Архив тети Поли

Глава 9 Старая гвардия

Осень заканчивалась, сменяясь зимой, принёсшей с собой первых утопленников, ненароком собравшихся ловить рыбу на ещё не окрепшем льде кормилицы Невы. Городские переобулись и переоделись в тёплые полушубки, пытаясь спрятаться от пронизывающего ветра за меховым воротом или, натянув шапку до самого носа. Если присмотреться к разношерстной толпе, то, где бы вы ни находились: в центре али на окраине, в богатом особняке или захудалом кабаке, везде будет она — ведающая всем бабка. Другие будут заявлять, что мол они здесь хозяева, хотя на самом деле всё находится лишь в паре проворных ручонок. Все тайны, последние вести, ссоры и любая будничная информация прочно осаждается в бабкиной голове и обмусоливается на посиделках с другими хозяйками положения.

Никто не заметит, как смотрит на посетителей старушка в билетной кассе Александринского театра, как поглядывает на молодых слуг еле шаркающая по лестницам ключница, как много связей заводит в знатных кругах графиня Печерская, и, конечно, как мирно отживает свои дни в архиве уже знакомая нам тётя Поли. Вы не видите их, но поверьте, они точно видят вас.

За месяц была сплетена настолько сложная паутина связи между Петроградскими старыми дамами, что любой революционер позавидует. Тайный штаб решили устраивать под прикрытием всё того же вязания и чуть ли не каждодневных чаепитий на Невском проспекте. Хозяйка небольшого уютного ресторанчика с удовольствием открыла для друзей свои двери, подкидывая тем свежих сплетен, услышанных от гостей. Помимо этого, в арсенале старушек находилось несколько квартир, где собирались время от времени, дабы не привлекать основного внимания к особняку графини Печерской. Клубы по интересам, множившиеся в Петрограде как грибы после сентябрьского дождя, тоже стали местами встреч, особенно старушкам полюбился шахматный и гончарный клуб, где люди обычно не слышали и не видели вокруг ничего, кроме своего партнёра или куска тёмно-серой глины.

Бывшая фрейлина императрицы Валерия Павловна и без того имела отличные связи во дворце, но теперь ещё чаще туда наведывалась под многочисленными предлогами, и поскольку нынешняя императрица Александра в ней души не чаяла, всё проходило донельзя гладко. Лара с её быстрыми ногами стала универсальным гонцом. Она и так каждый день бегала по Петрограду, праздно шатаясь по гостям, но теперь это было лишь прикрытие. Там попьёт чай и поболтает с подругой, тут передаст письмецо, в мастерской заглянет примерить новую шляпку или подшить платье. Самый будничный повод превращался теперь в передачу новостей между основным костяком старушек во главе с тётей Поли.

Мало-помалу отдельный стеллаж в её внутреннем архиве пополнялся бесконечными стопками всё новых и новых сведений от неоспоримых фактов до городских сплетен. Всё тщательно фильтровалось и распределялось по местам хранения. Потенциальных людей, которые могли бы быть союзниками таинственного «профессора» на поверку оказалось немалое количество. Описание каждого из них было тщательно записано на подкорке тёти Поли, каждый раз всплывая в нужный момент. В основном она просила «своих девочек» обращать внимание на особо яркие приметы, такие как походка, манера речи, выделяющиеся черты лица, к примеру, редкий цвет глаз или форма носа.

Известные имена тут же проверялись в архиве на предмет наличия магических способностей, и если они обнаруживались, то вероятность того, что подозреваемый может быть революционером возрастала многократно. Тётя Поли была уверена, что практически все пособники «профессора» маги, он не стал бы держать подле себя низшие формы эволюции, предпочитая сам отбирать сильнейших. За теми, в ком старушки были уверены, начинали ненавязчиво следить. Кто обратит внимание на очередную неприметную старушку в толпе? Что она способна сделать с матёрым революционером?

Однако тем временем слабейшие, по мнению общества, создавали свой многочисленный отряд. Старушкам было неважно обладал ли кто-то из них даром или нет, для каждой была заготовлена своя роль.

Панкратова Кристина Вениаминовна, ранее работающая машинисткой ректора императорского института имени Александра, ныне отживающая свои свободные от работы годы старушка и по совместительству телепат среднего уровня, появилась на ступеньках своего последнего места работы. Утро выдалось на редкость мерзопакостным, всю прошлую ночь лил дождь, оставивший глубокие лужи на мостовой, он перешёл в противную морось, усугубляющуюся порывами ледяного ветра со стороны Балтики. Можно было лишь надеяться, что вечером всё это «счастье» не заледенеет из-за резкой смены температуры, поскольку начавшийся декабрь грозился минусами.

Бывшая сотрудница прошла внутрь, остановившись поболтать с новеньким охранником, который, конечно, отказался её пускать. Не положено и всё тут, однако старушка не сдавалась и, заприметив одного из профессоров, который лет десять назад был к ней неравнодушен, окликнула его.

— Кристина Вениаминовна! Какой приятный сюрприз! — подошёл он прямо вплотную, протирая при этом очки, дабы получше рассмотреть предмет своего обожания. — Какими судьбами?

— Шла мимо и решила зайти поболтать с бывшими коллегами, вот только у вас правила никого не пускать. — развела она руками.

— Димитрий Анатольевич, будьте любезны, под мою ответственность.

Тот нехотя махнул рукой, мол пусть проходит.

— А годы пошли вам к лицу, Леопольд Константинович. — улыбнулась старому профессору бывшая машинистка.

— Могу сказать о вас тоже самое. Я сразу вас узнал, поскольку вы ничуть не изменились! Лишь похорошели! — он с довольно улыбкой огладил аккуратную бороду.

— Я могу вам чем-то услужить?

— На самом деле буду признательна, Леопольд Константинович.

— Просто Леопольд, мы не чужие люди. Счастлив, что вы наконец-то почтили нас своим присутствием!

— Леопольд. — исправилась старушка, очаровательно улыбаясь. — Видите ли, я ищу одного человека, вернее не я, а моя очень близкая подруга. Он был профессором и когда-то работал в нашем институте.

— Я весь во внимании. — он пропустил её в свою аудиторию, предлагая пока присесть. — Может чаю.

— О нет, не хочу тратить время гениальных умов понапрасну.

— Право слово, Кристина, вы меня обижаете…

— С радостью попробую ваш фирменный чай!

Она дождалась, пока профессор вернется со странно пахнущим заваренным сбором, и пригубила варево.

— Дак вот. О том профессоре. Он преподавал естественные науки пятнадцать-шестнадцать лет назад.

— Ох, милая, я едва ли могу вспомнить, что ел на завтрак, не говоря уже о таких давних событиях.

— А мне всегда казалось, что у вас потрясающая память. — расстроилась она.

— Погодите, я постараюсь вспомнить. — профессор напрягся, уставившись хмурым взглядом в чашку. — Нет, ничего на ум не приходит… Уж извините. Лучше расскажите, как вы поживаете?

— Леопольд.

— Да?

— У вас, кажется, какая-то пылинка на лбу, позвольте я уберу.

Она беспрепятственно коснулась его лба, проваливаясь в толщу воспоминаний, погружаясь всё глубже и глубже, минуя нелепые ухаживания преподавателя за молодыми сотрудницами, коих было в дефиците, непростую одинокую жизнь в квартирке на Невском и прочую не относящуюся к делу информацию. Наконец, добравшись до декабрьских событий тысяча восемьсот двадцать пятого года, она поняла, что на верном пути, ещё немного и она доберётся до нужных воспоминаний. Замелькали вырезки из газет того времени, разговоры, обсуждения, много-много коллег, с кем тогда общался профессор, но подходящего под описание не было, как Кристина ни шарила.

Старушка копнула ещё глубже и удивлённо взглянула на то, с чем никогда не встречалась прежде: на месте одного из воспоминаний зияла чёрная материя. Протянув руку, она коснулась её, но не почувствовала ровным счётом ничего, словно кто-то взял и выдрал это воспоминание с корнем. Телепат шагнула дальше и увидела целую вереницу таких тёмных дыр, торчащих из памяти профессора. Кто бы там ни присутствовал, он был полностью из них вырезан, и судя по количеству провалов, Леопольд и искомый профессор общались довольно близко.

Кристина покинула голову старика, напоследок добавив ложное воспоминание о том, что она отлучилась в дамскую комнату и не вернулась, подтерев при этом их последний разговор. Профессор осоловело смотрел в пустоту и тихо дышал, в таком состоянии он должен был пробыть ещё минут десять, так что, не теряя времени, старушка вышла в коридор. Чёрные провалы напугали её до чёртиков, сколько бы она ни погружалась в чужие воспоминания, такого точно никогда не видела. Она испуганно огляделась и направилась вниз по лестнице к ещё одному знакомому профессору, который тоже работал здесь, он преподавал арифметику, так что должен был общаться с искомым напрямую.

И каково же было её удивление, когда в его сознании тоже обнаружились чёрные дыры, и вновь попытка пробраться через них не увенчалась успехом. Вероятно, их оставил телепат высшего ранга, и её уровень просто не подходил.

Не солоно хлебавши Кристина явилась на вечернее собрание штаба и хотела бы заговорить, как в зал вошла Лара с двумя старушками.

— О, Кристина, дорогая, давно не виделись! — улыбнулась одна из них, и телепат узнала в ней бывшую уборщицу института. — Меня попросили помочь рассказать об одном из профессоров, но я никак не могу его вспомнить.

— А я просто часто видела сына в компании некого профессора, но тоже ничего о нём не знаю. — призналась другая.

— Если позволите, я проверю ваше сознание.

Обе кивнули, усевшись на диванчик, и Кристина приступила.

— Вы очень помогли, но боюсь я не нашла ничего полезного. Возможно, вы контактировали с другим профессором. — грустно улыбнулась она.

Этим вечером старушки немного поиграли в карты, и когда все разошлись, Кристина обратилась напрямую к Ларе.

— Передай Поли, что я ничего не нашла. Кто-то полностью стёр части воспоминаний за тот период, возможно, там и был профессор. — призналась она.

Старушка серьёзно кивнула:

— У кого ты нашла стёртые воспоминания?

— У всех, с кем сегодня контактировала. А это два профессора и наши гостьи. Чёрные провалы присутствуют у каждого в голове за период с двадцать четвёртого по двадцать пятый год, возможно, там был наш профессор, а возможно и нет. Моего дара точно не хватит, чтобы их вернуть.

— Спасибо за помощь, Кристина, я передам твои слова Поли.

— Мне жаль, что я ничем не смогла помочь…

— Не переживай, думаю, Поли пригодится и эта информация, скорее всего она найдёт, с чем её связать.

— Если получится пообщаться с кем-то ещё…

— Нет, больше не контактируй с институтом. — предупредила её Лара. — У тех ребят повсюду глаза и уши, так что лучше не появляться в одном и том же месте. Хоть они нас и не знают, но могут услышать твои разговоры…

— Хорошо, я тебя поняла. — согласилась с ней подруга.

— Береги себя, Кристина. Увидимся на следующем собрании.

— Ты тоже, Лара, ты тоже.

В один из ясных вечеров штатный телепат отдела магического правопорядка Прокофьев направился после работы пропустить стаканчик-другой с друзьями. Он шел вместе с тремя подчинёнными, когда на параллельной улице возникла едва передвигающая больные ноги маленькая старушка. Она даже не взглянула в его сторону, лишь громко подумав: «хороший день для беседы со старой дамой, не находите, детектив?» Тот уловил мысленное обращение, краем глаза заприметив незнакомку, а та тем временем продолжила: «хочу поговорить о фокусах».

— Простите, парни, но мне что-то нездоровится, пойду-ка я домой.

— Уверен, что не нужно тебя провожать?

— Ты ведь только что был как огурчик…

— Мигрень.

Все понимающе закивали, с такой напастью им приходилось сталкиваться постоянно. А приступы телепатов высшего ранга иногда пугали даже окружающих, обычно в этот момент те несли полную околесицу, скрывались в тёмных углах и становились абсолютно неработоспособны.

— Не беспокойтесь. Приступ пока не разыгрался, и я без проблем доеду домой, а вы идите повеселитесь и за меня.

Телепат оставил компанию и направился следом за странной старушкой, свернувшей с главного проспекта на менее людные улицы. Она открыла дверь в парадную и, дождавшись своего сопровождающего, довольно резко для своих больных ног поднялась на верхний этаж, открыв небольшую комнату. Прокофьев вошёл следом за ней, плотно закрыв за собой дверь, и с удивлением обнаружил там нескольких пожилых женщин во главе с тётей Поли.

— Кажется, вас рано списали со счетов, тётушка. — улыбнулся он, снимая обувь и проходя внутрь, мысленно проверяя пространство на тех, кто мог бы подслушивать с помощью родственного дара.

— Рада тебя видеть, Владимир. — старушка ласково похлопала его по плечу в ответ.

— Объясните, что происходит? Вряд ли вы хотели потолковать о фокусах.

— Скажу прямо. Нам нужен связной с отделом магического правопорядка на случай срочной тревоги. — коротко объяснила она.

— Что вы задумали? — он окинул удивлённым взглядом присутствующих в помещении старых дам, разместившихся вокруг большого стола, сидящие за вязанием, они выглядели вполне безобидно.

— Пытаемся спасти существующий порядок и сохранить мир. Сейчас наша основная задача — выяснить план по захвату власти, но пока есть лишь догадки, по большей части основанные на собственных умозаключениях и даре графини Печерской.

— Только не говорите, что пытаетесь предотвратить революцию?

— И важно, чтобы это оставалось в тайне.

— Почему не обратились к детективу Васнецову? Мне казалось, вы близки… Он переживает за вас так, что совсем замкнулся к себе.

— Именно поэтому я прошу именно вас. Нам не приходилось много взаимодействовать на работе.

Он задумчиво посмотрел на разложенную на столе схематичную карту Петрограда с отмеченными на ней важными секторами и твёрдо заявил:

— Дамы, что бы вы ни задумали, я в деле. Но для начала вы должны рассказать мне всё, что знаете, Полина Сергеевна. Или мне теперь называть вас: лидер народного ополчения?

Старушка лишь скромно улыбнулась:

— Я — тётя Поли. Разве ты забыл, как ко мне стоит обращаться?

Даже краткий экскурс в дела, которыми заправляла беззащитная на первый взгляд старушка, поверг опытного телепата и по совместительству матёрого детектива в шок. Он с восхищением смотрел на присутствующих, понимая, что полиции со всей тайной сетью и близко не подобраться к паутине, сотканной обычными жительницами Петрограда. Сейчас они молча слушали своего лидера, позволяя себе отвлечься на вязание, которое сопровождало все их совместные посиделки.

— Я буду держать вас в курсе всего расследования и гарантирую: никто не проберётся в мою голову, чтобы вас раскрыть. — заверил их после услышанного поражённый телепат. — Честно говоря, я не ожидал от вас такой прыти…

— И ты не должен говорить о нашей встрече никому из отдела, особенно Герману или старшему детективу.

— Вы считаете, за Германом ведётся постоянное наблюдение?

— Его видели в компании странного блондина. Одна из старушек услышала, что тот является журналистом, вот только он не числится ни в одной газете. У нескольких наших дети работают в редакциях, но никто не видел похожего по описанию человека.

— Не могу поверить, что детектив Васнецов это не проверил.

— Не думаю, что он хотел проверять. — тяжело вздохнула тётя Поли. — Что бы Герман ни говорил, в силу отсутствия семьи он очень доверчивый, поэтому проявив должную доброту и участие, к нему легко втереться в доверие. И мне больно это говорить, но Владимир, ты не должен беседовать с Германом ни о чём кроме рабочих вопросов.

— Я понимаю ваше волнение, и мне жаль детектива, но мы действительно не можем рисковать раскрытием всей вашей сети. Это чревато печальными последствиями…

Он понимал, что стоит только революционерам узнать о том, кто ведет за ними охоту, они без сожаления убьют каждую, хоть косвенно работающую с сетью, старушку.

— Мы свяжемся с тобой через кого-то из наших, если нужна будет помощь. Так же прошу, каждый понедельник и четверг вечером забегать сыграть в шахматы в любительский клуб по этому адресу. — она написала нужную информацию на листке, протянув её телепату. — К тебе сразу подсядет наш человек, стоит лишь занять свободный столик.

— Вас понял.

— Если будет что-то срочное попроси билет на «Доктора Бабчинского» в главной кассе Александринского театра. И если услышишь в ответ: «отложу для вас местечко», жди нашего связного в самое ближайшее время.

— Теперь буду в каждой старушке на улице видеть вашего агента.

Тётя Поли загадочно улыбнулась, и он понял, что не так далеко ушёл от истины.

— Что будет после того, как вы выясните место и время предполагаемого переворота?

— Тогда и будем думать о точном плане, хотя намётки у нас, конечно, есть. Но поверьте, мы не пропустим ни одного крупного мероприятия, где будет заявлено участие императорской семьи. Никогда не знаешь, откуда прилетит основной удар.

— Полиция и наш отдел тоже не сидят сложа руки.

— Я знаю, и это очень удобно, что все ваши люди знают только меня. — пожала плечами тётя Поли. — На остальных никто и внимание в опасном ключе не обратит.

— Человек, который вам угрожал… Вы установили его личность?

— Мы работаем над этим, но информация о нём словно стёрта. Будто все, кто взаимодействовал с ним в ключе достаточном, чтобы запомнить его, подвергались зачистке.

— О чём вы говорите?

— Помните господина Большакова, жену которого убили? Вы говорили о провалах в памяти. Дак вот, у всех, кто по логике мог контактировать с «профессором» были обнаружены чёрные дыры в памяти. Нашему телепату не удалось с ними сладить, она сказала, что это очень сложная магия, и нужен кто-то высокого ранга.

— Интересно сделал ли эти провалы один и тот же маг?.. И честно говоря, его уровень способностей поражает, поскольку даже я не могу ему противостоять. — задумчиво произнёс Прокофьев. — Большаков сейчас в отделе магической экспертизы, но я постараюсь ещё раз проверить его.

— Мы обнаружили похожие провалы даже у парочки наших бабуль. И думаем, что у искомого «профессора» есть очень сильный помощник. Нам несказанно повезёт, если у него нет проклятых глаз.

— Но ведь это невозможно… — прошептал телепат. — Детей садят под надзор, как только подобная способность проявляется.

— В этом мире возможно всё, дорогой Владимир. И мы не можем исключать самого худшего. К тому же ты сам говоришь, что ничего не можешь сделать с провалами, а твой ранг высший.

— Вы правы. Сильнее меня может быть только человек с проклятыми глазами.

— Не все из наших, конечно, знают, в чём участвуют. Многим мы рассказали вымышленные легенды, но информация есть информация.

— Кто бы мог подумать, что вы не только обладаете абсолютной памятью, но и способны управлять огромной тайной сетью. — улыбнулся телепат, склонив голову в знак уважения перед простой на первый взгляд старушкой. — До связи, тётя Поли.

Марина Савельева, больше известная среди подруг как Маруся, приземлилась неподалёку от деревеньки Старая Мельница. Землю припорошило недавним белым снежком, а грязь на глинистых дорогах подморозило, так что старушка без труда добралась до пункта назначения. Некоторые дома показались ей заброшенными, из трубы не шло дыма, а доски на окнах красноречиво говорили сами за себя. Маруся остановилась у одного из жилых домов, чем привлекла внимание разгуливающего по двору пса, он не хуже дверного колокольчика доложил хозяевам о незваной гостье. На пороге появилась старушка в тёмном потрёпанном платке, заметив незнакомку примерно своего возраста, в ней тут же сыграла солидарность, и она, прихрамывая, подошла к калитке.

— Простите за беспокойство. Меня Машей звать, решила вот из Петрограда в деревню перебраться и сейчас занимаюсь поиском подходящего домика. Не подскажете, есть ли здесь такие. — тут же представилась Маруся, по совету тёти Поли слегка изменив имя.

— Чудная какая. — удивилась старушка. — Кто ж зимой новый дом искать будет?

— Если б всё было по моей воле, я бы и не думала уезжать из Петрограда…

— Случилось чего?

— Сноха моя меня недолюбливает, на ухи сыну присела так, что он родную мать видеть не желает. Устала я от постоянных упрёков в собственном доме! А она меня за эту зиму так изведёт, что я того и гляди на тот свет отправлюсь. — пожаловалась старушка.

— Ты проходи, я тута всю жизнь отжила, каждую псину в каждом дворе знаю! — она открыла калитку, пропуская незваную гостью внутрь, шикнув на дряхлую собаку, чтоб та попусту не гавкала.

— Благодарствую за заботу. — Маруся вошла следом за хозяйкой в небольшой, сильно захламлённый, но от этого не менее уютный домик.

Они расположились за дубовым столом, видевшим не одно поколение жившей здесь семьи, и Маруся с удовольствием отпила горячего морса из местных лесных ягод, заготовленных бдительной старушкой на зиму.

— Понимаю я тебя. Сын мой тоже в Петрограде на постоянке обосновался, мать навещает как придётся, да и мысли у него всякие пугающие, меня от них так в дрожь и бросает…

— Ему тоже жинка на ухи присела?

— Куда там… Он о бабах и думать забыл! — проворчала бабка. — А что касается домика, то выбирай любой да живи, хозяева всё равно не вернутся.

— Совсем забросили?

— Кто в Петроград перебрался али деревню поболе, кто сгинул в лесах местных, а кто и просто исчез с концами.

— Как это так?

— Почём мне знать, Маш. Я в сие дела не лезу, больно много там всякого… Не для наших умов это!

— Значится в Старой Мельнице спокойно? Мне бы место потише после шумной столицы.

— До сентября всё боле-мене ладно было.

— А чего приключилось?

— Детей сюда свезли.

— Детей⁈..

— Ага, сиротский приют. И ежели бы обычных, дак я бы слова не сказала…

— А чего с ними? Заразные какие?

— Ежели можно назвать дар заразой, то да. Мой сын тоже из таких. Ох и намаялась я с ним! Лет с десяти покою не давал своими взрывами, еле домишко спасла!

— Ох, сочувствую тебе, милая, я со своей-то шамелой намучилась, а ведь он обычным дитём уродился!

— А я о чём! А представь, что тут таких три десятка! И ладно бы телепаты какие, дак и огненный мальчишка есть. Постоянно пожары устраивает! Того и гляди вместо деревеньки нашей пепелище будет!

— Их наверняка сюда и свезли, чтоб проказничали подальше от Петрограда?

— Одно знаю точно, надо от приюта подальше селиться. Супротив меня как раз домишко недавно освободился, вот ты и въезжай, Маш. Только для начала старосте нашему надобно показаться.

— Эт я запросто. Да и разве не пустит старушку годы доживать? Что я могу сделать?

— Он в последнее время нервный, на всех искоса зыркает! Но к тебе вряд ли вопросы появятся. Ты правильно глаголешь: чего с нас старых взять?

— Тебя как зовут, кстати, будущая соседка?

— Прашка я, Вознесенская.

— Фамилия-то у тебя какая! Как у княгини какой!

— А то! — гордо улыбнулась бабка. — Ей одной и горжусь!

— А сын чего?

— Федька-то? В Петрограде обитает. Тоже мне повод для гордости!

— Дак ведь хороший город.

— Так-то оно так. Ты ведь, Маша, городская, к деревенской жизни не приучена?

— Вовсе нет. Это я по молодости замуж за офицера выскочила и в столицу перебралась, а так с малых лет и корова, и сенокос, и всё прочее хозяйство. Чего только не делала!

— Вона как! Ну, тоды тебе сам Бог велел в Старой Мельнице жить!

— Спасибо за твоё гостеприимство, Праш, пойду что ли старосту поищу.

— Его домишко прямо на противоположном конце деревни в аккурат рядом с тем проклятым приютом. Я б тебя проводила, да больная коленка замучила!

— Ты, Праш, не напрягайся. У нас времени потолковать будет предостаточно.

— Хоть бы тебя староста одобрил, а то тоскливо мне, сама понимаешь.

— Да как же не понять-то. — согласилась с ней Маруся и, ещё раз поблагодарив хозяйку, направилась дальше по делам.

До противоположного конца деревни она добралась без приключений, пару раз справляясь у местных в правильную ли она идёт сторону и действительно ли там дом старосты. Те на старушку поглядывали с интересом, но без опаски. Чего же бабка может плохого удумать?

Приют оказался большим двухэтажным домом. Дети резвились во дворе с парочкой воспитательниц, которые, заприметив незнакомку, насторожились.

— Утра доброго! — крикнула им Маруся. — Я старосту ищу, который его дом?

Она с улыбкой посмотрела на детей, оставив в мыслях лишь «милые зайчата», «староста», «сноха проклятая», «лишь бы домик купить». Тётя Поли предупреждала её о телепатах, поэтому старушка помимо того заполонила свою голову таким числом бессвязных сплетен, что чёрт ногу сломит.

Воспитательницы переглянулись между собой, и одна из них ответила, указав нужное направление:

— Вон налево пойдёте и сразу дом старосты будет.

— Благодарствую. А детки эт ваши?

— Куда нам бабуль? Сироты они, мы ток приглядываем.

— Бабуль! Бабуль! — рванул было к ней один из мальчишек, но воспитательница остановила его одним взмахом руки.

Краем глаза Маруся заприметила маленькую девочку с тонкими белёсыми косами, торчащими из-под платка, она сидела поодаль и что-то рисовала угольком на бумаге, не обращая внимания на окружающих. Но стоило лишь появиться старушке, подняла на неё взгляд и прошептала что-то одними губами, однако Маруся сделала вид, что её не заметила, и малышка расстроенно уткнулась обратно в рисунок.

— Вам лучше у нас не задерживаться. Дети дар не контролируют.

— Прошу прощения. Я просто старосту искала. — испуганно пробормотала старушка, махнув рукой им на прощание, и направилась в указанный дом.

Собаки во дворе не было, так что Маруся сама насколько могла громко позвала хозяев, но никто на пороге так и не показался. Она скрипнула калиткой и, поднявшись на крылечко, постучала в дверь.

— Извините! Есть тут кто?

Через какое-то время ей всё же открыла пожилая женщина, которая тоже с удивлением уставилась на незваную гостью.

— Вы кто такая?

— Маша, я из Петрограда. Хотела домик прикупить в вашей деревеньке, но мне одна из местных сказала, что для начала надо разрешение у старосты на это дело спросить.

— Оно верно. Но почему вы именно Старую Мельницу выбрали? Неподалёку есть Назаркино, Лесная, Дедушкино… Они куда больше подходят для стариков, а в Ваньках даже свой доктор есть.

— Шума не хотелось, да и расположение мне нравится, речка да лес рядом. Гулять можно да картины писать.

— Вы художница?

— Ах если бы… Просто краски перевожу. — смущённо улыбнулась она. — Но мне ваша деревенька сразу понравилась, даже зимой она живописная.

— Отрадно слышать. Вы, наверно, первая на моей памяти, кто так считает.

— Дак могу я со старостой потолковать?

— Мне очень жаль, но он уехал в Петроград до конца нынешней недели. Даже как-то неловко, что вы за такие вёрсты просто так приехали…

— А я как раз сегодня возвращаться за вещами хотела! И коли староста там, дак может, мы с ним в Петрограде по делу переговорим?

— А вы решительно настроены, Мария. — она задумалась. — Я передам знакомому, что вы заходили. Оставьте лучше свой адрес, он доложит мужу, и тот сам к вам наведается.

— Так даже лучше будет. — улыбнулась Маруся. — У вас на чём записать не будет?

— Да, конечно. — хозяйка удалилась внутрь дома и вскоре принесла перо с чернильницей да клочок бумаги.

— Благодарствую. — старушка написала адрес одной из штабных квартир, который они заранее договорились давать, ежели будет надобность.

— Мне правда неудобно, Мария, простите.

— Не переживайте. Я часто бываю дома, так что проблем возникнуть не должно.

— Тогда всего вам доброго.

Маруся решила больше не привлекать к себе внимания, направившись к чернеющему впереди лесу, среди его верхушек она могла безопасно взлететь. Способностей старушки хватало, чтобы без проблем преодолевать средние расстояния по воздуху, чем она часто пользовалась, когда нужно было добраться в труднодоступные места. На прошлом собрании одна из участниц их новоиспечённой тайной организации принесла информацию от своей дальней родственницы о появившихся в её краях осиротевших одарённых детях. Она как раз таки проживала в этих местах и приехала в Петроград к знакомому врачу на осмотр, оставшись ненадолго погостить у родных. Так до старушек и дошло, что приют одарённых похоже переехал с окраин Петрограда в деревню Старая Мельница на востоке от столицы.

Легенда об ищущей покоя от злобной снохи бабке сложилась быстро, а вот над исполнительницей данной роли пришлось покумекать. Велика была вероятность наткнуться на революционеров, так что участницы без способностей сразу отпадали, да и ехать в такую даль по мёрзлым дорогам было затруднительно.

А значит нужен был тот, кто имел специфический дар и мог в случае опасности быстро ретироваться. Такими как раз-таки были Лара и Маруся, но первая была постоянно задействована в связи, да и революционеры наверняка бы быстро связали её с Поли из-за дружеских отношение и соседства, ежели бы заприметили на своей территории.

Маруся же подошла идеально, её дар «полёт» помог бы без труда добраться и выбраться из деревни, а ежели что-то пошло бы не по плану, то нагнать старушку по воздуху и вовсе не представлялось возможным, та могла запросто скрыться в облаках.

Маруся взмыла к вершинам сосен и затаилась в кроне, решив немного понаблюдать за деревней издали. Она нашла глазами приют, разглядывая похожих на чёрные зёрнышки детей, которые, судя по всему, собирали на обед. Деревенские тоже вели себя без видимых изменений. Убедившись в том, что она не вызвала переполоха, старушка удалилась с пункта наблюдения, вылетев в Петроград.

Валерия Павловна Карповна вновь стояла на пороге в покои императрицы Александры. Во дворце её знала каждая мышь, поэтому старушка без проблем прошла во дворец и, миновав вереницу коридоров, добралась до нужной двери. Фрейлины при её появлении добродушно заулыбались.

— Бабуля Валер’и! Вы снова почтили нас своим присутствием!

— Как я могла оставить своих любимых девочек без компании? — широко улыбнулась старушка в ответ. — А где же Лалла?

— О, она ушла проведать детей!

— Но вот-вот должна верну…

— Бабуля! Бабуля! — закричали погодки Николай и Михаил, стоило им лишь войти в покои матери.

— Валери! Какой приятный сюрприз! — радостно вымолвила императрица, приблизившись к ней, старушка тут же сгребла её в крепкие объятия.

— Бабуля! Подбросишь меня!

— Ох, ты стал совсем большим, разве у бабули хватит сил подкинуть тебя до потолка? — начала прибедняться под дружный смех окружающих старушка.

— Бабуль, ты всегда так говоришь, но все же знают, что ты уложишь любого бойца на лопатки!

— Да, бабуле никто не проиграет! У неё лучший удар кулаком!

— Мои родные! — она легко подняла почти десятилетних мальчиков на руки, словно те почти ничего и не весили, громко чмокнув их в красные щёчки.

— Ах, Валери, дорогая! У меня к тебе просьба! — вспомнила императрица, доставая изящный конверт со своей золочёной монограммой «А» на плотной бумаге. — Я бы хотела позвать тебя на первый бал этого года в качестве одной из моих личных сопровождающих.

— Это большая честь, моя дорогая девочка. — старушка так и не отпустила мальчиков, которые обнимали её за шею, им нравилось сидеть на сильных руках. — Но не рано ли для начала ежегодных балов?

— Совсем нет, вскоре похолодает и танцевать будет в самый раз. — заверила её та. — Валери, мои дети тебя просто обожают, но знаешь, я каждый год всё ещё переживаю… — она закусила губу, отведя взгляд. — Вдруг повторятся те события, понимаешь, декабрь для меня очень тревожное время.

— Не переживай, мой лучик. Я обязательно пойду с тобой и присмотрю за этими сорванцами. А в случае чего, за бабулей все будут как за каменной стеной!

— Бабуля-бабуля, если в тебя выстрелить из мушкета, ты не помрёшь?

— Думаю, мне будет несколько неприятно, так что давай не будем это проверять.

Все вновь засмеялись.

— Ах, Валери, дорогая, я была бы рада, если бы ты переехала во дворец насовсем. Хоть ты уже и не фрейлина, но нам всем одиноко без тебя. — внезапно предложила императрица. — Конечно, ты имеешь право на свободную жизнь, и надеюсь, жалование покрывает все твои потребности, но…

— Никаких «но», моя милая девочка. — она опустила на пол мальчиков и ласково погладила императрицу по напудренной щеке. — Если тебе нужна помощь старой женщины, я никогда не откажусь.

— Ох, пожалуйста, останься со мной хотя бы на время декабря.

— Сколько угодно, дорогая, сколько угодно. — заверила её старушка, вновь сжав в крепких объятиях изящный стан.

Едва ли остался в знатных кругах тот человек, кто бы хоть раз не поддался на обаяние графини Печерской. Ходили легенды, что по молодости к её ногам падали штабелями все от знатных князей до рядовых офицеров, стоило лишь её изящной фигурке проскользнуть мимо. Никто не мог устоять перед природным обаянием знаменитой красавицы, но из всех кандидатов на руку и сердце она выбрала добродушного графа Печерского, ныне покойного, но всё ещё тепло вспоминаемого друзьями за разговорами.

Годы ничуть не испортили графиню, её красота стала более зрелой, превратившись из изящной лилии в статную благоухающую розу, и даже в старости мужчины заглядывались на изящно одетую, улыбающуюся женщину. Ни у кого даже язык не поворачивался назвать этого ангела старухой.

Было у графини и любимое дело — карты. Она виртуозно играла в любые связанные с ними игры, изобретала фокусы, чем немало удивляла неискушённую публику, а ещё гадала. Знатные дамы Петрограда порой выстраивались в очередь, чтобы попасть к ней на приём, ведь бытовало мнение, что практически все предсказания Печерской удивительным образом сбываются. В детстве и юности она, как и все остальные проходила обязательную магическую экспертизу, но в итоге, как и тётя Поли не числилась в общем реестре.

Печерская своей удивительной способностью с радостью пользовалась и подстёгивала витающий вокруг себя мистический флёр вечерними сеансами при зажжённых свечах. Карты работали на неё как в загадочной обстановке собственного богатого особняка, так и на обшарпанном столе в штабной квартирке, где временами собирались союзники тёти Поли. Пунктов встречи было великое множество, дабы их невозможно было в случае чего отследить. Конечно, никому и в голову не приходило, какую тайную деятельность ведут обычные старушки, но они всё равно старались перестраховаться.

Сейчас графиня сидела в своём особняке и делала расклад, карты битый час говорили ей какую-то чепуху, хотя запрос был на установку даты и места грядущего государственного переворота. Чёртовы бумажки советовали скорее найти жениха, чем спасти Российскую империю. Она поморщила нос и облокотилась на стол, сверля непроницаемым взглядом яркие картинки.

— Простите, госпожа. Вам пришло приглашение. — заглянул в её покои дворецкий, на что графиня лишь молча махнула рукой мол оставляй.

Тот поклонился и поспешил ретироваться, а Печерская так и сидела с нахмуренными лицом ещё четверть часа. Испугавшись, что такая гримаса добавит ей пару морщин, она всё же расслабилась, откинувшись на спинку кресла. В последнее время карты говорили одно и то же с завидной регулярностью — советовали пойти развлечься, если так можно выразиться. Вырисовывалась картинка множества людей, праздник, радость, дамы с кавалерами и прочее.

Она взглянула на приглашение и вскрыла плотный конверт лежащим в ящике массивного стола тонким ножичком. В нём обнаружилось написанное витиеватым почерком приглашение на грядущий бал. Даже чернила в этот раз использовали будто с эффектом золотого напыления.

Дорогая графиня Маргарита Николаевна Печерская.

Имею честь пригласить вас на первый в этом сезоне костюмированный бал.

Бал пройдёт четырнадцатого декабря в Зимнем дворце, начало с восьми часов вечера.

Поскольку бал пройдёт в тематике Венецианского карнавала, просим вас выбрать соответствующее платье и взять с собой маску.

С уважением, императрица Александра Фёдоровна.

Печерская прочитала содержание и порядком удивилась, дата совершенно не вязалась с прошлым началом бальных сезонов. 14 декабря. Она нахмурилась.

Карты говорят ей пойти развлечься, а где этим заняться как не на балу? Дата по какому-то непонятному стечению обстоятельств соответствовала восстанию на Сенатской площади. И раз приглашение от императрицы Александры то, стало быть, там будет и вся царская семья.

Графиня перечитала приглашение и обратила внимание на просьбу прийти в маскарадном костюме и взять с собой маску, но ведь это звучит как прямое приглашение для врага!.. Что может быть проще, чем затеряться в толпе ярко наряженных господ, когда все носят маски? Конечно, карнавал был популярной темой для балов, все обожали наряжаться, но сейчас это прямо-таки идеально подходило революционерам. Нужно было срочно связаться с остальными. Даже если карты и её интуиция ошибаются, они всё равно не могут пропустить такое значимое событие!