Архив тети Поли

Глава 4 На благо

Александринский императорский театр стал пунктом отправления для тёти Поли и детектива Васнецова. Величественное здание в стиле ампир с высокой белой колоннадой возвышалось над площадью, тенью нависая над зелёным сквером, в центре которого журчал фонтан. В нишах фасада притаились греческие музы Талия и Мельпомена, символизирующие комедию и трагедию, что рука об руку шли на сцене театра. Квадрига Аполлона в движении заставляла на секунду замереть, приковывая к себе взгляды, хотелось изучить и навсегда запечатлеть в памяти напряжённые мышцы вставших на дыбы скакунов и уверенный взгляд покровителя искусств.

Тётя Поли изредка ходила на театральные постановки со своей подругой Ларой, которая обожала светские мероприятия, на которых была знакома буквально с каждым и, как правило, успевала с этими многочисленными людьми пообщаться всего за один вечер. Что касается детектива Васнецова… Он никогда не посещал подобные места, театры, да и вообще всё, что имело отношение к искусству, казалось ему чем-то далёким от скромного понимания обычного служителя закона.

— Помнится мне, четыре года назад здесь начали играть Ревизора. Аншлаг тогда был полный, поскольку ведущую роль играл знаменитый Николай Осипович Дюр. Даже Ларе с трудом удалось достать билеты! Ты когда-нибудь бывал в театре, Герман?

— Всё было не до того. Я никогда не понимал искусства.

— Возможно, дело в том, что ты даже не пытался его понять?

— Думаю, вы правы. — он криво улыбнулся и открыл перед старушкой дверь, пропуская ту внутрь.

Никаких проблем на входе не возникло, но в гримёрки их, ожидаемо, не пустили, и попросили подождать, пока труппа закончит с примерками образов и выйдет к ним в зрительный зал. Детективы присели в удобные бархатные кресла, окружённые богатой, помпезной обстановкой, окрашенной в золотые и благородно-пурпурные оттенки резных деталей, тяжёлых штор, скрывающих императорскую ложу, и высокого расписного потолка, к которому уходили полукруглые балконы. Каждый предмет интерьера был пропитан духом высшего общества, привыкшего проводить в подобных местах свой вечерний досуг. На Германа вся эта вычурная и чуждая простому работяге обстановка давила, а тётя Поли, уже бывавшая здесь, в который раз лишь молча восхищалась внутренним убранством столичного театра.

Постепенно актёры начали появляться в зрительном зале, рассаживаясь в креслах на рядах позади детективов, чтобы тем было удобнее вести диалог.

— Надеюсь, мы не сильно задержимся, у труппы плотное расписание. Особенно теперь, когда срочно пришлось менять ведущего актёра. — обратился к ним режиссёр.

— Мы здесь как раз по поводу вашего прошлого ведущего актёра Большакова Владислава Андреевича. Сейчас он находится под следствием, и мы пытаемся понять мотив возможно совершённого им преступления. — постарался говорить повежливее детектив Васнецов, прекрасно видя по хмурым лицам, что люди напротив устали не хуже детективов в отделе магического правопорядка.

— Но ведь мы никак не связаны с убийством Сухаревой. Чем можем помочь следствию? — спросила одна из ближайших актрис.

— Однако вы связаны с ключевым подозреваемым. Я бы хотел узнать, каким человеком был Владислав Андреевич в ваших глазах. Какие у вас с ним были отношения?

— Сначала Влада никто не замечал и не брал в расчёт. — ответила всё та же девушка. — Я бы назвала его обычным, таких немало в нашем деле, но в один прекрасный день наш руководитель…

— Я дал шанс Большакову. — ответил за неё режиссёр. — Парень был толковый и исполнительный, так что я решил попробовать его в роли первого плана.

— После этого карьера Влада пошла в гору, и из милого, скромного юноши он превратился в надменного, самодовольного хама. — она сложила руки на груди.

— Так обычно бывает, когда слава резко сваливается кому-то на голову. — пожала плечами её более возрастная коллега. — Многие актёры проходят через этот период.

— Но это не повод вести себя по-свински с коллегами!

— В чём выражалось его поведение?

— Он постоянно критиковал нашу игру, часто срывая тем самым репетиции. Надменно смотрел, мог сказать что-то обидное относительно внешнего вида, походки да, в общем-то всего, что могло прийти ему в голову.

— Как странно, он показался мне вполне вежливым молодым человеком. — задумчиво произнесла тётя Поли.

— Порой мы играем роли не только на сцене, но и в жизни. — ответил на её сомнения один из присутствующих. — Попробуйте вывести Влада из себя и, уверяю, узнаете много нового на свой счёт.

— Думаю, все излишне строги к Владиславу Андреевичу. — вставил свою ремарку режиссёр. — Если бы у него не было таланта, разве бы я стал ставить его во главе постановки? Это бы испортило мою карьеру.

Актёры заметно напряглись, но ничего не сказали на заявление руководства.

— Я не думаю, что он мог убить свою жену, не такой это был человек.

— Вы помните в каком настроении был Большаков позавчера?

— Если и были какие-то изменения, то они были незначительными. — ответил за всех один из актёров.

— Примерно полгода назад Большаков начал отношения с покойной Сухаревой, может, вы видели или знаете, с кем он встречался до неё?

— Мы замечали его пару раз в компании высокой брюнетки, она иногда ждала его после репетиций на выходе. — задумчиво произнес один из членов труппы, поправив оставшийся после репетиции монокль.

— Нельзя сказать наверняка были ли у них отношения, она просто приходила за ним.

— А сама Мария Михайловна бывала на репетициях будущего супруга в театре? Вы видели какие были между ними отношения.

— Она не посещала репетиции. Ходили слухи, что после смерти родителей, вся забота об особняке и делах легла на её плечи. Если я и видела Сухареву, то только изредка во время постановок, да и не уверена, что это была она.

Остальные подтвердили слова молодой актрисы. Больше никто желания рассказать о подробностях работы Большакова в театре не проявил. Детектив заметил, что актёры будто бы едва заметно нервничают, поглядывая на режиссёра, вероятно, в его присутствии никто говорить не собирался. Такое поведение можно было толковать по-разному, но самое вероятное: «коллегам Большакова было что скрывать».

— Что ж, долго задерживать я вас не буду. Благодарим за содействие следствию.

«Дождитесь меня у запасного выхода. — прозвучало в голове тёти Поли. — Я буду говорить с вами открыто, но не при всех»

Старушка в ответ на послание подумала: «Договорились»

Они попрощались с актёрами и покинули зрительный зал, Герман было двинулся к центральному выходу, но тётя Поли потянула его к запасному.

— С нами хотят пообщаться без лишних глаз. Кто-то проник в мои мысли. — коротко объяснила она, зная, что Герман не будет задавать лишних вопросов.

Запасной выход обнаружился довольно быстро благодаря тому, что видевшая ранее карту Александринского театра тётя Поли без труда нашла нужный коридор. Их уже ждала молодая девушка, она обычно играла в массовке, поэтому в отличие от остальных по привычке сидела поодаль и не вмешивалась в обсуждение.

— Простите, что отнимаю у вас время, но есть информация, которую достоверно могу подтвердить лишь я.

— Позволите узнать ваше имя? — спросил детектив Васнецов, останавливаясь напротив собеседницы.

— Я бы хотела сохранить всё в тайне, если получится. Понимаете, режиссёру не понравится то, что я хочу вам рассказать, но произошло убийство, и я как честный человек не могу больше молчать.

— Вы расскажете нам, что произошло?

— Если позволите, я лучше покажу.

Получив одобрение, она легко коснулась указательными пальцами лбов тёти Поли и детектива Васнецова, передавая им всё, что сама увидела и услышала в тот злополучный вечер.

Время репетиции давно подошло к концу, но она задержалась в гримёрной, углубившись в чтение сценария. Сосредоточиться над текстом в скромной комнатушке дома или в часы повторения на сцене не получалось. Слишком много голосов было вокруг… Контроль телепатического дара всегда давался сложно, но со скрипом сдав экзамен в институте, она-таки получила долгожданную лицензию. Правда, работа в театре оказалась далеко не тем раем, что юная актриса рисовала в своих мечтах. Роль массовки — всегда, без исключений. Для актёра это звучит как приговор. Никто не смотрит на второсортных персонажей, всем интересны лишь те, что в центре.

Временами от этого становилось тошно, но она всё равно продолжала учить сценарии, ведь бывает в жизни такое, что нужно кого-то подменить? Когда-нибудь ей должно повезти!

Поток собственных мыслей как обычно смешивался с чужим, стоило ей лишь выйти в коридор. Но в этот раз кто-то думал особенно громко.

… Наконец-то я покажу этим бездарям как нужно играть!

… С её деньгами и влиянием я наконец-то перестану быть никем!

… Каждый человек в этом театре будет меня уважать.

… Сегодня всё кончится!

Какой знакомый голос…

Она остановилась за углом. Нет, вовсе не хотела подслушивать, и всё же стало любопытно. Человек с громкими мыслями свернул в кабинет режиссёра и плотно закрыл за собой дверь. Это могло спасти от обычных ушей, но не от телепата.

Подслушивать было неправильно, постыдно, но так интригующе…

Девушка замерла у двери в кабинет и мысленно проникла в разговор людей. Среди работников театра и актёров больше не было телепатов, так что её не должны поймать на слежке.

… Я слышал, вы хотели облагородить свой загородный особняк Василий Степанович. Могу это устроить!

… Неужто собираешься предложить мне взятку, Влад?

«Это что Большаков там? — подумала прячущаяся девушка. — Точно он! Больше Владов среди актёров нет»

… Только если вы согласитесь её так квалифицировать. На самом деле я бы хотел назвать это услугой за услугу.

… Даже если я захочу принять ваше предложение. Будет довольно сложно объяснить труппе, почему я так резко решил сменить ведущего актёра.

… Но вы мудрый человек и постараетесь донести до них ход своих мыслей.

… Сколько ты хочешь мне предложить? Я не очень-то уверен, что у тебя наберётся сумма, способная меня удовлетворить.

… Моя невеста найдёт деньги, а любовница поможет её убедить. Назовите вашу цену.

… А ты не так прост, Большаков. Кажется, женитьба сделает из тебя отличного актёра.

Послышался звук шагов в глубине коридора. К несчастью, пришлось отпрянуть от двери, прерывая контакт с объектами, и двинуться в сторону выхода.

Девушка закончила передачу воспоминаний детективам, убрав руки за спину, и сделала пару шагов назад.

— Теперь вы знаете то же, что и я. Я никому не сообщала эту информацию, боялась, что режиссёр добьётся моего увольнения из театра, если узнает, что я их подслушала.

— Полагаю, после этого визита карьера Большакова пошла в гору?

— Да. Он получил главную роль на следующий же день. Труппа, конечно, была в недоумении, но режиссёр просто сказал, что пересмотрел свои решения. Никто не решился спорить, дабы не потерять роль.

— «Любовница поможет убедить». Как думаете, он говорил о той брюнетке, что порой приходила к нему?

— Не уверена… Я видела её лишь раз, однако почувствовала лёгкие волны чужого дара.

— Сильные телепаты, как правило, хорошо чувствуют родственную магию. — заметила тётя Поли. — Скажите, вы видели её лицо? Обычно выраженные скулы бросаются в глаза, поскольку не так часто встречаются.

Девушка задумалась.

— Я наблюдала их встречу лишь издали, поэтому не могу точно сказать насчёт лица. Она была высокой и хорошо держала осанку, я бы сказала даже слишком хорошо, словно её этому обучали.

— Выпускницы Смольного действительно широко применяют полученные навыки в жизни. — согласился детектив. — Благодарю за то, что не побоялись и рассказали нам то, что видели.

— Только, пожалуйста, не упоминайте моего имени, даже если его узнаете.

— Если вы потребуетесь нам в качестве свидетеля, то мы будем обязаны вызвать вас на допрос и в суд. Но, думаю, что до этого не дойдёт.

Девушка побледнела, но нерешительно кивнула, посещать суды и отделения полиции не входило в её желания.

Из театра напарники вышли задумчивыми.

— Я слышал, что актёры способны хорошо вживаться в роль, но постоянно притворяться дома… Это довольно тяжело, не находите?

— У некоторых людей нет принципов, дорогой Герман, они готовы на всё лишь бы обрести желаемое.

— Сегодня старший детектив должен навестить подозреваемого Большакова ещё раз, возможно, телепатам таки удалось добиться от него каких-то значимых признаний.

— Ваши штатные телепаты выше уровнем, чем Фролова?

— Высший ранг у Прокофьева. Если он не сможет добраться до истины, то никто из известных мне специалистов не сможет. Я как-то раз наблюдал за его работой, и это, скажу вам, сродни волшебной сыворотке правды.

— Телепаты удивительные люди, мы и не заметим, как они проберутся к нам в голову.

— В институте нам говорили о том, что иногда люди могут чувствовать некое тепло или небольшой зуд в теменной части, когда в их голове кто-то есть.

— Сильный телепат не оставляет следов, а человек с проклятыми глазами подавно.

— Вы упоминали эту способность ранее. Она изучена лишь поверхностно.

Тётя Поли усмехнулась и пожала плечами.

— Возможно, нам попросту не дозволено много про неё знать.

— Что вы имеете в виду?

— Ходят слухи, что людей с проклятыми глазами держат взаперти не просто так. С малых лет их пытаются превратить в самое сильное подразделение императорской армии, коему не будет аналогов. Но это всего лишь домыслы. Единственное, что я знаю наверняка: проклятые глаза — это усовершенствованная форма дара. Представь, что туман, которым ты управляешь может запросто поглотить Петроград — приблизительно такой уровень силы у носителей.

— Но как тогда их контролируют?

— Предполагаю, накачивают чем-то вроде морфия. Не думаю, что они долго живут, если не адаптируются.

— Вы знаете, как можно распознать эту способность?

— Проклятые глаза называются так лишь потому, что радужка их носителей имеет не свойственные природе окраски. Если бы я хотела скрыть свои глаза, то носила бы очки и широкополую шляпу, либо глубокий капюшон. И всё равно это непросто. Если глаза меняют цвет, они остаются такими до конца.

— Думаю, нам не стоит больше обсуждать что-то на улице. — огляделся по сторонам детектив, но тётя Поли на его слова лишь покачала головой.

— Если хочешь скрыться — будь в толпе. Даже сильному телепату сложно отследить объект среди огромного скопления народа. Его контроль не безграничен.

— И всё же нам стоит перестраховаться.

— Тогда выучи какой-нибудь дурацкий стишок.

— Дурацкий стишок? — удивлённо переспросил Герман, не понимая, к чему клонит старушка.

— Или песенку. — улыбнулась та, ухватив его за локоть. — Если тебе покажется, что кто-то влез в твою голову, мысленно спой ему.

— Вы полны сюрпризов, Полина Сергеевна. — едва сдержал ответную улыбку детектив и направился в сторону скучающих кучеров, собираясь взять экипаж до окраин Петрограда.

Остался последний пункт в их коротком списке свидетелей.

Было около часа после полудня, когда напарники сели в свободные дрожки. Оба заметно устали от постоянных каждодневных разъездов, но дело не терпело отлагательств. Пока кони несли их до самых окраин столицы, где при старом приюте расположился Фонд «Дар», погода успела испортиться. Дождь окропил лицо холодными брызгами, стоило лишь сойти на подобие мостовой.

Тётя Поли обеспокоенно глянула на детектива, тот хоть и не выказывал видимого беспокойства, но едва завидев в окнах детские лица, слегка побледнел. Непрошенные воспоминания откликнулись с задворок его памяти, больно ударив в сердце. С момента выпуска он так и не нашёл в себе сил хоть раз посетить свой приют, известный как Озерки. Слишком много неприятных воспоминаний было связано с этим Богом забытым местом… Он испытал в тех стенах достаточно боли и одиночества, чтобы не желать появляться в них до скончания времён.

— Думаю, на сей раз лучше говорить мне. — не укрылось внутреннее состояние детектива от тёти Поли.

— Я в порядке.

— И я не думаю, что лучшим решением будет сообщать, что мы из отдела магического правопорядка.

— Что вы имеете в виду?

— Я пожила достаточно, чтобы сказать тебе одно. В таких местах не жалуют жандармов.

— Что вы предлагаете?

— Просто подыграй мне. Используй знания по правоведению, которые вам вложили в голову в императорском институте, дабы моя ложь звучала более убедительно.

Герман про себя порадовался, что отдел магического правопорядка не носит обязательную форму на каждодневных заданиях, что позволяет им не выделяться, в отличие от обычной полиции. На таком способе маскировки настоял когда-то сам старший детектив Смирнов, когда его сотрудников попытались нарядить в форменные кители. В итоге на это согласились лишь в рамках официальных визитов и по праздничным дням, когда нужно было помогать полиции патрулировать город и поддерживать порядок на ярмарках.

— Я полностью полагаюсь на ваш опыт. — согласился детектив с авантюрой, предложенной напарницей, что бы она ни придумала, он поддержит её игру.

Тётя Поли кивнула и натянула на лицо надменное выражение, заметив направляющуюся к ним работницу приюта.

— Что вам угодно?

— Обидно… Пока мы к вам ехали погода совершенно испортилась. Милая, не подскажете, где я могу найти управляющего Фонда «Дар»? Моя хорошая подруга посоветовала сделать благое дело и вложиться в процветание особенных деток. Но, сами понимаете, я стара и скверно вижу, так что взяла с собой поверенного.

— Простите, как я могу к вам обращаться?

— Елизавета Александровна из рода заводчиков Демидовых. Я выбралась в гости к моей давней подруге, она-то и рассказала мне о вас, правда, не упомянула, что вы заставляете будущих благотворителей мокнуть под дождём. — она кинула многозначительный взгляд на Германа. — Григорий Павлович, кажется, нам не стоило ехать в такую даль. Даже в нашей Пермской губернии с гостями более обходительны, а это далеко не столица!

— Простите мне моё невежество! — тут же изменилась в лице женщина. — Пожалуйста, следуйте за мной. Управляющий Фондом «Дар» и есть начальник этого небольшого приюта.

— Вам не стоит испытывать терпение Елизаветы Александровны. — прошептал детектив, склонившись к самому уху женщины. — У неё доброе сердце, но сложный характер.

Он галантно протянул руку тёте Поли, помогая той взойти по ступенькам на покосившееся крылечко.

— Елизавета Александровна, ещё раз прошу прощения, но мы не ждали вашего визита. И простите, но меня несколько смутил ваш плащ…

— Ох уж эти петроградские! — нахмурилась старушка. — У нас на Урале не принято ездить в парадном платье на окраины города! Что за невежество!

— Прошу прощения! — в который раз извинилась женщина и провела их внутрь, украдкой поглядывая на тётю Поли. — Кабинет начальника на втором этаже, иногда дети выбегают из комнат и галдят, сами понимаете…

— Я часто бываю в таких местах, не нужно пугать меня самым главным! — проворчала старушка, недовольно глядя на сопровождающую. — Лишь ради них Господь дал мне богатство и власть.

— Елизавета Александровна очень любит детей, в Пермской губернии все приюты получают ежемесячные отчисления с её капитала. Род Демидовых, к которому она принадлежит очень влиятелен в наших краях. — объяснил работнице Герман.

— Вы святой человек. — от былого настроя женщины не осталось и следа.

Дети с интересом высовывали любопытные носы из комнат, глядя на гостей, в их приюте редко кого-то забирали в семью. Маленькие глаза были полны надежды, которая, к сожалению, не могла осуществиться, ведь вошедшие были всего лишь детективами на задании.

— Вы пришли забрать одного из нас? — всё же робко спросила девочка лет пяти, во все глаза разглядывая высокого незнакомца и низкую старушку.

— Я пришла помочь, милая. — с замиранием сердца соврала тётя Поли, погладив её по светлой головке. — Я слишком стара, чтобы стать твоей матерью.

— Не беда! Бабушка тоже сойдёт. — расплылась в улыбке девочка, с удовольствием принимая столь редкую в этих стенах ласку. — Меня Света зовут! Я очень послушная и уже хорошо владею даром! Вам ведь только такие нужны!

— Почему ты решила, что нам важен твой дар? — спросил Герман, несколько удивлённый тем, что малышка сделала на этом такой акцент.

— Каждую неделю мы сдаём тесты, иногда по их итогам нас забирают в семьи.

— Света, прекрати докучать благотворителям! — резко прервала её подошедшая воспитательница. — Поди порисуй вместе с Варварой. — она мельком глянула на гостей и поспешила закрыть дверь.

— Я смогу пообщаться с детьми после разговора с вашим управляющим? — спросила тётя Поли, которую тоже насторожили слова девочки.

— Если Семён Поликарпович позволит, мы дадим вам поговорить с детьми, хоть это и нежелательно.

— Странно! В нормальных приютах мне с радостью разрешают общаться с малышнёй. Вы что используете наказания розгами? — нахмурилась старушка, буравя воспитательницу подозрительным взглядом.

— Простите за грубость, Елизавета Алексеевна, но в нашем приюте проживают лишь одарённые дети. Многие из них не контролируют свои способности и могут ненароком навредить почтенным господам. А мы не хотим этого допустить.

— Мой поверенный прекрасно владеет магией и в случае чего сможет без вреда для обеих сторон уладить любое досадное недоразумение.

— Я не в праве решать этот вопрос…

— Так, где там ваш начальник? С вами я уже достаточно поговорила.

— Прошу сюда.

Она замерла и постучалась в светлую деревянную дверь, что была будто недавно установлена, поскольку ещё пахла свежей древесиной.

— Семён Поликарпович! — позвала начальника работница. — К вам можно? Прибыли благотворители.

Внутри кабинета послышался скрип, топот ног, а затем дверь резко отворилась, явив взорам посетителей растрёпанного мужчину средних лет. Он поправил очки на носу, с интересом разглядывая тётю Поли.

— Вы и есть наш благотворитель, милейшая госпожа?

— А вы будете любезней своей работницы. Ей стоит поучиться хорошим манерам!

— Простите невежество Глафиры, мы совсем недавно открыли Фонд и даже не надеялись, что нас посетят так внезапно. Прошу, проходите в мой кабинет. — он открыл дверь, пропуская нежданных гостей внутрь. — К сожалению, у меня лишь одно кресло, вы не будете против постоять, молодой человек? Прошу присаживайтесь, госпожа?..

— Елизавета Александровна. Сами мы не столичные, приехали из Пермской губернии погостить у моей хорошей подруги Анны Павловны. В мои планы не входило оставлять капитал Демидовых в Петрограде, но ваш Фонд показался мне занимательным.

— Позвольте полюбопытствовать, как вы узнали о нас? Видите ли, мы не давали никаких благотворительных обедов, не ставили кружек для пожертвований. О Фонде знает лишь ограниченный круг наших частных благодетелей, силами которых приют ещё существует.

— Мы с подругой — госпожой Строгановой очень любим театр! Там и познакомились с милейшей домохозяйкой Сухаревых. Она порекомендовала мне поддержать ваш молодой Фонд. Редко встретишь человека готового позаботиться об одарённых детях. Мы на днях отбываем из Петрограда, посему решили не терять времени и сразу поехать к вам.

— Ох, я слышал о семейной трагедии в доме Сухаревых. Не передать словами, как печально, когда дети уходят вслед за родителями. Вы собираетесь на похороны?

— За кого вы меня принимаете⁈ — показательно нахмурилась тётя Поли, тут же смягчившись. — Разумеется, я почту память усопшей. А вы собираетесь присутствовать?

— Я глубоко скорблю об уходе Марии Михайловны, но не могу позволить себе покинуть приют на долгое время.

Тётя Поли хотела было надавить на совесть, но вовремя вспомнила, что им тоже придётся идти на похороны. Если кто-то из местных там будет — их маскарад раскроется. Лучшим решением было давить на жалость и плачевное состояние приюта, дабы потом был шанс вернуться, если всплывут новые подробности.

— Дела настолько плохи, что вам приходится заниматься воспитанием детей самолично? Не хватает персонала?

— Сказать по правде, Елизавета Александровна, мы едва сводим концы с концами. Господь послал вас свыше. Мы будем благодарны любой помощи.

— Насколько я знаю, детьми с даром обычно пренебрегают при усыновлении и удочерении, как обстоят дела в вашем приюте?

— Вы правы, дети с сильным даром довольно опасны, чаще забирают, например, слабых телепатов.

— Ваша воспитанница давеча сказала нам обратное. Дети с сильным даром часто покидают приют.

— Малышка, вероятно, не так выразилась. Но иногда, нам и правда, везёт, и одарённых забирают в семьи.

— Что ж я бы хотела внести свою лепту в будущее детей.

— Мы будем благодарны вашей помощи.

— Мне бы хотелось проверить ваши документы и посоветоваться с моей госпожой прежде, чем разговор затронет финансовую часть. — вмешался в беседу Герман. — Как поверенный семьи Демидовых я обязан всё тщательно проверить.

— Конечно-конечно. Минутку. — мужчина залез в ящик стола, перебирая бумаги, пока не выудил нужную. — Прошу изучайте.

Герман опустился на колено рядом с тётей Поли, дабы она тоже могла видеть написанное. Оба на несколько минут погрузились в чтение, а в архиве появился ещё один важный документ.

— На первый взгляд всё в порядке. Мы подготовим бумаги как можно скорее.

— Семён Поликарпович, могу я пообщаться с детьми? Во всех приютах, куда идут мои отчисления, я знаю многих воспитанников. Ваш ведь не грозится стать исключением?

— Сейчас дети на вечерней трапезе, мы можем заглянуть к ним, но прошу, не…

— Не беспокойтесь, я не буду отвлекать малышей. Хочу лишь глянуть на условия содержания.

— Хорошо, я пойду с вами.

В небольшой полутёмной столовой разместилось около трёх десятков детей разных возрастов, они молча ели, уткнувшись в тарелки со скудным ужином. Тётя Поли пробежалась по ним быстрым взглядом, а Герман напротив старался не смотреть в сторону ребятишек. Они не стали отвлекать воспитанников от еды и, попрощавшись с начальником приюта, двинулись в сторону выхода.

Но не успели переступить порог, как тётю Поли остановила слабенькая детская рука, замершая на складках плаща.

— Милая, я могу чем-то помочь? — повернулся старушка к маленькой девочке.

Малышка напротив была совсем худенькой и хрупкой точно фарфоровая кукла с тонкими, жидкими блондинистыми волосами, на вид ей было и пяти. Она протянула зажатый в другой руке рисунок угольком и прошептала что-то одними губами.

— Благодарю, милая. — рисунок оказался в руке, а сама тётя Поли наклонилась ближе. — Ты хочешь нам что-то сказать?

Та вновь повторила фразу, не произнося ни звука.

— Варвара! — девочка никак не отреагировала на зов, продолжая смотреть большими карими глазами на тётю Поли, шепча что-то губами.

— Простите ради Бога! Этот несчастный ребёнок всё время норовит выйти погулять. — подхватила девочку на руки подошедшая воспитательница, но та лишь искривила лицо и беззвучно заплакала, протягивая руки к тёте Поли. — Она с рождения глухонемая, один Бог ведает, что у неё в голове. Надеюсь, Варя не доставила вам хлопот?

— Разве может доставить проблемы маленький ребёнок? Она выглядит расстроенной, ты хорошо о ней заботишься?

— Да, но девочка очень хочет в семью. Хватается за каждого подходящего.

— Тогда стоит лучше за ней следить. Я-то человек понимающий. — тётя Поли незаметно спрятала рисунок за широкой спиной Германа, сделав вид, что держится за него. — Мы, пожалуй, пойдём. Надеюсь, в следующий раз ты будешь более приветлива с гостями.

— Ещё раз прошу прощения за своё неподобающее поведение.

Они, наконец, покинули приют, направившись к экипажу, что и отвозил их сюда. На счастье, Герман успел договориться с извозчиком.

— Вы разобрали, что сказала девочка? — тихо спросил детектив, склонившись прямо к уху напарницы, едва дрожки тронулись с места.

— Поли, приведи мою маму. — шёпотом ответила та, наблюдая за тем, как исчезает из виду приют.

Герман нахмурился и выпустил едва заметный туман, наблюдая через него за происходящим позади. Растёкшееся по всему телу сковывающее предчувствие чего-то неприятного поглотило его с головой. И интуиция не ошиблась. Вскоре вдалеке показался ещё один экипаж, он двигался ровно за ними, повторяя все манёвры и повороты, стараясь держаться на расстоянии.

— За нами хвост. — прошептал детектив.

— Как мы от него уйдём?

— Предоставьте это мне.

Экипаж проехал ещё пару вёрст вплоть до лабиринтов улочек столичной окраины, преследуемый неизвестным. Герман напрягся, выжидая момент. Стоило им лишь свернуть на один из местных «проспектов», как всё вокруг погрузилось в густой туман, скрывающий любые очертания ближайших предметов. В этом «молоке» невозможно было двигаться самому, что уж говорить о слежке.

— Ну, и туман! — пожаловался кучер. — Опасно двигаться дальше, нужно остановиться и переждать.

— Вы правы! Мы как раз собирались навестить одного знакомого в этом квартале, вот и повод. — улыбнулась тётя Поли.

— Остановитесь, мы сойдём здесь.

Они расплатились с извозчиком и скрылись в тихих улочках окраин Петрограда, сопровождаемые вездесущим туманом. Завернув в обшарпанный кабак, повидавший не одно поколение местных пьяниц, напарники присели за дальним столиком. Герман смотрел вдаль, управляя оставшейся на улицах магией, медленно рассеивая её, пока тётя Поли заказывала для них запоздалый ужин.

Прежде чем туман рассеялся, детектив успел увидеть, как к экипажу, что они оставили на улице неподалёку, спешат преследовавшие их управляющий приютом и неизвестный мужчина, лицо которого скрывала надвинутая до самого носа серая шляпа. В нём туман почуял сильную магию, от которой будто вибрировал воздух. Герман полностью рассеял колдовство, дабы их было невозможно отследить, раскидав ложные следы по округе, и тяжело вздохнул, будто отходя ото сна.

— Всё в порядке? — справилась обеспокоенная тётя Поли.

— Да. Давайте перекусим, пока наши преследователи ищут нас по ложным следам.

Оба не стали больше обсуждать работу, принявшись за местное жаркое. Тайны в кабаках лучше держать при себе, если не хочешь, чтобы они стали достоянием общественности.

Прошло около получаса прежде, чем детектив вновь выпустил едва заметные клубы тумана, просочившиеся наружу. На улице уже порядком стемнело, город утонул в тусклом свете фонарей, едва справляющихся со своей задачей подсветить округу. Встречались редкие прохожие, в основном ходоки по питейным заведениям да возвращающиеся с фабрик рабочие. Мелкий дождь и не думал заканчиваться, грозясь перейти в ливень.

В животе довольно заурчало, и детектив вернулся в своё сознание, рассеивая снаружи магию.

— Всё в порядке? — уточнила тётя Поли, наблюдая за тем, как тот поднимается из-за стола.

— Да, идёмте. Нужно вернуться в город.

Оплатив свой незамысловатый ужин, оба выбрались на улочки вечерних окраин Петрограда. Тётя Поли раскрыла зонтик и передала его Герману, тому в силу роста было удобнее держать сей предмет дамского гардероба над обоими. Со стороны парочка напоминала бабушку с внуком, кои выбрались на вечерний променад. Миновав группу шумных пьяниц у соседнего кабака, они вышли к главной дороге.

Редкие экипажи, конечно, проезжали по ней, но были заняты. Уехать в центр в такое время было бы проблемой, если бы не подвернувшиеся полицейские, возвращающие в участок на Садовой улице. Детектив Васнецов, постоянно проверявший нет ли за ними хвоста, заметно устал от использования магии. Туман был довольно сложен в обращении и плохо поддавался контролю. Даже после получения лицензии Герман продолжал практиковаться и всё равно не мог подчинить его до конца, будто не хватало ещё одного важного элемента.

В участок прибыли довольно поздно, но старший детектив был на месте. Все трое расселись в кабинете с чашками отвратительно сладкого чая, пытаясь немного прийти в чувства.

— Я думаю, что знаю эту девочку. — внезапно произнесла тётя Поли. — Я не видела объявлений в газете, но слышала как-то отчаянную мольбу матери на площади. Прежде чем, я успела подойти и поинтересоваться в чём дело, её пригласил проехать в участок патрулирующий полицейский. Помню, что она называла малышку «Варвара», когда говорила с одним из прохожих.

— Как давно это было? Возможно, это вовсе не та Варвара, которую искали.

— Почти год назад, семнадцатого августа. — чётко ответила старушка. — Фраза матери дословно звучала так: «её зовут Варвара, но она не откликнется, если вы её позовёте».

— Девочка в приюте была глухая. — подтвердил Герман. — Возможно, мы имеем дело с намеренным похищением одарённых детей.

— Зачем так рисковать? — пожал плечами детектив. — Не прими на свой счёт, Васнецов, но ты сам знаешь. Многие приюты с удовольствием сбагрят одарённых лишь бы от них избавиться.

— Резонное замечание.

— Вы оба правы, но что, если девочка обладает редким даром. — она достала аккуратно свёрнутый рисунок и продемонстрировала его. — Она нарисовала это до того, как мы вошли, мы не пересекались в коридорах приюта. И эта фраза «Поли, приведи мою маму» навевает на некоторые догадки.

— Не может быть… — прошептал старший детектив, взяв рисунок из рук подчинённой и рассматривая поближе изображённую на ступеньках пару, в которой с трудом можно было разобрать тётю Поли и Германа. — Вы считаете, что девочка пророк?

— Способность видеть будущее считается крайне редкой. Если такого человека обнаруживают, то досье сразу уходит к императору, как и сам носитель этого дара. Оно не хранится в архиве.

— Нужно срочно навести справки о пропавших одарённых детях.

— Полагаю, Варвара не числится в реестре. Скорее всего её похитили до прохождения проверки. Это объясняет, почему она не попала к императору.

— Вероятно, мать не подала заявления в полицию или в наш отдел, но почему? Если бы стало известно о потенциальном пророке, переполошились бы все.

— В таком случае нужно найти мать и спросить её об этом лично. — ответил Герман, он устал, но был полон решимости продолжать. — Если Полина Сергеевна говорит, что видела, как её увёл полицейский, значит дело нужно искать у них.

— Я лично проконтролирую этот вопрос. Пророк может быть очень опасен в чужих руках. Удивительно, как она вообще смогла выбраться к вам.

— Знала точное время, когда сможет с нами встретиться. — предположила тётя Поли. — Мы не знаем, насколько сильны способности Варвары, она вряд ли, и сама это понимает.

— Хорошо. Моя задача на завтра — найти заявление о пропаже девочки. В довесок ко всему я попрошу полицию и наших машинисток поднять старые дела о пропаже детей, особенно одарённых. А вы двое поедете на похороны, нужно встретиться с бывшими однокурсницами Сухаревой.

— Удалось разговорить Фролову?

— К сожалению, нет. Сегодня телепат Прокофьев закончил с Большаковым, завтра займётся ей. Его ранг выше так что, возможно, нам удастся залезть к ней в голову.

— Насчёт Большакова. Одна из актрис показала нам, что он предлагал взятку режиссёру.

— И тот её принял?

— По всей видимости. Большаков получил роль.

— Он уже был знаком с Фроловой в то время?

— Полагаю, да.

— Тогда мы не можем быть уверены, что там обошлось без её вмешательства. Сам момент передачи взятки вы ведь не видели?

Оба покачали головой.

— То-то оно. Мы уже поняли, что за человек Прасковья Фёдоровна. Осталось вывести её на чистосердечное признание.

— Это будет непросто.

— По всей видимости, да. А сейчас ступайте по домам, завтра вам нужна свежая голова.

Всю последующую ночь тётя Поли не могла уснуть из-за нагрянувших кошмаров. Ей снилась плачущая Варвара и мёртвый сын посреди Сенатской площади. Он сделал шаг назад, растворяясь в собственной тени, оставляя после себя лишь кровавый китель.

С самого утра в особняке Сухаревых царила молчаливая суета, какая бывает лишь в печальных случаях. Тело покойной хозяйки было тщательно загримировано, омыто и помещено в гроб для прощания. Похоронами полностью занимался поверенный, которому с большим трудом удалось уговорить церковь совершить отпевание, пришлось даже привлечь к делу полицию, дабы убедить священнослужителей, что покойная не сводила счёты с жизнью самостоятельно. Те сначала упирались, но потом всё же дали добро, и в конечном итоге похороны проходили по всем канонам православной церкви.

Тётя Поли и детектив Васнецов появились на пороге с самого утра, отдали почести покойной и поприветствовали поверенного, что был здесь вместо родственников, кои ещё не успели прибыть в Петроград. Напарники постепенно начали вливаться в поток прибывающих людей, присматриваясь к посетителям. Помимо них здесь присутствовало ещё несколько детективов с той же целью. Старший детектив Смирнов настоял на этом, полагая, что так можно опросить всех свидетелей.

Приглашения бывшим однокурсницам Марии Михайловны были в скорости доставлены до адресатов, но, разумеется, не все решили почтить траурное мероприятие своим присутствием. С парой выпускниц Смольного уже говорили другие работники отдела магического правопорядка, Герман тоже направился на поиски, осторожно пробираясь сквозь толпу собравшихся у гроба, высматривая подходящих по возрасту молодых женщин.

Тётя Поли остановилась в углу и окинула внимательным взглядом залу, изучая собравшихся. Она не знала никого из этих наряженных в чёрные одеяния людей, среди которых было много военных. Мария Михайловна была вхожа в их круги как дочь покойного полковника Сухарева, так что многие солдаты полка пришли почтить её память. Знатные дамы вытирали едва заметные слёзы кружевными платочками, опираясь на сопровождающих кавалеров. Дальние родственники, о которых обычно говорили «седьмая вода на киселе», тоже присутствовали в особняке, надеясь на то, что они волшебным образом окажутся в завещании. Через пару часов после начала прибыли и, так называемые, ближайшие дядя и сестра, что сейчас стояли у гроба с нарочито скорбным видом.

Взгляд тёти Поли зацепился за одинокую фигуру молодой женщины в чёрном платке, практически скрывающем её лицо. Она стояла поодаль у самой стены, перебирая дрожащими пальцами край вязанной шали, пытаясь раствориться в окружающих её людях.

— Печально, когда девушки умирают в столь юном возрасте. — тётя Поли остановилась рядом с незнакомкой. — Вы знали покойную?

— А… да… — та словно очнулась ото сна, обратив взор на собеседницу. — А вы?

— Немного, но меня глубоко поразила новость об её внезапной кончине. Мы иногда пересекались на утреннем променаде. — на голубом глазу соврала старушка.

— Вот как. Это похоже на Мари. — тяжело вздохнула девушка. — Хоть мы и не общались в последние годы, я сильно скучала по ней.

— Вы не общались? Мне казалось, Мария Михайловна была человеком открытой души.

— Отрадно слышать, что вам довелось запомнить её такой.

— Между вами что-то произошло?

— Ох, не берите в голову. Это давняя история.

— Но она гложет вас изнутри, не так ли?

Девушка прикусила губу, глядя в сторону гроба, а тётя Поли незаметно погрозила пальцем Герману, что приметил её и собирался было подойти. Благо детектив всё понял без слов и вновь смешался с толпой, приглядывая за напарницей издалека.

— Иногда боль притупляется, если ей с кем-то поделиться. Поверьте старой тётушке Поли, я многое успела пережить. И скоропостижную кончину дорогого супруга, и последующую гибель младшего сына. Я даже попрощаться с ним не успела, представляете… Всё, что от него осталось… Лишь рваная, окровавленная форма…

— А ваш сын, он…

— Погиб при подавлении восстания магов на Сенатской площади. У моего сына был дар, так что он был в первых рядах подавляющих.

— О… Мне так жаль, тётушка…

— Это старая травма, милая. Но мне удалось справиться с ней благодаря моей подруге. Лара день ото дня выслушивала мои причитания и стала моей спасительницей. Знаете, мне бы хотелось сделать то же самое для вас в память о Мари, и о моём несчастном сыне. Если, конечно, у вас найдётся минутка времени и толика желания поделиться переживаниями со старой незнакомой женщиной.

— Наверное, если бы Мари была жива, она бы могла нас познакомить. — еле заметно улыбнулась собеседница. — Так что не такие уж мы и чужие, тётушка Поли.

— Я бы с радостью подружилась с такой милой юной дамой.

— Вы мне льстите, тётушка. Но искренне благодарю вас… После смерти Мари я была подавлена и во всём винила себя, однако ваши слова помогли мне отвлечься от таких мыслей. Наверняка, я многое преувеличила и надумала.

— Почему вы считаете, что смерть Мари на вашей совести? Вы же никак не причастны к ней?

— Боже… — прошептала она. — Мы можем выйти? Мне дурно здесь…

— Конечно, милая. Позволь, я помогу!

Тётя Поли ухватила девушку за локоть и повела её к выходу, остановившись у угла особняка, где совсем недалеко расположились прибывшие экипажи. В воздухе постоянно раздавалось ржание коней, заглушая любые звуки, так что вряд ли кто-то стал бы подслушивать их разговор.

— Я надеялась, что всё обойдётся. — девушка всхлипнула, вытирая непрошенные слёзы тыльной стороной ладони. — Те листовки тогда… Я знала, что эта ведьма втянет Мари во что-то дурное.

— Вы говорите о листовках, что подбросили революционеры в Смольный? — тётя Поли протянула несчастной девушке носовой платок, и та с благодарностью утёрла слёзы.

— А вы действительно знали Мари, тётушка, раз осведомлены даже об этом. Я могу вам доверять?

— Конечно, милая…

— Екатерина Вяземская. Мы с Марией учились на одном курсе в Смольном и были лучшими подругами, пока Прасковья всё не разрушила.

«Видимо о ней и говорил тогда поверенный. Однако записи в архиве на неё отсутствуют. Обычный человек вряд ли мог что-то противопоставить сильному телепату» — пронеслось в мыслях у тёти Поли.

— Екатерина.

— Ох, зовите просто Катя… Вы, правда, похожи на мою покойную тётушку, простите…

— Катюша, ты поделишься со мной тем, что тебя гложет? Обещаю, что никому ничего не скажу.

— Мы с Мари дружили ещё с того момента, когда были кофейницами. Она была мне как сестра! Я доверяла ей самые сокровенные секреты, делилась переживаниями и получала бесконечную любовь в ответ. Смольный не самое душевное место, каким может показаться на первый взгляд. Напротив, там холодно, голодно и нестерпимо тихо… Вместе проходить через всю эту каторгу было куда проще, чем в одиночку.

— Ох, я слышала слухи об институте, и, кажется, они не лгали…

— Мне до сих пор иногда снятся кошмары о наших классных дамах. — поёжилась девушка, поморщив нос. — Мы с Мари были неразлучны до выпускного класса, пока Прасковья, которой раньше и дела до нас не было, внезапно не оттеснила меня. А моя подруга, что до этого изливала мне душу и всегда была рядом, отныне полностью охладела к моему присутствию и вскорости просто перестала замечать.

— Катенька, это так печально. Но почему она так поступила? Неужели вы поссорились?

— Никогда! Мы ни разу не поругались за все эти годы. В один миг она просто отвернулась от меня. А когда я попыталась достучаться до Мари через Прасковью, та сказала, что если я не прекращу им докучать, то она сделает так, что меня с позором выгонят из Смольного. И доказательством её слов стала та революционная листовка у Мари и Снежаны, вторую ведьма просто недолюбливала. Снежу выгнали, а в случае Мари дело замяли, у неё был влиятельный отец.

— После этого ты больше не вмешивалась?

— Я из бедного дворянского рода, если бы меня с позором вышвырнули из института… Моя семья не пережила бы такого унижения. Мне пришлось смириться, доучиться и пойти в гувернантки к дочери княгини Голицыной.

— Откуда у Прасковьи были листовки?

— Я не знаю. Она ведь телепат, наверняка, как-то могла выйти из института незамеченной или общалась как-то ещё…

«Вряд ли выходила… У начальницы Смольного способность тысячи глаз. Разве, что дело было глубокой ночью, хоть и всё равно довольно рискованно… А вот общаться по телепатической связи вполне» — отметила про себя тётя Поли, но вслух своих соображений не высказала.

— Ты думаешь, что она и на Мари влияла с помощью телепатии?

— А как иначе? Они никак друг другом не интересовались, и в один момент бац! Стали лучшими подругами. Так не бывает!

— Ты права, Катюш, это невозможно, уж я-то знаю.

— Она точно замышляла что-то дурное. Два года назад умерли полковник Сухарев и его жена, а следом за ним и его старший брат со своей семьёй. В них на полном ходу врезался экипаж. Никто не выжил.

— Ты считаешь, что здесь тоже замешана Прасковья? Или думаешь, ей кто-то помогал?

— Кто-то подбросил листовки в институт, и это не могла быть Прасковья. Тётушка, это очень страшное дело, я боюсь, что она и про меня вспомнит… Полиция сейчас рыщет повсюду, свидетелей опрашивает, вдруг на меня выйдут… Мне так страшно!

— Милая Катерина, я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось.

— Если полиция узнает о связи Прасковьи с революционерами от меня, они точно не оставят это без внимания.

— Ты можешь уже быть в опасности, Катя. Нужно предоставить тебе защиту как свидетелю.

— Я боюсь идти в участок, вдруг сделаю только хуже…

— Или спасёшь других жертв. Думаешь, дочка полковника последняя в их кровавом списке? Ради мёртвых мы должны быть сильными!

— Я не такая как вы, тётушка…

— Конечно, ты сильнее меня, милая.

— Господи, вдруг нас кто-то подслушивал…

— Не волнуйтесь. Я защитил вас своим даром, никто не слышал разговора кроме меня. — вышел из-за угла Герман, который всё это время следил за происходящим, стоя чуть поодаль, окружив женщин едва заметным туманом.

— Кто вы такой? — взвизгнула от неожиданности напуганная девушка, бедняжку трясло от нервов, и тётя Поли ласково погладила её по руке в попытке успокоить.

— Катерина, это Герман Васнецов, ведущий детектив отдела магического правопорядка. Он поможет тебе.

— А вы всё это время были с ним?..

— Прости, милая. Старой тёте доверяют больше, чем серьёзным полицейским.

— Это вы ловко… Что теперь со мной будет?

— Вас будут защищать как ценного и пока единственного свидетеля. Сам император поручится за вас.

— Господи… Как же страшно…

— Постарайтесь держать себя в руках. Мы прямо сейчас пойдём к нашему экипажу и сразу отправимся в отдел, не привлекая лишнего внимания.

— Прасковья убьёт меня…

— Прасковья заключена под стражу. Она никому больше не навредит.

— Господи… Помогите мне, детектив.

— Следуйте за мной.

Но не успели они достигнуть цели, как рядом затормозил другой экипаж отдела магического правопорядка. Выскочивший из него детектив тут же подбежал к Герману и, сообщив ему что-то на ухо, рванул в сторону входа в особняк.

— Едем. — скомандовал Васнецов, помогая дамам занять места внутри.

— Что случилось, Герман? — спросила тётя Поли, когда они тронулись в сторону отдела.

— Прасковья была найдена мёртвой в камере. Её отравили.

— О Господи… — прошептала девушка, закрыв лицо руками.

— Никто из отдела не стал бы… Неужели?..

— У нас крыса. — хмуро ответил детектив. — Мы едем к инспектору Щукину, полиции проще организовать охрану свидетеля. В их распоряжении также есть маги и поддержка императорского корпуса.

— Господи, помоги мне… Помилуй нас всех…