Африканский рубеж 9

Глава 7

Адреналин, который пульсировал во мне ещё пару минут назад уже начал сходить на нет. С каждым шагом в комнате я обдумывал происходящее вокруг. Пробуждение после падения вертолёта, море, шокирующие откровения о Сирии, «Блэк Рок» и Ричарде Кроу — всё это перемешалось в моей голове, но теперь на горизонте вырисовывалась новая, куда более конкретная картина.

А ещё я помнил из прошлого, что гражданская война в Сьерра-Леоне, официально началась в 1991 году. Но по-моему, скромному мнению, здесь всегда была война. Так что тот факт, что время её начала сдвинулось на 1986 год особо ничего не меняет. Кроме одного факта — Советскому Союзу и здесь пришлось вмешаться.

Казанов, кивнув на дверь, отошёл от меня. Я ещё пару секунд посмотрел на тот документ тёмно-синего цвета, который мне дал Виталий. Боль в руках напоминала о себе тупой пульсацией, так что раскрыл я его не сразу.

Последний раз я видел этот документ в Ливии, куда меня с группой отправляли больше года назад.

— А чего не дипломатический? — спросил я, закрыв паспорт.

— К несчастью, после крушения вертолёта вы не были похожи на дипломата.

Виталий открыл дверь и приготовился меня пропустить.

— Саша, время, — спокойно сказал Казанов, показывая на свои наручные часы.

Приглядевшись, я понял, что у Казанова настоящие японские Касио Джи-Шок. Даже не представляю, где он их взял. Подобные модели появились за рубежом только в начале 80-х.

— Когда я спал, ты меня не сильно торопил. Давай-ка немного повременим с откровенными беседами.

Казанов иронично выдохнул, произнеся что-то на непонятном мне языке. Напоминало, какое-то африканское наречие.

— И для начала покажи мне, где в этом здании туалет. Вы в меня столько влили, что я сейчас лопну, — произнёс я, медленно передвигаясь к двери.

— Прямо по коридору. На этаже есть ванная комната, — ответил Виталий, когда я медленно прошёл мимо него.

Спину слегка «тянуло», ноги побаливали, а места ожогов ещё саднили. Идти было нелегко, но я постепенно «расхаживался». Видимо, все остатки сил после пробуждения я вложил в удар по Казанову. Пока я шёл по коридору, Виталий ещё бросил мне вслед пару фраз.

— Сан Саныч, вы должны быть рады, что именно в Африке интересы нашего государства столкнулись с интересами заокеанских структур.

— А по мне не видно, что я просто счастлив этому факту⁈ — иронизировал я.

Сделав «свои дела» в уборной, мы спустились в просторную гостиную. На небольшом диване сидел тот самый Гиря, который был с нами в комнате.

— Не успели познакомиться. Саня, — протянул я ему руку.

— Кирилл, но можно и Гиря, — аккуратно пожал он мне руку.

— Качаешься? — спросил я, оценив мощное телосложение Кирилла.

— Гири тягаю.

— Угу. Видимо, очень тяжёлые гири.

В гостиную вошли ещё двое. Одеты в простую одежду, а в руках у каждого по стеклянной бутылке газировки.

— Я Юра, но можно и Гриф, — протянул руку первый.

Этот парень был самым худым из всех. У него был лоб с глубокими морщинами, голубые глаза и подбородок с небольшой ямочкой.

— Это потому что худой, да?

— Не-а. Я качаюсь, — заявил Гриф с серьёзным лицом.

— Заметно, — ответил я и повернулся к другому парню.

— Сева, — поздоровался со мной второй вошедший.

У него были немного усталые глаза учёного. Его лицо совсем не выражало эмоций, но уголки губ слегка дрогнули, скрывая улыбку.

— Так, ну Кирюха у нас Гиря, а ты, наверное, Книга? — спросил я.

— Нет. Я Рудольф.

Тут же за спиной посмеялся Гиря, а его товарищ хлопнул себя по лбу.

— Эм… то есть, Сева — позывной, а Рудольф — имя. Верно?

— Да.

— Оригинально, Рудик, — похлопал я его по плечу.

Пока что я терялся в догадках, почему именно так. Хотя с другой стороны, почему бы и не Сева?

Надо сказать, что весьма интересные персонажи окружают Казанова.

— Так, ну как я понимаю, вы работники посольства Советского Союза в Сьерра-Леоне? — спросил я, присаживаясь на диван рядом с Гирей.

— Нет. Сотрудники представительства Министерства рыбного хозяйства СССР в Республике Сьерра-Леоне, — ответил Кирилл.

Я даже присвистнул, услышав под какой легендой находятся эти специалисты в стране.

— Ну да. Все рыбаки живут в таких домах. Вы жемчужины вылавливаете? — спросил я.

Парни заулыбались, а вот Виталий Иванович был серьёзен. Наверное, не только с этими тремя «специалистами» хотел он меня познакомить.

— Сан Саныч, ты уже с моими подопечными встречался. Рош-Пинна помнишь? — спросил у меня Казанов.

Мы переглянулись с мужиками и кивнули друг другу. Похоже, у нас уже был опыт заочного знакомства.

— Саныч, а это ты на Ми-28… ну половину аэродрома распи…

— Не стоит подробностей, Юра. Тем более, я был не один. Работали мы большой группой и вернулись не все.

— Как и у нас, — кивнул Сева, присаживаясь рядом. — Дай мне руки, я осмотрю.

Пока Рудольф разворачивал повязки на моих руках, Казанов вводил меня в курс дела. Всё было в Сьерра-Леоне «как всегда» и через «одно» место. Задачи есть, а выполнять их некому.

— Страной сейчас управляет бывший генерал правительственных войск Джозеф Момо. Опыта в управлении страной у него немного. К тому же ему перепали все проблемы страны — разрозненность, экономические трудности, коррупция. А теперь ещё и пресловутый Объединённый Революционный фронт, который поддерживают правительство Либерии и американские корпорации. Отсюда и появление здесь Блэк Рок…

Казанов говорил много, но по делу. Для меня ничего нового не было в его информации. Ещё из прошлой жизни я знал, насколько всё в Африке плохо. По сути, целый континент с населением в миллиард брошен на произвол судьбы. И хоть колониальный строй рухнул, но страны Запада и США сохранили влияние в этом регионе, превратив его в обыкновенную дойную корову.

— Правая рука уже в порядке. А вот на левой ещё придётся поносить повязку, — сказал Сева.

— Спасибо. Кстати, сколько я был в отключке?

— Несколько дней. И… не спрашивай, как мы тебя сюда доставили, — шепнул Гиря.

— С трудом представляю, — посмеялся я.

После столь интересной встречи прошло больше двух недель.

Раны зажили. Боли в мышцах и спине стали беспокоить меньше. Я даже приступил к «физическим упражнениям» — переиграл моих новых знакомых в настольный теннис и нарды.

Во время очередного раунда игры, когда мне оставалось всего пару ходов до выставления «домашнего марса» Гире, появился Казанов.

— Сан Саныч, нам пора. Поедем в представительство Министерства рыбного хозяйства. Сегодня будете уже спать на новом месте.

Мы вышли из дома, который, как я теперь понял, служил временным убежищем для «внештатных рыбаков». За воротами стоял старый даже для этих лет внедорожник.

Казанов завёл машину, и мы поехали вдоль побережья.

Солнце уже поднялось высоко, обжигая кожу, но воздух был влажным и солёным.

Шум мотора внедорожника казался неестественно громким в этой незнакомой тишине, нарушаемой лишь далёким гулом океана и треском прибрежных волн. Казанов вёл машину спокойно и уверенно, как будто всю жизнь ездил по Фритауну — столице Сьерра-Леоне.

Дорога шла вдоль океана. По другую сторону были роскошные виллы, утопающие в зелени тропических садов, с высокими заборами. Стены домов были выкрашен в яркие, почти кричащие оттенки. Я наблюдал оранжевые, бирюзовые, лимонные фасады домов, которые казались совсем не заселёнными.

— Предыдущий президент правил страной долго. Пытался торговать и с нами, и с Западом. Но на двух стульях усидеть не получилось. Многие компании не собирались платить большие налоги в казну. Отсюда и политическая нестабильность.

— Поэтому отсюда все свалили? — показал я на дома за окном.

— И поэтому тоже.

Природа здесь была вездесущей. Джунгли подступали к самому городу, зелёной стеной обступая его, словно напоминая, кому на самом деле принадлежит эта земля. Огромные пальмы, раскидистые деревья с причудливыми корнями, лианы, свисающие с ветвей — всё это создавало ощущение дикой, неукротимой силы, которая могла в любой момент поглотить городские постройки.

Океан здесь был неспокойным, синим, с белыми барашками волн, бьющихся о скалы. Скалы, покрытые зеленью, уходили прямо в воду, обрамляя редкие песчаные пляжи.

И тем не менее в заливе видны редкие рыбацкие лодки.

Мы остановились на первом перекрёстке, за которым начинался другой район города. Это был совсем другой Фритаун. Даже Казанов потянулся к поясу, чтобы поправить кобуру.

— А всем рыбакам разрешают носить тут оружие? — улыбнулся я.

— Ну, я ни у кого не спрашивал. Нам сейчас придётся проехать через настоящий Фритаун. Если что, в бардачке АПС и две обоймы.

Я кивнул, отклонился назад и приготовился смотреть на следующий район города. Зелёный свет загорелся, и мы поехали дальше.

По обеим сторонам дороги были ветхие лачуги, сколоченные из всего, что попалось под руку. Богатые виллы, которые мы проехали ранее, резко контрастировали с облупившимися стенами построек, покрытыми пылью и сажей, в бедных кварталах.

Я же, прислонившись к сиденью, пытался осмыслить этот новый мир, в который меня забросила судьба. Казанов сделал погромче радио, которое вещало на английском языке. С трудом, но я понял, о чём говорит диктор.

— Правительственные силы продолжают контролировать обстановку в Северной провинции страны. Отряды мятежников заблокированы в районе города Лунсара. Президент Момо сегодня объявил, что начинается разработка операции по освобождению следующего крупного города — Макени…

Казанов при этих словах диктора только зацокал языком. Наверняка ситуация не столь радужная.

Тем временем на улицах кипела жизнь, полная энергии, несмотря на очевидные трудности. Африканки в пёстрых, развевающихся на ветру платьях, ловко лавировали среди автомобилей, неся на головах корзины с фруктами или связки чего-то неопределённого. Множество детей, смеющихся и шумных, бегали босиком по пыльным дорогам, сверкая пятками. Столько у ребят энергии, что даже удивляешься, как они так могут при явном дефиците питания.

Торговцы громко зазывали покупателей, предлагая всё от экзотических фруктов, названия которых я даже не знал, до самодельных украшений и одежды. Воздух был пропитан смешением запахов — сладковатый аромат манго, пряный запах специй, едкий дым от уличных костров и, конечно, неизменный, солёный бриз океана.

Мы проезжали мимо колониальных зданий. Это были массивные, с широкими верандами, сооружения, оставшиеся в наследство от британцев. Здания, как мне показалось, медленно разрушались под натиском тропического климата и времени. Рядом с ними выросли современные, но чаще всего недостроенные или полуразвалившиеся постройки. Выглядит как символ амбиций предыдущего президента, который столкнулся с суровой реальностью.

— Красиво, правда? — спросил Казанов, нарушив длительное молчание между нами.

— Не знаю, как тебе, Иваныч, и ответить, — сказал я, вспоминая, что мне бы больше хотелось сейчас оказаться на набережной Торска с Антониной под ручку.

— Ладно тебе. Я тоже хотел бы сейчас в Крым.

— А чего тогда не поехал? — посмеялся я.

— Билетов не было.

— Ответ засчитан. А там что? — указал я на вершину холма, где виднелись очертания чего-то большого.

Казанов бросил взгляд и медленно свернул в переулок между домами.

— Мы въехали в Вест-Энд. Это один из более-менее спокойных районов. А то, что ты показал — Кабаса-Лодж. Построено при Стивенсе — предыдущем президенте. Представляет собой сооружение размером с ракетную шахту. Чем-то напоминает ещё солидный замок позднего Средневековья.

— И там живёт президент? — уточнил я.

— Да. Хотя не должен был. Но Момо выбрал именно это место для проживания.

Слова Казанова добавили острых красок к уже пёстрой картине Фритауна. Этот город был живым организмом, бьющимся между богатством и нищетой, порядком и хаосом, цивилизацией и дикой природой.

Мы свернули с главной дороги на менее оживлённую улицу, затем на узкую, ведущую к окраине города, где среди пальм и виднелось что-то похожее на укреплённый объект.

— Почти приехали, — сказал Виталий, когда мы остановились перед воротами.

Около забора стояли два темнокожих солдата с АКМ и старыми подсумками под магазины. Никаких бронежилетов на них не было. Да и вид у них был не самый грозный. На одном из сьерралеонцев и вовсе была каска, совсем не подходящая ему по размеру.

Из будки охраны вышел советский военный в форме так называемого «тропического» камуфляжа.

— Виталий Иванович, доброго дня, — поздоровался с Кзановым солдат и показал открыть ворота.

Когда мы проезжали, я прочитал вывеску, что это посольство Советского Союза в республике Сьерра-Леоне. А также здесь же представительство и Министерства рыбного хозяйства. Очень удобно расположились.

Во дворе этого «укромного» места стояло несколько машин. Одна из них — белый Мерседес с затонированными окнами и дипломатическими номерами.

Территория представительства и посольства разительно контрастировала с тем, что за забором. Идеально подстриженный газон, гравийные дорожки и несколько раскидистых манговых деревьев, в тени которых было прохладно и тихо. В центре стояло двухэтажное здание в колониальном стиле, с широкой верандой и белыми колоннами.

— Посиди минуту, — остановил меня Казанов, когда я собирался выйти из машины.

Когда Виталий оказался на крыльце здания, оттуда нас вышел встретить невысокого роста человек. Глаза у него так и горели от радости, что мы приехали. Редкие волосы были аккуратно уложены набок, а белая рубашка и серые брюки выглажены.

— Виталий, чем могу помочь? Кто ваш коллега? Как я могу…

— Витя, ты давай лучше нам водички принеси. Жарко сегодня, — похлопал его по плечу Казанов и увёл в сторону.

Я прямо почувствовал, как от этого Витюши веет запахом дорогого одеколона, который отчаянно пытается перебить вездесущий запах тропиков. Ещё и лицо у него узкое, с тонкими, вечно поджатыми губами и маленькими, близко посаженными глазками, которые постоянно бегают, словно оценивая всех и вся.

Меня он не успел особо разглядеть, но я присмотрелся к нему. Когда этот Виктор смотрел на Виталия, то чувствовалось что-то фальшивое и гнилое в этом… работнике.

Как только Виктор ушёл, Казанов махнул мне, и я вышел из машины. Пройдя внутрь здания, мы сразу свернули в отдельный коридор, отделённый от фойе двойными дверями. В нём было несколько кабинетов, а в самом помещении была мертвецкая тишина. Такое ощущение, что здесь вообще никого нет.

— Иваныч, а куда мы идём?

— Ни куда, а к кому. Тебе нужно увидеться с Седым.

— С кем⁈ — удивился я.

— Ну… это у него позывной такой в эфире. Не я выбирал, — ответил Виталий и открыл передо мной дверь.

В нос сразу же ударил табачный запах и аромат кофе. Внутри просторного кабинета было всё по-спартански. Пара больших шкафов, заставленных книгами, два сейфа, стоящих по углам, и большой кожаный диван вдоль стены. За центральным массивным столом, заваленным картами и бумагами, сидел тот самый… «Седой».

Я ожидал увидеть грузную, солидную фигуру, но передо мной сидел поджарый, жилистый мужчина лет пятидесяти. Одет он был в светлую льняную рубашку, а рядом с ним стояла пепельница с окурками и лежала пачка «Казбека».

Его кожа была тёмной от загара, лицо изрезано сеткой глубоких морщин, а на голове — коротко стриженные седые волосы и шрам над левой бровью.

Но главное — это были глаза. Светло-голубые, почти прозрачные, они смотрели с такой пронзительной остротой, что казалось, видят тебя насквозь. В этом взгляде читались и железная воля, и огромная усталость, и холодный, аналитический ум.

— И⁈ — спокойно сказал этот суровый мужик с лёгкой небритостью на лице.

Я посмотрел на Казанова, ожидая какой-то подсказки. Но Виталий Иванович только молча вошёл в кабинет и встал рядом со мной.

— Эт самое… прибыл для дальнейшего прохождения службы, — ответил я, слегка выпрямившись.

— Вольно. Здесь не парад. И вообще, вы — мертвы, майор. Официально. Так что служба ваша закончилась. Что вы на это скажете?

Как-то этот Седой не сильно рад нас видеть. Ещё и Казанов молчит.

— Знаете, слухи о моей смерти были слегка преувеличены, — ответил я.

Седой встал со своего место и медленно направился ко мне. Всегда в такие моменты хочется спросить: зачем эта пауза Станиславского в разговоре? Говори, что нужно, и разойдёмся.

— Значит, Афганистан, Сирия, немножко Ливии. Так ты мне его представил, Виталий? — повернулся Седой к Казанову.

— Да. Всё верно. Ну и у него есть личные счёты к Блэк Рок.

— Это мне не интересно. Вы готовы, товарищ Александр, ещё послужить Родине?

— Так точно, — спокойно ответил я.

— И готовы выполнять интернациональный долг, защищать военные и экономические интересы Родины?

— Так точно, — повторил я.

Седой протянул мне сухую, мозолистую руку. Его рукопожатие было коротким и неожиданно сильным.

— Сергей Викторович Гаранин. Добро пожаловать в Африканский корпус! Пройдёмте к карте.