Алхимия крови и слез

1

Звук колокольчиков стал привычен за недели путешествия.

В Мередаре не было ничего подобного, и сначала мелодичный перезвон удивил Дею. Но теперь она привыкла и не обращала внимания. Даже не приоткрывала полог, чтобы посмотреть.

Но никогда повозка не вставала так резко. Дея расправила плечи и приподняла полог, щурясь от яркого дневного света. Она почти сразу заметила высокий шест с привязанными яркими флажками и колокольчиками. Их ставили в империи на перекрестках, чтобы отмечать их и маленькие алтари, где можно помолиться в дороге.

Раньше они не останавливались в подобных местах.

— Что случилось? — спросила Дея стражника.

— На последней стоянке Вестник принес слово, что здесь нас встретят особые посланники императора. Сопроводят во дворец. У них были дела в Та-Шане, теперь они возвращаются. Нам по дороге.

Дея не стала спрашивать, хотя мало что поняла. Она знала, что Та-Шан — один из городов империи, но больше ничего. Она выучила только название столицы и кое-что о ней. Великий Хаш-Таладан, огромный город, раскинувшийся по берегам реки Таладан, пульсирующее сердце империи, торговый порт, крупнейший в мире.

Императорский дворец стоял рядом с ним, но в город принцесса заезжать не должна.

Она успела позавтракать твердым сыром, который взяла из Мередара, когда услышала снаружи повозки суету. Аккуратно убрала остатки трапезы, расправила юбку и запоздало подумала, что стоило воспользоваться стоянкой и немного пройтись. Чем ближе к Хаш-Таладану, тем меньше остановок делали в пути, и ноги ужасно затекали.

Дея отбросила полог, приготовившись встречать отряд, но с удивлением увидела, что к ним по дороге приближается всего двое.

Когда они подъехали ближе, Дея поняла, кто перед ней, и похолодела. Об этих людях ей рассказывала сестра.

Верные Клинки императора. Его лучшие воины — и лучшие убийцы. Те, кто не провалил ни одного задания. Они возглавляли отряды, посланные императором, и те побеждали. Убивали тех, на кого указывала рука императора, и их оружие не знало пощады.

Опасные, смертоносные, верные.

Если бы они захотели убить принцессу Калиндею, то она вряд ли бы успела даже ощутить момент собственной смерти.

Интересно, нервно подумала Дея, от этого Та-Шана остались хотя бы камни после Клинков императора?

Их было двое, мужчина и женщина. Они казались молодыми, но сложно было определить, сколько им на самом деле лет. Дея, как и все мередарцы, ощущала колдовство, вот и здесь она видела легкую рябь, которая окружала Клинков. Магия скрадывала их истинный возраст, причем не только внешне, но и внутри. Они будто застыли во времени.

У женщины короткие волосы, только чуть длиннее, чем у мужчины. И такие белые, как снег в Мередаре. Таких не бывает у людей от рождения, только если они выжжены магией.

Но эти двое отдали колдовству куда больше: глаза обоих покрывали темные повязки.

Слепые убийцы императора. Его посланники, которые не могли видеть, но колдовством чуяли куда больше обычных людей. Это пугало и завораживало.

Колокольчики застыли и замолчали, как будто ветер резко стих. Клинки были на низкорослых выносливых лошадках, темная кожаная одежда будто впитывала дневной свет.

Эли Рин и Фер Рин. Никто не знал, то ли они возлюбленные, то ли брат с сестрой, то ли и то, и другое. Известно только, если император отдает им приказ, они идут до последнего.

Стражник затараторил приветствия, и по его тону Дея поняла, что и он боится Клинков. Те смотрели перед собой, не поворачивали привычно головы — да и зачем, если они не видят? Темные повязки особенно выделялись на фоне светлых волос и бледной кожи.

На поясах обоих — кинжалы, больше никакого оружия. Они сами были оружием. Может, и сталь-то для вида.

Когда они подъехали ближе, Дея увидела, что на рукавах у них темно-алые драконы, знак императора.

— Едем, — коротко сказала женщина. Ее голос оказался на удивление мелодичным и хрупким. — Император ждет.

Больше ни один из них не произнес ни слова до самого дворца. Дея толком его не увидела: они прибыли уже вечером, в свете факелов в каменном дворе. Ей выделили служанок и посоветовали принять ванную.

— У Императора прием в Круглом зале. Он будет ждать вас.

Дея поняла, что это не просьба. И мысленно произнесла заклинание на удачу, воззвание к светлым дафорам. Хотя не была уверена, что родные духи слышат ее так далеко от дома.

Клан.

Дея слышала об этом от сестры, от брата, даже от отца, но так и не поняла толком, что это значит. В Мередаре не было ничего подобного. Есть король и его семья, есть приближенные и аристократы, есть простые люди.

В империи был клан.

Точнее, это дед нынешнего императора состоял в драконьем клане, изначально — семья, позже почти что тайное общество, в которое принимали не по крови. Связанные клятвами и знаками, именно они помогли ему захватить трон и стать императором. И над Эльрионом воспарило драконье знамя.

Стяг не столько империи или конкретной семьи, сколько драконьего клана. Они пришли к власти.

Отец просил узнать о клане как можно больше.

Дея помнила об этом, но стоя перед императором могла думать только о том, много ли среди присутствующих клановцев? Как она может понять, кто здесь друг, а кто враг — и самому императору, и, главное, ей самой?

Если бы Дее пришлось описать свое первое впечатление от императорского дворца, она бы сказала, что он «темный», расцвеченный традиционным алым цветом. Это удивляло после родного дома, усыпанного золотом, символом рассвета.

Золото принадлежит королям в Мередаре, поэтому принцесса выбрала платье синее, как бескрайнее небо над родной страной. И серебряные украшения, которые соответствовали статусу принцессы.

Запястья охватывали широкие браслеты с чеканкой, шею тянуло от массивных украшений, вплетенных в тугие темные косы. К Дее приставили двух служанок, которые помогли одеться, но они понятия не имели, как заплетать волосы на мередарский манер. Поэтому Дее пришлось довольствоваться простыми косами. Но она в любом случае приказала украсить их россыпью серебряных шпилек — как звёзды на полночном небе.

Ванная вполне соответствовала представлениям Деи. Даже более того: эльры, видимо, любили подобные процедуры, поэтому в воде плавали лепестки цветов, вода пахла травами, а после служанки еще и умаслили тело принцессы.

Ее покои были большими, и Дея с удовлетворением отметила, что они соответствуют высокому положению. Пусть тяжелые ткани и камни совсем не похожи на ее родной дворец.

Пока Дею сопровождали в Круглый зал, она поняла, что здесь наверняка все покои большие. Местный дворец впечатлял размахом: Дея слышала легенды, будто он был выстроен еще древними людьми, великими магами, память о которых давно стерлась, а их творения — остались. Она не знала, правда ли это, но императорская твердыня производила впечатление широкими коридорами и массивными стенами. Гобелены и вышитые картины изображали богов и людей, легенды и реальную историю. Дея не успела толком рассмотреть.

Круглый зал наверняка использовали для местных приемов. Здесь не было массивного темного трона, который Дея наверняка еще увидит. Зато стены украшали знамена покоренных государств — так много!

Император беседовал с приближенными и ждал ее точно под знаменем Мередара. Ну конечно, теперь он тоже стал частью империи.

Дея даже застыла от неожиданности, слишком внезапно было видеть россыпь серебристых звезд родного знамени.

Мередар всегда восхвалял огромное небо, которого было так много в королевстве. Яркий рассветный король и звездные скитальцы — его народ.

Теперь тоже народ Эльрионской империи.

Дея сложила руки в приветственном жесте и склонила голову. Она не поднимала глаза на знамя, но после ритуального приветствия вполне могла рассмотреть присутствующих.

Император был молод.

Его дед завоевал половину мира и трон, оросив его кровью врагов. Его отец большую часть времени пытался сохранить то, что есть. Он не был великим полководцем, его единственное достижение — покоренный Мередар, хотя говорили, что на самом деле ту кампанию вели его сыновья.

Нынешний император правил меньше года и шептались, что он сильнее отца, в нем возродился дух деда. Он готов ставить на колени и уничтожать непокорных.

Император Эйдарис Аратэлин был высок и темноволос, с острым лицом и взглядом темных глаз. Он гладко брился и казался моложе своих тридцати, смотрел спокойно, будто ему принадлежит половина мира — как оно и было. В простом черном мундире без единого украшения — только его пальцы унизывали массивные серебряные перстни. И брошь с драконом у горла. Как знала Дея, у эльров серебро ценилось больше золота, считаясь уделом тех, у кого есть власть и вкус.

И плащ. Темный плащ, подбитый яркой тканью.

Алый.

Цвет крови. Цвет огненного дыхания драконов.

Вряд ли Эйдарис носил его каждый день, но при встрече с принцессой явно решил напомнить о том, почему его зовут кровавым императором.

— Принцесса Калиндея Хатан, — он улыбнулся уголками губ. Дань вежливости, не более того. Хотя даже с подобной улыбкой он казался не таким суровым.

Интересно, как будет меняться выражение его лица, когда он расслаблен? Или когда вокруг не толкаются темные вороны-придворные.

Он говорил на картанионском диалекте, и Дея едва не перевела дух с облегчением. Ей говорили, что именно этот диалект официален при дворе, его она старательно повторяла всю поездку, но боялась, что всё равно что-то напутает. Но Эйдарис говорил четко, а картанионский Дея знала хорошо.

Этот диалект считался престижным, на нем говорила знать еще с тех времен, как Хаш-Таладан был простым портом, а столица располагалась в Кар-Танионе. Еще до того, как над местными землями воспарили драконьи крылья.

— Надеюсь, путь был гладким, принцесса.

— Благодарю, ваше сиятельство. Поездка была утомительной.

— Я не задержу вас надолго. Всего лишь хотел поприветствовать лично.

И напомнить о твоем месте, зло подумала Дея. Это знамя, этот алый плащ. Как будто она могла забыть, что она здесь всего лишь благородная пленница! Ничего, она еще заставит считаться с собой.

Дея подняла голову выше, отчего сильнее заныла шея. Взгляд Эйдариса уже становился равнодушным, если сейчас она не покажет, чего стоит, он так и будет считать ее красивой безделушкой из далекого королевства. Разменной монетой, которую выдаст замуж за верного вельможу.

— Очень жаль, что ваши люди не позволили мне путешествовать верхом.

— Вы любите лошадей, принцесса?

— Мой народ скачет верхом под звёздами.

Она не была уверена, что не напутала чего-то в этом хитром диалекте, но почти не сомневалась. Дее показалось, что в лице Эйдариса отразилось что-то вроде уважения.

— Мне говорили, что ваш народ рождается верхом. Но я опасался, вы устанете от долгой дороги и настоял на более привычном для наших земель способе передвижения. Но если вы соскучились по верховым прогулкам, я покажу вам завтра конюшни.

Что означало, что первое слово осталось за ней, император приглашает ее на прогулку. Его следующая фраза поставила Дею в тупик:

— Буду рад услышать больше о вашей стране.

— Вы никогда не были в Мередаре? — стоило вежливо поблагодарить, но Дея была слишком удивлена.

— Бывал, но тогда ваши снега и скалы проверяли на прочность нашу армию.

Он снова улыбнулся, и на этот раз это была почти искренняя улыбка. С удивлением Дея поняла, что император вовсе не пытается напомнить о покоренном положении. Скорее, для него тогда и правда поездка была обычной военной кампанией.

Он отвернулся, показывая, что на сегодня разговор окончен, и чуть поморщился, будто резкое движение напомнило о старой ране. Может, так оно и было, а может, это напоминание для вельмож о шраме на боку императора. Отточенное и четкое напоминание. Но именно это движение сделало Эйдариса более живым. Показало, что он не только темная империя и кровь, но и обычный человек.

— Пусть он император, — говорила сестра, напутствуя, — но он живой. Императору тоже снятся кошмары.

Говорили, его ранили подосланные халагардские вороны. Убийцы, которые разят без промаха и не знают усталости. Видно, Халагард действительно хотел уничтожить императора, раз отправил такой ценный ресурс.

Только император оказался всего лишь ранен — и пусть рана напоминала о себе стылыми днями, зато явственно показывала его превосходство.

Никто раньше не выживал после смертоносных халагардских воронов. Никто не мог убить их в ответ.

Говорят, император Эйдарис не просто уничтожил их, он приказал из их ребер вырезать флагштоки, на которых теперь развеваются кровавые драконы над башнями замка.

Она была небом и звездами.

Он — кровью и сталью.

Дея не разбиралась в воинах, но магию императора ощущала, спокойную и уверенную. Безграничную. Совсем не такой она была у его младшего брата.

Кэлран Феротар тоже был здесь, одетый в кожу, как и Клинки императора, слепые убийцы, которые в зале не присутствовали. Правда, никаких повязок на глазах, прищурившись, он без стеснения рассматривал гостью.

Конечно. Чего смущаться принцу.

Кэлран был младше императора на пять лет, чертами лица походил на брата, но при этом имел светлые волосы — видимо, от матери. Первая императрица умерла при родах Эйдариса, а вторая принесла еще двоих детей.

Кэлран сейчас вроде бы управлял армией, но Дея не знала точно, об этом сведения в Мередаре были обрывочными. Вроде бы прошлый командующий попался на предательстве, его четвертовали, и император тут же назначил на эту должность брата.

Видимо, он ему доверял.

Но Дея помнила простую истину, что младшие братья — это всегда претенденты на престол. Они могут любить старших, но потом именно в их руках оказываются отравленные кинжалы, они стоят во главе заговоров по свержению власти, ведь они — следующие на очереди.

Отец говорил присмотреться к Кэлрану и не выпускать из виду. Сестра пожимала плечами: он несколько раз был обручен по политическим мотивам, но так ни разу и не женился.

— Говорят, наслаждается каждой юбкой во дворце. Будь осторожна. Он не менее безжалостен, чем его брат. Говорят, куда более свирепый в отличие от спокойного императора.

Третьей в семье была Лиссана Феронар, младшая сестра, которая сейчас ну очень выделялась. В ярком желтом платье, сшитом на южный манер, с уложенными вокруг головы косами, тоже скорее напоминавшими о Мараане или Эсхае. Очень похожая на родного брата Кэлрана и чуть менее похожая на старшего Эйдариса.

Лисса казалась более живой, бойкой, она единственная откровенно улыбалась, о чем-то беседовала с вельможами и не придала большого значения появлению Деи.

Лисса несколько лет провела на юге, замужем за мараанским принцем. Теперь она получила вдовью долю и вернулась домой с маленьким ребенком — девочкой, поэтому ей позволили уехать. Да и кто бы смог возразить Эйдарису, когда он потребовал возвращения сестры? Пусть Мараан и не входил в империю, но вряд ли надолго.

Дея как раз думала, вежливо ли уйти прямо сейчас, сославшись на усталость, когда рядом с ней оказалась Лисса. От нее пахло сладкими духами, когда она бесцеремонно подхватила Дею под руку. Она улыбалась, а ее темные глаза горели искренними эмоциями.

— Правда ли мередарцы умеют толковать сновидения?

Вопрос сбил Дею с толку. Она кивнула. Ее народ умел спрашивать совета у звезд и предсказывать будущее по тем видениям, что приходят в темноте.

Императору тоже снятся кошмары.

— Очень мило, — усмехнулась Лисса. — Ты знаешь, как называют время года, которое сейчас наступает?

— Нет. Но слышала, что у вас становится очень холодно.

— Не настолько, как в твоей родной стране. Мы называем это время Долгой ночью.

В ней не было магии. В отличие от братьев, Лисса то ли не обладала силой, то ли не носила амулетов, то ли слишком искусно скрывала.

— Долгой ночью снится много снов.

От слов повеяло тоской. Кошмарами, припорошенными снегом, в скудном сиянии звезд. Но Лисса тут же улыбнулась:

— Мой старший брат наверняка попытается быть милым при завтрашней прогулке, но у него так себе получается. Я могу встретиться с тобой позже и рассказать о том, как всё устроено. Приятно видеть новое лицо.

Дея растерянно кивнула, а Лисса уже упорхнула, оставив после себя аромат южных духов. Она сама была будто нежный цветок, запертый в тяжелой имперской огранке.

Может быть, Дее было бы проще, если бы и себя она ощущала таким цветком. Они бы с Лиссой нашли общий язык. Но Дея — принцесса своего народа. Луна и звезды, призрачный свет и острие клинка.

Она заметила, как принц Кэлран спросил что-то у брата-императора. Тот кивнул. Кэлран приложил правую руку к сердцу и коротко поклонился: Дея попыталась понять, был ли этот поклон формальным, или принц правда уважал брата. Но не смогла. Зато, когда он проходил мимо нее, то ухмыльнулся:

— Добро пожаловать, птичка.

Почему-то Дее представился вовсе не гордый сокол, которого так любят в империи. А маленькая птичка, которая затерялась среди ветвей и тронутых первым морозом ягод.

Когда принцесса Калиндея вернулась в свои покои, она выгнала всех служанок. Смогла дать себе волю, наконец-то понимая, что оказалась в сердце чужой империи, другого мира, и вряд ли когда увидит дом.

Дея позорно разрыдалась. Думая о том, что искры серебра в ее волосах — это не звёзды, а слёзы.