Аландская Звезда

Глава 20

Из восьми принявших неравный бой «константиновок» в строю к утру остались три. Остальные получили повреждения разной степени тяжести. Кого-то пришлось вести на буксире, другие вообще едва добрались до берега и выбросились на мель, чтобы не затонуть, на третьих вышла из строя артиллерия. Будь у защитников Свеаборга больше времени, можно было пополнить команды и исправить хотя бы некоторые поломки или даже переставить пушки, но, к сожалению, его-то у подчиненных Бутакова и не имелось.

Зато англичане могли праздновать победу. Во-первых, им удалось устроить в русских минных заграждениях достаточно широкий проход. А во-вторых, нанести серьёзный урон русским бронированным канонеркам, считавшимся до сей поры практически неуязвимыми.

— Поздравляю, сэр Роберт, — одобрительно кивнул немного повеселевший Кокрейн. — Кажется, вам удалось добиться успеха?

— Благодарю, милорд. Рад уведомить, что ваш приказ выполнен. Адские машины Черного принца оказались вовсе не такими страшными, как мы думали. Так что вход в Свеаборг теперь совершенно свободен!

— Кажется, у вас были потери?

— Увы, сэр. Коммандер Крэгг доложил мне, что две канонерские лодки — «Джаспер» и «Пинчер» погибли и еще пять вышли из строя. Все же эти бронированные брустверы — это не такая и дурная идея…

— Бросьте, сэр Роберт, эта задумка полезна разве что для такой лужи, как Финский залив, и никуда не годна в открытом море.

— Не могу спорить с этим, милорд.

— Что ж, передайте этому, как там его?

— Коммандеру Джону Крэггу, — напомнил Бейнс.

— Да-да, благодарю вас, так вот, передайте ему мое удовольствие. Я сегодня же напишу рапорт в Адмиралтейство с представлением его к чину кэптена. Клянусь святым апостолом Фомой, он сегодня достаточно сделал для доброй старой Англии. Это так же верно, как если бы я лично вложил персты в раны Спасителя. Выпьем же за успех и нашу грядущую победу, джентльмены!

В этот момент появился стюард командующего с подносом в руках, на котором выстроились серебряные стаканы, полные крепкого бренди. Обычно джентльмены пьют в такое время напитки полегче, но ради победы почему бы и нет?

— Единственное, что хочу заметить, — добавил капельку дегтя Бейнс, — мне доложили, что русские затопили несколько своих парусных линкоров на Среднем и Малом фарватерах.

— Это уже не имеет значения, сэр Роберт, поскольку мы и не собирались пробиваться там, — отмахнулся Кокрейн. — Наша цель — Густав-Сверт и батареи Скандаланда!

Приободрившиеся при получении добрых вестей штабные выразили всеобщее восхищение гением своего командующего. Сам же адмирал еще раз обвел глазами русские укрепления и обернулся к недавно прибывшему на флагман контр-адмиралу Мартину, под началом которого находились грозные броненосные батареи.

— Теперь дело за вами, сэр Генри. Я желаю, чтобы все ваши корабли прошли на внутренний рейд и уничтожили бастионы южного пролива!

— С удовольствием, милорд, — осклабился тот. — Обещаю, уже к обеду от них останутся только дымящиеся развалины!

Был уже десятый час, когда все остававшиеся в строю канонерские лодки и мортирные суда союзников снова заняли свои позиции и открыли огонь по русским укреплениям. Несколько пушек на спешно починенных батареях пытались им отвечать, но всем было ясно, что это агония. Одновременно с этим к входу на внутренний рейд потянулись массивные туши броненосцев.

Головным шел «Метеор», за ним «Трасти» и «Тандер». Замыкал колонну кое-как починенный «Глаттон». Что же касается французского «Конгрева», то ему пришлось остаться прикрывать тылы союзной эскадры, вместе с постепенно лишавшимися своего былого значения деревянными парусно-винтовыми линейными кораблями.

Со стороны могло показаться, будто британцы нарочно оставили своего союзника в тылу, не желая делиться с ним славой, но на самом деле Пэно и сам не рвался в бой. Говорят, его превосходительство мучали какие-то смутные предчувствия, а потому в бой сегодня пошли только легкие силы французов — канонерские лодки и шлюпы.

Первым в проход между островами втянулся густо дымивший из единственной трубы «Метеор», и по нему тут же открыли огонь немногие уцелевшие русские орудия. Впрочем, для закованного в железный панцирь монстра эти удары были не опаснее комариных укусов. Зато ответные залпы, произведенные практически в упор, производили на русских бастионах и батареях настоящее опустошение.

Несколько позже в бой вступили и остальные броненосцы, а вслед за ними поспешили сократить дистанцию и легкие силы. На берегу воцарился настоящий ад. От непрерывных взрывов укрепления заволокло дымом и пылью, но враг продолжал посылать по практически замолчавшим укреплениям бомбу за бомбой. А когда сопротивление оказалось почти подавлено, адмирал Мартин распорядился подвести мортирные суда еще ближе и тяжелые снаряды полетели во внутренние дворы крепости.

Результат не заставил себя ждать. Вскоре одна из британских бомб пробила свод большого порохового погреба, после чего разорвалась, заставив детонировать его содержимое. Сначала раздался страшный грохот, оглушивший всех вокруг, вслед за этим задрожала земля, как будто началось давно не виданное в этих краях землетрясение, во все стороны полетели осколки камня, кирпича и другого мусора, а поднявшиеся в воздух клубы пыли и дыма закрыли солнце.

— Поздравляю, джентльмены, с ними покончено! — с горделивой улыбкой провозгласил, стоя на шканцах своего флагмана — 91-пушечного линейного корабля «Цезарь», адмирал Мартин.

Несмотря на полученный от Кокрейна приказ, сэр Генри не стал поднимать свой флаг на броненосных батареях, предпочитая руководить боем со стороны. Впрочем, большинство офицеров штаба вполне поддерживали в этом своего адмирала, считая службу на них непрестижной. В конце концов, на этих окованных железом лоханях во время боя нет даже мачт. Как прикажете в таком случае передавать сигналы?

— Полагаю, сэр, — подобострастно заметил капитан флагмана, — вы с полным основанием можете повторить слова римского императора, в честь которого назван наш корабль — Пришел, увидел, победил!

— Мне кажется, чего-то все-таки не хватает, — изобразил легкую задумчивость Мартин. — Ах да, над этими развалинами просто необходимо поднять Юнион Джек!

Окружавшие адмирала офицеры тут же выразили полное согласие. Действительно, флаг Соединенного Королевства всегда хорошо смотрится, а уж над поверженным противником просто обязателен!

— Мистер Робб, — повернулся Мартин к преданно поедающему его глазами капитану. — Распорядитесь поднять сигнал к началу высадки десанта.

— Есть, сэр!

Не прошло и четверти часа, как к берегам Свеаборга устремились десятки шлюпок, баркасов и катеров с морской пехотой и добровольцами из числа матросов. Картина получилась настолько эпичной, что провожавший взглядом своих подчиненных сэр Генри с большим трудом смог удержать охвативший его восторг.

Невероятно синее небо с редкими облачками, дымящиеся развалины бастионов, темные воды Финского залива, множество лодок, красные мундиры и синие блузы десантников… Все это просто просилось на холст!

Дело в том, что Мартин был не только отличным офицером, но и недурным художником, любившим в свободное время взять в руки кисти и мольберт. Правда, он предпочитал работать акварелью, а для такого эпического полотна больше подходит масло или темпера…

Тем временем, шлюпки с десантом достигли суши, и началась высадка. Матросы и морпехи один за другим прыгали через борт, после чего выбирались на берег. Поначалу все шло хорошо. Окружающая местность казалась пустынной, и даже на бастионах не было видно никакого движения. Но стоило англичанам начать выстраиваться в цепь, как где-то совсем рядом раздалась команда — Пли!

Сначала по англичанам хлестнул слитный ружейный залп трех сотен стволов, а затем из почти незаметных до сей поры шанцев поднялись солдаты 5-го Финляндского Линейного батальона и ударили в штыки. Их натиск был так скор, что британские морские пехотинцы просто не успели ничего предпринять. Лишь немногие успели выстрелить в стремительно надвигавшегося противника, но уже через секунду на узкой полоске пляжа закипела яростная схватка.

— Что, черт побери, там происходит? — упавшим голосом спросил Мартин, разглядывая в подзорную трубу, как тонкую линию солдат в красных мундирах захлестывает волна серых шинелей.

С такого расстояния он, разумеется, не мог слышать звуков боя, но живое, как у всякого художника, воображение мгновенно подсказало ему, как гремят выстрелы, звенят штыки, кричат атакующие и стонут умирающие…

— Немедленно открыть огонь по этим ублюдкам! — с трудом выдавил из себя адмирал.

— Но, сэр, там же наши… — попробовал возразить кто-то из штабных.

— Вы что не понимаете, что они уже мертвы? — с неожиданной для обычно невозмутимого Мартина яростью окрысился на него сэр Генри. — Им уже все равно! Огонь!

Впрочем, судя по всему, капитаны английских канонерок придерживались такого же мнения, а потому начали стрелять, не дожидаясь команды. На ставшую ареной кровавой схватки узкую полоску берега тут же обрушились бомбы, ядра и даже картечь, не разбиравшая, кто перед ней, уроженец бескрайних лесов России или коренной обитатель лондонских трущоб. Осколки бомб и чугунные пули косили и тех и других одинаково. Правда, многие «финляндцы» успели вернуться в свои окопы и укрыться там, а мертвые англичане продолжали лежать на песчаном берегу, показывая остальным, что оборона русской крепости еще не сломлена.

Тем временем, «Метеор» продолжал медленно двигаться по проходу между островами. Здешние батареи русских не так сильно пострадали от предыдущего обстрела, а потому по железному панцирю броненосца то и дело прилетали посланные ими чугунные гостинцы. Однако на сей раз плиты прекрасно справлялись со своей задачей, надежно защищая машины и экипаж от вражеского огня. Зато их артиллеристы действовали выше всяких похвал, снося своими залпами пушки и укрепления противника.

Казалось, ничто не сможет остановить эту превосходную военную машину. Пройдет еще каких-то полчаса, и все четыре британских монстра окажутся на внутреннем Кронобергс-рейде, и тогда русских уже ничто не спасет, включая и пыхтевший под прикрытием скал «Бомарзунд».

Впрочем, у инженер-поручика Борескова было на этот счет свое мнение. Эта ночь дорого далась старшему минеру отряда канонерских лодок. Остроумная, на первый взгляд, идея по переделке шестовых мин в заградительные на практике оказалась вовсе не такой простой. Во-первых, эти мины обладали совершенно нулевой плавучестью. Во-вторых, их герметичность была явно недостаточной для сколько-нибудь длительного нахождения под водой. А ведь были еще и в-третьих, и в-четвертых…

Наконец под утро все проблемы оказались решены. Ну или, по крайней мере, так ему казалось. Несколько мин, соединенных последовательно кабелем, выстроились частоколом на наиболее вероятном для вражеского броненосца пути. Оставалось лишь дождаться, когда тот пройдет в приготовленную для него ловушку, и замкнуть цепь.

Для этого подчиненные устроили своему начальнику что-то вроде хорошо замаскированного окопчика, где расположились несколько набранных с изрядным запасом гальванических батарей и рубильник, а также сам автор проекта.

Где-то совсем рядом гремел бой. Стреляли пушки и ружья, сражались и умирали люди, а он продолжал сидеть в своем закутке, постепенно зверея от невозможности пошевелиться. Наконец, показалась вражеская броненосная батарея, и инженер-поручик замер в предвкушении. «Метеор» двигался довольно медленно, как будто опасаясь вражеских сюрпризов.

— И не напрасно! — скрипнул зубами от предвкушения Боресков, внимательно наблюдая за ориентирами.

Однако проклятый англичанин, словно почуяв таящуюся под водой угрозу, повел свой корабль совершенно не там, где он поставил свои «адские машины», избегнув тем самым приготовленной для него западни.

— Что ж ты делаешь, сволочь⁈ — ругался на него совершенно озверевший от такого удара судьбы офицер. — Там же мель!

Однако обладавший малой осадкой броненосец легко прошел над отмелью и, как ни в чем не бывало, продолжил свой путь. Первым побуждением совершенно вышедшего из себя Борескова, было замкнуть-таки проклятую цепь, и подорвать оказавшуюся ненужной ловушку. А потом выскочить и что-нибудь разломать, чтобы дать выход охватившему его раздражению.

«Хотя, почему ненужной?» — внезапно мелькнуло у него в голове. У союзников еще четыре броненосца, и рано или поздно все они окажутся здесь. Нужно лишь подождать еще немного и, возможно, один из них все же попадется в его силки. Так что он никуда не уйдет, продолжая сидеть в этой проклятой яме, пока противник не окажется там, где надо. Возможно, это случится через час, а быть может, на следующий день. В любом случае, он дождется… Ужасно хотелось есть и пить, но офицер остался на своем месте.

Тем временем, не подозревавший, что только что избегнул смертельной опасности, «Метеор» медленно приближался к другой. До выхода на рейд оставалось не более полукабельтова, а там его ожидал «Бомарзунд», позади которого попыхивали из коротких труб дымом две «константиновки». По сути, это был последний резерв Бутакова. Можно сказать, козырь, который он собирался разыграть.

Как только вражеский корабль высунул из прохода свой нос, Поклонский скомандовал полный вперед и решительно двинулся в атаку. Слишком малое расстояние не позволяло набрать большую скорость, не говоря о том, что перестроенный из блокшипа броненосец никогда не был хорошим ходоком. Впрочем, тоже можно было сказать и о его противнике.

«Укороченное» во время предыдущего боя орудие рявкнуло, послав очередной снаряд в сторону неприятеля. Увы, как и следовало ожидать, травматическая ампутация не улучшила баллистических данных «Баумгарта второй модели», однако они все равно оставались лучше, чем у гладкостенных пушек. Во всяком случае, один из выпущенных снарядов совершенно точно поразил врага в левую скулу, не нанеся, впрочем, никакого урона.

Тем не менее, попадание заставило капитана неприятельского корабля немного понервничать, из-за чего тот не сразу понял, что именно ему предстоит. А когда тот приблизился, было уже поздно. Как уже говорилось, британские «Этны» не могли похвастаться маневренностью, да и, честно говоря, места в узком проходе для этого не было. Нет, англичане, конечно же, попытались отвернуть и открыли максимально возможный огонь из носовых орудий, но…

Так и не успевший набрать ход «Бомарзунд» даже не проломил, а скорее продавил вражеский корпус своим тараном, после чего оба корабля оказались намертво сцеплены между собой.

— Полный назад! — ревел во всю мощь своих легких Поклонский, но все было бесполезно.

Как не напрягалась машина, бешено вращая единственный винт, расцепиться им не удавалось.

— Склещились, в бога, душу, царицу небесную! — замысловато выругался боцман.

— Как у наших у ворот, Трезор Тузика… — дурашливо пропел какой-то матрос, но, заметив бешеный взгляд непосредственного начальства, поспешил заткнуться.

— Будет нам сейчас наоборот! — вздохнул Бутаков, расстегивая кобуру подаренного великим князем револьвера.

Как вскоре выяснилось, он не ошибся. Английский капитан прекрасно понял, в чем состоит главная опасность, и немедленно приказал своим людям готовиться к абордажу. Если они захватят несуразный русский корабль, тот не сможет отойти в сторону, и у его «Метеора» появится шанс. К тому же проход еще достаточно широк. Сейчас на помощь подойдут остальные броненосцы и закончат начатое.

— Люди готовы, сэр! — доложил второй лейтенант Гладстон.

— Вперед, черт вас возьми! — заревел молодой, но уже бородатый тридцатичетырёхлетний капитан корабля Фредерик Бичем-Сеймур, и вооруженные, чем придется, моряки дружно высыпали на палубу.

Враг был совсем рядом, однако вскоре выяснилось, что взобраться на покатую крышу его каземата, во-первых, не так просто, а во-вторых, совершенно недостаточно!

Люков на крыше было совсем немного, а те, что есть, оказались плотно задраены. Единственными доступными отверстиями были довольно узкие орудийные порты, но из них торчали пушки. К тому же русские вовсе не обрадовались незваным гостям и лупили пытавшихся забраться внутрь англичан всем, что под руку попадалось. А попадались им почему-то исключительно тяжелые вещи.

На свою беду, облепившие вражеский каземат британцы совершенно забыли об идущих следом за ними канонерских лодках. И опомнились лишь, когда по ним открыли огонь русские митральезы. Обрушившийся на вражеских абордажников свинцовый ливень мгновенно смел их с наклонных бортов каземата. Затем раздался противный металлический скрежет, и «Бомарзунд» начал понемногу отходить от борта вражеского корабля. В образовавшуюся щель, как и следовало ожидать, тут же хлынула вода, отчего «Метеор» сначала опасно накренился, а затем лег на грунт, оставив над водой большую часть своей верхней палубы.