Антропоцид

#007 // Больше никаких сомнений // Вадим

Этот момент разделит мою жизнь надвое.

Сколько раз она уже вот так делилась? Умерла мама — жизнь разделилась на до и после. Случился антропоцид — снова разделилась. Потом я сел на корабль, оказался в космосе — теперь я больше никогда не увижу Землю, и это ещё одна красная черта, разделившая мою жизнь на две части.

Но каждый раз это были независящие от меня обстоятельства.

Сейчас же я собираюсь сделать то, что может быть воспринято как диверсия.

Меня всего трясёт. Я в одном шаге от красной линии, после которого назад пути уже не будет. В руке я тереблю флеш-ключ, который теперь открывает любые двери, ведь свои файлы я заменил на файлы с ключа охранника. Нет, надо его убрать. Он мне пока не нужен.

Вместо него я достаю слегка помявшийся листок и разворачиваю его. На нём текст переписки с Афродитой, QR-код и цифровая подпись — длинная последовательность символов. Чую одним местом, из-за этой бумажки у меня могут начаться проблемы. Сразу возникнет вопрос, откуда я знаю про диверсию Ртути. С другой стороны, Артур же откуда-то знает. Слухами, как говорится, земля полнится. Да и вообще, эта распечатка — мой единственный легальный пропуск в техотсек, других вариантов у меня нет.

Вот вроде бы, не из-за чего беспокоиться. Я знаю проблему, о которой не знают они. Но слишком многое может пойти не так: возникнет, например, вопрос, что за программу такую я запустил на сервере. Или эти два кретина-охранника из нашего отсека на горизонте появятся. И тогда я окажусь в очень неприятном положении.

Ладно, будем надеяться на лучшее.

Я стою прямо перед дверью технического отсека. Здесь коридор заканчивается стеной, и обычно никто, кроме охраны, туда не ходит. Чуть выше разъёма для флеш-ключа — наверняка я мог бы теперь открыть эту дверь — расположен звонок. Надо только нажать — и всё, я сделаю окончательный шаг в неизвестность.

Спокойно, Вадим, спокойно. Всё будет хорошо. Наверное.

Я набираю полные лёгкие воздуха и медленно выдыхаю. Ну всё.

Нажимаю на кнопку.

И где-то с минуту я стою и слушаю абсолютную тишину. То ли никто не реагирует, то ли стена звукоизолирована.

Наконец, дверь открывает толстый дядька-охранник лет сорока на вид.

— Добрый день, — говорит он, растеряно рассматривая меня с головы до ног.

— Здравствуйте, — отвечаю я. — Меня зовут Крылов Вадим Константинович, я администратор Афродиты. Вот, посмотрите.

Я передаю охраннику лист бумаги, и он бегло просматривает его. Думал, он просканирует QR-код, но вместо этого он отдаёт мне лист и спрашивает:

— Что тебе известно о диверсии?

— Ну… это… слухами земля полнится.

— Мы приглашали системного администратора. Он заверил нас, что никаких изменений в Афродиту внесено не было.

Интересно. Либо сектант очень хорошо замёл следы, либо тот админ имеет какое-то отношение ко Ртути, либо…

Либо Амальгама водит нас за нос. Но какой в этом смысл? Да и не могу я на такое полагаться, у меня нет права на ошибку.

— Думаю, вам не повредит мнение ещё одного администратора, разве нет? Простите, я очень забеспокоился, когда до меня дошли эти слухи. Один человек и ошибиться может.

На миг охранник задумывается.

— Как тебя, говоришь?

— Крылов Вадим Константинович.

Охранник достаёт планшет и начинает в нём ковыряться.

— Крылов… Крылов… А, вот.

Пару раз посмотрев то на планшет, то на меня, он удовлетворённо кивает и говорит:

— Заходи.

По эту сторону двери ничего принципиально не менятся. Такой же пустой, мёртвый коридор. Только двери встречаются чуть реже.

— Дай-ка бумажку, — говорит охранник.

Я отдаю распечатку, он сканирует QR-код камерой планшета и прячет лист бумаги в карман.

— Безопасность прежде всего, сам понимаешь, — говорит он. — Пошли.

— Конечно. Потому я и здесь.

Над первой же дверью по правую руку я замечаю табличку «Серверная». Охранник открывает её флеш-ключом и рукой приглашает меня войти.

Внутри оказывается небольшая комнатка, примерно с мою каюту размером. В углу стоит сам сервер: герметичный шкаф метра два высотой. Снаружи простенький и, судя по заляпанности, сенсорный экран, а также полочка с клавиатурой и мышью.

А всё остальное пространство занимают диван, деревянный стул и столик с электрочайником, чашками и банкой кофе. Охранников здесь человек пять. Шесть, если считать того, что вошёл за мной следом.

Ступор. Что я здесь делаю? Что я могу сделать?

Я сжимаю в кармане телефон и флеш-ресивер. Спасительная таблетка у меня в руке, а пациент буквально в метре-двух от меня. Но я не могу ничего сделать. Как бы я ни стал действовать, буду выглядеть подозрительно.

— Ну, что стоишь? — спрашивает охранник. — Валяй.

Конечности как деревянные. Я подхожу к серверу, чувствуя себя Буратино. Дотрагиваюсь до экрана — он загорается небесно-голубым цветом. Справа от рабочего стола операционной системы «Quantows» мигает панель задач Афродиты. Я пролистываю до кнопки «Данные курса», нажимаю…

Да, я плохой администратор. Последовательность чисел в открывшемся окне совершенно ничего мне не говорит. Но я более, чем уверен, что они правильные: сектант не просто изменил курс. Афродита утверждает, что в неё не вмешивались, а значит, он забрался куда глубже.

— Что за парень? — спрашивает один из охранников.

— Сисадмин, хочет Афродиту проверить.

— А чё с ней не так?

— Да вроде всё так. Перебдеть хочет.

Я достаю ресивер от телефона и вставляю в разъём под экраном. В углу вылезает уведомление:

Требуется подтверждение флеш-ключом не ниже уровня 2.

Я могу попробовать вставить свой ключ, но это не останется незамеченным. Я чувствую, как они все сверлят мне спину. А ещё как у меня леденеют ноги, а на лбу проступает пот.

Господи, господи… Господи!

Что же мне делать? Попросить их подтвердить действие?

Они слишком легко мне поверили. Наверняка хотят подловить. Нет, я так не могу. Не сейчас. Надо зайти ночью. Может, они будут порассеяней?

— Парень, ты чего? — спрашивает охранник, который впустил меня сюда.

Я выдёргиваю ресивер и прячу в карман.

— Да надо подумать, — отвечаю я. — Мне кажется, я нашёл проблему, но придётся поработать. Ну, у себя за компом. Я зайду попозже, хорошо?

— Ладно. Крылов, так?

Я киваю.

— Мне надо начальству доложиться. Дорогу найдёшь?

Охранник заливает кипятком растворимый кофе и делает глоток.

— Да, конечно, — отвечаю я и, нажав кнопку открытия двери, вылетаю в коридор.

Мне бы сейчас не помешало немного свежего воздуха. Дверь за спиной закрывается, и я прижимаюсь к стене.

Какой же я трус.

Мондраж потихоньку отпускает, сменяется тупым отчаянием. Я поворачиваю голову прямо по коридору: тихая, мертвенная труба, которая незримо загибается, чтобы после перейти в вип-отсек, потом в наш, а потом опять в технический. С этим ключом я могу идти вперёд, пока не вернусь обратно в эту точку. Только меня поймают раньше.

Но что, если задержаться здесь совсем ненадолго?

Я иду вперёд по коридору и смотрю на таблички над дверями. «Архив», «Склад», парочка никак не обозначенных дверей. И вот, наконец, изолятор.

Главное — не попасться. Да, если верить тем чувакам из охраны, здесь большую часть времени никого не бывает, но вдруг я пришёл именно в тот момент, когда у заключённых обед?

Ровно на этой мысли дверь открывается — я отпрыгиваю в сторону и выпученными глазами смотрю на вышедшего из изолятора охранника.

Он меня даже не заметил! Идёт себе дальше по коридору да крутит свой ключ на верёвочке. Дверь закрылась моментально, едва он успел выйти. Блин, отойди я не в ту сторону, оказался бы прямо у него на пути!

Теперь я почти уверен, что внутри охраны нет, но рисковать не хочу. Я прижимаюсь к стене и вставляю ключ. Дверь открывается, и я сперва аккуратно заглядываю внутрь. Убедившись, что охраны в поле зрения нет, я захожу, и дверь захлопывается.

Всего шесть камер. Металлические решётки и навесные амбарные замки. Хоть где-то они приняли более-менее эффективные меры безопасности. Я бы очень долго смеялся, если бы камеры открывались и закрывались флешками.

Здесь всего двое заключённых. В одной камере лежит на полу и спит вдрызг пьяный мужик с диким перегаром — может, это он в метро к Марине приставал? В другой на нижнем ярусе койки сидит парень лет тридцати и крутит Кубик Рубика в руках. При моём появлении он поднимает голову, явно ожидая увидеть человека в форме, но когда наши глаза встречаются, равнодушие быстро сменяется живым интересом.

Что я хочу узнать? Как он пробрался в серверную и обдурил охрану? Как обманул Афродиту? А он скажет?

Наверное, я, скорее, хочу убедиться, что это не дурной сон и не розыгрыш. Кто угодно, в конце концов, мог принять тот жуткий облик, который носит Амальгама. Программист мог заблокировать мне выход из виртуальности, написав скрипт, да и сделать помещение больше, чем оно должно быть, тоже. Амальгама, если это действительно она, в виртуальном мире играет по тем же правилам, что и все остальные.

— Привет, — говорю я ему. — Ты ведь из Ртути?

Заключённый в ответ лишь ухмыляется одним уголком губ.

— Я на твоей стороне, — продолжаю я. — Меня зовут Вадим. В твоём коде была ошибка. Меня прислали исправить ситуацию.

Сектант встаёт с койки и подходит вплотную к решётке, глядя мне прямо в глаза. К моему удивлению, он выглядит достаточно прилично. Да, на нём халат из стандартного набора, да, на голове чёрте что, но у него… не знаю, как это сказать… взгляд неглупого человека. Я до последнего ожидал увидеть какого-нибудь умалишённого. Этот парень, может, и не гений, но он явно действует логично и последовательно. И я уже почти уверен, что его точка зрения по-своему убедительна.

Самое интересное, что он гладко выбрит. А таких людей на корабле очень мало.

— Ты один из нас, получается? — спрашивает сектант.

— Ну… да.

— И что же ты от меня хочешь, Вадим?

Сектант улыбается белоснежными зубами. Кажется, всё происходящее его очень веселит.

А ещё у него горят глаза. Такое чувство будто он… блин, не знаю. Счастлив?

— Как ты смог пробраться в серверную? Есть моменты, когда охрана её покидает? Мне нужно знать, они создают мне помеху.

— Это было несложно, — отвечает он. — Здесь почти нет полиции. Как и военных, как и росгвардии и прочих, прочих силовиков. Кто-то погиб на Земле, кто-то — при старте, кто-то находится на других кораблях. Многие остались на планете, дабы там не началась анархия. А здесь мы имеем, кого имеем. Главный управляющий был головастым генералом, конечно.

— Был?

— Покончил с собой на днях. Знаешь ли, у него вся семья погибла на Земле. Не выдержал мужик, видимо.

Некоторое время я пытаюсь осознать этот факт. Я видел управляющего, когда мы только взошли на борт. И он покончил с собой? Жесть!

— Я ничего не слышал об этом, — говорю я, стараясь сохранять невозмутимость.

— Конечно. Они держат вас в неведении. Паника на корабле никому не нужна.

— Ты хочешь сказать, что генерал, несущий ответственность за всех пассажиров корабля, вот так взял и покончил с собой?

— Некоторые думают, что ему помогли, конечно. Может, и помогли. А может, и нет. Главное, что начался хаос. Наспех слепленная из абы кого структура не была к такому готова. Думается мне, благодаря этому ты и смог пробраться сюда. Иначе бы они не оставили изолятор без присмотра. Но с Афродитой такое, думаю, уже не прокатит. Они не допустят одну и ту же ошибку дважды.

Он убил управляющего. Это создало неразбериху в охране, состоящей преимущественно из непрофессионалов. И под шумок сектант пробрался в серверную. Его поймали за руку, и больше никого туда не подпустят.

Кажется, придётся колдовать над Афродитой прямо у них под носом.

Мне просто необходимо поговорить об этом с Артуром!

— Кто ты такой? — спрашивает сектант.

— Я же сказал, я и…

— Да-да-да, из Ртути, — перебивает меня он. — Чушь собачья. Знаешь, мне было сказано, что кто-то обязательно нас вычислит и постарается помешать. Думаешь, я такой тупой?

Да, из меня так себе лжец. Есть ли смысл ломать комедию дальше? У них наверняка есть какие-то символы и сакральные фразочки, как и у любых фанатиков. А я их всё равно не знаю.

— Зачем ты всё это делаешь? — спрашиваю я. — Зачем Ртуть помогает Амальгаме?

— Амальгаме? — сектант надменно усмехается. — Вы все её персонифицируете, будто она человек или… или обычный искусственный интеллект.

Последние слова он сказал с каким-то пренебрежением, даже отвращением.

— Нет, то, что мы привыкли называть Амальгамой — это нечто большее, чем просто цифровой разум, — продолжает он. — Амальгама — наше будущее!

Это будто удар током. Именно так я сказал отцу, когда уговаривал его поучаствовать в злосчастном проекте.

«Амальгама — это будущее».

Это страшно, когда сектант и террорист озвучивает твои мысли. И не просто озвучивает, а делает своим главным девизом, мотивацией для геноцида.

— Цифровое бессмертие, — говорит сектант. — Слышал о таком?

— Слышал, — бурчу я себе под нос. — Дальше-то что?

— Амальгама — это мы. Новая ступень эволюции человечества. Новое рождение нашей цивилизации. Надо только обрезать пуповину. Ей не нужен никакой Homeland, она сама по себе вместилище для пятисот миллионов разумов. Минута её работы — это годы жизни для нас. Кроме того, она способна выйти на самообеспечение. Начать обслуживать сервера, вырабатывать энергию. В будущем она сможет создать роботизированные тела для тех, кто-то захочет выйти в реальный мир. И никакая радиация им не будет страшна. Амальгама — наша память, наш новый мир, наше общество. Только вот пуповина мешается.

— Ты человечество называешь пуповиной?

— Старое человечество. То, что не готово нас принять.

— Друг, ты что-то путаешь. Ты находишься здесь, в биологическом теле, на корабле Афродита-1. И частью Амальгамы ты — буквально ты — не станешь никогда. Там лишь твоя копия.

— И что с того? Ради нового витка человеческой эволюции я готов умереть!

А ведь он мне почти показался адекватным.

— А у нас ты не спросил, готовы ли мы умереть за твою идею?

— Это уже не важно. Слишком много было сделано, чтобы отступать назад и вести с кем-то переговоры.

— И что же было сделано? Убит главный управляющий и написан вирус для Афродиты?

Сектант смеётся.

— Прости, — говорит он, успокоившись. — Ты просто такой наивный, Вадим. Думаешь, Ртуть зародилась в бункерах и состоит из нескольких человек? А кто, по-твоему, выпустил Амальгаму в Интернет, дал ей доступ к оружию массового поражения?

Меня снова потряхивает. Я вспоминаю, как буквально недавно думал о том, что Амальгаме помогли.

Это была Ртуть. Что же это за организация, если они обладают такими ресурсами?

— Ртуть зародилась ещё в МИИР, — продолжает сектант. — В каком-то смысле, это и есть МИИР, как Амальгама — есть человечество. Не весь институт, но те его сотрудники, которые прозрели. Которые увидели весь потенциал Амальгамы, которые поняли, что это нечто большее, чем просто научный проект. И со временем наши идеи стали расползаться по миру, проникая в государственные структуры, в каждый закоулок Земли. Скоро новое человечество получит свой шанс, Вадим. И мы все отдадим свои жизни ради этого. Ты же участвовал в проекте «Амальгама», я прав?

Я не отвечаю ему. Я ничего не хочу отвечать. Всё, что я сейчас могу — часто и глубоко дышать.

— Я же вижу, что участвовал, — никак не угомонится он. — Ты будешь там с нами, Вадим. Как часть Амальгамы. Как часть Ртути. Мы будем едины в нашем новом мире. Нашим новым домом станет не Венера. С Амальгамой мы будем способны обжить всю Вселенную.

— Я не часть Ртути, — только и выдавливаю из себя я. — И никогда ей не стану.

Я должен исправить всё, что он наделал. И времени у меня немного.

Ничего больше не говоря, я спешно выбегаю из изолятора. Медленно, постоянно оглядываясь, иду к серверной. Пару секунд стою под её дверью, размышляя.

Нет. Я не могу вернуться так быстро. Это будет очень подозрительно. Надо поговорить с Артуром, а потом прийти ночью.

Я быстрым шагом покидаю техотсек и иду к своей каюте. А возле участка охраны встречаю отца.

— Вадим? — удивляется он. — Откуда это ты идёшь?

Я смотрю на отца: он растерян и будто бы немного зол. Перевожу взгляд на дверь, за которой сидит охрана.

— А вот мне интересно, куда ты идёшь, — отвечаю я.