Африканский рубеж 9

Глава 12

Предрассветные сумерки стали уступать место ярким лучам солнца, показавшимся из-за горизонта. Большая площадка, где наше смешанное вертолётное звено произвело посадку, стала заполняться военными. В центре внимания, были четыре интересных «аппарата».

— Не нарыли, Сань, а выклянчили у завода имени Малышева. Спецзаказ, можно сказать, — улыбался Гриф, показывая мне на подъехавшее к нам средство передвижения.

Эти четыре штуки были ничем иным, как квадроциклами, выполненными в защитном цвете.

Шины были широкопрофильные. Сиденье двухместное. Но не это было главной изюминкой. У каждого квадроцикла сзади были установлены два багажника, на которые крепилось вооружение.

— На эти два мотоцикла поставили АГСы, а на другие ПКМ, — объяснил Юра.

— Ты хотел сказать на квадроциклы, верно?

— Не-а. Официальное название — четырёхколёсный мотоцикл ЗИМ-352. Был и ЗИМ-350, но он больше для гражданских нужд. Как сказал Казанов, 352-й немного «срисовали» с японской Хонды.

— Значит и название ему — квадроцикл.

— Сан Саныч, давай сойдёмся на названии «Зима». Нам так проще.

— Пускай будет «Зима». Я надеюсь, вы уверены, что они в вертолёт влезут, — посмеялся я, подзывая к себе Кузьмича и бортового техника второго Ми-8.

Тут Гриф затылок и почесал. Квадроциклы сделали, план разработали, а вот доставку не предусмотрели. Прикинув на глаз, я понял, что по два этих «мопеда» мы на борт затянем.

Когда ко мне подошли бортовые техники, я увидел в их глазах недоумение.

— Какой-то «недотрактор» с пулемётом, — обошёл Кузьмич вокруг одного из ЗИМов.

Второй бортач присел и осмотрел двигатель.

— Движок с Юпитер-5 поставили? — спросил он.

Гриф развёл руками и повернулся ко мне.

— Саныч, у нас времени немного. Надо грузиться.

— Я понял, но о квадроциклах надо было предупреждать. Да и все 40 человек теперь не влезут в пару Ми-8.

— Это понятно. Главное эти штуки доставьте в район десантирования. Мне вообще Иваныч сказал, что ты можешь впихнуть невпихуемое, — подмигнул мне Юра.

Бортовые техники занялись погрузкой четырёх машин в грузовую кабину. В прошлой жизни я был свидетелем, как выполняли перевозку двух квадроциклов на Ми-8. По длине и весу это вполне реально.

Пока «квадрики» со своими «экипажами» заезжали на борт, я смотрел как проверяют обмундирование остальные. Для советских воинов в Африке дресс-код особо и не нужен.

Несколько солдат были одеты в тропический камуфляж, который в эти годы выдавался военнослужащим из морской пехоты. Ещё пара человек отдали предпочтение костюму КЗС. Но не той расцветки, которая была мне привычной.

То же самое можно было сказать и про Грифа, одетого в форму с очень интересным камуфляжем. Узор представлял собой узкие полосы зелёного и коричневого цвета, чередующиеся с более широкими полосами чёрного цвета, напоминавшими мазки кистью, на светлом фоне оливкового оттенка или цвета хаки.

Пока шла погрузка, колонна техники двинулась по дороге в сторону Макени, поднимая пыль за собой. Где-то вдалеке уже послышались первые взрывы и стрельба.

— Первая колонна завязала бой. В районе высадки на канале управления будет работать Сева. Удачи, Саныч, — тихо сказал Гриф, похлопав меня по плечу.

Через несколько минут погрузку закончили. В итоге на борту каждого Ми-8 поместилось по два квадроцикла и ещё по 10 человек. Я быстро начал протискиваться в кабину, но меня позвал старший из наших бойцов.

— Командир, а можно вопрос? — окликнул меня один из солдат, у которого на голове была бандана оливкового цвета.

— Давай.

Парень смотрел на меня несколько потерянным взглядом. С виду и не скажешь, что он первый раз на операции, но волнение в глазах читалось.

— Ничего не подумайте, но этот вертолёт точно столько поднимет? — спросил он.

— А у него варианта другого нет. Ему ж, как и мне задача поставлена. Перед высадкой и во время неё уяснил как будете действовать?

— Да. Команда за три минуты до высадки. Бортовой техник выпускает нас, а затем и машины. Мы прикрываем.

— Всё верно. Берегите себя! — крепко пожал я руку старшему и протиснулся в грузовую кабину, где Вадик уже готовился к запуску.

— Саныч, а как мы их будем десантировать? Там сзади рулевой винт располовинит эти «колесницы», — задался вопросом Давыдов.

Кузьмич заскочил в кабину следом за мной и начал запускать вспомогательную силовую установку.

— Вадик, мы же не на ходу их будем десантировать. Сманеврируют, а Константин Кузьмич им поможет, — подмигнул я бортовому технику.

Кузьмич только выдохнул, продолжая контролировать запуск. Через несколько минут мы были готовы к взлёту.

— 101-й, парой запустились. Взлетаем, — доложил Марат Резин.

— Понял. Будем в вираже стоять в зоне ожидания до команды, — подсказал я ведущему пары Ми-24.

Два «шмеля» медленно оторвались от грунта и перешли в разгон, следуя в направлении Макени. Их задача нанести удар и прикрывать нас.

Мы же продолжали выдерживать расчётный интервал между взлётом пар. Я повернул голову в сторону зарослей, где ещё оставались три машины — два внедорожника и один пикап Симург, на котором был закреплён ДШК.

Там был один из военачальников сьерра-леонцев со своей охраной. Он что-то показывал на карте нашему руководителю — Сергею Викторовичу Гаранину или «Седому». Он только кивал и посматривал в нашу сторону.

В один момент его взгляд остановился на нашем вертолёте. Гаранин поправил воротник камуфлированной формы и кепку, выпрямился и приложил правую руку к виску.

Я сделал то же самое, хоть и вряд ли Сергей Викторович увидел мой ответный жест.

— Саныч, десять секунд, — подсказал Вадим.

— 2-й, внимание! Взлетаем! — дал я команду ведомому и поднял рычаг шаг-газ.

С трудом, но Ми-8 завис над площадкой. Я аккуратно развернул его в сторону взлётного курса, где деревья были не столь высокие.

— Паашли! — произнёс я в эфир и отклонил ручку управления от себя.

Ми-8 медленно заскользил вдоль земли и перешёл в разгон. Пара секунд и мы пронеслись над кронами деревьев, отбрасывая мощный поток воздуха.

— Справа на месте, — доложил ведомый, когда мы отворачивали на расчётный курс.

Под нами простирался пейзаж, разительно отличавшийся от лесов средней полосы — бесконечное лоскутное одеяло из изумрудно-зелёных, влажных джунглей и вскрытых участков красно-коричневой земли. Вдалеке серебряной змеёй извивалась река Тека. Та самая, где и ведут основную добычу золота в районе города Макени.

— Наблюдаю «шмелей», — доложил Вадик, вглядываясь вперёд.

— 2-й, влево 20, — дал я команду ведомому, отклонив на секунду ручку управления.

— Понял.

Я чуть довернул вертолёт, чтобы получить лучший обзор. Город уже показался на горизонте — тёмное пятно на зелёном полотне джунглей, над которым в нескольких местах поднимались столбы чёрного дыма.

Тут я увидел и «шмелей». Два по-настоящему брутальных силуэта Ми-24, похожие на гигантских стрекоз, проходили над окраиной города. Недалеко от реки было несколько строений, обнесённых подобием забора.

— 110-й, цель по курсу. Ориентир — река. Работать «гвоздями», — прозвучала в эфире команда от наземной группы.

Судя по голосу, это был тот самый Сева, который Рудольф.

В эфире, сквозь треск помех, звучал сухой, деловитый голос Марата Резина.

— Заходим на цель с юга. У дороги наблюдаешь?

— Да. «Гвоздями» готов работать, — отвечал его ведомый.

— Понял. Прикрываешь и дальше работаешь следом. На боевом… цель вижу. После атаки ухожу влево, — продолжал командовать Резин.

Первый Ми-24 наклонил нос, и с его пилонов сорвались НАРы, ушедшие вниз. Вокруг вертолёта мгновенно образовалось облако дыма. Спустя мгновение на земле взметнулся вверх столб огня и пыли. Второй «шмель» зашёл следом и тоже «отработал» по цели.

— На повторный, — дал команду Марат, разворачивая Ми-24 для захода на цель.

— Принял. Точно ударили. Надо ещё, — подтверждал Сева с земли.

Пока мы выполняли вираж на безопасной дальности, я предупредил бортового техника, чтобы он подсказал старшему группы готовиться к высадке.

Присмотревшись, я уже не видел на земле каких-то строений или бараков. Ми-24 выполнили ещё пару заходов, в процессе которых всё было уничтожено. Даже как-то всё слишком просто получилось.

— 101-й, отработали по цели. Площадка готова. Занимаем 400 и прикрываем вас, — доложил Марат.

— Понял, 10-й. Заходим, — ответил я, переводя взгляд на площадку рядом с рекой.

Это была большая поляна у кромки леса, примерно в километре от первых домов пригорода и совсем рядом с отметкой 282 — высшей точкой рельефа в этом районе.

— Кузьмич, к десанту. Готовность минута! — скомандовал я, начиная плавно снижать вертолёт.

Земля стремительно неслась навстречу. Пыль и трава, поднятая нашим винтом, начала закручиваться в вихри.

— 2-й, высадку рассчитывай после меня.

— Понял. Отошёл на два километра от вас, — ответил ведомый.

Вертолёт начал замедляться. Всё внимание на площадку и на показания приборов. Температура уже достаточно высокая, поэтому надо контролировать параметры.

— 50 метров… 40… 30… — считал Вадим.

Внимание было приковано к клочку земли перед кабиной.

— Высота 20… 10… — продолжал отсчитывать Давыдов.

Вибрация стала больше, а воздушный поток поднимал вверх всё больше и больше земли и травы.

И в этот момент «зелёнка» на краю поляны вдруг ожила. Взгляд выхватил огромную «иглу» из чащи леса, которая слишком сильно контрастировала с лесом.

Адреналин ударил в кровь, обостряя все чувства до предела.

— Проход, — успел громко сказать я, поднимая рычаг шаг- газ и уводя вертолёт в сторону.

Краем глаза успел заметить, как в нашу сторону устремился снаряд. За ним ещё одна серая точка, отбрасывая дымный след, прошла в стороне от нас.

— Это РПГ! С зелёнки работают, — произнёс в эфир мой ведомый, который наблюдал со стороны.

Но весь этот громкий голос был сейчас бесполезен. С земли начали плотно обстреливать вертолёт, не давая нам просто так уйти из района площадки.

— 101-й, Севе! — нас зажали. Нужно высаживать.

— Понял, — ответил я, продолжая отходить от площадки.

Кто мог зажать наземную группу, если Ми-24 поразили весь лагерь наёмников.

Однако, здесь высаживать пока нельзя. Иначе нас могут со всем десантом и квадроциклами похоронить.

А вертолёт в это время продолжал получать пробоины. Словно на нас напал рой злых ос. Первый удар я не столько увидел, сколько почувствовал. Сухой, резкий щелчок по обшивке где-то за спиной, будто кто-то со всей силы швырнул в вертолёт камень. Потом ещё один, громче, с отвратительным скрежетом рвущегося металла.

— Огонь слева! Из кустов! — крикнул Вадик.

Вертолёт тряхнуло. Ручка управления в моей руке завибрировала, передавая вибрацию повреждённой машины. В ушах звенело от лязга пуль по броне. Самое мерзкое ощущение, к которому никогда нельзя привыкнуть. Ты — огромная, медленная мишень в нескольких метрах над землёй, и всё что ты можешь — это доверять броне и собственным рукам.

— От меня слева бармалеи, — сказал я в эфир, чтобы «шмели» знали, куда им сейчас придётся работать.

— Понял. Наблюдаю, готов работать, — ответил Марат.

Только мы отошли на небольшое расстояние от площадки, как на цель зашли Ми-24. Выполнив по одному залпу, они погрузили густой участок леса в облако пыли и огня. Однако огонь продолжился.

Я повернул голову в сторону окраины города. Оттуда к реке начали движение разномастные отряды боевиков. Такое ощущение, что кто-то открыл шлюз и огромная волна хлынула к нашей площадке. Похоже, что никому из них Макени уже не нужен. А вот место добычи золотом дороже будет.

— Нас с трёх сторон уже обошли. Отходим к реке. Есть 300, — громко кричал в эфир Сева.

— Сева, вас надо забирать, — произнёс я в эфир.

С таким количеством повстанцев ОРФ им не справиться. Но более Сева ничего не ответил. Повстанцы были всё ближе. Уже появились и несколько машин.

— 10-й, работай по окраине. Там бармалеи подходят, — сказал я в эфир.

— Понял. У меня по половине блока осталось.

— Работай! — повторил я громко.

Ми-24 выполнили разворот на цель и выпустили по залпу НАРов. Но это ситуацию не поменяло.

— Всё равно прут. У меня только пушка осталась, — доложил Марат.

Надо высаживать парней. Иначе Севе не отбиться.

— Саныч, мы на старую площадку не сядем. Там боевиков много, — размышлял Вадим.

В кабину заглянул Кузьмич, который был готов бежать к двери и высаживать десант. Я искал глазами место для посадки, но ничего толкового найти не получалось. Единственное место — район разрушенного лагеря. Но там клочок земли совсем маленький и большой обрыв.

На одном колесе не зависнешь, поскольку тогда не высадим квадроциклы. Надо садиться точно.

К тому же из-за дыма нас будет хуже видно.

— Командир, бойцы готовы высадится хоть здесь, — сказал мне Кузьмич, пока мы выполняли ещё один вираж рядом с площадкой.

Несколько попаданий по фюзеляжу, и вновь нам пришлось отойти. Похоже, что на расчётную площадку нам не сесть. А высаживать надо.

— Кузьмич, высадка! — ещё раз крикнул я, заходя на площадку непосредственно рядом с рекой.

Примоститься сложно, но другого варианта нет.

— Саныч, мало места, — начал говорит Вадим.

— Высоту считай. Нас так из-за дыма будет меньше видно.

Я слышал, как за спиной с грохотом отъехала в сторону дверь. Кузьмич что-то кричал бойцам, а мы продолжали заход на посадку.

— 101-й, слишком маленькая площадка, — произнёс ведомый.

— Сядем. Пока стой в вираже и жди команды.

Я отклонил ручку управления вперёд, направляя вертолёт в район, где всё было затянуто дымом, огнём и пылью. Только узкая полоска реки служила единственным характерным ориентиром.

— Наблюдаю площадку. Заходим, — произнёс я в эфир.

— 101-й, работаем по противнику. «Трещотка» на исходе, — «радовал» меня Марат.

Чувствую, как вертолёт вибрирует, температура газов в двигателе скачет. Но нам нужна найти опору на берегу реки.

— Ближе подходим, — проговаривал я по внутренней связи.

Я постепенно подводил вертолёт к площадке. Всё заволокло дымом от горящих строений и пылью от воздушного потока, отбрасываемого несущим винтом.

Время тянулось долго. Кажется, что это снижение никогда не закончится.

— Высота 10… вижу землю, — подсказывал Вадим.

— Плавно. Сейчас будет касание. И… есть, — сказал я и выдохнул, когда колёса коснулись земли.

Давыдов смахнул пот со лба, а я бросил взгляд на рукава. Манжеты комбинезона стали ещё темнее от пота.

Тут же группа начала выбираться через открытую дверь. Ми-8 слегка балансировал из стороны в сторону.

Вертолёт качнуло, когда первые бойцы спрыгнули на землю.

— Машины пошли! — доложил Кузьмич по внутренней связи.

Я бросил короткий взгляд влево. Из зарослей не прекращая били несколько пулемётов. Сквозь бронестекло я видел, как выбегающие из нашего чрева солдаты падают на землю, открывая ответный огонь. Вот взревел двигатель первого квадроцикла, и он, подпрыгивая на кочках, устремился вправо. Сидящий за пулемётом стрелок тут же развернул оружие и дал длинную очередь в сторону врага.

— Закончил! — крикнул из грузовой кабины Кузьмич и хлопнул дверью.

Я аккуратно начал поднимать рычаг шаг-газ. Надо придать небольшую поступательную скорость вертолёту. Совсем немного, и тогда получится оторваться.

Мой блистер слегка приоткрыт. Двигатели выбрасывают из выходного устройства раскалённые газы. Вверх поднимается пыль. Вокруг вертолёта настолько плотная пелена, что я с трудом вижу направление взлёта.

— И… взлетаем, — проговорил я.

Вертолёт медленно оторвался и пошёл вперёд. Площадка осталась позади.

Выровняв машину, я перевёл дух. Сердце работало ровно, отстукивая ритм боя. Внизу на поляне, наши парни уже вели бой. Мой ведомый нашёл-таки место для посадки и высадил группу в 500 метрах от расчётной точки.

Вооружённые «ЗИМы», которые он доставил в район боя, начали бить из АГСов по боевикам, остужая их наступательный порыв.

— 101-й, Грифу. Вам за второй группой. Место скажет Седой, — прорвался в эфир Юра.

— Понял. 10-й, уходим на обратный, — ответил я, выполняя проход над кронами деревьев.