— Деньги… — повторяю за ним полуутвердительно-полувопросительно, мне нужно больше вводных данных.
— Да, Аркадий, деньги! Я думал, у нас с Вашим родовым патриархом всё обговорено…
Я продолжаю молчать, всем видом выражая готовность слушать дальше. Упоминание некого родового патриарха для меня ни чёрта не проясняет, наоборот, запутывает ещё больше.
— Меня предупреждали, что Вы, мягко говоря, не блещете умом, — асессор снова пустил струю дыма и поморщился. — Но Вы по крайней мере должны понимать, что с Вашим аттестатом в России Вас никуда не возьмут. Вы хоть это способны осознать, Аркадий?
— Конечно! — аттестат Филинова сегодня я видел. Теперь до меня начинает доходить, о каких деньгах толкует асессор. Видимо, это деньги на взятку.
— Ну… хоть что-то… итак, назначение Вас на должность судьи по цивильным спорам согласовано. Вы сможете его занять, как только от Вашего семейства поступит добровольный взнос в размере пятидесяти тысяч. Мы разве не достигли взаимопонимания?
— Достигли… Безусловно, все договорённости остаются в силе, — отвечаю вежливо, но без лишней конкретики.
— Вы не подумайте, что я на Вас давлю, Аркадий, — асессор заговорил чуть более доверительно, — Но мне доложили, что Вас видели в…
Он закашлялся от табачного дыма, а я услышал, как где-то за стенкой хлопнула дверь и приглушённый голос произнёс — «Всем встать, суд идёт!».
— Где видели? — мне самому стало любопытно.
— … что Вас видели в заведении мадам Кукушкиной… надеюсь, Вы в карты не проигрались?
— Как можно? — уверенно ответил я, одновременно припоминая, что денег в комнате не было.
— В таком случае, Аркадий, даю Вам две недели сроку, Вы не единственный кандидат на должность. Не смею более задерживать.
Асессор профессионально уткнулся в бумаги, ненавязчиво давая понять, что разговор окончен.
Спустившись на первый этаж, я снова столкнулся с усачом, который меня сюда привёл. По всему выходит, что надо обязательно с ним знакомиться, это же один из судейских приставов, сам по себе человек очень полезный, а в свете новых реалий и подавно.
— Спасибо, Модест Павлович, что организовали встречу.
Усатый улыбнулся, рукопожатие принял. Рука у него уверенная, сильная, наверное, бывший вояка. На лице безуспешная попытка вспомнить моё имя-отчество.
— Будем работать! — закруглил я короткую беседу. Он в своей памяти меня зафиксировал, понял, что я знаком с его боссом, для «шапочного знакомства» достаточно.
Усатый важно кивнул, затем его внимание привлек шум, доносящийся из открытой двери зала заседаний. Вперил взгляд в зал, сделался сердитым и бодро ввинтился между участниками процесса, градус общения которых стал накалятся.
Только теперь я увидел стройную блондинку, которая всё это время стояла в стороне и смотрела на меня немного ироничным изучающим взглядом. М-да, давненько такого не бывало, чтобы я смутился под взглядом голубых прекрасных глаз… лет тридцать, пожалуй… я вдруг остро осознал свой дурацкий вид, непричёсанную шевелюру и мятый костюм.
— Я Вас тут раньше не видела, — голос у блондинки очень приятный, такие голоса называют чистыми.
Я с трудом сдержал малодушный порыв глупо и по-мальчишески сбежать от позора. Ничего не поделаешь, такое вот первое впечатление.
— Аркадий Филинов. Прибыл из Серпухово, нахожусь в процессе трудоустройства. А Вы?
После небольшой паузы, словно немного сомневаясь, достоин ли я знакомства с ней, она, впрочем, тоже представилась:
— Ангелина Колонкова, государственное обвинение. Не знаете, Аркадий, Демид Фирсович освободился?
Невольно залюбовался. Девушка очень изящная, высокая, стройная, длинноногая, волосы прямые светло-песочного цвета.
— Освободился, настроение хорошее. Удачи вам, Ангелина!
Поклонился учтиво, но без прогиба, кажется, начинаю осваивать местную культуру общения. После чего, сохраняя достоинство, наконец, покинул храм правосудия. Дежурный за конторкой у входа проводил меня рассеянным взглядом, ничего не сказав.
На улице по-осеннему прохладно, в желудке удручающе пусто. Но обед подождёт. Мне нужна информация. Нужен местный аналог интернета. На другом конце длинной улицы обнаружилось низенькое здание с вывеской «Библиотека имени графа Кротовского», выполненной каким-то ужасным кривым шрифтом.
Медная ручка библиотеки туго поддалась, впуская меня в теплоту и тишину храма книг. За деревянным бюро восседает седовласая насупленная тётенька, следящая за моими манипуляциями с дверью, примерно, как жаба следит за траекторией полёта комара.
— Позвольте отрекомендоваться, выпускник Серпуховского статского колледжа Аркадий Ефимович Филинов, баронского роду, гражданский правовед.
Она в свою очередь перевела взгляд на мой перстень. Наличие перстня, похоже, всё же произвело определённое впечатление.
— Что Вам угодно? — в её скрипучем, как несмазанные дверные петли, голосе не слышалось даже капли дружелюбия.
— Недавно в Вашем городе. Вот, хотел бы почитать книги, окунуться в положение дел в Кустовом и окрестностях.
— Положение дел можете узнать на базаре у старика Йосифа, — без тени иронии ответила тётя-библиотекарь. — А книги подберём. «История вольного города» и «Сборник законодательства Кустовской республики». Вам это точно надо знать обязательно! — она бодро встала, ушла за книгами и шлепнула их на конторку, словно два кирпича.
Спорить с библиотекаршами так же глупо, как спорить с судьёй. Ничего хорошего из этого не выйдет. Просидел до позднего вечера, изучая выданную литературу, и наверно, читал бы и дольше, если б тётя-библиотекарь не сообщила, что закрывает. А я и не заметил, как стемнело. Сказалась профессиональная привычка подолгу работать с документами.
Расписавшись в формуляре, что стал читателем этой библиотеки, вышел на улицу. Стало намного прохладней. Зябко поежился и попытался сориентироваться, в каком направлении мои «номера».
В какой-то момент меня обогнала тройка самых настоящих казаков с шашками и нагайками на поясе. Один из них скользнул по мне цепким взглядом, в манере, как это делают патрульные всех времён и народов. Никакой враждебности от них не исходило, скорей они олицетворяли собой порядок и закон, твёрдую руку, которая этот порядок защищает.
На широкой улице тем временем зажглись газовые фонари. Чем дальше я шёл, тем менее людно становилось. Однако, судя по всему, спать тут ложатся рано. Сунув немного озябшие руки в карманы пиджака, нащупал там трофейный кастет от того утреннего гопника.
Навстречу прошёл разбитной улыбчивый мужчина, держащий за горлышко увесистую бутыль игристого вина, в сопровождении весёлой девушки. Она смеялась над шутками мужчины, он что-то рассказывал в полголоса и поправлял шикарные усы. Ну, эти меня точно не ограбят.
Лёгкий ветер зашелестел листвой, я расслабился и погрузился в свои мысли, перебирая в памяти местную историю и законы. Как вдруг, подняв глаза, наткнулся взглядом на уже знакомую мне тройку казаков на пересечении улицы с переулком.
— Молодой человек, зря Вы здесь так поздно ходите. Здесь иногда прорывы случаются.
— Домой иду, из библиотеки… — мой ответ звучит странно, хотя сказанное было чистая правда, — … а, простите, что ещё за прорывы?
— Прорывы с Изнанки, — сухо пояснил казак и посмотрел на меня с большим подозрением, будто я спрашиваю про какую-то всем известную очевидность.
А в следующий миг я услышал резкий звук, от которого перехватило горло, а перстень тревожно сжал палец. Какой-то частью себя понял, почувствовал, что это именно он, прорыв с той самой Изнанки.
Я не мог объяснить словами, но понимал, что опасность буквально разлита в воздухе. Твари Изнанки, это буквально — смерть.
Из переулка на слабо освещённую улицу рывками выскочили странные и без сомнения, опасные твари. Даже в темноте видно множество зубов. Казаки синхронно развернулись навстречу опасности, с металлическим шуршанием деловито обнажили и подняли шашки.
Чёрт! Мудрость, что «гулять ночью по улице опасно» заиграла новыми красками! Нащупываю в кармане кастет и торопливо вдеваю пальцы.
Через пару долгих мгновений жуткие твари добегают до нас. Казаки молча и сурово рубятся, твари наседают, а я близок к панике. К такому на юрфаке меня не готовили. Ближайший ко мне боец покачивается, монстру почти удалось сбить его с ног.
Кольцо на пальце вибрирует. Иллюзия.
Из ниоткуда в воздухе возникает большой рыжий сеттер, собака моего соседа из моего прошлого мира — словно живая. Сеттер привлёк к себе внимание твари, и та прыгнула на собаку, но ее челюсти клацнули, схватив пустоту. Не понимая, как такое возможно, тварь взбеленилась, не замечая меня. Роняя пену из пасти, она в ярости ещё несколько раз попыталась вцепиться клыками в иллюзию. Я воспользовался моментом и со всей силы влепил ей кастетом в висок. Тварь — не гопник, тут силу придерживать ни к чему. Удар, между тем, непривычно весомо и болезненно отозвался в запястье. Жуткая зверюга дёрнулась и неловко завалилась на землю, задрыгав ногами в предсмертной конвульсии.
Иллюзорный сеттер исчез. С остальными порождениями Изнанки казаки прекрасно справляются и сами. Менее чем через полминуты все закончилось, твари валяются на брусчатке, кругом кровища, откуда-то взялись ещё пара дворников, казаки дышат, выдыхая пар, перешучиваются. Тот, который был ближе ко мне, жмёт мне руку.
— Григорий.
— Аркадий, — стараясь не спутать своё новое имя.
— А ты молодцом. Зверюгу-то своего, вскрой, макр твой, хоть и мелкий будет, но, заслуженный трофей!
Под моим изумлённым взглядом он достаёт из-за голенища длинный, слегка изогнутый нож, переворачивает убитую мною тварь, ловко вспарывает ей живот, подцепляет и подаёт наружу какой-то твёрдый предмет.
— Макр должен взять победитель. Традиция! — со знанием говорит он.
Домой, в съёмную комнату добрался без новых приключений, хотя и вздрагивал от каждого шума, тревожно сжимая в кармане кастет.
В моём сне жуткая шипастая тварь повернула голову вверх и протяжно завыла.
Проснулся, резко открыл глаза. Сон, это всего лишь сон, всё приснилось. Инстинктивно сел, сердце разогнано до предела, даже в ушах шумит. За окном сразу три заводских гудка воют серенады, оповещая о начале нового рабочего дня.
Зубы крепко сжаты, посмотрел на свои руки, на перстень, из-под подушки мутно поблескивает дешёвый кастет. Ладно, признаю, не прямо всё сон. Кустовой на месте, я снова молодой и у меня тут уже хренова гора проблем. И первая — где деньги для Фирсова?
Оделся, собрался, посмотрел в зеркало. Эх. При травме головы часто выскакивают синяки под глазами. Вот как у меня сейчас. Писанный красавец. Ладно, как говорят у нас, у юристов — «имеем что имеем».
Выйдя в город в направлении центра, набрёл на местное конное такси с сидящим на козлах неожиданно рослым китайцем. Гужевой транспорт тут легко соседствуют с автомобилями.
Пока соображал, что знаю на языке триад и каратистов, «возничий» на вполне себе русском, причем без тени акцента, спросил.
— Куда едем?
— Подскажите, как пройти к заведению мадам Кукушкиной.
— Подсказывать не буду. Два рубля давай, отвезу, — китаец хитро улыбнулся.
И он повёз, по дороге рассказав, что мадам является руководителем одной из банд города, перечислил её бизнесы, потом плавно перетёк в то, что у него и самого успешный бизнес, бумажная лавка, а извозом он занимается для души.
На этом месте я ухмылку сдержать не смог. Вот ведь, миры разные, а таксисты одинаковые…
В ресторане «Золотой фазан», куда доставил меня словоохотливый китаец посетителей почти нет. Утро явно не то время, когда тут можно застать толпы народа. Я бы даже сказал, наоборот. Подхожу к барной стойке, за которой молодой человек, позевывая, протирает бокалы.
Увидев меня, он, не меняя сонного выражения, выставил на стойку рюмку и налил водки. Стесняюсь спросить — это он всех так с утра пораньше приветствует или у меня тут своеобразная репутация? Если подумать, в прошлой жизни я был вполне себе закоренелый алкоголик. Раз судьба дала мне второй шанс, кое-какие ошибки стоит исправить, а «накатить с утра водяры» где-то как раз в начале списка.
Отрицательно покачал головой и плавно приземлил на стойку две рублевые купюры.
— Любезный, как мне найти хозяйку, Кукушкину?
Он с силой моргнул, посмотрел на меня более внимательно, убеждаясь, что не ослышался, что этот вопрос я действительно задал, и слабо кивнул чуть влево. Проследив взглядом, увидел за столиком ухоженную моложавую даму. О как, а я ожидал застать пожилую прокуренную воровку со следами трёх отсидок на испещрённом морщинами лице, а вижу очень ухоженную женщину «сорок плюс», но такую, которая большинству молодых даст фору, красивую, с тонкой талией и впечатляющей грудью.
— Как её имя-отчество?
Молодой человек окончательно растерял остатки былой сонливости и, сощурив один глаз, попытался по моему внешнему виду определить степень вменяемости. Но я стою ровно, не качаюсь, алкоголем от меня не пахнет.
— Полина Этьеновна, — всё же сообщил он и сгрёб со стойки ассигнации.
Я подошел к столику мадам Кукушкиной, щелкнул каблуками и отвесил галантный поклон.
— Добрейшее утречко, Полина Этьеновна.
— А-а… Аркаша, — мадам сдержанно улыбнулась, — Рановато ты сегодня.
— Собственно… разрешите присесть?
— Пожалуйста, Аркаша. Слушаю.
— Дело в том, что родители прислали мне деньги… и этих денег у меня теперь нет.
— Аркаша, ты сам сел за карточный стол. Тебя никто не заставлял.
— Да, но… дело в том… что эти деньги мне очень нужны…
— Аркаша, — мадам Кукушкина улыбнулась мудрой улыбкой. — Знал бы ты, сколько раз я уже это слышала… и не счесть. Ты сам играл, сам делал ставки, сам пошёл ва-банк. Никто тебя не заставлял. Хочешь спросить, не играли ли мы за «золотым столом», и не проиграл ли ты мне пятьдесят тысяч рублей? Такой вопрос?
— Слово в слово.
— Мой ответ «нет», мой дорогой.
Держать каменное выражение лица даже с моим опытом оказалось очень тяжело. Фуууу… и куда ж я тогда эти деньги дел? А мадам Кукушкина явно интригу держать умеет. Прежде чем снова заговорить, прекрасная хозяйка заведения выдержала почти мхатовскую паузу.
— Нет. Аркадий, ты проиграл мне не пятьдесят, а семьдесят пять тысяч рублей. Понадеялся на свой флеш. Моё каре старше… Платон?
Откуда-то возник слуга, который беззвучно подал ей в руку лист, она положила его на стол.
Бросил взгляд, прочёл за пару секунд.
Ну конечно, твою мать! Расписка. Филинов бла-бла-бла, взял в долг у гражданки Кукушкиной бла-бла-бла двадцать пять тысяч рублей. Красавчик, твою дивизию. Не только просадил семейное бабло, так ещё и встрял в долги к местному криминальному авторитету.
— Полина Этьеновна. Я понимаю, проиграл так проиграл. Но если бы Вы могли временно… с возвратом… вопрос о назначении меня судьей фактически решён. Я Вам всё верну и буду признателен впоследствии… подумайте сами, при Вашем-то бизнесе, разве плохо иметь в знакомых дружественного судью?
— Временно? Не вижу тебя в судейской мантии вообще, Аркаша. Не внушаешь… прости. Деньги есть деньги, не могу давать их кому попало… разговор окончен, — последние слова мадам произнесла, слегка повысив голос.
На голос мадам к столику тут же подошел бородатый кавказец, невероятно широкий в плечах, на тот случай, если я начну артачиться. Но я не такой дурак. Достаточно глупостей успел наделать предыдущий «пассажир», усугублять не собираюсь. Молча встал, поклонился и отошёл к барной стойке. Так. Этот раунд она меня разделала как Тайсон Джигурду. Бармен снова выставляет рюмку. У него, походу, на мое приближение уже выработан условный рефлекс, как у собаки Павлова.
— Кофе, — отодвигаю рюмку со вздохом.
Молодой человек хмыкнул и потянулся, чтобы забрать рюмку.
— Любезный, — к стойке подлетел только что ворвавшийся посетитель, — Водочку не убирай…
Круглолицый мужчина с растрёпанными бакенбардами выхватил рюмку из руки бармена и опрокинул себе в рот.
— А-а… хршо… — мужчина стукнул пустой посудой о стойку и устремился к столику мадам Кукушкиной, на ходу извлекая из портфеля какие-то документы, — Полина… душенька… Вы как всегда… цветущая роза в весеннем саду… позвольте Вашу ручку… не терзайте усталое сердце…
— Эль Магеррамыч, — холодно ответила мадам, сунув мужчине руку для поцелуя. — Судя по цветастости комплиментов, ты пришёл со скверными новостями.
— С печальными новостями… — озабоченно уточнил Эль с непроизносимым отчеством и подбавил в голос трагизма, — Вчера был прорыв с Изнанки…
— Ближе к делу, — сухо потребовала мадам.
— Так я ближе… я же и говорю… Стрижов погиб… какое несчастье…
— Эль! — в голосе мадам Кукушкиной зазвенел металл.
— А самое скверное… твари Изнанки сожрали его с потрохами. Понимаете? Мы не можем установить факт смерти. Сделка летит к чёрту, — Эль изобразил страдание. — Если только мы не дадим на лапу собаке коронеру…
— Я не поняла, зачем коронеру?
— Подтвердить факт насильственной смерти. Иначе договор не войдёт в силу…
— Сколько просит?
— Сорок, — приглушённым голосом, не разжимая зубов, процедил Эль.
— Чего ж так много-то? — искренне поразилась Полина Этьеновна.
Эль только пожал плечами и изобразил невнятную пантомиму, должную, видимо, означать чиновничью жадность, а я почувствовал адвокатский азарт. Ох, не зря я вчера сидел над гражданским кодексом. Конечно, я только пробежался по верхам, не знаю точной буквы и формулировок, но я вычленил главное.
Логика местных кодексов построены на знакомых мне нормах римского права, да и нужные статьи встретил. Как водится, этот Эль либо плохо разбирается в законах, либо умышленно темнит, раскручивая мадам Кукушкину на взятку.