Была практическая причина постараться найти и успеть забрать все документы усопшего. Мне нужно по возможности исключить появление на свет любых документов, которые противоречат моей судебной тактике. Книги, личные записи, квитанции, корешки ордеров, несколько рисунков, куча писем о долгах, несколько — просто личная переписка.
Как положено при следственных мероприятиях (гражданских юристов такому тоже учат), поделил дом на части, последовательно их перелопатил, всё найденное кидал в картонную коробку из-под обуви.
Ещё в один ящик сложил ноги покойного, но — это оставил уносить слугам Кукушкиной-старшей.
— Надо будет попозже поискать тайники, — тоном старого кладоискателя сообщила мне Пенелопа.
— Пойдём обратно? Как будешь маме объяснять про трупы?
— Никак. Попрошу верных мне людей из числа работников матери прибраться, вот и всё. Трофейные макры отдам тебе.
— Знаю, знаю — традиция, — мне удалось вызвать её улыбку.
Я с огромным наслаждением плюхнулся на пружинную кровать с тощим матрацем и приготовился честно повалятся после такого трудного дня, когда в дверь комнаты осторожно постучали.
— Аркаша, это Филипп, — приглушённо сообщил мой кузенистый мучитель, только что лишивший меня законного отдыха.
Открыл дверь.
Это был вчерашний тощий очкарик-родственник с какой-то темноволосой девушкой, которая мне молча кивнула.
— Ты готов? Пора идти к тётушке, не забыл? Ты не пил сегодня? Хорошо.
Мой кузен уверенно и беспардонно вытянул меня из комнаты, бросил девушке — «Иона, пойдём» и сначала повёл какими-то извилистыми улочками к лавке, где я купил коробку сахарного печенья, потом ещё дальше, в чинный благообразный частный сектор города Кустовой.
…
Я сидел за длинным столом, крытым белой скатертью с рюшечками и откровенно скучал. Во главе стола расположился немолодой, с поджатыми губами солидный мужик, вокруг хлопочет его жена, та самая «тётя».
Как я понял, Иона сестра Филиппа, и «тётя» Мириам не их мать, а тоже тётка, хотя и присматривает за ними, пока их родители в отъезде.
— Аркадий, — строго и недовольно протягивает дядя, — тебе следует прилежно учиться, чтобы затем выслужиться, при этом выбиться в люди, а не бездумно мотаться по кабакам. Приди на приём к своему будущему руководителю, брось свою подростковую самоуверенность, упади в ноги, скажи, прошу мне доверить вот такой вот кусочек работы, пожалуйста.
— Женится тебе обязательно надо, — вставила свои весомые пять копеек тётя Мириам, отчего я чуть не поперхнулся супом и это заметила только Иона.
Дядя торжественно поднял вверх палец и прошёлся взглядом по сидящим за столом, удостоверился, что все его слышат.
— Думаешь, Аркадий, как я стал заместителем завхоза главной республиканской поликлиники? Не последний человек в нашем городе!
Я слушал его вполуха. Дядька-то не в курсе про попытку купить мне должность судьи, про деньги…
— Не надо меня женить, давайте женим Филиппа, он взрослый и красивый, — на пробу переместил я фокус внимания тётки.
Кузен нервно посмотрел на меня с плохо скрываемой желчью.
— Вот у Натальи Олеговны дочь взрослая уже, красивая, добрая, готовит хорошо, — обрадованная тётка последовательно загибает пальцы, причем при перечислении достоинств взяла такой темп, что пальцев двух рук ей может не хватить.
— Она же полненькая, — вяло попытался возразить кузен, но гневный ответ тётки его решительно остановил.
— Тебе что, котлеты из неё делать? Девка же в самом соку! Ничего-то ты в женской красоте не понимаешь. Она тебя тоже откормит, будете завидной парой.
Иона еле заметно прыснула, но старалась не привлекать внимания, потому что планы на брак наверняка имелись и в её отношении.
— А ты что смеешься? — уперла руки в боки тётка и грозно сдвинула брови.
— Мы с Аркадием поженимся, не надо мне других женихов! — парировала Иона, вернув в тему разговоров меня, хотя по тону было понятно, что это игра, шутка.
— Да, да, у нас пылкая… как её, любовь, — подтвердил я, доедая суп и подмигнул кузине.
— Обижаете Вы свою тётю. Ох, дождусь я Ваших родителей, как миленькие все будете жениться и детей рожать.
Дядя молча угрюмо сидел, всем своим видом показывая, что недоволен резкой сменой темы с возможности поучить младших родственников премудростям карьерного роста.
Из сна меня резко выталкивает, как пинком под зад. Глаза расширены, сердце бьёт канонаду. Три заводских гудка опять нестройно воют, призывая рабочих на фабрики. Ах ты ж ядерный лосось! Кажется, я понимаю по какой схеме Ленин поднял пролетариат на восстание. Я лично готов в эту минуту ворваться в местный дворец правителя и попытаться убить Кротовского, как если бы именно он при помощи электронного реле удалённо врубал по утрам бесчеловечный общегородской будильник. Три! Три будильника!
Рывком встаю, иду в туалет и одеваться.
На углу парикмахерская, где пожилой, спокойный, гладко бритый мужичок степенно читает местную газету «Кустовские вести».
— Здравствуйте, подстригусь?
Парикмахер дружелюбно улыбнулся, приглашая в кресло.
Жизнь в новом для себя мире имеет кучу сложностей, первая из которых — быт. Я, например, напрочь не умею бриться местными опасными бритвами. Хозяин заведения за скромные пятьдесят пять копеек по прайсу меня побрил, коротко и аккуратно подстриг, поохал по поводу размеров моей шишки от ДТП, одновременно развлекая новостями из жизни города, так что через полчаса я бы обрызган местным одеколоном и выпущен в город, как младенец в новый мир.
В этот раз до заведения мадам Кукушкиной прошёлся пешком, изучая маршрут, вывески, названия. Если я не перееду в другой город или меня не сожрут твари, кстати такая вероятность есть, за пару дней я встречался с ними уже дважды, то обязательно нужно освоить «среду обитания».
Назначенного «заказчиком» времени пришлось терпеливо ждать, но усидчивость — обязательная черта любого судебного юриста.
Полина Этьеновна приняла меня в своём кабинете, сразу же дала изучать уже контракт со мной. Я честно прочёл, отметив, что положение о конфиденциальности благоразумно вписано и уже через полчаса стал обладателем одного рукописного договора и двух тысяч рублей, в получении которых расписался в журнале местного бухгалтера-счетовода. В житейской мудрости своей большую часть суммы он разменял на мелкие банкноты.
Кушать в её заведении не стал, во-первых, вряд ли тут бюджетно, во-вторых, когда попрощался, то надо уходить, оставаться невежливо.
Парикмахер подсказал мне вполне приличную столовую, где я уселся в углу зала, заказал у дородной официантки каши с мясом и принялся есть, одновременно обдумывая следующий шаг.
После этого прогулялся, купил в лавке «Макс Вайсон» — очки, круглые, простые, без диоптрий, за восемь рублей. Продавец буквально из кожи лез, чтобы продать мне другие, за шестьдесят пять, со встроенным макром, позволяющие видеть уровень и потенциал собеседника, при этом многозначительно посматривал на мой перстень.
Очки были нужны мне только для того, чтобы я смотрелся «умнее», солиднее, чуть старше, это распространённый атрибут среди юристов, даже в век контактных линз. Непонятную мне совсем приблуду покупать, само собой, не стал.
К середине дня я появился в здании суда, держа в руках папку с документами, повернулся к охраннику на вахте и, блеснув очками, строго спросил:
— Демид Фирсович на месте?
Меня пропустили, даже не спросив паспорт, а вот самого старшего судью пришлось ждать.
Увидев меня, асессор сначала нахмурился, словно убеждаясь, что я ему не мерещусь, затем отпер кабинет и жестом велел заходить.
— С деньгами? — сразу прямо спросил главный судья, едва закрылась дверь.
— С прошением.
— Аркадий, я не люблю прошений.
— Это в Лицензионную палату, заявка на лицензию адвоката. Не могу всего объяснить, но мне нужен статус для вывода денежных средств по нашей договорённости. К тому же, это хорошая официальная версия, перед статусом судьи обычно служат в адвокатуре, прокуратуре или помощником опытного судьи.
— Что-то ты, голубчик, мутишь. Но, если это для нашей договорённости, — сварливо ответил Лещёв. — Тогда ладно. Показывай!
И он поставил мне визу на заявке, чем согласно местному закону об адвокатуре, сократил время выдачи лицензии с двух месяцев до одного дня.
В Лицензионной палате я сразу же попросился к их руководителю.
Улыбчивая девушка-клерк проводила в его кабинет.
— Макар Андреевич, это к Вам.
Хитрый, маленький, суетливый, с залысинами чиновник по фамилии Хорьков сейчас выглядел так, будто был пойман с поличным за чем-то непристойным, хотя он просто мирно пил себе чай.
— Приятно познакомится, Филинов, новый адвокат в вашем городе.
— Фи-филинов? Н-новый адвока-ат? — немного заикаясь, рассеянно пожал мне руку чиновник и забегал глазками.
— У меня полный комплект документов на получение статуса, — я передал ему заявку, составленную по всей форме, тем более, что она была довольно простой. — Согласно статье четырнадцать, я должен получить от Вашей палаты Свидетельство в течение суток.
Хорьков рассеянно принял документ и сделал максимально несчастное лицо.
— К-как с-суток? Да В-вы хоть знаете, с-сколько у нас работы? Это м-месяц или даже два. П-по закону! — он выставил вверх палец словно это означило усиление норм законодательства.
— Сутки. Ссылка в заявке. На ней виза Лещёва.
— М-мы не ус-спеваем всё д-делать! — захныкал чиновник, хотя я отлично видел, что они гоняют чаи буквально всей палатой, у них даже есть два служебных самовара с инвентарными номерами.
— Макар Андреевич, — вздохнул я, — есть виза, а ещё есть приложение номер два к заявке.
Я показал ему в направлении моих документов на столе и стал в пол-оборота, чтобы с неискренним интересом изучить безвкусный натюрморт, висящий на стене.
Чиновник приподнял первый лист и обнаружил там прицепленную скрепкой пятидесятирублёвую купюру.
Тут же я увидел два чуда одновременно. Во-первых, лик Хорькова просветлел, как у чудом излечившегося от тяжёлой, почти смертельной болезни, а во-вторых, он сделал малозаметное движение, которому позавидовал бы фокусник и купюра исчезла.
— З-завтра же с утра п-приходите за с-своими документами, я лично п-прослежу! К-конечно же, с-сам Демид Фи-фирсович визу п-поставил! — он радовался, как ребёнок, решивший моральную дилемму.
Мы коротко пожали руки, и я вышел на улицу с ощущением что план на сегодня уже выполнил. Вообще, конечно, можно было взятку не давать, у меня и правда были законные основания для ускоренного рассмотрения, но меня, как это часто бывает, интересовал результат.
Отдыхать я не стал, поэтому прогулялся вокруг палаты. Тут ещё один суд, торговый, ювелирная лавка, такой-то департамент другой, офис Barclay′s Bank, служба приставов, почта, картинная галерея.
Взяв неторопливый темп, я последовательно обошёл весь центр, понял, где начинаются торговые кварталы города, и их границу с административным кварталом. Граница мира власти и мира денег. Тут мне самое место.
Здоровенный, окрашенный в чудовищный бледно-зелёный (ну, местным, наверное, нравится) дом с неприметной табличкой «дом Тимофея Каргина». За углом центральная площадь, за спиной парк, выходами прямо на проспект Каспийский. Тротуар из добротной брусчатки, народ бродит толпами.
Постепенно пройдя вдоль дома, я нашёл закрытое заведение «Модная мастерская W. Chambers», чья единственная витрина была занавешена и покрыта пылью, а на двери прилеплена прелюбопытная бумажка — «опечатано приставом Кудяковой до погашения долга».
Улыбнувшись свежепобритыми щеками, уверенно дёрнул ручку и зашёл в соседний магазинчик часов.
— О, у меня таки покупатель! — засуетился за стойкой немолодой кудрявый дядька. — Я плачу из своих глаз слезами радости! Шо желаете, приобрести часы или отремонтировать? У мине завсегда лучшие цены для такого модного молодого человека! Шоб Ви себе таки знали, дэшевле, чем у Шлейсмана, може быть только у китайцев на барахолке! Если Ви уйдёте отсюда без покупки, я таки ночью не смогу спать! Ви же не обидите старого больного человека?
Учтиво поклонился в ответ, бегло осматривая торговый зал с явно грабительскими ценами на разнообразные виды часов от дамских тонких браслетов до напольных с кукушкой.
— Наше Вам большое уважение и здравствуйте, как же зовут такого почтенного человека? — я постарался копировать его манеру поведения и плавность речи.
— Хорошие манэры — такая большая рэдкость среди молодых людей. Можете смэло звать меня Яковым.
— Дядя Яша, скажите, а так получилось, что соседнее с Вами помещение пустует?
— О! — торговец сделал притворно-удивлённое лицо. — До мине прийшли с провэркой от государствэнных структур, а я ж и не понял. Вы-таки инспектор? Налоговая?
— Ну что Вы такое говорите! Предок упаси, я адвокат, Аркадий Филинов. Думаю, арендовать соседнее помещение. Какие нынче цены? Сколько платила модная мастерская в месяц?
— Адвокат по кримэнальным делам или таки по гражданским?
Я улыбнулся. Это он прикидывает, какие ко мне пойдут клиенты, уголовники, что создаст проблему для его торговли или, наоборот, торговцы и горожане как потенциальные покупатели. А котелок у дядьки варит будь здоров!
— Посмотрите на меня, — на этих словах он лишь театрально вздохнул, видимо мои синяки под глазами от него не укрылись. — Не обращайте внимание на шишку, это меня машина сбила. Эти модные автомобили носятся, как сумасшедшие. Конечно, я по торговым делам, по гражданским…
После этого я получил длинный сбивчивый рассказ с кучей ненужных мне деталей, откуда узнал, что собственник — некто Базаров задолжал кому-то кругленькую сумму, кредитор долг просудил и добился ареста на единственном имуществе Базарова. Когда пришли приставы и стали опечатывать помещение за долги, модистки, которые там сидели, решили для себя, что им эти все разборки нахрен не нужны (долги-то не их, они просто арендаторы), забрали свои шмотки и скрылись в тумане.
В итоге помещение арестовано, пока не будет погашен долг, а долг никто не оплачивает, потому что арендных платежей нет, а сам Базаров балабол и тунеядец (это если сильно сократить буквально до двух эпитетов описание его жизни и личных качеств со стороны часовщика дяди Яши).
Сделал кое-какие заметки в блокнотике, распрощался с говорливым торговцем и ушёл, пока от его трескотни у меня не лопнула голова.
На проспекте стояли и переговаривались извозчики, в одном из которых я узнал недавнего китайца.
— Куда едем? — прокуренным голосом спросил самый толстый из них, но я его проигнорировал и указал пальцев на китайца.
— Вообще-то у нас по очереди берут клиентов, — сразу набычился толстяк.
— Мне всё равно, мы с ним друзья.
Когда мы отъехали с улыбающимся «во все тридцать два» китайцем, я назвал ему адрес Базарова и спросил.
— Кстати, друг… как тебя зовут?
— Игорь, — повернулся он. Видя моё удивление, усмехнулся. — А Вы думали, какой-нибудь Чен или Хунь? Нет, батенька, я во Владивостоке родился. Фамилия, правда, вполне себе из Циньлина.
Базаров жил в пригороде, причем, как сказал Игорь, далеко не самом фешенебельном. Он вообще по дороге мне много чего рассказал, так что за время поездки я продолжил обучаться краеведенью.
После долгого стука в ворота мне открыл неприятный обрюзгший полноватый мужик в заношенных штанах и растянутой рубахе.
— Базаров?
Дождавшись его утвердительного кивка, без предисловий продолжил.
— Я желаю арендовать Ваше помещение на Каспийском. Плачу сто восемьдесят в месяц, вопрос снятия ареста беру на себя.
— Это деловой разговор, — пригласил меня в захламлённый двор Базаров. — Только двести семьдесят в месяц и оплата за полгода вперёд. Мне тут надо долг одному козлу закрыть. Знаете, какое место шикарное, особенно для винной лавки, ооо…
Мы безрезультатно проспорили с ним почти двадцать минут и к концу я был внутренне ужасно взбешён, причем скрывать это мне было всё труднее. Базаров был не только очень жадным, но и неимоверно тупым. Вместо того, чтобы силами меня постепенно гасить долг и получать доход, он считал, что получит за мой счёт всё и сразу. В нём явно фонило, что он считает других людей за дураков, и что ему все вокруг должны.
Но, в отличие от помещения, деньги штука самая универсальная, они многое что могут. Например, хотя бы и оплатить перевозку слегка разгневанного меня обратно в центр.
Китаец продолжал безмятежно улыбаться, когда я нервным резким рывком уселся в его экипаж.
— Куда едем, барин?
— Не надо меня так называть… я не барин. Аркадий меня зовут. Погнали в центр.