Академия зазнаек или Попала в дракона!

Глава 8. Обживательная

Первым делом подумала про окошко. И повернулась спиной к двери. Окошка в комнате не обнаружилась. В пылу битвы за свою девичью честь даже не успела этого заметить. Значит, через окно не сбежишь. Остаётся дверка.

Рассматривала её долго, как какое диво дивное, так как не знала, как к ней подступиться. Дверь как дверь. Деревянная. Выкрашена безрадостной серой краской. Ручка даже имеется, обыкновенная такая. Изогнутая и с двух сторон привинченная к двери.

Дёрганье ручки с наскоку ничего не дало. Заперто. Этого и следовало ожидать. Как поворачивался ключ в замке слышала собственными ушами. Присела на пол. Чтобы замочную скважину было лучше рассматривать. Замок, как замок. У меня похожий у бабушки в квартире, на двери в кухню. Не знаю зачем ей такой замок, который родом из советского прошлого, было оставлять. Я вот даже не знала, как можно было назвать ту штучку, которая вертелась вокруг штырька и прикрывала замочную скважину. Отодвинула эту штуку и попробовала рассмотреть, что можно было бы сделать.

Если бы моя сумка была со мной, могла бы из косметички дорожную пилочку достать и использоваться. Вдруг получилось бы? Хоть и не умею замки отрывать пилочками. Но, может это не так и сложно? Повздыхала об утерянных сокровищах и попробовала поискать внутри себя того, кто надоумил меня разговаривать со стариканом таким томным тоном. Вовремя этот некто вмешался.

Но внутренний голос молчал. Полностью затихнув и не думая показываться на свет. Плохо, самой мне не придумать способа вывернуться из ловушки. Остаётся только надеяться, что, когда дяденька вернётся и, как и старикашка попробует до меня домогаться, внутреннее я вспомнит, как правильно томным голосом разговаривать.

Приуныла, самочувствие становилось всё хуже, тело вспомнило о том, что только недавно мы пережили с ним на пару приключение, которое привело к получению мною боевых ранений.

Поднялась с пола и присела на краешек кровати. Посмотрела на свою ладонь и шмыгнула носом. Рана выглядела всё так же устрашающе. И, кажется, начала воспаляться. Обработать бы чем-нибудь.

Именно в этот момент повернулся ключ в замке и дверь открылась. Настороженный хозяин дома вернулся, и я хмуро глянула на него из-под бровей, опасаясь очередной подлянки.

Мужик поразглядывал меня и подошёл поближе. Инстинктивно отодвинулась от него подальше, сместившись влево на кровати.

— Лапа, — произнёс он.*

Это он меня лапочкой называет, что ли? Интересное начало разговора. Это он к чему? К моему побитому виду? Или к испачканной одежде?

Дальше разговоры говорить он не стал. Быстро подошёл ближе и положил мне на колени маленький ящичек.

— Мне? — изумилась этому поступку.

Он мне что? Взятку даёт? Задабривает? Так тронули душу слёзы дедулечки? Сразу стал сердобольным и готовым идти на дружелюбный контакт? Чудодейственное средство, эти дедкины слёзки. Пронимают, видимо, до печёнок.

— Лапа тэйк, — снова сказал он. **

Похлопав на него глазами, решила плюнуть на его поведение и полюбопытствовать, что это такое мне дали. Здоровой рукой подняла ящичек и повертела его перед глазами. Похож на крошечную расписную шкатулку. По подарку прошла рябь, и он стал истончаться на глазах.

— Что за хрень? — спросила поражённо у дяденьки, почувствовав, что голову стало ломить сильнее чем раньше в разы.

Застонала и попробовала сбросить подарок с руки. Но он прилип и отлипать не хотел. Прикрыла глаза, пытаясь справиться со вспышками острой боли, которая пронзала виски раскалённой иглой. Бойтесь данайцев дары приносящих. Кажется, это был тот самый случай.

Дяденька стоял и смотрел на меня не мигая, и не двигаясь с места. Наблюдал, гад. С шипением втянула воздух сквозь стиснутые зубы и почувствовала, что головная боль отступила. Мысли стали довольно ясными, и я удивлённо глянула на хозяина дома.

— Так-то лучше, — сказал он и сдвинулся с места, делая шаг назад.

Мини-шкатулка исчезла полностью. Как и не было её. Глянула на свою руку, потом на дяденьку. Потом снова на руку. Опять на него.

— Что это было? — спросила осторожно, догадываясь уже, что ответ знаю и так.

— Разговорник. Дорогой. Ты должница, — кратко пояснил он, и я его прекрасно поняла.

— Хорош разговорник, — проворчала недовольно. — Думала, голова лопнет.

— Отработаешь, — посвятил меня в свои планы дядечка. — Служанка. Нужна. Год ты моя.

— За какой-то паршивый ящик-разговорник? — возмутилась я этому произволу. — Который я у тебя не просила?

— Без языка… — помолчал он. — Не выживешь, попаданка. Ещё лечение. Тоже долг.

— Так меня пока никто и не лечил! — подскочила с кровати и сморщилась от боли, тело продолжало напоминать нам с попой, что приключений пока достаточно.

— Вылечу. Лекаря позвал, — просветил меня дядя. — Завтра работать, — и вышел из комнаты, снова закрыв дверь на ключ.

— Твою мать! — воскликнула в сердцах. — Попала, так попала.

Села обратно на кровать и задумалась. Неужели всё происходящее не глюки? Как-то всё слишком реально и страшно. И одиноко. Захотелось поплакать. И я привычно шмыгнула носом. Но, наверное, не стоит раскисать. Иначе и вправду не выживу, как и без языка. Дядька прав. Не понимая, какие такие лапы они обсуждают, снова угожу в переплёт, возможно и похлеще этого.

Прилегла, давая отдых усталому телу. Да и расслабиться стоило. А то нервы напряжены как струны и меня постоянно потряхивает. Заснуть, наверное, при всей усталости не получится. В слишком возбуждённом состоянии я сейчас. Вот что стресс животворящий с людьми делает! И под дротики подставляет, и дедуль насильников плакать заставляет. Да теперь отдохнуть не даёт…

Долго полежать в одиночестве и поразмышлять о том, где я и что происходит не получилось. В замке снова заскрежетал ключ. Дверь открылась и на пороге появился давешний лысый и какой-то дядечка в котелке. Врач, наверное.

Доктор, молча, не задавая никаких вопросов, скинул серый плащ с плеч. Под ним оказался костюм тройка, очень приличный и новый на вид. Жилет под сюртуком, высокий воротник рубашки, белый галстук, брюки со стрелкой… что-то напомнили мне книги и фильмы про девятнадцатый век. Это мне прошлое, что ли мерещится? Да нет… не похоже. Слишком много несовпадений. Одежда да, похожа… а вот остальное. Та же мостовая с перламутровым отливом, явно не из земного прошлого. Это я что? Про другой мир грежу? Или это всё-таки наяву происходит?

Врач оказался пожилым человеком, и меня передёрнула, заметив, после того, как он снял котелок, что реденькие волосы у него на голове седые. Перчатки были сняты последними. Все вещи по одной забирал у доктора хозяин домишки, а потом отдал врачу чёрный саквояж.

— Выйдите, — отрывисто произнёс врач и кивнул дяденьке на дверь.

Оставаться наедине с этим седеньким как-то совсем не хотелось. Был у меня уже опыт общения с дедулями божьими одуванчиками. Мороз по коже, как вспомню. Поднялась на кровати и только открыла рот, чтобы запротестовать, как дяденька вышел и закрыл дверь. Правда, ключом шуметь в этот раз не стал. Не запер, и то хорошо.

Исподлобья смотрела на врача и не знала, чего от него ждать. Как-то добротой местные жители не отличаются.

— Без метки? — спросил доктор.

А я пожала плечами, не понимала о чём это он.

— Что болит? — не дождавшись ответа поинтересовался врач.

— Всё, — буркнула, с опаской наблюдая за ним. — Вот это сильнее всего, — протянула ладонь вперёд, показывая рану.

Врач кивнул, и более не задавая вопросов, принялся за осмотр. Саквояж он поставил на кровать. Открыл его и начал доставать инструменты. Заставил снять куртку. Свитер поднять. Прослушал. Простучал грудь. Заглянул в глаза. Глянул на язык и зубы. Тщательно позаглядывал в уши. Постучал молоточком по коленям и рукам. Ощупал рёбра. И только после этого занялся ладонью и моими ссадинами. Ну как занялся… разглядел часть и отошёл от меня, оценивая картину в целом.

— Я напишу рекомендации, — сказал он под конец.

Собрал инструменты обратно и вышел. Я только и успела что вслед похлопать глазами. И это врачебная помощь? С такой-то помощью у них население должно вымирать со скоростью мамонтов. Или даже динозавров. Раз, и нету.

Ключ снова провернулся в замке, и я осталась наедине со своими мыслями. Попыталась сосредоточиться и придумать хоть какую-нибудь умную версию, объясняющую происходящее, но не смогла. Мысли разбегались как тараканы от тапка, голова всё ещё гудела от боли. Да и общее состояние оставляло желать лучшего. Ко всему прочему и желудок вспомнил, что его давно не кормили.

Минут через десять по моим ощущениям, зашёл дядечка, окинул меня оценивающим взглядом и сказал:

— Помыть. Волосы отрастить.

— Это вы к чему? — поинтересовалась осторожно.

— Ты не похожа на местную, — расщедрился он на длинную фразу. — Исправим.

— Я есть хочу, — решила удовлетворить все насущные потребности для начала. — И в туалет, — добавила чуток поколебавшись.

Он кивнул, давая понять, что понял. Но спешить выполнять мои намёки не стал. Вместо этого подошёл поближе и принялся рассматривать ещё внимательней.

— Одежда, — молвил задумчиво. — Поменять.

— А как вас зовут? — пришло в голову, что, наверное, стоило бы начать уже и наводить мосты дружбы между мной и местными.

А то у нас всё общение какое-то безликое получается.

— Дятел, — сказал он после паузы, явно решал, а надо ли вообще отвечать.

— Дятел? — какой-то бесконечный театр удивлений получается последнее время.

Что не факт, так повод устрашиться и изумиться. Он всерьёз? Про имя-то? Он и вправду Дятел? А…

— А лет вам сколько? — спросила на волне очередного испытанного шока.

— Двадцать пять, — ответил он неохотно. — Мазь принесут. Жди. Аптекарь недалеко. Еду дам. Отработаешь. Туалет. Под кровать загляни.

Сколько-сколько ему? Двадцать пять? Вот этому обрюзгшему, лысому дяде без зубов, выглядящему лет на пятьдесят? Села с размаху на кровать и почувствовала, как мурашки побежали по телу. Стало как-то совсем нехорошо. Это что? Если я останусь в этом мире… то в двадцать пять лет буду выглядеть так же, как и он? Мамочка, я хочу домой!

— А о какой метке все твердят? — решила продолжить допрос, пока дяденька колется, эмоции оставлю на потом.

— Принадлежность дракону, — просветил он меня гораздо охотней, чем, когда речь шла только о возрасте. — Если умеешь копить мысли. Ты — умеешь. Метки нет.

— А откуда вы знаете, что умею? — разговор, чем дальше, тем более интересным становился.

— Дедюль, — сказал так, что вот прямо сразу стало всё понятно. — Остался совсем без мыслей. Ты забрала.

— Я? — даже вперёд подалась от удивления. — И не думала!

— Забрала. Метки нет. Ни дракона. Ни управления, что не пригодна, — говорил он отрывисто, короткими фразами, смысл которых доходил до меня не сразу. — Ничья.

— Сама своя, — фыркнула на это его замечание. — Мамина и папина. А не чья-то там. И куда эту метку ставят?

Он подошёл поближе и ткнул пальцем мне в лоб. Потом поводил рукой вокруг шеи:

— И штука тут. Если дракон, — коряво всё-таки Дятел изъясняется.

— Ошейник, что ли? — уточнила на всякий случай.

— Да, — не стал спорить дядечка и собрался делать ноги, развернулся и пошёл к двери.

— А еда? — напомнила ему об обещании покормить.

— Принесу, — буркнул и был таков.

Снова дверь запер, а зря. Сейчас, подумав немного, пришла к выводу, что бежать рано. Если уж метка на таком видном месте должна стоять… И на бесхозную меня сразу нашёлся маньяк божий одуванчик, то выходить на улицу, пока не разобралась в ситуации, опасно.

Под кроватью обнаружила банальный горшок. Повертела его в руках и поставила на место, писать сразу же расхотелось. Потому что непонятно было, куда потом отходы жизнедеятельности девать. Надо спросить, куда они это выливают. Вряд ли ко мне приставят кого-нибудь, кто будет делать это за меня.

Еду дяденька принёс мне довольно быстро. Вместе с мазью и чистыми тряпками, долженствующими заменить бинты. Слава Богу о гигиене они тут хоть немного знают. Задержала хозяина домишки вопросами. Их у меня было много. Раз уж есть источник информации, грех не воспользоваться. Пусть даже такой косноязычный, как Дятел.

Выясняла мелочи быта. Расспрашивала про то, чем мне грозит выход на улицу без метки. Узнала много интересного. Дятел такие страшилки рассказывал, что в половину из них просто не верилось. Под конец, дяденька так подобрел, что даже помог мне руку перевязать. А со смазыванием царапин и ссадин я потом справилась сама.

После невкусной, но сытной каши и задушевных бесед, да самолечения, почувствовала, что не в силах и дальше быть бодрой и активной. Спать клонило нещадно. И я, не рискнув снять свою одежду, как есть, грязная и усталая, рухнула в кровать. Дятел к тому моменту уже ушёл, вновь заперев дверь.

Заснуть долго не могла. Стоило только закрыть глаза, как мерещился синеглазик в маске, мечущийся по комнате. Почему-то он её не хотел снимать. При этом плаща на нём не наблюдалось. А был надет великолепный тёмно-синий фрак, чёрные брюки со стрелкой, белоснежная рубашка с высоким воротником, да жилет под фраком. А начищенные до блеска туфли казалось, способны были ослепить своей явной дороговизной и лакированной кожей.

Открыв глаза, недоумевала, зачем он мерещится, и снова пыталась заснуть. Да только этот гад синеглазый не давал. Всё время появлялся и обеспокоенно ходил по комнате, ровно до того момента, как за ним явно кто-то пришёл. Решила так, увидев, как он дёрнулся и повернулся к приоткрывшейся двери. Ответив что-то тому, кто за ней стоял, он, застыв на месте на миг, вышел быстрым шагом из комнаты, и после этого я смогла заснуть.

*- Руку, — произнёс он.

** — Возьми в руку, — снова сказал он.