простите.

— Вам виднее, но комплекс работает. И выдает по десятку кораблей в месяц. Причем уходят с планеты эти корабли в автоматическом режиме исключительно из слепых зон, — произнес Ковьелло.

— Смею предположить, что материалы и узлы для сборки поступают тоже через слепые зоны, — подсказал Ит. — Здесь нет, и никогда не было, никакой добычи, здесь нет переработки, да ничего здесь нет. Комплекс ведь занимается не производством, а именно сборкой? — уточнил он.

— Да, так и есть, — подтвердил Ковьелло. — Природу они не портят, если вы об этом. Но сам факт…

— По-моему, это что-то другое, — сказал Скрипач. — Не приплетайте сюда комплекс, пожалуйста. Это просто кто-то ушлый греет руки, и не более.

— Раньше здесь такого никогда не было, — мрачно заметил Ковьелло.

— Всё бывает в первый раз, — пожал плечами Скрипач. — А что ещё, кроме комплекса?

— Я не уверен, что имею право отвечать, — Ковьелло отвернулся. — Я уже и так сегодня сказал слишком много.

— Вы сказали примерно то, что мы и сами за это время выяснили, — Ит встал, прошелся по комнате. — Может быть, мы сумеем договориться?

— О чём? — спросил с подозрением Ковьелло.

— Давайте поступим следующим образом, — Ит помедлил. — Вы боитесь нас, это разумно. Поэтому мы останемся здесь, в Лимене, и, если что-то пойдет не так, мы не сумеем причинить вреда. Если вред и будет, то минимальный. Собственно, ради этого вы нас сюда и отправили. Хорошо, мы будем находиться там, где оба совета считают нужным. Но при этом — вы измените наш статус, и откроете доступ хотя бы к одному счёту. Не к большому, нет, — поспешно добавил он. — К нашим личным счетам, на которых находятся деньги, заработанные в Саприи. А ещё вы откроете нам доступ в Скивет. Полный доступ, такой же, как у всех остальных граждан. И предоставите нам информацию о делах, которые имели отношение к нашей семье. Дело Таисси Имитта, и дело о гибели Шилда. Это возможно?

— Я не могу принять такое решение, — ответил Ковьелло. — Это должны обсудить советы, и северный, и южный, и дать ответ.

— Вы ничем не рискуете, — сказал Скрипач. — Хорошо, мы подождем решения советов, разумеется. Но, повторю, для вас никакого риска нет. Кстати, у меня есть ещё один вопрос, который нас не касается.

— Какой? — спросил Ковьелло.

— Относительно судьбы Генри. Парень не в лучшем состоянии, ему надо восстанавливаться, а не сидеть в Лимене, снова и снова переживая то, что он увидел, — ответил Скрипач. — Когда его планируется выпустить, вы не знаете?

— Вы ещё не поняли? — Ковьелло нахмурился. — Никогда. Он был в контакте с тем, что похоронено в слепой зоне. В прямом контакте. В том числе и в доме.

— Дом был разрушен по той же причине? — спросил Ит.

Ковьелло кивнул.

— Да, — ответил он. — Изолированы не просто болтуны. Изолированы все те, кто контактировал с… этим.

— Ева Зенек тоже? — прищурился Скрипач.

— Разумеется, — хмыкнул Ковьелло. — Только не здесь. Ей предложили очень хорошую работу в одном очень хорошо закрытом мире. В котором она по сей день и живёт. Правда, она там кое-что нарушила, и лишилась права на перемещение, но это уже совсем другая история.

— Вот даже как, — покачал головой Скрипач. — Не сумели достать на Окисте, достали в другом месте?

— Пришлось, — ответил Ковьелло. — Не думайте, что мне это всё доставляет удовольствие.

— А вот вы сейчас общаетесь с нами, — вкрадчиво начал Скрипач. — Общаетесь, и вроде бы не боитесь. И совет с нами общался, и тоже…

— Я в защите. В полной, — ответил Ковьелло. — Так что могу не бояться.

— Значит, Официальная служба в курсе, — медленно произнес Ит. — Если не обо всём, то о многом. Иначе где бы взяли защиту такого класса.

— Да, в курсе, — помедлив, ответил Ковьелло. — И наше решение относительно вас они одобрили.

— Перестраховщики, — кивнул Скрипач. — Впрочем, их можно понять. Будь я на их месте, возможно, поступил бы так же.

— Ковьелло, передайте наши просьбы советам, — попросил Ит. — И скажите, что мы готовы оказать любое содействие, если это потребуется.

— Я передам. Но на быстрый ответ не рассчитываете, — предупредил Ковьелло. — В свете того, что происходит со Скивет, решения принимаются не им, всё делается в ручном режиме. Это отнимает время.

— Понимаем, — кивнул Ит. — Эти слепые зоны… их ведь много?

— Несколько тысяч, — ответил Ковьелло. — По всей планете. Некоторые огромные, как та, что рядом с Саприи, некоторые крошечные, метров по сто-двести в диаметре. Здесь они тоже есть. Смешно — туристам даже нравится. Можно заниматься непотребством без надзора. Эти наивные люди не осознают, что Скивет после их возвращения всё снимает из их же памяти. Глупо.

— Да, умного в этом мало, — согласился Ит. — Но если нравится, то почему бы нет. А вы не боитесь, что они могут что-то притащить из таких зон?

— Сперва боялись. Но ни одного прецедента не было. Мы отслеживаем всех, кто увлекается подобным туризмом, и за сотню с лишним лет с побывавшими в подобных местах не случилось ровным счетом ничего. Обследования тоже ничего не показали, — в голосе Ковьелло, правда, особой уверенности не было. — Собственно, Скивет проанализировал данные, и выдал заключение…

— Ковьелло, это даже не смешно, — сказал Ит, и покачал головой. — Давайте я поправлю вас, хорошо? Логическое построение в этой ситуации выглядит несколько иначе. Вы каким-то образом связываете это происшествие с нашей семьей, и считаете, что в отсутствии семьи опасности нет. Верно?

— Каким-то образом? — Ковьелло усмехнулся. — Эта тварь целенаправленно шла в дом. В тот дом, который вы считаете своим. Вам этого мало?

— Вдруг она ошиблась, эта тварь? — поинтересовался Скрипач. — Промахнулась, и попала не туда.

— Это чушь, — Ковьелло поморщился. — Давайте заканчивать с этой темой. Да, оба совета считают именно так, как я сказал. На счёт вашей просьбы — я передам информацию, но ответ будет не сразу. Собственно, это всё, думаю.

— Вероятно, да, — кивнул Ит. — Последний вопрос. Когда был демонтирован дом? И что стало с вещами, которые в нём находились?

— Дом был демонтирован после высылки семьи, — ответил Ковьелло. — Вещи и элементы дома были уничтожены. Нет, не в пожаре, как вы подумали. Сперва был очищен лес, если точнее, выжжен, и только после этого пришла гильдия строителей, которая осуществляла демонтаж.

— Мы так и подумали, — кивнул Ит. — Жаль.

— Что именно вам жаль? — не понял Ковьелло.

— Картины, — Ит с горечью посмотрел на Ковьелло. — Там были картины, которые я очень любил. И книги. Настоящие книги, бумажные. Память.

— Часть вещей семья забрала с собой, — пожал плечами Ковьелло. — Ну, насколько я знаю. Может быть, книги и картины уцелели.

— Ясно, — кивнул Ит. — Что ж, спасибо за ответы. Мы будем ждать решение. Больше нам всё равно ничего не остается.

— Надо будет завтра навестить Генри, — предложил Скрипач после того, как машина, на которой Клавис увёз Ковьелло, скрылась за деревьями. — Отвезем ему чего-нибудь из свежего, и немножко расспросим о том, о сём.

— Можно, — согласился Ит. — Только спиртное мы ему отдадим после разговора, а не вместо него.

— О, да, — Скрипач невесело усмехнулся. — И о том, что сказал Ковьелло, мы ему, конечно, не расскажем. Самое поганое дело — отнимать у кого-то надежду. Он ведь верит, что сумеет отсюда выбраться.

— Может, и выберется. С нашей помощью, — Скрипач задумался. — Итище, как думаешь, что они там похоронили, в этом каменном саду?

— Таисси? Скорее всего, кремировали это всё, и захоронили прах, — предположил Ит. — По крайней мере, я на это надеюсь. Но надежда, как ты понимаешь, призрачная.

— А я думаю, что там вообще ничего нет, — уверенно сказал Скрипач. — Пустой гроб они похоронили. А куда девалось то, что осталось от твари… официалка могла забрать.

— Рыжий, ну хватит, — попросил Ит. — Разумеется, останки изъяла официальная, кто же ещё. Может быть, они сумели сохранить образцы, но… ты же знаешь, что такое официалка.

— В том и дело, что знаю, — Скрипач встал, потянулся, зевнул. — Чёртова Бао, опять я из-за неё не выспался. Что за манера — будить людей в четыре часа утра?

— Киса хочет жрать, — ухмыльнулся Ит. — И сообщает об этом во всеуслышание. Вообще, это кошачий канон. Коты, которые у нас раньше были, делали примерно то же самое.

— Кроме Фишки, — возразил Скрипач. — Фиша всегда терпела, и никого не трогала. Уникальная была кошка. Столько лет прошло, а я до сих пор по ней скучаю.

— Я тоже, — кивнул Ит. — Давай не будем сейчас, рыжий. Я ведь даже проводить её не сумел, в Питере был, когда её не стало, ты же помнишь.

— Помню, — Скрипач помрачнел. — Действительно, не надо. Так, что мы сейчас хотели делать?

— «Азбукой» надо позаниматься, — решительно сказал Ит. — Мы на десятой главе, так что работы непочатый край.

— И то верно, — согласился Скрипач. — В дом пойдем, или на улице посидим?

— На улице, конечно. Такая погода хорошая, чего там, в доме, сейчас делать?

Восстановление текста продвигалось медленнее, чем хотелось бы, и причина для низкой скорости оказалась неожиданной и для Ита, и для Скрипача. Почему-то куски текста упорно не желали собираться в единое целое, они выпадали, путались, перескакивали с места на место. Ит, когда впервые поймал себя на том, что помнит «Азбуку» неверно, удивился, но вскоре обнаружил, что у Скрипача получается ровно то же самое. С двумя главами из самого начала они в результате провозились четыре дня, причем Ит сказал, что нужно будет потом перепроверить, может быть, удастся вспомнить что-то ещё.

— Склероз у нас, что ли? — вопрошал возмущенно Скрипач, когда они в очередной раз поймали очередной пробел. — Ну и дела. Мне казалось, что я всё хорошо помню, и на тебе.

— Она словно сопротивляется, «Азбука», — заметил тогда Ит. — Вот, например, момент с геранью я помню. У меня даже в пояснениях было, что в первой итерации Аполлинария роняет герань внутрь кухни, а во второй, окончательной, герань падает на улицу. А фрагмент разговора про влияющие силы, когда Аполлинария беседует с котом, я напрочь забыл. Помнишь? Когда она говорит, что сил не две, а три.

— Отлично помню, — сказал тогда Скрипач. — Вот это как раз я и помню. А ответ кота у меня выпал напрочь.

— «Вы, сударыня, забыли, что существует принцип 'сui prodest», — процитировал Ит.

— Вот! Точно! Вот про это я позабыл, — признался Скрипач.

— Хорошо, что нас двое, — со вздохом сказал Ит. — Шанс собрать это всё целиком и без искажений повышается.

— Это да. Слушай, а может быть, мы стареем? — предположил Скрипач. — Никогда раньше таких фокусов с памятью не было.

— Были, — возразил Ит. — Когда шли через фрактал, и стали терять память перед тем, как попасть на Берег.

— Ой, блин, а ведь верно, — Скрипач помрачнел. — Но там было всё-таки немного иначе. Ты говорил, что не видел луури, например. То есть мы забывали фрагменты из собственной жизни, потому что, видимо, началось перемещение памяти в область Берега. Там мы сразу всё вспомнили. А здесь что-то иное. Словно «Азбука» не хочет быть собранной. Или не может.

— Скорее, второе. Именно что не может, — покивал Ит. — Но ничего, справимся. И не с таким справлялись.

Пару дней спустя они снова решили позвать в гости Генри, а заодно и Элин, и ради такого случая было решено привести в порядок площадку, и заменить стол. Он маловат для четверых, заметил Скрипач, к тому же стоит не очень удачно, слишком близко к грилю. В результате заказали новый стол, свежие овощи, несколько видов синт-мяса, и имитацию рыбы — незадолго до этого Элин призналась, что рыбу она любит больше, чем мясо. Натуральную, кстати, тоже, она в одном из миров, где работала, ела натуральную, и ей очень понравилось. Жаль, что здесь это запрещено.

— Надо будет после посиделок наведаться в Лимен, в гости к Клавису, — предложил Скрипач. — Поговорим на счёт лицензии и машины. Неплохо было бы нам с тобой вдвоем смотаться в пару мест, и проверить то, о чём говорила Элин. На счёт измененных видов.

— Согласен. И, слушай, я тут вспомнил кое-что, — сказал Ит в ответ. — Воспоминание не очень приятное, и не наше, но это важно, как мне кажется. На третьем предприятии Пятый столкнулся с подобным объектом, и когда эта тварь пыталась наброситься на Ленку, сумел с ней справиться, правда, ему тогда тоже досталось. Он говорил, что эта штуковина там появлялась время от времени, и жрала «рабочих». Помнишь?

— Помню, — Скрипач задумался. — Слушай, что-то общее действительно есть. Может быть, она просто мимикрировала под стену? Действительно, похоже. Нечто неосмысленное, не имеющее разума, в достаточной степени агрессивное, и опасное.

— Очень интересно, что Лин и Пятый сказали об этом всём, — тихо произнес Ит. — А я думаю, им было, что сказать. Не они ли стали инициаторами того, что семья отсюда ушла?

— Может, и они, — пожал плечами Скрипач. — Но на той Земле, где они были, не существовал технологий, которые бы позволили…

— Там был конклав, — напомнил Ит. — Могли привезти какой-то импорт. Чёрт знает, в общем. Но тот старый прецедент тоже не стоит упускать из вида. Тут что угодно может оказаться важным.

— То есть они, выходит дело, и сами ничего не знают? — удивился Генри. — А мне говорили совсем другое.

— Нам тоже говорили совсем другое, — кивнул Скрипач. — Но, как сейчас стало понятно, они не знают. И боятся.

— Ты расскажешь подробности? — спросил Ит.

— Расскажу, — кивнул Генри, и покосился на закрытую бутылку. Элин заметила его взгляд, взяла бутылку, и отставила на край стола.

— Расскажешь до того, как начнешь пить, — приказала она. — И никак иначе.

— Какая вы… — начал Генри, но Элин его перебила.

— Злая? Нехорошая? Жадная? Нет, Генри, это не так, и тебе об этом известно, — сказала она.

— Раньше вы такой не были, — с горечью произнес тот. — Добрее были, что ли. Терпимее. Что с вами случилось?

— Может быть, после смерти Старого Бона я стала больше задумываться о чужом здоровье? — предположила Элин. — Он ведь тоже пил, ты знаешь об этом. Может быть, если бы он пил меньше, был бы жив.

— Его смерть так сильно на вас повлияла? — спросил Генри.

— Сильнее, чем ты можешь себе представить, — тихо сказала Элин. — Впрочем, сейчас это неважно. Расскажи нам то, что хотел, до того, как мы начали есть и пить, — попросила она. — Не хочется портить себе аппетит подробностями твоего рассказа.

— И то верно, — вздохнул Генри. — В общем… с чего бы начать? Я долго думал потом об этом всём, и пришел к выводу, что этот организм… в общем, его нельзя на самом деле убить полностью. Помните, Элин, вы мне пытались доказать когда-то, что там использовалась одна из сред для работы с биоматериалами? — спросил он.

— Верно, — покивала Элин. — Это тогда, когда я пыталась убедить тебя не бояться. В самом начале нашего знакомства.

— Ага. Ну так вот, я думаю, что если это среда, то эта хреновина могла потом либо ожить, либо ещё что-то с ней могло происходить. Ведь что такое среда? Это субстанция, которая умеет поддерживать органы или их части в состоянии стасиса. И не только органы, целый организм может. Жидкость, которая находилась в амниотической сумке, была эквивалентна этой самой среде. И в ней, помимо уже сформированных форм, были зачаточные. То есть при наличии биоматериала, любого, она могла бы его использовать, чтобы расти дальше. Сколько весит четырехлетний ребенок, который был образцом? От пятнадцати до восемнадцати килограмм. А эта штука весила больше восьмидесяти! Что это может означать?

— Что она где-то взяла материал для роста, — подсказал Скрипач.

— Именно. Оно шло или ползло через лес, и… ело. Пожирало то, что было у него на пути, — Генри зябко поёжился. — Причём всё подряд.

— Ты там что-то нашел, — догадался Ит.

— Угу. То, что оно не успело усвоить. Совсем немного, но… там нашлось то, что осталось от мышей, — Генри хмыкнул. — Нет, не части, не подумайте. Я нашел по генетическому следу, кусков мышей там не было. Но, думаю, оно успело сожрать не только их. На одних мышах восемьдесят кило не наберешь.

— Это точно, — согласился Скрипач. — Значит, если выделить главные тезисы, ты нашел среду и генетику другого вида. Ну и выделил нечто, эквивалентное конечностям девочки, так, получается?

— Да, — кивнул Генри. — А дальше началось самое интересное. Уже после вскрытия, когда я пытался собрать свои мозги в кучу, ко мне пришли трое из южного совета. Прямо туда, в комнату отдыха. И начался этот самый разговор, из-за которого я оказался здесь.

— Что именно они говорили? — спросил Ит. — Ковьелло, который тут был позавчера, сказал, что они и сами ничего не понимают и не знают.

— Ха, — Генри улыбнулся. — Они и тогда не знали. Поэтому сделали то, что умели.

— И что они умели? — спросил Скрипач.

— Играть с законами, — Генри помрачнел. — Они велели мне вывести отчёт, который я только-только закончил формировать, и стали, по их словам, его исследовать. Я сижу, жду. Они… исследуют, — он покачал головой. — Потом они ушли, я хотел пойти домой, но мне запретили. Ждите, мол, вы нужны. Зачем? Вам объяснят. Ладно, жду, хотя моя смена к тому моменту уже закончилась. Дальше… я устал ждать, решил всё-таки пойти к себе, чтобы немного отдохнуть, и обнаружил, что дверь заблокирована.

Генри покосился на бутылку, но Элин отрицательно покачала головой.

— Позже, — сказала она. — Продолжай, это важно.

— Ладно, — сдался Генри. — Так вот. Прошло ещё несколько часов, и они снова появились, но на этот раз уже по связи. Мне сказали, что я должен дать заключение, и что в этом заключении обязана быть информация о том, что в том доме погибла Таисси Имитта. Я спросил, на каком основании я должен давать такое заключение? Вы же там были, сказал я, вы видели то, что лежало на столе! Какая Таисси Имитта, о чём вы?

— И? — поторопила его Элин.

— Они сказали, что заключение должно основываться на доминирующей генетической форме объекта, — ответил Генри с отвращением в голосе. — И что геном Таисси Имитта в объекте превалирует.

— Шикарно, — покачал головой Скрипач. — Значит, этот закон они изменили уже потом.

— Какой? — не понял Генри.

— О том, что доминирующая генетическая форма теперь вообще ни на что не влияет, — пояснил Скрипач. — Ловко придумано. Ладно, давай дальше.

— Дальше… — Генри замялся. — Дальше они снова и снова требовали, а я снова и снова отказывался. А потом я вдруг понял, что они ведут себя агрессивно. Именно агрессивно, и я удивился. Потому что меня же учили, как и всех прочих, что совет — это разум, логика, совесть, в конце концов. Но они… Они буквально орали на меня, и требовали, чтобы я… чтобы я нарушил закон, понимаете? Ребята, вы же врачи, вы работали в Саприи, и вы понимаете, о чём я говорю. Есть этика, и есть правила. Я не мог поступить так, как они требовали. И мне сказали, что… что я…

— Успокойся, — приказала Элин. Взяла со стола бутылку, налила на донышко стакана настойку, и протянула Генри.

— Спасибо, — уныло произнес тот. — Они сказали, что я оттуда больше не выйду. И тогда я испугался. Второй раз по-настоящему испугался за всю свою жизнь. Смешно, наверное — два раза за сутки испугаться, а до этого пятьдесят лет не бояться почти ничего. Так, немного, как все. Какая это отвратительная штука, страх, — он покачал головой. — Первый раз я его испытал в том коридоре, а второй — когда понял, что они говорят серьезно. Что я один, что дверь заблокирована, что я не могу вызвать Скивет, и что они могут сделать со мной всё, что им угодно. Они и сделали. Вызвали официальную, меня отвели в катер, и утром следующего дня я уже был в Лимене. Родителей ко мне пустили только через год. Они и рассказали мне про Еву, и про то, что было дальше.

— А ты не пробовал изменить своё решение? — спросил Ит. — Если бы ты признал, что ошибся, и выдал бы им заключение, которое они хотели…

— Бесполезно, — покачал головой Генри. — Мне вообще, если честно, иногда начинает казаться, что они никогда меня отсюда не выпустят.

Ит и Скрипач переглянулись.

— Почему ты так решил? — спросил Скрипач.

— Потому что обо мне все забыли, — тихо ответил Генри. — Родителей я не видел уже лет двадцать, если не больше, общаться с ними по своей инициативе я не имею права, обратиться в совет… я пробовал, но мне даже не ответили. Я как вещь, которую использовали, а потом засунули куда-то в дальний угол, потому что она стала не нужна. Никому. Собственно, родители очень быстро стали вести себя… отстранено, пожалуй, — добавил он. — Словно потеряли ко мне интерес. Все остальные… для них я словно умер. Коллеги, друзья — никого не осталось, в момент. Только глупый Генри, выброшенная игрушка.

— Игрушка, которая отказалась лгать, — напомнил Скрипач. — Ты поступил верно, не сомневайся.

— Давайте жарить что-нибудь, и выпьем уже нормально, — попросил Генри. — Я рассказал то, что сумел. Больше не хочу. Простите.

— Не извиняйся, — покачал головой Ит. — Ты нам здорово помог сейчас. Правда.

— Но как? — спросил Генри.

— Если разберемся, расскажем, — пообещал Скрипач.