Аквилон. Маг воды

Глава 10

— Господа! Позвольте помочь с багажом!

Знакомый голос заставил нас обернуться. У трапа стоял матрос Семенов — тот самый круглолицый парень, что провожал нас в зону отдыха. Его простодушное лицо сияло улыбкой.

— К вашим услугам! — он ловко подхватил чемодан Нади. — Мне поручено проводить вас до пристани и помочь с вещами.

Я усмехнулся. Капитан водохода, с которым нам так и не довелось пообщаться лично, приложил все усилия, чтобы получить хороший отчет о своём судне.

Никакого отчета, конечно, не будет. Но по крайней мере, у него появился повод сделать доброе дело, что всегда красит людей.

Мы спускались по трапу, а Семенов шёл рядом, легко неся багаж.

— Первый раз в Трёхречье, господа? — спросил он, когда мы ступили на пристань. — Если позволите, я бы хотел кое о чём предупредить. Не сочтите за навязчивость!

— Говорите, конечно, — заинтересовался я.

— Трёхречье — город особенный! — матрос заговорил с гордостью, которая выдавала местного жителя. — У нас тут речной кварц добывают, из которого русалочьи камни делают. Знаете, те самые, что на водоходах стоят? Крупные камни на производство идут, а из осколков местные мастера артефакты делают.

Он аккуратно поставил чемодан и продолжил, понизив голос:

— Только вот что, господа. Настоящие мастера в Верхнем городе лавки держат, там и товар соответствующий. А эти, — он кивнул в сторону заметной толпы торговцев, — ну, скажем так, не всё тут настоящее. Первым делом начнут впаривать какой-нибудь «Амулет от водной хвори», так что вы не ведитесь, будьте внимательны!

— Весьма признательны за совет, — поблагодарила Надя.

— Да что вы, госпожа! — Семенов расплылся в улыбке. — Мне только в радость помочь хорошим людям. Приятного вам пребывания в нашем городе!

Он лихо козырнул и бодрым шагом направился обратно к судну, явно гордый своей миссией.

Мы прислушались к его словам, но недооценили масштабы бедствия.

Порт Трёхречье встретил нас оглушительным гвалтом. Едва мы с Надей сошли с трапа, как на нас набросилась целая орава торговцев.

— Амулет от водной хвори! — заорал мне первый прямо в ухо.

Эх, Семёнов, как же ты был прав!

— Всего пять рублей!

— Защита от утопления! Проверенная веками!

— Камень здоровья!

Десятки рук тянулись к нам с самыми разнообразными безделушками. Торговцы хватали за рукава, совали товар чуть ли не в лицо, перекрикивая друг друга.

Было даже удивительно видеть в обычном провинциальном городке такую бурную восточную экспрессию.

Тощий как жердь торговец с удивительно цепкими пальцами ухватил меня за локоть. Такими только по карманам шарить.

— Вот, господин хороший, специально для вас! — он тряс передо мной связкой сомнительных медальонов. — От всех водных напастей!

Рядом коренастый детина с золотыми зубами — бывший моряк, судя по выцветшей татуировке якоря на предплечье — преградил нам дорогу с подносом «чудодейственных» камней. Сам он был увешан амулетами как новогодняя ёлка — видимо, искренне верил в их силу.

— Господа, господа! — тараторил он, брызгая слюной. — Вот этот камушек — особенный! Мне его тесть с карьера добыл, настоящий, русалочий.

— Благодарю, не нужно, — вежливо отказывался я, разрезая толпу как ледокол.

Надя аккуратно двигалась у меня в кильватере, с любопытством разглядывая содержимое лотков.

Удивительно, но магия в мире моих далёких потомков совершенно деградировала. Хотя они, похоже, так не считали. Очень гордились своими «чудесными» магическими устройствами, такими как водоходы или прочие артефакты.

По сути же, все способности нынешних магов сводились к созданию и обслуживанию различных устройств. Самые талантливые и выдающиеся маги конструировали и создавали что-то новое.

Те кто послабее занимались обслуживанием и ремонтом, ну а большинство самых слабых были лишь живыми «батарейками».

Я до сих пор не наблюдал использования ни одного заклинания. Память Лазаря Аквилона тоже не хранила ничего подобного.

Его дар оценивали как средний по уровню, а самого студента готовили к обслуживанию ирригационных сооружений, огромных полей, орошаемых благодаря водной магии.

Поэтому мои простейшие заклинания, вроде использования воды в драке или нагрева шампанского казались окружающим подлинным чудом. Никому и в голову не приходило связать их со мной.

А то плетение, которое я благодаря древней памяти применил при прорыве плотины и вовсе списали на слабый контроль и прорыв стихийной магии.

Интересно, как можно было прийти к такому странному использованию магических сил? Когда-то о подобном мечтал Совет Магов. Дорвавшиеся до власти посредственности пытались ограничить изучение магии, поставив её под свой контроль. Интересно, остались ли отголоски этой организации сейчас, или она сгинула в веках, совершив при этом своё черное дело, почти погубив магическое искусство.

— Посмотрите, какой интересный амулет! — воскликнула вдруг Надя.

Мы как раз проходили мимо одной старушки.

На лотке у той, были разложены простые медные поделки, внешне значительно уступавшие «чудодейственным» товарам остальных торговцев.

Надя наклонилась к лотку и взяла в руки медальон на потёртом кожаном шнурке — обычную медную рыбку, причем далеко не новую.

Я мгновенно узнал слабенький артефакт «спасения утопающего».

Выбор Нади подтвердил мои предположения. Доктор была магом, причем довольно сильным, раз смогла почувствовать остаточную энергию. Амулет был почти полностью разряжен и в таком состоянии бесполезен.

Кстати, будь у меня сейчас деньги, я бы с удовольствием прикупил себе несколько амулетов из русалочьего камня.

Не для защиты, а как резервуары — можно было бы сливать туда излишки энергии при тренировках, постепенно прокачивая магический резерв. Но пока это непозволительная роскошь. Каждая монета на счету.

— Красивый, — тихо сказала Надя, поворачивая рыбку в руках. Солнечный луч скользнул по потускневшей меди, и крохотной бусинке глаза-кристалла.

Старушка подняла на неё выцветшие глаза.

— Это от утопления поможет, милая, — проговорила она. — Мой-то мне не верил…

— Умеете плавать? — спросил я Надю, отвлекая от грустной истории торговки.

Она смущённо улыбнулась, и на её щеках появился лёгкий румянец:

— Не очень… То есть, совсем плохо. — она замялась. — Гувернантка говорила, что это неприлично для благородной девицы. Плескаться в воде.

Типично. Аристократическое воспитание иногда граничит с идиотизмом.

— Возьмите, — посоветовал я. — Я слышал про такие. Помогают держаться на воде. По крайней мере некоторое время, пока не спасут.

— Правда? — она с сомнением посмотрела на медальон, вертя его в пальцах. — Но это же просто… украшение?

— Не совсем, — я понизил голос, наклонившись ближе. — Камень настоящий. И видите эти символы по краям? Это руны, такими фиксируют магические плетения. Слабенькие, почти стёртые временем, но действующие.

Надя прищурилась, разглядывая едва заметные значки.

— Да, я видела такие на измерительных приборах, но никогда не вникала в их смысл. Не моя специальность. А эти что означают?

— «Вода хранит» и «Вода несёт», — объяснил я. — Базовые защитные формулы. Ничего особенного, но лучше, чем ничего.

Она кивнула и повернулась к старушке:

— Сколько стоит?

— Два рубля, милая, — ответила та.

— Благодарю, — Надя бережно приняла медальон.

— Позвольте помочь, — предложил я, когда Надя попыталась сама застегнуть медальон.

Она повернулась ко мне спиной, приподняв волосы. Прости, бабуля, но твоя поделка никого не спасёт. А вот если влить в неё немного настоящей силы…

Коснувшись артефакта, я почувствовал его убогую структуру. Как дырявое ведро, из которого утекает даже та малость энергии, что в него вложили. Руны были начертаны правильно, но без понимания сути. Как ребёнок, старательно копирующий буквы, не умея читать.

Тонкой струйкой направил энергию в медальон, укрепляя связи, латая «дыры», усиливая защитные свойства. Работа ювелирная. Направишь сылы слишком много, и артефакт просто перегорит. Слишком мало — и толку не будет. Я выбрал золотую середину: теперь эта рыбка сможет удержать человека на поверхности добрых полчаса, даже без сознания.

— Ой, — Надя вздрогнула. — Он тёплый!

— Это солнце нагрело, — беззаботно отмахнулся я, застёгивая замочек. — Медь быстро греется. Идёмте, нужно поторопиться с билетами.

Она недоверчиво потрогала медальон, но спорить не стала. Мы двинулись дальше сквозь толпу торговцев, которые провожали нас разочарованными взглядами.

Билетная касса располагалась в небольшом деревянном павильоне у самой пристани. Краска на стенах облупилась, но вывеска «КАССА» горделиво красовалась свежими буквами. На доске мелом было выведено расписание:

«Стрела» — отправление через час

«Северянка» — через три часа

«Ласточка» — через четыре часа (мелким шрифтом приписка: «Возможны задержки»)

У единственного окошка выстроилась небольшая очередь — всего три человека. Пожилой господин в поношенном сюртуке, молодая женщина с ребёнком и щеголеватый приказчик с кожаным портфелем.

Но я сразу заметил странность. Кассирша, полная дама лет сорока пяти с жёстким лицом и цепким взглядом, внимательно разглядывала каждого мужчину в очереди. Слишком внимательно.

Вот она долго изучала пожилого господина, сверяясь с чем-то под стойкой. Похоже у неё там блокнот или какие-то записи. Потом нахмурилась и покачала головой. Женщину с ребёнком обслужила быстро, почти не глядя. А вот приказчика снова изучала с пристрастием криминалиста.

Похоже, весть о моём исчезновении уже разлетелась. И кто-то очень хочет меня найти.

— Ой, смотрите, мороженое продают! — воскликнул я, возможно, слишком громко и театрально. Но сработало.

Надя обернулась, и её глаза загорелись с такой искренней, детской радостью, что я невольно улыбнулся. В этот момент она выглядела не как серьёзный врач с дипломом, а как обычная девушка, которой не хватало простых удовольствий.

— Правда? Какой вы глазастый, я и не заметила!

— Держите, — я сунул ей в руку деньги. — Купите мне тоже билет, справитесь? А я пока куплю нам мороженое.

— Спасибо! — она просияла, сжимая купюры. — Конечно справлюсь.

Я направился к мороженщику — крепкому мужику в белом переднике. Выбрав место у его тележки, откуда хорошо просматривалась касса, я сделал заказ.

— Две порции крем-брюле в вафельных стаканчиках.

— Отличный выбор, молодой человек! — гаркнул мороженщик, орудуя специальной ложкой. — Для вас и для барышни? Секретный рецепт — капелька рома для пикантности и аромата!

Пока он накладывал мороженое, я наблюдал за кассой. Кассирша действительно вела себя странно. Вместо того, чтобы сразу отдать билеты, она о чем-то довольно долго говорила с моей спутницей.

Забрав, наконец, желанные картонные прямоугольники, девушка вернулась ко мне.

На её лице играла довольная улыбка человека, успешно выполнившего поручение.

— Вот, — она протянула мне билет, аккуратно свёрнутый пополам. — Представляете, у кассирши хватило наглости спросить, с кем я путешествую!

— И что же вы ответили? — заинтересовался я.

— Сказала, что с подругой, — фыркнула Надя, — потому что это не её дело.

— Замечательно, — я вручил ей стаканчик мороженого. — Крем-брюле. Самое вкусное, что у него было.

— Вы угадали! — она с наслаждением попробовала, — Это мой любимый вкус! Откуда вы знали?

— Интуиция, — улыбнулся я.

На самом деле я ничего не угадывал, просто выбрал то, что нравится мне самому. Наши вкусы с Надеждой на удивление совпадали.

— Кстати, чуть не забыла! Сдача! — отсчитала она несколько купюр.

— Как так? — удивился я. — На кассе вроде бы была указана цена.

— Оказывается на «Ласточку» билеты продают со скидкой, — сообщила Надя. — Говорят, что на ней никто не хочет плыть. Мол судно несчастливое, всё время ломается. Я подумала — ерунда. Суеверия какие-то.

— Конечно, — согласился я. — Повезло, что удалось сэкономить.

А сам заинтересовался «невезучим» судном. Обычно за каждым таким суеверием кроется что-то интересное, просто непонятное для большинства людей.

Оставив вещи в камере хранения на пристани, мы направились изучать местный рынок. До отплытия оставалось время, а Надя предложила, что нужно купить воды в дорогу.

— И заодно взять образцы из разных источников для анализа, — добавила она деловито, доставая из сумочки блокнот и карандаш. — Нужно фиксировать, где что куплено.

Водные ряды занимали целый квартал. Вдоль деревянных прилавков выстроились десятки торговцев, предлагавших воду. В большинстве своем, одной и той же марки. Но вот содержимое порой различалось очень сильно. Я бы даже сказал, фатально.

— Странно, — заметила Надя, задумчиво глядя на своё мороженое. Она уже съела половину, но оставшееся выглядело так, будто только что из морозилки. — Такая жара, а оно совсем не тает. Даже не размягчается.

Упс. Кажется, я слегка перестарался, поддерживая температуру для себя и для неё. Но на тридцатиградусной жаре мороженое превратилось бы в липкую жижу за минуту.

— Везёт нам сегодня, — пожал я плечами, — ну что же, приступим к контрольной закупке?

У первого прилавка стоял худощавый мужчина в чистом переднике. — Чистейшая вода, господа! — зазывал он. — Из проверенных источников! Сам пью каждое утро!

И действительно, на прилавке стояла открытая бутылка, из которой он время от времени отпивал. Хитрый маркетинговый ход.

Мы купили бутылку. Я взял её в руки, делая вид, что рассматриваю этикетку, а сам сосредоточился на содержимом. Чистая. Никаких следов заражения, никаких изменённых элементалей.

У второго — немногословного бородача, который больше кивал, чем говорил — та же история. Чистая вода. Он вообще помалкивал, только кивал на все вопросы Нади о происхождении воды.

А вот у третьего…

Знакомое ощущение кольнуло изнутри, как иголкой. Деформированные элементали. Точно такие же, как в воде контрабандистов. Мерзкие маленькие твари, спящие в своём стеклянном логове, готовые пробудиться в человеческом теле.

Сам торговец вел себя самым непринужденным образом.

— Самая чистая! Из горного источника!

Я взял бутылку, покрутил в руках, изображая придирчивого покупателя.

— Смотрите, этикетка криво наклеена. И печать какая-то размытая. Словно подделка.

Надя присмотрелась, прищурив глаза

— Не вижу разницы. Но раз вы так считаете…

— Возьмите для разнообразия, — предложил я, — Интересно же сравнить с другими. Вдруг это та самая заражённая вода?

— Отличная идея! — она воодушевилась, доставая карандаш. — Пометим как «образец номер три, подозрительный».

Торговец явно занервничал:

— Да что вы, господа! Вода чистейшая! Хотите, я при вас выпью?

— Не стоит, — остановил я его. — Мы верим. Просто дама изучает качество воды в разных районах. Научное исследование.

Пока Надя укладывала помеченную бутылку в сумку, я слегка «подтолкнул» элементалей в остальных запасах торговца, ускорив естественный процесс пробуждения.

Как часовой механизм, заведённый на несколько часов вперёд. Совсем чуть-чуть энергии, лёгкое касание — и процесс запущен. Скоро испорченная вода превратится в вонючую жижу, а мы к тому моменту будем уже далеко.

До отплытия оставался час. Пора было возвращаться на пристань.

«Ласточка» гордо покачивалась у причала, выделяясь среди прочих судов своей ухоженностью. Белоснежные борта без единого пятна ржавчины, начищенная до блеска медная оснастка. Даже канаты выглядели новыми, аккуратно свёрнутыми в идеальные бухты.

Странный контраст с её репутацией. Обычно невезучие суда выглядят соответственно — облупленная краска, следы многочисленных ремонтов, общий вид усталости. А «Ласточка» сияла как с верфи.

Матрос на сходнях молодой парень лет двадцати в форменной фуражке проверил наши билеты.

— Второй класс, — пробормотал он. — Каюты раздельные. Дамам направо по коридору, кавалерам налево. Приятного плавания!

Мы с Надей разошлись по каютам — она в женскую, я в мужскую. И тут меня ждал приятный сюрприз. Второй класс разительно отличался от душного трюма «Донского».

Четырёхместная каюта больше напоминала купе хорошего поезда: две двухъярусные койки с чистым, бельём, небольшой столик у окна.

На полу пушистый палас. У каждой койки — индивидуальный светильник и кармашек для личных вещей.

В каюте обнаружился только один сосед — пожилой мужчина в очках, увлечённо читавший какой-то детектив. Седые волосы аккуратно зачёсаны, костюм простой, но опрятный, с характерными «заплатками» на локтях.

— Добрый вечер, — поздоровался я. — Данила. Данила Ключевский.

— Фёдор Степанович. Рад познакомиться. Редко вижу попутчиков на «Ласточке». Обычно каюты полупустые.

— А что, направление не популярное? — я начал укладывать свой небольшой багаж в ящик под койкой.

— Дело не в направлении, — покачал головой Фёдор Степанович. — У судна дурная слава. Постоянно что-то ломается. То русалочий камень барахлит, то «речное око», которым фарватер изучают. А водоход-то новый, всего пять лет как с верфи сошёл.

— И часто ломается? — я устроился на нижней койке напротив.

— В прошлый раз посреди реки встали. Целые сутки дрейфовали, пока починили. — Он снял очки, протёр стёкла специальной салфеткой. — Хорошо ещё, погода была ясная, а то могло и к берегу прибить. А там мели…

Целые сутки? Интересно. Постоянные поломки на новом судне… Это уже не похоже на совпадение.

— Но вы всё равно плывёте на нём, — заметил я.

Фёдор Степанович грустно улыбнулся.

— Билеты в два раза дешевле, чем на других водоходах. А пенсия у отставного счетовода земской управы невелика. Приходится экономить. Да и куда мне, старику спешить?

Вечер прошёл спокойно. Фёдор Степанович погрузился в книгу, а я вернулся к практике «Шепота течений», который уже давно не отрабатывал.

Около полуночи мы улеглись спать. Фёдор Степанович почти сразу засопел, а я лежал, прислушиваясь к ровному гулу машин.

Русалочий камень работал исправно. Я чувствовал его пульсацию через воду. Мощный артефакт, состоявший сразу из нескольких кристаллов, гораздо сильнее того, что стоял на барже. Вода послушно расступалась под килем, подчиняясь стихийной магии. Всё было спокойно. Мерное покачивание убаюкивало, но сон не шёл.

Мои деньги вырученные за воду, подходили к концу. Послезавтра я уже буду в Синеозёрске, столице Озерного края. Первый пункт спонтанно родившегося плана будет выполнен. Но что дальше?

Заявить, что я Лазарь Аквилон и вступить в права наследства? И при этом оказаться точно на прицеле неизвестных убийц. Нет, с этим лучше не торопиться.

Задержаться в роли Данилы Ключевского? Но как зарабатывать себе на жизнь и в каком направлении двигаться? Парадокс — Архимаг, способный управлять океанами, вынужден думать о том, как заработать на кусок хлеба.

Хоть грузчиком в порту устраивайся. С усиленным магией организмом я мог бы по три нормы выполнять. Или мог бы чинить артефакты или изготавливать собственные. Судя по недавнему ажиотажу, спрос на них хороший.

Вот только как при этом не «засветить» свои способности? Простолюдины магией не обладают, она и аристократам далеко не всем подвластна.

Надо придумать что-то не вызывающее подозрений, до тех пор пока я не стану достаточно сильным, чтобы ни от кого не скрываться.

И вдруг гул двигателя сбился, перешёл в надсадное дребезжание. Водоход дёрнулся раз, другой, и начал стремительно терять ход.

— Опять… — пробормотал проснувшийся Фёдор Степанович абсолютно спокойным голосом. Он даже не открыл глаза, просто повернулся на другой бок. — Это уже четвёртый раз. Привыкнуть можно.

А потом двигатель замолк совсем. Наступила тишина — глубокая, почти осязаемая. Только плеск воды о борта и далёкие встревоженные голоса с верхней палубы.

Водоход остановился посреди ночной реки. И в этой внезапной тишине я отчётливо ощущал — магический фон вокруг судна начал стремительно искажаться.