Аристократ по праву сильного

Глава 21. Трудный выбор

Я перенес Валерию подальше от поля боя, вниз, к ручью. Саламандров тоже отключился, и пришлось тащить и его.

— И что мне теперь с вами делать? — прошептал я себе под нос.

Опять они беззащитные передо мной. Сколько раз я мог спокойно воткнуть нож в печень Саламандрову, и никто бы никогда не узнал, что это был я. И продолжил бы путь дальше. Нет ведь. В очередной раз спас его ненавистный голубой зад. Я смотрел на его руку, распоротую ледяным шипом так, что мясо болталось отдельно от кости. Теперь я мог видеть, что секунда за секундой, ткани медленно-медленно начинают срастаться. У Саламандрова есть способность к регенерации.

А вот у Валерии такой способности нет.

Я сидел рядом с ее телом, и слышал, как сердце бьется все медленнее и медленнее.

Золотистые лучи садящегося солнца пробивались сквозь листья деревьев и окрашивали все вокруг в теплые тона. Природа засыпала. Смолкали птицы, успокоился ветер. У ручья также тихо умирала беременная женщина.

Ее лицо стало бледным и почти прозрачным, как фарфор. Кожа покрылась легким налетом пота, отражающим слабый свет. Губы стали бледными и потрескавшимися, а прикрытые глаза, большие и выразительные, потускнели, наполнились болью, под ними пролегли темные круги.

Глубокое декольте её костюма открывало взору грудь, которая с каждым вдохом поднималась и опускалась с заметным трудом. Вздохи стали поверхностными, прерывистыми.

Да, я же терпеть не могу аристократов. Больше того, я избрал свою роль — убивать их, убивать как можно больше аристократов. И должен радоваться, что она подохнет и саламандровский выродок подохнет с ней.

И все же мои руки, наполненные зеленым теплым светом, сами тянулись к ее животу. Туда, откуда вытекала кровь и вода от тающего ледяного шипа.

Будущая мать очередного голубозадого выродка, но все же мать.

Как она там сказала — “шла найти отца ребенка, а сама сгинула”. Сидела бы ты дома, спокойно вынашивала сына, орала на слуг, самодурствовала сколько ей влезет в своем поместье.

Какая жестокая шутка судьбы — совсем недавно я не смог помочь умирающему Сивухину. Моему боевому товарищу. А этой, чужой и в общем враждебной бабу могу. Разве это справедливо?

Эта избалованная дура оказалась совсем не дурой. Она была беременна и пошла за мужем. Аристократы, конечно, твари, но так же чувствуют, детей рожают, мужей любят.

Я думал так, и одновременно — что же я тогда делаю?

Мои руки легли на её живот, её глаза закрылись глаза. Я с удивлением понял, что мои губы сами начали тихо шептать непонятные мне слова, а мой голос звучал, словно я говорил с самой природой. Вокруг рук собралось мягкое зеленое свечение. Я лечил ее. Оказалось, что на исцеление нужны были силы, и я чувствовал, как моя энергия и силы идут к ней.

Я услышал звук второго, совсем еще маленького сердца. Ребенок был жив.

С каждым новым заклинанием зеленое свечение становилось ярче, проникая глубоко в тело женщины. Магия вытесняла холод ледяного шипа, согревая ткани и ускоряя их заживление. Я продолжал говорить непонятные мне слова и чуть сдвигал руки так, как чувствовал, что это нужно сделать.

Женщина начала дышать ровнее, ее лицо постепенно расслаблялось. Я не останавливался, пока не убедился, что вся ледяная магия изгнана и рана затянулась. Зеленое свечение медленно угасло, оставляя после себя ощущение тепла и покоя.

Когда последний луч солнца исчез за горизонтом, я закончил свою работу.

И тут же, обессиленный, лег на землю и отключился.

Наутро, когда я проснулся, Саламандров еще храпел, а Валерия тихонько посапывала. На её бледном лице проступил чуть заметный румянец. Я наклонился над ней и провел рукой над её животом. Все в порядке, ребёнок был жив.

Я развел костер и разложил еду. От потрескивания веток вскоре проснулся Саламандров.

Он протер глаза, и я обратил внимание, что его рука полностью зажила, о ране напоминала лишь порванная от плеча и шелковая рубашка. Аристократ поморщился и оторвал ее рукав.

Тут он вспомнил про невестку и подошел к ней. Валерия дышала ровно, но не просыпалась.

— Удивлен, что она все еще жива, — заметил Саламандров.

Я пожал плечами.

— Ах, ну да… Она же… — аристократ не продолжил мысль

— Может оттащить ее в лагерь, обратно? — спросил я. Все же в ее положении лучше не бродить по линии фронта, а лежать в больничке, о ребенке заботиться.

— Нет, не имеет значения.

— А если она умрет? — я не понимал его спокойствия и безразличия к женщине из его рода. Тем более, к беременной.

— Значит, судьба такая. Моя цель выше даже ее жизни.

Взгляд Саламандрова стал как никогда серьезным.

— Я помню, что ты спас меня. Тем самым ты получаешь мое безграничное доверие. Я принимаю тебя в семью Саламандровых… Да, я тот еще засранец, — аристократ усмехнулся, — но в накладе ты не останешься. Поверь мне, я умею быть благодарным!

И пока я соображал, как на это реагировать. Особенно с моими-то планами прикончить всю их семью, хитрый аристократ решил свернуть тему и спросил:

— Василий, что у нас на завтрак?

— Я не могу оставить Леру одну. Иди, сходи и аккуратно посмотри, что там осталось на месте боя. Обыщи их и принеси, что найдешь. Документы, карты, артефакты… Только будь осторожен. В случае опасности — предупреди!

Я кивнул, оставил Саламандрова у костра и пошел к месту боя.

Вот и первое тело. Рядового, который пошел в разведку и наткнулся на меня. Нас учили распознавать противника по синей ленте на руке или ноге. Я перевернул тело и тут же ее заметил. Значит, кто-то из отряда западников.

Сразу вспомнил, как нас инструктировали. Если на поле боя не видите ленту, нужно крикнуть “Слава Российской империи!”, если в ответ ругань — сразу стреляйте. Очень удобно.

Я осмотрел его карманы. Ничего. Никаких опознавательных знаков на его форме не было. Разве что небольшая вышитая буква “А” на плече. Почти незаметная. Я двинулся дальше.

Когда подходил ближе, напряг слух и зрение. Ничего, все было тихо. Неожиданно почувствовал тепло у ног. Опустил глаза — моя лисичка провела по мне хвостом, посмотрела своими глазами бусинками и пошла впереди меня.

На поляне лежали шестеро врагов. Здесь пахло не так, как у ручья в лесу. Тут стоял запах смерти. Тела частично обгорели.

Казалось бы, ещё утром они намеревались сражаться, что-то поделать, поужинать, наконец.

Только вот их судьба сложилась совсем по-другому. Я присмотрелся. У всех разные выражения лица. У кого-то застыла гримаса, у кого-то даже улыбка. Или то оскал? Вникать не было ни малейшего желания.

Я солдат. Не мне судить, кто прав, кто виноват.

Опа! Возле тел я увидел интересные штуковины.

Изделия из прочного стекла красного цвета, с неровными гранями. Красивые, похожие на рубины затейливой формы. Я наклонился и поднял их.

Рядом лежали какие-то небольшие, с обычную керамическую кружку размером, предметы. Больше всего они смахивали на шлемы древних римлян, только уменьшенные. Хотя, наверное, мне кажется. Впрочем, какой мужчина не размышляет о Римской империи?

Их я тоже сгрёб и сложил в рюкзак, который захватил с собой, с плащом и запасами.

Когда я вернулся к костру, Валерия все еще спокойно спала. Саламандров сидел и смотрел на огонь, погрузившись в свои мысли.

— Игорь Петрович, что планируете делать дальше? Не думаю, что госпожа сможет сама передвигаться в ближайшее время. Я могу сделать волокуши, чтобы перенести ее.

— Да, сделай, — все так же думая о своем, проговорил аристократ.

— Мы вернемся и добьем сбежавших? Я не понимаю, кто это был, но очень опасные люди. Тем более, их главная осталась жива.

— Я бы с удовольствием поджарил эту суку. Медленно и до хорошей корочки! Но загонщики сейчас из нас никакие. Делай волокуши и двинемся дальше.

Мне пришлось потратить пару часов, чтобы из веток, трофейного плаща и разобранного на ремни трофейного же рюкзака собрать носилки для Валерии. Конечно, мои волокуши были не такими удобными, но с задачей передвижения по ровной местности справиться должны были.

Саламандров тем временем разбирал вещи, которые я ему принес. Французскую карту с непонятными отметками на ней, кристалл, который показывал на самого аристократа, и те предметы, похожие на шлемы и рубины.

— Игорь Петрович, вы разобрались, что это за артефакты?

— Это кристалл, который может выследить любого по его крови. Сейчас он заправлен моей кровью. Вот тут отверстие, куда набирается кровь. А дальше он ведёт к её владельцу, пока кровь не заменят.

— А остальное?

— Предметы, которые нужно использовать, чтобы взбодриться.

— Как? Они же не еда.

— Я не раз слышал о таких артефактах. Очень полезная штука, неустановленного происхождения. По слухам, если их как-то связать, то получится неплохое оружие. Но мне некогда возиться с хламом, когда на меня охотятся.

— Значит, они охотились именно на вас?

— Похоже на то. К тому же они говорили, что похищают аристократов ради выкупа. Выслеживают одиночек, видимо. Здесь, у линии фронта,

— А где они могли взять вашей крови?

— Не знаю.

— Помните, что было на заводе?

Судя по его лицу, Саламандров все отлично помнил. Он нахмурился и посмотрел на руку. Там, конечно, уже не было никакого следа от раны. Аристократ вспомнил, как приложился этой рукой на заводе.

— Выходит, они все это время целенаправленно по нашему следу?

Мы переглянулись.

— Лагерь! — сказали мы вразнобой.

Видно, нам обоим пришло в голову одно и то же. Наш путь проходил через шатер, и если они нас нагнали, значит, группа побывала и в шатре.

— Возвращаемся?

Саламандров сидел понурившись, уперев взгляд в землю.

— Нет, двигаемся дальше! Мы им уже не поможем, к тому же у нас на руках Валерия. Пока ты был занят, я проверил артефакт. Стрелка сдвинулась. Точка, к которой мы сейчас будем идти — в половине дня пути.

Я кивнул в ответ. Что ж, так даже лучше.

Саламандров бросил взгляд на Валерию и довольно усмехнулся:

— Что ж, они думали, я тут вдвоем с дамой. Не учли Леру, которая их так лианами оплела, что одна могла бы с ними справиться, если бы не их уловки.