Адмирал Империи 6 [СИ]

Глава 21

Нимидийская сталь звучала глухим стоном, когда пластины доспехов соприкасались друг с другом. Оба великана, казалось, старались разорвать на клочки эти самую броню, которая не давала сразу убить своего соперника. Пневмоприводы скафандров работали на пределе мощности, даже было слышно, как электризуется пространство вокруг сражающихся…

— Хрум, хрум! — Ронни беспрестанно наносил удары с правой и с левой по шлему Дорохова, в то время, когда тот обхватил американца за талию и поднял над собой, отрывая от пола.

Голова полковника под шквалом ударов ходила из стороны в сторону, но морпех продолжал сжимать противника в смертельных объятиях, не позволяя его ногам почувствовать поверхность. Именно ножные пневмопоршни являлись самыми мощными во всем скелете доспеха, поэтому сейчас оторванный от «земли» Ронни в сравнении с Кузьмой Кузьмичом казался похож на тряпичную куклу.

Ничего не получалось у «янки» хватка полковника была мертвой. Сфера шлема, забрало и шейные пластины выдержали все удары американца. Ронни был опытным поединщиком и понимал, что еще несколько секунд и русский великан опрокинет его на поверхность таким образом, чтобы потом быстро поставить колено, либо на шею, либо на талию скафандра и теми же самыми ножными поршнями продавить бронированные пластины в этих самых слабозащищенных местах.

Поэтому всякую лирику вроде честного поединка без оружия американский пехотинец забыл тут же, как только осознал, что жить ему осталось совсем недолго. Это минуту назад можно было красиво отбросить в сторону винтовку и эфес абордажной сабли, вызывая «раски» на честный бой. Теперь же было не до благородных жестов…

Американец прекратил наносить удары и правой рукой, максимально откинувшись назад, дотянулся до пристегнутой к ноге кобуре. Слава всем богам пистолет оказался на месте. Кольт тут же был выхвачен и направлен в голову соперника. Дорохов не успел среагировать на это, будучи уверенным, что поединок проходит по негласным правилам — то есть без оружия.

Еще мгновение и сразу несколько выстрелов из табельного ударили по шлему полковника, пробивая тот в области левого виска. Голову Дорохова снова замотало, только теперь уже от удара пуль. Ронни ухмыльнулся, понимая, что победил. Однако улыбка американца пропала, когда он увидел совершенно целое и невредимое лицо врага, все также сверлящего его из-под забрала своим единственным глазом. Дорохов был жив, более того, абсолютно невредим, потому как смертельные объятия его ничуть не ослабли…

Ронни сначала ничего не мог понять. Вот он пробитый шлем, слетевшие зажимы забрала, отчего то раскрылось. Но «раски» по-прежнему на ногах, хотя его голова уже должна была быть расколота как арбуз, а мозги разлететься по внутренним стенкам сферы! Ронни в панике выпустил последние пули из обоймы туда же в уже пробитое отверстие шлема, но нужного результата так и не было получено. Кузьма Кузьмич и не собирался умирать.

Американцу ничего другого не оставалось, как через отрытое забрало нажать на кнопку фиксатора и стащить шлем противника с его головы. Только сейчас Ронни стала ясна причина «бессмертия» Дорохова. Пули без особого труда пробили каску, но после этого угодили в куда более бронированную голову русского морпеха. Нимидийская сталь черепной коробки Кузьмы Кузьмича выдержала выстрелы, пули кольта расплющились о нее не причинив вреда.

Перезарядить оружие у Ронни уже не было времени и возможности, Дорохов слегка контуженный таким прилетом слева, быстро пришел в себя и, наконец, совершил тот самый бросок, которого боялся его соперник. Ронни оказался на спине и даже не успел среагировать на удар по руке, в результате которого кольт был выбит и отлетел слишком далеко, чтобы до него можно было дотянуться.

Следующим движением Кузьмы Кузьмича действительно был захват и блокировка лежащего на полу противника с помощью ног. Ронни попрощался с жизнью, колено Дорохова уже начало сжимать шейные пластины его доспеха… Еще секунда и американец был бы мертв, но…

— Кузьма Кузьмич, не торопись родной, — я остановил полковника в последний момент.

Дорохов явно не ожидавший услышать голос своего командира, замер и повернул голову.

— Ззздраввв-иия желл-лаю, госс-поддин конн… — затянул морпех, чуть заметно улыбнувшись.

— Отставить пожелания, — я решил сразу же прервать поток его речей, чтобы не терять времени. — Ты не представляешь как я рад тебя видеть… Вон и Полина тоже…

Я кивнул в сторону девушки, стоящей рядом с двумя американскими штурмовиками.

— Здравия желаю, господин полковник, — весело отозвалась Поля, взяв под коазырек.

В то же мгновение рука Дорохова автоматически потянулась уже к собственной кобуре, благо та оказалась пуста.

— Спокойно, теперь это наши люди, — я жестом руки показал полковнику, что от этих двоих опасности никакой не исходит. — Как бы это странно не звучало…

Дорохов сначала вроде хотел что-то спросить и замычал, но понял, что не может одной фразой сформулировать вопрос, слишком много было непонятного в увиденном и услышанном. Поэтому Кузьма Кузьмич лишь уставился на меня, видимо ожидая пояснений.

— Не сейчас, — я отрицательно замотал головой, — нет времени. Просто прими как должное и постарайся не убивать этих доходяг. Как в прочем и того, на ком в данный момент сидишь…

Я кивнул на несчастного Ронни, который как беспомощный таракан лежал на спине и шевелил лапками, то есть руками и ногами, в разные стороны.

— Ттт-оочно? — еще раз с надеждой в голосе переспросил полковник.

— Ттт-оччно… — не смог удержаться я, чтобы не передразнить своего товарища.

Напомню, Дорохов абсолютно не обижался на тему проблем своей речи, и в моем ответе не было и доли издевательства, просто иногда доставала эта медлительность в беседе.

Кузьма Кузьмич ловким отработанным движением снял у себя с пояса магнитные браслеты и поймав одну за другой руки американца «защелкнул» их. Потом, приблизившись к лицу Ронни, тихо произнес:

— Лучше не дерргайся…

К счастью синхронизатор точно перевел фразу морпеха, поэтому Ронни, понимая шаткость своего положения, замер на полу и уже не шевелился, только сверлил ненавидящим взглядом своих недавних подчиненных.

— Не обижайся, кэп, — вместо этого заговорил Снуппи, переминаясь с ноги на ногу и обращаясь к своему капитану. — Тут такое дело… В общем, ты слишком заигрался и… Ну не могли мы с Кайлом позволить тебе прихлопнуть «Коротконогого». За подобное всем нам грозила виселица… Поэтому мы решили освободить русского контр-адмирала, а теперь неплохо было бы и вовсе поскорей убраться с этого проклятого линкора, — теперь уже Снуппи вопросительно смотрел на меня. — Как вы думаете, сэр?

— Во-первых, перед тобой не сэр, — я не собирался болтать с младшим составом о дальнейших действиях, тем более не со своим младшим составом. — Обращайся ко мне как положено — господин адмирал…

— Прошу прощения, с… то есть адмирал, — Снуппи выпрямился, как на параде, осознав, что от былого панибратского общения охранник — заключенный, которое было между нами совсем недавно, не осталось и следа.

— Во-вторых, убраться с корабля ни у кого не получится, — продолжал я, — в том числе и у вас, ибо сейчас вы двое уже не американские космопехотинцы…

— Не понял! — поднял брови Снуппи. — А кто же мы?

— Предатели, — засмеялся, лежащий на полу Ронни. — А судьба предателей ой как не завидна… Ренегатов не любят, ни те, кого предали, ни те, к кому они перебежали… Так что веревка ждет тебя в любом случае, Снупп… Ты тупой ублюдок… Ха-ха-ха…

— На твоем месте я бы помолчал, — я приблизился к капитану, взглядом давая команду Дорохову поднять того с пола.

Ронни как пушинка взлетел наверх и был поставлен на ноги русским великаном.

— Прежде чем вешать ярлыки на других, посмотрись в зеркало, — я вплотную приблизился к лицу американца. — Ты-то кто, если не предатель? Человек, который согласился убить собственного адмирала! И теперь ты смеешь упрекать своих людей в том, что они не хотят участвовать в этом мерзком преступлении⁈

«Янки» нечего было сказать на подобные обвинения, он просто ненавидящим затравленным взглядом смотрел в пустоту. Я понял, что напротив меня находится принципиальный враг, который если уж решил что-то совершить, назад не отступит, лишь будет ждать удобного момента для удара.

— «Глушилка», сэр, — Снуппи услужливо протянул мне портативную станцию — прибор радиоэлектронной борьбы, снятый со скафандра, погибшего в неравном с нами бою сапера, оставленного Ронни у дверей, которые тот пытался вскрыть.

Парню не повезло, единственное — он умер быстро и не мучаясь от прямого выстрела в голову, произведенного Полиной.

— В третий раз повторяю, не называй меня «сэр», — поправил я штурмовика при этом несколько злорадно посмотрел на Ронни, мол власть поменялась и в недавнем прошлом твои подчиненные, уже не твои, а мои.

— Код доступа, — приказал я американскому капитану, не собираясь долго с ним нянчиться, если тот захочет поиграть в героя и будет молчать.

Ронни почувствовал это, активировав голосом свой идентификационный браслет и приложив его к РЭБ-устройству в руках Снуппи. Произошел свойственный звуковой сигнал, экран зажегся синим цветом.

— Теперь отключай, — продолжил я, имея в виду, что работу «глушилки» нужно было немедленно прекращать.

— С этим теперь и я справлюсь, — встрял Снуппи и быстро начал набирать коды отмены на возникшей голографической клавиатуре прибора.

По слабому щелчку в собственных наушниках я понял, что связь снова работает. Американцам действительно хорошо удавалась электронная борьба с помощью вот таких переносных станций — я к своему неудовольствию вынужден был с этим согласиться. Если выживем, нужно будет поднять этот вопрос на совете и в диалогах с Гинце, надеюсь, профессор каким-либо образом сможет придумать противоядие. Потому как, если так и дальше будет продолжаться и «янки» без особого труда смогут выводить наши эфирные поля из строя, то мы получим много проблем в этой войне…

— Аристарх Петрович, слышишь меня? — я с надеждой спросил в пустоту.

Ответом было молчание, самое страшное, что можно услышать в эту минуту. Что с кавторангом и всеми остальными в командном отсеке? Меня пробил холодный пот. Неужели все погибли, пока я здесь прохлаждался?

Я тут же переключился на открытый канал связи. В наушниках сразу зазвучали крики, разрывы гранат и треск очередей — значит бой за «Афину» продолжается…

— Капитана берем с собой, — я кивнул в сторону Ронни. — Все — за мной…

По смежному с главным коридору мы быстро двинулись по направлению к командному модулю верхней палубы, единственному месту где можно было продолжать сопротивление…

— Я рад тебя видеть, полковник, — улыбнулся я Кузьме Кузьмичу, шедшему рядом. — Спасибо за то, что оперативно среагировал и по сути вытащил нас с Полиной…

Рассчитывал, что Дорохов затянет волынку с ответом, но тот молчал, как будто ничего не произошло, половина лица космопеха была сейчас как вторая — нимидийская, такая же холодная и ничего не выражающая.

— Что-то случилось? — от вида шедшего великана у меня начало закрадываться нехорошее предчувствие. — Только не говори что с Наэмой беда!

— Неее зз-наю, что с майор-ром, — отрицательно покачал головой Кузьма Кузьмич и снова замолчал.

— Говори же, — я нахмурился…

— Вварря, здесь, — последовал короткий ответ.

— Какая Варя⁈ — поначалу не понял я, но тут же догадался. Кроме как о малышке Варе Волынец речи быть ни о ком не могло. — Я что-то пропустил? Как малышка могла оказаться на «Афине»⁈

— Коггда вы отправ-лляли…

— Аааа, все не продолжай, — схватился я за голову, осознав, что произошло.

Теперь не только жизни экипажа линкора из-за меня висят на волоске, я еще ненароком и ребенка подвел под монастырь. Вот так дела!

— Она в меддблок-ке, — грустно продолжал полковник. — С Наэмой была, ког-гда я полл-улчил инфор-рмацц-ию о вас…

Теперь понятно почему на полковнике лица не было. Я знал, как Кузьма Кузьмич был привязан к девочке. Что сейчас творилось на сердце отважного воина, даже представлять не хотел. Вместо того чтобы бежать спасать ребенка, ему пришлось вытаскивать здорового мужика из плена. Дорохов выбрал спасение командира, как самое правильное решение в этой сложнейшей ситуации. Но как же это нелегко ему далось!

— Мы вытащим их обеих из медблока, — я опустил глаза, сам особо не веря в собственные слова.

Не слишком ли много обещаний я даю в последнее время. Обещаний, которые выполнить не в силах. Ну а что мне оставалось говорить, по привычке я всегда поддерживал бодрый настрой в своих подчиненных. А может сам себя этим старался успокоить…

Проблема была в том, что медицинский блок находился совершенно в другом направлении нашего следования, и нужно было немедленно возвращаться назад…

Мои раздумья разрешились сами собой, когда наш маленький и очень странный сводный отряд выскочил в центральный коридор линкора…

В просторной анфиладе «Афины» в этот момент шло настоящее рубилово. Другим словом увиденное я назвать не могу. Мы вынырнули из-за дверей одного из технических помещений и сразу оказались в эпицентре рукопашной схватки между американцами и нашими…

Я если честно, думая как выручить Варю и Наэму, зазевался и тут же чуть не был опрокинут и заколот штыком, подбежавшего ко мне «янки». Металлическая рука полковника Дорохова оказалась быстрей реакции штурмовика, и тот с пробитым забралом рухнул к моим ногам без сознания.

Тут же выскочившая из-за спины Полина выпустила очередь из трофейной винтовки в следующего направляющегося к нам солдата, перебивая тому ноги и добивая беднягу плазменным штыком.

Я моментально окинул взглядом пространство вокруг. Всюду от самого дальнего конца коридора вплоть до дверей в командный отсек творилась мясорубка. Двери на мостик были нараспашку и оттуда тоже доносились звуки выстрелов и крики сражающихся.

Вот и настал наш последний бой. Теперь уже точно последний.

Я оглянулся назад на своих новых солдат-перебежчиков. Снуппи и Кайл лежали на полу не пытаясь ничего предпринимать, просто ждали чем это все закончится. Ладно, и на этом спасибо, хоть в спину не стреляют.

Рывком я отбросил к ним Ронни, уронив рядом.

— Держите своего бывшего командира, чтобы не убежал никуда… Отвечаете головой…

А сам, прикрываемый с двух сторон Полиной и Кузьмой Кузьмичом, рванулся прямиком к дверям рубки. Ибо если американцам удастся взять под контроль мостик, вся оборона линкора будет обрушена мгновенно…

Мы прокладывали путь к командному отсеку руками, штыками, зубами — всем, чем только могли. Я еще раз позавидовал сам себе, что прикрывает меня именно Дорохов. Казалось, не было силы, которая могла бы противостоять этому великану. Его реакция поражала, его спокойствие поражало не меньше. Я не последний рубака в рукопашных, но в этом аду, где одновременно сражалось до двух сотен бойцов, а спрятаться особо было негде, меня уже несколько раз убили, если бы не профессионализм полковника, который понимая, куда я хочу попасть, делал все, чтобы мы добрались до цели… Будто там нас ждало спасение…

Не менее я был удивлен боевому задору и быстроте реакции девушки шедшей рядом со мной. Полина, несмотря на то, что изначально не являлась штурмовиком и не проходила службу в подразделениях морской пехоты, будто была рождена для такого боя. Азарт казачки оказался настолько сильным, а может это была ненависть, что они вместе, похоже, усиливали навыки девушки многократно. Полина прикрывала меня собой не менее самоотверженно, чем двигавшийся справа от нее Дорохов…

Вот уже и распахнутые двери в командный отсек…

Я перешагнул через труп убитого мной вражеского солдата и, наконец, оказался в большом просторном зале управления, где полчаса назад оставил кавторанга Жилу и последних операторов связи…

— Твою же мать, — вырвалось у меня, как только я увидел происходящее внутри…