Аквилон. Маг воды

Глава 5

Въезжая в ворота на старой кляче и потрепанном фургоне, я приготовился к худшему. После того, как фургон застыл за воротами, я машинально оценил обстановку, привычно выискивая пути отхода и подходящее для боя пространство. Привычки древнего архимага прочно взяли верх в моём сознании. И благодаря ним я получил огромнейший опыт всякого рода дуэлей, сражений, штурмов и осад.

Жаль что большинство из них пока нельзя использовать из-за слабого резерва. Но в любом поединке главное оружие не магия, а голова. Так что я мог неприятно удивить любого противника.

Дождь закончился, но моей стихии вокруг было достаточно. На земле подсыхали лужицы, по стокам крыши струились ручейки. Пусть мой запас энергии не совсем восстановился, но для схватки с неодарёнными хватит.

Но случилось странное.

Никто из обитателей этого места даже не обратил на меня внимания.

Это озадачивало. Я ожидал как минимум проверки, расспросов, может быть даже драки — ведь неизвестный человек въехал в логово бандитов. Но здесь, похоже, царила такая неразбериха, что новый возница с фургоном полным вина никого не удивил.

Хотя, может быть, это было частью их проверки — дать мне ложное чувство безопасности?

Я спрыгнул с места возницы на землю, наблюдая как два колоритных персонажа начали разгружать фургон. Первый — настоящий верзила с бычьей шеей и руками размером с окорока. Он молча таскал ящики, демонстрируя впечатляющую силу. Второй представлял собой его полную противоположность — тощий, мелкий мужичок, который не затыкался ни на секунду.

— Чтоб тебя, Дубина! — ныл тощий, пытаясь сдвинуть с места ящик, который был явно ему не по силам. — Подсоби хоть раз! Не видишь, надорвусь сейчас!

— Заткнись и работай, Заноза, — прорычал верзила, играючи поднимая тяжелый ящик с дорогим вином. — Из-за твоего нытья у меня уже башка трещит.

— Тебе-то хорошо, с твоими бычьими плечами, — огрызнулся тощий. — А я уже третий день без отдыха горбачусь!

Я не смог сдержать улыбку. Эта парочка напоминала мне комедийный дуэт из столичного театра — один большой и молчаливый, другой маленький и болтливый. Классическое сочетание. Странно что мелкого приставили к такой тяжелой работе. Вероятно, за какие-то провинности.

Хотя, когда я присмотрелся, то заметил, что все его нытье показное. Парень был слабеньким одарённым — «физиком». Привычка скрывать свои способности похоже въелась в его натуру.

Противники видели перед собой задохлика, а после получали неожиданный сюрприз.

«Заноза» вдруг заметил меня и тут же оценил возможность перекинуть часть работы.

— Эй, слыш, как тебя там⁈ Новичок! — крикнул он, расплываясь в хитрой улыбке. — Помог бы товарищам, а? Или руки берёжёшь для особых случаев?

А вот и первая проверка, хотя, надо сказать, туповатая.

— Берегу, конечно, — ответил я с усмешкой. — Чтобы обнимать красивых женщин и пересчитывать деньги. А для таскания ящиков у вас, смотрю, уже есть специально обученные люди.

Дубина неожиданно хрюкнул от смеха, а Заноза, оценив ответ, тоже ухмыльнулся. Кажется, моя шутка пришлась им по душе.

За процессом разгрузки наблюдал пожилой человек с внешностью добродушного дедушки — аккуратная седая борода, морщинистое лицо с привычной улыбкой в уголках губ.

Классический типаж любимого всеми старичка, который угощает детей леденцами. Но его цепкий взгляд выдавал в нем опытного дельца, привыкшего держать все под контролем.

— А ты, стало быть, новенький? — обратился он ко мне, оценивающе глядя снизу вверх. — Первый раз тебя вижу. Меня Филимон Петрович кличут, но все тут просто Дедом зовут.

— Да, недавно присоединился, — кивнул я, не вдаваясь в подробности.

Опытный прохиндей почувствовал мою уверенность, поэтому аккуратно прощупывал почву.

— Звать то тебя как? — поинтересовался Дед.

— Хоть горшком зови, только в печь не ставь.

Дед понимающе ухмыльнулся.

— В бегах значит, — сделал он собственный вывод, — понятно тогда, почему тебя прислали. Хрусты при себе?

— Чего⁈ — тут уже искренне удивился я.

— Фантики, бабосы, хрусты… — терпеливо пояснил Дед. — Деньги, то есть. Чтобы ксиву тебе новую справить, хрусты нужны. Думаешь, это просто? Бланки нужны… чернила нужны…

— Ладно-ладно, — остановил я его, — понял уже. Сколько надо?

Возможность вот так запросто заполучить новые документы оказалась даром свыше. Я хотел «потеряться», но сделать это с новым паспортом будет куда проще.

— Пятихатка, — заявил Дед, а после, видя моё недоумение, махнул рукой. — Пять империалов.

Я поразился иронии судьбы. Ровно столько пообещали бандитам за мою голову. Теперь их деньги купят мне новую жизнь.

— Пойдет, — максимально равнодушно согласился я.

Дед повел меня через небольшой дворик к массивной пристройке, напоминавшей вход в погреб. Им, она, собственно и являлась.

Тяжелая деревянная дверь была окована железом, как у банковского хранилища. Навстречу пахнуло сухим, чуть затхлым воздухом.

— Спускайся, — усмехнулся Дед, заметив мою заминку. — Козьма не кусается… если его не злить.

Я даже подумал, что это какая-то ловушка. Меня запустят внутрь, а после дверь захлопнут за спиной. Однако Дед без особых сомнений нырнул в проход первым, и я пошел за ним.

Мы спустились по крутым ступеням в подвальное помещение, которое оказалось неожиданно светлым и сухим. Вдоль стен тянулись стеллажи с аккуратно разложенными папками и коробками, а на потолке висело несколько магических светильников, дававших ровный, почти дневной свет.

В углу гудел странный агрегат, похожий на печь, но источавший не тепло, а сухость — он явно поддерживал нужный микроклимат для хранения бумаг.

В центре помещения стоял большой стол, заваленный различными документами, образцами печатей и свитками.

За ним восседал тощий, нервный человек с въедливым взглядом и непонятной привычкой постоянно облизывать губы.

На нем были надеты странные очки с множеством выдвижных линз и увеличительных стекол, которые можно было опускать перед глазами при необходимости. Такие я видел в столице у часовщиков или ювелиров.

— Козьма, оформи нового, — бросил Дед и, не дожидаясь ответа, направился к выходу.

— Минутку, — писарь поднял палец, не отрываясь от какого-то документа, над которым работал. Его рука двигалась по бумаге с поразительной точностью, выводя замысловатые завитушки каллиграфическим почерком.

Дед, как мне показалось, немного поморщился от такой бесцеремонности, но возражать не стал — видимо, специалист ценился высоко.

— Поднимайся, когда закончишь, — буркнул Дед и вышел, оставив меня наедине с писарем.

Когда дверь закрылась, писарь наконец поднял взгляд от своей работы. Он отодвинул документ, над которым трудился, и достал из ящика стола новый бланк, поразительно похожий на официальный имперский паспорт.

— Итак, — сказал он, внимательно изучая меня. — Как тебя звать будем?

Я задумался перед торжественным моментом получения нового имени. Однако, оказывается вопрос риторическим.

— У нас есть хороший выбор имен, — продолжил писарь, постукивая пером по столу. — Могу предложить Егор Соколов, Василий Зорин, Платон Горев, Степан Хмурый или Данила Ключевский. Все надежные, проверенные личности с историей.

— А кто все эти люди? — удивился я.

Писарь посмотрел на меня, как на ненормального.

— Меньше знаешь, крепче спишь, — сообщил он. — Ничего противозаконного на них нет, биографии чистые.

Я сделал вид, что выбираю наугад, однако одно имя приглянулось мне сразу своей близостью к водной стихии.

— Пусть будет Данила Ключевский, — произнес я. — Звучит надежно.

Писарь на мгновение прищурился, словно моя реакция подтвердила какие-то его догадки.

— Хороший выбор, — кивнул он. — Тебе подходит. Встань у той стены.

Я внимательно осмотрелся, пока он готовил бланк. На стеллаже у дальней стены заметил странное устройство с медной трубкой и стеклянным резервуаром, наполненным слабо мерцающей жидкостью — что-то вроде примитивного фотографического аппарата.

Рядом с ним располагался внушительный ящик с множеством выдвижных отделений, в которых, судя по всему, хранились различные печати и штампы.

Но больше всего меня заинтересовал небольшой круглый предмет на отдельной подставке. Он был изготовлен из какого-то темного металла с синеватым отливом и украшен замысловатыми символами, в которых я с удивлением узнал древние водные руны. Это явно был магический артефакт, причем довольно сильный.

Я встал у белой стены, на которой была начерчена линия на полу. Писарь направил на меня свой странный аппарат.

— Не двигайся, — скомандовал он и нажал на какой-то рычаг.

Вспыхнул яркий свет, на мгновение ослепив меня. Когда я проморгался, писарь уже колдовал над небольшой стеклянной пластинкой, которую извлек из аппарата. Он погрузил ее в какую-то жидкость, и на моих глазах на пластинке проявилось мое изображение.

— В какой губернии родился? — спросил он, вернувшись к столу и готовясь заполнять документ.

— А где Данила Ключевский родился? — я почесал затылок с глуповатым видом. — Там и я, наверное.

Писарь еле заметно поморщился, и на его лице промелькнуло выражение, которое я часто видел у учителей в детстве, когда они сталкивались с особенно бестолковым учеником из благородной семьи.

— Вологодская губерния, — проговорил он. — Семья потомственных городских мастеровых. Обучение в ремесленном училище, неоконченное. Подойдет?

— Ага, — я с энтузиазмом кивнул. — Точно! Мастеровые мы. По дереву там, по железу… всякое умеем.

Писарь скептически осмотрел мои руки — слишком ухоженные для простого мастерового. Но промолчал и продолжил заполнять документ. Его перо двигалось с удивительной точностью, выводя сложные символы.

— У вас в семье все такие… непростые? — вдруг спросил он, не поднимая глаз от документа.

— В смысле? — я изобразил недоумение.

— Осанка, — пояснил писарь. — Речь. Манера держаться. у тебя гимназия на лбу написана… — он не закончил фразу, продолжая работать над документом.

Я возражать не стал, просто пожал плечами и глуповато улыбнулся. Не думаю, что мне долго придется находиться под этим прикрытием. Главное — добраться до места, а там Лазарь Аквилон снова воскреснет.

Закончив с заполнением, писарь достал из ящика несколько печатей и штампов. Одну за другой он прикладывал их к документу, создавая впечатляющую коллекцию официальных отметок.

Некоторые печати оставляли обычные чернильные оттиски, другие же — слабо светящиеся магические символы, которые, казалось, впитывались в саму бумагу.

Наконец, он взял тот самый артефакт, который привлек мое внимание. Положив его на документ, писарь произнес короткую активирующую формулу, и артефакт вспыхнул ярким синим светом. Когда он убрал его, на бумаге остался сложный узор из водных рун, пульсирующий едва заметным свечением.

— Имперская магическая печать, — пояснил писарь, заметив мой интерес. — Точнее, её почти идеальная копия. Настоящую от подделки сможет отличить только маг из Имперского Реестра, а таких в Озерном крае по пальцам сосчитать можно.

Он протянул мне готовый документ — по виду абсолютно неотличимый от настоящего имперского паспорта.

— Поздравляю, Данила Ключевский, — с легкой усмешкой произнес писарь. — Теперь ты официально существуешь.

Я взял паспорт, рассматривая его с наигранным восхищением.

— Ух ты! Совсем как настоящий! — ухмыльнулся я. — Спасибо, мил человек!

Писарь внимательно посмотрел на меня, потом чуть наклонился вперед.

— Знаешь, Данила, — сказал он тихо, — у меня хорошая память на лица. Особенно на такие… выразительные. В нашем деле это полезный навык.

В его словах явно скрывалась угроза, но я лишь благодарно кивнул, продолжая играть роль простака.

— И это хорошо! — воскликнул я. — Значит, не перепутаешь меня с кем-нибудь, если снова встретимся!

— Именно, — он откинулся в кресле. — Не перепутаю. Ни твое лицо, ни эти… — он указал пером на мои руки, — признаки благородного происхождения. Кем бы ты ни был на самом деле.

Теперь его намеки практически не скрывались. Благотворительностью тут и не пахло. Пусть я заплатил за работу, но своих жертв контрабандисты так просто не отпускали. Мне явно говорили — что теперь я на крючке. Вот только они не знали, с кем связались.

— Да ладно тебе, — я картинно закатил глаза. — Какое еще благородное? Батя мой сапожничал всю жизнь! А что руки целы, так это потому что я больше по кошелькам работаю, чем по железу.

— Конечно, — писарь слегка улыбнулся. — Как скажешь. Но если вдруг понадобится связаться с… кем-то из твоих настоящих друзей, я всегда к твоим услугам. За отдельную плату, разумеется.

— Запомню, — я спрятал паспорт во внутренний карман. — Бывай, писарь!

— До встречи, Данила Ключевский, — ответил он, возвращаясь к своим бумагам. — Или кто бы ты там ни был на самом деле.

К тому времени, как я вернулся во двор, разгрузка фургона завершилась. Дед стоял, упершись руками в бока, и с явным недовольством смотрел на выгруженные ящики.

— Это что за хрень? — накинулся он на меня. — Я ждал воду, чистую воду в бутылках. А ты что привез? Вино⁈

С каких это пор вода стала ценнее вина⁈ Это показалось мне любопытным, и я решил разузнать побольше.

— Воду? — я состроил удивленное лицо, при этом внимательно наблюдая за реакцией Деда. — А мне сказали вино…

— Ты что, новичок совсем зеленый? — Дед раздраженно фыркнул, но в его взгляде мелькнуло что-то вроде облегчения. — Сейчас в Озерном крае самый ходовой товар — чистая вода. Понимаешь? ВОДА!

— Не понимаю, — я продолжал играть выбранную роль. — У вас тут что, воды мало? Вроде полно озер…

Дед посмотрел на меня с таким выражением, словно я был идиотом. Именно такой реакции я и добивался.

— Так питьевой воды нет, — вмешался Хлюпик, закончивший с разгрузкой. — Все колодцы в деревнях заражены какой-то гадостью. Пить невозможно, понимаешь?

— И что, все умирают от жажды? — я сделал наивное лицо, но внутри уже начинал складывать мозаику.

Мелкий работник вдруг захихикал, переглянувшись с Бугаем. Дед смерил его холодным взглядом, и тот сразу заткнулся.

— Не от жажды, — медленно произнес Дед, и его добродушная маска на миг соскользнула, обнажив холодное расчетливое лицо. — От болезней. В Зареченье, это к северо-востоку отсюда, полдеревни слегло. Дети, старики — первыми, конечно. У остальных судороги, рвота, жар. То ли отрава, то ли паразиты. Никто не понимает, что с этим делать. Хоть фильтруй, хоть кипяти. Власти обещают принять меры, а сами шлют воду в бутылках и дерут за неё в три шкуры.

— Чем больше боятся, тем лучше платят, — равнодушно добавил Бугай, а затем все трое разразились циничным смехом.

— Главное, чтобы наша водичка продавалась, — философски заметил Дед. — А помирать все равно когда-нибудь придется.

— Значит, вы продаете им безопасную воду? — уточнил я, внимательно наблюдая за их реакцией.

— Ну как сказать, — Дед подмигнул. — Воду, которая в красивых бутылках и с нашей наклейкой. А что там внутри… — он снова подмигнул, и все трое опять рассмеялись.

Я изобразил понимающую ухмылку. Эти отбросы травили людей водой из тех же источников, за которую еще и деньги брали. Если они тут имперские паспорта клепают, то подделать этикетки и упаковку не составит труда.

Я чувствовал, как внутри поднимается холодная ярость, но не позволил ей отразиться на лице. Вода, источник жизни стала тут причиной гибели людей. А эти уроды наживаются на чужих смертях.

— Хорошо придумано, — кивнул я с нарочитым восхищением. — А кто наладил эту схему? Хотелось бы лично познакомиться с таким… предприимчивым человеком.

Дед внезапно напрягся, его взгляд похолодел.

— Ты слишком много вопросов задаешь для новичка, — произнес он, и его голос утратил всю добродушность. — Кого конкретно ты ищешь?

Я почувствовал, что Бугай сместился, оказавшись за моей спиной. Надо было срочно разрядить обстановку. Если я разнесу тут всё, то скрыть следы уже не получится.

А значит, по моему следу пойдут кто-то из «Стаи» и вся конспирация покатится к чертям.

— Да никого конкретно, — я расслабленно пожал плечами. — Просто хочу понять, как тут все устроено. Хотел бы и сам чему-то научиться. Я ведь, знаете ли, начинающий.

Мой тон — смесь заискивания и любопытства — сработал. Дед немного расслабился, решив, что я лишь стремлюсь подняться по местной карьерной лестнице.

— Ладно, проехали, — хмыкнул он. — Не будь выскочкой и знай своё место. Бери пока несколько ящиков с водой, отвези на пристань. Там тебя встретят наши люди. Заодно и присмотришься, как дела делаются.

Писарь вернулся с готовыми документами на имя Данилы Ключевского.

Комплект включал не только паспорт, но и аттестат ремесленного училища, а еще «Подорожную», что-то вроде командировочного листа.

Там я числился торговым агентом какой-то мелкой фирмы.

Такие личности не вызывают особого интереса у властей, что мне и требовалось.

Я кивнул, соглашаясь. Теперь мне требовалось покинуть это место как можно скорее.

Сначала я собирался устроить контрабандистам допрос с пристрастием. Вдруг они знают что-то о заказчике моего убийства. Но осмотревшись на месте отбросил эту идею.

Ни у кого из местных я не вызвал ни малейшего подозрения, хотя у бандитов на реке было моё полное словесное описание. Едва ли простая смена одежды обманет тех, кто искал, чтобы убить. Да и цвет глаз, который значился в качестве основной приметы, я не мог спрятать никаким образом.

— Значит, на пристань? — переспросил я, берясь за вожжи.

До последнего я ожидал ловушки, но она так и не случилась.

— На пристань, — кивнул Дед. — Спросишь там Сыча. Он в курсе.

— Понял, — я кивнул и тронул поводья.

Я отъехал от базы контрабандистов, выбравшись на пустынные улицы городка. Раннее утро окутывало окрестности туманной дымкой, дома еще спали, наглухо закрыв ставни. Ни души вокруг — идеальное время для того, что я задумал. Я остановил фургон за углом одного из домов, откуда открывался вид на узкую улочку, ведущую обратно к складу Деда.

Закрыв глаза, я сосредоточился на своей внутренней силе Я чувствовал потоки воды глубоко под землей — они проходили прямо под городком, образуя хитрую сеть подземных ручьев, один из которых тек точно под складом Деда.

Я ощутил его еще когда только въехал в ворота. Быстрый и достаточно полноводный поток, который прогрызал себе русло в мягком каменном основании.

В обычном состоянии он был совершенно безвреден. Наоборот, аура проточной воды обеспечивала жителям дома улучшенный иммунитет к болезням и здоровый сон.

Но сегодня я изменил его тихую природу. Повинуясь моей воле, ручей превратился в неумолимый поток, который стремительно принялся подтачивать почву и мягких известняк под складом Деда, создавая карстовую воронку.

То, на что природе требуются столетия, сейчас случилось за несколько минут.

Вскоре я почувствовал результат — сначала легкую вибрацию почвы, затем — резкий толчок. Гулкий звук обрушения донесся до меня даже на таком расстоянии. В предрассветной тишине городка он прозвучал особенно зловеще.

Из окон ближайших домов начали загораться огни — жители просыпались, встревоженные необычным шумом, но было уже поздно.

Основательный дом вместе со складами, забором и подвалом писаря сложился как картонный и рухнул под землю.

Тайна моего нового имени умерла вместе с этими бандитами. Я успел проверить, кроме этих четверых на складе никого не было, видимо по причине раннего часа.

А их я людьми не считал, так что по их поводу не сожалел.

Я не испытывал радости от необходимости таких действий. Но выбора не было — они добровольно стали чудовищами. А чудовищ нужно останавливать, пока они не уничтожили еще больше невинных жизней.

Единственное существо, которому я не желал смерти, это терпеливая кляча запряженная в фургон. Во многом поэтому я и согласился на доставку «товара». Чтобы иметь законный повод увести её со двора.

Многие животные достойны жизни куда больше некоторых людей.

Я быстро тронул вожжи, направляя фургон прочь от места происшествия, надёжно оборвавшего след Лазаря Аквилона.

Я проехал через городок и остановился в тихом переулке почти перед самым портом. Здесь, вдали от разрушенного склада, можно было спокойно изучить привезенный «товар». Вряд ли кто-то из проснувшихся жителей мне помешает.

Достав одну из бутылок с «чистой» водой, я повертел ее в руках. Обычная стеклянная бутылка с ярлыком «Кристальный источник». Забавно — вполне правдоподобное название для питьевой воды.

Я открыл крышку и сосредоточился. Вода всегда говорит со мной, если правильно прислушаться.

К моему удивлению, я не обнаружил в воде никаких ядов или примесей. Она была кристально чистой, как и обещал ярлык. Это озадачивало. Если контрабандисты продают действительно чистую воду, то откуда берутся отравления?

Я углубил свой анализ, переходя на уровень, недоступный обычным магам. В памяти всплывали древние знания — о структуре воды, о ее скрытых свойствах, о том, как она взаимодействует с живыми существами.

И тогда я увидел это. Точнее, почувствовал.